Русское нелитературное творчество - все о сексе

Internet Not Found

2013-08-01 12:51

Мы участвуем во Всероссийской интернет забастовке в связи вступлением в силу
закона о произвольных блокировках интернет-ресурсов от 02.07.2013 № 187-ФЗ (закон против интернета).

Здесь вы можете подписать петицию за отмену этого закона

Любовь - это не спорт

2024-03-02 18:15

Любовь - это не спорт

2024-03-02 18:15

test

2023-01-18 16:50

Жизнь - разгадка пола или пол - разгадка жизни?

2022-02-20 17:41

В.Р. Дольник

Член-корр. РАЕН, профессор

Журнал «Химия и жизнь», №№ 9, 10-12, 1995 г.

Читаешь ли лекцию о поведении животных студентам, просматриваешь ли письма читателей, разговоришься ли с новыми людьми - обязательно всплывет тема, вынесенная в заголовок. Все думают об этом, и автор тоже не исключение. Так когда-то и Платон, уже в зрелом возрасте, посвятил теме двух противоборствующих эротов диалог "Пир".

Признание двойственной, биосоциальной природы поведения человека долгое время было признанием формальным, поскольку биологические инстинкты основы поведения человека оставались неизученными. Об инстинктивном поведении животных, а тем более человека, почти ничего не знали, и поэтому животную основу поведения человека придумывали кто как хотел. Только в последние несколько десятилетий этологи стали заполнять этот пробел. Выяснилось, что о воздействии на нас инстинктивных, передаваемых из поколения в поколение программ мы можем и не догадываться, хотя их позывам зачастую находим внешне вполне разумные объяснения.

В отличие от иных неявных проявлений, половое и брачное поведение люди издревле считали скопищем "инстинктов". Поэтому ранее в своих статьях автор его, это поведение, даже не упоминал: чего же ломиться в открытую дверь? Но стоило ему попробовать в ту дверь войти, как оказалось, что здесь - как раз одна из самых трудных областей для этологического анализа. Потребовалось более десяти лет поисков, прежде чем главные противоречия начали устраняться. Но и сейчас многое остается неопределенным. Писать об этой проблеме в дедуктивной манере было бы неправильно, однако в манере совместного с читателем поиска ответов - уже можно. И чтобы сотрудничать с читателем на этом пути, нужно усвоить главные методы сравнительной этологии.

Итак, речь пойдет о сопоставлении сходных форм поведения:

а) у неродственных форм животных (это - конвергенция, которая возникает из-за сходства среды, сходства задачи, сходного давления естественного отбора и ограниченности возможных решений);

б) у родственных видов (это - параллелизм, и здесь, помимо перечисленных выше причин, важно еще сходство внутреннего содержания видов, их генетических программ);

в) у прямых предков (здесь те же генетические программы - главное).

Из-за недостатка места на островах морские котики, как и многие другие ластоногие млекопитающие, в сезон размножения ведут гаремный образ жизни. Самец занимает маленький участок, куда собирается как можно больше самок. Охраняя гарем, самцы лежат, высоко поднявшись над самками, и постоянно угрожают соседним самцам. Под воздействием сильного отбора со стороны самок самцы значительно увеличились в размере

Следовательно, надо учиться узнавать общую основу внешне не очень сходных форм поведения - подобно тому, как вы узнаете общую основу, например, переднюю конечность, и в грудных плавниках рыбы, и в крыле птицы, и в руке человека. Ну, а автор по мере нашего продвижения будет сообщать необходимые сведения, задавать вопросы и предлагать свои варианты объяснения.

Так, если вы узнаете, что самцы кузнечиков поют, чтобы привлечь самок (а те идут на их песню и - при возможности выбора - предпочитают поющего громче и чаще, а к тому же точнее воспроизводящего видовую песню), и что точно так же, пением, привлекают самок соловьи (а самки тоже предпочитают громче, чаще и точнее поющего), то вы должны знать: у этих двух видов такие сходные инстинктивные программы возникли на разной генетической основе, независимо (то есть конвергентно) - они не унаследованы от общего предка, ибо их общие предки были на уровне червей, а черви не издают звуков. Это такая же конвергенция, как и наличие у них крыльев, или органов слуха, или органов издавания звуков - тоже сходных по решаемой задаче, но независимых по происхождению.

Конвергенция. Живущие на Галапагосских островах морские пресмыкающиеся - игуаны - из-за недостатка места для размножения освоили гаремный образ жизни. При этом их брачное поведение поразительно напоминает поведение гаремных морских млекопитающих, которым они не родственны. Среди пресмыкающихся это единственный вид с подобным поведением.

А вот если вы узнаете, что своеобразным пением призывают своих самок... самцы гиббонов (близкого к человекообразным вида приматов) и самцы человекообразных орангутанов, то это - параллелизм, потому что их инстинктивные программы - скорее лишь варианты программ их общих обезьяньих предков: среди последних многие призывают самок голосом.

Брачные песни есть и у земноводных (вспомним лягушек), и у пресмыкающихся (степных черепах или крокодилов), и у птиц, и у млекопитающих - то есть у классов, связанных родством происхождения. Значит, их программы содержат как конвергенции, так и параллелизмы. И вот на таком фоне как вы оцените поведение испанского идальго, поющего серенаду под балконом возлюбленной? Как вариант реализации генетической программы, с одной стороны, параллельной программе орангутана, имеющей общие корни с программами лягушки и соловья, а с другой - конвергентной программе кузнечика, или как нечто чисто человеческое, ничего общего с предками и родичами не имеющее? Если вы скажете: возможно и то, и другое... или: чтобы сделать выбор, нужны дополнительные сведения (например, у всех ли рас и народов, на всех ли континентах и на изолированных островах в океане, только теперь или и в древности мужчины привлекали женщин голосом)... если вы спросите, что будет делать такой человек, как Тарзан, выросший вне людских традиций, и тому подобное, - то вы встали именно на тот путь, каким идут этологи, разбираясь в скрытых, часто рудиментарных инстинктивных основах поведения человека.

Самцы тетеревов собираются для демонстрации брачного поведения на небольших площадках - токах. Они проводят между собой турнирные поединки, а самки наблюдают и выбирают для своих будущих детей элитных отцов среди победителей. О самке и потомстве петухи не заботятся, турниры - их единственное занятие в брачный период и способ передать свои гены потомству. Из-за сильного полового отбора со стороны самок внешний вид петухов претерпел значительную эволюцию. Обратите внимание на то, что самки делают вид, будто происходящее на току их как бы не касается.

ЕСТЬ ЛИ ФОРМА БРАЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ, ЕСТЕСТВЕННАЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА?

Мыслители XIX века полагали, что изначально у первобытного человека существовал промискуитет - беспорядочное спаривание всех со всеми. Теперь мы знаем, что это неверно. Во-первых, у ребенка ярко выражена инстинктивная потребность иметь не только мать, но и отца; значит, какой-то отец всегда был. Во-вторых, человек - очень ревнивое существо, и инстинкт ?тот явно древний; при промискуитете мужчины постоянно бы дрались, женщины тоже конфликтовали бы, да и между полами наблюдалось бы больше стычек, чем любви.' В-третьих, при промискуитете мать выращивает детей одна, без помощи мужчины, а это первобытной женщине, жившей собирательством, было бы непосильно.

Исторический период застал человечество с четырьмя системами брачных отношений: групповым браком, полигинией (один мужчина и несколько женщин), полиандрией (одна женщина и несколько мужчин; большая редкость, существовавшая у одного из народов Индокитая) и моногамией (один мужчина и одна женщина), причем в двух формах - пожизненной и допускающей развод. Одиночная семья (мать с детьми без отца) встречалась лишь как вкрапление в общества с иными системами, если не верить мифам об амазонках. И во всех этих системах люди жили по-своему счастливо и не считали, что их система для них противоестественна! К нашему времени полиандрия исчезла, групповой брак сохранился у немногих диких племен, полигиния сильно сократилась, хотя и осталась у миллионов мусульман, а моногамия расширилась, однако моногамия не пожизненная, а с разводом. Одиночная семья (та, что без отца) тоже стала встречаться чаще. В XIX веке утописты предсказывали отмирание семьи и возникновение непожизненных связей по любви с коллективным воспитанием детей, но этого не случилось, да и не случится, так как придет в противоречие и с инстинктивной потребностью детей иметь родителей, и с материнским (родительским) инстинктом взрослых.

Археология установила, что предки человека на протяжении миллионов лет жили группами по нескольку десятков особей, но вот какой была брачная система в этих группах - неизвестно.

Вообще существование у человека нескольких брачных систем для биолога удивительнее, чем для остальных людей. Биолог знает, что брачная система - это видовой признак, что один вид животных имеет одну какую-то систему (или несколько ее вариантов) и никакую другую систему принять не может: она будет противоречить его естеству, его инстинктам (как, скажем, нашему естеству противоречит промискуитет). Но если биолог задумается над всеми аспектами полового и брачного поведения человека, в том числе и над теми, о которых писать не принято или даже неприлично, то он постепенно начнет обнаруживать уйму поразительных парадоксов, которые для своего объяснения требуют использования сравнительной этологии.

Кстати, вот один из таких парадоксов: почему в этой сфере о многом не принято говорить? Почему неприлично говорить не о пороке или недостатке человека, а о том, что естественно, необходимо, обязательно, без чего нас просто бы не было? О дыхании - пожалуйста, о пищеварении - тоже, даже о смерти можно, а о том, как мы себя воспроизводим, - нельзя?! Парадокс темы... В конце статьи читатель найдет разгадку и этого парадокса: почему область, куда мы вторглись, как бы запретна для человека.

ПОЛОВОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ВОСПРОИЗВОДСТВО - ВСЕ ЛИ ТУТ ЯСНО?

Зададим нелепый, на первый взгляд, вопрос: зачем люди ведут половую жизнь? Если вы ответите - для продолжения рода, то будете, конечно, правы (то есть ваш ответ подразумевает, что половое поведение человека - это репродуктивное поведение, унаследованное от животных предков и имеющее своей единственной целью размножение). Но тогда вы никак не объясняете, почему половую жизнь ведут и те люди, которые уже не собираются размножаться или, более того, совсем не хотят, чтобы их половое общение завершилось рождением ребенка. Значит, половую жизнь ведут не только для продолжения рода. А для чего еще?

Вы скажете - для удовлетворения половой потребности, которая заложена в каждом человеке, и мужчине, и женщине. И опять будете правы. Но тогда возникает вопрос: откуда возникла такая избыточная по сравнению с необходимой для репродукции потребность и чему она служит? Ведь в природе все имеет или имело какую-то цель! Если вы, подумав, ответите, что потребность вести половую жизнь регулярно досталась нам в наследство от животных предков, то, конечно, не ошибетесь, но... но вы окажетесь в тупике, когда узнаете: такого нет почти ни у одного вида животных, а способность женщины вести половую жизнь непрерывно с момента полового созревания - такая же уникальная особенность человека, как пользование огнем и речью.

Но если это особенность именно человека, то, значит, возникла она в процессе формирования человека и тесно связана с ним. Эта гиперсексуальность женщины (и, как следствие, перманентное сексуальное общение полов) - не рудимент, подобно волоскам на руках или способности шевелить ушами, а новоприобретение - как прямохождение, изготовление орудий или речь. Поразительно, не правда ли? И непонятно. Это было непонятно всегда.

Обратимся к этологии и попытаемся выяснить, для каких еще целей, помимо оплодотворения самки, используется половое поведение у животных.

Параллелизм. Самцы турухтанов, принадлежащие к другому отряду птиц, тоже проводят турниры на коллективных токах, тоже сильно отличаются от самок (но только в сезон размножения, потому что после его окончания сбрасывают пышный перьевой наряд) и тоже не заботятся о самке и потомстве. Сходство с тетеревами во многом обеспечено общими для птиц генетическими программами. Обратите внимание, что у совсем не родственных классов птиц конвергентно возникла такая тонкая деталь поведения, как изображение самкой отстраненности от происходящего поединка

РЕПРОДУКТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЖИВОТНЫХ

У животных репродуктивное поведение образует цикл последовательных инстинктивных реакций, обусловленных внутренней мотивацией и внешними стимулами. Под влиянием внешнего фактора (например, определенной длины светового дня) или внутреннего календаря половая система животного переходит из неактивного состояния в активное. Об этом сообщается другим особям путем изменения внешнего вида (вспомните брачные наряды самцов лосося или тритона), выделения особого запаха или с помощью особых звуков (пение самцов лягушек и птиц, рев оленей, вопли кошек). Активированная половая система начинает выделять половые гормоны, которые, воздействуя на соответствующие центры мозга, активируют программы репродуктивного поведения. Это и есть та мотивация, под действием которой начинается высвобождение программы репродуктивного поведения.

Животное приступает к демонстрации своего состояния. Эти демонстрации оставляют равнодушными тех особей, чья половая система не активирована, но у активированных особей демонстрации - как ключ - отпирают ответные инстинктивные программы.

Семга, как и многие другие лососевые рыбы, размножается раз в жизни, после чего умирает. Перед размножением самец, ранее неотличимый от самки, под влиянием половых гормонов преобразуется. Его челюсти так искривляются, что он не может питаться

Причем особи того же пола стимулируются к демонстрации такого же поведения. В результате начинается соревнование в исполнении программ, и каждый стремится превзойти остальных. Взаимоотношения особей, соперничающих друг с другом, бывают разными - от мягкого соревнования или жесткой турнирной борьбы, но по правилам, до яростного антагонизма. Соответственно одни виды, например травяные лягушки или комары-звонцы, мирно демонстрируют в группах, образуя нечто напоминающее танцы с песнями, другие, подобно территориальным певчим птицам, демонстрируют каждый на своей территории, третьи, как турухтаны, тетерева, устраивают турнирные бои на токах, а четвертые, такие, как коты, яростно и беспощадно атакуют соперников. Соперничество, мы знаем, есть и у мужчин, и оно может принимать все формы - от мягкого соревнования до яростного столкновения. Соревнование обеспечивает наблюдающим его особям другого пола возможность выбора брачного партнера. Соревнование не только взаимостимули-рует особей одного пола, но и расслаивает их. Тех, кто токует успешно, оно подстегивает; проигрывающих - подавляет, что не позволяет генам слабых особей перейти в следующее поколение.

Итак, у огромного большинства видов репродуктивная система самцов и самок активируется раз в год, на короткий брачный период. В остальное время она неактивна, и, значит, нет ни полового поведения, ни интереса полов друг к другу. Пары на это время обычно распадаются, хотя у некоторых видов они сохранены благодаря общим инстинктам заботы о потомстве или индивидуальной привязанности.

В большинстве случаев к началу следующего брачного периода потомство достигает самостоятельности и покидает родителей. Если потомство несамостоятельно более года, самки либо пропускают следующий сезон размножения (крупные хищные птицы, например), либо вступают в новое размножение, имея при себе несамостоятельных детенышей (медведи, волки, львы, ластоногие, обезьяны).

Есть и иная стратегия: цикличны только самки, а самцы сохраняют способность спариваться постоянно. Таковы кошки, собаки, обезьяны, в том числе и человекообразные.

Самый прочный моногамный брак среди позвоночных животных. Карликовый самец глубоководного удильщика навеки прирос к своей огромной самке, которая питает его из своего кровотока. У удильщиков это приспособление к сидячему образу на очень больших расстояниях друг от друга, при котором встреча полов - событие крайне редкое

МУЖЧИНА ПРОСТ, А ЖЕНЩИНА ПОЛНА ЗАГАДОК

В том, что мужчина всегда готов и способен к половым контактам, нет ничего особенного - это унаследовано от предков-приматов. Как и положено у таких видов, мужчины демонстрируют женщинам интерес к ним не в определенный сезон, а всегда. Но есть одно важное отличие.

Самка нечеловекообразной обезьяны может быть оплодотворена только во время овуляции - в течение нескольких дней в году. О наступлении овуляции она сообщает несколькими способами: видимым увеличением наружных половых органов, запахом их выделений, набуханием молочных желез и демонстративным поведением. Поэтому самцы обезьян сразу знают, какой самке адресовать свое половое поведение, а каким - бесполезно. Однако у человека в отношении женщин такой ясности нет. У них, как и у человекообразных обезьян, овуляции наступают очень часто, ежемесячно, но этот момент не сопровождается никакими внешними проявлениями.

Момент овуляции (он приходится на середину менструального цикла) скрыт не только от мужчин, но и от самой женщины! Ни женщина, ни мужчина не знают, когда половой акт приведет к зачатию, а когда нет. Более того, если бы самец обезьяны даже ошибся, неверно оценив состояние самки, это не дало бы никакого результата: ее половая система заперта для полового акта, а отношение к самцу резко негативное - самка его отгоняет. Женщина же способна к половому акту не только в течение всего месячного цикла, но и во время беременности, и во время кормления ребенка грудью. В соответствии с такой физиологической способностью ей всегда небезразличен интерес мужчин - она демонстрирует себя непрерывно. Далее: увеличенные при овуляции молочные железы у приматов - один из сигналов готовности самки к размножению; после овуляции молочные железы, как у всех млекопитающих, редуцируются до почти незаметных размеров. А у женщин эта очень удобная обратимость оказалась утраченной и железы постоянно пребывают в увеличенном состоянии, сигнализируя таким образом о постоянной готовности.

Вот какие поразительные перестройки физиологии и поведения женского организма произошли на пути превращения обезьян в человека!

ВЫБОР ПАРТНЕРА; КТО КОГО ВЫБИРАЕТ?

Вернемся к описанию репродуктивного цикла. Во время демонстраций происходит выбор репродуктивного партнера, то есть это - индивидуализация объекта, на который направлено дальнейшее поведение.

Инициатива выбора у противоположных полов всегда неодинаковая. Один пол выбирает, а другой только соглашается или не соглашается. Токующий на своем гнездовом участке самец певчей птицы не ищет самку: они сами посещают его участок, и одна из них остается. Самки тетеревов наблюдают за турниром самцов на току и спариваются с победителями. У этих видов инициатива выбора за самками.

У других видов, в том числе приматов, самец выбирает самку. Обычно более ярко украшены и больше демонстрируют себя те, кого выбирают. Если этот принцип приложить к человеку, то мы сказали бы, что инициатива выбора не принадлежит женщине - ведь она больше нуждается в украшении себя, чем мужчина. Но у животных особь противоположного пола отвечает на выбор либо согласием образовать пару, либо отказом - то есть она выбирает среди выбравших ее претендентов. Так обстоит дело и у человека. А вот у его ближайших родственников - человекообразных обезьян - иначе: у них самка совершенно подавлена и лишена всякого выбора.

ГДЕ ВЫБОР, ТАМ И ПОЛОВОЙ ОТБОР

Биологическая цель соревнования и выбора состоит в том, чтобы в первую очередь обеспечить воспроизведение наиболее полноценных особей и воспрепятствовать размножению неполноценных. В инстинктивных программах самки заложено стремление заполучить для своих потомков гены именно от выдающегося самца. Она узнает его по ряду признаков, которые действуют на нее (восхищают ее) тем сильнее, чем ярче они выражены. Объединяя такие признаки, мы видим следующее: это самец крупный, идеального сложения и раскраски, с сильным запахом, мощным голосом, с четким проявлением вторичных половых признаков, отражающих уровень секреции гормонов, четко исполняющий видовую программу токования, сумевший достаточно долго прожить, он - победитель турниров, захватчик прекрасного участка и так далее. И здесь уместно вспомнить, что и у девочек-подростков воображение порождает некую идеальную модель "прекрасного принца".

Самка узнает элитного самца и по реакции на него других самок: чем больше самок выбрало его, тем больше независимых подтверждений правильности ее выбора. Действие этой программы можно обнаружить и в бессознательном поведении женщин, когда они образуют табун поклонниц вокруг знаменитых мужчин. Показательно, что поклонницы зачастую даже не надеются образовать с таким суперменом пару, но легко вступают с ним в короткую связь.

Реализации программы заполучения элитных генов ничто не препятствует у тех видов, которым не свойственна забота о самке и потомстве: самцы таких видов спариваются со всеми выбравшими их самками. У таких видов самки осуществляют столь сильный половой отбор самцов по привлекательным признакам, что эти признаки у самцов гипертрофированы - вспомните павлина, моржа или оленя.

МОНОГАМИЯ - НЕ ИДЕАЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА

Иная ситуация у тех видов, где самец заботится о самке и о потомстве. Здесь программа заполучения самками элитных генов сталкивается с другой программой: обеспечить себе и потомству самца на весь период размножения. Тут уж при разбивке на устойчивые пары всем элитных самцов не хватит, и приходится довольствоваться тем, что достанется.

Заняв территорию, самец каменки-плясуньи голосом и демонстрационными полетами сообщает, что она занята. Одновременно этим же он привлекает самок. С той из них, которая останется на его участке, он образует пару на весь сезон размножения, включая заботу о потомстве

Зигзагообразный танец каменки-плясуньи перед самкой. Мозг быстро чередует сигналы "возвысься" и "унизься"

Еще недавно считали, что самки видов, образующих устойчивые пары, - строгие моногамы по своим половым контактам. Однако в последние годы биохимическим методом было обнаружено, что у нескольких видов певчих птиц владелец гнезда, супруг, - довольно часто не генетический отец части или всех птенцов выводка; их отец - другой самец. То есть самка выбрала супруга по программе обеспечения благополучия для себя и потомства, но под влиянием программы поиска для потомства лучших генов заполучила их от другого самца. Пару с ним ей образовать не удалось, он был уже занят.

Известен и другой вариант поведения самок: даже при наличии холостых самцов с гнездовыми участками некоторые самки тем не менее выбирают уже занятого самца и устраиваются на краю его участка. Этот самец их оплодотворяет, но о потомстве не заботится, все делает одна самка. Кольцевание зябликов на Куршской косе показало, что самцы, обладающие двумя самками, - элитные как по своим качествам, так и по качествам своих участков, и их возраст - это возраст расцвета сил (3-5 лет). Следовательно, и у моногамных видов самки могут осуществлять половой отбор самцов по элитным признакам. Женщины этими маленькими тайнами отличались во все века; теперь мы видим, что, поступая так, они не нарушают никаких заповедей природы, а скорее, наоборот, подчиняются этим заповедям.

У моногамных видов самка выбирает самца-супруга не только по внешним признакам, но, главным образом, по его возможностям обеспечить ей и потомству хорошие условия. Самка территориального вида проверяет качество гнездового участка, занятого самцом. Самец показывает свои владения каждой посещающей его самке, а она их оценивает - по размеру, кормовым возможностям, наличию места для гнезда. У этих видов если самке нравится участок, то нравится и самец; самец без участка - вообще не самец.

Если самец должен будет кормить самку и птенцов, самка проверяет, насколько он способен к этому. Например, токуя, самка вдруг начинает изображать птенца - издает птенцовые звуки. Самец должен на это ответить: у одних видов - принести или отрыгнуть пищу, у других - схватить какой-нибудь предмет и поднести его как подарок, у третьих - хотя бы прикоснуться ртом ко рту. Подобное ритуальное кормление этологи обнаружили и у пауков, и у птиц, и у волков, и у обезьян (нечеловекообразных). Есть оно и у людей: вспомните поцелуи, дарение подарков, вождение в ресторан. Чем расточительнее ухаживающий мужчина, тем он привлекательнее. Тут уж ничего не поделаешь, даже если разум подсказывает, как в наше время эта программа наивна: ведь никто же не хочет завести себе мужа-мота. Впрочем, кончится токование, кончится и мотовство.

Самки многих видов проверяют, сколь активно самец готов их защищать. Для этого они провоцируют стычки своего претендента с другими самцами. Женщинам тоже нравится это качество в мужчине. Девочки-подростки проверяют его бессознательно, провоцируя мальчишек на конфликты.

Самец выбирает самку по меньшему набору признаков. Если это такой вид, в котором инициатива выбора принадлежит самке, он, разумеется, лишен возможности проверки ее качеств как будущей матери потомства. Если же выбирает самец, он выбирает лучшую самку согласно его врожденным представлениям о самке своего вида или согласно запечатленному образу матери.

"ДА ЗДРАВСТВУЮТ ЮНЫЕ ЖЕНЫ..." - ПОЧЕМУ?

Ясно, что идеальный образ самки в мозгу самца соответствует образу самок, во-первых, в состоянии половой готовности, а во-вторых, в расцвете их жизни, то есть не юных. И действительно, у животных, включая обезьян, молодым самкам самцы предпочитают более зрелых. Почему же у человека юные женщины выигрывают конкуренцию у тех, кто старше? И мало того: почему взрослые женщины с помощью всех возможных ухищрений стремятся замаскировать себя под очень-очень молодых?

Как вам понравится такой ответ: юные девы несут на себе признаки полового созревания. Это - тонко натянутая под действием недавно образовавшейся жировой прослойки кожа; это - припухшие от прилива крови губы, это - налитая грудь и прочее. Когда-то у обезьяньих предков подобные признаки возникали многократно в течение жизни особи - в каждый репродуктивный сезон. И инстинктивная программа мужчины на них настроена. Но у женщин эти признаки - в подлинном виде - возникают только один раз, в юности, а в дальнейшем, всю жизнь, сохраняется их подобие, но не точное... Получается, что предпочтение юных не имеет никакого биологического смысла. Это - эффект сохранения у мужчин в неизменном виде древней программы в сочетании с изменившимся обликом женщины.

У КАЖДОГО ПОЛА - СВОЯ ЦЕЛЬ

Вспомним, что есть одна кардинальная разница в биологических мотивах брачного поведения полов: если самка, особенно у млекопитающих и птиц с их небольшим числом возможных потомков, бережет свои гаметы, то самец продуцирует их миллионами и поэтому не должен их беречь. Мало того, его как бы первая обязанность - сколь можно больше их "пристроить". Каждый самец словно бы стремится оставить по возможности больше потомства, и не ему решать, плох или хорош он в генетическом отношении. Поэтому даже у моногамных видов самцы не упускают случая, чтобы попытаться оплодотворить и других самок. Видимо, из-за этой изначальной программы самца - оплодотворять как можно больше самок - естественный отбор у большинства видов закрепил процедуру выбора за самками.

ПОЧЕМУ ЛЮБОВЬ ОСЛЕПЛЯЕТ

Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием доминанты, обращенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в субъективном восприятии привлекательные качества избранника и преуменьшает его недостатки. Доминанта необходима, чтобы выбранная особь стала не одной из нескольких возможных, а единственной возможной. Без ослепляющего действия доминанты животное колебалось бы в выборе, поскольку оно далеко не всегда может встретить партнера, отвечающего идеальной модели.

Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляющее действие хорошо известно, особенно когда мы наблюдаем его не на себе. "Любовь зла, полюбишь и козла" - говорит пословица.

РАВЕНСТВА МЕЖДУ ПОЛАМИ НЕ БЫВАЕТ

В мире животных равенства полов почти никогда не бывает. Такая идиллическая система постоянно порождала бы противоборство полов, как это происходит, например, у маленьких птичек ремезов. У них насиживать яйца в равной степени способны оба пола и нет четкого доминирования одного над другим. Поэтому самки пытаются заставить насиживать самцов, а самцы - самок. Вот результат этого противоборства: в 30% гнезд кладки погибают (ни самка, ни самец не приступают к насиживанию!), в 60% гнезд самцы пересиливают самок и в 10%- наоборот, самки заставляют насиживать самцов. Однако, независимо от того, какой пол победит, кладки в этих гнездах благополучно высиживаются.

Неудивительно, что доминирование одного из полов обычно предопределено и потому не вызывает яростного сопротивления со стороны другого пола. У хищных птиц самки доминируют над самцами весь период размножения, а у приматов самцы доминируют над самками, причем у человекообразных - доминирование абсолютное. Патриархальная (с властью отца) структура семьи у человека не вызывает удивления: это свойство приматов. Матриархат первобытных людей был придуман кабинетной наукой XIX века - в действительности его никогда не могло быть. Если социальные процессы в цивилизованных обществах - от Древнего Рима до наших дней - приводили к освобождению женщин от мужчин, то это всегда сопровождалось снижением стабильности семьи. Такую, казалось бы, простую идею брака, брака при полном равенстве полов - идею гуманную и разумную - нам столь неожиданно трудно осуществлять на практике именно потому, что ради нее приходится постоянно подавлять древние инстинкты.

ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ИНВЕРСИЕЙ ДОМИНИРОВАНИЯ

Очень часто в период брачных отношений у животных происходит инверсия доминирования. На какой-то период (обычно незадолго до спаривания) самец переходит в подчиненное положение и всячески демонстрирует самке, что он вовсе не страшен и послушен. Биологическая цель этого широко распространенного приема уже известна - не испугать самку, избежать ее агрессии. Если речь идет о виде, в котором самец не участвует в заботе о потомстве, то после спаривания прежние взаимоотношения партнеров восстанавливаются. Но если самцу природой предопределено много заботиться о потомстве, то инверсия доминирования сохраняется на весь период выхаживания детенышей.

У некоторых видов приматов инверсия доминирования наблюдается, но только на период спаривания. У других видов приматов, в том числе и у человекообразных обезьян, инверсии нет вообще. А у человека? В этом отношении он не похож на человекообразных: у него проявляется инверсия, но в неяркой форме, - она входит в "токование". Всем известно, как женщинам нравятся все эти мольбы, изъявления покорности, стояние на коленях, ношение на руках, обещание достать звезду с неба... но сколь бурно еще вчера влюбленные клянут "подлых обманщиков", когда инверсия кончается!

Сильное доминирование самцов у приматов имеет то следствие, что давление отбора сильнее перестраивает самок, чем самцов, поскольку последние устойчивы к давлению. Фактически у приматов нет другого способа заставить самцов заботиться о самке и ее потомстве, кроме как растянув период инверсии доминирования. А растянуть его проще всего за счет увеличения времени, в течение которого самка способна спариваться и, следовательно, привлекать самца.

СБЛИЖЕНИЕ ПАРТНЕРОВ

Почти все взрослые животные обычно избегают тесных контактов с другими взрослыми животными - они сохраняют между собой некоторую дистанцию, нарушение которой для особи неприятно, вызывает страх и приступ агрессивности.

Парное токование постепенно сокращает дистанцию, допуская тесный контакт. Очень разнообразное и изящное токовое поведение, как установили этологи, имеет в своей основе столкновение двух мотиваций: стремление к партнеру и боязни натолкнуться на отпор. Токуя, самец изображает то приближение, то удаление, то демонстрирует все свои украшения, то прячет их, то принимает позу угрозы, то позу подчинения. Самка моментально узнает эти позы и отвечает на них своими позами. Эта сверка инстинктивных программ и есть поведение по принципу "ключ - замок".

Реализация сходных программ у человека проявляется в заигрывании, особенно заметном у не очень воспитанных подростков: он как бы нападает на девушку - она как бы пугается, но не очень, он пытается прикоснуться к ней - они изображает удар, но не сильный, она бросается бежать (но не во всю прыть) - он догоняет и так далее. Быстрая смена настроений, чередования "да" (которые то "да", то "нет") с "нет" (которые то "нет", то "да") - образуют те "сладкие муки", которые особенно сильны в период первой влюбленности. Видите: эта буря эмоций у нас и животных сходна в своей основе.

СПАРИВАНИЕ... В ТОМ ЧИСЛЕ БЫСТРОЕ

Половое поведение, если оно осуществлено благополучно, завершается спариванием, цель которого - оплодотворение. И на этом у огромного большинства видов "вся любовь" кончается. Самец утрачивает интерес к самке, а оплодотворенная самка не только утрачивает к нему интерес, но и под влиянием гормонов, изменяющих мотивацию поведения, реагирует на ухаживание очень агрессивно. Самки пауков и богомолов даже пытаются убить и съесть ставшего ненужным самца. Все предельно рационально и просто.

Но, как выясняется, у некоторых видов спаривание служит и иным целям, иногда довольно загадочным.

Обратимся к видам, сохраняющим пары для выращивания потомства. Самец и самка полевого воробья образуют устойчивую пару. К моменту спаривания они летят в группу воробьев и спариваются среди них. Сразу после этого самка принимает позу приглашения к спариванию еще несколько раз, и с ней спариваются другие самцы. А затем пара дружно летит домой. Кто наблюдал собачьи свадьбы, тот, возможно, видел, как сука после нескольких дней токования в стае с выбранным кобелем сначала подставляется ему, а затем - без всяких ритуалов - другим, только что отвергнутым кобелям. Чайки в гнездовой колонии образуют пары после долгого токования, но когда оно уже произошло, самка, сидя в гнезде, допускает спариваться с собой чужих самцов моментально и без всякого предварительного ухаживания.

Поза спаривания у серощеких поганок

Поза спаривания у обезьян (макаки)

Это открытое в последние годы быстрое спаривание пока не получило никакого объяснения. Оно совершенно лишает и самца, и самку возможности знать, кто отец их потомства. Самец полевого воробья не препятствует быстрому спариванию, самец чайки пытается вмешаться, но не успевает. При этом самцы обоих видов продолжают прекрасно заботиться о своей "неверной" самке.

Быстрое спаривание есть и у приматов, даже у тех видов, у которых самец убивает детеныша, если подозревает, что тот родился не от него. (Кстати, и люди - они то ли унаследовали от приматов, то ли выработали сами подобное небезразличие мужчины к происхождению ребенка. В цивилизованном Риме ритуал признания ребенка отцом был еще столь силен, что, если отец не брал малыша публично на руки в знак признания, младенца могли отнести на Тарпейскую скалу.) Этнографы давно знают, что быстрое спаривание есть и среди людей. У многих народов описаны древние языческие праздники (например, Лиго у прибалтов), на время которых супружеские связи как бы отменяются, мужчины гоняются по лесу за женщинами, и какая кому попалась, та тому и досталась. Этнографы (возможно, не без оснований) считают эти праздники данью групповому браку предков. Но так или иначе, цель быстрого спаривания не ясна ни у животных, ни у человека.

ПООЩРИТЕЛЬНОЕ СПАРИВАНИЕ

Более понятно, почему у многих заботящихся о потомстве видов существует поощрительное спаривание - избыточное по сравнению с необходимым для оплодотворения. Самки хищных птиц, как только образовалась пара, перестают охотиться и самец полностью обеспечивает пищей и ее, и потомство. Самка крупнее самца, всегда доминирует и поэтому имеет возможность на нем паразитировать. Если самец приносит добычу, самка с ним спаривается. Чем больше принесет, тем больше возможностей спариваться получит; ничего не принесет - ничего и не получит. Самка спаривается не по своей потребности, как у других видов: она умеет сдерживать ее, тем самым создавая для самца дефицит спариваний и используя их как поощрение. Неудивительно, что эти самки сохраняют столь ценную для них способность спариваться и после того, как отложат яйца и начнется их насиживание.

Поощрительное спаривание существует и у многих приматов (но не у человекообразных), особенно у видов, сексуальная система которых - групповой брак. В таких группах доминирование самца превращено в подчинение его тем самкам, с которыми он спаривается. Самец их кормит, и поэтому самка заинтересована удерживать самца спариваниями.

Поощрительное спаривание есть и у людей. Если вы изначально с этим не согласны, то вспомните о проституции. Она - всегда и повсюду, была и есть. Это не что иное, как спаривание женщины с безразличным для нее мужчиной за вознаграждение. Спаривание - взятка. К таким крайним формам способны немногие женщины, но в обычной супружеской жизни поощрительное спаривание применяют, пусть неосознанно, многие. Обратите внимание: мужчины неспособны к поощрительному спариванию, если женщина их не возбуждает. И неспособны потому, что у них нет соответствующей генетической программы. А вот у женщин эта программа есть, и она может проявиться так сильно, что поощрительное спаривание становится профессией, которую в шутку, но, как видите, не без оснований называют самой древней.

ЗАГАДКА ГИПЕРСЕКСУАЛЬНОСТИ

И все-таки у всех животных, кроме человека, самки способны к спариванию только в ограниченный период времени - либо лишь в момент овуляции, либо некоторое время после нее.

Чем больше мы узнаем о других видах, тем становится яснее, насколько уникальна непрерывная способность женщины к половым контактам, ее гиперсексуальность. Они возможны даже во время беременности и в период кормления молоком, когда в организме женщины совсем иная гормональная ситуация, иная мотивация - та, которая у других видов запирает половое поведение. Уникально у женщины и отсутствие внешних признаков овуляции.

Чтобы у непосредственных предков человека произошли столь глубокие изменения физиологии и поведения одного пола, должны были быть веские причины. Ч.Дарвин в книге "Происхождение человека и половой отбор" придавал очень большое значение действию полового отбора. Позднее многие ученые, изучавшие человека, стали эту форму отбора игнорировать. Но Дарвин, как известно, имеет одну особенность: его выводы обычно подтверждаются. И в свете современных данных мы должны признать, что "старик был опять прав". Человек в ходе своей эволюции прошел через период усиленного полового отбора. Ради чего?

НЕДОСТАВАВШИЕ ВЕРВЕТКИ

Зоологи, конечно, догадывались, ради чего у человека прошел половой отбор, но не было известно вида, на примере которого мы могли бы рассмотреть путь, приводящий к гиперсексуальности. И лишь несколько лет назад такой вид был наконец изучен.

Этот вид - мартышки верветки, живущие в групповом браке. У самок верветок овуляция происходит синхронно друг с другом один раз в год (в этом отношении они типичные нечеловекообразные обезьяны), но это событие у них, как и у женщин, внешне никак не проявляется, и верветки способны спариваться, начиная за два месяца до наступления овуляции и заканчивая второй половиной беременности (в этом отношении они опять-таки напоминают женщин; единственное отличие тут - верветки не могут спариваться, когда кормят молоком). За столь длинный период самка успевает спариться с 60% самцов в группе, и те, все как один, делятся с ней пищей, так как все это время находятся в том подчиненном положении, которое выше мы назвали инверсией доминирования.

Самка зяблика в весьма выразительной позе приглашения к спариванию (поза подставки)

У обезьян поза подставки такая же, как у многих животных. У человека эта поза тоже действует, но в благовоспитанном обществе теперь не принята и подменяется другими. Например, женщина садится мужчине на колени, к нему спиной, и ее тело изгибается в форме позы подставки

В этой системе чем гиперсексуальнее самка, тем дольше и от большего числа самцов она получает пищу для себя (и своих зародышей). Не зная сроков овуляции, все самцы данной самки считают ее детенышей своими. И если, например, один из отцов погибает или переходит в другую сексуальную группу, детеныш без отца не остается.

Итак, за счет (и с помощью) гиперсексуальности и скрытой (!) овуляции отбору удалось преодолеть у верветок столь типичный для приматов принцип полного доминирования самцов, растянуть время инверсии доминирования и в результате всего этого обеспечить надежную заботу о самке и ее детях. По мнению зоологов, подобное возникло у верветок из-за того, что они стали обитать в открытом ландшафте, где самке трудно добывать полноценную пищу в избытке.

БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У ПАВИАНОВ

Верветки - не предки человека, и их гиперсексуальность возникла параллельно с людской; в остальных отношениях группы верветок не похожи на человеческие. Этологи считают, что из современных обезьян - по структуре стада - на предков древнего человека наиболее походят по социальной организации павианы.

Павианы - тоже не прямые наши предки, но, как и человек, они перешли к жизни в открытых и полных хищников ландшафтах африканских саванн. Стадом влесколько десятков голов (взрослые и молодые самцы, самки и дети) командует на "коллегиальных" началах группа самых старших по возрасту самцов-иерархов (это и есть геронтократия). Остальные самцы соподчинены по этажам иерархической пирамиды согласно своим возрастам. Когда павианы проходят по опасной местности, ядро стада защищают боевые отряды самцов: арьергард, авангард и два боковых охранения. На отдыхе стадо перестраивается в обороняемый лагерь. Павианы, как и люди, способны вступить в бой с хищником, например леопардом, и убить его, погибая сами. Однако организация половой жизни у павианов мало чем напоминает человеческую. Самки не входят в самцовую систему иерархии, их собственная иерархия выражена слабее, они полностью подавлены самцами, которые их не кормят. Всех способных к спариванию самок (а они совсем не гиперсексуальны) самцы-иерархи держат рядом с собой, под надзором, не позволяя им спариваться с подчиненными самцами, а сами спариваются с ними, не проявляя инверсии и не ревнуя друг к другу.

БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫХ

А как же наши ближайшие родичи? В семейном отношении они мало похожи на человека.

Орангутаны живут на деревьях, самцы не дерутся из-за самок и не заботятся ни о них, ни о детенышах, которые к четырем годам уходят в отдельные группы полувзрослых - в "банды".

Гориллы живут группами в лесу, на земле и деревьях, причем один из самцов полностью доминирует, хотя и позволяет подчиненным самцам спариваться с самками - то есть у них нет ревности. Самки совершенно подавлены самцами, которые перед ними не токуют и ни их, ни детенышей не кормят. Маленьких детенышей самцы от себя отгоняют, а трехлетних и старше, оставивших матерей, подпускают к себе.

Шимпанзе живут в более открытом ландшафте и проводят на земле больше времени. Группы у них обширнее, а отношения теплее и разнообразнее. Самцы образуют не столь строгую иерархию, но самок не ревнуют, не токуют перед ними и не кормят. Заботиться о маленьком детеныше самке помогают ее сестры и старшие дочери.

Все человекообразные обезьяны спариваются редко, нерегулярно, они скорее гипо-сексуальны, чем гиперсексуальны. Неревнивы, а самки совершенно бесправны.

КОГДА-ТО НАШИ ЭВОЛЮЦИОННЫЕ ПУТИ РАЗОШЛИСЬ

В области сексуальных и брачных отношений человекообразные обезьяны явно ушли от общих с человеком предков своими особыми путями. И общее у них здесь с человеком - это наличие менструальных циклов, заменивших характерную для остальных приматов овуляцию раз в год.

Но вот у гиббонов, которые отделились от общего ствола предков несколько раньше, чем человекообразные, отношения семейные. Семьи состоят из самца, одной-двух самок и детей. Подросших детей обоего пола изгоняют. В местах кормежки семьи объединяются в группы. Многие специалисты считают, что изначальная семейная структура у предков человека во времена древесного образа жизни была примерно такой же, как у гиббонов. И главный аргумент в пользу существования исходной моногамности - сохранение у человека инстинкта ревности, столь сильного, что не только мужчина, но и женщина способны даже на убийство. Этот инстинкт, как мы видели, ослаблен или даже отсутствует у обезьян с групповыми формами сексуальных отношений. В пользу некогда существовавшего среди дальних предков человека парного брака говорит и наличие у современных мужчин пусть слабой, но все же несомненной потребности заботиться о своей женщине и ее детях, чего начисто лишены человекообразные.

Но вот что важно: если бы предки человека всегда так и оставались моногамами, то у них не возникло бы скрытой овуляции (в парном браке ее не от кого скрывать); не потребовалась бы инверсия доминирования перед спариванием; не существовало бы поощрительного спаривания и ни к чему была бы перманентная готовность к нему. Все это нужно при групповом браке по типу верветок. Поэтому на каком-то этапе эволюции предки человека от моногамии свернули к групповому браку - с заботой прамужчин о праженщинах, и именно на этом этапе праженщины претерпели те серьезные, принципиальные эволюционные изменения, о которых мы говорили выше.

Брачный ритуал у человека (наскальный рисунок в Сахаре). Древний художник разбил ритуал на пять этапов: первый - женщина (маленькая фигурка в центре вверху), хлопая в ладоши, привлекает внимание мужчины (он слева вверху, с луком); второй - мужчина приближается к женщине (в центре внизу); третий - погоня (две фигурки слева); четвертый - поимка (справа); пятый - спаривание (в центре вверху)

НАША ЭВОЛЮЦИЯ ШЛА ЗИГЗАГАМИ

Пока отдаленные предки человека жили, подобно гиббонам, на деревьях, враги были им не очень страшны и сочетание парных семей с групповым владением территорией соответствовало особенностям их среды обитания. Но когда они спустились на землю и начали осваивать открытые ландшафты, где много хищников, от которых некуда скрыться, их группы должны были сплотиться в оборонительную систему (как это по тем же причинам произошло у павианов и, в меньшей степени, у оставшихся под прикрытием деревьев шимпанзе и горилл). К тому же из-за перехода к питанию корневищами и семенами растений наши далекие предки утратили главное оборонительное оружие приматов - острые, выступающие клыки (такие клыки не позволяют челюстям делать боковые движения, которые нужны при перетирании твердых корневищ и семян). И вот тут - существенный момент: сохранение парных отношений полов в сплоченной, иерархически построенной социальной группе затруднено. Поэтому неудивительно, что и гориллы, и шимпанзе, и павианы перешли к "обобществлению" самок либо всеми самцами в группе, либо ее иерархами. Самцы при этом полностью подавили самок и не кормили ни их, ни их потомство, самки вполне справлялись с этим сами, благо основная пища человекообразных - побеги и листья - всегда в достатке.

Но это - гориллы, шимпанзе, павианы. А предки человека пошли несколько другим путем - к групповому браку с усилением участия самцов в заботе о самках и детях. И тому были свои причины.

ДЕТИ - АХИЛЛЕСОВА ПЯТА ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ

Специализация в направлении использования интеллекта - как основы процветания вида - сопровождалась неизбежным удлинением периода обучения. Мало иметь большой мозг, его нужно еще заполнить знаниями, а делается это успешно только в период, пока в нем образуются новые структуры и связи, то есть в детстве, до наступления половой зрелости. Поэтому детство у человека, по сравнению с млекопитающими сходных размеров, чрезвычайно растянулось.

У всех приматов дети рождаются беспомощными - они неспособны самостоятельно передвигаться, медленно растут и долгое время висят на матери, крайне ее обременяя. Такова стратегия даже самых примитивных приматов. Более интеллектуальные человекообразные достигают самостоятельности не быстро - к 3-4 годам, а половозрелости - лишь к 6-10 годам. Человек же созревает в половом отношении еще медленнее, к 12-14 годам, и самостоятельным становится не раньше этого срока, а то и позже. И в течение всех этих лет ребенок менее самостоятелен, чем детеныш человекообразных, нуждается в заботе, опеке и обучении.

Чтобы человеческий род продолжался, "среднестатистическая" мать должна вырастить до самостоятельного возраста более двух детей, это как минимум. Скорее всего, у первобытной женщины, как и у человекообразных, ребенок рождался раз в 3-4 года. Чтобы дождаться, когда второй и третий ребенок станут взрослыми, мать, по идее, должна была прожить после полового созревания еще 16-20 лет. А средняя продолжительность жизни человека была тогда около 25 лет - такая же, как у человекообразных. И в течение этого срока и у матери, и у отца шанс погибнуть был велик. Отсюда совершенно ясно, что в таких условиях парная семья становилась непригодной.

Конечно, можно привести следующий аргумент: у человека, как и у шимпанзе, проблема ранней смертности частично компенсируется за счет того, что заботиться о детях матери помогают ее сестры и старшие дочери. Девочкам присуща сильная инстинктивная потребность нянчить младших братьев и сестер. Если последних нет, девочки нянчат кукол, если нет кукол, девочки способны создать их сами. Однако подобная взаимопомощь на уровне одного пола не решает проблемы. Отягощенные большим количеством детей, матери могут добывать пищу только собирательством, и в основном растительную, что мы ясно видим на примере современных племен, ведущих такой образ жизни. Но вот в чем дело: мозг человека в процессе своего развития нуждается в белках животного происхождения, в том числе и в белках позвоночных животных. Без этого наступает так называемый алиментарный маразм - ребенок становится тупым, неспособным учиться. Животную же пищу могут догонять, ловить и убивать только не связанные детьми мужчины.

СДЕЛАТЬ ИЗ САМЦА ОТЦА - ДЕЛО ХИТРОЕ

Вот поэтому у предков человека выживание зависело от того, удастся ли заставить самцов заботиться о самках. Эту задачу, простую для других видов, в данном случае отбору решить было трудно: мешало очень далеко зашедшее у высших приматов доминирование самцов над самками. И видимо, отбор справился с такой головоломкой несколько экстравагантным путем, сходным с решением ее у верветок: используя врожденную инверсию доминирования перед спариванием как исходный плацдарм, он начал усиливать и продлевать ее, делая самку перманентно привлекательной для самца, способной к поощрительному спариванию. Если самке удавалось удержать около себя самца, ее дети выживали, если нет - погибали.

У обезьян провинившаяся перед доминантам особь (в том числе и мужского пола) принимает позу подчинения, которую легко спутать с позой подставки

ГРУППОВОЙ БРАК - НЕ ЛУЧШИЙ ВЫХОД, НО ВСЕ ЖЕ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

Возросшая привлекательность самки могла бы укреплять моногамные отношения, но это не решало главной проблемы - недостаточной продолжительности жизни родителей, а кроме того, разрушало мужскую иерархию. Поэтому проблему решал переход от моногамного брака к групповому.

В этой новой системе отношений детеныш не остается без отца, поскольку многие, если не все самцы в группе относятся к нему как к собственному. (Кстати, теория матриархата, никогда и нигде не существовавшего, выросла из одного факта: у некоторых народов в древности детей называли не по отцу, а по матери; однако данный факт отражает неизбежную в групповом браке неопределенность отцовства, а совсем не "власть женщин", которая при первобытной жизни невозможна.)

Но так как групповому браку предшествовал моногамный, то программы последнего тоже сохранились и тоже влияли на поведение. Поэтому до идиллического, бесконфликтного группового брака верветок человек, видимо, не доходил. Более вероятно, что в рамках группового брака праженщина стремилась к компромиссному варианту: иметь одну более прочную связь и сколько-то вспомогательных; возможно также, что в силу ревнивости прамужчин ей было удобнее скрывать некоторые связи.

Сосуществование программ моногамного брака и группового брака позволяло, комбинируя их, получать и полигинию (женщины живут по программе моногамного брака, а мужчина - по программе группового), и полиандрию (женщина живет по программе группового брака, а мужчины - моногамного), и, конечно, моногамный брак или групповой в чистом виде. Поэтому в дальнейшем, при изменении условий жизни, люди могли так легко переходить к разным системам брачных отношений. Например, земледельцам в Европе более всего подходила моногамия, а скотоводам-кочевникам - полигиния.

ЧТО МОЖЕТ ГРУППОВОЙ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

Групповой брак приводит к близкородственному скрещиванию и через несколько поколений делает всех членов группы близкими по набору генов. В такой ситуации не столь важно, мое или твое потомство выжило, я или ты погиб преждевременно. Ведь если мы члены одной группы, то, значит, твои дети несут мои гены, а мои дети - твои. У общественных насекомых использование такого генетического фокуса зашло столь далеко, что за всех сестер размножается одна, а остальные - бесплодные.

В этой ситуации начинает действовать особая форма естественного отбора - групповой отбор. При такой форме отбора между собой соревнуются близкородственные группы в целом, а не особи по отдельности. Эволюционно важен успех именно группы, а не особи. Значит, отбор может подхватывать и закреплять такие приспособления и программы поведения, которые одной особи невыгодны, но выгодны группе. Например, возможна программа: "Сам погибай, а товарища выручай". Или: "Защищай всех детей группы, как своих". Да, самые интеллектуальные особи, склонные к отвлеченному познанию окружающего мира или к изобретательству, могут быть не самыми приспособленными. Но если группа, используя их достижения, прогрессирует и побеждает в конкуренции с другими группами, растет численно и отделяет от себя новые группы, - гены интеллектуалов успешно и во все большем числе передаются следующим поколениям. У общественных насекомых - термитов, пчел, ос, шмелей и муравьев - групповой отбор создал потрясающе сложные врожденные программы организации общества (семьи) и изготовления пищи и жилищ путем сложной деятельности с разделением труда между особями. У человека этот же отбор так усилил интеллектуальные способности, что позволил им стать основной по объему и сложности частью поведения.

Близкородственное скрещивание, как известно, имеет тот недостаток, что в потомстве, переходя в гомозиготное состояние, проявляются неблагоприятные мутации - рождаются нежизнеспособные особи. Но если отбор уничтожает их, то, с позиций выгоды для вида, это не страшно. Зато точно так же легко переходят в гомозиготное состояние новые, уже ценные для видового процветания мутации. Они тут же проходят проверку на эффективность и могут быстро накапливаться в генофонде популяции. Именно это и происходило с человеком в моменты его быстрой эволюции.

Гениальный фокус группового отбора и его роль в происхождении человека понял Ч.Дарвин, а современная генетика его вывод подтвердила.

ДЕТИ И УСИЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОСТИ

Первая причина все большей социализации человека - это нужды обороны в открытых ландшафтах. Однако плюс к тому необходимо было совместно выращивать своих все более умных, но все медленнее взрослеющих детей. И еще одно: возрастание объема вне-генетической передачи информации от поколения к поколению. Накопление опыта, навыков и традиций при жизни изолированными семьями всегда ограничено, а их длительное сохранение - ненадежно. Группы должны были выигрывать конкуренцию у семей. Совершенствование орудий, развитие речи, хранение огня, селекция растений и животных - все это могло прогрессировать только при групповом образе жизни, в условиях конкуренции групп и усиленного действия группового естественного отбора.

Биология полна примеров умопомрачительных решений. Ставка на интеллект вдруг оборачивается замедлением взросления, и это замедление отбор компенсирует, изменяя физиологию женщины и усиливая объединение людей в группы, а групповой образ жизни, в свою очередь, открывает дорогу для реализации потенциальных возможностей интеллекта. Сложно, но - гениально!

Древнеегипетский надсмотрщик привел к начальнику двух злостных должников и заставляет их встать в типичную для приматов позу признания вины и подчинения

ЧЕГО СТЫДИМСЯ?

Итак, групповой образ жизни, групповой брак. Прошлое... Так почему же у современных людей половой акт и все с ним связанное - дело сугубо интимное, защищенное неким табу? Есть ли подобное у животных? Нет, у животных, включая человекообразных обезьян (но исключая некоторых стадных обезьян), спаривание - открытое, публичное действие. И тут нет ничего удивительного: ведь дело это нужное и всеобщее. Не менее удивительно то, что у людей половой акт почему-то ассоциируется с каким-то неопределенным унижением женщины. У животных же статус таких самок в иерархии, напротив, повышается, и это правильно: ведь они становятся продолжателями вида.

ЧЕМ ВЫШЕ ЛЕЗЕТ ОБЕЗЬЯНА, ТЕМ ЛУЧШЕ ВИДЕН ГОЛЫЙ ЗАД

Тут уместно сказать, что у человека запретна вся сфера зада, а также многое с ней связанное, например публичная дефекация, чего нет у животных. Зад, промежность и свои половые органы человек издревле прятал под набедренными повязками или иными прикрытиями, от символических до весьма основательных. Скрывать то, что естественно и необходимо для существования вида, что совершенно законно в любом человеческом обществе, - ну, не парадокс ли?! Трудно поверить, что все это - порождение... чистого разума - и на пустом месте. Похоже, что разум тут что-то недопонял, что-то перепутал, как с ним частенько бывает, когда он стремится рационально объяснить воздействующие на него древние врожденные мотивы поведения.

Разберемся сначала с задом. Вспомните зады многих видов обезьян в зоопарке. Голые, с какими-то наростами, ярко раскрашенные в красный, белый и даже синий цвета, они вам кажутся отвратительными потому, что вы с этими обезьянами не одного вида. Но их сородичам эти самые зады кажутся прекрасными. И очень информативными: они содержат признаки вида, признаки пола, возраста, полового состояния (у стоящей на четырех конечностях обезьяны половые органы обращены назад). Обезьяны и знакомятся-то не носом к носу, а носом к заду. И кстати, остатки такой программы сохранились у человека. Все знают, что мужчины бессознательно неравнодушны к женскому заду, а женщины подхлестывают их интерес походкой, движениями во время танцев, облегающей одеждой или, напротив, преувеличивающим объем бедер кринолином. В общем, масса ухищрений! Это объясняет интерес, но не объясняет стыд и запреты.

Этнографы полагают, что гиперсексуальность людей мешала всем другим формам их отношений, - поэтому прикрытие того, что слишком привлекает и возбуждает, ограничивало, сдерживало сексуальную активность; а вот в нужный момент, напротив, можно и стимулировать ее, сбросив прикрытие.

Но к этому объяснению этологи могут прибавить кое-что еще.

ВИНОВАТА ПОЗА ПОДЧИНЕНИЯ

У многих стадных обезьян - эволюционно совершенно случайно - оказались похожими внешне две совершенно разные по смыслу позы: поза, в которой на четвереньках спаривается самка (поза подставки), и поза признания своего подчиненного положения в конфликтной ситуации. Последнюю принимают не только самки, но и самцы. В обоих случаях обезьяна поворачивается к другой обезьяне задом, выпячивает его, а иногда и похлопывает по нему рукой. Сходство поз так велико, что сами обезьяны их путают.

Вот ссорятся две макаки, и одна из них чувствует, что проиграла стычку. Тогда она резко поворачивается к противнице задом, хлоает по нему рукой и уходит (этот жест можно наблюдать в той же ситуации проигранного конфликта и у невоспитанных людей). Если конфликтовали две самки, ошибки в понимании позы не происходит. Но если так поступит самка, проиграв стычку с самцом, то он может воспринять ее позу подчинения как позу подставки и в ответ изобразит спаривание с ней. Та же ошибка случается и между самцами: слабый самец встает в позу подчинения, а сильный самец в ответ изображает спаривание с ним.

Есть виды животных, у которых члены стаи не вмешиваются в чужие конфликты из-за доминирования. Но не таковы обезьяны. У них подчиненные особи, не участвующие в конфликте, всегда активно выступают на стороне доминанта, если он победит. Наказанной особи они не только не сочувствуют, а напротив, тоже стараются ее унизить, показывают на нее, кричат, плюют, швыряют в нее камни и кал. (Только в силу такой врожденной реакции один тиран может подавлять огромное количество людей, среди которых многие миллионы и умнее его, и сильнее, и мужественнее; и в силу все той же инстинктивной реакции продавщица моментально натравливает очередь на посмевшего возразить ей покупателя.)

Увидев другую обезьяну (в том числе и самца) в позе подчинения, самец-доминант подходит к ней и изображает спаривание так, как будто перед ним самка, стоящая в позе подставки. При этом подчиненный самец испытывает сильное чувство унижения (в плане иерархии): ведь у обезьян ранг любого, даже последнего самца выше ранга самок, а тут он как бы приравнен к самкам. Самки же такого сильного унижения не чувствуют и поэтому часто пользуются этой позой, чтобы умиротворить самца, в том числе и тогда, когда находятся в состоянии, не допускающем спаривания. Но когда самка вынуждена встать в эту позу перед другой самкой, а та в ответ изображает спаривание, - это снижение ранга среди самок. У людей изображение спаривания как формы унижения заменено соответствующим жестом или угрозой на словах

Следуя по той ветви эволюционного древа приматов, которая привела к человеку, мы получили программы, обслуживающие самые разные формы брачных отношений, однако парного брака предки человека не знали по крайней мере 20 млн лет. Гиббоны живут в нестрогой моногамии; у орангутанов самец токует перед самкой, но не кормит ни ее, ни детей; у шимпанзе и горилл самцы коллективно владеют самками, но ни их, ни детей не кормят. Формы брачных отношений показаны разными штриховками. Видно, что гоминоиды в высшей степени склонны к патриархату, матриархат для них невозможен, и у человека его тоже никогда не было

У обезьян вставшая в позу подчинения особь подвергается всеобщему презрению. Если самка примет перед доминантным самцом позу подставки, то из-за сходства поз другие обезьяны зачастую воспринимают ее как позу подчинения и изображают презрение. Из-за этой путаницы поз самки некоторых стадных обезьян избегают спариваться публично, стараются увести самца с глаз группы. У них спаривание инстинктивно ассоциируется с унижением самки.

Видимо, человек унаследовал эту ассоциацию, и потому спаривание и у него тоже требует уединения. Показательно, что в XX веке создатели некоторых кинофильмов столкнулись с тем, что включение в серьезные картины "постельных сцен" вызывало у неподготовленных зрителей свист, крики, хохот, совершенно неуместные по сюжету фильма. Люди только что сочувствовали героине, а тут вдруг начинали вести себя как... стадо обезьян. Да, если бы мы когда-нибудь стали обществом нудистов, положение женщины в нем автоматически оказалось бы униженным.

Влечение к заду, стремление избегать публичного спаривания, ассоциация его с унижением женщины создали сложнейший клубок противоречий для разума. Разрешить его на рациональной основе разум не мог, и единственное, что он мог сделать, - это запретить делать публично все, что с данной сферой связано: ввести набедренные повязки, табу и так далее, и так далее...

ФЕНОМЕН МАТА

Когда более слабый самец обезьяны встает в позу подчинения перед доминантом, а тот в ответ изображает спаривание, то для первого это выглядит как наказание. Поэтому теперь нам вполне понятен смысл такой картины: павиан-доминант сидит на возвышении и управляет стадом с помощью мимики и жестов - хмурит брови, скалит зубы ("Если будешь продолжать делать что не надо - укушу"), грозит кулаком ("Прекрати, не то побью") и... хлопает рукой по своим половым органам ("Смотри, встанешь ты у меня в позу унижения!"). Все эти жесты есть и у мужчин, и все они обозначают угрозу и ранговое превосходство.

Но человек обладает еще и речью. Она тоже стала употребляться с той же целью (возможно, как только возникла, - ведь и сейчас артель что-то вместе делающих мужчин успешно управляется с помощью одного лишь мата). Львиная доля ругательств черпается из запретной области. Среди них и вечная загадка для лингвистов: почему один мужчина угрожает другому невыполнимым и никогда не приводимым в исполнение спариванием?

Итак, теперь нам ясно, что для этологов многие странности сексуального поведения человека поддаются расшифровке, ясно и то, почему они запретны. Да, многое в этой области мы можем понять и объяснить, но почти ничего не можем отменить или исправить. Эти инстинкты сидят в нас и, хотим мы того или нет, влияют на наше поведение и сознание.

БЕДА В ТОМ, ЧТО ЛЮДИ РАНО СТАЛИ ЛЮДЬМИ

Напоследок зададимся вопросом: почему унаследованные нами от предков программы так противоречивы?- Неужели и у других животных такая же сумятица? Оказывается, нет: обычно у диких видов программы весьма согласованы, притерты друг к другу; новые программы реализуются четко, а древние, которым они пришли на смену, либо подавлены, либо подправлены.

Разгадку этого парадокса нашел в конце 40-х годов наш замечательный соотечественник генетик С.Н.Давиденков. Биологическая эволюция от обезьяны к человеку была исключительно быстрой на последнем этапе и далеко не прямой. Естественный отбор решал уйму совершенно новых задач, многое намечалось как бы вчерне. Если бы человек и дальше эволюционировал как обычный биологический вид, все решения были бы в конце концов найдены, отшлифованы, все лишнее убрано.

Но в самый разгар биологической эволюции случилось невиданное: человек в значительной мере вышел из-под влияния естественного отбора. Вышел незавершенным, недоделанным. И таким остался навсегда. (Чтобы быть совсем точным, надо сказать, что человек ушел не от всех воздействий отбора. Например, отбор на устойчивость к заразным болезням, от которых нет вакцин и лекарств, продолжает действовать. Может изменяться и поведение. Если долго не будет найдено средство от СПИДа, то в охваченных его пандемией популяциях в Африке начнет действовать отбор, увеличивающий в популяции долю людей, генетически склонных к строгой моногамии, поскольку от этой болезни умирают и сексуальные партнеры, и их дети.)

А вышел человек из-под действия отбора потому, что главным условием успеха стала не столько генетически передаваемая информация, сколько внегенетически передаваемые знания. Выживали не те, кто лучше устроен, а те, кто лучше пользовался приобретенным и с каждым поколением возрастающим знанием о том, как строить, как добывать пищу, как защищаться от болезней, как жить. Вот и осталось, например, нерешенным противоречие между громадной головой ребенка и недостаточно расширившимся (чтобы не терять способность ходить) тазом женщины - и поэтому роды тяжелы, мучительны и опасны. Остались нерешенными и противоречия между инстинктами, лежащими в основе полового, брачного, семейного и общественного поведения. Поэтому так часто мы ведем себя неудачно, даже просто плохо - и в тех случаях, когда руководствуемся внутренними мотивами, и в тех, когда сознательно стремимся делать все им наперекор.

Автор считает, что если все же знаешь подсознательную природу своих мотиваций, то шансов поступать правильно самому и быть снисходительнее к другим всегда больше.

Андрей Лапин - О сексе

2021-05-07 15:56

В обычной человеческой жизни есть три возможности столкнуться с мистикой. Это рождение, секс и смерть. И если рождение и смерть случаются, как правило, один раз в жизни, то секс случается чаще. Но большинство людей упускает эту возможность встречи с мистикой…

Если секс для вас — это только половой акт, то между любовью и сексом нет ничего общего. Ведь любовь — это состояние сознания, а половой акт — это физиологическое происшествие с участием двух тел.

Если же секс для вас — это проявление любви, её телесное выражение, то между любовью и сексом нет никакой разницы. В этом случае секс — это процесс любви. Секс – это любовь в динамической форме.

И любовь, и секс дают наслаждение и блаженство. В обоих случаях мы наслаждаемся от того, что прикасаемся к партнёру. В случае секса наслаждение происходит от прикосновений физических. Мы соединяемся с телом партнёра, проникаем в его глубину. В случае любви наслаждение происходит от прикосновений сознания, внимания.

Внимание льётся из глаз, если мы смотрим. Если вспоминаем, то прикасаемся вниманием через мысли. Мы прикасаемся вниманием к любимому, проникаем вниманием в его глубину,… фактически мы «трёмся» вниманием о предмет любви и получаем от этого наслаждение. Всё как в сексе!

Во время секса внимание связано с телом, с прикосновениями. В половом акте остриё внимания расположено в половых органах.

Получается, есть два вида секса. Один физиологический, связанный с телом, его так и называют — секс. Другой — более тонкий, связанный с энергией, вниманием, сознанием, его называют любовью. Между этими «двумя сексами» нет разницы, это одно и то же. Ведь внимание — это тоже часть тела, только более тонкого, не физического. И тело, и внимание — это равноправные части человека. Поэтому любовь — это “секс”, которым занимается сознание, а обычный секс — это секс, которым занимается тело.

Эту аналогию можно продолжить. Для индивидуального сознания роль мужского полового члена выполняет внимание. По существу, внимание – это «член», которым сознание проникает в то, на что внимание направляется. А роль влагалища играет процесс восприятия, когда вы впускаете в своё сознание что-то новое.

Таким образом, сознание проявляет себя то, как влагалище, то, как половой член. А процесс познания – это секс сознания с Истиной.

Корень слова секс означает “разделённое”, т. е. то, что разделено на части. Таким образом, сексуальное соединение — это процесс соединения разделённых частей. При этом любовь — это соединяющая сила. Это сила притяжения, которая соединяет любящего и возлюбленного. А секс — это сам процесс соединения. Это то, что происходит, когда сила притяжения свободно начинает действовать, когда происходит слияние двух частей в одно целое.

Бессмысленно точно определять границы секса, говорить: “это вот сексуально, а вот это – нет”. То, что и как вы воспринимаете, зависит от вашего состояния в данный момент. Например, сейчас какое-то прикосновение даёт вам сексуальные переживания, а через какое-то время точно такое же прикосновение покажется вам совершенно нейтральным. Прикосновение будет тем же, но вы станете другим.

Всё зависит от состояния восприятия, от состояния вашей энергии в данную секунду. На что настроена ваша внутренняя энергия, с чем она резонирует? Какой энергетический центр организма доминирует в этот момент? Чем более активна ваша сексуальная энергия, тем более центр вашего восприятия смещается в сексуальную область. Хотя, будь вы в другом настроении, вы бы воспринимали по-другому.

На самом деле, нет смысла выделять сексуальную энергию как нечто совершенно особое. Можно сказать даже так: нет никакой сексуальной энергии. Есть просто энергия. Вся Вселенная — это океан энергии, переливающейся из одного состояния в другое. Когда этой чистой энергии много в голове (и голова при этом «в порядке»), вы ощущаете это как ясность восприятия и мышления. Если той же самой энергии много в груди, там, где находится “духовное сердце”, то вы ощущаете тончайшие эмоции, такие как любовь и нежность. А если этой энергии много внизу живота, вы ощущаете её как сексуальную силу.

Всё дело в том, в какой части организма энергии больше, где она активно себя проявляет. Это может быть интеллектуальный центр, эмоциональный, сексуальный или какой-нибудь другой. Разумеется, каждый из этих центров даёт свою “окраску” энергии, но основное её качество остаётся одним и тем же. Это просто энергия.

А теперь смотрите, что люди обычно делают с сексом, как они унижают его.

Известно, что любовь не подчиняется воле. Любите вы или нет, – зависит не от вас. Вы просто констатируете факт: “Я люблю” или “Я не люблю”. Вы не можете управлять любовью. Это она управляет вами. Если вы попытаетесь полюбить по своей воле, ничего путного не получится.

А что такое настоящий секс? Это проявление любви; это любовь, связанная с телом. Настоящий секс и настоящая любовь живут по одним законам. При этом любовь неуправляема. А что обычно люди делают с сексом? Они пытаются управлять им. Они решают — заниматься сексом или нет, они обдумывают это. А потом размышляют, всё ли было сделано “правильно” во время занятия сексом.

Но ведь если всё гармонично и естественно, то тело реагирует соответствующим образом – как следствие, вы переживаете настоящий секс. Если же ситуация надуманна и искусственна, то из тела нельзя “выдавить” настоящий секс. Выдавить можно только прыщ… Секс такого качества – это подделка. От такого секса возникают волнения: “А вдруг со мной что-то случилось? Ощущения притуплены, тело не реагирует, как ему положено и т.д.”

Тело ведь не обманешь. Тело является частью природы и живёт по её законам, оно естественно. Оно реагирует на то, что есть. Оно – как индикатор. Для тела любовь и секс – вещи неразделимые. Тело не различает секс и любовь. Такое разделение – на секс и любовь – является результатом анализа, а анализом занимается ум, а не тело. Если вы понуждаете тело заниматься сексом, когда оно того не хочет, когда оно не охвачено любовью, то результат будет удручающим.

Представьте себя на месте своего тела! Вас заставляют делать ту работу, которую вы сейчас делать не хотите. Что остаётся телу? Только обмануть вас и создать видимость сексуальных переживаний.

На самом деле, во время обычного, унылого секса у физического тела нет энергии специально для секса. Если вы заставляете тело заниматься сексом, когда оно не хочет, вы отбираете энергию понемногу отовсюду – из всех органов и систем. Это как налог, которого не ждали. В итоге наступает усталость, опустошённость и ощущение потери энергии. Но настоящий секс не даёт ощущения усталости!

Ведь настоящий секс происходит от переполнения энергией. Иными словами, настоящий секс случается не тогда, когда вы можете заставить своё тело заняться сексом, а тогда, когда вы не можете этого избежать, когда вы не можете не заниматься сексом.

Диоген из Синопа писал по поводу секса в своём письме Сополиду: “Я чихаю тогда, когда мне в нос попадает пылинка”. Понимаете, пока пылинка не попадёт в нос – не стоит тужиться в попытке чихнуть.

Все самые сильные вещи в этом мире создавались людьми, которые полностью погружались в то, что делали, были в состоянии предельной цельности. Это в полной мере относится и к сексу. Вы настолько сливаетесь с процессом, что полностью растворяетесь в нём. Вы перестаёте существовать, как нечто отдельное. Вы даже не можете сказать, что занимаетесь сексом. Потому что нет вас и секса, как двух разных вещей в этот момент. Есть только поток пульсирующей энергии…

Сексуальный центр любого человека — это “узел”, через который проходят абсолютно все жизненные нити человека, всё, чем человек живёт. И если вы что-то меняете в своём сексуальном центре, то это отражается на всей вашей жизни. Меняются ваши эмоции, отношения с людьми, творчество, само восприятие окружающего мира, вся жизнь… Разумеется, меняется и секс.

Сексуальный центр похож на ухо. Поверхность уха имеет активные точки, которые связаны со всеми органами тела. Если уколоть одну точку на ухе, то изменится работа печени, если уколоть другую, изменится работа желудка. На поверхность уха спроецирован весь организм. То же самое относится и к сексуальному центру. С ним связан весь внутренний мир человека.

Сексуальная энергия каждого человека — это огромная, колоссальная сила. Но обычно у людей она полностью подавлена. Известно, что подавленное всегда проявляется или в шутках, или в ругани. Исследования культурологов показывают, что юмор и ругань на всех языках, у всех народов, связаны с сексом.

Сексуальный центр – это непрерывно работающий источник мощной силы. Но обычный человек не умеет обращаться с сексуальной энергией. А ведь умение управлять своей собственной сексуальной энергией – вопрос внутренней культуры. Если у человека есть руки, но он не будет учиться управлять ими, то он может себе выколоть глаз! Но те же руки могут быть руками Паганини и Леонардо… Хотя лучше сравнить сексуальную энергию с огнём. Если её игнорировать, вы или замёрзнете, или она сожжёт вас!

Известно, что для большинства людей секс является привычкой. Это значит, что в соответствующей ситуации человек действует автоматически, так, как он привык действовать. Человек становится автоматом, выполняющим программу по осуществлению полового акта. Для этого сначала ваш «внутренний компьютер» определяет, является ли данная ситуация сексуально перспективной. И если ответ положительный, то дальше всё развивается по накатанной колее.

Иными словами, начиная с какого-то момента, вам определённо начинает казаться, что дело идёт к сексу. Когда этот момент наступает, записано в вашем «компьютере». Например: она (он) посмотрела вам в глаза. Или: вечер, вы одни, она сказала, что никуда не спешит и села рядом. Или: вы оказались случайно в одной кровати, и оба голые.

Если программа включилась, то человек, как автомат, начинает добиваться выполнения заветной цели. Чаще всего такой заветной целью является половой акт. При этом мишень, в которую надо попасть — это половые органы партнёра.

Если же вы избегаете секса, то всё будет тем же самым, с того же самого момента, только ваша цель будет противоположной – избежать полового акта во что бы то ни стало! Защитить свои половые органы! Такая ситуация более знакома женщинам.

Откуда это всё берётся? Из вашего внутреннего мира. А что такое внутренний мир, из чего он состоит, откуда он взялся? Он сформирован вашим воспитанием, книгами, которые вы читали, фильмами, вы которые смотрели, вашими родителями, друзьями, собственными фантазиями… Всё это живёт внутри вас, и заставляет вас действовать, как марионетку.

От этого получается, что фактически сексом занимаетесь не вы, а толпа ваших родителей, друзей, писателей, преподавателей, режиссёров, депутатов! Вы как зомби, через ваше тело действуют те, кто создал вашу личность, те, кто набил вашу голову той начинкой, которой она переполнена, и которая называется культурой, воспитанием, приличиями, здравым смыслом и т.п… То же самое и с вашим партнёром. Получается, что сексом занимаетесь не вы и ваш партнёр, а две толпы. И хорошо, если где-то в этих толпах случайно затесались вы и ваш партнёр…

Надо освободиться от этого диктата…

Тантрический секс – это глубокая расслабленная медитация. Чтобы секс стал медитативным, есть простое фундаментальное правило: надо делать всё медленно и не иметь никакой цели. При этом вы начинаете быть «здесь-и-сейчас», т.е полностью поглощаетесь переживанием всего того, что происходит в это самое мгновение…

Быть «здесь-и-сейчас», означает непрерывно воспринимать только то, что происходит с вами в данное мгновение. Никаких воспоминаний – даже о только что прошедшем мгновении! Для этого надо каждое мгновение всё ощущать заново – так, как будто вы только что родились. При этом вся Вселенная для вас ограничена вами и вашим партнёром, ничего другого для вас не существует. Время, в котором вы живёте – это только данное мгновение.

Зачем думать во время секса? Настоящего секса нет ни в прошлом, ни в будущем (ведь там – только память и мечты). Секс существует только в это самое мгновение. Мастер сказал: «Это мгновение – единственная реальность». Полностью оказаться в данном мгновении помогает этот простой метод: делать всё медленнее, чем обычно. Всё внимание надо направить на то, что вы при этом чувствуете, переживаете. Надо смаковать каждое мгновение, тонуть в нём.

А чтобы действия стали медленнее, надо отказаться от цели. Ведь если есть неосознанная цель, то неосознанный человек старается достичь её быстрее. Половой акт не должен довлеть над вами как заклятая цель. Половые органы не должны быть местом, затмевающим всё остальное.

И ещё. Если есть подсознательная цель, то существует и подсознательный страх, что вы её не достигнете. А это мешает.

Все эти помехи исходят из ума, из головы. В настоящем сексе нет места уму, размышлениям, есть место только переживаниям. Ведь секс – это переживание, а не размышления. На время секса голова должна умереть, мыслей быть не должно. Но ум отчаянно сопротивляется такой «временной смерти». Он контролирует ваше поведение, подсовывает всевозможные мысли, лишь бы не всё ваше внимание было направлено на секс, лишь бы он не захватил вас целиком. Настоящий секс подобен гильотине, – он отрубает голову с её мыслями, страхами, обусловленностями и масками.

У таких насекомых как богомолы, самка сразу после начала сексуального соединения съедает голову самца, и он продолжает заниматься сексом, напрочь лишённый любых мыслей…

Почему это правило – «медленно и без цели» – так хорошо действует? Для этого вспомним про три вида пищи: 1) обычная еда, 2) воздух и энергии, и 3) впечатления – третий и самый тонкий вид пищи. Впечатления – это пища сознания. А секс – это источник в том числе тонких впечатлений.

Чтобы впечатление усвоилось, оно, как и любая пища, должно быть «переварено». Впечатления «перевариваются» тонким огнём сознания. При этом из них извлекается энергия. Она ощущается как вдохновение. Эта энергия питает собой сознание, позволяя ему расти. Для переваривания требуется какое-то время, ведь переваривание идёт с естественной, определённой скоростью.

Что происходит, если вы торопитесь в сексе? При этом скорость поступления новых впечатлений превышает скорость их переваривания. Иными словами, эти самые впечатления не успевают усвоиться, т.е. по настоящему прочувствоваться, ощутиться вами. Они проталкиваются непереваренными дальше – в глубины вашей памяти, а их место уже занимают следующие. Непереваренные впечатления проявляются в снах, фантазиях, мыслях. Они обуславливают ваше поведение.

Если сознание не успевает переваривать впечатления, то из них не извлекается энергия. Ощущается это как серость, обыденность, скука. При этом фактически, впечатлений у вас нет. А так как нет впечатлений от секса, то какой он? Конечно, никакой – вялый, пресный, заурядный. Если же вы успеваете усваивать впечатления по мере их поступления, то каждое мгновение живое, свежее, новое.

Вот почему так важно не спешить. Не спеша, вы обретаете глубокую сонастройку с партнёром. Не спеша, вы получаете от секса вдохновляющую энергию, вдохновляющую силу. Вы успеваете впитывать всё, что даёт сексуальное взаимодействие. Надо не спеша наслаждаться каждой клеточкой партнёра, всеми его запахами. Кстати, здоровое и чистое тело производит только приятные, благоухающие запахи…

Наивно полагать, что если вы следуете правилу, которое называется «медленно и без цели», то вы никогда не доберётесь до половых органов партнёра, и в итоге, секс так и не случится. Так может рассуждать только теоретик с ограниченным умом, имеющим поверхностный взгляд.

Это правило вовсе не исключает возможность спонтанного секса. Если возник мгновенный резонанс между вами и партнёром, то лучшее, что можно сделать – это полностью капитулировать и отдаться этому порыву. Такой спонтанный взрыв невозможно запрограммировать или предугадать, поэтому его надо ценить.

Спонтанный секс подобен цунами. Разве можно организовать или предсказать цунами? Нет. Также цунами нельзя замедлить или поторопить. Что же остаётся делать? Надо наслаждаться цунами, всеми её фазами.

В таком состоянии не имеет значения, сколько длится ваше взаимодействие – десять минут или десять часов. Потому что ощущение времени возникает, если есть какая-то инертность, а если вы абсолютно спонтанны, инертности нет, время исчезает. Только когда работает ум, возникает инертность восприятия и как следствие ощущение времени, длительности. А если вы спонтанны, это означает отсутствие ума.

Чтобы случился настоящий секс, нужно, чтобы была настоящая любовь. Любовь в эту конкретную секунду, в это конкретное мгновение. Когда есть любовь, есть открытость, и нет страха. Тогда ваши энергии начнут притягиваться и резонировать. Это рождает ощущения, эмоции, и ваши тела начинают играть. Из всего этого расцветает настоящий секс.

Если вы любите человека «вообще», но именно в это мгновение не ощущаете реальной любви, любви как притяжения к возлюбленному, то секс будет механическим.

Вот ещё что важно. Настоящий секс случается, если наедине остаются только мужчина и женщина, а не их маски и стереотипы. Только мужчина и женщина могут слиться в одно целое, потому что их Высшая природа одинакова. Они – две половины одного целого. А если это попробуют сделать две маски, два имиджа, то получится, какой-то тяни-толкай. Ведь секс происходит не между патриотом и секретаршей, не между христианином и баскетболисткой, а между мужчиной и женщиной.

Большинство людей неустанно фантазирует о сексе и очень хочет его. Но есть одно «но». Большинство людей боится реального секса. Если какой-то человек является для вас потенциальным сексуальным партнёром, то вы себя чувствуете с ним неуверенно. Если же человек не является для вас потенциальным сексуальным партнёром, то вы совершенно свободны с ним. Например, некоему мужчине легко разговаривать с бабушкой или с маленькой девочкой. А перед женщиной, которая ему нравится, он робеет. Фактически, он её боится. И при этом он её страшно хочет. А боится он потому, что от женщины исходит возможность секса.

В потенциальном партнёре пугает возможность секса! Она пугает так же, как пугает что-то огромное и незнакомое, бесконечное. Этот страх совершенно иррациональный и бессознательный. Это связано с тем, что секс обладает огромной мистической силой. Эта сила исходит из той глубины, которая у подавляющего большинства людей бессознательна.

Весь фокус в том, что почти никто не осознаёт причину и всю глубину страха, который заставляет человека робеть перед потенциальным сексуальным партнёром. Некоторые психологи даже говорят, что этот страх вызван тем, что потенциальный партнёр может вам отказать. «Я его боюсь, потому что он может не дать мне то, чего у меня и так нет»! Ну что тут сказать!..

В сексе партнёр – это окно или дверь, которая ведёт в другое измерение. Эта дверь открывается во время оргазма. Оргазм находится по ту сторону секса, оргазм не сексуален. Ведь в оргазме нет ничего, кроме взрыва энергии. Этот взрыв уносит вас за пределы обыденного существования. Оргазм – это переживание взрыва чистой энергии, когда ничего другого не остаётся. Этот взрыв уничтожает всё эго, всю личность.

Надо помнить, что оргазм – это такое же событие, как смерть или рождение. И относиться к нему надо как к рождению или смерти. Это значит, вы получаете или всё – или ничего. Нельзя же только наполовину родиться или умереть! Когда оргазм начинается, надо идти в него до конца, до самого предела, потерять себя!… Можно сказать, что оргазм – это молитвенная энергия. Оргазм – это причащение абсолютной свободой.

В оргазме вы уже не ощущаете себя мужчиной или женщиной. Оргазм позволяет ощутить себя как чистую энергию, как чистое сознание. Через этот поток вы соединяетесь со всей бесконечной энергией Вселенной, и это не пафос! В этом смысле оргазм – это самое духовное из всех переживаний, доступных обычным людям.

Когда энергии мало, то оргазм не поднимается выше физиологии. Энергии не достаточно, чтобы пробить завесу материального мира. Когда мало энергии, то оргазм превращается всего-навсего в волну приятных ощущений. Эта волна рождается в половых органах и приносит состояние облегчения и разрядки.

У мужчин такой оргазм связан с семяизвержением. Такой оргазм – это потеря энергии. Ведь обычный оргазм направлен вовне… Это похоже на плевок энергией в своего партнёра. Тихий скулящий оргазм. Но партнёр не умеет ловить энергию, и она улетает в космос. Такой оргазм порождает соответствующее отношение к сексу, партнёру и половым органам.

Чтобы избежать этого, мужчине надо перестать торопиться. Правило, которое называется «медленно и без цели», особенно важно для мужчины. Потому что торопливость в сексе – это биологическая особенность мужчины. А женщине надо перестать быть скованной. Женщине надо перестать бояться своей сексуальности.

У женщины намного больше сексуальной энергии, чем у мужчины. Если в обычном сексе женщина откроет всю свою сексуальную энергию, то мужчина намного быстрее неё почувствует себя усталым. Боккаччо так писал об обычном сексе: «Один петух удовлетворяет девять куриц, но никогда девять мужчин не удовлетворят одну женщину». Пока мужчина не поднимется выше уровня биологии, он не сможет в сексе стать настоящим партнёром женщине.

Кстати, для того, чтобы мужчина испытывал оргазм, ему не обязательно семяизвержение. Оргазм можно отделить от семяизвержения. Семяизвержение необходимо только для зачатия. Оргазм слит с семяизвержением только в обычном физиологическом сексе. В таком сексе нет ничего плохого, но человек способен на большее.

Упражнения для достижения оргазма без семяизвержения есть и в тантре, и в даосской йоге. Есть упражнения для женщин по прекращению месячных. Месячные у женщин – это такая же потеря энергии, как семяизвержение у мужчин. Если вы не собираетесь зачать ребёнка, в месячном цикле нет никакой нужды…

Оргазм становится предельным переживанием тогда, когда он одухотворяется. Одухотворяется – значит, соединяется с духом. С вашимдухом, т. е. с сознанием. Надо соединить оргастическую энергию и сознание. Обычно оргазм рождается внизу, а сознание обычно собрано в голове. Есть два пути, и они прекрасно дополняют друг друга. Первый способ такой: вы поднимаете оргастическую энергию вверх. Второй способ: вы переносите своё сознание вниз, в сексуальный центр.

В первом варианте, вы не позволяете энергии двигаться вниз, как это обычно бывает. Вы направляете её в голову, вверх. При этом вы ощущаете, как оргазм поднимается по телу вверх. Когда он доходит до головы, он соединяется с сознанием. Это переживается как взрыв, о котором мы говорили.

Для осуществления этого на начальных этапах делают сильное напряжение мышц в области промежности и «тянут» оргастическую энергию вверх. В дальнейшем для этого достаточно одного только намерения.

Второй способ состоит в смещении сознания в сексуальный центр. Это означает непосредственное осознавание сексуальной энергии.

Здесь надо заметить, что в духовную практику секс превращается тогда, когда он становится осознанным. Это значит, что секс становится медитацией.

Ошибочно думать, что осознавание – это серьёзный анализ происходящего. Если попробовать осознавать так, то вы будете похожи на двоечника на экзамене. Ничего общего с этим осознавание не имеет.

Осознанность означает непрерывное живое присутствие в текущем мгновении. Это работа сознания, а не ума. Ум выключен, и вы не анализируете. Это глубокая медитация. Вы центрированы, т.е. не теряете себя в происходящем. Вы – восприниматель. Медитацией пронизано всё: тело, энергия, эмоции… Вы непрерывно «вычувствываете» всё, что с вами происходит. Внимание должно быть очень расслабленным…

Вот пример. Перед вами роза, и в первом случае (работа ума) вы внимательно рассматриваете её лепестки, прожилки. Во втором случае (осознавание) вы начинаете медленно вдыхать её запах, так, словно пьёте его, дегустируете. Благоухание входит в вас, становится вашей частью. Глаза при этом становятся полузакрытыми….

Надо помнить, что настоящее сексуальное соединение достигается только тогда, когда вы абсолютно не стесняетесь партнёра. Показатель такой: вы чувствуете себя так же раскованно, как если бы вы были один или одна. Это очень важно…

Не надо заниматься сексом до тех пор, чтобы у вас притупились чувства, и возникло ощущение серости. Как только вы начинаете ощущать спад – прекращайте. Это очень важно, так как ощущение серости может закрепляться, если подолгу в нём пребывать. Одно из изречений Шивы из «Вигьяна Бхайрава Тантры» гласит: «С самого начала сексуального соединения сосредоточься на огне. И продолжая так, избегай в конце тлеющих углей».

Конечно, если вы ощущаете секс как что-то греховное, ничего у вас не получится. В этом случае, ни о каких сексуальных практиках не может быть и речи. Есть апокрифическое (то есть тайное) Евангелие, которое называется “Вопросы Марии”. В нём Иисус рассказывает Марии Магдалине о сексуальных отношениях. Он говорит ей:

“… не греши больше, думая, что ты грешница”.

Это значит, что если вы ощущаете секс как что-то нехорошее, то он становится для вас источником внутреннего загрязнения. При этом, кстати, вы все равно продолжаете заниматься сексом. Если же вы ощущаете секс как что-то чистое, то он становится для вас источником чистоты, актом очищения. Секс сам по себе не несёт ни грязи, ни чистоты. Он не является ни добродетелью, ни грехом. Ваше отношение к сексу делает его грязным или чистым.

Секс окружён невероятным лицемерием. Например, в некоторых традициях дети считаются даром Божьим. Но ведь они появляются благодаря сексу, а он признаётся грехом! Как это так – в результате совершения греха появляется Божий дар?..

Поэтому-то и говорят, что секс – это лестница между небесами и адом. Вы можете по ней подниматься вверх, а можете по ней же опускаться вниз. Вы сами выбираете направление движения.

Греческое слово «эрос» означает энергию, находящуюся между человеческим миром и Божественным. Она – как канал, который соединяет человека с Божественным. В раннем эзотерическом христианстве такое же значение придавалось Святому Духу. В хадисах Пророка говорится: «Твой каждый половой акт священен». В тантре секс рассматривают как форму возвышенной молитвы. А сексуального партнёра воспринимают как Божественную сущность.

Тантрический секс – это глубокая расслабленная медитация. Тантрический оргазм – это форма самадхи. Такой оргазм иногда называют «оргазмом долины». Но оргазм не является целью сексуального соединения в тантре. Это очень важно. Оргазм в тантре – это «цветы на обочине дороги». Ваша цель – путешествие по дороге, ведущей в Бесконечность, а цветы на обочине – это всего лишь приятная случайность.

Вот практика, которая может привести к «оргазму долины». Занимаясь сексом, вы с партнёром, как можно медленнее, приближаетесь к оргазму. Для этого тот, кто возбуждается быстрее, притормаживает и ждёт партнёра. Когда вы вместе приблизились к точке оргазма, вы не входите в него. Вы начинаете балансировать на его грани. В этом состоянии вы остаётесь как можно дольше.

Если это удаётся, то через какое-то время может возникнуть то состояние, которое и называется «оргазмом долины». В это время вы ощущаете себя и партнёра как бесформенную густую сладчайшую энергию. Вы ощущаете, что эта энергия растворяет всё, кроме самой себя. Остаётся только бесконечное блаженство, ничего другого найти нельзя.

Это не что иное, как оргазм, растянутый во времени. Если оргазм сравнить со взрывом, то «оргазм долины» – это медленный взрыв. Это оргазм, замедленный во много раз. Он плавно начинается и может длиться очень долго.

Вот ещё одна практика. Партнёры начинают заниматься сексом и стараются войти в состояние как можно большего возбуждения. Физического, животного возбуждения, ни в чём себя не ограничивая. Единственное, чего надо избегать – это обычного оргазма и семяизвержения. Всё это делается для того, чтобы мобилизовать как можно больше сексуальной энергии.

В таком состоянии надо быть примерно 15 минут, после чего партнёры делают полную мгновенную остановку. Это похоже на технику «Стоп!», используемую суфиями. Надо абсолютно забыть друг о друге, о сексе, обо всём, что вас возбуждает. Надо лечь, не касаясь друг друга и расслабиться, подобно трупам, всё равно, в какой позе. Всё внимание должно быть поглощено только собственными ощущениями, тем, что вы чувствуете в этот момент в своём теле. Вы осознаёте.

Надо наслаждаться этими переживаниями, как проявлением Божественного в своём теле. Как проявлением абсолютной, сияющей чистоты. Всё, что вы чувствуете, надо ощущать именно так. Надо поедать все эти ощущения своим вниманием, надо смаковать их. Чтобы эта энергия входила в самую глубину вашего восприятия. Вы полностью расслаблены и впитываете своим вниманием всё, что чувствуете. Воспринимая таким образом, вы трансформируете сексуальную энергию в тончайшую энергию сознания. От этого сознание растёт. Это и есть цель этой практики.

Подобные практики обладают также исцеляющим действием – это их полезный побочный эффект.

В тантре существует много вариантов вот такого упражнения. Вы смотрите друг другу в глаза и медленно глубоко дышите. При этом можно держаться за руки. Надо пребывать в максимально открытом и расслабленном состоянии. Надо представлять, что вдох и выдох идут через промежность, через половые органы. Надо представлять это дыхание, как нечто очень-очень чистое, Божественно чистое. Половые органы надо ощущать как сияющий раскрытый цветок. Так дышат примерно 15 минут. Иногда в этом упражнении дополнительно делают плавное сжатие мышц промежности во время вдоха.

Хотя в этом упражнении смотрят в глаза, внимание при этом находится в области промежности. Внимание должно быть очень расслабленным, никакого напряжения быть не должно.

Таким образом достигается состояние необычайно глубокой гармонии с партнёром. Обычно, эту практику делают до сексуального соединения. Хотя и от неё самой можно испытать оргазм.

Вот ещё одна практика, которая может дать высочайшее состояние. Вы занимаетесь сексом и вместе с партнёром медленно приближаетесь к оргазму. Некоторое время балансируете на грани оргазма, не входя в него. Затем садитесь спиной к спине. Опираетесь друг о друга, как о спинку кресла. Тело расслаблено, глаза закрыты. Делаете лёгкий выдох и задерживаете дыхание. Сжимаете мышцы промежности, слегка втягиваете и напрягаете живот и слегка напрягаете мышцы шеи, так, как будто хотите коснуться подбородком груди.

Удерживаете это столько, сколько можете. Затем расслабляете все мышцы и делаете вдох. Восстанавливаете дыхание, делаете несколько вдохов и выдохов. Затем всё повторяете. Каждый партнёр делает всё в своём собственном темпе.

Самое главное. Во время задержки вы представляете, что через ваше тело движется снизу-вверх восходящий поток чистого ясного пространства.

Так надо делать 5 минут. Это ни что иное, как вариант трёх бандх, применяемых в пранаямах.

После этого, не открывая глаз, не меняя позы, подносите руки к груди. Затем начинаете медленно-медленно разводить их в стороны. Представляете, что из глубины своей груди посылаете вперёд чистую энергию любви, нежной безусловной любви. С каждым движением стараетесь делать это ещё тоньше и сильнее. Никак не ограничиваете себя в уровне достигаемого состояния.

Эту фазу делаете тоже 5 минут. Затем можно сделать релаксацию.

Вот ещё одна практика, которая даёт очень сильное экстатическое состояние. Её делают во время или после сексуального соединения. Мужчина делает глубокий выдох, а женщина – глубокий вдох. Затем вы соединяете уста и дышите одним воздухом. Дыхание должно быть глубоким и плавным, без резких усилий. Постепенно оно станет очень быстрым, потому что вам не будет хватать кислорода. Когда больше так дышать вы не можете, вы размыкаете уста. Восстанавливаете дыхание, делаете несколько вдохов и выдохов. Затем всё повторяете.

Эту практику делают 5-10 минут. Надо только следить за тем, чтобы во время совместного дыхания воздух не входил через нос.

Есть очень простые физические упражнения, которые могут улучшить качество сексуальных переживаний. Это упражнения на выносливость и силу мышц малого таза и области промежности. Для повышения выносливости делают подряд от ста до двухсот сжатий этих мышц. Усилие такое, как при прерывании мочеиспускания. Сжатия делают короткими и не очень сильными. В течение дня делают 2-3 такие серии по 100-200 сжатий.

На следующий день делают 2-3 серии для развития силы. В одной серии 10 сжатий. Каждое сжатие делают с максимальной силой, и удерживают его 2-3 секунды. При этом всё остальное тело остаётся расслабленным. На третий день делают отдых, а потом всё повторяется. Если вы чувствуете, что мышцы ещё не восстановились, вы прибавляете день отдыха.

Существует медитация, во время которой вы созерцаете половые органы партнёра. Половые органы – это инструмент, который соединяет мужчину и женщину. В тантре тело рассматривается как храм. Половые органы воспринимаются как средоточие чистоты и силы. Они обладают мистической красотой.

В этой медитации, вы созерцаете половые органы, как янтру. Дословно, янтра – это «работающее устройство». Чаще всего янтрой называют магическую диаграмму, которая обладает мистической силой. Янтра может влиять на состояние сознания. Янтра является зрительным воплощением энергии. Так вот, половые органы – это янтра. Они являются объектом медитации.

Медитация — это состояние, при котором сознание полностью слито с объектом наблюдения. Разумеется, ум при этом молчит – нет никакого анализа, есть только чистое восприятие…

Иногда область в промежности называют «ворота жизни и смерти». Во время медитации созерцания вы позволяете этим воротам затянуть своё сознание…

Половые органы созерцают, как цветок… Кстати, цветы, красотой которых все восхищаются, – это не что иное, как половые органы растений. Получается, люди дарят друг другу целые букеты половых органов, и никому не становится стыдно! Если бы люди так же чисто относились и к своим половым органам!..

Цветами люди восторгаются, а своих половых органов стыдятся! Разве это нормально?

Это всё оттого, что с самого раннего детства многие родители говорят своим детям: «Не трогай, не смотри»! Половые органы игнорируются, и к ним прививается негативное отношение. У детских кукол нет половых органов! Где они?..

Вот вам, пожалуйста, закон сохранения гениталий. Есть закон сохранения энергии, а есть – гениталий. Все те гениталии, которые отняли у кукол, никуда не исчезают. Все они находятся в секс-шопах. Гигантские вибраторы и резиновые влагалища из секс-шопов – это те гениталии, которых не было у детских кукол!..

Тантра учит быть настоящим, естественным. Учит быть ненапряжённым. Тантра учит не бороться с сексом, а использовать его. Тантра делает из простых любовников духовно близких людей.

Существует очень большое количество всевозможных сексуальных техник. Но надо помнить, что тантра – это не техники, это особое медитативное состояние. Состояние бесконечной внутренней красоты и чистоты…

Все практики нужны только для того, чтобы обрести это состояние. Все практики – это только инструменты, с помощью которых сознание освобождается от всего, что делает его ограниченным, несвободным.

Если несведущий человек, слышит о подобных сексуальных упражнениях, ему становится не по себе. Почему? Человек склонен всё интерпретировать. Если он узнаёт малую часть чего-то, то достраивает всю картину в силу собственных представлений. А представления у него могут быть очень не чистыми…

В этом одна из причин того, почему тантра всегда сохранялась в тайне. В тантре секс рассматривается как Божественный дар. Так как подобное понимание присуще очень немногим людям, то существовала система посвящений, которая защищала знания от невежественного истолкования.

В этом отношении очень интересен символический смысл некоторых древних храмов Индии. Например, знаменитый комплекс в Кхаджурахо. Фасады храмов там украшены сотнями эротических фигур в самых немыслимых позах. Если вы остаётесь снаружи храма, то вы видите только эти бесчисленные совокупляющиеся фигуры. Но если вы входите внутрь – вы находите один-единственный символ Божественного Сознания и его творящей Энергии. По ту сторону секса есть только Божественное. Всё иное остаётся по эту сторону.

У Бродского так начинаются «Письма римскому другу»:

Нынче ветрено, и волны с перехлёстом.

Скоро осень, всё изменится в округе,

Смена красок этих трогательней, Постум,

Чем наряда перемена у подруги.

Дева тешит до известного предела –

Дальше локтя не пойдёшь или колена.

Сколь же радостней прекрасное вне тела,

Ни объятье не возможно, ни измена.

«Прекрасное вне тела» означает, что вы любите из своей глубины – глубину партнёра. Там не за что схватиться, да и не чем. Надо не бояться этой глубины. Надо отдаться её притяжению. Это как оргазм.

Видеофильм-спектакль Андрея Лапина: Stand-up Comedy. Любовь и секс

Stand-up Comedy. Любовь и секс

2021-05-06 15:11

Фильм-спектакль «Stand up Comedy. Любовь и секс» (парадоксальный спектакль), который построен на идеях статьи "Разговоро о любви и сексе"

Андрей Лапин: “Разговор о любви и близости”

2021-05-06 15:07

Есть в моей жизни одна статья, у которой своя длинная история. Впервые я увидела эту статью на одном из сайтов, прочитала и поняла – «Да! Вот это да! Точно». Прошло время, где-то через год, разбирая документы на своём компьютере я снова наткнулась на эту статью, снова прочитала и поняла, что в прошлый раз не поняла ни слова. Только сейчас! Это было очень необычно и отрезвляюще. В следующий раз эту статью я увидела снова ещё где-то через год. Угадайте к каким выводам я пришла на этот раз? Правильно. Я будто видела эту статью в первый раз и сожалела, что не «видела» её раньше так, как видела в тот момент.

Сама статья – это интервью Андрея Лапина, которое он дал газете МГУ в середине 90-х. Называется она «Разговор о любви и сексе».

В этом интервью Лапин выделяет 4 характеристики обычной любви:

Некрофилия
Изнасилование
Бизнес
Потеря свободы
Лишение сил

И рассказывает о том, как он видит Любовь. На основе этой статьи-лекции был поставлен спектакль и снят фильм: «Stand up Comedy. Любовь и секс» (парадоксальный спектакль).

***

ВОПРОС: И вообще – что такое “обычная” любовь?

ОТВЕТ: То, что обычно называют любовью, включая её самые сильные проявления, вплоть до полного счастья или несчастья – всего лишь тень той великой мистической силы, которая за этим стоит. Эта Причина и есть любовь; то же, что обычно переживают люди – это страсти, вызванные привязанностями, но это не любовь. Это тень любви, но не сама любовь. Страсти могут быть такими сильными, что доведут вас до самоубийства или до рая на Земле, – но это всё равно только страсти.

Это можно сравнить вот с чем. Представьте старую редкую марку стоимостью несколько миллион долларов, на которой изображена Сикстинская Мадонна Рафаэля. Для коллекционера эта марка может значить больше, чем жизнь. Наконец, он получает её, любуется ею, рассматривает штамп на уголке… Он в этот момент и не помнит о самой Мадонне! Какая там Мадонна! Марка – вот что для него важно! Мадонна послужила причиной написания картины Рафаэлем; картина послужила причиной для выпуска этой марки; но марка, а не Мадонна вызывает бурю чувств у коллекционера, из-за марки, а не из-за Мадонны он радуется или огорчается. Насколько сама Мадонна далека от марки, настолько же и любовь далека от тех страстей, что заставляют людей взлетать на небеса или лезть в петлю.

Итак, есть то, что мы называем любовью, – т.е. всевозможные переживания, – и есть то, что является причиной этих переживаний, – т.е. сама любовь.»

В обычной любви можно найти ряд признаков…

1. Некрофилия.

Вот первый признак человеческой любви – все обычные, хорошие люди являются некрофилами. Они любят мёртвое. Некрофилия – это любовь к трупу. Практически все нормальные люди – некрофилы. Когда вы думаете, что любите живого человека, вы глубоко заблуждаетесь, на самом деле вы любите что-то мёртвое. И этот труп вы изготавливаете сами! Человеческая голова – это мавзолей, где хранится бережно изготовленная мумия возлюбленного.

Изготовление такой мумии не занимает много времени и сил. Происходит это просто: когда вы в кого-нибудь влюбляетесь, то этот человек становится вдруг для вас совершенно необыкновенным, отличным от всех остальных. Вы его выделяете из всей толпы, он становится для вас по-настоящему особым, вы начинаете думать о нём, вспоминать его, мечтать о нём… Любовь заставляет вас возвращаться мыслями к своему любимому. И вспоминаете вы всегда то, что вам в нём нравится. В этот момент любовь проявляется через воспоминания; когда вы разделены, вам доступна только такая любовь – воспоминания. Если до любимого нельзя дотронуться рукой или взглядом, вы дотрагиваетесь мыслями, мечтами.

Это влечёт за собой то, что называется кристаллизацией. Кристаллизация – это создание устойчивого образа того, кого вы любите. Вы кристаллизуете в своей голове образ, и этот образ закрепляется внутри вас. Вы его постоянно дорабатываете, дорисовываете, шлифуете, – работаете над ним без отдыха… Вы создаёте образ, схему, картинку, которую и любите.

Но ведь это не оригинал! На самом деле это только срисовано с живого человека, но это не сам живой человек, это просто схема, не имеющая к реальности никакого отношения. Этот образ может быть очень, очень похож на оригинал. Но он мёртв, он полон только какими-то фиксированными представлениями об этом человеке. Фактически, получается, что вы любите какого-то другого, несуществующего человека – “человека”, которого создали вы сами.
И тут случается самое главное, – если вы начинаете знакомиться со своим любимым ближе, начинаете лучше узнавать его, то когда-нибудь вы обнаруживаете, что тот, кого вы любите, отличается от ваших представлений о нём. Он не оправдывает ваших ожиданий, – ведь у вас есть прогноз того, каким он должен быть… В конце концов, возникает какая-то ситуация, когда вы видите, что тот, кого вы любите, – живой человек – отличается от того, что вы хотели бы иметь. Похоже на то, как если бы вы нарисовали картину, а затем обнаружили, что оригинал отличается от вашего изображения.

То, что происходит дальше, не укладывается ни в какие рамки. Вы начинаете исправлять оригинал в соответствии с нарисованной картинкой! Вы исправляете оригинал так, чтобы он стал похож на тот образ, который вы носите в своей голове – на ваши ожидания.

2. Это и есть второй признак любви обычных людей: обычная любовь – это изнасилование, изнасилование того, кого вы любите.

Первый признак – некрофилия, а второй – изнасилование живого с целью приведения его в соответствие с мёртвой схемой в голове. А почему начинается это изнасилование? Потому, что, если вы любите по настоящему, то, естественно, вы стремитесь сделать любимого лучше, стремитесь помочь ему. Он ведь, несмышлёный, сердечный, не понимает… Так начинается изнасилование. Причём, всё это продиктовано искренним желанием помочь, исходящим из искренней любви…

Разумеется, такое поведение – некрофилия, изнасилование – не является результатом тонкого расчёта и анализа. Действуя так, вы поступаете, следуя своему настроению, своим эмоциям. Вы поступаете искренне. Но если вы осознаете, что вы делаете…

На самом деле, если вы хотите изменить человека, вы не любите его. Вы лжёте себе, думая, что любите его. В этом случае ваше отношение к нему можно выразить словамигодится, но требует доработки. Выходит так: вы взяли того, кто оказался под рукой, был доступен, и хотите этот бедный исходный материал превратить в свою мечту. Будьте честными, – на самом деле вы хотите его исправить “под себя”. Сделать его удобным для себя, для своей любви. Чтобы вам было удобнее его “любить”, удовлетворять себя. И чтобы при этом он меньше досаждал вам.

Несколько десятилетий назад занялись одомашниванием лис. Для размножения отбирались только те особи, которые обладали смирным характером. К размножению не допускались особи с нежелательными чертами характера. Так вывели домашних лис. Все они оказались очень дружелюбны к людям и не агрессивны. По характеру и поведению эти лисы ничем не отличались от собак. Они перестали быть лисами, они стали собаками. Позже обнаружили, что такие лисы не обладают выраженной индивидуальностью и менее сообразительны – это были очень удобные для людей звери, но они лишились своей дикой природной красоты, грации и силы. “Вычистив” из лис те качества, которые не нравились, вместе с ними потеряли и то, что делало этих животных непохожими на других… То же самое происходит с вашим любимым, когда вы переделываете его.

3. Если быть внимательным, то можно заметить, что обычная любовь – это третье её качество – является просто бизнесом.

Почему обычная любовь – это бизнес? Потому, что вы чего-то хотите от своего возлюбленного, чего-то ожидаете. Например, того, чтобы этот человек был рядом с вами, чтобы вы могли видеть его. Или, чтобы он любил вас. Или (что ещё лучше), чтобы он любил вас в доступной для вас форме. Или, чтобы одевался так, как хотите вы, учился в таком-то институте, говорил вам такие-то слова, дарил то, что вам нравится, совершенствовался, чтобы у него были другие родители… и так до бесконечности…

Требований может быть миллион или всего-навсего одно-единственное – это не имеет значения. Важно то, что вы чего-то хотите – хотите в обмен на свою любовь. Получается так: вы даёте любовь и рассчитываете за неё получить то, что вам хотелось бы. Как только вы видите, что ваше желание не исполняется, ожидание не оправдывается, что любимый не соответствует тому, что вы от него хотите, возникает недовольство.
Это и есть “нечестный бизнес” – вы даёте ему любовь, а он вам взамен не то, чего вы хотите. Когда вы видите, что вас таким образом “обманывают”, т.е. “бизнес” нечестен со стороны вашего партнёра по любви, вы начинаете изнасилование…

Оказывается, что обычная любовь условна, т.е. то, любите вы сейчас человека или вы недовольны им, зависит от каких-то условий. Необходимо, чтобы тот, кого вы любите, выполнял какие-то условия, чему-то соответствовал, был таким-то и таким-то. Если этого нет, а ваша любовь при этом искренна, начинается изнасилование, – вы ведь хотите помочь от чистого сердца. Вы хотите сделать того, кого любите совершенней. Вы начинаете бороться с его недостатками, “спасать” его. При этом негласно подразумевается, что вы знаете лучше него самого, каким он должен быть. Вам, как влюблённому в него, видней.

4. Четвёртое свойство обычной любви – это потеря свободы.

Эта потеря происходит из-за лжи. Любя, вы сажаете в тюрьму себя и хотите посадить в тюрьму своего возлюбленного. Во-первых, себя. Происходит это так. Если вы кого-то любите, вы хотите угодить своему любимому, понравиться ему. Вы хотите, чтобы вас тоже любили. Вы раздумываете над своим поведением, анализируете его, оцениваете…

Над каждым шагом, который может увидеть ваш любимый, вы размышляете: “Если я сделаю так, ему понравится? Может, сделать по-другому? Или вообще не делать?..” Вы подбираете наилучший, по вашему мнению, вариант поведения – что одеть, что сказать, как улыбнуться и т.п. – вы переделываете, деформируете, искажаете себя в соответствии с тем, что по вашему мнению должно нравится любимому. Вы что-то добавляете к себе, что-то убираете… Ваше поведение становится искусственным, вы начинаете лгать, чтобы понравиться другому. Так вы теряете естественность, сажаете сами себя в тюрьму.

Выбранное поведение неискренне, искусственно, оно порождено головой, размышлениями, а не сердцем. Сердцем порождается желание понравиться, а то, как этого добиться, придумывает голова. Чаще всего вы не отдаёте в этом себе отчёта, всё это происходит совершенно неосознанно.

То же самое происходит с вашим возлюбленным. Если он любит вас, он начинает, точно так же как и вы, деформировать себя, быть искусственным, неискренним – чтобы понравиться вам. И он тоже лишает себя естественности, свободы, сажает себя в тюрьму. Получается, что двое заключённых любят друг друга.
Но больше того, вы не только сами теряете свободу, вы и другого лишаете свободы – вы ведь позволяете другому быть только таким-то и таким-то – в строго определённых рамках. Точно так же и он: становится неестественным сам и ограничивает вас. Вы являетесь тюремщиком для себя и тюремщиком для него, а он в свою очередь – тюремщик для себя и тюремщиком для вас.

Всё это не плохо, просто так есть, так устроены люди. В этом надо разобраться для того, чтобы ясно увидеть и осознать происходящее с вами или около вас. Тогда может произойти что-то важное, – что-то изменится. Вы перестанете лгать – себе и другому…

5. А вот ещё один – кажется, пятый – признак обычной любви: обычная любовь лишает сил.

Вы теряете энергию. Посмотрите, как заканчиваются все обычные истории любви, как расстаются, разбегаются люди. Люди расстаются, потеряв силы, – взгляд потухший, энергии нет, радости нет, есть злость друг на друга, обвинения, недовольство. Законный вопрос, – неужели это всё с людьми делает любовь? Ведь когда только встретились, был прилив сил, энергия била ключом – спать и есть хотелось меньше, глаза горели, был полёт… Такого человека видно сразу! А расстаются – бессильными, грустными.

Конечно же, не любовь виновата в этом, не любовь это делает с людьми; это то, что люди делают с любовью.
Так что же теперь делать? Не любить? Но волевым решением ни пресечь, ни пробудить любовь невозможно для большинства людей.

Проходя через подобные переживания, человек меняется, – начинает что-то делать по-другому – не от ума, но от сердца, естественно. Любови, которые переживает человек, это моменты счастья, прикосновения к Божественному.
Давным-давно считали, что если вы влюбились в кого-то, значит, стрела амура попала в ваше сердце. Купидона и амура изображают как крылатых мальчиков с луками. Они стреляют в сердца людей стрелами любви, которые заставляют их влюбляться друг в друга. Это символ. Стрела – это “аванс” энергии, который мы получаем с Небес. Это возможность ощутить такое божественное переживание, как любовь, благодаря другому человеку – в тот момент, когда он становится вашим любимым.

Но каждый распоряжается этой энергией, этим авансом по-своему. Если вам дали тысячу долларов, вы можете их либо пропить, либо вложить в какое-то дело, либо накупить на эту сумму книг, либо поехать в путешествие… Точно так же и с любовью. Вы получаете возможность любить кого-то, на это вам “выделяется” сколько-то энергии. Но что вы сделаете с этой энергией? Куда вы её направите? В себя? В партнёра? В чувства? Рассеете, растратите её? Именно от этого зависит, что произойдёт с вами и с вашим любимым человеком…
Но любой из нас сталкивался с проблесками совершенно особой, иной любви. Эта любовь лежит в другой плоскости, в другом измерении. В течение жизни человек имеет возможность хотя бы иногда чувствовать такую любовь. Возможно, это переживание длилось у вас всего одну секунду и было направлено только на одного человека, но забыть его или спутать с другими чувствами невозможно.

Такая любовь отличается от той, о которой только что говорилось, прежде всего тем, что вы любите в этот момент реального человека. Вы любите живого человека. Вы любите его таким, каков он есть – целиком, всего. В такой момент вы обнимаете его своей любовью полностью. Вы не разделываете его, как мясник, на съедобную и несъедобную для вашей любви части. Не остаётся ни одной частички в его душе, в его существовании, в нём самом, которую бы вы не любили бы в это мгновение.

Такая любовь похожа на поведение водоросли в воде. Длинная зелёная водоросль – она настолько гибкая, что полностью сливается с потоком воды. Она отдаётся течению абсолютно, у неё нет никакого желания “исправить” поток воды, изменить его. Она полностью сливается с ним, становится его частью. Её можно заметить только потому, что она другого цвета. Она следует каждому малейшему изменению в движении потока…

Если вы любите человека так, вы принимаете его в этот момент тотально, полностью, всего, целиком. Даже сам жест, символизирующий любовь, – если вы кого-то любите, вы обнимаете его, прижимаете к себе… Такая любовь – это принятие. Принятие того, что есть. Вы принимаете без желания изменить что-то, и без желания иметь что-то в обмен. Без всякой надежды получить что-то в ответ. Вы испытываете счастье оттого, что есть тот, кого вы можете любить.

На Востоке есть легенда о том, что когда-то, в начале времени, Бог был один. Он был абсолютно одинок, но Он был переполнен любовью. Любить Ему было некого – не существовало ничего, кроме Него Самого. Тогда Он создал Вселенную – для того, чтобы Ему было, что любить. И Он благодарен Вселенной за то, что Он может проливать на неё Свою любовь. Также и вы можете быть благодарны своему возлюбленному за то, что он существует, и вам есть, кого любить.

В одном маленьком монастыре я видел эпитафию, на могиле было написано: “Спасибо за то, что ты был”. Понимаете, за то, что он был – не за то, что он был любящим отцом или любящим мужем… Просто за то, что он был. На самом деле, это и есть причина любви – существование того, кого вы любите.

Как мама любит маленького ребёнка? Она его любит без видимой причины. Причиной любви является его существование. Она ничего не ждёт от него. Она не перестаёт любить его, когда он обмочил подгузники. Потому что она не ставит ему условий, каким он должен быть. Радость ей доставляет его существование. Вот и всё. Но взрослые мужчины и женщины так любят друг друга очень редко.

Вспомните, как вы любите море или горы. Вы не фиксируете их состояние, не накладываете на них никаких обязательств, не ставите им никаких условий. Наоборот, радость вам дарят разнообразие и изменчивость, непохожесть каждого нового дня. Море очень красиво и в штиль, и в шторм, и в полдень, и ночью, когда свет луны играет с водой, и в ней отражаются звёзды. А утром иногда невозможно найти границу неба и воды, кажется, что они слиты в одно целое – кажется, что купаешься в небе. Также и горы – они красивы и зимой, и летом, и тогда, когда цветут альпийские луга. Вы не ставите условий: “Пусть всегда солнце стоит в зените, это дерево только слегка зеленеет, цветы – только там”. Наоборот, разнообразие заряжает вас энергией.

С людьми так бывает редко. Представьте, вы его ждали в семь, а он пришёл не в семь, а в восемь, да ещё утра, и к тому же не к вам, а вы радуетесь разнообразию и спонтанности его поведения! Маловероятно…

Обычная любовь похожа на огромное орудие, которое вы нацеливаете на своего возлюбленного. Вы ловите его в перекрестие мишени и начинаете любить – бам, бам, бам! Но живой человек не стоит на месте. Он двигается, смещается, уходит в сторону. Он меняется. Но ваша пушка весит много тонн (может быть, это Царь-пушка), она такая инертная, что её невозможно сдвинуть в сторону, а уж тем более уследить за двигающейся мишенью – вашим любимым. Гораздо легче силой вернуть этого человека в перекрестие прицела, приковать его к тому месту, куда направлено дуло вашей “нежной” любви, и любить, любить его до гроба…

Но если ваша любовь – это водоросль, а не пушка, тогда всё по-другому. Вы не насилуете, вы только предлагаете. Да, вы можете предлагать тому, кого вы любите, нечто. Ведь любовь – это отдавание. Процесс любви – это процесс отдавания. Вы испытываете наслаждение от отдавания, дарения энергии любви. Энергия исходит из вашего сердца, доставляя вам блаженство. Удивительный факт – чем больше вы отдаёте, тем становитесь более наполненными. Чем больше вы излучаете, тем сильнее становится источник любви внутри вас…

Любя так, вы можете предлагать что-то своему любимому, но вы никогда не насилуете его своим предложением. Дело вашего любимого – принимать или нет. От такой любви вы не теряете свободу, вы не бываете искусственным, вы никак не подстраиваете своё поведение “под него”.

И такая любовь не обессиливает, наоборот, она заряжает силой и энергией. Она даёт радость и ещё большую свободу, она освобождает. Чем больше вы погружаетесь в любовь, тем вы чувствуете себя свободнее и возвышеннее.
Такую любовь на Востоке сравнивают с ароматом цветка, с благоуханием розы. Когда вы проходите мимо розы и чувствуете её запах, вы переживаете нечто приятное, какое-то блаженство – вы ощущаете её аромат и наслаждаетесь им. Но когда вы уходите и перестаёте ощущать запах, роза остаётся такой же – она благоухает по прежнему. Запах для вас закончился, вы отошли и не чувствуете его больше, но он остаётся в розе.
Роза пахнет не для вас. Она просто пахнет. Это одно из её качеств, такое же, как количество лепестков, их форма, цвет. Этот кусочек её существования мы ощущаем как что-то очень приятное.

Такой же бывает любовь. Она бывает частью вашего существования, вашим качеством, просто состоянием. Тогда любовь — это не отношения между людьми: я делаю для тебя то-то и то-то, дарю цветы, пишу стихи, ношу на руках, готов умереть ради тебя…

Это — отношение. Очень хорошее, но отношение. Но любовь — это состояние. Особое состояние сознания, состояние вашей души. Когда вы находитесь в этом состоянии, и кто-то оказывается рядом с вами, он погружается в поле вашей любви, которую вы источаете в этот момент. Вы ощущаете любовь к этому человеку, и он это чувствует…

Всё слабое нуждается во многом, а всё сильное нуждается в малом. Если ваша любовь сильна, вы не требуете многого от любимого. Вы не выставляете ему никаких условий. Вам не надо, чтобы любимый был таким-то и таким-то. Но если вы не способны глубоко погружаться в любовь, если ваше сознание не достаточно выросло для этого экстаза, тогда вы можете переживать только «слабую» любовь — любовь с условиями, зависимую от внешних обстоятельств.

Вот что ещё важно. Нужно отличать две принципиально разные вещи: связь и привязанность. Привязанность — это когда вы плотно вцепились в кого-то и не даёте возможности человеку ни повернуться, ни отойти от вас, ни подойти ближе. Вы не позволяете партнёру двигаться — кружиться, танцевать вокруг вас, вы не можете увидеть его во всей красоте, ощутить его целиком. Вы сковали его и себя, вы — якорь для него, он — якорь для вас. В этом случае нет возможности для роста, для изменения. Нет свободы. Нет настоящей жизни.

Связь — это совсем другая вещь. Это похоже на мобильный телефон, который есть у вас и у партнёра. Где бы вы ни находились — близко или далеко друг от друга — фактически вы всегда рядом. Стоит набрать номер, и вы слышите любимого, а он слышит вас. Это что-то подобное телепатии. Вы вместе. Когда вы чувствуете связь, фактически вы всегда вместе. Чем крепче ваша связь, тем вы свободнее и сильнее — звучит странно, но так и есть.

Любовь всегда — это сила притяжения, это то, что соединяет — того, кто любит с тем, кого или что он любит. Любовь — это соединяющая сила, соединяющая любящего и возлюбленного, великий Вселенский Сводник. Соединение может быть мысленным, эмоциональным, физическим…

Связь — это канал между вами и партнёром, по которому движется любовь. Связь — это ваша открытость в сторону партнёра. Это то, что обогащает вас и партнёра.

Любовь «пушка» живёт в голове, а любовь «водоросль» — в сердце.

Почему в голове? Потому что вы всё время вспоминаете, сравниваете и планируете. Первый импульс каждой любви всегда рождается в сердце. Но когда вы начинаете думать о любви, энергия покидает сердце и переполняет голову. От этого голова становится огромной, а сердце – маленьким. Голова не выдерживает и, в конце концов “взрывается” – находится случай, когда вы перестаёте быть довольны своим возлюбленным. И вы расстаётесь с ним, – любовь кончилась. Ведь такая любовь конечна. Если нет новых поступлений извне, если нет подпитки, любовь иссякает.

Разумеется, вначале некоторое время вы можете питаться сердечной энергией любви – чувствовать эмоции. В этом случае энергия тратится на эмоции. Но когда эта энергия кончается, когда сердце больше не излучает любовь, вы начинаете “питаться” своим любимым. Обычная любовь, она питается тем, кого вы любите. Вы пожираете своего любимого.

Джебран Халиль Джебран писал в “Пророке”:

…Но пусть близость ваша не будет чрезмерной,
И пусть ветры небесные пляшут меж вами.
Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи:
Пусть лучше она будет волнующимся морем между берегами ваших душ.
Наполняйте чаши друг другу, но не пейте из одной чаши.
Давайте друг другу вкусить своего хлеба, но не ешьте от одного куска.
Пойте, танцуйте вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок,
как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка.
Отдавайте ваши сердца, но не во владение друг другу.
Ибо лишь рука Жизни может принять ваши сердца.
Стойте вместе, но не слишком близко друг к другу,
Ибо колонны храма стоят порознь, и дуб и кипарис не растут один в тени другого.

Такая любовь не имеет двух сторон, она едина. Обычная же любовь имеет всегда две стороны. Это радость и страдание, блаженство и боль, счастье и несчастье. Странно, но факт: тот, кто дарит вам счастье, становится причиной вашего несчастья.

Например, вы кого-то любите и вы счастливы благодаря этому человеку. Но вот он вынуждено уезжает, например, в командировку, и вы начинаете страдать. Не он увёз ваше счастье, ведь он тоже его лишается, расставаясь с вами. Вы оба становитесь одинокими и, как следствие этого, страдаете.

Одиночество делает вас несчастными. Ведь до этого вы были не одиноки, вы были вместе со своим любимым. Но вот он уезжает в командировку, и счастью приходит конец. Разве это настоящее счастье, если оно зависит от дислокации вашего возлюбленного? Может быть, это иллюзия счастья?

Полностью слиться друг с другом можно, только оставаясь одинокими. Если вы остаётесь одинокими, вы можете быть бесконечно близки друг к другу. Это не противоречие. Вы можете непрерывно двигаться навстречу друг другу, не застревая на какой-то одной дистанции, – ведь вы остаётесь одинокими, ничто не мешает вам двигаться.

Поэтому то, что для вас сегодня является предельной близостью, завтра покажется вам огромным расстоянием. Вот вам кажется, что ближе невозможно, но вдруг открывается новый горизонт. Всё время вы как будто только что познакомились со своим любимым, вы только начали узнавать его — вы всё время ближе и ближе. Сближаясь так, вы всё время начинаете чувствовать в нём что-то новое, чего ещё недавно не существовало для вас. Когда вы одиноки, вы всё время с новым возлюбленным, с таким, каков он сегодня, сейчас. Вы всё время переживаете новую любовь.

Только одинокий человек может переживать настоящее счастье. «Одинокий» — значит отделённый от того, что делает несчастным. «Одинокий» означает отделённый от причин несчастья и оставшийся наедине со счастьем.

И еще несколько цитат из второй части статьи, где речь идет о сексе.

“…если секс для вас – это половой акт, то между любовью и сексом нет ничего общего: любовь – это состояние сознания, а половой акт – это физиологическое происшествие с участием двух тел. Если же секс для вас – это проявление любви, её материализация, то между любовью и сексом нет никакой разницы. В этом случае секс и любовь – это одно и то же. В этом случае ваше тело – это язык, на котором вы говорите о любви, а секс – это разговор о любви, объяснение в любви, сама любовь…”

“…Для всех людей обычный секс – это просто облегчение. Эта привычка, разрешающаяся как облегчение. Как вы сходили в туалет. Вам стало легче, это приятно. Особенно, если долго вас не пускали перед этим в туалет. Да, но ваш возлюбленный это не унитаз, в который вы сбрасываете свою сексуальную энергию и вам становится легче после этого. Это смешно. Поэтому для большинства людей, для всех, секс является просто потерей энергии. Приятной, но потерей. Оргазм называли раньше “малой смертью” по силе ощущений. Но для большинства людей – это просто плевок в своего возлюбленного вот этой энергией…”

Обычный секс лучше всего описал такой выдающийся сексолог и практик, как ослик Иа. Он сказал: “Входит и выходит, входит и выходит…”.

Ну и собственно сам фильм-спектакль «Stand up Comedy. Любовь и секс» (парадоксальный спектакль), который построен на идеях статьи "Разговоро о любви и сексе".

Протяженный сексуальный оргазм

2021-05-05 21:39

Откpытие того, что и женский, и мужской оpгазм может быть пpодлён, было больше, чем неожиданностью. Это было шоком. Вы, возможно, с тpудом можете в это повеpить. Но вам нет нужды полагаться на наше слово. Вы можете убедиться сами — обучившись ПСО. Самое интенсивное физическое удовольствие, испытываемое людьми, может быть пpодлено. Тpениpовкой вы можете пpодлить ваши ощущения оpгазма до минуты или пяти минут, или получаса и даже более. Вам нужен желающий паpтнёp, pазвивающееся чувство довеpия и вpемя. Книга pасскажет, как достичь этого.

Madonna Sex Book

2021-05-05 21:22

Скачать книгу Madonna Sex

Зимой 1991 года Мадонна задумала написать книгу, которая станет ее проклятьем. Некогда редактор издательства «Simon&Schuster» предлагал ей сделать книжку об эротике, и она решила реализовать эту идею. Она привлекла к участию в проекте своих давних партнеров, Стивена Мейзела и дизайнера Фабиана Барона.

Мейзел был выпускником нью-йоркской Школы дизайна и талантливым фотографом, чьи работы — психоделичные фотографии светских львиц и героиновых наркоманок — всегда отличались провокационным характером. Фабиан Барон был смелым дизайнером, стремился к перфекционизму и обладал тонким чувством юмора.

Эстетика книги «Секс» представляет собой сочетание различных тенденций, направлений и стилей — от панка до сюрреализма Ги Бурдена и садомазохизма Хельмута Ньютона. Английский искусствовед Сара Кент сказала, что книга появилась очень своевременно. «„Тело" — это тема дня», — написала она, намекая на эротические работы Андреса Серрано и «Справочник Джеффа Кунса», содержащий фотографии художника, занимающегося сексом со своей женой, порнозвездой Чиччолиной.

Мадонна контролировала творческий процесс, изобразив саму себя под маской секс-миссионерши и садома-зохистки Диты Парло: "Быть звездой означает постоянную необходимость поддерживать свой статус. Став звездой, вы должны быть готовы к тому, что вас будут ненавидеть: те, кто купил книгу «Секс», вызвавшую массовое негодование, стали доказывать себе, что их не одурачили, и бросились обвинять меня... Я горжусь тем, что написала эту книгу, потому что она создала прецедент и научила женщин свободе самовыражения. Я горжусь тем, что я первопроходец; Почти все это придумано лично мной. Мой мозг — катализатор всех этих фантазий, — заявила она. — Там есть эротические новеллы, эротические образы,визуальные и словесные, а я вроде как исполняю роль".

По собственному утверждению Мадонны, ее миссия состояла в том, чтобы вселить в женщин уверенность и возбудить полемику вокруг животрепещущей темы. «Угнетение сексуальности часто является причиной дурного поведения», — заявила она, говоря о том, что в западном мире секс долгое время был табуированным сюжетом. Хотя, например, социолог Мишель Фуко не согласен с этим: в своей работе «История сексуальности» (1970) он доказывал, что на Западе секс всегда был предметом внимания. Это часть общественной жизни, которая «красноречиво рассказывает о своем забвении», а Мадонну с ее книгой можно рассматривать как частный пример.

Упорствование Мадонны в отношении запретности секса проистекает из сильной традиции либерализма, который находится в оппозиции к господствующей американской культуре, основанной на пуританском фундаментализме. Она восстает против ее правил, откуда возникает миссионерское рвение, сопутствующее всем ее поступкам... «Задача моего творчества — научить людей не стыдиться себя, своего тела, своей внешности, своих желаний и сексуальных фантазий. Именно страх является причиной и фанатизма, и сексизма, и расизма, и гомофобии. Все боятся своих чувств, боятся неизвестности... я же призываю не бояться», — говорит она.

Мадонна хотела понять, какую власть имеет секс. «Она говорит о нежности и жестокости, о робости и неистовстве, — сказал Чарльз Мельчер, который наряду с Николасом Каллауэем был соиздателем книги „Секс", — Это отражается даже в оформлении книги: мягкие бумажные страницы и жесткий металлический переплет». Такое впечатление, что Мадонна хотела продемонстрировать свои сексуальные познания, а заодно и тело. Как написал Фуко: «Сексуальность связана с современными символами власти... С самого начала тело попадает в центр внимания, оно исследуется как объект знаний и элемент отношений господства-подчинения».

Обложка книги сделана из металла, это идея Мадонны. Мадонне хотелось, чтобы книга была будто запечатана, чтобы нужно было „сорвать одежду", проникнуть внутрь и наслаждаться». Перебирались варианты различных застежек, прежде чем появилась идея «намекающей на презерватив» резиновой сумочки на молнии. «Мы обсуждали материалы для переплета и пришли к ней на кухню. Она указала на металлическую поверхность плиты и сказала, что хочет „чего-то такого же"», — рассказывает Мельчер. Возможно, Мадонна вспомнила о металлической упаковке альбома „Metal Box" бессмертной панк-группы „PiL". Изготовление переплета оказалось сплошным кошмаром. «Мы купили полтора миллиона фунтов алюминия, по фунту на каждую книгу. Нужно было сделать две стороны обложки, прокатить, проштамповать и ионизировать. Никому не советую использовать металл для оформления книг. С ним очень сложно работать».
Открыв книгу, мы видим фотографии Мадонны, принимающей различные сексуальные позы. Сначала мы наблюдаем лесбийские игрища. Вот она целует свою подругу Ингрид Касарес, пристально глядя ей в глаза. Мягкий, спокойный взгляд Мадонны будто бы говорит: «Вот кто я есть на самом деле». Ингрид — ее прибежище, ее утешительница. На другой культовой фотографии Мадонна нежится в объятиях роскошной Изабеллы Росселлини, как если бы та была ее матерью. На другой фотографии шикарно накрашенная Мадонна в кожаном бикини и обтягивающих ботинках, стоит над биде, широко расставив ноги. Она сжимает голову коротко стриженной девушки, которая пьет воду из фонтанчика, — сцена содержит явный намек на куннилингус. Что примечательно в этих фотографиях, так это то, что лесбиянки одеты в потрепанные джинсы и не накрашены, в то время как Мадонна наряжена в роскошные дизайнерские костюмы. Здесь уже ясно, что отношения строятся по принципу господства-подчинения и Мадонна осуществляет руководящую роль.

Сексуальные предпочтения Мадонны всегда были предметом горячих обсуждений, но о чем ее творчество свидетельствует совершенно очевидно, так это о непосредственной, чувственной бисексуальности. «Ей нравятся красивые люди, независимо от пола», — утверждает один из ее друзей. Другой говорит: «Она спала и с женщинами, и с мужчинами, и ни у кого не возникало проблем. Все это делают». «В молодости я занималась сексом в основном с девушками... Мне действительно кажется, что однополая любовь — это совершенно нормально, — заявила Мадонна в интервью журналу „Адвокат". — Мне нравится заниматься любовью с женщиной, когда на меня кто-то смотрит, неважно, мужчина или женщина». Все ее кумиры — Марлен Дитрих, Мэй Уэст, Марта Грэхем и Фрида Кало были бисексуалками. Мадонна описывает любовные сцены со знанием дела: «Когда она кончает, то издает крик, подобный крику чаек, что носятся над нами. Ее тело вздрагивает снова и снова, и я жадно пью сладкий нектар, наслаждаясь каждой каплей» — здесь даже чайки, наблюдающие любовную игру, превращаются в вуайеристов. В другом пассаже Мадонна называет зад своей любовницы «офигенно классным».

Начало 90-х — самый «женский» период в жизни Мадонны. По мнению большинства, даже если лесбиянство Мадонны — это играло от такой игры все равно много пользы. «The Advocate» пишет: "Она — первая поп-звезда, которая не только не побоялась открыто огласить свою ориентацию, но и гордится этим. Действительно, для знаменитостей наступает эра новых возможностей". «Субкультурные отсылки к лесбиянству... которые она использует для выражения сексуального раскрепощения, не являются нашей собственностью, но они наши по сути, и пусть это будет вкладом в ее шоу», — сказала Луиз Кэролин.
Другой табуированной темой, наряду с лесбиянством затронутой Мадонной в книге «Секс», является садомазохизм. Там есть серия фотографий, снятых в нью-йоркском клубе «The Vault» («Склеп»), на которых она играет с хлыстом, веревками и свечами. На одном снимке Мадонна в нацистской кепке и тяжелых ботинках хлещет дородную даму в латексном платье. На других картинках мы видим угрожающего вида мотоциклиста, расположившегося между ее ног и жадно поглощающего подозрительного вида жидкость из ее ботинка. Также есть фотография, явно проводящая параллель между садомазохизмом и религиозным самобичеванием, на которой Мадонна со связанными руками и ногами лежит у креста. В книге Мадонна выглядит как ритуальная жертва — лежащий рядом с ней человек держит в руках свечи, напоминающие гвозди, которыми приколачивали Христа. Эта несколько театральная сцена продолжает историю взаимоотношений Мадонны с распятием.
«Когда вас связывают, это приятно. Вы чувствуете себя как ребенок в детском автомобильном кресле, которого мамочка пристегивает ремнями. Она заботилась о вашей безопасности. Это проявление любви», — пишет Мадонна. Из этих слов понятно, как она воспринимала самоистязание своей верующей матери. Распятие было не только символом боли и страдания, оно символизировало также духовность и секс. Согласно искусствоведу Сирло, «крест, помещенный в мистический центр вселенной, является лестницей, по которой можно прийти к Богу. Крест осуществляет связь между двумя мирами, земным и небесным... то есть связует противоположности... именно поэтому он стал символом страданий, борьбы и мученичества».
Сценарии Мадонны статичны и напоминают ритуалы. «Садомазохизм — это когда вы позволяете кому-то причинить себе боль, зная, что этот человек не способен на такое», — говорила она. Это можно сказать о сцене насилия, происходящей в школьном спортзале, когда Мадонна многозначительно улыбается. Когда журналист Эндрю Нейл спросил ее, являются ли фотографии выражением «темной стороны ее души», она ответила: «Я стремлюсь достичь сексуального раскрепощения ума... Книга основана на фантазиях об идеальном мире, мире без насилия, СПИДа... мире мечты». Иногда ее точка зрения звучит наивно. «Мне не кажется, что порнография унижает женщин. Если женщины занимаются ею, значит, они этого хотят, — пишет Мадонна. — Я думаю, что если большинство женщин подвергаются насилию и сознают это, оно им просто нравится».
Так проявляется темная сторона ее души, в фотографиях, снятых в мрачных подвалах андеграудной Америки. Другая серия садомазохистских снимков, выполненных в стилистике Хельмута Ньютона, воспевает красоту тела: вот Мадонна кусает колечко, продетое через сосок великолепно сложенного негра, или вот бритоголовый красавец лижет ее ступню, обутую в немыслимой формы ботинок.
Мадонна последовательно исследует различные табу-ированные сюжеты: мальчиков, стариков, целующихся геев. Есть и звездный секс-сэндвич с супермоделью Наоми Кэмп-белл и рэпером Бигом Дэдди Кейном, есть снимки с ее тогдашним бойфрендом Ваниллой Айс. Они начали встречаться после того, как Мадонна впервые пришла на его концерт (в начале 90-х). «Нам было весело, очень хорошо вместе... она была такой милашкой. Эта книга все испортила». После появления книги «Секс» Айс отказался разговаривать с Мадонной.
Зачастую Мадонна вела себя так, будто бы специально вызывала реакцию отторжения. Это касается и рассеянных по всей книге фотографий, затрагивающих запретнейшую из запретных тему мастурбации. Вот Мадонна стоит перед зеркалом, широко расставив ноги, и теребит рукой трусики, вот она развалилась на ворсистом диване и, расстегнув молнию джинсов, выпускает клубы дыма, вот она стягивает обрезанные шорты и гладит обнаженную спину. Эти фотографии сняты в грязных полупустых комнатах, где есть только старый ковер и отдельные бутафорские предметы. Эти снимки — самые эротичные во всей книге, поскольку это не стилизованное порно, сделанное, чтобы порадовать мужской взгляд, здесь Мадонна открывает нам сладостный мир женского желания. Она словно забывает о камере, утонув в собственном наслаждении.
Иногда будто что-то срывается, и Мадонна перестает казаться богиней, демонстрирующей радости сексуальной свободы. Ближе к концу книги начинают проступать нотки умопомешательства. Последние майамские фотографии датируются началом 1992 года. Она выглядит потасканной, волосы неухожены, а макияж неряшлив. Вот знаменитый снимок, где голая Мадонна голосует на дороге, а вот она, опять же голая, ест пиццу на глазах у прилично одетой публики, изображая эксгибиционистку. Хозяину заведения, где снимали фотографию, происходящее так не понравилось, что он выгнал Мадонну и все окружение прочь из ресторана. На последних картинках этой серии Мадонна с обнаженной грудью гуляет по вечерним улицам, освещенных неоновым светом. В них чувствуется отчаяние. К концу книги Мадонна переходит от изысканной эротики к коммерческой порнографии.

Издание книги сопровождалось трудностями. 22 октября 1992 года одновременно в семи странах был напечатан миллион экземпляров, и все они были распроданы. «Готовя книгу к изданию, мы провели немало бессонных ночей, — вспоминает Чарльз Мельчер. — Пришлось на некоторое время забыть о себе. Все держалось в строгом секрете. Мы нанимали охранников сторожить типографию. Что касается сидишника, металлической обложки и резиновой сумочки, все это было похоже на сборку машины, которую к тому же надо было произвести в короткие сроки, потому что у Мадонны были другие обязательства. Когда книга поступила в продажу, началось безумие. Желающие купить книгу стоимостью двадцать пять фунтов стерлингов выстраивались в очередь и покупали сразу несколько экземпляров».
Событие бурно обсуждалось. Одни считали, что Мадонна зашла слишком далеко, другие — что недостаточно далеко. «Отчаянная попытка стареющей маниакальной скандалистки привлечь внимание», — написал Мартин Амис из газеты «Observer», а Кельвин Томкинс из журнала «New-Yorker» ворчал, что «дизайну книги уделено больше внимания, чем сексу».
«Этот проект должен был показать возможности фантазии. Мы ждали, что получится что-то невероятное, — говорит он. — Думали, что это будет высокохудожественная книга об эротике. Я первый раз имел дело с жанром эротики, и чтобы поп-звезда делала что-то подобное, такого не бывало. Признаться, снимки меня несколько разочаровали. Конечно, упаковка придала книге пикантности, но все же она вышла слишком „нормальной"».
Философия книги тоже была весьма сомнительной. Большинство критиков-женщин указывали на бессодержательность замечаний Мадонны относительно порнографии и насилия. «Возможно, иногда ей нравится быть в положении жертвы, но наверняка она недолго терпит такие отношения, — писала Уорнер. — Достаточно посетить район красных фонарей или вокзалы, где проститутки оказывают сексуальные услуги за бесценок, тогда ей будет нечего сказать».
Провал «Секса» обусловлен не количеством голых тел и не степенью раздетости. Дело в том, что в книге было чересчур много порнографии — несмотря на гуманистический призыв к сексуальному раскрепощению, она оказалась пустым коммерческим продуктом. Смелая и оригинальная идея на выходе превратилась в туповатое произведение, служащее на потребу обывателям. В довершение всего перечисленного нужно заметить, что там попросту было слишком много Мадонны. Порнография подразумевает циничное равнодушие к чувству, шаблонность и безжизненность.

Основной реакцией, которую вызывала книга «Секс», было чувство неловкости, ощущение, что за внешней развязностью этой женщины скрывается больная душа. Что особенно расстроило Мадонну, так это то, что ее любимый продюсер Патрик Леонард заявил: «Если она в скорости не выйдет замуж, станет душевнобольной». Он не имел в виду ничего серьезного, но тем не менее верно предсказал, что у нее произойдет душевный надлом. Вскоре после издания «Секса» вышел релиз нового студийного альбома Мадонны «Erotica». На внутренней фотографии его обложки Мадонна держит в руках рукоять черного кнута, на запястьях кожаные браслеты с металлическими шипами, глаза закрыты, из открытого рта сладострастно высунут язык.

Забавно, что после возвышенного «Like A Prayer» она опустилась практически до пошлости. Такое впечатление, что книгой «Секс» Мадонна представила оборотную сторону голливудской мечты. Сколько желающих стать кинозвездами приезжали в Лос-Анджелес за славой и кончали съемками в периферийных порнофильмах. Напрашивается вывод, что голливудский мир со своим акцентом на женской сексуальной привлекательности спекулирует на проституции. Многие разочарованные актеры жаловались, что его мишурный блеск «сносит голову».
На одной из фотографий с альбома «Erotica» Мадонна сидит на столе с широко раздвинутыми ногами, связанными руками и кляпом во рту. Она стоит миллионы, а изображает дешевку. Другой снимок — искаженный вариант ее уорхоловского образа. На этот раз Мадонна со своими крашеными волосами и ярко-красными ногтями имеет скорее вид потаскухи и производит впечатление женщины, находящейся на грани нервного срыва. Благополучия действительно не было.

Мадонна Sex (перевод)

ЭТА КНИГА - ПРО СЕКС. СЕКС – ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ. ЛЮБОВЬ - ЭТО НЕ СЕКС. НО САМОЕ ЛУЧШЕЕ ИЗ ОБЕИХ ЭТИХ СЛОВ ТО, ЧТО ОНИ ОБЪЕДИНИЛИСЬ. ВЫ МОЖЕТЕ ЛЮБИТЬ БОГА, ВЫ МОЖЕТЕ ЛЮБИТЬ ПЛАНЕТУ, ВЫ МОЖЕТЕ ЛЮБИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ РАСУ, И ВЫ МОЖЕТЕ ЛЮБИТЬ ВСЕ НА ЗЕМЛЕ, НО ЛУЧШИЙ ВЫХОД ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ЭТО ПОКАЗАТЬ, ЧТО ЛЮБОВЬ – ЭТО, КОГДА ЛЮБИШЬ ДРУГ ДРУГА. ЭТО СПОСОБ, КОТОРЫМ МЫ РАСПРОСТРАНЯЕМ НАШУ ЛЮБОВЬ ВСЮДУ ПО ВСЕЛЕННОЙ: ДРУГ ДРУГУ. ЛЮБОВЬ - ЭТО КОЕ-ЧТО, ЧЕМ НАМ НРАВИТСЯ ЗАНИМАТЬСЯ. ПЕРЕДАЙТЕ ЭТО, ЭТА КНИГА НЕ ПРИЗЫВАЕТ К ОПАСНОМУ СЕКСУ. ЭТО ПРОСТО - ФАНТАЗИИ, КОТОРЫЕ Я ВЫДУМАЛА. Я СТАНОВЛЮСЬ ПОДОБНА БОЛЬШИНСТВУ ЛЮДЕЙ, КОГДА Я ПОЗВОЛЯЮ МОЕМУ СОЗНАНИЮ БЛУЖДАТЬ, КОГДА, Я ЭТО ПОЗВОЛЯЮ Я НАЧИНАЮ ДЕЙСТВОВАТЬ, И ПРИ ЭТОМ Я РЕДКО ДУМАЮ О ПРЕЗЕРВАТИВАХ. МОИ ФАНТАЗИИ МОГУТ БЫТЬ ОСУЩЕСТВЛЕННЫ В СОВЕРШЕННОМ МИРЕ, МИРЕ БЕЗ СПИДА. К СОЖАЛЕНИЮ МИР НЕ СОВЕРШЕНЕН, И Я ЗНАЮ, ЧТО ПРЕЗЕРВАТИВЫ - ОНИ НЕ ТОЛЬКО НЕОБХОДИМЫ, НО И ОБЯЗАТЕЛЬНЫ. ВСЕ, ЧТО ВАМ ПРЕДСТОИТ ЗДЕСЬ ПРОЧЕСТЬ - ЭТО ФАНТАЗИЯ, МЕЧТА, ПРИТВОРСТВО. НО ЕСЛИ БЫ Я ДОЛЖНА БЫЛА ВОПЛОТИТЬ В РЕАЛЬНОСТЬ МОИ МЕЧТЫ, Я, КОНЕЧНО, ИСПОЛЬЗОВАЛА БЫ ПРЕЗЕРВАТИВЫ. БЕЗОПАСНЫЙ СЕКС - СПАСАЕТ ЖИЗНИ. ПЕРЕДАЙТЕ ЭТО ПОСЛАНИЕ ДРУГИМ И, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ЛЮБОЕ СОВПАДЕНИЕ СОБЫТИЙ С РЕАЛЬНОСТЬЮ, ИЗОБРАЖЕННЫМИ В ЭТОЙ КНИГЕ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ СЛУЧАЙНЫМИ СОВПАДЕНИЯМИ, ЭТО ПРОСТО СМЕШНО. В ЭТОЙ КНИГЕ ВСЕ НЕПРАВДА, Я САМА СОЗДАЛА ЭТОТ МИР.

Меня зовут Дита,
Позвольте мне быть вашей любовницей этим вечером,
Я буду вами любима, единственной милашкой,
Выключим свет,
Я стану вашей волшебницей,
Вашим фокусником сердец,
Я не ведьма,
Я – мастер любви,
Я буду вашим проводником,
В ваш самый темный час,
Я собираюсь изменить вашу жизнь,
Я словно ядовитый цветок,
Сдайся, делай, как я говорю,
Уступи и позволь мне действовать по-своему,
Я подарю тебе любовь, ошеломлю тебя,
Я подарю тебе любовь и научу, как правильно трахаться.

Я не наблюдаю, как парень, смотрящий на обнаженную девушку в журнале, деградирует в женщину. Все обладают их сексуальностью. То, как вы смотрите на людей в своей повседневной жизни, не является составляющей ваших фантазий. Если бы каждый человек повторял бы то, что нам предлагают в порнофильмах, я бы просто сказала об этом, что они вероятно сексуально дисфункциональны, но я также не думаю, что это плохо, не быть заинтересованным в этом. Меня не интересует порнографическое кино, потому что все в нем уродливы и фальшивы, это выглядит так глупо. Они заставляют меня просто смеяться, они не заводят меня. Кино должно быть подобно «царству чувств», чтоб подействовать на меня, лишь тогда оно реально. Мне рассказывали, что есть классное кино от «Traci Lords», но я никогда его не видела. Я не хотела бы смотреть «убогое» кино. Я не хотела бы смотреть на то, как люди получают душевные травмы, независимо, мужчина это или женщина. Но в целом я не думаю, что порнография в чем то ухудшает женщин. Женщины, которые занимаются ею, хотят добровольно этого. Никто не держит пистолет у их виска. Но я не получаю удовольствия от этого. Я люблю рассматривать журнал «Playboy», потому что женщины там обнажены и величественны.

Мы могли бы использовать клетку,
Я использую, плетку из веревки,
Я не полна гнева – меня переполняет надежда,
Я зажгу свечи, и буду жечь их до тех пор. Пока они не станут мягкими,
И не начнут капать, я собираюсь использовать их на тебе…

Это не преступление и вы не находитесь на суде,
Поддайся этому детка, я собираюсь заставить тебя улыбнуться.

Доктор: Вы полагаете, что возможно испытать удовольствие и боль одновременно?

Дита: Несомненно! Например, это то, что ты испытываешь, когда тебя трахают в зад. Это самый приятный способ трахаться, но и самый болезненный. Все ваши нервные окончания, находятся в вашей заднице, и если у вас не получится сделать все правильно, то все может закончиться плохо. Но есть кое-что успокаивающие, это то, когда вы связаны. Подобно тому, когда вы были ребенком, и ваша мать привязала вас к автомобильному креслу. Она хотела, чтобы вы были в безопасности. Это был акт любви.

Некоторым людям нравится быть наказанными. Некоторые женщины хотят, чтоб их отшлепали. Некоторые мужчины делают это. Но я думаю, что если женщины находятся в оскорбительном отношении и они знают это, и они оставляют это без внимания, они сами должны выбраться из этого. Я полагаю, что некоторые люди подумают, что это – безответственное заявление. Но я вполне уверенна, что есть определенное количество женщин, которых заманили в ловушку – это экономно. Они все имеют детей и им есть чем заняться. Но у меня есть друзья, которые имеют деньги и образованы, но они состоят в оскорбительных отношениях, так что они должны, что-то получать от этого. Разница между злоупотреблением и садо-мазо – это проблема ответственности.

Я однажды поговорила на эту тему с Dominatrix, и она сказала мне определение садо-мазо, оно состоит в том, что вы позволяете кому-то причинять вам боль, кому-то кого вы знаете, и кто вам этого никогда не делал. Это – всегда взаимный выбор. Между вами существует незаявленное соглашение, это своего рода диалог, несознательное соглашение. Я даже не думаю, что садо-мазо – это секс. Я думаю, что это власть, борьба за власть. Садо-мазо, может повлечь за собой секс. Но это не имеет к этому…это моя главная роль.

Лишь тот, кто травмирует вас, может успокоить вас,
Лишь тот, кто причиняет боль. Может избавить от нее.

В состояние экстаза тебя ввести мечтаю.
Твоей хозяйкой на ночь сегодня быть желаю.
Я буду хозяйкой, любимой тобой.
Выключи свет, мой дорогой.
Я буду чародейкой сердца,
Не бойся, открой дверцу.
Я в этом деле профессионал,
Поведу тебя, чтоб и ты им стал.
В час кромешной тьмы
Твою жизнь изменим мы.
Я цветок, полный яда,
Использовать клетку и верёвку рада.
Во мне нет гнева, я полна надежды,
Зажгу свечи, сниму одежду.
Когда свечи заплачут,
Умрёт в тебе мальчик.

Доверься мне, делай, как скажу,
Позволь мне сделать, как я хочу.
Могу любовь я подарить,
Я научу тебя любить.

Привет, Джонни, я и Ингрид лежим голые на веранде, втирая лосьон для загара в кожу друг друга. Я чувствую себя сейчас очень расслабленно, потому что Ингрид только вылизала мою киску, простите, если это замечание было неуместно и коротко, просто я чувствую внутри меня что-то горячее и мягкое. Теперь Ингрид приглашает моряков, которые стоят внизу на рельсах. Вам польстит, если я скажу, что она всех их называет Джонни? Я надеюсь, что она будет осторожна и не поскользнется, и не упадет, потому что её киска очень влажная сейчас, с неё даже капает, а Ингрид наклоняется слишком низко. Конечно, я не против, потому что мне открывается прекрасный вид на её очаровательную попку. Мне жаль, что я не могу перестать докучать вам и жаль, что я не могу перестать думать о сексе. Мне жаль, но я должна идти оттрахать Ингрид пальцем, а то она становится одержимой. Это единственный способ оттащить её от края. Действительно! Поспешите и приезжайте сюда, чтобы устроить другие формы развлечения мне и Ингрид.
Искренне ваша Дита.

Я думаю, что вы не знаете, что такое боль. Не думаю, что вы пойдете этим же путем. Я могла бы доставить вам столько удовольствия… Я приду, когда вы скажите. Я не собираюсь делать вам больно. Просто закройте глаза.

Нет ничего лучше, чем просыпаться утром с моим любовников внутри меня. Обычно он берет меня сзади. Это моя любимая поза, потому что я могу симулировать, а в это время спать, пока он заходит туда-сюда. Я даю ему повод думать, что он все делает правильно, кончая без меня. Ни малейшего шанса! Но я даю ему шанс думать, что он выходит хоть с чем-то. После того, как он кончает, я кладу свой палец в рот, чтобы немного его смазать, потом опускаю его вниз прямо до бедер и начинаю ласкать свой клитор. Я так возбуждаюсь, что будто скоро кончу. Моя киска становится мокрой и мое тело начинается двигаться с его, так что я двигаюсь, расслабляюсь, зеваю и делаю намек и пристаю, что он просто так меня не получит. Я говорю ему остановится и дать мне поспать. Даю ему поверить, что у него еще есть шанс трахнуть меня, но я пока не хочу, так что я отодвигаюсь от него и он надувает свои губы как печальный ребенок разочарованный и напряженный. Я поворачиваюсь и сладко его целую, и говорю, «может быть позже» и предлагаю завалиться спать. И тогда я уверена, что он думае, что я тухлая подружка, я ложусь сверху и засовываю его член, который всегда твердый (спасибо Богу), в себя. Я не знаю, как все получается на водительских местах. Но это лучший способ для девушки, трахаться без внешних ласк, потому что ты можешь двигать своей киской как хочешь. Ты можешь засунуть его член глубже или наоборот и можешь быть уверена, что твой клитер будет работать хорошо, потому что ты сама всем управляешь на нем. Для меня легче делать так и это было единственной причиной секундами позже. Я наблюдаю за тем, как влажнею и обмакиваю в это свой палец и растираю его соски, которые такие крепкие, что я могу их сломать. Он говорит мне, что хочет закончить и я ему отвечаю «подожди меня, малыш». Он трогает мою грудь, что я люблю больше всего так же, как когда он шлепает меня по попе. Не сильно, но все же немного больно. Как кошка при течке, я натягиваю свой клитор на этот прекрасный кусочек свежести, сверху на его член. Я рисую его с помощью киски, творю трахаясь. Он входит в мою задницу как молоток. Обмакивает свои пальцы в моей жидкости, ласкает мою киску, его член все быстрее и быстрее. Он говорит, «я скоро кончаю, Детка! Больше не могу терпеть!» Мне нравится этот беспомощный звук в его голосе. Я ему говорю, чтобы он не закрывал глаза, когда будет кончать. Я хочу в них посмотреть. Я хочу посмотреть в этот момент, как он потеряет контроль. Когда он отдастся мне. В конце-концов, я готова. Я дала его паровозику покататься во мне. Побеситься в моей киске, трахнуть меня хорошо и жестко. Мы пойдем вместе гулять по соседям. Я свалюсь на него, высушу его и завалюсь спать., и буду мечтать, что мой любовник будет во мне, и он возьмет меня сзади и будет двигаться туда-сюда.

Разговор с подушкой? Некоторые люди делают это очень хорошо. Некоторые делают это так плохо, что ты ломишься от смеха и не можешь так просто отойти от этого. У меня есть парень, который смеется каждый раз, когда приходит. Некоторые люди знают, как разговаривать, а некоторые – нет. С некоторыми это неестественно и они думают, что это то, что ты хочешь, что тебе нужно. Другие люди знают, как это делать и это нравится. Это как секс по телефону. Некоторые знают, как это делать, а некоторые – нет. Секс по телефону может быть восхитительным. И это абсолютно необходимо, если ты далеко от того, кого любишь. Спасибо Богу за Ма Звонок (Ma Bell). Крики и шум раздражают меня. Я ненавижу, когда ребята приходят и не шумят, и ты даже не можешь сказать, здесь они или нет. Но однажды я трахнула одного парня, и каждый раз, когда он приходил, он был таким громким, что я в конце-концов отымела его. Я была уверена, что все соседи нас слышали.

Нью-Йорк
Дорогой, Джонни
Все изменилось с тех пор, как ты ушел. Я все время думаю о своей киске. Я поступаю так же с шоколадом. Во-первых, мне не насытиться и если ты обозначаешь столько же, сколько слово трюфель, то слаба перед тобой.
Не то, чтобы мне надоело думать о своей киске., просто ей надо отдохнуть. Я предполагаю, что для девушки это может закончиться ужасно. Ты повеселился с Ингрид и со мной? Не хочу показаться надоедливой и требовательной, но мы оба сексуально озабоченные и неделя одиночества измотает нас, пока ты не приедешь. И после семи дней мы умрем за твой возведенный курок. Спасибо Богу, что мы нашли эти Трояны в моей косметички, потому что мы уже собирались использовать сумки на молнии. Между делом, Я даже не думала разделять тебя и Ингрид, потому что я вас обоих люблю и тебе лучше кушать те же киски, что и я дома, нежели вне дома. Увидимся в выходные!

Любовь ХХ
Дита

Когда я была ребенком, что сидела на туалете и ждала нарастающего явления между моими бедрами, чтобы после уйти. Я ведь даже не понимала, что если мой палец нашел путь к киске, то боль бы стихла. Что все извилистые, и притягательные, и натертые, и поцарапанные моими объятиями и моими бедрами, не удовлетворяло моих желаний. Влажность под моими трусами ничего не означала, когда моя мама меня переодевала. Но как ребенок я не имела слов, чтобы спросить, остаться ли мне в огне и гореть, мучиться и испытывать сильное желание, пока этот славный день, когда палец нашел свежесть и с раздвинутыми бедрами виде арки, мед залил из моего 14-летнего отверстия и я выделила влагу.

Доктор: Расскажите мне о своих мечтах.
Дита: Я никогда не знала, когда захочу иметь сексуальные мечты. Они просто сами случаются. Обычно, это мечты о том, что у меня лезбийский секс с людьми, которых я знаю. Иногда появляются незнакомцы, но зачастую это случается с людьми, с которыми я бы не пожелала иметь секс. Как с моей служанкой.
Доктор: У вас есть какой-то сексуальный интерес к служанке? Она привлекательна?
Дита: Она не привлекательна. Факт в том, что я просто уволила ее.
Доктор: Ты уволила ее из-за своих мечтаний?
Дита: Нет. Я уволила ее потому что она не убиралась. Может быть поэтому у меня появились сексуальные мечтания о ней. Потому что я имею склонность связаваться с ленивыми, безответственными людьми и может быть это было большим преувеличением из всех. Я занималась сексом в моей прислугой, которая не убиралась.
Доктор: Я здесь доктор. Расскажи мне, как начались эти мечты?
Дита: Это началось с того момента, как меня арестовали в Париже. Что плохого? Почему у вас такое грязное выражение лица? Можно продолжать?
Доктор: Да, пожалуйста.
Дита: Я не могу говорить, когда у вас такое лицо.
Доктор: Я приду в себя через мгновение.
Дита: Хорошо, я была в Париже и готовилась ехать в аэропорт. Я стояла на улице и внезапно меня окружила французская полиция и они сказали: «Извините, мадам, но мы должны вас арестовать». Я сказала своему менеджеру, «Они должно быть шутят? Ведь я ничего не сделала? Из-за чего они собираются меня арестовывать? Это наверное шутка» Он ответил: «Ты должна идти с ними, но не волнуйся, мы тебя вытащим. Это какая-то ошибка». Они меня забрали в полицейский участок, они обыскали меня и бросили меня в душ и отмыли. Я практически очумела. Я кричала, «Я ничего не сделала! Это реальная шутка!»
Потом они бросили меня в камеру и захлопнули дверь. Я сидела там очень расстроенная, пытаясь придумать, как сбежать оттуда и они зашли и сказали, «Мы собираемся поселить тебя с одним из заключенных».Так что они повели меня в комнату с решеткой и с кроватями как в сиротском приюте, и я я шла и видела, что каждая кровать имела имя того человека, который ей ранее пользовался. Я взяла кровать с именем моего парня. Я видела, как он трахал кого-то и разозлилась. Это была блондинка. И я оттолкнула ее от него и заметила, что это была Синди Лопер.
Доктор: Очень интересно.

Дита: Я его оттолкнула и сказала: «Ты противная свинья! Как ты модешь трахаться с кем-то? И к тому же как ты можешь трахать Синди Лопер?! Мы потом оказались в другой комнате и я пыталась добиться от него, говоря: «Как ты мог сделать так со мною? Как ты мог сделать такое со мною?» Он говорит, «О, она не единственная, которую я трахал! Я трахал твою служанку». Ты трахал мою служанку? Ты противная свинья! Как ты мог трахать мою служанку?»
Он сказал, «Это не все, я трахал Стефании Сеймор»
Я стала бить его и тогда он стал делать все эти роковые гимнастические тренировки…это не звучит, как сексуальная мечта, я знаю..
Доктор: Пожалйста, продолжайте
Дита: Он встал на руки, а потом опустился на пол и стал делать вид, что трахает пол. Я сказала, «Что ты делаешь?! Он ответил, «Я независимый человек, Я независимый». Он сказал, «Да, ты знаешь меня. Я был независимым до того, как встретил тебя и сейчас продолжаю быть таковым». И он просто трахал пол.
Я очень, очень расстроилась и сбежала из этой комнаты, и увидела таксофон, и позвонила своемй менеджеру, и сказала, «Ты должен забрать меня отсюда! Неужели не понимаешь, что это рекламный трюк? Только во Франции могут найти что-то, чтобы опубликовать в газете на следующие несколько месяцев. Я ничего не сделала. Забери меня отсюда!»
Он ответил, «Мы будет скоро. Сделаем все, что сможем. Здесь много бюрократии…»
Я очень разозлилась. Повесила трубку, села на стпеньку и начала плакать. Очень скоро кто-то дотронулся до моей спины, похлопал меня и помассажировал мою шею и сказал, «Все будет хорошо». Это было сексуально и я отреагировала на это и обернувшись, увидела свою служанку. Она сделала это со мной. И тогда я проснулась. И я была увлечена своей служанкой. И это последняя сексуальная мечта, которую я помню.
Доктор: Как долго прошло с тех пор, как ты уволила ее?
Дита, Вообще-то, я уволила ее в тот же день.

Секс с молоденькими может быть веселым, если ты в настроении. Если ты не можешь терпеть или ты хочешь просто отдохнуть – не трахайтесь с неопытными. Но это сильно заводит. Один из самых лучших опытов у меня был с тинэйджером. Я думаю он был девственником. У него не было лобковых волос вообще. Он был Пуэрториканец. И он был необрезанный. Он жил в моём доме и так же он любил приходить ко мне в комнату и смотреть, как я накладываю макияж и готовлюсь к выходу. Он смотрел на меня все время. Он никогда не ходил в школу, по-этому я начала давать ему задания читать вслух. Как Генри Миллер «Тропический рак» или что-то реально возбуждающее. Каждый раз, когда он собирался уходить он целовал меня на прощанье, но с каждым разом его поцелуи ставали все смелее и смелее. Однажды его родители выгнали его из дома, и он попросился переночевать у меня. Я сказала что может, но у меня всего одна кровать. В общем, мы улеглись, но я не могла уснуть, и у меня был с ним секс, и это было настолько устрашающим, потому что он был настолько молод и настолько чудесным в этом всём. Он был бесстрашный. Он делал всё. Он был небольшой. Он был всего-навсего ребенком. Видишь, я не «размерная» королева. Но это было замечательно. Он залез на меня, и я думаю, я достигла оргазма в две секунды. Я была так возбуждена; это был самый эротичный секс в моей жизни. Но он поцарапал меня. Вот что ты получаешь. Что выигрываешь, что-то теряешь.

Я не хочу иметь пенис. Это как иметь третью ногу. Это хитрое приспособление, которое доходит до места назначения. Я думаю, у меня есть один член в голове. И мне не нужен еще один между ног.

Самый лучший способ соблазнять кого-нибудь - это сделать себя недоступным. Ты просто должен быть занятым и тогда ваш объект будет жаждать встречи с тобой. Потом ты не даешь секса первые пять свиданий. Приближайте его к себе все ближе и ближе, но не спите вместе. Будь незаинтересованной. Но не слишком, потому что он может подумать что «лает не на то дерево». Но ты можешь поиграть еще немного. Хорошие духи тоже очень важные. Любой не устоит от подвязок. Ты надеваешь платье, чулки и подвязки. Ты не позволяешь ему иметь тебя, но он должен увидеть твои подвязки. И обязательно не одевай трусики. Сосание своего пальца не помешает, например, в середине ужина. Шутить тоже хорошо. И на каждом свидании ты должна говорить какую-нибудь разоружающую фразу.

Джентльменский секс-набор: что стоит понимать, знать и уметь

2021-05-05 21:20

Публикуем полезную статью Елены Рыдкиной, секс-евангелиста приложения для секс дейтинга Pure.

Многих мужчин беспокоит вопрос о том, как стать самым лучшим любовником на свете. Особенно актуально это пользователям дейтинг-приложений вроде Pure – женщины не хотят размениваться на мелочи!

Итак, спешу поделиться с мужской частью аудитории своими лайфхаками. Многие из них вполне применимы и для женской аудитории. Имейте в виду, какие-то из правил лично вам подойдут, какие-то - нет. Выбирайте, дополняйте другими теориями.

1. Учитесь создавать ситуацию win – win

Только патологический садист или социопат не заинтересован в том, чтобы партнерше было хорошо. И не важно, о “серьезных” ли идет отношениях или о “сексе без обязательств”. Уважение и любовь к каждой партнерше – ключ к самоуважению, обоюдной радости и мимими. Моя знакомая, профессор психологии в Нью Йоркском Университете, изучает “секс без обязательств”. В одной нашей беседе она упомянула исследование, обнаружившее, что мужчины часто с большим вниманием и заботой относятся к своим постоянным партнершам, но не ко временным. Согласно результатам другого, женщины примерно одинаково внимательны к своим партнерам вне зависимости от статуса отношений. В итоге все отлично сходится: женщины не любят такой формат в том числе потому, что он низкого качества. Мужчины попросту не стараются.
Хотите больше внимания к вашим сексуальным достоинствам – учитесь уважению, любви и вниманию к каждой партнерше. Не стоит обманом, обещаниями вечной любви вымогать у женщин секс - это удел мудаков. Если не ищете серьезных отношений – имейте смелость в этом признаться, но дайте женщине понять, что можете подарить ей качественную связь, которая останется для нее прекрасным воспоминанием.

2. Ищите различия, а не сходство
Каждая женщина в чем-то похожа на миллиарды других женщин – примерно одинаковое строение тела, в чем-то схожие привычки, темы разговоров и мысли. Но все же они уникальным образом отличаются друг от друга. Способность улавливать эти нюансы, любить каждую партнершу, раскрывать ее внутреннюю красоту – мастерство, которое делает неотразимыми персонажей вроде Казановы и Хэнка Муди.

3. Коммуникация – залог успеха
Слушайте женщину, давайте ей возможность говорить о том, что ей важно, приятно или неприятно. Учитесь задавать вопросы, просить, если вам что-то неудобно. Перед вами не цель, не объект, а живой человек, с которым важно общаться - вербально и невербально.

4. Полюбите свое тело (я не шучу)
Занимайтесь йогой, тао, рейки; аргентинское танго тоже отлично подходит - любые практики, способствующие развитию чувствительности, контакта с собственным телом, сильно помогут вам в понимании женщин, которые зачастую лучше вас связаны с собственными эмоциями. Да, вас с детства учили, что мальчики не плачут, не проявляют эмоции и воплощают собой железобетонный монумент. В итоге вы оторваны от собственных эмоций. Не знаете себя, прячете тревогу, страх, боль. Ваше тело не способно по-настоящему отдаться процессу сексуального общения, получить глубокое удовольствие, да и партнерш вы можете понимать только умозрительно, что слабо работает. Самостоятельно или вместе с боевыми подругами узнавайте, какая стимуляция вам нравится, в каких местах, с какой интенсивностью и частотой. Ищите удовольствие в самых неожиданных местах вашего тела: попробуйте уши, шею, ладони, ступни, ягодицы, места под коленями или локтями!

Это в том числе позволит вам получать более сильные оргазмы. А женщин, поверьте, ваша суперэмоциональность на пике заводит ничуть не меньше, чем вас их бурные оргазмы. Если вы будете кричать, извиваться, сладко стонать в объятиях женщины – она будет счастлива. Потому что это 1) бесконечно красиво, когда человек отдается весь, без остатка, своему удовольствию, 2) подпитывает ее эго.

5. Учитесь управлять эмоциями для хорошей эрекции и контроля эякуляции
Пункт 4 должен вам помочь, но также в интернете можно найти кучу специализированных техник, например, разработка моего друга, секс-коуча из Франции. Он точно знает, о чем говорит ;)

6. Развивайте физическую выносливость
Ага, чтобы комфортно себя чувствовать, когда вам необходимо долго, быстро, сильно двигаться.

7. Изучайте тело своей партнерши, любите его!
И речь не только о ее гениталиях, груди и ягодицах. Изучайте губами, руками, языком каждый сантиметр тела. Наблюдайте за реакцией. Не спешите перейти к пенетрации – это не самая интересная часть процесса. И учите женщин любить их тело. Они все прекрасны! Перестаньте навязывать им мысль о том, что им надо похудеть или поправиться, отрастить или сбрить волосы, сделать грудь больше, ногти длиннее. Любите их такими, какие они есть, и вы удивитесь, как раскроются перед вами эти дивные создания.

8. Учитесь концентрироваться на процессе, а не на результате
На женщине и ее ощущениях – если беретесь за активную роль, на своих – если за пассивную, принимающую (я имею в виду в том числе минет, хэнджоб, анальную стимуляцию). Не думайте о постороннем и всегда будьте “в моменте”. Держите цель в голове, но не ставьте ее во главу угла.

9. Не пытайтесь взвалить на себя ответственность за все и сразу
Если девушка хочет помогать себе рукой во время вагинальных и уж тем более анальных игр – это не лишает вас мужественности и лавров лучшего любовника в ее жизни. То же касается неудобных поз, например. Помните: вы не отвечаете всегда и за все (исключение - доминантно-сабмиссивные отношения, в которых оговорено, что вы всегда отвечаете за сексуальный процесс).

10. Не путайте инструменты с конечной целью
Не гонитесь за “вагинальными” оргазмами, сквиртами и что там еще сейчас модно, и не заставляйте партнершу чувствовать себя неполноценно от того, что она их не испытывает. Овладейте базовым, средним или продвинутым набором техник (по потребностям и возможностям), но помните, что они – всего лишь инструменты. Ваша цель – получить максимальное обоюдное удовольствие от процесса. Многим женщинам, например, вообще не подходит стимуляция точки G, а еще мало кто будет кончать только от вашего члена. Все разные, нужно брать ключи и подбирать к каждой женщине. Ну а если вам повезло, и ваша партнерша – секс-гик – она вам сама рассскажет в подробностях, где и как ее надо ласкать.

11. Не думайте о размере вашего члена
Он совсем не так принципиален, как вам кажется. Все равно всем не угодишь, по крайней мере пока не придумают технологию адаптации размера члена под разные условия. Члены всякие нужны, члены всякие важны!

12. Заботьтесь о гигиене
Если предлагаете вашей партнерше минет, убедитесь, что у вас хорошо помыт член И! промежность и анус. Вы же не хотите, чтобы минет вызывал у вашей партнерши отвращение (исключение – некоторым девушкам может нравиться вас “чистить”, но они вас сами об этом попросят. По умолчанию ВСЕГДА заботьтесь о чистоте).

13. Уметь пользоваться руками и ртом не менее важно, чем членом

Можно учиться по многочисленным текстовым и видеоресурсам в интернете или найти специализированный тренинг. Если владеете английским и не жалко $40, можете освоиться с omgyes.com. Это программа, разработанная Indiana University and The Kinsey Institute. Она состоит из 12 стратегий стимуляции, одна или сочетание нескольких из которых может привести каждую отдельно взятую женщину в экстаз. Вы можете изучить ее с партнершей или в одиночку, тогда можете на новых партнершах проверять, какие варианты им больше подходят. Универсальной стратегии тут нет! Спрашивайте, пробуйте, просите обратную связь.

14. Научитесь эротическому массажу

Он помогает снять телесное напряжение, психологические барьеры, усилить приток крови к гениталиям. Можно учиться в Тайланде, можно постараться найти хорошего учителя в своем городе или использовать это видео. Если научитесь массаж йони делать как следует – вообще рискуете прослыть незабываемым любовником.

15. Полюбите ее попу по-настоящему

Анальный секс – вещь прекрасная, но не всем нравится, потому что мужчины, как правило, не умеют им заниматься. Вообще. Ну то есть совсем. Прочитайте книгу An Ultimate guide to anal sex for women by Tristan Taormino. Вот вам еще хорошие обучающие порнофильмы. Есть в этом деле ключевые нюансы: не спешите; не начинайте в догги стайл (лучше сбоку или лежа на спине), особенно если вам достался от природы внушительных размеров агрегат; убедитесь, что девушка достаточно возбуждена (эротический массаж, оральные, вагинальные ласки или обнимашки – кому что помогает); используйте достаточно смазки; не пихайте член сходу, сначала нежно ласкайте анус пальцами и/или анальными пробками, елочками и прочими прибамбасами (для начала лучше с вибрацией – расслабляет), не пренебрегайте массажем ягодиц.

16. Не забывайте про предохранение
Вот тут прочитайте про презервативы и смазку http://bit.ly/1lYmRuW. Возьмите в привычку следить за своим сексуальным здоровьем. Ознакомьтесь с базовыми материалами по ЗППП. Инвитро и подобные лаборатории (в больших городах они на каждом шагу) предлагают тесты. Слишком дорого для вас? В местных поликлиниках часть анализов могут сделать бесплатно.

17. Смотрите правильное порно, хотя бы время от времени
Так сложилось, что люди учатся сексуальным играм преимущественно по порно. Но мейнстрим-порно для этого не предназначено! Любой представитель порнобизнеса скажет вам, что порно - это фантазия, а не отражение реальности. Это фантазия, где члены, груди и губы необъятных размеров, женщины спокойно принимают анальный секс без предварительной разработки, любая девушка любит, когда ей кончают на лицо и т.д. Эй, да там отцы трахают своих дочерей, а конюхи – латексных “кобыл”! Ставьте под громадное сомнение все, что видите в порно, ок?
Еще про коммуникацию в мейнстрим-порно: это, как правило, фастфуд. Мужской фастфуд. Материал на моментальное удовлетворение физиологических потребностей. Если вы хотите узнать, чего хотят женщины – посмотрите порно, снятое режиссерами-женщинами. Посмотрите makelovenotporn.tv, посмотрите что-нибудь из этого списка, фильмы Tristan Taormino и Erica Lust. Большинству женщин, как и вам, не интересна тупая животная ебля (хотя иногда прикольно). Интересно общение, игра, развитие, связь, совместные открытия. Этого в мейнстрим-порно не показывают.

18. Изучайте свои фетиши
Если чувствуете интерес к обмену властью и/или болью, к особым ощущениям или практикам, предметам – изучайте вопрос. Спрашивайте партнершу и гугл, а потом учитесь транслировать свои особые предпочтения. Если вашей партнерше не хочется на вас писать, это вряд ли станет непреодолимым барьером к общению, но если ей понравится идея – вам будет гораздо интереснее и приятнее вместе!

19. Играйте, а не занимайтесь сексом
Вот тут я писала о том, что это значит.

20. Не бойтесь секс-игрушек
Они совсем необязательны, но часто могут упростить, разнообразить, обострить вашу жизнь. Самый лучший советчик по части игрушек – Таня Никонова. Много полезного можно найти в ее блоге.

21. Станьте партнером, с которым БЕЗОПАСНО
Заключительное, но чуть ли не самое важное правило. У многих женщин есть опыт сексуального насилия (явного или неявного). Не давите. Явно спрашивайте о том, чего хочет ваша партнерша вообще и прямо сейчас (а желания могут меняться под влиянием разных факторов), если она не знает, предлагайте разные варианты и ждите реакции. Не давите на девушку. И учитесь распознавать, когда с вами играют в сексуальную игру “ой, ну не знаю” и ждут от вас активных действий, а когда “нет” – это “нет” (а вы очень часто промахиваетесь). Если женщина в беседе с вами начала увлеченно рассказывать эротическую или порнографическую историю – это совершенно не означает, что она собирается заняться с вами сексом. Если женщина надела чулки, и вы их внезапно увидели – это не значит, что она собирается с вами заниматься сексом (список можно продолжать очень долго). Примите как факт, что прошло время, когда женщины делали все ради сексуального внимания мужчин. Забудьте об этом. Мир больше не крутится вокруг вас.
Да и вообще, если женщина чувствует себя рядом с вами в безопасности, ей гораздо легче раскрыться и мчаться навстречу удовольствиям <3

В общем, примите женщин как равных партнеров по любви и удовольствию и учите их такому же к вам отношению. Ну и постоянно совершенствуйтесь! Тогда будет вам счастье.

Таблица сжигания калорий при занятии сексом.

2021-05-05 21:14

Раздевание:
- с ее согласием - 12 ккал
- без ее согласия - 187 ккал

Снятие нижнего белья:
- обеими руками - 8 ккал
- одной рукой - 12 ккал

- одной рукой плюс пощечина - 37 ккал

- ртом - 85 ккал

Натягивание презика:
- при…эрекции - 6 ккал
- без оной - 315 ккал

Прелюдия:
- поиск пениса - 3 ккал
- поиск G-точки - 10000 ккал

Поза 69:
- лёжа - 8 ккал
- стоя - 712 ккал

Оргазм:
- настоящий - 1112 ккал
- имитированный - 513 ккал

После оргазма:
- остаться в постели - 12 ккал
- убежать - 36 ккал
- выяснить, почему убежала она - 816 ккал

Одевание:
- спокойно - 32 ккал
- торопясь на последний автобус - 98 ккал
- когда ее папа звонит в дверь - 1218 ккал…

Сексуальное переедание

2021-05-05 21:12

Автор: Николай Ремизов

Хороший секс - он как вкусная еда. Он наполняет полностью. Он снимает весь стресс, все проблемы. Он перезагружает.

Хороший секс - это чертовски круто. Но в этой громадной бочке меда есть одна ложечка дегтя, которая вставляет палки в колеса.

К такому быстро привыкают.

Просто привыкают к тому, что секс становится не таким, как с другими партнерами. Естественно, что разделяется жизнь сразу на “До” и “Вместе с”, но его воспринимают как данность. Максимально спокойно.

Хороший секс становится привычкой, а не визитной карточкой, как раньше. И тут наступает нечто необратимое - это перестают ценить.

Перестают видеть секс как Святой Грааль, как бесконечный источник всего. Иногда им пресыщаются настолько, что даже перестают так сильно хотеть.

Это означает, что планка уже поднята. Теперь секс не будет обычным. Теперь он должен быть продвинутым и никаким иначе.

Простой и быстрый выход - поголодать.
Если ты, либо твоя женщина слишком привыкла к хорошему сексу - дай ей поголодать.
Лучше просто дать ей соскучиться по твоему члену и запаху твоего тела.

Потому что иначе, когда женщина привыкает к тебе, воспринимает как данность - на горизонте начинают мелькать павлины, которые рады откусить чужой кусок пирога.

И, бесспорно, даже если она переспит с кем-нибудь из них то очень низка вероятность того, что он окажется в постели лучше. Она поест недосоленных харчей и с радостью вернется за барский стол.

Вот только далеко не всех мужиков устраивает такой расклад. Точнее, почти всех он нихуя не устраивает.

Для того, чтобы женщина всегда хотела только тебя тебе стоит закрывать пять её основных потребностей - в любовнике, друге, отце, муже и спонсоре.

Но вот только стоит как минимум одну недодавать. Раз в недельку можно трахать её до отвала. Но вот все остальное время - стоит держать немного голодной.

Если либидо твоё выше, чем у девочки и тебе секса надо гораздо больше, чем ей, то выход прост - приучай её к твоему уровню секса. Развивай её сексуальность, разжигай в ней страсть регулярно. Прикосновениями, смс-ками, намеками, флиртом, игрой.
Для того, чтобы разогреть сексуальный аппетит нужно просто давать ей почувствовать аромат и не дать поесть.

Знаешь, черт подери, девочки закидают меня помидорами за такие советы. Потому что нет ничего для них страшнее, чем хотеть секса и не получить его в моменте. Но для того, чтобы сделать из твоей девочки сексуально озабоченную извращенку - это нужно сделать обязательно.

Создавая искусственную потребность в сексе ты приучаешь человека к качеству и высокому уровню.

А после того, как ты приучил девочку хотеть секса больше тебя - периодически давай ей поесть до отвала, чтобы было даже много.

Чтобы секса потом не хотелось несколько дней.

Так ты приучишь её:

1. Ценить тот секс, которым она занимается с тобой.
2. Хотеть секса больше тебя.
3. Получать хороший секс только от тебя.

С сексом как с бабушкиным пирогом. Ты можешь его бесконечно любить, но заебет. И тут два выхода - либо голодать, либо учиться готовить другие блюда. Есть-то тебе почему-то тебе до сих пор не надоело?

Либо голодать, либо открывать вместе новые грани. Искать новые ощущениями и становится гурманами секса. Чтобы точно знать, кухня какой страны тебе нравится, а какой нет.

Эротические стихи

2021-05-05 20:58

Подбока откровенный стихов.

Ты придешь веселая и голая,
И разбудишь сонного меня.
Шумная, нескромная, готовая
Принести мне тайного огня.
Увернуться от тебя попробую

Но губами ты поймаешь х…й
Сядешь на лицо мне нежной попою
И подаришь вкусный поцелуй.
Это все, конечно, замечательно…
Гладишь и щекочешь мне лицо
Но взмолюсь, проснувшись окончательно:
- Дай мне подышать, в конце концов!
Жадная, любимая, горячая,
Влажная, развратная, как ночь…
Подожди минуточку, иначе я
Кончу, не сумев тебе помочь...
Капельками сладкими, покрытая,
Стонешь, изгибаешься, как зверь!..
Ты уже достаточно попрыгала –
На колени становись теперь!
Петр Давыдов

НЕОБЫЧНЫЕ НОВЫЕ ПОЗЫ ...

Я люблю неожиданный секс
На десерт в экзотическом мете,
Где застанет нас нежности всплеск,
Где желанье почувствуем вместе.
Наша музыка – шум площадей,
Рокот моря, дыхание леса.
Ощущенья намного сильней
От такого внезапного секса.
Притяжение тайное тел,
Необычные новые позы.
Всё для тех, кто сейчас захотел
Отказаться от будничной прозы.
Если вдруг заблестели глаза,
Подыщи подходящее место.
Подари остроту и азарт
Сумасшедшего быстрого секса!
Петр Давыдов

Я хочу с тобой плескаться в душе,

жарких ласках нежить твоё тело.

яжесть дня смывая с душ, и
Струям отдаваться оголтелым.

Здесь под душем мы совсем иные,
Нет причёски, ты без макияжа,
И глаза с искринкою родные,
От того синее много даже.

Как твои скользят бесстыдно руки,
А тела так горячи и страстны.
И объятий наших тесных муки,
Нам стоящим кажутся прекрасней.

Барабанят капельки по коже,
Как росинки скатываясь с плеч, и
Я шепчу тебе на ухо: "Боже!
Ангел ты обличье человечьем!"

Я хочу с тобой плескаться в душе,
Отдаваясь ненасытным струям,
Тихих стонов райский шёпот слушать,
И скользить по телу поцелуем...
(инет)

Не останавливай движенье,
Не прекращай
Мое упругое скольженье,
Твое свободное паденье.
Лети за край!
Но это мало! Слышишь, мал!
Кричи как зверь!
Чтоб снова вспышка нас застала
Там, где кончаются начала
И нет потерь.
Внутри тебя восторги, ритмы,
Огни горят.
Бросайся в волны и на рифы,
Мешай созвучия и рифмы
И все подряд!
…Дыханье замерло внезапно
И только дрожь…
Чтоб ощущенья длились в завтра,
Ты запах тела и азарта
С собой возьмешь.
Петр Давыдов

Я повернусь к тебе спиной,
Прижмусь к тебе, дрожа от страсти,
Сползая медленно на пол,
Пьянея от такого счастья.

На кончиках моих волос,
Твоё горячее дыханье...
И всё на свете под откос,
Одно безумное желанье.

И жадных рук твоих дурман,
По мне скользят они танцуя,
Ты за спиной... В глазах туман...
А шея в страстных поцелуях.

Земля уходит из под ног...
Теряю, кажется, сознанье...
Мне всё забыть сейчас помог,
Вот этот звездопад желанья.

К тебе я резко развернусь,
Столкнувшись с алыми губами...
Твоим дыханьем обожгусь,
И встречусь с нежными глазами.

В объятьях страсти неземной,
Мы потерялись на мгновенье...
Ты захватил меня собой,
Прекрасно умопомраченье.

Пылает тело... Влажность... Стон...
Дрожит невольно, содрогаясь...
Нет мыслей...
Небо...
Всё потом...
Ещё немного...

Растворяюсь...
(инет)

Ты уселась в кресло без белья
Рыжая и сверху, и внизу.
Как мне быть? - не понимаю я -
Поиграть, попробовать лизнуть?»
Как тебя погладить? Языком?
Пальцами, проникнув в глубину?
Я с тобой почти, что незнаком.
Поцелую, нежно обниму.
Изогнешься ласковой дугой,
Лепестки раскроются твои.
И сомкнутся ноги за спиной,
Словно крылья страсти и любви.
Я лечу, забыв недавний страх.
Мы близки!
О, как же мы близки!
Две пиалы у меня в руках
И щекочут щеки волоски!
Петр Давыдов

Я ВАС ХОЧУ!.. КАКАЯ ПОПКА!..

Я Вас хочу …
Вот это - попка!
Мечта поэта! Дивный сон…
Я взглядом Вас касаюсь робко,
Античной линией пленен.
Пожалуйста, снимите брюки!
Мир должен видеть красоту!
Не оскорбят мужские руки
Девичьей попки чистоту.
Божественно…
Проникнуть в тайны!
Воздушно бедра целовать…
И трусиков, ажурных, ткани
Пленительно падут опять.
Природы чудное творенье
Передо мной открыла ты!..
И я пишу стихотворенье
На полушариях мечты.
Я Вас хочу!
И Вы согласны…
Нас небо выбрало двоих.
Пусть попки женские опасны..
Но сколько радости от них!
******
Как просто потерять покой,
Увидев милые уловки…
Товарищ, воспоем с тобой
Очарованье женской попки!
Петр Давыдов

Огоньком на сердце, пламенем в груди
Воспылала нежность чувственной любви.
Ласковые руки, теплый добрый взгляд,
Милая улыбка, тела аромат.
Чуть дыша - любуясь, медленно к губам,
Лакомству предавшись, кругом голова,
Все летит, несётся, кровь кипит, бурлит
Огоньком на сердце, пламенем в груди.
Легкое сплетенье языков внутри,
Холодок по телу, снова все горит,
Стоном эротичным будоражит страсть,
В искренней улыбке чувствуем губ сласть.
Взглядом неподвижным пристально в глаза,
Ласковым движеньем к мягким волосам,
Локоном коснувшись от щеки к губам,
Новою волною к сладким уголкам.

(инет)

Ну, а если имеют ТЕБЯ?

Полюби неожиданный секс…
На столе у начальника, в бар.
Это как социальный протест,

Словно в шубу одетый и в бане!
Секс в кровати вечерней порой
Слишком пресно, простите, привычно…

Под дождем, под землей, под луной!
Секс везде – это стало прилично!
Ну а если имеют тебя?
Где-нибудь в экзотическом месте?
Отдавайся спокойно, любя,
Чтобы было еще интересней…
Секс на крыше, в машине, в кино,

В самолете, на кухне, в прихожей.
Это было недавно, давно?
И на что это было похоже?
Неожиданный секс? Не беда…
Он когда-нибудь кончится тоже.
Ты его не имел никогда?
Не печалься.
И всё же… И всё же…
Петр Давыдов

Мы были вдвоём, нам никто не мешал,
И ты, поцелуй мне свой даровал.
Нежные губы впились в мои
Страстным дыханьем безбрежной любви

На кончиках пальцев таился соблазн.
И чувствовать их я хочу каждый раз,
Чтоб нежным движеньем касались груди.
Чтоб взглядом своим ты по ней проводил.

Чтоб теплой волною на ушко дышал.
Всецело со мной был, принадлежал
Телом своим каждый вечер и миг.
Чтоб с губ вырывался желания крик
Я в сердце свое этот крик забрала,

И чувства порыв я тебе отдала.
Мы были вдвоём, нам никто не мешал
И каждый из нас всю любовь даровал
И так наслаждаясь любовью своей,
Хочу оставаться любимой твоей.
Оля Зазимко

Ты целуешь меня... Восхитительны жадные губы!
По спине, сверху вниз... до раскрытой желаниям ...
И вдыхая меня, ты скользишь по проторенной тропке
Обжигающим натиском... нежно, и страстно, и грубо.

Нет ни косточки в теле, одна только сладкая вата,
Пелена на глазах, из груди рвутся хриплые стоны…
Что ж творят эти ласки со мной, и язык, и ладони?!
На постели душистой в ночи я тобою распята.

Зацелованы все лепестки до горячей изнанки!
Без стыда наслаждаюсь... твоя - и раба, и царица...
Проникаешь /до боли/ вовнутрь самой узенькой ямки...
(инет)

Он так могуществен и дерзок
Вздымается, как храбрый воин.
Войдя в мой жизненный отрезок,
Он сладкой похвалы достоин.

Он гладкий, мощный и упругий
И к новым подвигам готов.
Пускай завидуют подруги,
Он мой! И даже без "оков".

Губами влажными лаская,
Я плоти пульс его люблю.
То глубоко в себя впускаю,
То нежно язычком ловлю.

Я выгнусь перед ним, как кошка,
Своей красавицей маня.
Он там задержится немножко,
Потом врывается в меня.

Да, я распутна и беспечна,
Но страсть не в силах удержать.
Моё безумство безупречно -
В объятьях страсти утопать.

Соблазни меня сегодня, соблазни!
Сделай так, чтоб я забыла обо всем!
Ну, когда же мы останемся одни?
Я надеюсь до утра пробыть вдвоем.

Прочитай мое согласие в глазах.
Я хочу тебя! Неважно где и как.
Просто что-то захотелось рассказать,
Просто я, наверно, выпила слегка.

Ты свободен? Удивительный сюрприз!
Мы беседуем про нефть и про еду...
Твоя правая рука скользнула вниз,
Прижимая меня в танце на лету.

Соблазни меня скорее, позови!
Хватит умных разговоров ни о чем.
Я давно уже готова для любви,
Ну, когда же целоваться мы начнем?

Вот возьму тебе на ушко прошепчу
То, что я сейчас подумала о нем...
Ты поймешь, что я тебя уже хочу.
Я ведь чувствую – ты тоже возбужден.

Всё неважно – эти гости, этот свет.
Есть два тела, два желанья, две любви.
Даже если я тебе отвечу «Нет»,
Продолжай дарить объятия свои.

БУДЬ СКРОМНОЙ И САМОЙ РАЗВРАТНОЙ!

Откуда такое уменье?
От нежных движений дрожа,
Изящно стоишь на коленях,
Открыта, доступна, свежа.

Я чувствую что-то такое,
Что трудно в словах передать.
И глажу воздушно рукою,
Толчками качая кровать.

Любовь – это тайная битва.
Качаются чаши весов.
И стоны звучат как молитва,
Как мантра и как волшебство.

Мне нравится это занятье –
Инстинкты и чувства смешав,
Сильнее сжимаю объятья,
Чтоб с телом сливалась душа.

Ты шепчешь мне что-то, родная.
Целую улыбку твою!
Всё глубже в тебя проникая,
Я двигаться не устаю…

Будь скромной и самой развратной
Мне хочется сразу всего
Прошу, чтобы вспомнить назавтра:
- Скажи что-нибудь про него…

Мы мчимся в полете высоком,
Все в каплях от солнечных струй.
И ты выдыхаешь с восторгом:
- Какой ..........й ..й!

Говори мне еще, говори!
Ты меня возбуждаешь словами.
И сжимайся приятно внутри,
Когда это случается с нами.

От твоих неожиданных слов
Все фантазии вновь оживают.
Я любить бесконечно готов –
Говори мне любые желанья.

Ты мне шепчешь ночные слова,
Обнаженные резкие фразы.
Ты разнежена, внешне слаба,
А заводишь так сильно и сразу!

Дотянувшись, погладишь меня,
Коготками, гуляя по коже.
Откровенные крики звенят,
И тебе они нравятся тоже!

Я вхожу в тебя, видишь? Смотри!
Ты застыла, меня принимая.
Мы целуемся где-то внутри,
Там реальность, как космос – иная.

Твое тело и губы твои
Околдовывать мягко умеют.
Говори мне еще, говори –
Я хочу, я - как ты – неумерен.

Ты придумала это сама,
Мое чудо, ночная принцесса…
Надо мною витают слова –
Словно белые ангелы секса!
инет

Когда по утрам просыпаюсь,
То, знай, – это Ты разбудил…
Мой, Милый, тобой наслаждаюсь…
Люби меня, Милый, люби!

Я чувствую руки Твои,
Ищу Твои властные губы…
Минуты рассвета – мои…
Встаешь – обо мне только думай!

Проснешься – вставай, представляй,
Как Я хожу рядом, ласкаюсь….
Ласкаюсь, к Тебе прикасаюсь…
Ласкай меня, Милый, ласкай!

Прекраснее ласки Твоей
Еще никогда я не знала…
Нежней, чем Тебя, – мне поверь,
Еще никогда не ласкала…

И словно Я вновь родилась…
Мне чувства открыты иные…
Мой Милый, Тебя дождалась…
Любима Тобой Я, Любимый!

Желай меня, Милый, желай!
Ты знаешь, как самозабвенно
Тебя Я желаю ласкать! – Ласкай!
Ласкай же! Меня! с нетерпеньем!

И утром ласкай, и весь день!
И к ночи сгорай от желанья!
Проснулась Я! – Вся в ожиданьи:
Владей Мною, Милый! Владей!
инет

Скольжу дыханием по коже,
Вдыхая дивный аромат.
Губами прикоснусь... О Боже!
Твои соски, как виноград,

Сладки и пахнут терпким хмелем.
Чуть обхвачу, и чуть втяну...
Друг друга мы телами греем.
Я в бездность глаз твоих взгляну.

Ты мне прошепчешь: "Ну... Смелее..."
И вниз тихонько подтолкнёшь.
От предвкушения пьянею,
Едва удерживаю дрожь.

Скольжу, спускаюсь и ... касаюсь.
Целую, глажу языком.
И набухает, распускаясь,
Под лаской роза. И потом

Сочится патокой нектара,
Уже раскинув лепестки.
И жаждет поделиться жаром,
Прося избавить от тоски,

Её скорей собой наполнить.
Ты вновь прошепчешь: "Поспеши..."
И волю я спешу исполнить.
Твоё дыхание души...

Я над тобою нависаю...
Гляжу в глаза. О дивный миг!
Едва тебя собой касаюсь.
Ещё чуть-чуть и я проник

Уже заполнив без остатка...
И в ритме танго мы с тобой
Друг друга любим. Жарко! Сладко!
Забыв усталость и покой.

Ты окутал меня туманами,
Мягкой, скошенною травой…
От тебя я навеки пьяная!
Что за вкус-то такой хмельной?!

Голова моя, милый, кружится!
Упиваюсь нектаром любви…
И весь мир на осколки рушится,
И взрывается счастьем внутри!

Дай побыть мне ещё безумною,
Лёгкой бабочкой, мотыльком…
Этой ночью пепельно-лунною
Стать твоей до конца, целиком…

Ощущать твоих рук касания
И ромашковый запах твой
До полёта… до бессознания…
Быть взахлёб от любви с тобой!
инет

Ты теплая, нагая, свежая…
Где чувствую сильнее я?
Тут - где тебя целую нежно я?
Там - где целуешь ты меня?..

Кольцо любви и откровения!
На бархат бедер – пламя щек!
Мы пьем восторги и мгновения,
И я прошу:
- Ласкай еще!

Ласкай азартно и неистово,
Ведь для любви запретов нет.
О, страсть - божественная истина,
Дарящая огонь и свет!

Ты вечно новая и прежняя…
Я вижу словно с высоты:
Как тут
Тебя целую нежно я,
А там – меня целуешь ты

Становись на колени у края,
Чтоб открылся твой нежный цветок!
Замани меня, попкой играя
На стремительный новый виток!

И, качнувшись по-женски навстречу,
Ты, не глядя, поймаешь его.
Я глубоким движеньем отвечу:
- Принимай его сразу всего!

Ты вздохнешь, ты замрешь на мгновенье,
Прижимаясь сильнее ко мне.
И начнутся нагие движенья
На упругой горячей волне.

Каждый раз удивительно нежно
Буду чувствовать попку твою…
Ты умеешь быть новой и прежней
Изгибаясь на самом краю!

Поцелуй меня, пожалуйста, там!
Ты, наверно, с этой лаской знаком?
Прикоснись губами к нежным губам,
По изгибам погуляй языком.

Будь изысканным, настойчивым будь,
Изучи губами тайны мои.
А другой рукой погладь мою грудь
И сожми легонько в пальцах соски.

Можешь делать что угодно со мной,
Только дальше продолжай целовать.
Я давно хотела позы такой,
И все время подбирала слова.

Нас ведут вперед желания тел,
Побеждая и смущенье, и страх.
Мой мужчина! Как ты мной овладел!
Тихо таю в твоих сильных руках!

Эти пальцы и упругий язык
Проникают до такой глубины!
Как легко ты к лабиринтам привык
И как будто заглянул в мои сны.

Я прогнусь тебе навстречу сильней
И ногами обниму за спиной.
Угадать мое желанье сумей -
Делай это бесконечно со мной!

Мы потом займемся сексом с тобой
Ты войдешь в меня, как раньше входил.
Но мне ласки захотелось такой,
И молчать, ну просто не было сил!

- Ну скажи, какой у женщины вкус?..
Улыбаешься лукаво в ответ…
Я к тебе сейчас вот так развернусь,
Чтобы сделать сумасшедший минет!

Ну, пожалуйста, еще поцелуй!
Поласкай его, губами скользя.
Ты так нежно говоришь слово "х...",
Целомудренней, наверно, нельзя.

Ты о чем-то с ним ведешь разговор
- Что ты шепчешь? – я ревную чуть-чуть.
Отвечаешь:
-Ерунда. Всякий вздор.
Отдыхай… Ты можешь даже уснуть.

Я, откинувшись, лежу на спине,
Глажу все, что удается достать.
Улыбаюсь. Удивительно мне
Как красиво ты умеешь играть.

Мои стоны, как признанья в любви.
Ты берешь его в себя целиком..
То сжимаешь плотно губы свои,
То касаешься слегка языком.

Он дрожит, ныряя в мягкость твою,
Изгибается, подобно мечу.
Я люблю тебя, о, как я люблю.
Я не выдержу сейчас,
Закричу!

Ну, пожалуйста, еще поцелуй
Рук и губ не разрывая кольцо!
... Вот и все!..
Томленьем медленных струй
Изливаемся тебе на лицо...

Я к тебе прикоснусь в тишине, в пустоте.
Ты узнаешь меня. Прежде были – не те.
Ты услышишь мой вздох у себя на груди,
Мне заглянешь в глаза – и не сможешь уйти.

Околдую, сведу все сомненья к нулю,
Потому что ты мой, потому что люблю.
Я дрожащей рукой по щеке проведу
И губами ослепшими губы найду.

В этот миг ты сорвёшься, не в силах терпеть,
Так отчаянно крепко, боясь не успеть,
Ты задушишь в объятьях последние «нет»
И почувствуешь, как я слабею в ответ.

Твои сильные руки, по телу скользя,
Будут жадно ласкать всё, что было нельзя. –
Можно, милый! Тебе одному можно всё. –
И одежды преграда уже не спасёт.

Всю сорви её прочь, закружи, заведи
Поцелуев дорожкой от шеи к груди.
И замри в этой точке на веки веков,
Чтоб распробовать сладость дразнящих сосков.

Будет стон мой ответом на плоти призыв –
Это просто удар, это ядерный взрыв!
Я хочу тебя так, что готова кричать...
Не спеши, я заставлю тебя заурчать.

Опускаюсь, всё ниже лаская, и вот
Погружаю лицо в твой пушистый живот,
Отвердевшую плоть я рукою сожму,
А яички тихонько ладонью возьму.

Истекает слезой вожделенный цветок,
По нему пробегает таинственный ток.
Я ритмично ласкаю его языком,
Он всё глубже во мне с каждым новым толчком.

Эту сладкую пытку ты резко прервёшь
И, на стол повалив меня, мощно войдешь.
Мы забьёмся как сердце, сильней и сильней,
То в пучину летя, то взлетая над ней.

Стон и шепот, пощипывание сосков,
Поцелуев безумье, игра языков.
С каждым новым движеньем – всё больше твоя,
Я томлюсь, ничего от тебя не тая.

Всё быстрей и быстрей, отрываясь с земли
Без оглядки, и дикий огонь утолив,
Мы взрываемся. Лёгким закатным лучом
Затихаю, уткнувшись в родное плечо…

Проплывают столетья. И вновь пустота,
Но она обретает иные цвета,
Не страшит бесконечностью сонная гладь.
Мы познали друг друга, и нас не разнять.

Я дарю тебе душу, и нежность, и плоть…
…Из каких закоулков нас вырвал Господь,
Чтоб, оставив за скобками прежнюю жизнь,
Мы, споткнувшись о счастье, в объятьях сплелись?..

(С) Наталья Акимова

Как снимают порно - Глеб Сабакин

2021-05-05 20:55

Вчера был какой-то день приколов. В рабочем процессе случилось несколько загвоздок, причем произошли они все одновременно.
Примерно полдня все шло как по маслу.
Начали снимать эпизод, где чел лежит на траходроме, а кобыла приседает на его члене спиной к нему. Это поза удобна для оператора, и на экране смотрится хорошо, однако трахаться в этой позиции без сноровки трудновато. Эпизод этот рассчитан на две минуты, но артистка оказалась несколько неуклюжей и никак не могла двигаться ритмично и ровно. Сделав два десятка дублей, убив час времени, я отправил ее в дальний угол студии потренироваться с воображаемым партнером.
Надо заметить, студия устроена таким образом, что уединиться можно только в подсобке, которая сейчас завалена реквизитами, и за ширмой, которую временно убрали. Поэтому — все у всех на виду.
Чтобы не простаивать, решили пока снять анальную сцену. Девушка участвовала в таком впервые, более того, оказалось, что ее жопа девственна и никак не хочет расслабляться. Говорю, — бери вон там в ящике страпон и иди вон туда, разрабатывай очко.
Ладно, приступили к другой сцене. Классика — чел кончает девушке на лицо. И тут загвоздка — не может кончить, хотя полдня работал как заведенный. Оказалось, втихаря слопал четыре баклофена. Получив моральных ****юлей за самодеятельность, получает указание — идти дрочить, а когда будет готов, быстро сообщить, чтоб успели заснять.
Плюс ко всему артистка, которой предстояло принять порцию спермы на лицо, вдруг замучилась угрызениями совести и расплакалась. У нее, видите ли, скоро свадьба. Мы, конечно, не против, поздравляем, но работа есть работа, в нерабочее время делай что хочешь, а здесь слезы отставить.
И вот я и моя ассистентка Верка сидим, пьем кофе и наблюдаем такую картину маслом. В углу артистка тренируется приседать, в двух метрах от нее другая пихает себе в гудок имитатор, рядом стоит чел и дрочит, весь потный, бедняга, а оператор Антоха утирает плаксе сопли. И только когда это все прекратилось, пришла умная мысль, что надо было это заснять и включить в будущем в фильм о съемках. Упустили момент, бывает.
Короче, сняли лишь половину запланированного, ну да ладно, наверстаем.

2.
Многие знакомые и малознакомые люди, узнав о моей профессии, начинают завидовать, мол, круто, море секса каждый день, и какого захочешь. Но посудите сами, господа, — вряд ли мясник, разделывая мясо, постоянно хочет его есть. Вот и я — тот же мясник.
Вообще, давно заметил тенденцию — когда что-то недоступное становится доступным, оно уже не так интересно. Запретный плод сладок, так было всегда.
К тому же постоянно приходится сталкиваться с малоприятными физиологическими особенностями, которые напрочь отбивают все желания. Случалось, что актрисы блевали во время минета. Сопли, слюни, взбитые выделения из влагалища. Вытекающая из жопы вода вперемешку со спермой и говном. Пердят постоянно, суки, что те, что другие. Потеют как кони. Иногда неожиданно приходят месячные, и всегда во время ответственного дубля.
В конце дня в студии стоит такой смрад, что дышать невозможно. И даже кондиционеры не спасают.
Все, что я хотел попробовать, все свои фантазии и желания я уже давно воплотил в жизнь. К счастью, их было не так много и до извращений не доходило.
А вообще, я, наверно, в душе ханжа. Например, я старый закоренелый гомофоб. Нет, к лесбиянкам отношусь нормально, особенно когда вижу их не на улице, а исключительно на экране. Правда, скажу вам, друзья, следующее. В реальной жизни очень мало красивых лесбиянок. Это только в кино они сексуальные красотки. В жизни в основном это мужеподобные, неухоженные и грубые существа. Таких не люблю.
А вот пидарасы — это отдельный разговор. И вряд ли найдется такая сумма, за которую я сниму про них кино.
Также я не люблю свальный грех а.к.а групповуха. Снимаю я ее, конечно, нередко, однако не приветствую.
В целом я против распутства, и развратных женщин, мягко говоря, не очень уважаю. Иногда это отражается в общении с моделями.
Честно говоря, я и раньше-то был не великим любителем секса, а теперь и вовсе стал к нему равнодушен.

3.
Года три назад мой друг Руслан, который был таким же перекати-поле, как и я, на кислотной вечеринке в Гамбурге познакомился и даже сдружился с двумя мутными типами, полурусскими-полунемцами-полубарыгами-полубандитами-полусутенерами-полудилерами. Типы оказались не последними людьми в порнобизнесе.
Вскоре приезжает весь на эмоциях, пересказывает взахлеб, как круто он потусил и, самое главное, с кем познакомился.
— Короче, Глеб, я сказал, что у меня кореш режиссер, и они готовы купить на пробу немного порнушки.
— У тебя есть кореш режиссер?
— Я имел в виду тебя. Я тут почитал немного, как все это делать, ничего сложного. Ты же в школе спектакли ставил, опыт имеешь, значит.
— Сравнил член с пальцем.
— Херня, Глеб. На всякий случай я сказал, что ты снимаешь в оригинальной манере.
Что ж, на тот момент я ничем не занимался, поэтому согласился на новое приключение. Да и деньги были нужны, хотя я до последнего сомневался, что заработаем на этом.
Первым делом я позвал Антоху, которого знал не очень близко, но достаточно, чтоб он вписался в нашу затею. Он работал оператором на одном из федеральных каналов и, самое главное, у него была хорошая камера.
Все вместе набросали примитивный сценарий. Телка мастурбирует, приходит чел, застает врасплох, они ебутся, появляется ее подруга, девки ебутся друг с дружкой, потом присоединяется этот чел, затем подваливает еще куча озабоченного народу и начинается домашняя хардкор-вечеринка с танцами, еблей, брызгами шампанского и спермы. Конечно, для первого раза в сценарии было слишком много персонажей, но мы выкрутились.
В качестве актрис пригласили знакомых шлюшек, которым наобещали таких золотых гор, что они готовы были работать сутками на голом энтузиазме. С чуваками было посложнее. Но Руслан притащил двух студентов ГИТИСа и какого-то самовлюбленного культуриста, мнящего себя будущей моделью, или как они там называются, манекенщики что ли. С этим качком пришлось помучиться, т. к. стоял у него плохо. Поэтому он в основном отлизывал.
В одном из эпизодов мелькнул и мой член, когда я выступил дублером. Это был первый и последний раз, когда я сам появлялся в кадре.
Снимали в квартире Руслана, благо, он тогда еще не был женат и жил один. Из оборудования — только камера и настольная лампа, которую перетаскивали из угла в угол, подсвечивая ею темные места.
Гримера, естественно, у нас не было, и каждый красился и закрашивал свои нюансы, как мог.
Конечно, не имея опыта и сноровки, помучились изрядно. В итоге за неделю сняли материала на шесть часов, который впоследствии превратился в часовой фильмец.
Монтаж сделал коллега Антохи по телевидению за четыре грамма плана.
Саундтрек нам любезно предоставил знакомый ди-джей-любитель. Неплохая, кстати, была музычка, заводная такая.
Недавно я в очередной раз посмотрел эту свою дебютную работу и вновь отметил миллион моментов, сделанных неправильно или которые можно было сделать иначе. Но в целом, смотреть можно, и даже не без интереса.
Как бы то ни было, это кино у нас все же купили, причем за четыре штуки баксов, хотя я оценивал сей продукт намного ниже.
В любом деле очень важно на начальном этапе получить какую-то отдачу. От этого зависит, пропадет энтузиазм или усилится. Наш энтузиазм усилился, мы поняли, что этим можно зарабатывать, и стали работать дальше.

4.
С мужиками работать и легче, и сложнее одновременно.
Для них не нужно устраивать хлопотных кастингов (хотя пару раз приходилось), проще позвать знакомых, знакомых знакомых и пр. Один и тот же актер может кочевать из одного фильма в другой, их лица не особо запоминаются, и вообще, до них никому нет дела (в основном). Согласитесь, что по большому счету порно — продукт для мужской половины. Поэтому девушки представляют больший интерес, и их актерский состав приходится обновлять чаще.
Мужское тело меньше подвержено возрастным изменениям и как материал для съемок служит гораздо дольше. С девушками бывает так — сняли в одном ролике, через год-два позвали снова, а она уже растолстела/похудела/обвисла/растяжки/морщины. С мужчинами тоже так бывает, но реже и не так быстро. Особенно если занимается спортом, то тело до старости может быть пригодным. Однако про некоторых женщин можно сказать так же, но их мало.
В конце концов, мужчины меньше отягощены всякими моральными принципами. Хотя и женщины пошли в наше время не ахти какие нравственные.
Но вот самая большая проблема — это эрекция. Даже самые отпетые супертрахальщики порою подводят. Посудите сами — работать членом приходится по несколько часов подряд, эрекция должна быть безупречной, а ты устал, с тебя сошло семь потов, глаза слепят прожектора, вокруг тебя носится несколько человек и каждый дает указания, а кто-то и орет. И девушка под тобой уже не та сексапильная красотка, как до начала съемок, а потный дурно пахнущий кусок мяса, в который ты просто тыкаешь хером.
Из-за плохо стоящих членов приходится задерживаться, делать миллион дублей, не укладываться в сроки. Поэтому приходится выкручиваться.
На время съемок актерам предписывается специальная диета и режим. Хорошее правильное питание нужными продуктами, хороший полноценный сон, никакой выпивки и наркотиков, поменьше физической работы. Съемки закончатся — пожалуйста, делайте, что хотите.
Иногда приходится использовать дублеров, но это несколько хлопотно — найти похожие гениталии не так просто, как кажется.
Выручают различные мази и крема для усиления и продления эрекции, но иногда они как мертвому припарка.
Некоторые делают просто — приглашают врача, и тот колет в член специальный препарат, который представляет из себя что-то типа клея. Член как бы цементируется и стоит несколько часов как каменный.
Случалось, дабы уложиться в сроки, я давал актерам виагру. Но далеко не всегда она так чудодейственна, как позиционируется. Пару раз, во время аврала, пригощал амфетамином.
Сейчас они сами наловчились, вкинут до съемок баклофена колеса три-четыре и ***рят весь день без остановки.
И вообще, в этом деле надо молоко выдавать за вредность.
Многие известные и не очень известные порноактеры стали импотентами. Связано ли это с профессиональной деятельностью или на роду так написано — история умалчивает.

5.
Проводили кастинг. Освободились за полночь, устал, как собака, хотя и не напрягался особо.
Под мероприятие арендовали зал в доме культуры в Тушино, — студию светить незачем, а то начнется потом паломничество озабоченных. Пригнали сотню кобыл, клюнувших на объявление о неформатном кино с элементами эротики. При первичном осмотре сразу же отсеяли двадцатку особо страшных и зажатых. Формулировка проста: «Вы нам не подходите». Две даже расплакались, видать, уже настроены были на успех. Ничего не поделаешь, жалостью нас не возьмешь.
Раздали анкеты, в которых много коварных вопросов. По результатам анкет отсеяли еще половину. Две ушли сами, едва увидев вопросы. Некоторые выглядят так: на что бы вы пошли ради карьеры? Согласны ли вы сниматься полностью обнаженной? Как часто вы занимаетесь сексом? И т. д.
Следующий этап. Каждой дали текст, который нужно было прочитать наиболее выразительно и эмоционально. Кому-то досталось письмо Татьяны Онегину, кому-то монолог Сонечки Мармеладовой, а кому-то басни Крылова. Бьюсь об заклад, половина претенденток кроме Крылова никого не знали. Одна читала по слогам. Такие вот у нас актрисы.
Цель этого этапа ясна — посмотреть, насколько кандидат эмоционален, умеет вживаться в роль и раскрепощен. Некоторые, увидев перед собой троих мужчин и почти полсотни злорадно улыбающихся конкуренток, краснели и впадали в ступор. Итог — осталось пятнадцать претенденток.
Заключительный этап — индивидуальное собеседование. Нет, не то, что вы подумали, на кастингах мы никого не трахаем.
Каждая девушка заводится в отдельную комнату, и мы с ней беседуем. Мы — это я и мой кореш Антоха, оператор и по совместительству психолог. В любой уважающей себя съемочной группе есть психолог, он значительно облегчает работу. Третий наш товарищ, Руслан, он по организационным вопросам, в это время в зале травит байки телкам, подбадривая их.
Объясняем девушке, кто мы такие, зачем она нам нужна и что она с этого получит. Говорим уже открыто, что сниматься ей предстоит в откровенном порно. Соглашаются все, видимо под влиянием двух факторов — неплохого гонорара и того, что в России никто ее не увидит, разве что суперозабоченные дрочеры, которые проводят всю жизнь на порносайтах и мимо которых не пройдет ни одна новинка, хоть в России, хоть в Африке.
Задаем много неприличных вопросов. Когда и как лишилась девственности? Сколько партнеров было? Занималась оральным, анальным сексом, групповым? Как часто и в какой обстановке мастурбирует, что при этом использует? Как относится к однополой любви? И т.п.
Если все нормально, то просим раздеться, и внимательно осматриваем на наличие изъянов. Заглядываем в рот, ****у и жопу. В этот раз повезло, бородавок, огромных родинок, болячек, лишних волос, гнилых зубов, геморроя и прочих нюансов ни у кого не нашлось. Правда, у одной шрам от аппендицита, у трех растяжки, у половины целлюлит, хотя не жирные. Но это прекрасно гримируется.
Пять девушек выглядят не очень сексуально — или грудь обвисает, или жопа маленькая, или плечи слишком широкие. Их мы заносим в резерв, берем контакты и обещаем в будущем позвонить. Двум-трем, как показывает практика, нам действительно придется позвонить.
Оставшихся десять девушек мы готовы снимать. Через три дня ждем их в нашей студии, а пока домашнее задание — приготовить справки от психиатра, нарколога и венеролога (не липовые, нас не проведешь!), график месячных, потренироваться на бананах минету (так как сосать придется глубоко и долго) и сделать клизму. Сексом желательно не заниматься.
Из них придут человек пять-шесть. Кто-то не сможет сделать справки, а кто-то подумает и передумает.
Но так и должно быть, не всем же быть порнозвездами.
Но вообще столь масштабные кастинги — редкость. Чаще перед очередной съемкой, когда нужна свежая кровь, отсматриваем всего несколько кандидатур. Просто на этот раз предстояло снимать цикл, а пул артистов уже давно не обновлялся.
В наш век интернета найти артистов — дело плевое. Желающих — хоть пруд пруди. Достаточно закинуть удочку на каком-нибудь адалт-форуме, и остается лишь выбирать. Правда, порою приходится перелопатить кучу материала, чтоб найти подходящего по всем параметрам человека. Важно ведь не только обладать хорошим телом, но и уметь пользоваться им. А также иметь определенный склад ума — не всякий, на самом деле, сможет работать с холодной головой.

6.
Полдня настраивали оборудование, подготавливали интерьер, решали различные предсъемочные нюансы.
Потом подтянулись артисты.
Посидели, попили чай с конфетками, познакомились, поговорили. Это нужно — все должны присмотреться друг к другу. ****ься, не познакомившись, — моветон, знаете ли.
Проверили справки, согласовали критические дни. У двоих приближаются — надо учитывать. При месячных тоже можно сниматься, но возни поболе.
Кстати, две кобылы из отобранной десятки не появились. Ну и член с ними, погоды не делают. Пусть ебутся бесплатно или за мороженное, например.
Провели инструктаж для девушек. Парни-то уже опытные, снимались неоднократно, ведут себя как бывалые.
Всем раздали сценарии, распределили роли.
Шесть новелл, вкратце:
1) парень и девушка
2) парень и девушка
3) два парня и девушка
4) девушка и девушка
5) парень и две девушки
6) групповуха, ориентировочно — двое на двое.
В каждом ролике, естественно, свой сюжет, не просто тупое соитие. По моим расчетам, съемки растянутся месяца на два.
Девушки чуть смущаются в преддверии лесбийских сцен — такое предстоит им впервые. Что ж, когда-то надо начинать.
Затем следовал один из моих любимых моментов. Люблю, знаете ли, когда новоиспеченные артисты раскрепощаются и показывают свои способности.
Включаем камеру, каждая должна встать в разные позы, станцевать импровизированный стриптиз, помастурбировать, пососать член и полизать ****у коллеге. Всего помаленьку. По ходу действий получали указания, как делать правильнее и чтоб смотрелось красивее.
Суть этого действа — раскрепостить артистов, чтоб не стеснялись камеры и людей вокруг, дать несколько предварительных инструкций и посмотреть, как примерно они будут выглядеть на экране. Ничего из этих пробных съемок в будущий фильм, конечно, не попадет.
Все нормально, все в восторге. От лесбийской любви артистки без ума. Ничего, это лишь поначалу, потом от секса воротить будет.
В завершение дня занимались бюрократией — подписывали контракты.
Мне нравится один из пунктов — «В случае форс-мажорных обстоятельств, к коим, помимо прочего, относятся заболевание или незапланированная беременность, артист несет обязательства по неустойке».
Даже не знаю, кто составлял это документ, видимо, какой-то веселый человек.
Наверно, это последний случай, когда ведутся договора. Толку от этих филькиных грамот никакого, юридической силы они не имеют. Единственная польза от этих бумажек — видимость гарантии, что никто никого не кинет.
Но это только видимость. В любой момент артист может исчезнуть бесследно, нарушив тем самым все планы, а может также быть кинут на лавэ. Не пойдет же он с этим контрактом по судам, такое только где-нибудь в Америке возможно.
Однако надо стараться вести дела предельно аккуратно, дабы потом не кусать локти.

7.
Сегодня был короткий съемочный день. И так вчера до десяти зависали, да праздник еще.
Слышал краем уха разговор двух моих артисток насчет планов на вечер. Их хахали собираются устроить им романтИк (****ь, что за слово?!) и о том, чем занимаются их любимые женщины, — ни сном ни духом. Телки гадают, чем же их порадуют на этот раз. Одна сокрушается — придется трахаться, а неохота.
Повеселили, короче, меня.

8.
Я никогда лично не общаюсь с заказчиками, но однажды довелось. И вот что сказал мне пьяный порномагнат с двадцатилетним стажем, американский еврей русского происхождения, живущий в Европе: «Знаешь, Глеб, почему я покупаю твои фильмы? Потому что они хорошо продаются. А знаешь, почему они хорошо продаются? Потому что ты не умеешь снимать порно. Иначе говоря — ты не вписываешься в законы порнобизнеса».
На досуге у меня было время обдумать эти слова.
В любом деле есть определенные стандарты и алгоритмы. Так вот, в порнобизнес я пришел, не зная о нем ничего. В отличие от многих коллег по цеху, которые проходили какие-то определенные этапы, набираясь опыта и обрастая знаниями, я сразу стал режиссером, причем, плохо представляя эту профессию. У меня нет режиссерского образования. Из тех, с кем я работал когда-то и работаю сейчас, специальное образование есть только у оператора, все остальные — самоучки.
Со временем, конечно, пришел и опыт, и кое-какие знания, но я до сих пор не знаю некоторых правил и приемов режиссерского дела, равно как и некоторых терминов. Пытался читать специальные учебники и даже брать уроки у профессионалов, но забросил это гиблое дело. В итоге получается довольно самобытно, а одна из работ чуть не взяла первую премию на одном из закрытых фестивалей в номинации «Режиссерская работа».
Долгое время я сознательно избегал учиться у опытных коллег. Информации что сейчас, что пару-тройку лет назад было предостаточно, и при желании каждый из вас может влиться в порнобизнес. Но если б в начале своего творческого пути я смотрел, как работают другие, то невольно копировал бы чужое и сейчас пополнял ряды никому не известных, и по большому счету ненужных деятелей.
Кстати, режиссеры в порноиндустрии — не особо известные люди, зачастую их знают лишь в определенных кругах. Гораздо больше известны продюсеры. И лично у меня желания пиарить свое имя вовсе нет. Для меня намного важнее лавэ, которое я получаю за свою работу, а не слава. Тщеславность чужда мне.
Вы скажете мне — но ведь деньги прямо пропорциональны популярности. На это ничего не отвечу, ибо бакланить на эту тему мне неинтересно.
Итак, мы существуем несколько обособленно от всей остальной порнобратии, и лишь наш организатор и менеджер, наш посредник и переговорщик, прощелыга и прохвост Руслан периодически крутится в порнотусовках, порнокомпаниях и порноофисах Европы.
Некая обособленность в чем-то и обуславливает больший спрос и большую дороговизну нашей продукции.
Всем известно, что основная аудитория порнухи — малолетние и не очень онанисты. Так вот, я работаю на немного другой сегмент рынка. Среди моих конечных потребителей — люди постарше, семейные пары, женщины, мужчины средних лет и среднего достатка и просто ценители. И многие смотрят не в одиночестве, дабы смачно вздрочнуть, а со второй половиной, непосредственно перед хорошим полноценным сексом.
И распространяется мое кино только в лицензионном (ну, может, не всегда) виде в специальных местах, куда школьников не пускают, и на платных сайтах, куда тоже просто так не попасть.
Еще одно мое существенное отличие — я не снимаю геев, насилие, педофилию, зоофилию и прочие извращения. При всей моей беспринципности я сознательно отказываюсь от больших денег, ведь такое видео стоит намного дороже. Из-за этого мои подельники периодически злятся на меня, денег-то хотят все и побольше. Но, поверьте мне, деньги в жизни не самый решающий фактор, есть вещи на порядок выше.

9.
В последнее время довольно популярно любительское порно. Это понятно — надоедают однотипные куклы с практически идеальными телами и отточенными движениями, людям хочется большей естественности, которая и возбуждает сильнее, и смотрится интересней.
Но у любительского (частного, домашнего, семейного) порно есть свои нюансы, такие, как плохое качество видео и неважнецкая операторская работа (грубо говоря, плохо видно то, что хочется разглядеть получше).
Вот я и хочу взять плюсы этого жанра и убрать минусы, получив в результате хороший продукт. Конечно, идея неоригинальна, и многие уже давно работают в этом направлении, ну да флаг им в руки.
Два сценария уже готовы и ждут своего часа.
Первый сюжет. Тема — мастурбация и виртуальный секс. Чел рыскает по порносайтам, очкастая студентка-ботаничка пишет реферат, информацию для которого ищет в интернете. Неким образом они пересекаются в сети, начинают общаться и дело доходит до онанизма в веб-камеру. Телка сначала предстает скромной отличницей, потом показывает свое истинное лицо. Челу же дрочить не привыкать, это его стихия.
Надо постараться уложиться в сорок минут, в идеале — полчаса, что очень непросто.
Сюжет второй. Тема — минет. Парень едет по трассе, останавливается около кучки проституток. Договаривается с мамашей, выбирает жертву, далее она отсасывает в машине. Хочу снять так, чтоб выглядело как съемка с телефона. Антураж — трасса, поле, лес, простенький автомобиль, дешевые шлюхи, короче, антигламурная обстановка.
Не люблю выездные съемки, но сей случай того стоит.
Также есть задумка взять несколько обычных пар и заснять их привычный секс, не гримируя их, не давая никакого сценария, указаний, — чистая импровизация. Потом сделать нарезки лучших моментов и скомпоновать в полнометражный ролик.
Можно было бы стилизовать под съемки скрытой камерой на съемной хате или в мотеле, но тогда придется снимать с одной точки и без приближения, а это уже не то.
Вообще, задумок много, и это скорее хорошо, нежели плохо.

10.
Формируем актерскую базу.
Все, кто хочет сняться в порно и, возможно, даже сделать карьеру на этом поприще, шлите свои заявки, рассмотрим, кого-то пригласим. Повезет, конечно, не всем, но все же.
Если вы подошли нам, то условия таковы. Гонорар — от ста до двух штук баксов, в зависимости от роли. Вы можете или мелькнуть в кадре на несколько секунд, или оказаться в главной роли. Съемки одного человека длятся от получаса до нескольких дней.
Сотрудничество может оказаться как единоразовым, так и постоянным. Не исключено, что позже вами заинтересуются западные компании. Одна мадам из Воронежа, например, уже давно осела в Голландии, благодаря тому, что когда-то мелькнула у меня в маленьком групповушном эпизоде.
Итак, шлите свои письма на мейл.
В письме напишите о себе — возраст, рост, вес, размеры, город, род занятий, семейное положение, ваша цель в съемках (деньги, любопытство, секс, приключения), ваш сексуальный опыт, жизненные приоритеты, был ли опыт подобных съемок и почему, собственно, должны пригласить вас.
Аттачем прикрепите фотографии. Желательно обрезать все лишнее, дабы уместить больше нужного. Миллион фотографий слать необязательно. Девушкам — лицо крупным планом, промежность, в полный рост и несколько разных поз. Парням всего два фото — лицо и в полный рост с эрекцией.
Если есть любительские съемки, шлите, но не длинные и не тяжелые.
Типажи самые разные. Помимо обычных красивых стройных сексуальных тел нужны толстые, худые и высокие обоих полов. Открою секрет — намечается серия спортивных роликов (сумо, волейбол/баскетбол, гимнастика), а также кино для любителей эмо и анорексичек.
Возраст — от 18 до 50.
Если вы живете далеко от Москвы — не беда, при сильной заинтересованности в кандидатуре привезем вас хоть с Камчатки.
Конфиденциальность я гарантирую.
Сразу результатов не ждите — вам могут ответить через день или через год. Или же вообще никогда.
Малолеткам — не пытайтесь надуть меня с возрастом.
Педофилам, зоофилам, копрофилам, проституткам, пидарасам и прочей мразоте — просьба не беспокоить.

11.
— Вырезано внутренней цензурой автора —

12.
Половину материала уже отсняли, и параллельно приступаем к не меньшей ****ории, чем съемки — монтаж и озвучка.
Надо отдать должное монтажеру и звукорежиссеру, люди хорошо знают свое дело и положиться на них можно.
Всякий раз, находясь в монтажной, среди аппаратуры и приборов, названия которых я не всегда знаю, вспоминаю, как сводили свои первые шедевры.
Те, кто хоть немного знаком с производством кино, знают, насколько важны эти два этапа, монтаж и озвучка. К слову сказать, наш звуковик Вован когда-то ушел от широко известного в узких кругах режиссера. Так вот, тот снимал довольно неплохое видео, но звуковому сопровождению не придавал должного значения. Попробуйте, господа, вздрочнуть, к примеру, под «Песенку мамонтенка» или «Город, которого нет», — и вы поймете, о чем я.
Музыку для нас в основном пишет молодой талантливый ди-джей, чье имя вы еще узнаете, всему свое время. Он является резидентом одного провинциального клуба и использует в своей программе некоторые написанные для нас порнотреки, которые уже стали хитами у местных гламурных кис.
Стоны, крики и прочие звуки ебущихся женщин почти всегда воспроизводит моя ассистентка и зам Верка. Она настолько талантлива, что никто не догадывается, что десятки разных девушек озвучены ею.
Кстати, о Верке. Это просто золотой человек. Она и кастинг-менеджер, и администратор, и гример, и костюмер, и еще много кто. Артистки ее побаиваются, потому что она на них часто кричит и называет шалавами и мокрощелками. Как Верка оказалась в нашей джаз-банде я уже не помню, однако помню, что как-то раз, будучи под веществами, мы пробовали потрахаться, но ничего не вышло. Об этом мы не вспоминаем. Сейчас Верка замужем и, насколько мне известно, мужу не изменяет.

13.
Моя гомофобия больше распространяется на существ мужского пола.
Я люблю снимать лесбийское порно. Да и смотреть мне его интереснее, и возбуждает сильнее.
При лесбийских сценах нет таких нюансов, порою напрягающих, как плохая эрекция или преждевременная/затягивающаяся эякуляция. Хотя, порою приходится уговаривать девушек лизать друг другу, некоторым это и впрямь неприятно. Одна артистка, например, бойко лизала очко мужику, но, когда пришла очередь женского ануса, заявила, что брезгует. Никакой логики.
Кстати, давно уже заметил, что куннилингус любят далеко не все дамы, многим очень щекотно или же такие ощущения, какие возникают, если встать на ногу, сведенную сильной судорогой.
Однажды мне попалась истинная лесбиянка, которая поведала мне немало интересного. В частности, что убежденных закоренелых лесбиянок мало возбуждает лесбийское порно, потому что оно:
1) снято слишком наигранно;
2) теми, кто «не в теме»;
3) и, вообще, для мужчин.
Теперь я иногда приглашаю ее в качестве консультанта.
Недавно мне довелось переспать с молодой и красивой парой, которая жила семьей по всем лесбийским канонам. Я получил массу удовольствия, хотя, показалось, что друг другу они уделяли больше внимания, чем мне.
В жизни, к сожалению, лесбиянки не все такие красотки, как в кино. И я не понимаю всяких там бучей, стремящихся выглядеть как можно более по-мужлански. Ведь, чтобы спать с красотками, неплохо и самой выглядеть хорошо.

14.
Закончили работу над циклом. По старой доброй традиции вечером в студии пройдет импровизированный банкет. Как обычно, соберутся все участвовавшие в проекте, накроются столы; в начале вечеринки — просмотр на большом экране готового материала, обсуждение, комментарии, воспоминания, затем — организованное застолье, позже — безудержное веселье с пьянством и танцами. Теоретически вечер может оканчиваться развратной оргией, на практике желания потрахаться ни у кого не возникает.
Мероприятие предстоит довольно веселое, повод заслуженный, однако, былых радостных эмоций что-то я у себя не наблюдаю. Настроение, друзья, какое-то тоскливое. Вроде бы, все хорошо, никаких проблем, погода отменная, зелень, птички поют, воздух, необычайно вкусный для Москвы, но отчего-то немного грустно.
Впрочем, это всего лишь лирика.

15.
Снимаем новый ролик. Работы — на пару дней. По времени — сорок минут. Сюжет незамысловат — рандеву влюбленной пары, свечи-вино-танцы-секс.
Интерьер готов, актеры тоже, сценарий разучен. И перед самым началом съемки поступает корректива от заказчика — все диалоги исключительно на английском.
До этого таких пожеланий не было. Компания-заказчик или сама дублировала (причем довольно качественно), или оставлялся русский язык. Все-таки русскоязычных зрителей на западе немало, и иностранцам тоже интересно — экзотика как-никак.
Надо так надо. Но оказалось, что это загвоздка. Актер-то немного шарит в английском, актриса же и по-русски говорит коряво.
Диалоги небольшие, фразы в основном короткие. Выучить можно легко, но никакой акцент недопустим. Малейшая оплошность испортит все впечатление.
После некоторой безуспешной ****ории намечалось два варианта — сменить актрису либо наебать заказчика, без палева озвучив самим. Однако первый вариант неудачен, ибо девушка на роль подходит идеально, искать другую — терять время, да и этой платить неустойку. Второй вариант тоже не прокатит, так как без палева не получится. Это только певцы умеют открывать рот под фонограмму так синхронно, что многие верят.
Короче, решили так. Снимаем как обычно, а в перерывах Верка, знаток английского, преподает артистам произношение. Начало ролика, где, собственно, и сосредоточены все разговоры, снимем в последнюю очередь.
Подумал — сколько, интересно, Билан репетировал песню для Евровидения и был ли у него хоть малейший акцент при исполнении?

16.
Один авторитетный европейский сайт провел исследование среди своих пользователей. Было опрошено тысяч сорок человек. Надо заметить, отношение к таким опросам у европейцев несколько поответственней, нежели в России — люди понимают, что от их мнения зависит предоставляемый им сервис.
Короче, информация закрытая, поэтому привожу лишь самое интересное, что успел запомнить. Вообще там вопросов за сотню. Цифры привожу округленные до целых, ибо десятые запомнить сложно.
15 процентов людей не маструбируют, глядя порно.
18 процентов смотрят со второй половиной.
77 процентов аудитории — мужчины (мужского полу, по крайней мере).
64 процента мужчин дрочат преимущественно сидя, 21 — лежа. 12 процентов встают, когда кончают. 1 процент стремится кончить себе в рот.
Почти все женщины мастурбируют при помощи каких-либо предметов.
19 процентов — при помощи пульта.
Половина мужчин тоже что-то использует. 5 процентов периодически сует что-то в мочеиспускательный канал, 51 процент когда-либо что-то засовывал себе в гудок.
Половина женщин пробовала в том или ином виде однополую связь.
У мужчин этот процент — 39. Вы представляете? При этом пидорами себя считает лишь 7 процентов.
У 41 процента людей дома имеются предметы из секс-шопа.
67 процентов мастурбируют по нескольку минут в день, 6 процентов — несколько часов.
59 процентов людей обламывает, когда видео притормаживает. У 23 процентов мужчин может исчезнуть эрекция, если женщина стонет неправдоподобно.
64 процента редко дрочат на порно, предпочитая телепередачи, где можно пофантазировать, к примеру, выпуски новостей.
50 процентов мужчин стремится кончить одновременно с героем на экране.
71 процент на тематических форумах выдает ложную информацию о себе.
80 процентов мужчин, имеющих регулярную партнершу, продолжают мастурбировать. Про женщин не помню.
И не просите меня ссылку, все равно не дам.

17.
Чтобы оставаться успешным на любом рынке, нужно постоянно приносить на этот рынок какие-то новые интересные идеи. Одна из компаний, с которой я сотрудничаю, это очень хорошо понимает и время от времени радует европейских любителей секса чем-то новым.
Очередная идея несколько необычна, и я даже не знаю, что получится в конечном итоге и как воспримется потребителями. Скорее всего, все-таки на ура. К Новому году планируется выпустить подарочный альбом — широкий формат, плотная глянцевая бумага и высокая цена, конечно же. В альбоме — фотографии женщин, одетых, не совсем одетых и совсем неодетых. Вы спросите меня — а что тут необычного?
В первую очередь, необычные женщины. Вернее, как раз самые обычные. Не расфуфыренные красотки, не порнозвезды и топ-модели, а женщины, которых мы видим каждый день — продавщица в супермаркете, библиотекарша-серая мышка, женщина-мент, патрулирующая метро, учительница-старая дева, дворничиха-таджичка, студентка-девственница-ботаничка и т.п. Причем не модели, переделанные в эти типажи, а реальные персонажи. Где-то было подобное, но на дилетантском уровне, и в образе простых женщин выступали как раз переодетые модели, — согласитесь, это не столь интересно.
Берется объект. Фотографируется в своем повседневном виде. Подразумевается, что при просмотре альбома человек начинает фантазировать — интересно, а что у нее там, какая у нее ****а, бреет или нет, обвисшие ли титьки и т. д. Переворачивает страницу — а там объект тоже в повседневном виде, только полностью голая — со всеми изъянами и недостатками, в разных позах, чтоб все было видно. Фу, бля, думает человек, стремно. Или наоборот — нихуя себе, а сразу и не подумаешь. Листает далее — объект помыт, побрит, где надо, накрашен, причесан, загримирован, побывал в солярии и СПА, даже похудел, если требуется, — короче, превращен в порнозвезду, в которой почти ничего от первоначального не осталось. На какую фотографию дрочить — каждый решает сам.
Один из реализаторов проекта, как вы уже догадались — ваш покорный слуга. Я должен сделать треть, остальные женщины будут нерусские.
В одном альбоме будет около ста персонажей. Если будет востребовано — запустим серию.
Найти участниц не проблема — на мамбе и прочей ***не эксгибиционистки пасутся стаями, одна краше другой. Но если кто желает — заявки принимаются, условия те же, адрес тот же. По деньгам — пятьсот баксов за съемку, если попадаете в альбом — в районе трех штук. Точную сумму пока не скажу, все растянется на полгода, многое может измениться.

18.
Снимаем кино про анорексичек для извращенцев, которые любят мослы, обтянутые кожей.
Актрисы две. Первая — просто дистрофичка, такая конституция от природы, ест много, но не в коня корм. Очень худая, ни титек, ни жопы, тем не менее выглядит довольно здоровой, веселая и даже немного привлекательная.
Вторая — классическая ебнутая анорексичка. Выглядит ужасно, но считает себя красоткой, хочет похудеть еще, дабы стать совсем уж суперкрасоткой. Ничего не ест, иногда объедается и сразу идет блевать. Родители с ней намучились, и насильно кормили, и водили к психиатрам, — все без толку. Сейчас подзабили на нее, иногда только приглашают медсестру, та колет ей витамины, чтоб не сдохла ненароком.
В личной жизни, естественно, все плохо — кому нужно ходячее унылое зомби? Но мадемуазель видит причину своих неудач в нескольких лишних кило (хотя ей недостает килограмм двадцать). Более того — искренне считает, что парни просто побаиваются подкатывать к такой королеве, типа, не их уровень.
Актеры полезли в залупу — мол, не будем ее трахать. Не столько из-за брезгливости, сколько из-за страха, что она на хую кони двинет. В конце концов, сняли одним дублем.
Несмотря на дохлость, сосет довольно бойко.
Говорю ей, — видишь, дура, тебя даже трахать не хотят. Глаза опускает и твердит одно и то же — «я живу, не для того, чтоб есть». Чушь собачья какая-то.

19.
Как вам погода, господа? Между прочим, когда в Москве шли ливни пару недель назад, в Поволжье уже тогда было пекло. Урожаю кранты, люди паникуют.
А мы в это время снимаем кино для любителей толстяков. По сюжету — сумоисты/сумоистки на сборах решили потрахаться. Под раздачу попадают худенькая горничная — жестоко оформлена двухсоткилограммовыми мужчинами и тощий разносчик пиццы — над ним вовсю поиздевались большие страстные женщины.
В пятницу одновременно сломались все кондиционеры. Прервать процесс нельзя — график, хули. Опущу подробности, почему такую пустяковую проблему, как кондиционеры, не удалось решить полдня, но факт в том, что жирдяи энергично совокуплялись в не проветриваемом и не охлаждаемом помещении несколько часов. Под вечер бедняги шатались. О вони в студии молчу.
У Руслана в машине нашлись весы — купил в подарок кому-то, но так и не подарил. Так вот, один из актеров (кстати, настоящий борец сумо в прошлом) утром весил 167. Вечером — 152. Если б я похудел за день на 15 кило, меня б положили под капельницу.
Сложности в съемках были таковы, что на жаре и так не стоит, а на антисексуальных женщин тем более. В некоторых эпизодах выручали их же телеса. Например, в вариации ****а/*** и хуй/жопа в складках гениталий все равно не видно, поэтому часто делалась просто имитация соития.
На постели, кстати, сначала не решались снимать — думали, сломается. Ничего, выдержала.
Грим делали по минимуму — все равно через минуту он стекал с потом.
Хорошая мысля приходит опосля — подумал, что можно было б совместить дистрофичек из прошлой серии и толстух. Согласитесь, было б оригинально — две противоположные лесбиянки, одна — 30 кило, другая — 150. Но поезд ушел, теперь уже в другой раз.
Я люблю крупных женщин, чуть полноватых. Но касаемо чересчур толстых — я пас. Хотя, Бет из Gossip я бы трахнул. Но это скорее влияние ее песен.

20.
Несмотря на жару, продолжаем работать.
Давеча случился прикол, который в очередной раз показал, что мир тесен, земля круглая, а жизнь затейлива.
Делали на студии небольшой кастинг на текущую роль. Начали без меня, я пришел в тот момент, когда пятеро претенденток стояли в абсолютном неглиже, выстроившись в ряд. Прищурив свои близорукие глаза, я вижу, — вот это неожиданность, вот это встреча, ****ь, на Эльбе!
Небольшая предыстория. Несколько лет назад в одной из компаний я столкнулся с очень высокомерной, чрезвычайно самоуверенной и весьма неприятной девушкой. Из разряда тех, кого часто в Интернете именуют тупая ****а и гламурная кисо. Компания была самая разношерстная, и эта кобыла, подпив, начала извергать из себя понты. Типа, она королева, все вокруг быдло, лохи и нищеброды, что меньше чем на бентли к ней не подъехать. Надо заметить, что в тот период я ничем не занимался, нисколько не зарабатывал да к тому же страдал от аддикции. Короче, слово за слово — я чуть было ее не уебал. Знакомство наше закончилось обменом пожеланиями. Она мне — чтоб ты сдох, я ей более интеллигентно — жизнь любит осаживать заносчивых, так что береги себя.
Как вы догадались, среди кандидаток стояла она. Уже слегка поблекшая и без былой спеси. Честно признаюсь, отчаянно захотелось поглумиться. Но добрым каким-то становлюсь с годами, посему сказал одеться и повел в ближайшее кафе.
Посидели, по****ели под кофе с винишком. Жизнь и впрямь расставила все по местам. Тусила, блудила, в какой-то момент остановилась, осмотрелась — уже не ****юшка, все подруги жизнь худо-бедно устроили, а она никому не нужна. Папики куда-то поисчезали, столкнулась с безденежьем. Встал вопрос о работе — уже и рада бы пойти повъебывать как все остальные, да в жизни ни дня не работала и ни к чему не приспособлена. Так и оказалась здесь, ****ься-то много ума не надо. Спьянела, начала мне удочки закидывать, чтоб в пассии к себе взял. Вот только мне не надо, да и не люблю таких.
Короче, обрисовал ей картину, хочешь, говорю, — будешь у меня сниматься, но на общих основаниях, без поблажек. Все-таки не подруга мне какая-то. Договорились, что подумает и позвонит. Процентов тысяча, что позвонит.
Вот так друзья, такие дела. Делайте выводы.

21.
Сегодня была выездная съемка, весь день тусили в лесу. Сняли ролик с банальным сюжетом, но в красивом исполнении.
Сценарий незамысловат. Молодая пара выезжает на природу, он ее фотографирует в разных позах и видах, потом они трахаются. Первая часть ролика — красивая эротика, вторая — порнография. Тоже красивая. По крайней мере, без какой-то животности.
Между фотографированием и сексом девушка мастурбирует. В этом эпизоде есть фишка — по обнаженному телу ползают муравьи. Это снимается макросъемкой, и получается такой чувственный момент, которые особо ценятся сентиментальными и впечатлительными женщинами.
Негодные муравьишки так и норовили заползти в ****у, будто там медом намазано. Интересно, они прижились бы там или сразу сдохли?
Я люблю лес. Осенью планирую съездить на недельку в деревню. Каждый день буду ходить за грибами.

22.
Мадемуазель из недавнего поста уже начала сниматься. Освоилась довольно быстро, и теперь уже не краснеет, когда ловит на себе мой взгляд. Тело неплохое, но не супер. Сосет старательно, практика, видать, за плечами. С анальным проблем нет, очко к ***м привыкшее, видимо, папики часто ебли ее в жопу. Ничего выдающегося про нее сказать не могу, как отличится чем-то — расскажу.

23.
Привели мне тут одного субчика. Очень хорошие знакомые, очень настойчиво попросили. Дескать, золотой человек, нужный во многих делах, пойди, мол, Глеб, навстречу. Не ему пойди — нам. Не озабоченный, просто мечта у человека — сняться в порнухе, окунуться с головой, так сказать, в эту кухню. Ладно, думаю, член с вами, хоть чью-то мечту исполню, может, и не зря жизнь проживу.
Но, говорю, условие — пусть снимается на общих основаниях. В жопу его, конечно, не оформят, говно жрать тоже не заставят, но почувствует он себя не очень уютно.
Посмотрел на него — тело спортивное, лицо смазливое, в себе уверен, глаза горят, — авось прокатит, думаю.
Сценарий примитивный, ни замысловатого сюжета, ни драматургии, ни акробатических поз. Два друга и одна девушка, классика жанра.
Сам я не любитель участвовать в подобном. По молодости, бывало, дрючили с друзьями иногда в два смычка желающих, но обычно все проходило без изысков — девушка раком, один сзади, другой спереди. И больше веселья, чем кайфа. Особо смешные моменты, когда с другом взглядами встречаешься да рожи друг другу корчишь. А так, чтоб лизать при ком-то да ***ми соприкасаться — это уж увольте.
Итак, начали. Когда товарищу по сценарию пришлось делать куннилингус, он малость застремался, отчего все присутствующие ехидно заулыбались. Ладно, с горем пополам отработал эпизод.
Дальше другая напасть — не стоит, волнуется слишком. Дрочи, говорю, пока, да аутотренингом занимайся, потом смонтируем как надо. Пока у него все-таки встал, успели снять большой эпизод.
И снова незадача — только всунул артистке, сразу кончил. Может, хватит, спрашиваю? А сам злой уже — из-за него проверенному актеру отказал. Тот, правда, уже примелькался малость, но все же. Нет, отвечает, до конца пойду.
А член не стоит — перенервничал товарищ не на шутку. Сам признался, когда девственность терял — не так волновался. Оно понятно — камеры, люди, свет в глаза.
Иди, говорю, за ширму, дрочи. Сходили пока в кафе пообедать, потом еще на студии полчаса чаи гоняли — все прибор свой теребит. Вспотел весь, злится — не стоит и все. Хочешь, говорю, до конца роль доиграть — иди в аптеку и покупай виагру.
И пошло как по маслу. Но во время дабл пенетрейшен чуть не выбыл из игры. Чтоб одновременно ****ь в ****у и в жопу, нужна некоторая сноровка. А этот еще и неуклюж слегка. Возились-возились, вроде приноровились, пошел кадр хороший — не могу, говорит, я себя пидором чувствую. На коллегу кивает, — мол, *** его ощущаю внутри бабы.
Я уж психовать начал. Уладили, идем дальше.
В конце оба должны кончить на лицо. Стоят, дрочат друг напротив друга. Я говорит, боюсь, что на меня попадет малафья. И я специально уж отвечаю — так ведь это и нужно, это самый удачный кадр считается. Приуныл соколик, зачем ввязался, подумал наверно. Но не стали на него кончать, он тут человек случайный, зачем фаршмачить зазря.
Долго дрочил в конце, мы уж ставки начали делать, кончит или нет. Кончил все-таки, обильно, хоть в чем-то преуспел.
Ну как, спрашиваю, впечатления? Не понравилось, отвечает, но будет что вспомнить.
Завтра посмотрю свежим взглядом, может, повырезать все придется.

24.
Дело в том, что мне приходит много корреспонденции, как на мейл, так и в личку, и ответить всем я просто не могу. А кому-то просто не вижу смысла.
Ежели вы хотите сниматься, смотрите пост «Объявление» и следуйте инструкциям. Эта тема актуальна теперь всегда, время от времени мы просматриваем кандидатов и некоторых приглашаем. Сейчас появился еще и бонус — понравившиеся кандидатуры я пересылаю одному моему европейскому приятелю и порнодеятелю, просто по-дружески.
Без фотографий я вообще не смотрю. И больше информации о себе приветствуется, это экономит время и позволяет получить примерное представление о вас.
Очень многие хотят просто побывать на площадке. Господа, это не проходной двор, поэтому случайные люди туда попадают нечасто. По крайней мере, я стараюсь этого не допускать.
Если с вами не связываются, не надо заебывать вопросами о причинах.
Сценарии шлите на мейл, если можете предложить что-то действительно стоящее. Поебень всякую слать не надо. Один товарищ прислал интересный сценарий, и буквально через пару дней уже был готов ролик. Мы даже гонорар предложили, но чел отказался — типа, признание ценнее денег. Что ж, респект.
Операторы, фотографы, монтажеры, осветители, гримеры, звукорежиссеры и прочие специалисты не требуются. Я верю, что все вы профессионалы своего дела, но как кто-то будет нужен — я скажу.
Просто так побывать на съемках, чтоб, к примеру, пофотографировать, — нельзя, уж извините. Предлагать за это деньги тоже бессмысленно.
Не просите меня какие-либо ссылки на что-то из моего творчества. Поверьте, есть несколько причин, по которым я не покажу даже самую невинную фотографию собственного производства.
Часто спрашивают, где посмотреть действительно хорошее порно. Ищите и обрящете, господа. Не из вредности говорю, а просто не знаток я сего кинематографа и не слежу за другими. Да и рекламировать кого-то желания нет.
И не шлите, пожалуйста, вопросы, ответы на которые вам даст любой поисковик.
Приведу несколько наиболее выдающихся цитат из писем.
«всю жизнь мечтаю сняться в порно, но в нашем городе нет ни одной порностудии. Возьмите меня и не пожалеете. Не думайте, я не шлюха, у меня было только три парня».
«не начали ли Вы еще снимать гей-порно? Дело в том, что я гей-девственник. Долгое время я не мог признаться себе в этом, но теперь твердо решил пойти по этому пути. Но свой первый опыт я хотел бы получить в стерильных условиях в окружении специалистов».
«учусь в театральном, можно ли пройти у вас практику?»
«фотографии не шлю, но вы будете ослеплены моей красотой».
«мы с мужем побывали во всех свинг-клубах Европы, теперь в наших планах совместные съемки в порно. Готовы даже заплатить».
«я начинающий гуру новой школы пикапа, но моей карме чего-то не хватает…»
«Глеб, у меня хлюпает влагалище. Наверняка Вы сталкивались на съемках с такой проблемой».
Это, конечно, малая часть. Не обижайтесь, авторы этих строк, что немного нарушил конфиденциальность, просто взгляните на себя со стороны.
Отдельно хочу сказать активистам гей-движений и нашей доблестной милиции. Займитесь наконец-то каким-нибудь общественно-полезным делом. Не надо цеплять меня, провоцировать и пытаться втянуть в свои интриги. Я могу предложить вам лишь залупу на воротник.
Всем спасибо и до встреч в эфире.

25.
Сегодня в преддверии съемок смотрел телок, которых отобрала Верка. И попалась среди них одна довольно занятная. С отличным телом и опилками вместо мозгов.
Ей я уделил побольше своего драгоценного времени. Нет, не трахал, конечно, просто поговорил по душам, я любитель иногда.
Девочке 19 лет, три месяца назад она приехала из Сызрани, без определенных планов, но с одной целью — устроить себе в Москве красивую жизнь. Снимает комнату с двумя такими же лимитчицами. Что в Сызрани не жилось, спрашиваю. Ловить там нечего, отвечает, а Москва — она Москва и есть.
Я, конечно, понимаю людей, стремящихся к лучшей жизни, я сам вылез из таких ебуней, которые москвичи только по телевизору видели. Однако девочка даже и не думала, чтоб работать здесь. В крайнем случае, говорит, в проститутки пока пошла бы на первое время или стриптиз в клубе танцевать. Причем говорит это на полном серьезе. И то, что попала ко мне, воспринимает как вовсе даже нехуевый вариант.
Родителям врет, что работает в салоне красоты, наращивает ногти. Что говорит сызранским друзьям и подругам — не знаю, но представляю, что пальцы гнет.
Какие вообще планы на жизнь, интересуюсь. Естественно, найти хорошего мужа, благо что природа наградила красотой. Что ж, говорю, удачных поисков.
Приехал домой, со страницы жены в Одноклассниках нашел сию девицу. Фотография на пляже, в бикини. Город — Москва. Статус — «если я девушка твоей мечты, то помечтай».
Скоро посмотрим, короче, как сосут девушки мечты.

26.
Немного некрасиво получилось накануне.
По доброте душевной дал работу этой даме, что когда-то мне сдохнуть желала, а то жить не на что бедняге. Девица освоилась немного и начала проявлять свой гонор. И вот в очередной раз она была чем-то недовольна и стала залупаться, мол, ей нужно особое отношение, ибо не чета она нашим актерам, ведь ее когда-то такие фраера ебли, которые нам и не снились. На что Верка ей говорит, — слышь ты, прошмандовка, угомонись маленько.
Та в крик, — это кто тут прошмандовка, да как ты смеешь! И в истерике хватает зачем-то линзу от камеры, лежащую на столе и разбивает ее о стену. А линза была особо ценной и достал ее Антоха с трудом.
Он подскочил и въебал ей подсрачник с ноги, да так смачно, что она метра три пролетела.
Я в это время сидел пил чай с лимоном и наблюдал за этим цирком, не произнося ни слова.
Но Антоха быстро разрулил ситуацию, неприятную всем, и всех успокоил, — психолог, хули.
В итоге ему снова суетиться в поисках линзы, съемки приостановлены на пару дней, а мадам три фильма будет сосать бесплатно. Исключительно сосать, так как синяк на полжопы замазать трудно, а пройдет он не скоро, и украшением кина явно не станет.
А потом — нахуй ссаными тряпками. Сволочь неблагодарная.
Такие вот издержки профессии.

27.
Пока вся страна отдыхала полнедели в честь какого-то непонятного праздника, мы активно работали на благо онанистов. Потом шла почти неделя расслабона и вялотекущей подготовки к следующему проекту.
С выебистой дамой расстались. Свое она отработала, хотя и с неохотой. К счастью, на экране ее неохоту не видно. Расстались предельно деликатно — в таких скользких делах, как наше, наличие врагов нежелательно.
Вам наверняка интересно, как исполняет минет звезда Одноклассников из Сызрани. Отвечаю — весьма и весьма посредственно. Но ничего, дядя Глеб научит ее плохому, на родину вернется профи.

28.
История услышана мною из третьих уст, поэтому за достоверность каждой детали не ручаюсь.
Дело было несколько лет назад с одним моим шапочным знакомым. Товарищ занимался съемками порно, сводничеством, экспортом проституток под видом моделей и прочими грязными делишками. Все шло хорошо, и в какой-то момент он потерял ощущение реальности. Возомнил себя этаким магнатом, властителем душ и считал, что ему сам черт не брат и море по колено. Постоянно тусил со свитой из трех-четырех шлюх, пользовал актрис на съемках и кастингах и нюхал кокс во время работы. Которая, к слову сказать, уже перестала быть просто работой. У меня, например, есть некая грань — пришел, поработал, ушел и забыл, т.е. — какая-то часть жизни, не более. Но главное — стал высокомерно и вообще ***во относиться к людям. Я, конечно, тоже не испытываю особого уважения к своим подопечным, но, по крайней мере, резкого негатива от меня не исходит.
И вот в один прекрасный день в подвал, где базировалась студия, врывается бригада ментов. Не ОМОН, но тоже очень злые. И зачем-то со стволами, в бронежилетах и касках. Думали, наверно, что вооруженную банду берут.
На площадке в это время творится разврат, в сторонке артисты готовятся к нему присоединиться, кто-то за ширмой ****ся не по сценарию, а наш герой вальяжно раздает указания, скручивая купюру для приготовленной дороги.
Всех мордой в пол и затем в каталажку.
Заводят сразу несколько дел — производство-распространение, организация притона, хранение наркотиков, сутенерство и еще какие-то. Изъяты материалы, а также кокс с травой. Плюс одну кобылу менты сломали морально, — наврали, что была оперативная съемка, которая станет достоянием общественности, если не сотрудничать, — и она написала заявление, что ее принуждали.
Позже выяснилось, откуда ноги растут. Ментам в красочных подробностях настучал актер, которого деятель выгнал со съемок за какой-то незначительный косяк, унизив в своей привычной высокомерной манере.
В итоге все дела замяли — продажность милиции иногда на руку, товарищ со временем перебрался в Голландию, где можно позволить себе многое.
Мораль сей басни такова. Коль уж занимаешься нехорошими вещами — будь добр не расслабляться.

29.
Нередко меня спрашивают — а как твоя супруга относится к столь, мягко скажем, необычной профессии?
Рассказываю. Вместе мы чуть дольше, чем я занимаюсь порнухой. И первое время я скрывал, прекрасно понимая, что никакой нормальной женщине это не понравится. Но, когда стали жить вместе, шифроваться стало трудновато, и я открыл карты. Спонтанно, будучи в подпитии.
Любимая моя дама строгих нравов, с ней особо не побалуешь, посему скандал был нешуточный, меня чуть не бросили. Основная претензия — типа, я совокупляюсь с артистками, и не хватало мне еще заразу в дом принести. Ну, и что я аморальный тип, конечно же.
Чтоб успокоить, я даже врал, что отныне с развратом покончено, буду зарабатывать чем-то другим. Пойду работать, менеджером каким-нибудь, например. Потом думаю — какого ***? И однажды взял ее на съемки. Увидев, насколько происходящее там действо мерзко и отвратительно, она все же поверила, что я лишь сторонний наблюдатель и координатор.
С тех пор тема больше не поднималась.
Вообще, моя супруга — святая женщина и никакая шлюшка из моих подопечных и ногтя ее не стоит.

30.
Обычно я мало интересуюсь дальнейшей судьбой артистов — пришли-ушли, и черт с ними. А недавно задумался.
Большинство не задерживается на этом поприще — поснимаются немного, и живут дальше, вспоминая съемки как приключение, скрывая ото всех или, наоборот, бравируя при каждом удобном случае.
Кто-то кроме сексуального тела и умения им пользоваться ничего больше не имеет, и продолжает зарабатывать сексом в разных его проявлениях.
Некоторые парни занялись впоследствии стриптизом. Двое пришли ко мне из танцоров, туда же и ушли. Скорее всего, танцы сочетаются с проституцией, не знаю точно.
Один прельстился высокими заработками в гей-порно и перешел в ту категорию. Что ж, дело сугубо его личное, но уважения у меня сей поступок не вызывает.
Снимался у меня культурист, у которого сорвалась карьера в бодибилдинге из-за травмы. Сейчас зарабатывает исключительно как инструктор по фитнесу и втихаря от жены трахает посетительниц зала.
Были студенты актерских училищ, некоторых изредка встречаю в коротких эпизодах всяких говносериалов.
В нескольких роликах, имевших особый успех, фигурировал юноша, которым, по непроверенным данным, интересовался сам Рокко Сиффреди. Но парень резко завязал с порно и начал активно строить карьеру в иной сфере, получил степень МВА, сейчас он топ-менеджер в крупной торговой сети.
Из девушек по карьерной лестнице в мире порно продвинулись две. Одна, накопив опыт, стартанула в Германию, и довольно успешно снималась у тамошних режиссеров. Но, поговаривают, сейчас больше зарабатывает элитной проституцией, чем съемками. Вторая тусит сейчас в Амстердаме и вроде ее раскручивают как бренд.
Как и парни, некоторые девушки тоже занимаются стриптизом. Как-то раз я даже наблюдал в кабаке выступление моей бывшей артистки. Я был с приятелем, и он говорит, — ****ь, почему только до трусов, интересно на ****у глянуть. Улыбнувшись, я ответил, — да ничего особенного, я видел. Товарищ не знал о моей работе, поэтому не стал развивать тему, решив, что я шучу.
В паре фильмов снималась тупая-претупая овца, не знавшая, где право и лево, сейчас работает по вызову в каком-то интернет-борделе, одновременно разводя лохов на мамбе. Когда мне показали ее анкету — я долго смеялся и даже хотел написать ей, но там надо было регистрироваться. «Ищу порядочного, солидного мужчину для серьезных отношений, люблю секс, но отдамся не каждому», — и прочая подобная чушь.
Была девочка из какого-то далекого городка, то ли Воркуты, то ли Колымы, училась в Москве в институте. Отчислили за неуспеваемость, вернулась домой. Недавно пишет письмо — хочу опять сниматься, забери меня отсюда. Никакой изюминки в ней нет, таких и в столице пруд пруди, посему — извини, дорогуша.
Еще одна мадемуазель окончила свой престижный университет и теперь развивает бурную деятельность в одной общественной организации. Это ведомство я временами презираю, но предавать ее имя огласке считаю излишним. Хоть и есть желание, но некоторую этику надо соблюдать.
Две девицы поплатились за чрезмерную любовь к сексу сломанными ногами. Хотя назвать их порноактрисами, пожалуй, нельзя.
Зависал я как-то в Поволжье, и понадобилось мне срочно снять короткий ролик. Ни аппаратуры, ни команды, ни времени, ни артистов, — ничего, короче. Знакомый привел мне двух своих персональных шлюшек, и сам же их оттрахал на камеру. Снимал я сам, хотя оператор из меня плохой, а камера была еще хуже. В общем, получилось говно, но суть не в этом.
Девицы эти были мать и дочь, 19 и 35 лет. Причем этот факт выяснился позже — зная мою нелюбовь ко всяким инцестам, от меня его сперва скрыли. Хорошие телки, знатные тела, причем мать мне нравилась больше. Какая-то у них семейная нимфомания была и врожденное распутство. Глава их семьи вроде бы даже сбежал от них, застав их за лесбиянством. Но, может, это просто слухи.
Позже приезжаю туда снова, мне рассказывают, — теперь они персональные шлюшки местной группировки, и мелкие авторитеты районного масштаба приглашают их по пятницам в сауну.
И спустя время узнаю очередные новости. У половины той джаз-банды закапало с конца. А парни отмороженные и насчет таких косяков строгие. Вычислили, откуда ноги триппера растут, и вновь пригласили девушек на пятничное банное рандеву. Прямо в сауне от****или, переломав обеим ноги, закинули в багажник и выбросили где-то в кустах.
Ходят теперь, прихрамывают. Опускаться начали, выпивают и быстро теряют внешний вид. Поговаривают, что ебутся уже с менее престижным контингентом.
Прогуливаясь недавно по Филевскому парку, заприметил даму с коляской и статным мужчиной. Мы встретились глазами, и она тут же отвела взгляд, немного покраснев. Долго думал, кто такая, еле вспомнил. Пару лет назад снималась в групповухе с пятью или шестью самцами, мне еще нравилось, как естественно она стонет.
Но, как правило, мои подопечные пропадают из поля моего зрения. А ведь у многих жизнь сложилась довольно интересно, в этом я уверен.

31.
Расскажу про девочку Алису.
Когда я впервые ее увидел, сразу же подумал, — что-то с ней не так. Вроде бы вполне адекватна, общается легко, улыбается все время, но какая-то ненормальность все же ощущается. Я встречал похожих людей, позже выяснялось, что у них были психологические травмы или просто тяжелая жизнь.
На кастинге я застал лишь последний этап, когда девушки демонстрировали свои самые сокровенные места. И Алиса так ловко принимала разные позы, так лихо раздвигала ноги и артистично прогибала спину, вставая раком, что я спросил, — ты не ****ишь ли, что не снималась никогда? Заулыбалась, и отвечает, — я специально на порносайтах полночи зависала, чтоб знать, как себя преподнести.
За день до съемок я оказался в Тушинском парке один и чуть подвыпивший, — те, кто составлял мне компанию, уехали, а домой идти не хотелось. Дай-ка, думаю, позвоню Алисе.
Прилетела моментально — они все стремятся подобраться поближе. Думают, что скорефаниться с режиссером — это поймать бога за яйца. Может, где-нибудь это и так, но не со мной. Если я решил пообщаться с артисткой за пределами площадки (что случается нечасто), то это не значит, что я стану ее протеже. И не означает, что я хочу ее трахать. И поблажек на площадке из-за одного сопливого разговора я не делаю.
Короче, посидели-поговорили. Вино дало в голову, язык развязался и давай рассказывать мне про свое житье-бытье.
К слову сказать, на тот момент ей было двадцать с небольшим, обладала она прекрасным лицом и тело, и ничто не выдавало в ней начинающую порноактрису.
В школе Алиса была изгоем и гадким утенком, некрасивой, толстой и зашуганной. Как водится, житья ей не давали — насмешки, издевательства, смешные клички и прочие атрибуты жизни школьного отщепенца. Это во взрослой жизни такие вещи вспоминаются уже с улыбкой, а в детстве — трагедия хуже некуда.
Классе в девятом одноклассницы уже вовсю вертели жопами, а одноклассники все стремились их пощупать. Алисе же все больше норовили надавать щелбанов да подсрачников. И даже такие же черти, как она сама, не обращали на нее внимания.
И вот лет в пятнадцать она нашла интересный, как ей тогда казалось, способ привлечь к себе внимание, — начала, что называется, давать. Вокруг нее стали крутиться жаждущие некрасивого, но все же настоящего женского тела, и Алиса почувствовала себя нужной и желанной. Много ли надо прыщавым одноклассникам, которые о живой теплой ****е и не мечтали. Почти у всего своего класса, да и у всех параллельных она стала первой женщиной.
Человек, вставший на наклонную плоскость, катится, — говорил Фридрих Энгельс.
Скоро Алиса стала самой настоящей дворовой шлюхой. Любой мог взять ее за руку, отвести к себе домой и, молча, без всяких слов оттрахать. Уже не было никаких флиртов, заигрываний и прочей ерунды. И ни разу она не отказала, даже не попыталась возмутиться. В голове, говорит, какой-то туман и ступор.
Человек, наверно, двести прошло через нее за два года. Как не заразилась ни разу — сама удивляется.
Несколько раз пускали по кругу, человек по десять. Когда стала брать в рот, тут же прослыла башкастой, стала презираема большинством. Дворовая шпана-то по понятиям жила, здесь не до вольностей.
Дурная слава быстро распространилась, учителя вызывали родителей в школу, те дома орали как резанные, а Алисе что о стену горох.
К концу школы сильно похорошела, похудела, стала краситься и модно одеваться. Но репутация уже сложилась, и ее сторонились. Случалось слышать и шепот старушек за спиной, и крики пьяных подростков — пойдем, мол, перепихнемся.
После школы переехала из Подмосковья в столицу, недолго где-то училась, потом работала, но блудливую жизнь больше не вела. Нормально общалась с людьми, будто и не было позорного прошлого.
Немного с кем-то повстречалась, но особо не складывалось.
И тут на одном из форумов увидела, что проводим кастинг, и твердо решила ступить на эту стезю. А что, говорит, столько забесплатно еблась, и с уродами, и с козлами всякими, так почему бы и нет. Глядишь, и карьеру сделаю, кто знает. Вон, мол, живут порнозвезды и не парятся. Про Беркову все кричат, что шлюха, а ей как с гуся вода, да еще и мужья знатные.
Ладно, говорю, спасибо за откровенность, забудем этот разговор.
А сам думаю, может, ну ее к чертям собачьим? Мутная какая-то, как бы боком не вышло.
Перед съемкой спрашиваю — точно стоит начинать? Если сомнения — лучше скажи сразу. Уверенно кивает, улыбается, — может, врет, подумалось мне, о своем грустном прошлом.
Хлопот с ней вообще не было. Все схватывала на лету, хорошо двигалась, смотрелась прекрасно. В рот, ****у и жопу принимала одновременно, без проблем, без нытья и малейших комплексов.
Но я чую — гнетет ее что-то. Спрашиваю наедине, — в чем дело, Алиса?
Расплакалась вдруг. Я, говорит, вообще секс не люблю, у меня даже оргазма никогда не было. Просто я знаю, как с мужиками себя вести, вот и играю всегда. А на самом деле, когда во мне копошатся — меня это бесит. И член, говорит, невкусный, будто мясо сырое, хочется от злости просто взять и откусить. Особенно когда представляю, как меня в школе трахали.
Потом снимали простенький ролик, где она трахается с челом безо всяких изысков. Обычный секс — две позы и минет, даже без анала. Ты, говорю, расслабься и не играй, веди себя, как хочешь, посмотрим, что выйдет.
Получилось, надо сказать, очень интересно и правдоподобно. Не так феерично, как обычно, но дрочибельность того ролика я оцениваю высоко. Еще бы пару таких вещей снять, и не исключено, что стал бы я законодателем моды и родителем нового течения. Надо подумать, кстати, над этим вопросом.
Специально под Алису было написано впоследствии еще два сценария. Но она вдруг исчезла — с хаты своей съехала, телефоны, мейлы — все замолкло. Жаль, конечно, толк бы вышел неплохой.
Такая вот Алиса в стране чудес, пришла из неоткуда и ушла в никуда.

32.
Я не люблю явление, когда скопившийся во влагалище воздух выходит со специфическим звуком. Это очень антисексуальное действо. Как-то в Интернете я увидел слово «****опук» и теперь называю данное явление исключительно так.
Впервые с ****опуком я столкнулся в студенческие годы.
Жил я тогда в общаге и крутил любовь с соседкой по блоку. Однажды мы напились с ней водки и принялись совокупляться. Во время секса ее стало мутить и я приготовил тазик. Картина маслом — пердолю я ее, значит, раком, а перед ней стоит таз. Желтого цвета, как сейчас помню. И вот кончаем мы с ней одновременно (такое со мной случалось лишь пару-тройку раз в жизни), и она прямо во время оргазма начинает блевать. Я вынимаю — и слышу этот ужасный звук.
Я, конечно, парень бесцеремонный, но тогда промолчал. И целую неделю был уверен, что она в натуре вальнула. Мало ли, пьяная, расслабилась, с кем не бывает, — впоследствии на съемках я такое раз сто наблюдал.
Потом начал часто ту соседку трахать, и каждый раз этот стрем. Че такое, — говорю наконец. Вот тут-то и прояснился вопрос.
Страшного, конечно, ничего нет, эта физиологическая особенность у многих, но в моих глазах она никого не красит. Моя и без того слабая эрекция может и вовсе исчезнуть под влиянием ****опука.
Была у нас одна артистка, которую мы прозвали Ленка-Бомба, ну или Бомбочка, любя как бы. У нее этот ****опук был гипертрофирован. Она выдавала такие каконады, что все за животы держались.
Поначалу обижалась на наши приколы, но потом привыкла и угорала вместе со всеми. Особенно много воздуха у нее скапливалось к концу акта. К этому моменту все присутствовавшие замирали и скоро в тишине раздавалась веселая Ленкина трель.
Чел, который сочинял нам музыку, записал эти звуки, нарезал самые убойные куски и сделал танцевальный трек с этими фрагментами. И на своих дискотеках ту песню он представлял так, — а теперь прозвучит трек, посвященный замечательной женщине, которую зовут Елена Бомба. Быть может, кому-то из вас доводилось зажигать под Ленкин ****опук. Все думали, что это какая-то клубная львица, охуенная, судя по тому, что ей песни посвящают. Все лихо отплясывали и шутили насчет оригинальных моментов, очень уж напоминающих что-то знакомое. А кто-нибудь с умным видом авторитетно рассуждал, что это такой специальный бас, и даже называл мудреное англоязычное название.
Жалко, потеряли композицию при невыясненных обстоятельствах. И героиня исчезла с горизонта.
Ленка, ежели ты наткнешься на эту запись, выйди на связь. Новую песню запишем, народ просит.

33.
Слышал историю, больше похожую на байку, которая произошла на одной из студий Питера.
Одна артистка предпочитала, чтоб ее пользовали исключительно без презерватива, то ли из-за аллергии на латекс, то ли в мозгах какое завихрение. А была она в самом репродуктивном возрасте. Так как снималась она много, а сперма во влагалище попадала часто, то во избежание беременности поставила она себе спираль.
И, пребывая в уверенности, что залет ей не грозит, лихо принимала сперму и на себя, и в себя, в огромных количествах, — участвовала она по большей части в групповухе.
Но случилась незадача — гражданка залетела. Видимо, шарлатан ставил спираль или стажер какой-нибудь.
Вероятным отцом мог быть любой из дюжины артистов. Но девочка сделала аборт — даже недалекие порноактрисы понимают, что дети должны быть зачаты в любви двух сердец, а не в свальном грехе.
У меня таких казусов не случалось. На авось никто не полагался, поэтому, несмотря на то, что часто использовались презервативы, и сперму артисты старались не спускать куда не попадя, многие девушки в период съемок постоянно употребляли противозачаточные. Говорят, они жутко вредные, даже самые дорогие и качественные. Не знаю, насколько велик вред, но средство надежное.
У одной дамы из-за таблеток нарушился обмен веществ. Была девочка-ангел, просто куколка, через год приглашаю ее — поправилась на двадцать кило, какие теперь уж съемки, разве что отдельный сценарий под нее писать. Врачи сказали — гормональный сдвиг какой-то на фоне употребления противозачаточных.

34.
Если б я занимался гей-порно, то снял бы немало интересного.
Например, можно было б экранизировать эпизод из книги Данила Корецкого
«Антикиллер». Напомню, о чем там. Бригадир-беспредельщик изнасиловал девушку, его закрыли, и на тюрьму от воров поступило распоряжение — наказать. Заходит он в хату, большую и перенаселенную, и его опускают. Выбивают зубы костяшкой домино, перегибают через шконку, смазывают очко маслом и ебут всей хатой по кругу в два смычка. Сильный эпизод, кстати, один из самых удачных в книге.
И здесь упор уже не столько на порнуху, дрочить на такое мало кто захочет, а на драматургию.
На тюремную тему вообще можно целый фильм снять, психологическую драму с элементами гей-порно. Чтоб всякие искусствоведы и кинокритики потом спорили, что же это — драма или порно, искусство или пошлость, красота или грязь.
Сюжет был бы такой.
Заезжает на тюрьму пассажир, с хорошим прошлым, с нормальной статьей, при понятиях и настроенный жить по-черному. Но по стечению обстоятельств его низводят в опущенные: не формально опускают, членом по губам или по заднице, а дырявят. И смакуется даже больше не сцена изнасилования, а психологические переживания героя, только что бывшего в авторитете и вот уже ставшего пидором.
Позже его отправляют на зону, где он селится в петушином бараке, занимая положение главпетуха. Сейчас уже на зонах опущенных не особо ебут, но наш герой устраивает в своем бараке гей-клуб. И сам имеет, и себя позволяет пользовать. Он осознал, что всю жизнь был латентным гомосексуалистом, и теперь просто счастлив.
Особо пикантный и трагичный эпизод — приходит его враг по воле и долго-долго ****, получая больше моральное удовольствие. Или бывший лучший друг, не простивший такой перемены.
В конце показывают несколько контрастных эпизодов, из прошлой жизни, на стрелке, в кабаке с друзьями, в сауне со шлюхами, и из настоящей.
Но тут нужны полностью натуральные антуражи, профессиональные актеры, массовки и еще много чего. Главное — много лавэ. Хотя окупилось бы с лихвой. А, может, и нет, — ни в кинотеатрах, ни по телевизору же не покажешь.
Про лесбиянок тоже подобное можно снять, но трагичности здесь будет меньше. Таких роликов много, но они не имеют ничего общего с реалиями и смотрятся как клоунада.
Я б написал сценарий за лавэ, а за хорошее даже про голубых, только чтоб не контактировать с ними. Хотя консультироваться все равно бы пришлось, сам-то не знаток.
Самому в лом снимать, нет режиссерских амбиций, да и утомляет уже вся эта съемочная возня.

35.
Я не замечал каких-то частых и тесных взаимоотношений между артистами помимо съемочного процесса. Или просто не обращал внимания.
Но было б совершенно естественно, если парни, к примеру, пошли после работы попить пивка, побакланить за жизнь. Телок снимать, конечно, вряд ли поехали бы, но пообщаться неформально — почему бы и нет? Совместная работа сближает, в конце концов.
Случаи, когда по прошествии съемок модели трахались с артистами, были, но ничего серьезного не наблюдалось. Встречаться с коллегами, а уж тем более заводить с ними семью никто, видимо, не хотел.
Однако, была у нас история любви, неразделенной, правда.
Вован, звукорежиссер, привел своего дальнего-предальнего родственника Николая, здорового деревенского парня, недавно дембельнувшегося и приехавшего в столицу на заработки.
Это был типичный сельский юноша, какими их и представляет большинство горожан. Говорил он с каким-то чувашским акцентом и постоянно рассказывал истории про армию, очень уж ему там понравилось. А еще раз десять я слышал рассказ, как он перевернулся на комбайне.
Коля был малость туповат, но особого ума от него и не требовалось. Большее значение имела его колоритная фактура и огромный член, — вот что значит человек вырос в экологически чистом месте и питался натуральными продуктами.
Наблюдать за Колей было одно удовольствие, это был просто ходячий прикол. Порнуху до этого он смотрел пару раз в жизни, настоящим сексом занимался столько же, и никаких изысков вроде минета или анала никогда, естественно, не пробовал. А тут — знатные девичьи тела, всякие позы, еби-не хочу, феерия, одним словом, — глаза горели, как у ребенка. И мысли о том, как он расскажет односельчанам о московских приключениях, были написаны на лице.
При богатырской фигуре у Коли была чувственная душа, и во время очередных съемок он влюбился в свою партнершу. Чувства, конечно, он старался скрывать, но было видно, что трахает он ее с особой нежностью, словно боится сделать больно или оскорбить. Выглядело это смешно и придавало видео некоторую пикантность.
Он поделился своими душевными терзаниями с Вованом, а тот по пьяни рассказал мне. Позже до меня дошла информация, что Коля приглашал девицу в кабак, пытаясь в романтической обстановке излить душу и даже обещал все забыть и жениться, но циничная особа лишь посмеялась над наивным и неуклюжим парнем.
Скоро Колиной любови пришлось сниматься в жестком пореве с несколькими самцами, среди которых был и Николай. Я думал, он откажется или вообще попытается сорвать съемку. Ан нет, отработал как надо, но смотрел на коллег с плохо скрываемой ненавистью, — как же, его девочку ебут, животные.
Но скоро блажь Колина прошла, он заматерел, пообтесался в Москве и теперь его не узнать. Акцента почти нет, модно одевается, тусит по клубам и девок меняет как перчатки. Снимается редко уже, но все время у нас на примете.
Хороший вообще парень, добрый, веселый. Кстати, многие его сейчас принимают за коренного москвича, — вот как люди меняются.

36.
Приходилось слышать предположения, что работа порноактрисы идеально подходит для нимфоманок. Так вот, ничего подобного.
Была у нас классическая нимфоманка Люба, у которой даже стоял какой-то диагноз. Хорошее тело, приятное лицо и ненасытная похоть. Я и сам пребывал в плену стереотипов, когда брал ее. Но разочаровался быстро.
Трахаться она хотела постоянно. Но ее единственной эрогенной зоной было влагалище, все остальное ее интересовало мало. В жопу принимала неохотно, сосала плохо, двигалась отвратительно. И выражение ее лица во время секса никак не повышало дрочибельность видео, — перекошенное какое-то, чуть ли слюни не текут.
Попробовали снять с ней ролик, где она мастурбирует. Не получилось — похотливое животное с жуткой гримасой испугало бы любого дрочера.
Снимали как-то в режиме аврала, часов пятнадцать подряд почти без перерывов. Закончили за полночь, у девушек промежности болят, парней шатает, все ноют, мол, ****ься теперь долго не смогут.
И Верка отводит меня в сторону и говорит шепотом, — иду сейчас в сортир, там заперто. Прислушалась, посмотрела в щелку, а там Люба яростно теребит свой секель, да тихонько рычит по-звериному как-то. И смех, и грех.
В конце концов пришлось с Любой расстаться, толку от нее было как от козла молока.
Жалко таких, тяжело, наверно, живется.

37.
Первое знакомство со сквиртом меня так же опешило, как и ****опук. Хотя я считал себя образованным в плане секса, — все-таки пару подшивок
«Спид-инфо» прочел. Тогда газета выходила черно-белой, была научно-популярной, а не развлекательной, и действительно полезной.
Бурно посовокуплялись с одной красоткой, я отстрелялся и лежу, лениво теребя ее промежность. Я-то кончил, мне уж не до секса. Пьяный был, засыпал уже. И вдруг чую неладное — ссыт прямо мне на руку. Ты че, говорю, тварюга, делаешь? Извергнув из себя все до последней капли, отдышалась и объясняет, — сквирт, мол, это называется. Ну, сквирт так сквирт. Ладно, говорю, смотри у меня.
Впоследствии приводилось пару раз встречаться со сквиртом, но не очень обильным. Сказать, что я любитель сквиртующих женщин, не могу. Не понимаю прелести этого явления.
Когда я учился в одиннадцатом классе, меня, как хорошего ученика, попросили провести уроки в четвертом классе, учительница у них приболела. И понравилась мне там одна ученица, красивая уж больно. Если, конечно, понятие женской красоты применимо к десятилетним детям. Вот, думаю, вырастет телка на славу, может, и женюсь, чем черт не шутит.
Уже во взрослом возрасте приезжаю в свою родную деревню, и на попойке с местной босотой спрашиваю, — как та мадемуазель поживает? Да шлюха она, отвечают мне собутыльники, каких свет не видывал.
При чем здесь сквирт, спрашиваете?
И погоняла у нее — Зассыха, продолжают мужики. Ее уж и трахать никто не хочет, она во время ебли ссытся все время. И говорит еще, типа, я не ссусь, это у меня природа такая.
Интересно как, думаю, мог ли я когда-то подумать.
И каков уровень сексуальной грамотности в глубинке.
Снимать сквирты я не люблю, но пожелания заказчиков учитывать приходится.
Естественно, сквиртуют артистки не по-настоящему.
Иногда они ссатся. Но тут несколько дублей подряд не сделаешь, да и желающих быть обоссанными немного. Реквизиты, опять же, портить жалко.
Поэтому чаще используется обычная вода. Бывает, ее заливают спринцовкой во влагалище. Но в основном я применял трубку от капельницы. Однажды я чувствовал себя неважно, вызвал бригаду медиков, они поставили мне капельницу и не забрали потом почему-то. Забыли, наверно. Вот трубка от нее и пошла в дело. Зажимается промеж ягодиц и через нее пускается вода. Сквиртуй как хочешь и куда хочешь, хоть самой себе в рот, хоть ебарю своему.

38.
Большинству дельцов в дешевом сегменте я рекомендовал бы бросить это дело. Или хотя бы перестать подражать маститым режиссерам, которые снимают профессионально, качественно и, главное, с большими ресурсами. В частности, как с материальными, так и с человеческими.
Порою зайду на какой-нибудь бесплатный порносайт и охуеваю от этого ужаса.
Поймите, не стоит снимать в миллионный раз сюжет про сантехника или учительницу. Но коль уж взялись — то сделайте это нормально. Напишите более-менее правдоподобный диалог. Порепетируйте с актерами речь, интонацию, выражения лиц. Когда я слышу диалоги на английском, то раздражение еще не столь сильное, так как я не понимаю ничего. Но, слыша русскую речь, произнесенную в какой-то псевдоэротичной манере, это уж увольте.
Я всякий раз представляю себя рядовым зрителем (хоть это и непросто для меня) и прикидываю степень дрочибельности того или иного момента. И временами, сделал я вывод, лучше снять чистую еблю, чем унылый сюжет, который большинство зрителей просто перемотают.
Попытки делать эротичные взгляды, особенно у русских девушек, нередко вызывают смех, а чаще — просто тоску. Почему-то принято долго держать в кадре лицо девушки, размазывающей малафью по своей харе и томно глядящей в камеру. Или гоняющей сперму во рту.
Стоны — это отдельный разговор. В реальной жизни женщины-то вообще редко стонут, и тем более не так, как на экране. Понятно, что если все скопировать с реальности, то это будет не столь привлекательно. Но перебарщивать с криками и всеми этими «о, да!», «ес!» и прочей поебенью не нужно, ибо смотрится по меньшей мере наигранно.
Смешит, когда девушки пытаются имитировать удовольствие и начинают стонать, как в посмотренных фильмах. Если по молодости со мной это прокатывало, то теперь меня не проведешь. Одна так достала наигранными криками, что я не выдержал и говорю, — помолчи лучше, а то кончить никак не могу. Притихла сразу. Потом обижалась, правда, только непонятно, — на что? А часто просто не говорил ничего, хочет паясничать, — пожалуйста, а мне бы кончить побыстрей.
Мужские стоны вообще лучше не снимать. Все, с кем я не общался, говорят, что мужские проявления эмоций, такие как стоны и гримасы в экстазе крупным планом, вызывают лишь отвращение. Не надо думать, что женщинам это нравится, — разве что единицам.
Меня, бывало, спрашивали мои партнерши по сексу, — почему ты такой безэмоциональный, даже в оргазме у тебя каменное лицо. Извините, говорю, дорогуши, какой есть, актерскому мастерству не обучен.
Так вот, не надо копировать увиденное вами. Для чего нужны моменты, когда при кунилингусе плюют на ****у? Чтоб лизать сподручнее, да? Или плевки на член — зачем? Плохо скользит по рту, что ли? Неужели вы думаете, что это сексуальный момент?
Будьте более оригинальными, господа. Ведь наверняка никто из вас не хочет находиться в общей массе унылого говна. Хотя, что я распинаюсь, для большинства это никакое не творчество, а попытки быстро срубить бабло. Но, опять же, приложив немного ума и чуть больше усилий (даже не так важны деньги, на самом деле), можно поднять побольше и повысить свою востребованность.
Спросите вы меня — так ты сам не ахти какой профессионал, и бюджеты у тебя не зашкаливают, и имя твое почему-то не гремит. Насчет имени — отдельная история, о которой даже говорить неохота. А вот к продукции своей я действительно стараюсь подходить ответственно. Было б иначе, то я клепал бы ролики как пирожки. А так — снял немного, но самобытно.

39.
Снимали двух девушек и парня. Вроде бы ничего сложного, да времени убили немало, все не клеилось что-то.
Уже вечер, все уставшие, раздраженные. Идет лесбийская сцена, эпизод с куннилингусом. Мадам, которая лижет, не выдерживает, — ты че, сука, какая вонючая, иди подмойся сходи.
Та в ответ, — ты вообще в прошлый раз пернула, я тебе ни слова не сказала.
— Да мой пердеж приятней пахнет, чем твоя ****а!
— Да пошла ты нахуй, лижи свою тогда!
— Харэ собачиться, — вмешивается актер, поддрачивая для поддержания эрекции. — Я из-за вас не хочу задерживаться.
У него был заказан столик в ресторане, романтическое свидание, вино-свечи.
Прерываю эту высокоинтеллектуальную беседу, — ладно, перерыв. Иди подмойся пока. А ты — будь спокойней. Вы обе вонючки те еще, стоите друг друга.
Нервная работа, одним словом.

40.
Поговорим об одном из краеугольных камней порнографии — анальном сексе.
Сам я почему-то нечасто его практиковал, хотя препятствий, казалось бы, никаких. Но трахать в жопу мне, пожалуй, все же нравится.
Большинству зрителей анал доступен лишь с проститутками и в собственных мечтах, поэтому, наверно, такой интерес к нему.
Вообще, задница, как ни крути, запретная часть тела, малодоступная и по некоторым понятиям грязная, потому и такая притягательная.
Помню, в студенчестве одна из моих подруг говорила, — хочу в жопу, но боюсь обосраться. Я и не настаивал, думая по неопытности, — вдруг и впрямь навалит невзначай.
Но никакая дура не станет баловаться под хвост при полном говнобаке. Гигиена вообще важна, а на нашем производстве особенно.
Основной способ очистки кишечника традиционен — регулярные клизмы. Правда, часто вроде бы не рекомендуется делать, микрофлору можно нарушить.
Но казусы бывают.
Порою, вынет актер член из задницы, а залупа в фекалиях. Ладно, если презерватив надет, а бывает что и без него.
Копошится однажды актер у девушки в жопе, засовывает средний палец полностью и говорит смущенно, — ****ь, в говно уперся, твердое такое. Все ржать, дубль прерван.
Но никто не хочет прослыть грязнулей, поэтому стараются быть чистыми.
Часто бывает — резко вынули член, очко сократилось и испустило злой дух. Впрочем, и без того пердят, иногда вообще во время римминга.
Как тут полюбишь секс после этого.
Многие интересуются, как это — ебут в жопу и этим же членом прямиком в рот? Часто имеет место монтаж. Иногда вообще вторая часть снимается в начале. Но иногда обходится и без него — некоторые членом после собственного гудка не брезгуют. Опять же, в основном в задницу пользуют в презервативе, который может незаметно и быстро сняться перед попаданием члена в рот.
Анальный секс без презерватива нежелателен, это вам скажет любой сексолог (или как там спецы по сексу зовутся). Ведь задница, как бы красиво она не выглядела снаружи и какой бы стерильной не казалась, — рассадник микробов. И часто, когда вам кажется, что презерватива нет, на самом деле он есть. Просто используются суперпрозрачные и снимается кадр под соответствующим углом и светом.
Обязательно нужны лубриканты, без них никуда. Самая лучшая смазка — вазелин, более подходящего я пока не встречал. Все специальные мази со всякими вкусами и ароматами, в изобилии продающиеся в секс-шопах, вазелину уступают. Самый, пожалуй, ***вый способ пролезть в задницу — смазывать ее слюнями. Не верьте порнофильмам. Слюна имеет свойство моментально засыхать. Поэтому многие страстные, но не опытные и непредусмотрительные пары имели в результате бурного секса порванное очко.

41.
Кстати, лично для меня задница более значимый фактор в женщине, чем грудь. К груди я отношусь вообще равнодушно, маленькая или большая — мне без разницы, хоть обвисшая и в растяжках. Главное, чтоб без волос на сосках, встречал таких.
Зато жопа должна быть хорошая. Желательно большая, и уж обязательно шире плеч. Когда плечи шире задницы — это мужская фигура, и это очень стремно. Трахая такие тела, я всякий раз невольно представлял, что совершаю гомосексуальный акт.
Даже мужчина с бабской фигурой не столь жалкое зрелище, как женщина с мужской.
Вообще, женщина должна быть в первую очередь женственной. И когда женщина, например, занимается фитнесом — это прекрасно, но если бодибилдингом, да еще и профессионально, тут уж увольте.
Я когда-то недолго посещал тренажерный зал, и среди инструкторов была девушка, маститая бодибилдерша, победитель нескольких турниров. Впрочем, девушкой назвать ее трудно — это был, скорее, мужик с ****ой. Невысокая, квадратная, руки огрубевшие, лицо тоже, голос хриплый, еще и стрижка короткая — буч какой-то, короче. Лесбиянка, наверно, думал я поначалу. Но потом к ней начал захаживать муж — длинный, тощий, нескладный какой-то. И смотрел на нее влюбленно глазами срущего пса. Несладко, наверно, приходилось парню, может, и бит бывал женушкой.
Беседовал с культуристкой в Интернете, интересуюсь, — как с сексом дела обстоят. Да все как у всех, говорит, никакого влияния.
Руслан рассказывал, как ему довелось в Германии побывать на съемках культуристок-лесбиянок. На экране они смотрятся еще неплохо и даже вполне дрочибельно. Но за кадром — просто кошмар. Гримировали их с тройными усилиями. У всех — вены как бревна, никаким гримом не замажешь. У одной повышен уровень тестостерона, отчего сильная волосатость тела, как у грузин, причем волосы черные, а кожа белая. Третья вся в растяжках. У другой геморрой, узлы закрасить не удалось, решили очко вообще не светить. Влагалища будто вывернутые наизнанку, все в мелких прожилках. Фу, ****ь.
Выглядят какими-то потрепанными, старыми. Может, из-за стероидов?
Нет уж, товарищи женщины, занимайтесь лучше аэробикой.

42.
Производственные травмы, конечно же, случаются, но мелкие и больше нелепые. Самая серьезная на моем веку, пожалуй, — слегка порванное очко артистки.
Тогда вроде бы и соблюли технику безопасности, и все по правилам сделали, но тем не менее, жопа треснула. Одна дама дрючила другую в зад страпоном, все шло как по маслу, и тут вдруг кровь потекла. Прерываем процесс, смотрим на очко в десяток глаз, — ничего не понятно.
Чел один ошивался средь нас, как бы со светом помогал, но больше просто на подхвате. Отвез в больницу, сказал докторам, что пер ее и тут такой форс-мажор неприятный. Врачи констатировали — разрыв сфинктера. Хорошо, говорят, что не кишки, хлопот было бы больше.
Ничего, подлатали задницу, скоро опять снималась. В жопу, правда, с тех пор боялась давать.
Случались и микротрещины, но, как сказал мне один проктолог, их можно получить даже подтираясь грубой бумагой.
Мелочи вроде натертых влагалищ и порванных уздечек — в порядке вещей.
Как-то артистка, будучи в позе наездницы, неудачно села на член. Он распух как баклажан, над челом все угорали, — отрежут, дескать, хер твой нахер. Смех смехом, но всякое возможно. Опухоль прошла, но что-то сместилось, хрящи, что ли какие, так и остался член немного кривоват.
Периодически прищемливаются яйца. Самый жесткий момент был, когда в свальном грехе один чел припечатал яйца товарища к полу коленом и всем своим весом. И вроде бы даже раздавил одно всмятку, но пронесло — репродуктивная функция в порядке, позже парню удалось заделать ребенка.
Один деятель поскользнулся на сперме и сломал себе палец. «Черт побери», — воскликнул он, как говорится, в сердцах. Одноименная погоняла и приклеилась к нему после того ЧП. Никто уж и имя его не помнит, все вспоминают как человека по кличке «Черт побери».
Частенько сперма попадает в глаза моделей. Впрочем, к травмам это не относится.

43.
Года полтора назад звонит мне один приятель, назначает встречу, — есть деловой разговор. Неплохой парень, много совместно выпито-скурено, но не близкий и пуд соли не съеден. Хотя о работе моей знает.
Начинает издалека, — не думал разнообразить деятельность, расширить, увеличить заработки?
Короче, говорю, Склифосовский.
Ладно, отвечает, без обиняков. Сколачиваем бригаду твоих порношлюх и возим по корпоративам. По дорогим корпоративам для солидных людей. Делаем шоу-программу — танцы-шманцы, стриптизы всякие, песни обязательно. А в конце, когда все желающие из гостей их ебут. Но ебут как бы не проституток, а артисток. Потому и дороже. Для начала телок пять, потом посмотрим, если пойдет дело — сделаем несколько коллективов человек по десять.
На пальцах обрисовал мне нехитрый бизнес-план, озвучил примерные цифры, — все просто и выгодно.
Всю организационную работу на себя беру, продолжает, за тобой — рекрутмент, обучение, работа с персоналом, в общем. Я, в принципе, и сам могу шлюх найти, но нужны отменные телки, которые не только сосать умеют. И чтоб в них шарм был артистический. Короче, нужен креативный подход. Потенциальные клиенты уже есть, и новых найти не проблема, так что, чем быстрее начнем, тем быстрее лавэ потечет. Новый год на носу, хлебное время. Да что тут думать, твои коллеги вон только этим и живут.
Взял я тайм-аут в пару дней и пораскинул мозгами малость. Деньги можно делать поболе, чем съемками, а напрягов поменьше. Правда, моральный аспект все же присутствует, — как ни крути, а это уже сутенерство. Но успокоил себя тем, что моя задача — лишь подготовить товар для продажи, так что я вроде как бы и не сутенер.
Ладно, отвечаю, подготовлю тебе пилотную бригаду, а там посмотрим.
Взял себе в подельники Верку. Посидели, обсудили и приступили.
Девушки нужны были: красивые лицом и телом; ловкие и умелые; не очень тупые; с артистическими способностями; не отягощенные моральными принципами. К чему последний пункт, спросите вы, будто у кого-то они там есть. Но, знаете ли, одно дело — сняться в кино, на которое будут втихаря дрочить какие-нибудь датчане, и несколько другое — податься в проститутки у себя на родине. Пусть и дорогая, пусть и не совсем проститутка, а как бы артист шоу-программы с элементами секса, — не суть. Идут на это далеко не все.
Привлекли трех бывалых и двух новых.
Весь перформанс — танцы вперемешку с песнями. Одна из певиц когда-то чуть не состоялась как поп-звезда, да папик не вовремя бросил. Она стала гвоздем программы, очень скоро ей даже повысили ставку, потому что каждый из гостей на празднике хотел трахнуть именно «вон ту певичку».
Верка раньше занималась танцами, поэтому без труда придумала несколько номеров и за неделю отрепетировала с дамами.
Обратились к Вовану — он записал всякие звуковые ряды, минуса и прочую музыку.
Чуть позже записали промо-порно-ролик, который демонстрировался заказчику.
Основное действо (хотя, основное-то на самом деле начиналось после шоу) было рассчитано на полтора часа. Безобидное начало, песни о любви и приличные танцы, плавный переход к стриптизу, в конце — лесби-шоу. Затем все перетекало в оргию. Кто-то уводил понравившуюся модель в номера, но чаще всего это была животная содомия прямо на сцене и столах.
Денежные расчеты были таковы, что мне шли отчисления с каждого выступления. Подразумевалось, что я отдаю артисток в субаренду. Конечно, хитрожопый товарищ помаленьку наебывал меня, не без этого, но лавэ все же капало, уже без моего участия.
Три месяца артистки гастролировали по центральному региону, изредка заезжая на студию сниматься. Все шло как по маслу, особо шикарно было на новогодние праздники — тарифы повышались, спрос тоже рос, бывало по два-три корпоратива за ночь, дамы едва успевали мыться и краситься в паузах.
Появились мысли о расширении процесса, но в одну прекрасную ночь лафа закончилась.
Особых подробностей не знаю, но догадаться было несложно.
Тот мой приятель работал сам по себе, и когда ему предложили влиятельное и надежное крыло, с гонором отказался, даже не взяв время на размышление.
Итог оказался предсказуем. Очередные солидные люди оказались обычными бандитами. Товарища, потерявшего бдительность и ослабившего деловую хватку, они пролечили на то, что деньги отдадут прямо на вечеринке, ввиду некоторых загвоздок, а за задержку накинут чуток. Естественно, кинули.
Но это уже было неважно. По какому-то надуманному поводу (якобы одна из девушек выпила и начала залупаться) артисток начали избивать. Одной порезали лицо розочкой за то, что кого-то ударила в ответ, и всем остригли волосы. Мой товарищ и два чела с ним на подхвате попросту съебались.
Вероятнее всего, предполагалось, что он сделает выводы и придет на поклон к тем, кому давеча отказал. Заплатит штраф, договорятся о дальнейших условиях, пожмут руки, и будет дальше делать свой бизнес, но уже под защитой. Но он предпочел вообще исчезнуть, до сих пор не знаю, что с ним.
Можно было б и дальше работать в этом направлении, но что-то не лежала душа уже.
В этой истории больше всего я жалею о потерянных артистках — материал был хороший.
По какой-то иронии судьбы единственная из пяти, которая не осела на дно и не прочь была продолжать деятельность в секс-бизнесе, была той, которой порезали лицо. Но куда ее, со шрамами-то.
Верка, в которой цинизма не меньше, чем во мне, потом мучилась угрызениями совести. Я же себя виновным ничуть не считаю.

44.
Разные слухи ходят о криминальности порнобизнеса, в частности, бытует мнение, что заниматься порнухой без крыши нельзя.
Как-то непривычно уже слышать слово «крыша» в наше время, назовем это прикрытием, что ли.
Может быть, и нельзя, но факт есть факт — никогда я никому не засылал, никто это делать не предлагал и ситуаций, в которых пришлось бы искать защиты, не случалось. Наверно, потому что наше предприятие не афишировалось, и делали мы свое дело спокойно и без напрягов. Пожалуй, если б возникло желание делать себе громкое имя и увеличивать масштабы, вопрос поддержки неминуемо бы возник.
Бандитское прикрытие здесь бесполезно — от кого они смогут защитить, разве что от самих себя. Главная опасность — это, конечно же, менты. Соответственно, и поддержка должна быть ментовская.
Знаю точно, что некоторые российские порнографы засылали высоким ментовским чинам. Мелким-то мусоришкам какой смысл платить, толку от них как от козла молока и опасности никакой.
Официально порнобизнес нелегален, и существует 242-я статья, гласящая об ответственности. Но по сути, законодательства относительно порнографии в России нет. Те, кто писали закон, сами наверно ничего не поняли из написанного. Той же 242-й можно вертеть и так и сяк.
Главная проблема в том, что нет однозначного толкования, что же такое порнография. Алгоритм дела выглядит примерно так. Для начала надо изъять материалы. Впрочем, нет — сначала надо изъявить желание привлечь того или иного деятеля, что, к счастью, случается не столь часто. Потом — материалы. Затем необходимо провести экспертизу, которая докажет, что данное видео есть порнография. Многие дела разваливались на этом этапе. Но ежели установлено, что это именно порно, а не безобидная эротика (это порою не так уж и просто установить, как кажется), то теперь надо доказать, что была цель распространения, а не личного пользования.
Может быть, реальные сроки кому-то и давались, но я могу припомнить только условные, да и те небольшие.
Другое дело — детская порнография. Тут за жопу могут взять всерьез и надолго. Не занимайтесь этим грязным делом, ведь дети — это цветы жизни.

45.
Накануне впервые снимал негритянку.
В самый последний момент решили чуть разнообразить банальный сюжет. Классический задрот, устав рукоблудить на монитор, покупает себе женщину по вызову. Ему привозят негритянку, он охуевает малость, но потом радостно ****. Не ахти какое разнообразие, но хоть что-то.
Так вот, приводят к нам Вику, черную-пречерную, аж с синим отливом.
Никакая она, конечно же, не Вика, но настоящее ее имя настолько мудреное, что никто его не может выговорить. Студентка РУДН из Африки, дочь то ли короля какого, то ли принца, то ли главы племени. Половину сказанного ею я не понял, по-русски неважнецки базарит. Кстати, почти все студенты-африканцы представляются членами знатных семей. Врут или на самом деле так? Как они вообще в Россию попадают? И почему многие подаются в проститутки, если они царских кровей?
Это я попытался выяснить у Вики, но она не смогла сформулировать свои ответы.
Не понял я и ее мотивы, по которым она решила податься в порно. Вроде бы с деньгами напряги, хотела в проститутки, но тут предложили в артистки, выбрала меньшее из зол.
Честно говоря, я подозревал, что успела она все же попутанить, и меня терзали сомнения, стоит ли с ней связываться. Но вроде и справку принесла, и улыбалась очень уж лучезарно ртом своим губастым и белозубым, в общем, растопила сердце дяди Глеба. Да что душой кривить — я сразу решил, что выебу ее, давно мечтал негритянку отведать.
Любопытство гложет — много разного за них слышал, а сам не сталкивался ни разу. Даже не видел их толком — на улице встретишь, особо близко не рассмотришь. Обнаженных вообще только в кино видел.
Тут разглядел вдоволь. Высокая, изящная, сразу ассоциации с пантерой возникают. Жопа отменная, грудь так себе, висит чутарик. Вся черная, зубы белые, ****а красная, очко фиолетовое. Ну, и ладони со ступнями коричневые.
Вопреки стереотипам, никакими собаками она не пахла, я специально принюхивался. Даже когда ее полдня драли, и с нее семь потов сошло, какого-то неестественного запаха я не почуял.
Приходилось слышать, что ебутся они как кошки. Даже когда еще в деревне жил, там это обсуждалось, хотя негров никто никогда из тамошних жителей не видел. Однако ничего кошачьего в ее поведении я не заметил, разве что подмахивать все пыталась активно, даже когда ее просили не делать этого.
Зато она глубоко заглатывала, то ли глотка тренированная, то ли у негров она иначе устроена.
Еще пару лет назад я бы прямо перед съемками опробовал, не задумываясь. Теперь же сомнения какие-то непонятные начались, всякие моральные и прочие нехорошие червяки загрызли.
И решил в конце концов, что отложу пока сие приключение. Ведь никуда Вика не денется, под рукой теперь отныне, в любой момент оформлю. Да и мало ли черномазых на свете, до конца жизни моей не закончатся, я думаю.
Зато Антоха отведал в тот день негритосинки. А на следующий и Руслан, но в рот исключительно.
Еще, кстати, хочу трахнуть азиатку. И даже не тайку или японку, а какую-нибудь таджичку. Я мало встречал молодых красивых сексуальных таджичек, потому, наверно, и интересно.

46.
Признайтесь, господа, когда смотрите спорт, по-любому фантазируете, глядя на спортсменок?
Я вот, например, любитель женского волейбола. Очень уж мне нравятся высокие спортивные девушки.
Друг у меня есть один, его фетиш — биатлонистки. У них же ничего не видно, говорю. Так в том и интерес, отвечает, что фантазия работает, я представляю, как она ставит лыжи с винтовкой в угол, снимает комбинезон, а под ним охуенное тело, вспотевшее малость.
Это я к тому, что в случае с сумоистами, а особенно с волейболистками, эффект зрительской фантазии обязательно нужно было учесть.
По сюжету секс происходит в номерах и раздевалке. Это было снято в студии, с разными интерьерами, и ни один, даже самый внимательный и дотошный зритель не заметит, что гостиничный номер и раздевалка — одно и то же место.
Но начинаются оба фильма со сцен в спортзале. По времени эти моменты невелики, но сделать их было сложнее.
Встал вопрос — нужен спортзал.
Мой сосед по студенческой общаге и частый собутыльник работал директором одной из сельских школ Подмосковья, к нему-то я и обратился. Приехал, выпили-курнули, вспомнили о былом и перетерли вопрос о спортзале. Договорились, что он предоставит нам его на один день или ночь. Но день лучше — ночью при электрическом свете спортзал как аквариум.
Не очкуешь, говорю, вдруг запалят?
Да мне похуй, отвечает, на меня тут все районо молится. Сюда никто идти не хотел, а я взялся, учителей подтянул, ремонт сделал, инвентарь выбил. Я хороший директор.
Короче, летним солнечным утром мчимся мы по ухабам на двух газельках в село. В одной машине — съемочная группа и оборудование, в другой артисты — сумоисты и волейболистки (не настоящие, само собой), жирдяи и дылды.
Спортзал как новый, ремонт сделан на славу. Хоть и учится в школе народу с гулькин член, а ведь вложили бабло, не поскупились.
Сперва разобрались с борьбой сумо — там и хронометраж меньше, и нюансов всяких тоже.
Вдруг вспомнили, что татами нужно. Потом решили — по сценарию-то они на тренировке, ковер не столь важен, расстелили маты. Сняли разминку спортсменов, пару ритуальных движений и фраз на японском и короткий спарринг. Я особо в тему не вникал, посмотрел только пару роликов о сумо, так что может какие фактические ошибки и сделал. Но здесь ставка на сами тела, да и вряд ли среди дрочеров много гиков.
Если с толстяками управились за час, то на волейбол потратили весь оставшийся день. Работу проделали сложную, и еще больше возни было потом у монтажера, но и результат конечный вышел знатный. Был бы я онанюгой, то дрочил бы именно под такое кино.
Специально была подготовлена вся экипировка. Правила и прочее изучать не пришлось, волейбол — любимая игра моего детства, я о нем все знаю почти.
Зато в очередной раз ощутил нехватку режиссерских знаний, хорошо хоть Антоха профессиональный оператор, знает миллион уловок. Главная загвоздка была в том, что артисток было четыре, а показать нужно было две полноценные команды. Снимали чуть ли не каждую в отдельности, потом переодевали, красили по-другому, даже парики в дело шли. Еще геморроя добавило то, что с мячом дамы обращаться не могут и по движениям своим на спортсменок похожи мало. Пришлось репетировать предварительно. Но все равно подачи, например, делала одна и та же, только в разных обличьях и снятая в разных ракурсах.
Это был редкий случай, когда я ориентировался исключительно на свой вкус. Вспомнил все просмотренные игры, все свои мысли и ощущения и старался учесть их. Например, мне всегда хотелось, чтоб задницы спортсменок показывали более крупными кадрами и подольше. Или напряженные лица в момент подачи. И радостные, когда обнимаются после заработанного очка.
Монтажер потом, конечно, изрядно намучился, склеивая все воедино. Он вообще молодчик, еще каким-то неведомым мне образом вставил куски со зрительными трибунами, так что получилось очень правдоподобно.
Помните, у сборной России по волейболу был тренер, который постоянно орал? Так вот, актера подобрали специально невысокого, хорошо с ним порепетировали, и сделали эпизод с истеричным тренером. По сценарию после игры происходит следующее — злой тренер заходит в раздевалку, проигнорировав, что девушки переодеваются, и снова орет, мол, сыграли отвратительно, ****и такие-сякие. Чтоб пресечь истерику, они начинают его ублажать, и начинается привычное действо. А в соседней раздевалке одновременно происходит лесбийская любовь между враждующими командами.
Самая высокая девушка в моей жизни была метр восемьдесят, и всегда хотелось попробовать двухметровую. Здесь были подобраны около метра девяноста, с хорошими ногами, аппетитными жопами. Честно скажу, возбуждался и был не прочь присунуть. Но решил дома на жене оторваться, я же порядочный семьянин, а не кобелина какой.
Но вот подвернись настоящая волейболистка, вряд ли я удержался бы.

47.
Я не сторонник употребления на работе. Хотя, смотря какая работа, на некоторых уж лучше убиваться, дабы не сдохнуть от тоски или же во имя во имя лучшего результата. Да и смотря что за вещества.
По-моему, гораздо лучше и приятнее расслабиться после хорошо проделанной работы, чем во время ее, и не факт при этом, что она окажется проделанной хорошо.
Как бы то ни было, но несколько раз я работал по накурке. Не буду лукавить, работать под травой интересно, но тяжело. Начинается тупость, слабость и хочется быть просто сторонним наблюдателем. Благо, что есть за чем понаблюдать.
Один раз запомнился особо.
По дороге на студию пересекся с давним приятелем, и он с ходу предлагает мне дунуть. Отказываться от таких предложений не в моих правилах, но этот день планировал провести продуктивно, поэтому скрепя сердце отклоняю предложение.
Зря, говорит, сортовые бошки, прут не по-детски и долго.
В итоге отсыпает щепотку и расходимся.
Пипетка в четверых, предупреждает напоследок.
Сразу покупаю в аптеке одну пипетку, чтоб вечером время не терять, и захожу на студию.
Начинаем работать, все идет по плану, но трава жжет карман, курнуть охота невыносимо.
Короче говоря, иду в сортир и втихоря приколачиваю полпипетки. Скуриваю в один напас и, не успев выдохнуть, думаю, что не обманул дружище, бошки и впрямь убойные.
Спросите, — а что ж ты в одного, как мышь какая-то? Негоже, отвечу, устраивать здесь притон, да и работа сразу встанет.
Закапал нафтизин предварительно, чтоб не светиться перед товарищами, а уж тем более перед артистами. Не спалиться тогда было сложно, но я всегда выгляжу не совсем адекватно, поди разберись, когда курил, когда нет. Из-за этого порою в моей жизни случаются казусы.
В общем, продолжаем съемку. Очерчиваю фронт работы, прошу минимум дублей, чтоб уменьшить свое участие, и сижу, наблюдаю.
Мысли в очередной раз побежали сотнями горных ручейков, сливаясь в мощную реку.
Наблюдаю за оральной любовью. Вспоминаю, как был шокирован лет в четырнадцать, узнав, что моя одноклассница кому-то сосала. В те времена в той местности минет был и у взрослых семейных женщин под запретом (хотя многие сосали, чего уж скрывать), а сосущие восьмиклассницы и вообще были сенсацией. Тогда я думал даже не о том, что это грязное действие — взять в рот чей-то член, а о том, как должны быть устроены мозги у девушки, чтоб решиться на этот шаг. А теперь сижу вот, смотрю — сосет у одного, у другого, у обоих сразу, и все проще простого.
Про кунилингус во времена моего детства и вовсе не говорили, это было чем-то потусторонним. Однако впервые я отведал вкус ****ы в шестнадцать лет, и теперь, под действием каннабиолов, воспоминания нахлынули с необычайной силой. Я отчетливо вспомнил все свои мысли и ощущения, и передать их словами даже не могу. Не знаю, понравилось мне или нет, но факт в том, что эмоциональный момент был очень сильный.
Пошла сцена римминга. Вот жопа, думаю, через нее срут. С другой стороны, сфинктер — самая, пожалуй, чистая часть тела. Посрал, помыл, и не пачкается в течении дня, не то, что лицо, к примеру. И тянет ведь людей к запретному, интересно им лизать очки друг у друга.
Вот сперму размазывают по груди, а мне видятся дети, рожденные от всех этих живчиков. Вот они уже взрослые, и воображение рисует картину, как их размазывает огромным катком по асфальту.
Вдруг начинаю читать мысли артистов.
Вот девушку дрючат анально, она красиво стонет, а сама думает, — когда же это, ****ь, закончится, бедная моя задница, как же она у меня болит.
Юноша, пользующий ее в зад, размышляет, — а прикольно, однако, в жопу трахать, надо с подругой своей попрактиковать.
Рядом девушка мастурбирует, а другая слизывает сперму с ее груди. У первой две мысли, — как щекотно, не рассмеяться бы, и как-то коряво я рукоблужу, надо сосредоточиться. Вторая думает, что сперма противная на вкус и быстро засыхает почему-то, а ей хочется ссать и вообще охота домой, к своим рыбкам в аквариуме.
Оператор думает, что это плохая затея — снимать все это одновременно, надо было частями, и вообще, надо поменьше меня слушать.
Осветитель размышляет о каких-то новомодных прожекторах, то ли галогеновых, то ли ксеноновых, о которых прочел в журнале. И как бы предложить купить. Да только дорогие они, думает паренек, а на мое мнение здесь всем плевать.
Поворачиваю голову, смотрю на Верку. Она пьет десятый кофе за день и думает, что хорошо бы потрахаться сегодня с мужем, да месячные как назло пришли, а он брезгует. И тут же, — у актера пот с лица капает на спину партнерши, вытереть или оставить для пикантности? Как Глеб решит, ему виднее.
А Глебу похуй и на пот, и на многое другое, ибо он полусидит-полулежит этаким овощем и не может даже рот открыть. И когда Верка подходит и шепчет что-то на ухо, машет рукой, подожди, мол, я сконцентрирован.
Потом был перерыв, ко мне все подходили и что-то говорили, но я делал вид, что погружен в супертворческие мысли и меня пока лучше не дергать.
Отпустило только под вечер.
Потом просматривал запись и вспоминал свои каннабиольные видения. И подумал, что это, конечно, все интересно, но злоупотреблять не стоит, потому что можно заиграться и кардинально изменить подход к работе. И не факт, что он изменится в лучшую сторону.

48.
Из моих друзей почти никто не знает, что я имею отношение к порно. Из родственников знают только родной брат и жена.
Не распространяюсь я из разных соображений.
Занятие специфическое, и кричать о нем на каждом углу по меньшей мере глупо. Чем тише ты себя ведешь, чем меньше заметен, тем спокойнее.
Стоит кому-то узнать, как тут же неестественно загораются глаза и люди начинают меня попросту заебывать.
Некоторые почему-то считают, что я непременно должен привести их на площадку, показать всю подноготную, позволить трахнуть артистку на халяву и подарить всю свою продукцию с дарственной надписью.
«На долгую память, дрочите на здоровье» — так, что ли? Или — «Хорошей дрочки на долгие годы»?
А сколько вопросов сразу возникает. Создается впечатление, что все только и думают о вопросах порнографии.
Самые раздражающие вопросы — не о самих съемках, а о тенденциях и трендах, настоящих и будущих. Я понимаю, когда об этом меня спрашивают журналисты, но неужели это может всерьез интересовать рядового гражданина? Какая вам разница, что модно в этом году? Вы не хотите прослыть старомодным и дрочите только на то, что в тренде?
Да и вообще со временем все более скрытным становлюсь.
Бывает иногда занятно послушать в той или иной компании разговоры о порнухе. То дискуссия начнется какая-нибудь, и каждый с пеной у рта доказывает свою правоту, то кто-то авторитетно высказывает свое экспертное мнение. Смех, да и только

49.
Пожалуй, одна из самых необычных и интересных съемок была в воинской части. В самой настоящей действующей воинской части.
Это был эксклюзив. Широкий зритель этот продукт не видел, и вряд ли увидит когда, ибо то кино один бесившийся жиру буржуй подарил своему такому же зажравшемуся другу, полковнику российской армии в отставке, а ныне обосновавшемуся в странах Бенилюкса предпринимателю. И цена заказа была на порядок выше.
Пожелания заказчика были таковы: реквизиты — полностью идентичные, актеры — не деревянные, чтоб могли изобразить настоящих военных; никакой педерастии, но лесбиянки — обязательно, также желательна сцена секса на взлетке. И еще — крупным планом эякуляция на форму, дескать, другу точно понравится эта ирония.
Странный какой фетиш, думаю, а кончить на флаг ему не надо?
После недолгих раздумий было решено, что задача вполне по силам.
Главная загвоздка была в интерьере. В студии изобразить казарму было нереально. Мелькнула мысль использовать еще раз школьный спортзал, но она сразу была отброшена, — даже если б и удалось найти такое огромное количество реквизитов, привезти его без палева и снять в короткие сроки, а потом заретушировать всякие нюансы, старый озабоченный вояка все равно заметил бы фальш.
Нужно было проникнуть в настоящую часть.
У Руслана миллион знакомых в самых разных сферах, среди которых был и заместитель командира небольшой и забытой богом части в Воронежской области. Познакомились они на свадьбе каких-то очень дальних родственников, моментально сдружились и потом неоднократно тусили по баням, охотничьим угодьям и другим местам, где отдыхают армейские начальники. И даже в той самой части Руслану довелось побывать.
Звонит этому подполу, — как оно, мол, давно не виделись, жди меня в гости, топи баню, скоро еду к тебе с двумя телками.
Сразу приятные сюрпризы, — оказывается, чел теперь полковник и командир части, а сама часть вообще сейчас пустует — все солдаты на полигоне, пол-лета уже живут в палатках.
Короче, берет Руслан двух красоток и стартует в Воронежскую губернию. Там они с военным пьют водку, едят шашлыки, парятся в бане, стреляют из калашей и трахают веселых студенток, берущих от жизни все. Через два дня звонит — приезжайте, я договорился. Привезите только еще грамм кокса — военный на старость лет попробовать захотел.
Приезжаем, и с ходу вливаемся в их куражи. Я немного не подрассчитал силы, напился и отрубился, а на следующий день узнаю новость — подполковник отведал коксу и перетрахал всех артисток. Хорошо хоть актеров не тронул.
Часть и впрямь оказалась пустой. Только на КПП дежурный прапорщик, в штабе пара человек и в санчасти дежурный фельдшер да пара симулянтов.
Только, просит подпол, чтоб нигде название части в кадр не попало. И шумите поменьше.
Нахлынули на меня воспоминания, как приятные, так и не очень. Антоха вообще чуть слезу не пустил, — все в точности как у нас было, говорит.
Ностальгия ностальгией, а надо все делать оперативно.
Каптерка почему-то была не заперта, и мы воспользовались ее содержимым.
Первым делом сняли секс на взлетке.
Идет женщина-прапорщик по пустой казарме, зазевалась и натыкается на грозного офицера. Тот ей, — ты что, такая-сякая, ****ина чертова, честь старшим по званию не отдаешь?! Ну, тогда я сам у тебя ее возьму, — и начинает трахать прямо там, где встретил.
В конце надевает ей фуражку и кончает на нее.
Отстирывать потом не стали, так и положили откуда взяли. Каптер отстирает, а то подумают, что он там дрочит втихаря куда ни попадя.
Потом сняли охуевших дембелей.
Гражданская повариха возвращается домой и проходит мимо казармы. Два дембеля прибалтывают ее, — мол, заходи к нам, нет никого, все на учениях, покажем тебе армейский быт. И в кубрике ебут ее в два смычка.
В один день, конечно же, не уложились. Переночевали в общежитии для офицеров и контрактников, но уже без попойки, и на наутро продолжили.
В лесбийском ролике фигурировали курсантки. Сидят две подруги, тоскуют, типа, что за режим, увольнений не дают, мужиков по полгода не видят, а ****ься охота. Слово за слово, скидывают берцы и начинают любить друг дружку.
Я хотел сначала еще вставить сюда служивого мужского пола — будто проходит мимо офицер-воспитатель (или как там они называются?) и присоединяется. Но потом решил не портить красивую женскую любовь отвратительными мужчинами.
Далее были дух и медсестричка.
Душара устал от службы и решил отдохнуть малость в санчасти. Приходит к сержанту (сержантке?) медицинской службы и начинает жаловаться на плохое самочувствие. Та ему — да ты косишь, сука, повидала я таких. Но сразу смягчается, — ладно, отлижешь мне, пойду тебе навстречу. Солдафона уговаривать не нужно, лизать ****у легче, чем на плацу дрочиться. Потом она бонусом позволяет трахнуть себя во все щели.
Сюжетов на армейскую тему можно, конечно, придумать массу, но задерживаться было чревато.
Когда покидали часть, меня осенило слегка. Давайте, говорю, снимем по-быстрому, как к дежурному по КПП девушка приходит. Все устали, неохота, но негоже возможность упускать.
Полковник отправил куда-то дежурного на три часа, и мы практически в один дубль, без репетиций, чисто на импровизации, отсняли задуманное.
На прощание Руслан сунул военному штуку баксов (тот еще брать не хотел, наигранно обижался, — «мы же друзья, какое к черту лавэ»), мы тепло с ним распрощались, договорились еще как-нибудь повидаться и отчалили.
Жалко, не оставил себе запись, хорошее кинцо получилось. Не в плане дрочибельности, а в том смысле, что можно смотреть и вспоминать службу. И мечты свои вспоминать о том, что неплохо было б толстой поварихе присунуть или медсестре. Признавайтесь, были ведь мыслишки? Хотя бром и стрессы постоянные свое дело делали хорошо.
Вообще, стал жалеть, что равнодушно относился к своим произведениям. Надо было каждое сохранить, чтоб в старости смотреть.
Детям показывать — смотрите, мол, что ваш папка творил по молодости.
Или внуки начнут выебываться, что дед старый и ничего не понимает в жизни. А я им — нате, позырьте, охламоны.
Кстати, съемка в части — не такое уж из ряда вон выходящее событие. При необходимости можно и солдат привлечь в качестве актеров.
Да что там, вон слухи ходят, что в московских частях солдафоны проститутками подрабатывают, причем половина под хвост долбится. Хочется верить, что это грубый ****еж, но при известном бардаке в армии это вполне возможно.

50.
В недалеких планах ролик, где должна фигурировать дама с густой порослью в области бикини. Сообщаю это трем своим звездам, этаким матерым актрисам, которые уже прошли и огонь, и воду.
Решайте, говорю, кто из вас два месяца не будет бриться. Все носы воротят, никто не хочет.
Лавэ накинем, говорю.
Согласились все. Падкие на деньги, сучки.
Выбрал ту, у которой волосы на голове гуще и темнее.

51.
Среди очередной партии претенденток в порнозвезды затесалась чеченка. Причем выяснилась национальность не сразу — у многих чеченцев европейская внешность.
Красивая настолько, что я подумал — неловко как-то такую красоту ****ь.
Фигура хорошая, точеная, как куколка. Голую, правда, не видел, не дошло до этого.
Рассказывает о себе — студентка, приезжая.
Откуда?
Засмущалась вдруг, не знает, что ответить.
Из Грозного, говорит, и краснеет. То ли неловко стало, что скрыть хотела, то ли национальности стесняется, а скорее всего понимает, что чеченская женщина и порно — несовместимо, что она — позор рода своего.
Меня никто не понимает, говорит, а я ощущаю себя западной девушкой, не восточной. Не хочу себя рамками сковывать, в парандже ходить. Я не девственница уже давно, сплю с русскими. У меня братья в Москве, ругаются, грозятся к родителям вернуть, чтоб те взаперти держали.
Опять дискриминация, продолжает свой трогательный монолог. Вы меня брать не хотите, потому что не любите чеченцев. А ведь мы такие же люди, как все.
Понесло девочку, думаю, пора заканчивать.
Я не особо оголтелый националист, но вряд ли еблю чеченки можно назвать показателем толерантности, скорее наоборот.
Неохота вообще развивать эту тему.
Короче, не взял я ее.

52.
Подумал тут о своей жизни.
Вот, например, порнуха. Всего лишь эпизод в моей судьбе, не более. Явно не мое призвание и не дело всей жизни. Сегодня снимаю — завтра брошу. Сожалеть буду лишь о веселых моментах, коих здесь немерено, да о лавэ, которое временами все же бывало неплохое.
Допустим, брошу я это дело, и чем займусь?
Раньше я много где работал, в самых разных местах, но еще больше не работал. И зарабатывал самыми разными делами, хорошими и не очень. А часто вообще не зарабатывал, только тратил. Или не зарабатывал и не тратил. По-всякому было.
Карьеру в этой сфере сделать можно, есть уже и знания необходимые, и связи, и все ходы-выходы известны. Да и ребята говорят, мол, когда по-крупному начнем работать, надо развиваться, бабла охота. Неудобно, конечно, перед ними, во многом из-за меня стоим на месте.
А мне попросту неохота. Я очень ленив, да и не столь интересно мне это дело, чтоб делать на него ставку. Плюс то, что я по сути своей бессребренник, есть лавэ — хорошо, нет — терпимо. Рвать жопу за сверхприбыли — не по мне. Хорошо, супруга моя понимающая, другая бы давно уж загрызла.
Пожалуй, когда я покину мир порно, не брошу команду на произвол, а оставлю замену себе. Конечно, и сами могут найти, но нужен свой человек, проверенный и способный быть частью той особой атмосферы, которая сложилась в нашем тесном и теплом коллективе.
Наверно, Верку подготовлю, и пусть занимает мое место. И так часто меня заменяет, многому уже научилась. Вообще девка прошаренная, способная. К тому же есть немало женщин-режиссеров, и успешных довольно.
С ней к успеху точно придут, она более меркантильна, чем я, и тщеславна еще.
И нет в ней того похуизма, который присущ мне. Хотя, кто знает, может без него нарушится та своеобразная карма, благодаря которой у нас все как по маслу и на выходе — самобытно и весьма дрочибельно.
А сам чем займусь тогда?
Подамся, например, в сценаристы. К черту порно, буду писать про любовь или лихие приключения. Вот только не знаю, как становятся сценаристами, подскажите мне?
Часто меня посещают всякие тоскливые мысли, и я гоню их от себя, как назойливых мух. Не любитель я подобных размышлений.
Вообще, надо поменьше думать, голова не будет болеть.

53.
Для следующего проекта понадобились новые лица.
Не мудрствуя лукаво, решили использовать старую схему. Дали объявление на одном из бесчисленных секс-форумов, что требуются модели для эротических съемок, обоих полов.
Просмотрели сотни присланных анкет, человек пятьдесят пригласили на кастинг.
Женские кастинги я люблю, мужские нет. Во втором случае стараюсь отмазаться, и чаще всего их проводит Верка. Знал бы ее муж, что ей помимо всего прочего приходится рассматривать и оценивать десятки мужчин, пришел бы в ярость. Хотя, он у нее вроде бы не ревнивый и очень лояльный ко многим вещам.
Отобрали пятерых девушек и четырех парней.
Вы наверняка поняли, что я большой любитель наблюдений за людьми. Поэтому я индивидуально пообщался с каждым будущим артистом, подробно расспросив, кто, что, зачем и т.п., делая пометки в блокноте.
Чтоб вы примерно представляли, кто и по каким мотивам идет сниматься в порно, дам краткое описание каждого персонажа.
Девушка номер раз. Двадцать один год, студентка. Половая жизнь с шестнадцати лет, семь партнеров. Стремится к красивой жизни — шмотки, клубы и прочее, что в ее понимании относится к красоте. Но лавэ нэма, родители еле учебу тянут, а спонсоров почему-то нет (искренне недоумевает). Короче, в то время как ее однокурсницы подрабатывают в макдональдсах, она решила выбрать легкий, по ее мнению, путь. Приятное с полезным, как сама выразилась. Что ж, удачи.
Девушка номер два. Двадцать пять лет. Псевдоклубная львица. Однажды даже попала в «Рай», с той поры самомнение подскочило до небес. Половая жизнь с пятнадцати лет, испробовано многое. Партнеров около сорока, треть — девушки. Главный мотив — стремление к финансовой независимости. Ага, знаем мы это стремление, просто папики мелкого пошиба, денег мало дают.
Номер три. Девятнадцать лет, птушница, с подростковыми замашками. ****ся с тринадцати, переспала с двадцати семью (ведет специальный блокнот, говорит). Мечтает о карьере порнозвезды. Хочу, говорит, быть второй Сашей Грей, на худой конец — Берковой. Дура та еще, но данные отличные, плюс какая-то неуловимая изюминка.
Номер четыре. Двадцать семь лет, образование — учитель начальных классов. Приехала из Пензы. Снимает комнату пополам с подругой. При этом работает риэлтором по аренде квартир дешевой ценовой категории. График свободный, совмещать может прекрасно. Также подрабатывает как журналист-фрилансер в глянцевых журналах — Cosmo и еще какая-то поебень.
Может, спрашиваю, у тебя какое задание редакционное?
Нет, говорит, но, может, и напишу когда-нибудь статью о своем опыте. Если вы разрешите, конечно.
Посмотрим, говорю, может и разрешу.
Неглупа, кстати. Девственности лишилась в двадцать, партнеров было пять, двое — продолжительное время. Один, собственно, есть и сейчас, и не исключено, что он ее будущий муж.
Сниматься хочу, говорит, из чистого любопытства, и желания попробовать что-то новое. Например, анальный и лесбийский секс. И ощутить себя распутной женщиной, но как бы понарошку.
Стремление познать непознанное мы уважаем, и сами любители. Вот только все меньше становится неизведанного. Не будем отвлекаться, впрочем.
Номер пять. Монголоидная внешность, но утверждает, что исконно русская. Может, и правда, я встречал подобное. Двадцать три года, бисексуалка. Партнеров не считала, даже примерную цифру не называет. Съемки видятся ей приключением, удовольствием и деньгами в одном флаконе. В разводе. Честно признается, — блудила, муж бросил за это, предварительно дав ****ы. Любит оральный секс во всех проявлениях. Мечтает переспать с негритянкой.
Любая мораль и нравственность мне чужда, говорит. Люблю секс, почему б не зарабатывать на нем. За деньги отдамся хоть коню. Шучу, говорит. Спохватилась, что негоже себя мразотой выставлять, неровен час — и впрямь коня приведут.
В проститутки иди, говорю.
Начинает мямлить что-то невнятное. Из путанных объяснений понимаю — у девушки некая нехитрая градация: проституция — низшая ступень, порно — средняя, и высшая — содержанка у олигарха.
Что ж, мозги для актрис не главный фактор, поэтому пока берем, а там посмотрим.
Редко кто называет истинные цифры из своей половой жизни. Каждый старается преподнести себя как специалиста в сексе.
Особенно это касается парней. Как в юности все бравируют перед друзьями, занижая возраст первой ебли и завышая число жертв, так и здесь, — каждый презентует себя супертрахальщиком. Часто оказывалось, что чел не так умел, как нахваливал себя на кастинге.
Поэтому к их самоописаниям я отношусь скептически.
Юноша номер один. Двадцать лет, студент, пикапер. Не люблю их и считаю мудаками, но типаж подходящий. Мужчиной стал в тринадцать, трахнул сто одну даму (специально, поди, красивую цифру придумал, балбес). Сниматься хочет ради «познания себя» (в душе не «напознавался», что ли?), а может и карьеру получится сделать.
В беседах с молодыми людьми я порою еле сдерживаюсь, чтоб не рассмеяться.
Номер два. Классический жиголо. Тридцать лет, никогда не работал, всю жизнь обхаживал богатых дам. Сейчас временный простой, нужно поработать немного, заодно и форму поддержать. Очень самовлюбленный, нарцисс каких поискать. Качалка, солярий, метросексуальные журналы. Перетрахал тьму, стоит часами, кончает как брандсбойт. Посмотрим, что за фрукт.
Номер три. Эмо, весь в цветных наколках и пирсинге. Как и все эмо, страдает дистрофией и хроническим унынием. При этом член как колбаса, явно аномалия. Ни рыба ни мясо, замкнут, закомплексован. Сто пудов намучаемся. Однако экзотическое тело перевешивает минусы.
Учится в шараге, девятнадцать лет. Первую палку кинул в шестнадцать, натянул десяток. Подозреваю, что только в мечтах, ибо слишком уж он похож на стандартного потребителя нашего кина.
Хотя, член его знает, потребителя, как он выглядит.
Номер четыре. Высок, атлетичен и говорлив до раздражения. Студент театрального, двадцать три года, родом с Дальнего Востока. Мажор, в деньгах явно не нуждается. Сексуального опыта в избытке.
Бисексуал, — сказал явно не без гордости, наивно полагая, что это будет ему плюсом.
Я тут же спустил с небес на землю, — нет понятия «бисексуал», есть только «пидор».
Улыбчивый малый ничуть не обиделся.
Ради хохмы спросил каждого, готовы ли они, если понадобится, участвовать в гей-порно, за больший гонорар, разумеется.
Пикапер — нет.
Жиголо — только актив.
Эмо — если надо, то смогу.
Актер — без проблем.
Выборка невелика, но процент все равно пугающий.
В следующий раз буду спрашивать, готовы ли жрать говно и за какую сумму.

54.
Видел по телеку клип куклы по имени Самбука. Оказалось, что это очередная фаворитка Боба Джека. Отличный типаж, и ход с клипом удачный. Надо, думаю, посмотреть, как это юное дарование ****ся.
Да все никак не посмотрю, то в лом, то забываю.
Джек, безусловно, профессионал и легенда. И в отличие от меня он фанатик своего дела. Иначе чем объяснить тот факт, что он не только взял в жены порноактрису, но и продолжает ее снимать?
Еще не понимаю мужей Берковой, далеких от порнобизнеса. Штуки три их вроде бы уже сменилось. Я подозреваю, что это какое-то отклонение — желание иметь в женах такую женщину. Борьба с детскими комплексами, что ли? Еще б детей от нее возжелали, для полноты клинической картины.
На это услышал однажды — ну это же типа для статусности. Быть мужем женщины, оформление которой во все отверстия видела вся страна, — отличный, ****ь, статус, любой обзавидуется.

55.
Не совсем понимаю, кому может нравиться видео, где присутствуют всякие приблуды вроде фаллоимитаторов.
И уж совсем несуразными мне кажутся эпизоды, где одна дама надевает кожаный пояс с искусственным членом и пердолит другую. Что в этом сексуального?
Но верх идиотизма — это намордник с членом. Получается ебля головой с ***м, единорог какой-то. Кто-нибудь из вас дрочит на подобное?
Когда-то я снимал ролик с этими штуковинами. Под конец съемки артистки буквально вешались, плакали и зарекались в таком впредь не участвовать.
Не всякая промежность любит, когда в нее суют разные полимерные изделия. Еще хуже, когда их сует другой человек. И совсем плохо, когда промежность чувствительная, инструмент огромный, а движения грубые и неуклюжие.
И когда это происходит не минуту-другую, а пару часов подряд, тут любая, даже самая привычная мадам взвоет.
По словам знакомой матерой лесбиянки, все эти вещи используются только в кино, для мнимой зрелищности. Охотно верю.

56.
Расскажу вам, как мы трахали артисток.
Практиковали мы сие развлечение не так часто, как могли бы.
В первый месяц работы или даже два мы почти не трогали девушек, только я одну проткнул анально, и Руслан навалял ей же на клык. Он вообще любитель минета, остальные отверстия, кроме ротового, ему малоинтересны.
Не помню, почему так было, может, не хотели отвлекаться и расслабляться, пока не освоились. Хотя, вряд ли сиюминутный трах помешал бы.
Вскоре появляется звукорежиссер Вован, который работал ранее с известным порнографом. Первый вопрос, который он задал, звучал примерно так, — как часто вы ****е моделей?
И начинает рассказывать. В той джаз-банде трах актрис был за положняк, а кто-то и мужчинами не брезговал. Трахали все и всех, в перерывах, после съемок, бывало и вместо. Чуть друг с другом не перееблись. Короче, там творилась адская содомия как минимум.
Из-за этого текучка моделей была жуткая, некоторые уходили в первый же день. Ну а кому понравится, если ее пользуют несколько часов подряд, потом в законный перерыв вместо чашки кофе с бутерами она обедает двумя-тремя порциями спермы, и в конце дня не едет домой, а обслуживает какого-нибудь младшего помощника администратора, специально задержавшегося в надежде кому-то присунуть.
Ну, говорю, у нас такого беспредела нет, против воли никто никого не ****.
А там, рукой машет, и не спрашивали. Не хочешь — не надо, другую найдем. Как конвейер, приходят-уходят, я и лиц-то не запоминал даже.
Не, отвечаю, нахер нужно подобное. Мне и самому будет неприятно в таком бедламе находиться.
Собрались узким кругом и обсудили этот вопрос. Решили, — ежели кто хочет разрядиться — пусть идет в сортир дрочит, а если все же с артисткой покувыркаться охота, то все по обоюдному и не при всех. И не злоупотреблять. И уж тем более не принуждать.
А кастинги, заикнулся Вован.
Мой ответ был несколько грубоват, — звукорежиссерам на кастингах вообще нечего делать.
Я потом уже догнал, что Вован был несколько озабочен, а корни озабоченности, как всегда, были пущены в детстве. В школе и институте ему никто не давал, хотя вроде парень был видный. Сам по пьяни как-то проболтался, что первые шаги в сексе делал с проститутками. А потом повезло, попал в нужную ему стезю, где и оторвался по полной. Мне кажется, это не очень хорошо, так можно и связь с реальностью потерять, а семью-то надо рано или поздно заводить.
Так вот, первое время мы действительно пользовались услугами артисток, особенно старался, конечно же, Вован.
Лично я трахнул десяток моделей, не больше. И то это произошло в тот период, когда моя личная жизнь была плачевна и постоянная партнерша отсутствовала.
Потом личная жизнь наладилась, мне уже было кого трахать, помимо актрис, да и тяга к сексу, и раньше-то не столь сильная, теперь и вовсе ослабла.
Еще позже появилась Верка, с ее приходом ебля актрис и вовсе прекратилась.
Редкий раз теперь заметишь возню за ширмой, уединившихся в туалете или ждущих, когда все разъедутся.
Заметил такую тенденцию. Новоиспеченная актриса готова дать всем подряд. Более опытная понимает, что никаких дивидендов ей это не сулит, и дает выборочно. А многие вообще трахаются только в рамках сценария и не более.
Еще заметил, что матерые артистки стараются экономить силы. Оно и понятно, у многих вне площадки есть личная жизнь или ее подобие, и секс там тоже присутствует.

57.
Порнобизнес — вещь, безусловно, прибыльная. Но прибыль здесь прямо пропорциональна масштабам. Вряд ли студенты, снимающие любительскую порнушку на дешевенькую камеру и продающие свои творения через адалт-ресурсы и всякие файлообменники, гребут деньги лопатой. В то же время есть магнаты вроде Ларри Флинта, у которых денег куры не клюют. И когда Ларри просил у правительства бабки на развитие порноиндустрии, вряд ли действительно нуждался. Просто лишнее внимание и шумиха никогда не помешают.
Видел как-то статистику об оборотах в разных индустриях. Так вот, доходы порно сопоставимы с торговлей оружием и наркотиками, а это очень дохуя. Настолько дохуя, что вы и представить себе не можете.
Но, опять же, зависит от масштабов. И закон Парето действует и здесь — двадцать процентов владеют всем, восемьдесят довольствуются крохами.
Если мыслить глобально, то я вхожу в восемьдесят процентов. А вот те, кто являются моими заказчиками, скорее всего, относятся к меньшинству.
Доходы порнодельцов никогда не иссякнут, ибо секс, а в частности секс одиноких людей, как я называю онанизм, относятся к неисчерпаемым ресурсам, таких, как воздух или вода. И даже скорее вода на планете закончится, чем люди перестанут мастурбировать на порнуху.

58.
Есть люди, которые почему-то думают, что кастинги Вудмана, да и не только его, — вполне реальное действо, спонтанное, без какого-то сценария и игры. Их уверенность по непонятным причинам крепка, и когда объясняешь, что все это подстава — начинают спорить зачем-то. Странные люди.
Есть и такие, которые уверены, что в т.н. инцесте участвуют действительно родственники, и что насилие тоже снимается реальное. Понятно, что человеку хочется верить в реальность происходящего на экране, так дрочится лучше, но не до фанатичности же.
Так вот, возвращаясь к Вудману.
То ли от избытка времени, то ли энергии мы решили поэксперементировать и снять импровизацию по типу вудмановских постановок. Никакого четкого плана, расписанного сценария, репетиций, дублей и прочего. И модель взяли неподготовленную.
Девушка Нина подходила идеально — в душе развратница, с виду скромница. Очень рвалась сниматься, но роли ей все не находилось, а тут сам Бог велел.
Позже, кстати, я узнал, что в восемнадцать лет она поменяла паспорт. Ее настоящее имя — Нино, наполовину грузинка, и всегда очень этого стеснялась.
Я звал ее Нинок.
Все актеры — красавцы как на подбор, а нужен гамадрил, похожий на Вудмана. Не гримировать же специально.
Решили использовать Вована. Он невысокий, толстенький, лысеющий, с волосатой грудью. Я давно заметил, что многие волосогрудые любят теребить свою волосню и приговаривать, — мол, женщинам нравится. Да и потрахать артисток он завсегда рад. Похотливое животное — это точно про него.
Нинок чуть сморщила свой горбатенький носик, и Вован, заметив это, показал ей кулак, — в ****у, дескать, засуну, будешь выпендриваться. Грубый мужлан, одним словом.
На камеру лизать не буду, предупредил сразу. Уговаривать не стали.
Включаем камеру. Как положено, пару минут интервью ни о чем. Голос за кадром — мой. Хоть у меня с дикцией все в порядке, но слышать свой голос со стороны мне не нравится. Вроде бы такое у многих, даже у профессиональных дикторов. Потом Нинок встает, вертится, виляет жопой, трясет огромными титьками и не спеша раздевается. Пытаясь делать это как можно эротичнее, но то, что опыта и сноровки нет, — очень заметно, выходит коряво.
Затем с минуту теребит свой секель, вскоре подваливает Вован и помогает ей в этом.
Далее она сосет. Тут загвоздка — встает у него не сразу, он все время оглядывается на нас, да и Нинок тоже, не привычна еще к камере. В общем, эпизод смазан.
От анала сразу решили отказаться.
После ротовой ебли Вован дрючит Нину в разных позах. При этом делает непроницаемое лицо, а она изображает райское наслаждение. Наигранность видна невооруженным взглядом.
Зато конец получился хороший — Вован кончил на грудь, Нинок эротично размазала по себе малафью и обворожительно улыбнулась в камеру.
Просмотрев отснятое, лишний раз убедились, что ничего хорошего в импровизированных съемках нет.
Однако прощелыга Руслан навешал кому надо лапши, в том ключе, это суперсложная съемка, очень хорошая актерская игра, чтоб все выглядело как чистая импровизация. И выручил за говноролик даже чуть больше, чем обычно.
Вован, узнав, что видео, не предназначавшееся на продажу, все-таки ушло на сторону, сначала пытался залупнуться. Но, услышав, что ему полагается актерский гонорар и даже премии чуток, вмиг подобрел и сказал, — обращайтесь, если что.
А Нинок впоследствии быстро приобрела все необходимые навыки и блеснула еще не в одном ролике.

59.
Наверняка каждый видел сцены с лизанием пяток и пальцев ног, а кто-то и практиковал. Не знаю, насколько в реальной жизни это действо сексуально, но на экране иногда смотрится неплохо.
А вот снять порою не так-то и просто.
Оказалось, что у артистки пятки никак не предрасположены к ласкам — грубые, немного потрескавшиеся. И так, и сяк, говорит, ухаживаю, кучу ванн всяких и кремов перепробовала — ничто не помогает.
Замазать даже не стали пытаться. Отказаться от эпизода нельзя, он один из ключевых в ролике. Искать дублершу — нет времени.
Смотрю на Верку — телосложение такое же, ноги похожи, только у Верки загорелые, у артистки бледные. Давай, говорю, куда деваться, я вообще свой *** когда-то подставлял.
Сходила помыла ножки свои, намазала их каким-то чудо кремом, отчего они перестали казаться загорелыми, и легла.
Крупный план, начали, — и едва язык актера касается Веркиной ступни, она начинает биться в конвульсиях и ржать как лошадь. Пятнадцать секунд прошу потерпеть. Не могу, говорит, и все.
Че же делать, думаю, че же делать, ебучая щекотка.
Сажусь на нее сверху, голову накрываю подушкой, и держу полминуты. Бьется как эпилептик, скинуть меня пытается, даже укусить пробовала. Ничего, сняли все-таки, потом обрезали чуток и вышло пятнадцать секунд добротных эротичных ласк.
Кстати, опасно было, от щекотки можно и кони двинуть, — сердце встанет и все, приплыли.
Впоследствии монтажер пошаманил, сляпал все как надо. Посмотрели — отлично, я б сам не догадался, что ноги чужие.
И что та, чьи ноги, вовсе не кайфует.

60.
Есть такая штука, которая по-английски называется Fuck Face, а по-русски — трах лица. Когда жестко ебут в рот.
Не могу понять, что в этом привлекательного, но любители есть. И нам нужно удовлетворить их потребности.
Казалось бы, все проще простого — артистка разевает варежку, получает в нее порцию фрикций и струю спермы в окончании.
Но всплыли загвоздки. Если актеры быстро приноровились к зубам и скоро уже не задевали их при быстрых движениях, то нежные девичьи глотки к такой грубости приспособиться не могли. Неприятно, дискомфортно и даже больно, а одну, которой засадили чересчур глубоко, вырвало на ноги партнеру. Этот кадр сначала даже хотели оставить, однако видео не планировалось как прикол.
Мелькнула мыслишка заснять в замедленном режиме, а потом сделать ускорение. Но знающие люди объяснили, что в этом есть какие-то нюансы и хитрость будет заметна.
В итоге полдня потратили на репетицию. Хотели сначала поберечь эрекции, для тренировки использовать страпоны, но решили, что будет не то.
Тяжело в ученье — легко в бою, и в конце концов сняли почти без дублей.
Смотрел потом материал — ну как под такое можно дрочить? А ведь есть не только любители среди мужчин, но и женщины, которые кайфуют от такого жестокого обращения с собой.
На следующий день одна из участниц пришла охрипшая. Горло болит, говорит.

61.
Немного покрутившись в порноиндустрии, я стал иначе воспринимать противоположный пол.
Раньше, увидев задницу в обтягивающих джинсах или пышный бюст в декольте, я представлял, с каким бы удовольствием оформил сию даму.
Сейчас все по-другому. Никаких иллюзий я уже не питаю и желания не испытываю. Ибо знаю, что под красивой оболочкой может скрываться не очень красивое содержимое.
Идет, к примеру, красотка, виляя задом. И представляется мне, что на жопе у нее прыщи, а очко она не бреет, ибо претензий никто не предъявлял, а саму вроде как все устраивает. Что в трусах у нее помимо несколько запущенного ландшафта всякие ароматы Франции — то ли бактериоз нарушен, то ли не подмывалась полдня уже, то ли еще что. И там может быть прокладка, кровавая или не очень, а может просто салфетка, чтоб трусы особо выделениями не пачкать.
Девушки делятся на два вида — те, кто поссав, вытирают ****у и кто этого не делает. Первые мне больше импонируют.
Глядя на женщин на пляже, в частности, на область промежности, я могу практически всегда определить — вот у этой дамы стоит прокладка, а вот эта — отрастила такую шевелюру, что аж трули еле налезли.
Энергично танцующие в клубах девушки навевают мне мысли не о возможном сексе с ними, а о том, что вот это сексуальное тело мылось в лучшем случае несколько часов назад, и эти несколько часов она интенсивно потеет. И промеж ног у нее пахер тот еще.
Если раньше я любил спонтанный секс, например, в сортире клуба, то сейчас считаю, что к нему нужно предварительно подготовиться. Хотя бы элементарно помыться.
Когда-то, смотря на красивое женское лицо, я думал, что и в промежности у нее все в порядке. Однако никакой закономерности нет, — девушка может усердно следить за лицом, но совершенно наплевательски относиться к гениталиям. Особенно, если мужчины там бывают нечасто. И, напротив, у некрасивых девушек бывают приятные ухоженные ****ы.
Пышный манящий бюст после снятия лифчика может оказаться унылым говном, обвисшим и в растяжках. Или с длинными сосками и околососковой окружностью сантиметров десять в диаметре. Хорошо еще, если нет больших родинок или папилом.
Плоский живот, едва дама снимет с себя плотные обтягивающие колготки, может просто вывалиться и неприятно удивить вас.
Не говоря уже о целлюлите и прочих мелочах, которые в одежде незаметны.

62.
Порнокухня — вещь, закрытая от посторонних глаз, и несчетное число людей хотело бы хоть одним глазком глянуть, как снимается порнуха. Идут на всякие ухищрения. Кто-то идет сниматься, дабы удовлетворить свое любопытство. Многие предлагают себя как первоклассных технических специалистов, готовых работать без зарплаты. Некоторые предлагают деньги. Немало и тех, кто пытается втереться в доверие, скорефаниться, так сказать. Начинают издалека, с невинного общения в ЖЖ, например, но цель видна невооруженным взглядом.
Что уж говорить о друзьях и всяких родственниках, которые считают неуважением то, что их не пригласили.
Но площадка — не проходной двор, студия — место законспирированное и посторонним там делать нечего. По этому поводу у нас состоялся не один разговор, и все сошлись во мнении, что число посетителей нужно ограничивать по максимуму.
Но бывают исключения.
Приезжаю как-то на студию с опозданием, съемкой рулит Верка. И вижу незнакомое лицо, — какой-то ****юк лет семнадцати сидит в углу и наблюдает, разинув рот.
Кто это, спрашиваю Верку.
Руслана брат, отвечает.
Ладно, недовольства не показываю, включаюсь в процесс.
Через час приезжает Руслан. А человек он здесь далеко не последний, понужнее меня еще будет, поэтому диктовать условия я ему не могу.
Но он и сам с пониманием, отводит меня и объясняет. Не гони, говорит, Глеб, ****юк задротом растет, одни комплексы, от телок шарахается. Пусть посмотрит маленько, может, посмелее станет, а то так и будет всю жизнь дрочить.
Два родных брата, а так непохожи. Руслан с детства прошаренный, любому без мыла в жопу залезет, приболтает кого хошь, и мало чего боится. А младший — всю жизнь за компом проводит, с людьми общается с трудом.
Пусть смотрит, говорю, но это какая-то ***вая терапия, по-моему.
Потом Руслан еще ему проституток снимал, по клубам с собой таскал, учил всякому плохому, но природу, видать, не обманешь. Работает сейчас его братуха программистом и живет больше виртуальной жизнью.
Про его впечатления о съемках ничего неизвестно.
Я разок жену приводил, но она через полчаса умотала. Оно и понятно — святой женщине не место в царстве разврата (вроде бы я уже рассказывал об этом).

63.
Задумали снять десятиминутный ролик о женской мастурбации. И захотелось нам сотворить нечто неизбитое, интересное, более-менее правдоподобное, ну, и дрочибельное, само собой.
Беда в том, что все вроде бы уже давно придумано до нас.
Устроили мозговой штурм. Сидим, чаи гоняем, обсуждаем. Каждый высказывает свои бредовые идеи.
Дошло до того, что кто-то вспомнил о том, как среди извращенок из знатных семей в средневековой Англии было модно онанировать живыми зверьками, мышами там всякими и крысами. А особым шиком было вытирать жопу утятами.
Я вспомнил статью из какого-то псевдонаучного журнала, в которой гинекологи и проктологи рассказывали о вещах, застрявших в задницах и влагалищах. Даже фотография была, один врач коллекцию собирал, — градусники, термометры, расчески, пузырьки всякие, контейнеры для линз. Что только не суют в себя.
Кто-то шутит — давайте вставим в ****у бенгальский огонь и подожгем. Новый год же на носу, надо соответствовать.
Тогда уж, говорю, Снегурочкой нарядить и на посох насадить.
А с артисткой уже заранее определились, и сидит она рядом, слушая, как судьба ее решается.
В итоге пришли к банальному сюжету, который, возможно, в истории порно повторялся неоднократно.
Девушка переписывается смс со своим любимым, находящимся далеко. Пишут друг другу фривольные сообщения, откровенные MMS, и она, глядя на его фотографию на экране, начинает рукоблудить потихоньку. И в пылу страсти засовывает телефон в свое естество. Потом вспоминает, что есть всякие виброрежимы, и кайфует на славу.
Мастурбацию пультом от телевизора я видел, с телефоном же никто из нашей джаз-банды не наблюдал.
Мелькнула мысль — снять сцену их расставания на вокзале, но это хлопотно, да и не стоит того.
Встал вопрос с телефоном. Нужен с хорошей камерой и желательно с широким экраном, но не слишком объемным, чтоб в ****у смог влезть.
У всех слайдеры да раскладушки, — зачем их покупают, они же неудобные. Самый подходящий у меня, но камера плохая. Была б хорошая, сказал бы, что сломалась, — неохота свой использовать в столь грязном деле.
На студии ошивался актер, который в тот день не снимался. Непонятно, зачем он приехал и почему его не отправили восвояси. Как некстати у него зазвонил телефон, на который тут же был положен глаз. А ведь сначала не показывал, хорек.
Телефон найден, теперь вопрос — как засовывать. В презервативе нелепо, силиконовый чехол заметен и объем придает. Завернули в пищевую пленку, которой колбасу обматывают, — гигиенично и невидимо.
Этого же актера и сфотографировали.
Вибрация не очень сильная, но при макросъемке заметна хорошо.
Прикинули — стоит ли засовывать в зад. Решили — не стоит, и в хронометраж можно не уложиться, и очко у девушки неразработанное, а времени мало осталось.
Смотрел потом — так себе, средней паршивости ролик.
Вспомнил случай, в газете прочел. В Америке парень с девушкой экспериментировали и он пихал ей в гудок телефон. А тот взял и выскользнул из рук, провалившись в жопу. Вытащить не смогли, пошли в больницу.
Интересно, звонил ли он по дороге в больницу?

64.
Приснился мне эротический сон, да такой эротический, что у меня случилась поллюция. Надо сказать, я весьма удивился — снов на тему секса я отродясь не видел, а поллюции наблюдались у меня всего пару раз в детстве босоногом.
Ну, кончил и кончил, невелика беда, жена только смеется теперь надо мной.
Вообще, сны у меня красочные, интересные, с лихими сюжетами, глубинными смыслами и иногда с продолжениями. Особенно яркие сновидения бывают под травой.
Бывает, засыпаю и заранее знаю, что приснится. Механизм генерации снов, по сути, прост, — о чем много думаешь в течении дня, то и приснится, только в каком-нибудь запутанном виде.
Напрягает, что порою сны сбываются. Не хочу будущее знать, тем более ***вое. А иногда приснится поебень какая-то, и думаешь весь день, вещий сон или нет.
Большинство снов быстро забываются. А этот почти в мельчайших подробностях запомнил.
Короче, приснилось мне, как трахаются готы. Субкультура такая молодежная, кто не знает. Готки-лесбиянки, черные волосы, черный грим, брюлики всякие зловещие. Свечи по периметру постели, черное шелковое белье. Перед сексом какие-то молитвы читали, потом долго и страстно облизывали друг дружку.
Видать, сильно мне понравился сон, коль кончил непроизвольно.
Это знак, подумал я, надо воплотить сновидение в жизнь.
Два дня потратили на съемку.
Я лично с Веркой рыскал по магазинам в поисках готичной атрибутики, на белье еще дорогущее постельное потратились, черного цвета, название материала не запомнил, но на ощупь как шелк. Себе такое же хочу приобрести, да все недосуг. Одной трусы пришлось черные купить, не нашлось у нее таковых в гардеробе.
Задумались, как быть с интерьером. Конечно, было б красиво снять в настоящем старинном замке с высоченными потолками, зловещей акустикой и черными птицами за окном. Но и без этого сделали похожую атмосферу. Долго возились с освещением, наконец, настроили так, чтоб свет падал только на постель, а вокруг — мрак. Ну, и свечки для полноты картины. Монтажер-волшебник потом приляпал куски интерьера, спизженные с какого-то фильма про вампиров.
В итоге получилось вполне добротное лесбийское видео с претензией на оригинальность. Будь я онанюгой, дрочил бы исключительно на такие фильмецы.
Кстати, в студенческие распутные годы мне доводилось иметь дело с готками. Такими классическими псевдоготессами, что ходят по городу как клоуны все в черном и несут всякую чушь о загробных мирах.
Мне было лет двадцать, а этим двум клушам только исполнилось по восемнадцать. Может, врали, так как почему-то учились еще в школе, а может и нет, — судя по их мозгам, их не раз оставляли на второй год.
Пересекся я с ними на каком-то концерте, подробностей знакомства не помню, ибо был сильно пьян.
И какое-то время они были моими персональными шлюшками, месяца полтора или два. Когда мне хотелось секса, я вызывал их и почти всегда они с радостью мчались. Только ночью случались обломы, когда их родители не отпускали.
В то время я в основном пьянствовал, чередуя алкоголь с легкими драгсами, а чаще совмещая, и жизнь моя протекала в одном постоянном кафе, где прочно обосновалась моя тогдашняя джаз-банда, да на всяких хатах, съемных в основном.
Бывает, сидим с друзьями в кабаке, выпиваем, но чего-то не хватает. Звоню своим фавориткам, через полчаса-час приезжает одна или сразу обе, и ебу их в сортире, в подсобке или вип-комнате, если она не занята. Потом теряю к ним интерес и дальше пьянствую. Или зависну с ними на хате и трахаю не спеша и лениво.
Пикантность в том, что одна из них была прожженой шалавой, на которой пробы ставить негде, принимала охотно и уверенно во все отверстия, и все ей было мало. Считаю, что мне повезло не заразиться. А вторая была девственницей, но глядя на подругу, страшно той завидовала. И просила меня сорвать ей пломбу, причем сразу и вагинальную, и анальную. Но мне было неохота, поэтому ее я имел исключительно в рот, благо что во французской любви она преуспела.
Можно было б приболтать их на лесбийским секс, но тогда что-то не догадался.

65.
С какими только людьми не пересечешься порою.
Пока я находился в некотором неадеквате, пару дней на студии рулила Верка, в очередной раз порадовав меня.
Появляюсь и вижу новую артистку, причем сразу понимаю — кадр ценный. Играет хорошо, движения отточены, по два раза объяснять ничего не нужно. Дело знает, короче. Поблудила, видать, вдоволь ранее, набралась опыта.
И внешние данные хорошие. Высокая, немного крупноватая, второй размер, широкие бедра и большая жопа. Большая — не выпуклая, как у латинок, а просто объемная. Не знаю, как объяснить, да не суть.
С лицом тоже порядок. Такой тип, при котором женщина кому-то кажется суперкрасивой, а другим — страшной. Я не люблю стандарты, поэтому меня привлекают женщины, отличающиеся от кукол, которых большинство считает эталоном.
Ни растяжек, ни жира, даже целлюлита почти нет. А даме, между прочим, тридцать четыре года. По меркам порно возраст не ахти для дебюта, но вы ведь знаете, мы кладем на нормы, придуманные не нами.
Если б я вознамерился заняться промоушеном отдельных личностей, то постарался бы сделать бренд именно из этой мадам. Не потому, что в ней видны какие-то задатки, просто самому нравятся такие.
Неудивительно, что возникло желание уединиться и отведать даму лично, но я теперь примерный семьянин и кобелиной возней заниматься не намерен.
Где же здесь интрига, спросите вы?
Угадай, спрашивает Верка, кто она?
Да кто угодно, говорю, сама же знаешь, как бывает.
Вот-вот, отвечает, это точно. Это мусор, бывший, правда.
Да уж, милиционеров у нас еще не бывало.
Новоиспеченная порноактриса Лариса отдала милиции десяток с лишним лет. Поначалу была кем-то вроде секретутки в отделе кадров, параллельно получила образование, потусила малость на административной работе и подалась в следаки. Все шло неплохо, получила капитана и даже замаячило звание майора с должностью начальника отдела.
Но случилась незадача — очередная взятка была дана мечеными. Оказалось, что подающую большие надежды Ларису уже несколько месяцев пасет ОСБ. Но Ларочка была очень хитровыебанной и взятки брала с умом, редко связываясь с наличными и передачей из рук в руки.
У нее были неплохие покровители из чинов повыше, с которыми она давным-давно банально еблась, когда они и сами были никем, а потом проворачивала совместные темные мусорские делишки. Однако на этот раз товарищи помочь не смогли (скорее, не захотели), и перспективного следователя выгнали ссаными тряпками из органов, впаяв три года условно.
Другую работу не нашла — где-то не нравилось самой, где-то работодателей не устраивало ментовское прошлое, но чаще всего влияла судимость, конечно.
Помыкавшись года два, потратив лежащие на счетах полученные в былые годы взятки, оказалась без средств к существованию. И через каких-то знакомых знакомых вышла на Верку.
Ничего, спрашивает Верка, что с тобой не посоветовалась?
Да нормально, говорю, знатный экземпляр.
А Ларисе говорю, — ты, мол, это, кроме меня с Верой никому не говори, не надо.
Чем-то все-таки вызвала она во мне симпатию, хотя и представляла из себя этакого монстра — продажный мент и беспринципная ****ь в одном флаконе. Второе, кстати, для общества менее опасно, чем первое.
А есть все-таки некое чувство злорадства, когда человек, имевший когда-то возможности и влияние, способный создать (и создавший, чего уж там) массу проблем другим, вдруг оказывается в твоей власти. Мне и более мелкие мусорские чины кровь портили, а тут капитан-недомайор-почтиначальниккучиментов по твоему щелчку встает раком и сосет три члена сразу.
Может, это расплата за прошлые грехи?
Хотя посмотрел — не в тягость ей, нравится и ущербной себя не ощущает. Видимо, смирилась, что прошлое уже не вернешь, а теперь иная жизнь.
Мне доводилось когда-то трахать телок-ментов, — ничего особенного. Хотя, это были неполноценные менты, можно сказать, и вовсе не менты. Одна — старший лейтенант юстиции, судебный пристав, вторая — старший лейтенант в детской комнате милиции.
Да, забыл пикантную подробность. Лариса в разводе и у нее 15-летний сын. Вот умора будет, если парень решит вздрочнуть, а там мамка.

66.
Дабы разнообразить и освежить половую жизнь, попробовали с супругой заниматься любовью перед зеркалом.
У нас шкаф со стеклянными дверьми, развернули его к постели. Но попытки успехом не увенчались — только поржали от души.
Однако подумал, а почему бы не снять ролик на тему зеркального секса? Может, подобное уже было, но я не видал.
В другой раз решили трахаться под порно. Честно говоря, я заранее предвидел результат, но надежду все же лелеял.
И сразу загвоздка — в доме ни одного диска с порнухой, а Интернет уже вторые сутки **** мозг. Вспомнил, что в кармане куртки лежит флешка, на которой есть минут пятнадцать материальца, уже смонтированного, но еще не озвученного.
Флешку — в ноут, ноут — к плазме. Решили, что включим в процессе.
Минут через десять унылого, но все же секса, дотягиваюсь до пульта и включаю кино.
На экране — обычный секс гетеросексуальной пары. Жена вроде бы реагирует нормально, но энтузиазма незаметно. У меня же перед глазами моментально предстают воспоминания.
С тем роликом мы намучились изрядно. Вроде бы и артисты опытные, и позы самые элементарные, но что-то все не клеилось. То член плохо стоит, то промежность вдруг пересохла, то вдруг рвотные позывы у актрисы при орале.
У меня в тот день тоже были рвотные позывы, я страдал похмельем и хотел побыстрее закончить съемку. Но она затягивалась, я сидел грустный и больной, периодически отлучаясь в сортир поблевать.
Короче говоря, через пару минут эрекция исчезла и не вернулась. Я даже поочковал малость — мало ли, вдруг все, импотенция? Так-то не ахти какое горе, но детей-то еще не зачал, рано импотентом становиться. Пронесло, на другой день худо-бедно стоял.
Потом как-то вздумали посмотреть непосредственно перед сексом — для пущего возбуждения как бы.
Интернет на этот раз работал. Залезли на какой-то сайт, включили первое попавшееся видео — оказался свальный грех, пара женщин и толпа самцов. Половина негры причем. Через несколько секунд переглядываемся — надо что-то иное. Находим стандартное гетеро. Сидим, смотрим молча. Спустя минут пять жена говорит — че-то никак, я в постель, жду тебя. Включаю лесбиянок, фильмец попадается на редкость дрочибельный даже для меня, встает быстро и качественно.
Но стоило нам начать, вспомнился случай, как артистка сунула коллеге палец в зад, высунула, облизала, изобразив удовольствие, но едва камера выключилась, сплюнула прямо на пол. Говном несет, говорит. О какой эрекции тут речь, — конечно же, на полшестого мигом.
Больше совмещать секс с просмотром порно не пытались.
Вот она, обратная сторона профессии.

67.
Иногда кажется, что мир не просто тесен, а как-то уж чересчур тесен. Или просто мне везет на постоянные пересечения с людьми, шансов пересечься с которыми не так уж и много?
Сижу вечером, просматриваю присланные анкеты и фотографии. Желающих, кстати, очень много, я раньше полагал, что таких людей днем с огнем не сыщешь.
К анкетам приложены по нескольку фотографий. В основном — лицо, в полный рост, в одежде и без нее, в различных ракурсах. Мужские заявки откладываю на потом, просмотр псевдомачо с ***ми наперевес нарягает, а вот женские изучаю не без интереса.
Жена мается от скуки. Пойдем, говорю, поугораем.
Рассматриваем, обсуждаем.
Каждая презентует себя на свой лад. Кто-то пишет письмо на три листа, кто-то ничего не пишет, полагая, что все понятно и без слов — надо, типа, сразу брать.
С фотографиями тоже по-разному. Есть и любительские, и профессиональные, хорошего качества и не очень. Кто-то пришлет под сотню — разные позы, одеянья, интерьеры, всякие необычные (по их мнению) снимки — на крыше дома, на капоте машины, в лесу с деревьями в обнимку. Есть такие, у кого десять фотографий с разными интимными стрижками. Одна прислала галерею своих портретов с разными прическами (на голове), цветами волос, парочка снимков в париках.
Подумал, кстати, каково это — ходить в парике. Надо попробовать как-нибудь, есть же мужские, для лысых (пока еще не облысел, не подумайте).
Но некоторые полагают, что они королевы красоты и женщины-загадки. Пришлют свой портрет с припиской — «а остальное при встрече» в расчете, что им тут же кинутся звонить. Сразу в корзину.
Ну, так вот, сидим, значит, читаем, разглядываем.
А супруга моя работает преподавателем в колледже. Из-за специфики заведения почти все студенты — женского пола, причем в одной группе могут учиться как выпускницы девятого класса, так и двадцатипятилетние дамы.
Вы наверняка догадались, что нам попалась ее студентка.
Да простит меня девочка, но я покажу вам ее послание. Надеюсь, она этого не увидит, а если и увидит, то не сильно расстроится.
«Здравствуйте, Глеб. Прочла в Вашем блоге объявление и заинтересовалась. Я уже давно мечтаю сниматься в порно, потому что мне кажется, что это единственная работа, которая приносила бы мне одновременно и деньги, и удовольствие. Опыт у меня большой, умею многое. Буду делать все, что скажете. Хочется направить свою сексуальную энергию в нужное русло. Я студентка, но работать по специальности не собираюсь. Меня манит порно. Я часто смотрю порно и мастурбирую. Я представляю себя на месте тех женщин и мне это нравится. Моя любимая актриса — Александра Грей, актер — Уэсли Джонс. Мне двадцать лет и я верю, что у меня все еще впереди».
Ну, и всякие данные — вес, рост, объемы, контакты.
Кто этот Уэсли Джонс, не знаю такого? Хотя, я мало кого из деятелей знаю. Не тот ли случаем, что собственный член мог сосать?
Почему это Грей вдруг стала Александрой? Наверно, сильно уважаема девочкой. Еще бы по имени-отчеству звала.
Кстати говоря, не понимаю, почему многие благоговеют перед Сашей Грей. Обычная модель, ничего выдающегося. Разве что некоторые факты биографии интересны, да и то — не настолько, чтоб фанатеть от нее.
Смотрим фото претендентки. Сделаны с претензией на профессиональность, но явно любителем. Хорошее тело, но не более. На большинстве снимков демонстрирует гениталии, едва не выворачивая их наизнанку. Два фото с вибраторами (черным и красным). Сосет банан. Теребит соски с томным выражением лица. Облизывает пальцы. Снимает трусики. Ну, и все в таком духе, снимков тридцать.
Супруга смотрит и охуевает. Потом рассказывает.
В колледже девочку считают по меньшей мере странноватой. Да что там говорить — относятся к ней как к ебнутой. На контакт ни с кем не идет, все попытки общения тут же резко пресекает, может и нагрубить. При этом не убогая и не пришибленная, а слегка даже высокомерная. Смотрит на одногруппниц свысока, как на детей.
О ней почти ничего неизвестно. Поговаривают, что была замужем и что училась в другом колледже, откуда ее выгнали, когда она пыталась подставить преподавателя, будто он ее домогался.
Учится не ахти, хоть и с мозгами.
Жена моя как-то пыталась с ней поговорить, объяснить, что негоже жить отщепенкой. Но та даже разговаривать не стала, развернулась и ушла. Так и не удалось понять, что же у нее внутри творится.
Как думаешь, спрашиваю жену, стоит с ней связываться? Может, у нее талант порнографический?
Нет, говорит, лучше не надо. Уж слишком мутная она какая-то. Но письмо сохрани, мало ли.
И с той поры за этой студенткой она наблюдала с интересом. Правда, училась она уже на последнем курсе и скоро выпустилась. На выпускной, естественно, не пришла.

68.
Снимаем, все ровно, все по плану. Звезда дня — начинающая модель, до этого засветилась в паре эпизодов.
А тут ее роль центральная, и ебическому таланту наконец позволили раскрыться.
Алгоритм примитивен — прелюдия, орал, влагалище, анал, камшот. Девица прямо-таки блещет, аж у меня привстает. Но вот доходит до анала — и заминка.
В жопу не буду, заявляет категорично.
Вот те раз, удивляюсь, это почему же?
Не хочу.
А ты не охуела ли часом? (начинаю злиться). Это фактор малоебущий, хочешь ты или нет.
Глеб, ну пойми, я пыталась раньше, мне каждый раз больно, прям по швам трещит. Давай без анала, а? Ну, или смонтировать как-то, может?
Не еби мне мозг, нашла проблему. Очко так устроено, что в него кирпич влезет. Вон вазелин и страпон, иди тренируйся. И так время теряем уже.
Начинает канючить, лепетать что-то невнятное. Потом отводит меня в сторону и, краснея, признается, что у нее геморрой и в гудок ей противопоказано.
****ишь, сука, говорю. Я же видел твое очко, ни малейшего намека.
Хлопает глазами, чуть ли не плачет.
Вспоминаю беседу со знакомым, что проктологом работает. За геморрой тоже что-то рассказывал. Вроде на начальных стадиях узлы иногда вылазят, а так признаков пока нет. Но беречь зад надо.
Откуда он у тебя, спрашиваю, молодая же.
Я же секретарем несколько лет работала, там сидишь целый день.
Ага, в косынку играешь. Подвела, конечно, че сразу-то не сказала.
Стеснялась, стыдно как-то. Ты это, Глеб, не говори никому, ладно?
Ладно, говорю, но я тебе придумаю наказание.
Короче, обошлись без анала. Ничего ролик от этого не потерял.

69.
Полночи писал сценарий, теперь лежит и ждет своего часа. Вряд ли дождется. По крайней мере, сам я это точно снимать не буду.
ЗАЛ СУДА.
На скамье подсудимых — девушка Лена, двадцать лет. Красивая, стройная. Держится уверенно, взгляд вызывающий.
Судья (мужчина лет пятидесяти): Прошу всех встать для оглашения приговора.
Все присутствующие в зале встают.
Судья (в руках папка, читает): Петровская Елена Дмитриевна, тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения, проживающая по такому-то адресу, признается виновной в совершении преступления по статье 158 УК РФ и приговаривается к двум годам исправительной колонии общего режима.
Лицо Лены крупным планом, стискивает челюсти.
ЗОНА.
Панорама. Вышка, часовые. Идет отряд, конвоиры орут, лают псы.
БАНЯ.
Зэчки моются в тазиках, пара блатных — в душе.
БАРАК.
Зэчки заняты своими делами. Лена лежит на нижней шконке, думает. Смотрит вверх — верхняя шконка ходит ходуном.
Верхняя шконка. Огорожена занавеской. Зэчка средних лет мастурбирует. Из одежды — выцветшая футболка (задрана, грудь оголена), длинная юбка
(задрана), трусы серого цвета (спущены). Зона бикини небрита. Кончает, вытирает пальцы о матрас, приводит одежду в порядок, спускается, идет к параше.
Дальний угол от входа отгорожен большим покрывалом, оттуда слышен смех и брань.
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА КОЛОНИИ.
Женщина лет сорока, полная, в форме подполковника, сидит за столом, пишет.
Входит конвоир (молодой парень, рядовой), вводит Лену: Товарищ подполковник, Петровскую привел.
Подполковник машет рукой, — мол, свободен. Конвоир уходит.
(Закуривая): Я начальник колонии подполковник Власова Людмила Петровна. Что ты обо мне слышала?
Лена (глядя исподлобья): Что с Вами лучше не связываться. Наслышана.
Власова: Все верно. Для тебя я царь и бог. Я могу превратить твою жизнь в рай, но могу и в ад.
Лена: Что Вы хотите?
Власова: Мне нужно знать обо всем, что происходит в отряде.
Лена (резко): Стучать не буду.
Власова (пристально смотрит в глаза, поджимает губы, тушит окурок в пепельнице): Ты уверена?
Лена: Да.
Власова: Конвой!
Входит конвоир: Увести?
Власова: Уведи.
Конвоир: Давай, пошла.
Уходят.
Власова (громко): Эй, стой! Как тебя там.
Дверь открывается, появляется голова конвоира.
Власова: Выебите ее.
Конвоир кивает, исчезает.
Власова (вслух): Ну, сучка, попляшешь.
КОРИДОР.
Идет Лена, сзади конвоир.
Конвоир: Когда в бане была?
Лена: Вчера, а че?
Конвоир: *** через плечо, иди.
ПОДСОБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ.
Среди хлама и инвентаря стоят перевернутые ящики, которые служат стульями и столом. Двое охранников играют в карты, изредка доставая из-под ящика бутылку водки и пьют из горла, украдкой посматривая на дверь.
Входит конвоир, заводит Лену.
Охранник (пожилой): Санек, кого привел?
Санек: Свежее мясцо. Гляньте, какая жопастая.
Лена (дерзко): Да вы че, охуели?
Конвоир сильно бьет ладонью по лицу, девушка падает на груду хлама.
(со злостью): Советую полюбовно. Будешь выебываться — получишь карцера суток пятнадцать. А там ни еды, ни воды, нихуя, короче, только стены. И каждый день будет приходить новый наряд и ****ь тебя. Человек по десять. Усекла, мокрощелка?
Лена встает, отряхивается.
(дерзко): Усекла.
Санек: Михалыч, ты как старший, давай первый.
Михалыч (встает, расстегивает ширинку): Я только в рот. Эти ****и ****у редко моют, еще бацилл каких подцепишь. Ну, иди сюда, курва.
Лена встает на колени и исполняет минет. Остальные в это время играют и пьют.
Молодой охранник: Ну че, Санек, в два смычка?
Санек: Давай, хули. Скидывай труселя, осужденная Петровская.
Лена раздевается, опирается одним коленом на ящик, нагибается. Охранники расстегивают ширинки, кителя и ебут, один в рот, другой в ****у. Через некоторое время меняются.
Молодой охранник (трахая в рот): Разевай варежку пошире.
Кончает девушке в рот. Тыльной стороной ладони вытирает пот со лба.
(садясь на ящик): Давай, Михалыч, плесни чуток.
Михалыч протягивает ему бутылку, тот пьет.
Санек кончает девушке на грудь. Вытирает член о ее лицо, застегивает ширинку. Достает из кармана салфетку, протягивает Лене. Та вытирается, одевается.
Михалыч: Веди скорей обратно, дальше срок мотать.
Лена: Хоть в баню сводите.
Санек: Пошли, заслужила.
БАНЯ.
Лена моется в душе, Санек смотрит.
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА КОЛОНИИ.
Власова сидит за столом, напротив нее — зэчка, плотная баба лет тридцати.
Власова: Ну как, Мальвина, в отряде дела?
Мальвина: Да тихо все, без происшествий.
Власова: На работе как, план выполняют?
Мальвина (усмехается): Пусть попробуют не выполнить.
Власова: Там у тебя в отряде новенькая, Петровская. Ты осади ее малость, ладно?
Мальвина: Базара нет, Людмила Петровна.
БЫТОВКА
Диван, стол, несколько стульев. На стене ковер. Рядом с диваном тумбочка, на ней горшок с цветком. Обстановка убогая, но уютная.
На диване сидит Мальвина, пилкой точит ногти.
Входит зэчка, за ней Лена.
Зэчка: Вот, привела.
Мальвина: Стой снаружи, если что — стукнешь.
Зэчка уходит.
Мальвина встает, подходит к Лене, осматривает ее с ног до головы. Обходит сзади, гладит по спине, по заднице. Лена отходит, поворачивается.
(раздраженно): Ты че делаешь?
Мальвина (со злостью, почти кричит): Че, *** приятней сосать, да?
Лена: Тебя ****ь это не должно.
Мальвина несколько раз бьет ее по лицу. Лена падает. Мальвина тащит ее по полу за волосы, выкрикивая угрозы и оскорбления.
Подтаскивает к дивану: На колени, сучара.
Лена стоит на коленях, плачет. От былой борзоты ни следа.
Мальвина ложится на диван, задирает юбку, снимает трусы. На бритом лобке татуировка.
Мальвина: Лижи, да страсти побольше. А то вообще сейчас искалечу.
Лена лижет, периодически шмыгая носом и утирая слезы. Мальвина задирает свою кофту, теребит соски.
Минут через пять Мальвина кончает, сильно прижав голову девушки к себе. Потом отталкивает и несколько секунд лежит, глубоко дыша.
ЗОНА.
Панорама. Бараки, вышки, лай псов, крики конвоя.
Идет отряд, Лена в последних рядах, вид понурый.
КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА КОЛОНИИ.
За столом сидит Власова, курит и пишет. Напротив нее сидит Лена, взгляд в пол.
Власова докуривает, тушит окурок, встает, идет к двери и запирает ее на ключ. Подходит к окну, смотрит во двор.
(не оборачиваясь): Ну что, Петровская, поняла, что не в сказку попала? Теперь сговорчивей будешь?
Лена (глядя исподлобья): Стучать надо?
Власова: Сдалась ты мне, и без тебя стукачей навалом.
Подходит к Лене сзади, массирует плечи, наклоняется, целует в щеку.
(шепотом): Ну как, нравится ****ы лизать?
Лена порывается встать, Власова усаживает ее обратно на стул.
(жестко): Сидеть. Я тебе говорила — не выебывайся, думала, шучу, а? Еще одно движение поперек — переведу в барак к вичевым, будешь им там отлизывать.
(на ухо, шепотом, ласково): Мы ведь с тобой подружимся, да, Леночка?
Лена кивает.
Власова подходит к дивану, раздевается.
(вставая раком): Давай, лижи мне задницу.
Лена подходит, встает на корточки, лижет. Через пару минут Власова переворачивается на спину, Лена лижет ее ****у.
Кончив, Власова отталкивает девушку. Сразу же одевается.
(закуривая): Все, вали в отряд. Будут проблемы — говори. Конвой!
ЗОНА.
Панорама.
ШВЕЙНЫЙ ЦЕХ.
Женщины шьют рукавицы, среди них Лена. Длинные волосы теперь острижены под каре.
БАРАК.
Зэчки заняты повседневными делами, привычная суматоха.
Дальний от двери угол барака, отгорожен большим покрывалом. Сдвинуты две одиночные кровати, образуя одну большую постель. Две тумбочки, на одной — широкое зеркало и косметика, на другой — маленький телевизор. На телевизоре горшок с цветком. На стене висит ковер.
На постели лежит обнаженная женщина, матерая зэчка Марина, сорока лет. Волосы короткие, руки в наколках. Типичный буч. Курит, стряхивая пепел на пол. Перпендикулярно ей лежит голая Лена, слегка прикрытая простыней. Голова Лены на животе Марины, которая гладит ее.
Марина: Откидываешься завтра значит, да? Может, задержишься? Все равно со мной как у Христа за пазухой, горя не знаешь.
Лена: Нет, дают УДО — надо брать.
Марина: Мне еще три года, жди меня. Узнаю, что завела кого — приеду, убью обоих.
Лена молчит.
ПРОДУКТОВЫЙ СУПЕРМАРКЕТ.
Панорама торгового зала. Повседневная движуха, посетители, персонал.
Несколько касс. За одной сидит Лена, обслуживает клиентов. Волосы отросли, перекрашены.
РАЗДЕВАЛКА.
Конец рабочего дня, несколько продавщиц переодеваются. Все полуголые. Обсуждают что-то, смеются.
Входит администратор Галина, женщина лет тридцати пяти. В брючном костюме и туфлях. Открывает шкафчик, достает тапочки, переобувается.
Одна из продавщиц: Что, Галя, домой пока не идешь?
Галина (устало): С накладными надо еще разобраться. Эх, завтра хоть отдохнем маленько.
Продавщица: Да, корпоратив — это хорошо. Напьемся, да, Ленок?
Лена (весело): А то!
Галина (наигранно строго): Я вам напьюсь, смотрите у меня.
КОМНАТА.
Горит абажур. Лена лежит в постели, думает.
Перед глазами мелькают воспоминания, кадрами по нескольку секунд.
Власова лежит на диване голая, раздвигает ноги, пальцами раздвигает половые губы и говорит: Осужденная Петровская, давай, лижи.
Мальвина, стоит раком, Лена на корточках, лижет ей промежность. Мальвина
(томно): Пальчиками, поглубже…
С Мариной в постели, обнимаются, целуются. Марина: Не бойся никого, теперь ты моя.
Лена улыбается и выключает абажур.
ПРОДУКТОВЫЙ СУПЕРМАРКЕТ.
Торговый зал. Кассы.
Лена обслуживает клиентов.
Женщина лет сорока, полная, в блузке и длинном платье, выкладывает продукты из тележки на кассу. Лене мерещится, что она обнажена.
Женщина складывает продукты в пакет, уходит. Лена смотрит ей вслед.
Подходит мужчина. Выкладывает продукты, Лена пробивает товар, тот расплачивается, складывает все в пакет и уходит.
Молодая девушка, подкатывает к кассе тележку. Лена представляет — девушка голая, садится на противоположную кассу, раздвигает ноги, мастурбирует.
РАЗДЕВАЛКА.
Продавщицы переодеваются, красятся.
Лена (скрывшись за дверцей шкафчика) сует руку в трусы, высовывает — пальцы влажные. Берет с полки салфетку, вытирает промежность, салфетку комкает и кидает обратно. Одевается.
Голос продавщицы: Ну что, девчата, пора в кабак? Чай-кофе-потанцуем?
Голос другой: Ага, водка-пиво полежим.
КАФЕ.
Длинный стол, заставленный едой. За столом сидит человек пятнадцать, в основном молодые девушки и парни, несколько человек постарше. Едят, разговаривают. Играет музыка, шумно.
Галина (в джинсах и блузке с вырезом на груди, яркий макияж, волосы заплетены в косу) встает, стучит вилкой по бокалу с вином.
(громко): Предлагаю выпить за наш дружный коллектив!
Все чокаются, выпивают.
За столом напротив Лены молодой парень, охранник магазина, подмигивает ей. Лена показывает ему средний палец.
ТАНЦПОЛ.
Играет танцевальная музыка, дискотечные огни в полутьме. Все весело танцуют. Галина в танце обнимается с парнями.
Подруга Лены (наклоняется к ее уху, не прекращая двигаться, стараясь перекричать музыку): Смотри, как Галька напилась.
Лена танцует, кивает головой, улыбается.
КРЫЛЬЦО КАФЕ.
Пьяная компания вываливается на улицу. Бессвязные реплики, пьяные рукопожатия, привычная картина.
Галина (шатается, машет рукой, язык заплетается): Такси!
К ней, шатаясь, подходит парень, берет за руку.
(бессвязно): Галина Юрьевна, никуда не отпущу!
Лена отталкивает его, берет Галину под локоть.
Парень (обиженно): Петровская, ты че, оборзела?
Лена (обернувшись ко всем): Я провожу ее, нам рядом. Давайте, пока!
Рядом останавливается такси, Лена сажает Галину, садится сама, машина уезжает.
ДВОР МНОГОЭТАЖКИ.
Ночь, тишина. Подъезжает такси, останавливается.
Выходит Лена, вытаскивает Галину.
Лена (водителю): Слушай, помоги довести, а? Нам первый этаж всего.
Ведут под руки Галину, та что-то невнятно говорит.
КВАРТИРА ГАЛИНЫ.
Галина лежит на диване в одежде, босоножки валяются рядом. Лена стоит, смотрит на нее.
Подходит, расстегивает ей ширинку на джинсах, засовывает туда руку. Вынимает, нюхает.
Галина спит.
Лена стягивает с нее джинсы, снимает трусы. Встает на корточки, осторожно раздвигает Галине ноги, лижет ей промежность. Затем приспускает свои брюки, трусы и мастурбирует, продолжая лизать.
Через несколько минут достает из кармана салфетку, вытирает свою промежность и пальцы, надевает трусы, брюки. Несколько секунд смотрит на спящую Галину, потом вытирает салфеткой ее ****у, надевает ее трусы и накрывает пледом.
Уходит.
ПЛЯЖ.
Вдоль моря идет Лена. На ней пляжные тапочки, шорты, майка-топик, кепка и солнцезащитные очки. В руке пакет с вещами.
Людей на пляже немного. Лена высматривает место поудобнее, достает из пакета покрывало, расстилает его, ложится загорать.
По пляжу идет женщина, чуть постарше Лены, одетая так же, тоже с пакетом. Подходит к Лене.
(улыбаясь): Извините, можно на минутку вещи рядом с Вами оставить? Хочу искупаться, а там телефон, документы.
Лена: Да, конечно.
Женщина: Спасибо.
Идет купаться. Лена смотрит ей вслед, представляет ее без купальника.
Через пару минут возвращается.
Женщина: Спасибо, что покараулили.
Лена: Да не за что.
Женщина достает из пакета полотенце, вытирается. Достает покрывало, стелит рядом с Леной.
Женщина: Не против?
Лена: Да нет.
Женщина достает из пакета вино, стаканчики.
(улыбаясь): Составите мне компанию?
Лена: А давайте. Меня Лена зовут.
Женщина (разливая вино): Алла. За знакомство.
Чокаются, выпивают.
ПЛЯЖ.
Ночь. Безлюдно, слышно, как плещется море.
Лена и Алла сидят на покрывале, вплотную друг к дружке.
Алла (пьяным голосом): Давай на брудершафт.
Пьют на брудершафт. Алла берет Лену за плечи, целует ее в одну щеку, в другую, на третий раз Лена подставляет губы. Страстно целуются.
Алла: Холодно уже, пойдем ко мне.
ДУШ.
Женщины обнажены, моют друг дружку.
КОМНАТА.
На постели сидит Алла, укутавшись одеялом. Заходит Лена, вытираясь полотенцем. Влезает на постель, обнимаются под одеялом. Целуются, отбрасывают одеяло. Гладят друг дружку, ласкают груди.
Алла ложится на спину, раздвигает ноги. Лена исполняет куннилингус. Потом меняются. Затем переходят в позицию 69.
После страстного секса целуются и лежат, поглаживая друг дружку.
Алла протягивает руку к абажуру, выключает свет.
ПЕРЕХОД В МЕТРО.
Поток людей. В толпе идет Лена.
ЗАНАВЕС.

70.
Опаздываю на съемку, звоню Верке, — начинай, скоро подтянусь.
Приезжаю, процесс в разгаре. Сажусь рядом с Веркой, наблюдаю, как она рулит. Ловко, кстати, у нее получается, любо-дорого посмотреть.
Замечаю чересчур активного актера. Дерганный какой-то, говорливость чрезмерная прет из него. Пригляделся — еще и зрачки как пятаки.
Чей-то он, спрашиваю Верку, вкинул что ли чего?
Ты как думаешь, говорит.
Почему сразу не сказала?
А ты б выгнал? Сниматься кто будет тогда, ты? Или Антоха, может? Да и работает посмотри как, молодчик прям.
Работал и впрямь как заведенный. Дедлайны опять же, будь они неладны. Сам виноват, вечно в последний момент начинаю, когда времени на замену уже не остается.
Но каков мерзавец, однако.
Я негодовал, во мне кипели зависть и злость. Зависть — оттого, что я немного депрессировал и сам был не прочь чего-нибудь употребить. Злость — за его нахальство.
Я и сам раньше, в самых разных местах, едва освоившись, начинал злоупотреблять периодически. Но я всегда прикидывал заранее, насколько велика вероятность спалиться. А со стороны этого парня было очень глупо полагать, что здесь его не раскусят.
Что нужно было делать, думаете? Выгнать нельзя, специально под него три сценария лежат. Рублем наказывать я не любитель — мотивация плохая, только озлобляет. Просто наорать — малоэффективно, тем более, что и так часто стал орать, возненавидят скоро.
Говорю Антохе в перерыве, — объясни вежливо, но доходчиво, что наркотики — это зло.
В конце дня подходит ко мне любитель скоростей, заметно погрустневший и вялый. Усталость от работы плюс отходняк — бодрости не способствуют, знаете ли.
Извини, говорит, Глеб, в клубе был, вещь качественная попалась, только сейчас отпустило.
А если б тебя, замудонец, к утру отпустило, ты б на отходняках работал? И зачем ты тусишь накануне съемки, сил, что ли, в избытке?
Молчит, как кошак нашкодивший.
Не все гладко с персоналом, косячат порою.

71.
Во время перерыва зашел разговор о точке джи. И оказалось, что все наслышаны про ее чудесные свойства, все знают, где она находится, но дел с ней почему-то никто не имел. Решили выяснить, что же это за зверь такой.
Три артистки ложатся на постель и раздвигают ноги — как куры на прилавке. Засовываю одной средний палец в ****у, рыскаю там — не нахожу. К другой подхожу, шарю у нее промеж ляжек — тоже нет. И с третьей неудача.
Антоха говорит, — давай я попробую. Старательно ищет — и тоже фиаско.
Артистки ржут, весело.
Говорю Верке шуткой, — может, у нас чувствительность пальцев неважнецкая, иди, попробуй.
Я пас, — смеется.
Появляется Вован, эксперт по сексу. По крайней мере, так себя позиционирует.
Точку джи, говорю, ищем.
Эх вы, говорит, профаны. И начинает умничать, типа, она находится там-то, искать нужно так-то, на ощупь она такая-то.
Да ты нам прям Америку открыл, говорю. По ходу ты с ней только по книжкам знаком, специалист херов.
Обижаешь, отвечает. Не одна телка подо мной вилась как уж на сковородке. Сейчас дядя Вова научит вас.
И картинно разминает пальцы.
С улицы зашел, дядя Вова, говорю, иди хоть руки помой, в святая святых сейчас полезешь.
Точно, — спохватился, — забыл.
Не впервые замечаю за ним такую нечистоплотность.
Засовывает сарделькоподобный палец артистке в нутро и сосредоточенно там копошится.
Ну вот, говорит, она, шершавенькая.
Ну че, спрашиваю артистку, как ощущения?
Да никак, смеется.
Да точно она, уверяет Вован, сами проверьте.
Проверяли уж, говорю, ****аболище. Член с ней, с точкой, работаем дальше.
Так и не выяснили. Но и до этого случая, и после, слышал я немало отзывов и мнений. Вроде как есть все же эта таинственная точка, но не так уж она и эрогенна.
До сих пор, короче, не знаю, миф она или нет.
У мужиков, поговаривают, она вообще в жопе находится.

72.
Почти все мои актеры (за некоторыми исключениями) — красавцы, атлетически сложенные, телки на пляже, наверно, текут в момент. Каждого второго хоть сейчас обмазывай кремами и на конкурс культуристов отправляй.
Нужно было как-то передвинуть траходром — огромную постель весом, кажется, в тонну. А дееспособных мужчин на студии было двое — я и актер, здоровый накачанный парень. Глянешь на него и думаешь, — полжизни, поди, в спортзале провел, потом и кровью фигуру сделал.
Потащили, значит, койку. И вижу я, что мускулы-то — пшик. Как глиста товарищ въется, родит вот-вот.
Ты что это, говорю, какой слабый? Сколько от груди жмешь?
Ну, кило восемьдесят, отвечает.
Я меньше его раза в полтора, и то сотку делаю.
Стероиды, что ли жрешь? Смотри, стоять перестанет.
Да нет, говорит, я стероиды не уважаю.
Зато уважает товарищ какие-то чудо-мази, которые дают такой визуальный эффект. Косметика всего лишь, сила от них не прибавляется.
Вообще, что ли, не качаешься, спрашиваю.
Ну так, говорит, редко. В основном перед пляжным сезоном, живот подтянуть, бицепсы подкачать.
Эх ты, говорю, понторез.
Так что, девушки, не ведитесь особо. Они дохляки на самом деле.

73.
Идем с супругой по парку Горького, променад совершаем, так сказать.
Проходим мимо летней кафешки. За одним из столиков сидит шумная пьяная компания, из числа тех, при виде которых возникает чувство омерзения.
Слышу крик оттуда, — Глеб, привет! И девушка машет рукой.
Прищуриваю близорукие зенки — одна из моих кобыл.
Машу рукой — салют, мол. И дальше идем.
А мадам пьяна и неадекватна. Орет, — Глеб, пойдем к нам! А это жена твоя?
Дружбаны ее и подруги — все лыка не вяжут. Кто-то спрашивает ее, — это кто?
Она, — это Глеб, я рассказывала о нем.
С соседних столиков уже косятся. Интеллигентная беседа с супругой прервана, ситуация неловкая.
Подхожу, беру под руку, отвожу в сторону. Еле на ногах стоит, так нажралась.
Не заткнешься сейчас, говорю, я тебя уебу.
Начались пьяные речи, — ты что, Глеб, я просто так сильно обрадовалась. И прочая чушь в этом духе.
Может, тебе в натуре, говорю, пару лещей прописать? Завтра позвони мне, поговорим.
Прогулка была смазана. Разговор уже не клеился, жена недовольна. Оно и понятно — какой нормальной женщине такое понравится.
Конечно, дамочка мне не позвонила, ибо телефон свой моделям я не даю. И мы ей тоже больше не звонили.

74.
Если ролик заканчивается камшотом, то после выключения камеры артистки сразу идут мыть лицо. Сперма имеет свойство засыхать, и если с тела ее можно соскоблить мочалкой, то лицо драить никто не желает.
Но как-то замечаю такую картину. Модель приняла порцию спермы на лицо, страстно и с томным выражением растерла ее малость, как того требовал сценарий, и все — стоп камера. И продолжает растирать малафью, как крем.
Промолчал, — мало ли, нравится ей, видимо.
На следующий день другая так же.
У вас что, спрашиваю, за мода пошла?
Оказывается, девушкам попалась статья о живительных свойствах спермы, о том, как она чудесно питает кожу и продлевает молодость.
И целую неделю, пока снимали цикл, они увлекались спермомасками, чем немало веселили мужскую половину.
Лицом дело не ограничилось — начали мазать шею, зону декольте, руки. И все это сопровождалось обсуждениями и комментариями.
Но спермы было не так уж и много, и за нее шла борьба.
Каждая хотела, чтоб камшот был именно с ее участием. Порцию могли разделить на двоих-троих. Злились, когда часть чудо-нектара попадала на пол. Иногда даже одалживали друг у дружки несколько капель.
Одна из моделей пару раз собирала малафью с животов коллег в контейнер из-под линз. Я, говорит, по утрам еще мажусь.
Этот цирк, конечно, разнообразил наши порнобудни.
Но увлечение скоро сошло на нет. Наверно, девушки не молодели и разочаровались.
Говорю Верке, — че-то у тебя морщинки появляются у глаз, не желаешь спермомаски поделать?
Нет, смеется, уж увольте. Для этих целей у меня крема есть.

75.
Некрасивая история случилась однажды с фотографом.
Нам никогда не был нужен фотограф как штатная единица. Если требовалось сделать фотографии, то всегда справлялся Антоха — у него и все навыки есть, и техника.
Между тем, очень часто знакомые, малознакомые и совсем незнакомые фотографы предлагают свои услуги. Писем от фотографов мне приходит едва ли не больше, чем от кандидатов в актеры.
Сейчас вообще развелось фотографов как псов нерезанных, — каждый, купивший говнозеркалку, начинает мнить себя профессионалом.
Некоторые присылают портфолио, чтоб я заценил их мастерство. Кому-то, наоборот, для шикарного портфолио не хватает голых женщин.
Естественно, все предлагают услуги бесплатно, только парочка наглецов поинтересовались, как у нас оплачивается фотосъемка. Кто-то и сам предлагал лавэ за возможность поснимать.
По большому счету, у всех один интерес — побывать на съемках, заглянуть на порнокухню, удовлетворить свое любопытство.
Но нам, повторяю, не требуются, и вряд ли понадобятся. И я не столь широкой души человек, чтоб помогать всем страждущим.
Вообще, я с осторожностью отношусь к каждому просящему. И моя подозрительность и недоверчивость, надо заметить, обоснована.
Но как-то раз все-таки пригласили левого человека. Нужно было запечатлеть процесс съемки во фрагментах. Без всякого позирования, случайные кадры, в коих не только актеры, но и съемочная группа. Даже я попал в кадр, хотя старался уворачиваться — не люблю, знаете ли, лицо светить.
Антоха привел приятеля, не очень близкого, но как бы внушающего доверие. Чел подрабатывал всякими заказными съемками, в основном, на свадьбах. К нам он просился, по его словам, ради нового опыта.
Хотя, какой там опыт, по-моему, снимать ебущиеся тела — то же самое, что прохожих на улице.
Подозреваю, что когда-то у Антохи по пьяни развязался язык, и он наговорил товарищу немало интересного о происходящем на студии. И у того сразу загорелись глаза. Но это только подозрения, поэтому грешить зазря на друга не буду.
Назначили ему встречу в кафе.
Сидим с Антохой, пьем пиво, подруливает этот товарищ по имени Володя.
Не понимаю, кстати, Владимиров, которые представляются Володями. Сразу Ленин на ум приходит.
С виду Володя был обычным юношей — модные джинсики-футболочка, сумка через плечо.
Посидели, попили пивка, поговорили о несущественном. Потом малость за дело перетерли.
Сразу четко объясняю Володе, что к чему. Снимает день, потом сортирует, отбирает лучшие снимки и отдает нам. Лавэ не получит, но и сам не должен. Себе для портфолио оставляет несколько снимков, но обязательно согласовав. И чтоб ни один кадр не ушел на сторону.
Да я ручаюсь, говорит Антоха, Вовчик нормальный парень, не подведет.
Ничего я не ответил. Уж мне-то прекрасно известно, что и на старуху бывает проруха.
И самого меня интуиция подвела.
Короче, приезжает Володя на студию, с хорошим фотоаппаратом, штативом и еще какими-то приблудами.
Мило со всеми общается, под ногами не путается, вроде как и нет его.
Пару раз в течении дня зависал в сортире, дрочил, наверно.
Фотограф он был действительно хороший. Возможно, даже лучший, чем Антоха. Но, как мне объясняли, видео и фотосъемка — несколько разные вещи, и хороший оператор не всегда шарит в фотографии, и наоборот.
Все вроде бы чин по чину, через пару дней Володя предоставляет фотки, себе оставляет десяток снимков.
Договариваемся, что косяков с его стороны не будет, а в будущем, может, еще пересечемся. Жмем руки, расходимся.
Через полгода фотографии всплывают в Сети, одновременно на нескольких сайтах. Весь процесс съемки от начала до конца, только без кадров со съемочной группой. Но с лицами всего актерского состава. А это, между прочим, самое неприятное в ситуации. Все модели были уверены, что на родине их лица мелькать не будут, а тут такая подстава. И не будешь же каждому объяснять, что это не с твоей подачи сделано.
Хорошо хоть, что сайты были с низким трафиком, какие-то унылые, явно сделанные бедными студентами в надежде заработать. И наши фотографии были призваны, скорее всего, повысить посещаемость и интерес к ресурсам.
Подозрений на заказчиков даже не возникло. Зато путем нехитрых телодвижений выяснилось, что все это дело рук Володи.
А сам он куда-то исчез. Со съемной хаты съехал, номер сменил. Странный человек, дивидендов никаких от своей подлости не получил, а вот перспектива сотрудничества с нами, хоть и призрачная, маячить перестала.
А вы спрашиваете — почему я никого близко не подпускаю.

76.
Нужно было мне отправить грев корешу на зону. И вот советуюсь я, значит, с Русланом, как бы план в посылке запрятать, чтоб ни одна собака не нашла. На свиданке проще — передал втихаря, тот сунул в пупок или в очко, если вес поболе, и пошел себе дальше досиживать. А в посылке сложнее — риск велик, хорошо еще, если стервятники, распотрошив кабанчика и найдя кайф, сами употребят, а то ведь можно и срок продлить. Ну не суть.
Услышал нашу беседу актер, которого я зову Котовским за бритый череп.
В шампунь, говорит, непрозрачный, или в варенье темное. Процентов девяносто, что прокатит.
Слово за слово — и всплывает факт. Котовский, оказывается, у нас матерый зэчара. Условка по малолетке за кражу и потом за грабеж четыре года, от звонка до звонка.
А с виду и не подумаешь — скорее, недавний выпускник института, дорога которому в офисный планктон.
А почему скрывал, спрашиваю.
Зачем, жмет плечами, что бы это дало?
Оно и верно.
Причем на зоне Котовский был блатным и строго придерживался понятий.
Немало мы потом с ним общались, много всего интересного он мне рассказал. Бывшие сидельцы любят вообще за зону потереть. У Котовского, правда, отсутствовала присущая им бравада.
Ничего нового, впрочем, мне не открылось.
Например, как на тюрьме новоприбывших дурачков разводят на откровенный разговор. Подсаживается к лопуху сокамерник и давай в душу лезть, да издалека, ненавязчиво. Дурак, не чуя подвоха, начинает секреты озвучивать. И когда доходит до того, что жена или подруга у него в рот брала или он лизал у нее, — все, приплыли. Собирай манатки и к дальняку. Или вообще ломись из хаты.
Как протянутую руку не жмут незнакомому — мало ли, неровен час зафоршмачишься.
Как на одной из зон в старые времена вора в законе разжаловали, когда неизвестный доброжелатель на зону фотографию прислал, где этот вор за столом с проститутками в обнимку сидит.
Рассказы, конечно, подобные слышаны не раз, но слышать это из уст бывшего блатного, сознательно себя опустившего, если судить теми понятиями, было интересно.
Как тебя угораздило в порнуху-то податься, спрашиваю.
Откинувшись, Котовский твердо решил начать новую жизнь. А работать не привык и делать ничего не умел. Вот и пошел по пути наименьшего сопротивления.
Я сам, говорит, первое время охуевал. Когда-то чмырил ****олизов и вафлерш, теперь сам таким стал.
А то ты раньше в пилотку не нырял, говорю.
Да нырял, конечно, отвечает. Все почти ныряли, только не дай Бог кому заговорить об этом. А тут я при всех, да на камеру. Метаморфоза, да?
Кстати, я думал однажды о том, почему в уголовных кругах оральный секс считается делом презрительным. И сделал два простых вывода. Во-первых, от примитивности контингента, его слабой умственной развитости и ограниченности. Во-вторых, у большинства из них такие телки, лизать которым в натуре западло.
А снова загремишь, говорю, и прознает кто. Не быть тебе больше блатным.
Конечно, говорит, прямая дорога в пидоры. Продырявить не продырявят, но за стол даже с красными не сядешь. Знаешь, Глеб, устал я от той жизни, живешь среди скота и сам как скот. А то, что зашкварен сейчас — так стимул будет не попадаться больше. Тем более на экспорт же идем. А наши урки и родное-то не смотрят.
Чую, дело было вовсе не в чудесных изменениях мировоззрения Котовского. Причины, скорее всего, были более прозаичными и менее радужными. Но выпытывать не стал.
Задумался я тогда о превратностях судьбы. Ведь я и сам когда-то был помешан на понятиях. В гопнической юности на многие вещи было табу. Девок, берущих в рот, презрительно звали башкастыми или просто бошками. Не дай боже поцеловаться с такой или поесть из одной посуды — сам станешь башкастым. Или нет, в таких случаях вроде становились губастыми.
После этого на районе не жить — ходишь изгоем, разве что в спину не плюют. Помню, как отшили такого из группировки. Ходил потом как тень, осунулся, бедняга. Носа из дому не высовывал лишний раз, бывшие друзья весь подъезд гадостями исписали.
А случилось все просто. Начал тусить с девчонкой, гулять по району, целоваться прилюдно. А ее на другом районе когда-то в рот перли, и новость эту быстро и не без удовольствия преподнесли нам. И тут же — сборы, круг, ****юли, ссаные тряпки.
Жалко было чела, но тогда все было сурово. Сейчас большой человек, топ-менеджер в нефтяной компании. А те, кто его отшивали и клеймили — кто спился, кто сидит. Впрочем, это тема для отдельного рассказа.
Не раз видел, как школьники, по незнанке докурившие за башкой, «смывали с себя грех» — водили по губам пламенем зажигалки до страшных ожогов, или прилипали к железу ртом на морозе и резко отрывали, оставляя куски мяса.
****олизы приравнивались к пидорам, и отмыться было невозможно.
За безобидный онанизм можно было прослыть рукастым или рукой.
Была у меня когда-то подруга, которая единожды сделала мне минет. Я строго-настрого приказал ей забыть об этом и помалкивать. Но она открыла секрет подруге, а та поделилась тайной со своим парнем, который был моим другом и коллегой по банде. По пьяной лавочке он шутливо намекнул, что знает многое, а все тайное становится явным. Этого безобидного намека мне хватило, чтобы провести не одну бессонную ночь. Я очень тогда боялся поругаться с тем другом, ибо он мог запросто поднять вопрос обо мне.
Недавно, кстати, похожий эпизод в «Клане Сопрано» увидел, поржал.
Спустя годы, повзрослев и кардинально изменив взгляды на жизнь, мы вспомнили с ним былое. И я рассказал о тех своих юношеских переживаниях. На что друг мне ответил, — эх, Глеб, знал бы ты, что мы тогда со своей вытворяли.
Такие вот дела.
Но поймал себя на мысли, что на студии у меня персональная кружка, из которой я позволяю пить только Верке. Понятия, правда, тут уже ни при чем — скорее, обычная брезгливость.
А Котовский и по сей день снимается, и довольно активно. Помимо меня он сотрудничает с другими деятелями, и видео с его участием гуляет уже и на родных просторах. По ходу, Котовский окончательно забил на все болт.

77.
Каким-то ветром занесло к нам бывалую модель, с едва ли не десятилетним стажем в порноделе и широко известную в узких кругах.
Звали даму Жизель. Любят они себе нелепые псевдонимы брать.
Забегая вперед, скажу, что снялась она у меня во многих роликах, несколько сценариев я написал даже специально под нее. Тело уже начинало сдавать позиции, все-таки четвертый десяток уже пошел, но опыт давал о себе знать. Работать с ней было одно удовольствие, — мало того, что сама все знала и умела, так еще и молодежь обучала всяким тонкостям.
На кастинг она принесла пять DVD-дисков со своим участием.
И это только малая часть, сказала она не без гордости.
Просмотрел, перематывая, все пять дисков. Записи самые разные, — от полулюбительских, без всякой режиссуры, отвратительной операторской работой и некачественной техникой, до вполне добротных вещей, сделанных на высоком уровне.
Один из роликов, который, надо заметить, и сейчас гуляет по Сети, но уже в качестве раритета, я видел несколько лет назад. Тогда я был студентом первого или второго курса и даже подумать не мог, что когда-то буду связан с порно. Возможно, я даже дрочил на нее, не помню.
Теперь можно было б трахнуть ее в память о былых временах, но — лень-матушка, как обычно. К тому же, если раньше она была для меня недосягаемой секс-бомбой с экрана, то теперь — вполне доступным, но уже малопривлекательным куском мяса.
Историческая женщина, можно сказать. Застала еще времена VHS и прочего примитива.
Тогда, говорит, как-то душевности больше было, люди больше решали, чем технологии.
Почти все порнотренды последнего десятилетия не обошлись без участия Жизели. Особенно она была востребована во времена моды на волосатые промежности, ибо волосня у нее густая и быстрорастущая.
Не без гордости перечислила режиссеров и продюсеров, с которыми переспала. О ком-то я был наслышан, о чьем-то существовании даже и не подозревал. И намекнула, что я окажусь следующим в этом списке. На что я без всяких намеков ответил, что обычно сам решаю, кого ****ь, а не кто-то за меня.
Нашлись у нас и общие знакомые. С двумя моими моделями она недавно пересекалась на одном проекте в Питере.
Девочки Маша и Лида хотели сниматься чаще, но я не мог предоставить им такой возможности. Просто не столь интенсивно снимал, как хотелось бы. Потому и уехали в поисках лучшей доли в северную столицу. В которой, по сравнению с Москвой, просто порнографическое раздолье.
Как они там, спрашиваю.
Лидок, говорит, в основном в фистинге участвует.
Ну да, вспоминаю, у нее отверстия всегда позволяли.
А теперь вообще разработаны, в жопу по три страпона входит. ****ень — что ведро, я ей ступню однажды засунула вместе с пяткой. А ей — хоть бы хны, еще и прется.
А размер у Жизели был не меньше 39-го.
А Манька, говорит, мужика себе нашла, вроде расписались даже. Он ей сниматься запретил, так она его лечит, что только с бабами. Угорает над ним вовсю, а этот лох ведется. Детей от нее хочет, полоумный. У тебя, говорит ей, здоровый генофонд.
Слышу где-то сбоку реплику, — да в рот ****ь такой генофонд. Поворачиваюсь, — актер уши греет.
Сама Жизель тоже побывала замужем, аж целый год. Эта история заслуживает отдельного рассказа.
В самый разгар своей порнодеятельности познакомилась она с интеллигентом. Не поверите — в библиотеке. Приходила туда, правда, не за книжками, а к подруге, которая, кстати сказать, тоже пробовала себя в порнушке, но не понравилось. А товарищ тот был научным сотрудником какого-то унылого НИИ и часто посещал заведение, статьи какие-то писал мудреные.
Собственно, наводку на него дала та самая подруга-библиотекарша. Мужчина, мол, хоть и не обеспеченный, но умный как Перельман и дюже перспективный. Квартира, опять же, где он один живет, а у Жизели вечно жилищные проблемы.
Но главное — женским вниманием обделен, и вообще, лох педальный.
Не раз уже думал над этим выражением. Что значит «педальный»?
А что же сама библиотекарша, спросите вы, не взяла мужичка в оборот? Она, дескать, сидя в библиотеке, от скуки начиталась гуманной литературы и стала высокодуховной личностью, которой не с руки наебывать убогих. По правде же ей было просто в лом суетиться.
Жизель знала, что нужно мужчинам с нехваткой женской ласки. Короче говоря, через неделю она переехала в его холостяцкое логово, а через две стала его законной женой.
Интеллигент, конечно, лопухом был выдающимся, но не совсем уж безрассудным. Посему прописывать новоиспеченную супругу не спешил. Но Жизель решила, что успеет. Тем более ее почти все устраивало. Квартиру снимать уже не нужно, готовил и убирался супруг сам. Она по-прежнему снималась и гуляла в свое удовольствие, а его лечила, что работает риэлтором по аренде. Когда-то она действительно им работала, поэтому лапшу вешала грамотно, комар носа не подточит.
Напрягало лишь две вещи. Во-первых, периодические занудные монологи мужа. Вступать в разговоры не хотелось, ибо не только не было желания беседовать о высоком, но и многих слов, произнесенных им, она попросту не знала. Интеллигент об этом не догадывался и называл ее самым внимательным слушателем.
Во-вторых, с ним нужно было трахаться каждый день. Показав, что такое настоящий секс и позволив ему реализовать самые сокровенные желания, Жизель превратила его в секс-машину. Как бы она ни уставала, какой бы больной ни прикидывалась, каждый вечер нужно было отработать обязательную программу — рот, ****а и жопа.
Уставала, говорит, как лошадь. На студии целый день во все щели дрючат, приползаешь домой — там то же самое.
Однако под алкоголем у супруга стоял плохо и вообще либидо ослабевало. Жизель, конечно же, этим пользовалась и частенько подпаивала муженька.
И вот она совершила стратегическую ошибку. То ли решила, что рыбка окончательно заглотила крючок, то ли думала, что отношения достигли высшей степени доверия, но факт есть факт, — ступила не на шутку.
Будучи в подпитии, рассказала благоверному всю правду о работе. Ранимый мужчина, вместо того, чтоб от****ить негодяйку, ушел на кухню и пустил слезу. Жизель, спасая положение, попыталась применить старый прием — начала врать, что давно уже снимается только в лесбийских сценах. Но прокатывало плоховато. Тогда поклялась, что бросит это дело.
Бросать, конечно, не собиралась, но от нескольких предложений все же отказалась.
Неделю муж с ней не разговаривал и даже не трахал. Потом несколько дней шли серьезные разговоры, бессмысленное перетирание воздуха, которое лишь навевало тоску на Жизель. Попытки затащить его в постель, закончив тем самым пустую болтовню, ни к чему не привели, — интеллигент больше не желал падшую женщину.
Еще через пару дней она молча собрала вещи и переехала к подруге. С интеллигентом с той поры виделась всего три раза — первый, когда подавали заявление на развод, второй — когда разводились, а в третий раз встретила его случайно на улице пьяного. Из короткого разговора поняла, что мужчина до сих пор ее любит, но не может жить с развратницей, и поэтому медленно, но верно спивается с горя.
Все это Жизель рассказывала со смехом, как о веселом приключении, но было видно, что очень жалеет об упущенной возможности. Интеллигент хоть и был неинтересным занудой, но все же у нее был шанс бросить свою собачью жизнь и стать хранительницей очага.
Когда я ей об этом сказал, она лишь вздохнула философски, — каждому свое.
Да уж, подумал я, может, и впрямь каждому свое. Интеллигента только жалко. Хотя, какая к черту жалость, не жалко ничуть.
Не мог не поинтересоваться мнениями Маши и Лиды обо мне. Обе — сплетницы каких поискать, поэтому сомнений, что перемыли мне кости, никаких. Первая высказалась, что я гандон, каких свет не видывал, потому как отношусь к актерскому составу крайне неуважительно. Вторая более лояльна ко мне и считает, что я суперобаятельный и мегаохуительный чувак. Не уверен насчет обаяния, но про мегаохуительность не спорю.
Короче, Жизель быстро влилась в коллектив и провела с нами немало времени. А потом умотала в Питер и пока обитает там.
Да, и никакая она не Жизель. То ли Галя, то ли Валя.

78.
Позвонила мне ночью из Амстердама моя бывшая модель, которую у меня переманили тамошние дельцы.
Признаюсь, обрадовался. Это одна из немногих моих работниц, с кем мне приятно общаться. Девушке присуща какая-то детская непосредственность, причем на фоне жуткой развратности. Плюс интересная речь, которой обладают прекрасные рассказчики.
Часа два, наверно, разговаривали.
Ну, как там, спрашиваю, голландская порноиндустрия?
Тут все четко, говорит. Одни профессионалы, серьезные все такие. Народу на площадке всегда немерено, одних осветителей по три штуки бывает, ассистенты даже у гримеров. Я даже стеснялась сначала немного, — человек пятнадцать вокруг тусит и лапочут по-своему, непонятно ничего.
Трудно с языком?
Да нет так-то, я уже понимаю все почти, сама тоже разговариваю. По мату соскучилась. Они смешные все такие, *** пенисом называют.
А как вообще процесс там съемочный?
Все расписано строго. Приходишь — отмечаешься, как в офисе, уходишь минута в минуту. Обед, кофе, курить — все поминутно. Никто не отвлекается, пашешь как лошадь. Простоев не бывает, ролики клепают, как на конвейере. У кого не стоит — дублера ему или колят дрянь какую-то в член прямо. Почти всегда врач на площадке, прикинь, в халате, с чемоданчиком. Студия огромная, реквизитов полно, техника дорогущая. Если выездные съемки, то на трех фургонах минимум. Не в обиду тебе, но если сравнивать, то у тебя шарашкина контора. Обстановка, правда, у тебя намного веселее.
Да какие обиды, сам знаю, что шарашкина. Модели ихние как, показала им мастер-класс?
Да, кстати, спасибо тебе. Ты когда по сто дублей делал, я тебя убить готова была. А сейчас думаю, — вот оно, тяжело в ученье, легко в бою. Телки тут тупые и неуклюжие. Им миллион раз объясняют, репетируют подолгу, все равно косячат. Одна тут три дня на бананах училась сосать красиво, целый ящик извела. Головой не может двигать, представляешь? В два смычка когда — никак в ритм не попадают. Коряги какие-то. И страшные все, уроды прямо. Зато их гримируют лучше, так накрасят, что загляденье. А грим смоют — обезьяны какие-то.
А актеры как?
Негров много, замучилась уже с ними трахаться. У них огромные, в конце дня иногда рот не закрывается и ноги враскорячку. Кончают еще помногу, противной такой спермой. У своих как-то поприятнее будет. Вообще, наши с душой работают, а эти — роботы какие-то. Может, не привыкла просто еще.
Пидоров много там?
О, этих навалом. По улицам ходят в баб наряженные, целуются при всех. Полицейских видела в макияже, прикинь. Я даже снималась с голубыми в групповухе, представляешь? Фу, ****ь, вспоминать противно. Прикол был. Обычно как, если две бабы — в конце мужик кончает обеим на лица. А тут было — мне и гомосеку, прикинь. И мы с ним малафью изо рта в рот гоняем. А он еще стонет по-женски. Я чуть не сблевала, короче. Режиссер по ходу тоже педик, у него тогда весь день стоял.
С лавэ че?
Да также почти, чуть-чуть побольше. Я думала, здесь вообще лопатой гребут, ничего подобного. Но если приподняться, в первый эшелон перейти, то жизнь удалась. Тут имя много значит, есть студии, на одном человеке основанные. С одной женщиной познакомилась, — студию держит имени себя, сама режиссер и продюсер, саму себя и снимает. Кастинги проводит и сразу говорит — трахать вы будете меня. Имя, короче, многое решает. Ты давай, тоже перебирайся, откроешь студию Глеба Сабакина, потом компанию. Прикинь, заголовки в таблоидах — «Глеб Сабакин устроит вам догги-стайл».
Да ну, в ****у. Не хочу быть порномагнатом, я вообще скоро брошу. Ну, как тебе вообще Голландия? На родину тянет?
Тянет, конечно, ностальгия замучала. Но вообще здесь круто. Безопасно, напрягов никаких. Русских, кстати, полно. Недавно в клубе была, ко мне трое подкатывали, все русские. Прикинь, я одному сказала, что в порнухе снимаюсь, не поверил, думал, прикалываюсь. Хотя тут это нормальным считается, вообще развратная страна.
Много чего еще, короче, рассказывала, всего не передашь.
А сманили ее у меня очень просто. Один забугорный кастинг-менеджер посмотрел видео с участием девочки. Обычная групповуха, где она была даже не на первом плане. Но чел был профессионал, глаз наметан, чутье развито. И Руслана попросили прислать все записи с ней.
За бутылкой винца мы с Русланом перетерли ситуацию. Записи были, но показывать их или нет — вот в чем вопрос. Эта модель была украшением любого ролика и, понятное дело, после просмотра интерес к ней усилился бы. А какая дура откажется от съемок в Голландии? Между тем, кадр ценный, терять неохота.
С другой стороны, мы ж не сволочи какие-то. Лично я прекрасно понимал, что девочке из Воронежа, которая приехала в столицу явно не от хорошей жизни, выпадает прекрасный шанс поймать судьбу за яйца. А с нами никакой стабильности и особых перспектив, сегодня работаем — завтра перестанем. Так зачем же обламывать удачу?
Предоставили все материалы, через несколько дней Руслану звонят — хотим, мол, ее к себе забрать. Хотите — пожалуйста, нам не жалко. Жалко, конечно, что уж скрывать, но ладно. Можно было б и в залупу полезть, дескать, выкупайте давайте, неустойка там и прочее. Но мы все-таки не рабовладельцы какие и не торговцы людьми. Да и отношения с коллегами надо поддерживать.
Единственное условие с нашей стороны (правда, без письменных договоренностей, а значит, особо ничего не значащее), что за нами остается право привлекать ее при необходимости.
Потом посмотрел пару новых роликов с ней — годное, очень даже добротное видео. Девочку явно ждет успех. Рад за нее, шлюхи — они ведь тоже люди.
Вроде как дал человеку путевку в жизнь, улучшил себе карму.

79.
22 февраля. Снимаем уже несколько дней подряд в усиленном режиме. Все устали, работать никому неохота.
Кто-то из актеров заикается, — сегодня, дескать, короткий день во всех учреждениях.
Меня прорывает малость и я выдаю целую тираду. Ну так идите, мол, работать в учреждениях. С *** ли вы устали? Мешки с цементом таскали, что ли? В Америке, между прочим, производительность труда каждого работника раза в три выше, и то нету столько выходных. И все в таком духе. Разозлили, бездельники.
Вообще, что это за праздник еще такой? В наш век, когда мужчины измельчали, его вообще нужно отменить, я считаю. Ибо нехуй.
Один из артистов начал в перерыве рассуждать вслух, что его дама сердца завтра в честь праздника устраивает ему праздничный ужин.
Модель, работавшая с ним в паре, но при этом бывшая с ним в контрах, говорит злобно, — в честь какого праздника? Ты ж от армии бегаешь, боишься, как бы тебя там не побили. Защитник отечества называется, себя-то не можешь защитить. Еще и подарок, небось, возьмешь, не откажешься?
Тот быканул и в ответ ей, — тогда ты не должна праздновать 8 марта. Потому что ты не женщина. Нормальная женщина не будет трахаться со всеми подряд.
Слово за слово, чуть до рукоприкладства не дошло.
А после этого продолжили съемку, где эти недруги страстно любили друг друга. Надо отдать должное, ни единым движением не выдали неприязнь обоюдную, отработали на славу.

80.
Можно было б снять такую штуку. С сексом не имеющую ничего общего, чисто порнушечный прикол.
Идет красивая женщина, яркий макияж, улыбка, волосы развеваются на ветру. Мечта мужчин. Другой кадр — вид сзади, отменная жопа в джинсиках (для пущей сексапильности — белые брючки) или юбке в обтяжку. Идет, значит, виляет эротично задом. Затем эти два кадра на экране одновременно.
Дальше красотка выставляется не в лучшем свете. Садится на унитаз и справляется по-большому. Крупный план — очко в спазмах, говно. Новый кадр — лицо, ненакрашенное, дама тужится, покраснела. Типа, срется тяжеловато.
И все эти четыре кадра на экране одновременно.
Вообще, новый жанр мог бы появиться. Интересно же, согласитесь.
Или такой ролик. Чел снимает красотку и полночи ее пялит с удовольствием. Утром просыпается, смотрит на тело в своей постели и удивляется. Без грима — что мартышка, волосы взъерошены, слюни по подушке. Ну, примерно как многие дамы поутру, что уж душой кривить.
И он ей говорит, — ты кто такая, мол, а ну проваливай, пугало огородное! И вышвыривает ее за дверь. Можно без одежды.
Представьте, если в реальности вот так девушку выставят голой на улицу, как будет выкручиваться? И поделом, впредь будет знать, как блудить.

81.
Не могу понять, для кого делают порнографические мультфильмы, какова их целевая аудитория, кто среднестатистический зритель? Аниме там всякие, кому интересно их смотреть? А ведь есть и те, наверно, кто дрочит под них? Извращенцы чертовы.

82.
Говорят, в Японии, после того, как узаконили порнографию, намного сократилось количество преступлений на сексуальной почве.
Наверное, да. Захотел какой-нибудь маньячок пойти в парк за жертвой, а вместо этого вздрочнул под кинцо и успокоился. Это же сколько хлопот — одеваться, идти, высиживать в засаде, потом мучиться с жертвой, а после дела еще и следы заметать. А тут — в тепле, в уюте, передернул затвор по-резкому (или, если хочется — не спеша, смакуя), и все, никто не пострадал, все довольны.
Может, если Чикатило в свое время зависал бы на порносайтах, не превратился бы в чудовище. Кстати, читал где-то, что в заключении он дрочил постоянно. Если б в те времена были телефоны с камерами, Интернет был бы полон веселых роликов, снятых охранниками.
Вообще, у меня не укладывается в голове, как это возможно, — взять и изнасиловать женщину. Нужно ведь изловчиться, заломать ее и умудриться засунуть член в абсолютно сухое и напряженное влагалище. А она еще визжит и царапается при этом. Ладно бы еще в каком-нибудь подходящем месте, так ведь на улицах насилуют. Это каким же надо быть озабоченным, чтоб насиловать, например, в парке, где акустика та еще, и собачников с ротвейлерами полно. Или в лифте, — мало того, что неудобно, так еще и слышимость отличная, крики на весь дом слышны.
С чего бы это я о маньяках задумался?

83.
Честно говоря, даже и не знаю, стоит ли разрешать детям смотреть порно. Но, думаю, вряд ли оно повлияет на детскую неокрепшую психику, и малолетние зрители вырастут озабоченными извращенцами. Разве что уровень развратности в обществе повысится, коль с малых лет подростки будут считать, что трахаться напропалую — это норма. А, может, и нет, черт его знает.
Одно могу сказать точно, — запретный плод сладок, и чем он запретнее, тем сильнее к нему интерес. Возможно, если крутить порно по телевизору с периодичностью рекламы, то его быстро перестанут замечать. А еще, как принято, запреты на руку всяким дельцам, нечистым на руку, пардон за каламбур.
В моем детстве видео смотрелось исключительно на VHS, т.е., не было такого богатого изобилия, как в век интернета. Одна кассета могла гулять по рукам по нескольку лет и просматривалась до дыр.
Конечно, было жутко любопытно. Например, посмотреть, как устроена ****а. Лет до двенадцати я думал, что она находится не промеж ног, а на лобке, в гуще волос. А что ее можно лизать языком, я и представить себе не мог.
Просмотр всегда происходил в обстановке секретности, при выключенном звуке, — не дай бог соседи услышат. Найденные в тайниках родителей кассеты перематывались ровно на то место, с которого начат просмотр. Чуть ли не отпечатки пальцев стирали, дабы не попасться.
Помню, смотрели с приятелем найденную у его отца порнушку, и внезапно отключили электричество. А отключали тогда обычно надолго. Кассета, само собой, осталась в видике. Вечером корешу пришлось несладко, — отец был строгий и едва не поколотил сына.
Хотя, если подумать, зачем взрослому мужчине смотреть втихаря порнушку? Если домыслить, то выводов несколько. Либо с женой не клеится и рукоблудит тайком, либо на жену не стоит и смотрит для разогрева кино, либо практикует с супругой совместный просмотр для разнообразия интимной жизни.
Но в детстве взрослые воспринимаются иначе, как некие суперлюди.
Так вот, посмотрев несколько раз не без интереса, удовлетворив любопытство, я стал равнодушен к порно. И ничего б не изменилось, если смотрел не втайне, а по телевизору, допустим, вместо вечерних новостей.
Впрочем, психика у всех устроена по-разному. Кто-то, может, впечатлится настолько, что станет чикатилой. Не знаю, пусть ученые разбираются, мое дело маленькое.
Одно могу сказать точно — на сцены насилия и убийств нужно наложить гораздо больший запрет, чем на порно. Я вообще недоумеваю, как можно в дневное время по телевизору показывать, как убивают людей? Да еще порою убийцы преподносятся этакими героями. Вот это уж точно откладывается в подсознании людей и, как следствие, повышает неспокойствие в обществе. Двойные стандарты какие-то.
В конце концов, людские совокупления, если в них нет излишеств и крайностей, — это естественно, это никак не противоречит природе, и не несет в себе никакого негатива.

84.
Люблю розыгрыши, особенно спонтанные.
Чем чаще я начал перекладывать свои обязанности на хрупкие Веркины плечи, тем чаще замечаю по приходу на студию незнакомых мне новичков.
Заехал как-то под вечер, когда съемка закончилась и почти все разошлись. Во дворе столкнулся со злой Веркой, клятвенно пообещал завтра наконец появиться и двигаюсь дальше. Захожу, застаю Руслана, зависающего за ноутом и Антоху, складывающего аппаратуру.
Слышу шум воды в душе.
Кто там, спрашиваю.
Руслан махнул рукой, — телка, мол, новая. С Антохой сейчас дрюкнули ее в двоих. При Верке прямо, она быканула из-за этого.
Вон че она злая такая, говорю, встретил ее сейчас на улице. Потерпеть не могли, что ли, пока уйдет?
Жарко, разделся по пояс, взял сценарий, хожу, изучаю. Смотрю пометки — что отсняли уже, что завтра предстоит.
Приходит девушка, голая, вытирается на ходу.
Привет, говорит, а ты кто?
Да я так, отвечаю, сценарий вот изучаю.
Это новенький, говорит Антоха, завтра первый день выходит.
Руслан подхватывает, — да, по ходу с тобой в паре будет.
Я поддерживаю шутку, прикидываюсь неофитом и вместе мы парим девушке мозги.
Через несколько минут она одета и собирается уходить. Мне, в общем-то, тоже пора, я и заезжал всего на пару минут, убедиться, что все живы.
Прощаюсь с мужчинами и не спеша прогуливаюсь с девушкой до метро. Выслушиваю ее рассказ о прошедшем дне, о первом опыте съемок и впечатлениях. Эмоции бьют через край, устала только.
А я вот не пробовал еще, вздыхаю. А режиссер как, сильно строгий?
Я его не видела еще, говорит. Сегодня вместо него была его помощница, вот она точно строгая. Нервная, кричит. Меня шалавой кривоногой обозвала. А режиссер веселый вроде, прикалывается все время.
Как там, вообще, сложно, спрашиваю.
И выслушиваю советы, типа, бывалая уже. Не робей, мол, держись уверенней, и все получится.
Подходим к метро. Ну, давай, говорю, мне в другую сторону. И провожаю взглядом, заценивая жопу.
Наутро приезжаю, когда все уже в сборе, аппаратура настроена, артисты ждут команду. С ходу начинаю съемку и встречаю удивленный взгляд той девушки. А я уж и забыл, что ее разыграли.
Я тебе отомщу, смеется.
Да-да, говорю, месть.
Но пока — сосать. Ибо ролик без сюжета, и начинается, как говорится, с места в карьер, то бишь — с минета.

85.
Одна из моделей появилась с фингалом под глазом и объявила, что сниматься больше не будет.
Дело было так.
У девушки есть отец, который очень гордится дочерью-студенткой-отличницей и держит ее в ежовых рукавицах. Пить-курить-блудить нельзя, и все в таком духе. Видимо, одна из причин, по которой она пошла в порно — некий внутренний протест великовозрастной максималистки (лет ей вроде бы двадцать пять, переходный возраст и наивные бунты давно уж позади должны быть). У отца есть дружище, который любит позависать на платных порносайтах. Старый холостяк и матерый дрочер.
Короче, этот друг наткнулся на нашу героиню. И нет бы просто молча подрочить на нее, так он позвонил ее отцу и пригласил на совместный просмотр.
О том, как проходил просмотр, история умалчивает. Зато дальнейшее доподлинно известно. Разъяренный папаша, примчавшись домой, с ходу дал дочери в рыло. Потом заломал, снял с нее штаны, с себя ремень и отпорол.
Вот, — задрала юбку и продемонстрировала красно-полосатую сраку.
У девушки, конечно, горе и трагедия, а мы все бездушные сволочи. И вместо сочувствия ржали как ненормальные в десять рыл полчаса без остановки. Она сама уж не выдержала и засмеялась сквозь слезы.
Может, говорю, возьмешь тайм-аут, подумаешь?
Нет, отвечает, я и так всю ночь думала. Мне самой уже стало надоедать.
Ну, как знаешь. Бывай тогда.
Не ушла б сама, я все равно избавился бы от нее. Не хватало еще, чтоб папаша на студию приперся права качать или ментов подослал. Геморроя не оберешься.
Немного неудобств, конечно, доставил неожиданный уход. Пришлось вызывать модель из кадрового резерва и немного править сценарий.
Весь день обсуждалась эта курьезная ситуация. Артисты представляли себя на месте девушки, кто с опасением, кто с показным пофигизмом. Почти половина высказали мнение, что если бы видео шло на отечественный рынок, да еще и в открытом доступе, то вряд ли рискнули бы участвовать.
Один актер говорит, — а вы, дескать, думаете, что никто не узнает никогда? Все тайное становится явным, думайте об этом каждый день и бойтесь.
Его самого спалил когда-то приятель и с тех пор жутко завидует.
Парням, конечно, проще, на них труднее ярлыки повесить, если только в гомосятине не участвовали. Некоторым девушкам, правда, тоже ничего не страшно. Давно как-то одна рассказывала, что в институте на нее однокурсницы чуть ли не с завистью смотрят. А все парни мечтают трахнуть, но она неприступна как крепость.
Все смешалось в наше время, и перевернулось с ног на голову.
Мне, честно говоря, абсолютно наплевать, шифруются они или нет, для меня важнее, чтоб дело нормально шло.
Вечером Верка говорит, — помнишь Алену, с косой?
Алену я, конечно, помнил, года полтора назад подавала надежды. Ее изюминками были длинные ногти, чисто свои, не наращенные, и главное — огромная коса. Но однажды пришла с остриженными ногтями и абсолютно лысая. Уныло пыталась врать, что решила кардинально сменить имидж, снялась в таком виде в двух лесбийских роликах и исчезла.
Так вот, говорит Верка, это ее брат родной остриг, когда спалил в Интернете. Она умоляла тебе не рассказывать, чтоб не выгнал. Думала карьеру сделать, да не сложилось.
Жалко косу, такую, наверно, лет десять надо растить.

86.
В перерыве вышел на улицу на пару минут, воздухом подышать. Возвращаюсь, подсаживаюсь за столик к Антохе и Вовану, чаи погонять. Артисты тоже гоняют, но в стороне, часть на стульях и тумбочках, кто-то прямо на траходроме. Кто в трусах, а кто-то и без оных. Непринужденно себя чувствуют, короче.
Вован говорит тихонько, — айда уши погреем, ****и за мораль трут.
Прислушиваюсь, — разговаривают о том, можно ли сравнивать порноактерство с проституцией.
Одна говорит, — ну, мы ведь зарабатываем с помощью своего тела, получаем деньги за секс, значит, ничем от проституток не отличаемся.
Другая, — мы же актрисы, мы играем роль, вживаемся в образ. То есть,<<
понарошку как бы. А в жизни мы обычные женщины. Я вот, например, сексом в жизни только по любви занимаюсь.
Третья, — да, вот зарабатывают же люди с помощью рук, или там умственным трудом. А Мы — с помощью половых органов. Это наш инструмент рабочий.
К беседе присоединяется актер, — так и у проституток так же.
Второй актер все время сидел молча и только ухмылялся. Потом все же вставил реплику, довольно провокационную, — а вот как вы считаете, чем отличаются проститутка, ****ь и шлюха?
Одна модель встрепенулась, — за словами-то следи, слышь?
Тот ей, — че, на свой счет приняла? Себя-то к кому причисляешь?
Чую, назревает ненужный рамс.
Все, говорю, работаем.
После этого чела подловил в курилке. Чем отличаются-то, спрашиваю.
Жмет плечами, — а я почем знаю? По мне — так все одно говно.

87.
В последнее время снимаю без вдохновения, рутина какая-то. Давно уже нет былого энтузиазма.
И ролики еще пошли какие-то бессюжетные. То ли заказчики экономить стали
(голая ебля-то дешевле стоит), то ли европейский зритель вкус изменил.
И снимается какая-то шляпа, или я лажаю, или еще что. Говно получается, если откровенно, я не стал бы за такое платить.
Такое упадническое настроение у всех наблюдается, даже у актеров. Работают спустя рукава, халтурят. А мне даже и прикрикнуть лишний раз лень, и дубль очередной сделать.
Атмосферу на студии можно сравнить с осенью, когда опадает листва, повсюду слякоть, начинает рано темнеть, а население депрессирует.
Разбежимся скоро, чувствую.

88.
Беседовали как-то с Веркой о жизни за бутылочкой винца.
Как тебе, спрашиваю, одной среди мужиков работается, не дискомфортно ли?
Да нет, говорит, я всю жизнь в мужских коллективах работала. На заводе когда трудилась, там вообще мастером была, представляешь, у целой бригады пьяниц. Чувствовала себя розой среди навоза. Так что тут я, можно сказать, в интеллигентном обществе.
А не стремно тебе среди разврата крутиться? Я же знаю, ты такая, как я, — не любишь ****ство.
Ты же не жалуешься. А я что, намного нежнее тебя, думаешь? Я давно уже абстрагировалась от всего этого, меня хрен чем смутишь. Ты сам, кстати, ближе к сердцу воспринимаешь. Я-то к сексу по-прежнему отношусь, а вот ты разлюбил.
Да я и не любил никогда особо. А ты возбуждаешься на съемках? Признавайся, теребишь в сортире секель втихоря?
Какое еще к черту возбуждение. Это же не секс, это какое-то мясное копошение. Мне бифштексы иногда мерещатся, особенно, когда голодная.
А помнишь, Руслан про Амстердам рассказывал? Как гримерше в перерывах отлизывали?
Ну, так то голландцы, нация извращенцев. Так и быть, открою тебе тайну. Ленку помнишь, сисястую? Мне два раза снился сон, как она у меня лижет. Но это ничего не значит, я хрен на это пойду.
Неужели не интересно, каково это?
Слушай, Глеб, ты что пристал? А тебе не интересно с голубыми попробовать?
Че за разговор вообще. Давай о чем-нибудь другом поговорим.
Вообще не про секс?
Да, надоело уже.
Верка вообще хороший человек, со своими понятиями. И из команды я больше всех ей доверяю.
Кстати, она постарше меня лет на пять или даже семь. А муж ее мне вообще в отцы годится.

89.
Теплый летний вечерок, сидим с Антохой и Русланом в летней кафешке, пьем пиво под шашлычок. Зашла речь о том, что многие летом уезжают из Москвы — кто по курортам, кто по дачам, лишь бы подальше от раскаленного асфальта, тяжелого воздуха и постоянного шума.
Хотя меня, выросшего в деревне, это почему-то нисколько не напрягает, в отличие от этих изнеженных москвичей.
Так давайте тоже куда-нибудь рванем, говорит Антоха. В Турцию, например. Или в Египет, там план дешевый. Или на Черное море хотя бы.
Не, говорю, у меня загранпаспорта нет. А на море тогда уж Азовское лучше, там хоть пляжи посвободнее да вода почище. Вообще, зачем нам море? Поедем лучше на Волгу.
Прикинули, что к чему, взвесили все за и против, и решили — поедем в город на Волге, где я прожил несколько лет и сейчас периодически зависаю. Удобно — и не глушь, и не мегаполис, пляж, речка — есть. Где что взять я знаю, куда сходить и с кем зависнуть — тоже.
За обсуждением чекушку еще распили.
Руслан спьянел, — телок тамошних потрахаем.
Хотите, говорю, потрахаем, а лучше давайте приятное с полезным совместим, — и покуражимся, и поработаем. Пить да спать тоже, знаете ли, не ахти какой отдых.
Встал вопрос, каким составом ехать. С одной стороны, если будем снимать, то желательно всей джаз-бандой. С другой — малым составом сподручнее. Верку брать не вариант, с ней не потусишь, да и сама не поедет. Вован наш кореш, конечно, но у него есть существенный минус, — после трех стопок из него лезет всякое быдляческое говно. А звук — не проблема, если не получится сразу записать, то потом наложим, как вернемся. Пара человек, что на подхвате у нас — не такие уж и близкие и необходимые, без них обойдемся.
Может, говорит Антоха, Вадика возьмем, ебаря нашего. Нормальный чувак, компанейский. Актеры же по-любому нужны.
Не, говорю, там найдем. У меня лежат на почте пара писем из тех мест, так что только моделей искать.
С моделями все просто — за неделю до отъезда бросили клич на адалт-форуме, благо, что их немерено, в каждом городе свой. Никто работать не хочет, все порнозвездами стать хотят.
Оборудование решили брать по минимуму, сколько в багажник джипа влезет, не более.
Короче, через неделю, пыхнув на дорожку, мчались на всех парусах в мои родные края.
Никому о приезде своем не сообщил, ибо можно сразу же загулять и о деле забыть напрочь. Успеем куражнуться.
В гостиницу решили не ехать, — все равно квартиру для съемок снимать. Снятие квартиры для снятия порно.
Нашли трехкомнатную хату на том же районе, где я обитал и где каждую тропинку знаю.
Обосновались, выпили винца немножко, погуляли по окрестностям и спать. Следующий день решили посвятить рекрутменту.
Встречи претенденткам назначали в летнем кафе. Тело, конечно, там не посмотришь, но глаз у нас уже наметан, и в одежде всю подноготную видим.
Заняли столик на отшибе и весь день там протусили, принимая по кандидатке каждые полчаса. Где-то на пятом интервью мне уже наскучило это занятие, и я немного прогулялся.
На каком-то развале купил тетрис, решив вспомнить детство. Вернулся в кафе, засел чуть поодаль от нашего места дислокации и сижу, играю, попивая кофеек.
И только я пошел на рекорд, как вдруг подходит девушка и, ни слова не говоря, лезет под столик и тянет лапы к моей ширинке.
Ты че, курва, охуела, — говорю негромко, чтоб внимания не привлекать. За ухо ее при этом взял и вытащил на свет божий.
Нахалка, и глазом не моргнув, говорит, — да расслабься, давай я тебе отсосу.
Такие вот девушки пошли, представляете.
Смотрю на корешей — ржут, гады.
Иди к дядям, говорю.
Оказывается, они спросили претендентку, какой безбашенный поступок она совершала. Та им в ответ, — сделала минет своему парню под столиком в кафе. Они ей, — а повторить сможешь. Она, — да влегкую, хоть у обоих. Они, — не нам, вон чел сидит, видишь? Она, — думаете, слабо? И пошла брать меня в оборот.
Вот сволочи, думаю, рекорд сорвался.
Кстати, эту наглую морду мы взяли. Она даже после съемок оставалась, ее чуваки в два смычка перли.
Под вечер бармен мне говорит тихонько, — мы с официантками тут поспорили, вы ведь собеседования проводите, что за работа?
Да мы это, говорю, для порнухи актрис подбираем.
Понятно, смеется, секрет, значит.
Говоришь правду людям — не верят. А когда врешь безбожно — принимают все за чистую монету.
Потом дня три снимали, но не очень усиленно, оставляя себе время на пляж и кабаки.
Сам процесс съемок описывать вряд ли стоит, — все прошло как обычно, ничего выдающегося не произошло.
И артисты провинциальные ничем от столичных не отличались. Только вопросами замучили, как можно в Москву попасть. На это, честно говоря, ответа у нас не имеется.
А затем несколько дней предавались веселью в компании моих местных закадык. Эти дни я плоховато помню, ибо вкидывание в организм всякого зла происходило круглыми сутками.
Хотя один эпизод припоминаю.
Приехали в ночной клуб. Я давно в клубах не бывал, отвык уже. В Москве так и вообще ни разу не посещал, — тошнит меня от пафоса и псевдогламурности публики в московских клубах.
Так вот, крутилась вокруг меня полночи какая-то кобыла. И так, и сяк вьется, — то жопой на танцполе ко мне прижмется, то у стойки подсядет напротив и зенки строит, то на белый танец пригласит. Я ноль внимания, — а зачем она мне? Я все эти клубные интрижки насквозь вижу, мне они не интересны.
Под утро все пьяницы разъехались, на танцполе одни наркоманы остались. Сижу за столиком, сочок потягиваю, на танцоров смотрю.
Подруливает эта мадам, садится рядом, и с ходу, — скажи мне честно, ты голубой?
От растерянности я даже грубость не успел придумать. Нет, говорю, а что?
Ну, тогда я не пойму, что с тобой не так. Почему ты на меня не реагируешь?
А что, должен?
Может, ты в клубах первый раз? Тут так принято, — угостил коктейлем, потанцевали, поехали к тебе.
Зачем?
Ты колхозник, что ли, какой, — барышня нервничает уже, — мы же молоды душой и телом, надо ублажать обе субстанции, брать от жизни все.
Послушай, говорю, субстанция. Я работаю режиссером порно, и таких, как ты у меня — хоть жопой ешь. И за коктейли пусть тебя кто-нибудь другой ****.
Импотент чертов, — вскакивает, стартует к выходу.
Оборачивается, добавляет, — и ****обол.
Неудачная ночь у девушки, вероятно.
Короче говоря, поездка удалась на славу, надо почаще такие устраивать.

90.
В конце дня делали небольшой разбор полетов.
Актер, сыгравший роль вуайериста-рукоблуда, говорит, — господи, как стыдно-то, мне ведь вообще дрочить западло, тем более прилюдно.
Кто-то ему ответил, — ты что, дурачок, какое же это западло?
И завязался разговор об онанизме, о том, какая это полезная и выгодная штука и что дрочат все. А также все разоткровенничались, кто как часто, где и как.
Создалось ощущение, что все только и мастурбируют, причем всюду.
Вован поведал, что каждое его утро начинается с сеанса, не вставая с постели. А сливает в специальный дежурный стаканчик на прикроватной тумбочке. Модель похвасталась, как на свадьбе, будучи свидетельницей, теребила секель под столом. Актер рассказал, что как-то успел передернуть затвор, поднимаясь в лифте на шестнадцатый этаж.
Все наперебой делятся залихватскими историями о своих онанистских подвигах.
А помните Ненасытного, говорит Антоха, и все заржали.
Это я дал Ненасытному такую погонялу. Это был какой-то нимфоман, сколько ни трахался — все мало ему. Пару раз его заставали за рукоблудием в душе после тяжелого трудового дня, когда некоторые артисты жаловались, что у них члены вот-вот отвалятся. У Ненасытного было две особенности. Первая — во время секса он не контролировал мимику лица, особенно в момент оргазма, и это было невероятно смешно. Вторая — его чрезмерная обидчивость. Безобидные шутки в свой адрес он воспринимал как унижения. В конце концов покинул нас с апломбом, мол, не цените вы меня, издеваетесь, поэтому ухожу.
Кто-то из артистов Верку спросил, — а тебе, мол, нечем похвастаться?
Та огрызнулась, — тебя, дескать, это никак не должно волновать.
Нечего, типа, субординацию нарушать такими вопросами.
Что, смеюсь, Вера Павловна, за живое, что ли, задели?
Сам-то, говорит, частенько поди с Дуняшей зажигаешь?
Ну так, говорю, бывает иногда.
А сам сижу и чувствую себя чужим в этом кружке онанистов. Когда последний раз дрочил — и не припомню уже. Не нравится мне, честно говоря, это как массаж самому себе делать — ощущения не те.
Хотя, очень удобная штука, особенно в современных мегаполисах, где люди порою горят на работе и им не до секса. Чем, например, после работы ехать на другой конец Москвы, чтоб кинуть палку, — куда проще вздрочнуть за пару минут и успокоиться.

91.
Еду как-то раз в электричке немного поддатый. Ночь почти уже, вагон пустой. За пару минут до моего выхода напротив садится барышня, малость шалавистого вида.
Чего надо ей, думаю, вон мест сколько.
С минуту разглядываю ее внаглую, — а чего стесняться, сама подсела. Она в ответ глазками стреляет, видать, соблазнить хочет.
По ходу, думаю, кунка чешется. Но ****ь тебя, дорогуша, вряд ли буду, хоть ты и похожа на актрису какую-то. На Екатерину Редникову, что ли.
Перед самым выходом говорю, — девушка, хотите сняться в порно?
Та кокетливо, — хочу.
Давайте, говорю, координаты свои, позвоню скоро.
Достает блокнот из сумочки, вырывает листок, пишет имя, телефон и метро — Беговая.
Проститутка, что ли, думаю, зачем метро-то мне знать?
Ну, бывай, говорю, чава-какава.
Конечно, не собирался вовсе приглашать ее, слишком уж мутная какая-то. Вообще с малознакомыми стараюсь не связываться, мало ли. Знакомые-то порою такие финты выдают, что диву даешься, а от неизвестных личностей и вовсе чего угодно можно ожидать.
Я вообще сразу же забыл про нее, только вот листок не выкинул.
Дня через три волею судьбы оказался на Беговой, в одиночестве и жаждущий общения.
Случилось это так.
После одной встречи на Сходне иду не спеша до метро, прогуливаюсь. Подрезает меня лексус, прямо на тротуар заехал.
Что за наглец, думаю, не иначе как хулиган.
Высовывается знакомая белобрысая башка, — садись, Глеб, подвезу.
Актер мой бывший, ускорен не на шутку.
Да ты никак в хламину, приятель, говорю.
Лыбится до ушей, — не то слово, сейчас и тебя убьем. Куда идешь-то?
До метро, отвечаю.
Сажусь, стартует в другую сторону, — до Полежаевской доедем, подгон тебе небольшой сделаю.
Пока едем, чешет мне за жизнь свою, что у него все в шоколаде, клубы-шмубы, не жизнь, а малина. Но чем занимается — не говорит.
На Полежаевской останавливается в каком-то незнакомом мне дворе, — Глеб, не впадлу, три минуты подожди, я отъеду.
Давай, говорю, только в натуре там не отъедь.
Через несколько минут подлетает, забирает меня и локализуемся в другом дворе.
Достает из кармана пузырек из-под аскорбинок, открывает — полная ешек. Понятно, думаю, откуда лексус и сладкая жизнь.
Отсыпает пять штук, протягивает мне, — помнишь, ты мне фен давал занюхать, когда у меня хер не стоял? А я добро умею помнить.
Недолго думаю, тут же закидываю колесо.
Потом взяли по пиву, посидели на лавочке, повспоминали былое. Не успели допить, ему звонят, — срочно куда-то.
Давай до метро подброшу, говорит.
Да ладно, прогуляюсь. От души, бывай.
А домой мне уже и не хочется. Мне нужно свежее ухо, чтоб излить в него поток бессмысленной информации, которой у меня в избытке под скоростями.
Нахожу в кармане листок с номером и, недолго думая, звоню барышне. Она зависает дома, скучает, и с удовольствием принимает приглашение погулять с незнакомым человеком.
Часа три нарезали мы с ней круги по району, — на месте сидеть я просто не мог, и вели беседы ни о чем. В основном это были мои монологи, — я, как обычно, начал задвигать телеги на всякие заумные темы.
В этот раз она не производила впечатление шалавы, — и одета не столь вызывающе, и макияж попроще, и манеры поскромнее.
Заканчиваем прогулку, подходим к дому. На чай не приглашает, я и не намекаю.
А зачем, спрашиваю, в электричке ко мне подсела?
Я, говорит, психологию изучаю, НЛП там всякие. Иногда тренируюсь на людях разным приемам психологическим. А тебе тогда удочку закинула как бы, чтоб посмотреть на реакцию.
Какие бесхитростные эксперименты.
Я тебя раскусила, говорит, ты — пикапер.
Какой интересный поворот однако.
Это почему же ты так решила?
Ну, во-первых, за всю прогулку ты не пытался меня поцеловать и даже не взял за руку. Это один из основных приемов пикапа — показное безразличие.
А во-вторых?
Ты спросил меня, не желаю ли я сняться в порно. Понятно же, что это способ завязать разговор. Вроде как оригинальный способ, ломает установки, но на самом деле именно такие фразы и выдают пикаперов.
А что, я не похож разве на порнорежиссера?
Посмотри на себя, — смеется, ну какой ты режиссер?
А пикаперов не любишь, значит?
Ну, среди них тоже бывают хорошие люди.
Если несколько минут назад я еще готов был раскрыть карты, то теперь точно передумал.
На этой милой ноте мы и расстались, договорившись созвониться. Но, едва завернув за угол, я выбросил листок. Потом, правда, пожалел немного, — все-таки с ней прикольно было потрещать, можно было б еще разок встретиться.

92.
Работали в стахановском режиме неделю, снимали каждый день по ролику, а то и два-три, в тот же день монтировали и озвучивали. Теперь месяц будем дурака валять. Правило Парето, хули, — 20 % усилий дают 80 % результата. В этом смысле мне нравится русская пословица — «день год кормит».
Хорошо поработали, можно и отметить. Небольшой фуршетик, нарезки-шампанское, веселые усталые улыбки. Особенно у моделей, которым больше всего приходилось сосать, какие-то своеобразные натянутые улыбки, заметно, что мышцы рта подустали.
Я произнес подобие тоста, выпил два фужера и решил сходить похезать, а потом в душ. Пока отсутствовал, нахальные артисты сгоняли за водкой с молчаливого согласия съемочного состава. И буквально за несколько минут нажрались, поганцы. И друзья мои, смотрю, поддали, даже не пьющая водку Верка. Раскраснелась, глаза соловые, улыбка шальная.
Пора, думаю, валить отседова. Не люблю общество пьяных людей. А работники порноиндустрии в плане отвратительности своего пьяного состояния ничем не отличаются от остального населения.
Последнее, что заметил перед уходом, — актер точит бутер, у него на шее висит пьяная модель и лезет целоваться со словами, — Андрей, я тебя так люблю, у тебя такой вкусный член. Он отмахивается, — уйди, дура, не видишь — я ем.

93.
У артистки случился спазм во влагалище. Не знаю, как по-научному называется это явление, но уверен, что как-то называется.
В тот момент, когда надо было менять позицию, ****у заклинило. Член, который только что был как карандаш в стакане, вдруг застопорился.
Ну че ты, ****ь, заснул, что ли, говорю. И Антохе, — выключай, прозевали момент.
Артист в недоумении, — да никак что-то.
Модель стоит раком, поворачивает голову, — ну че там?
Но, видать, несильный был спазм, член обмяк и парень выковырил его пальцами.
Пытались проанализировать ЧП, — ни к чему не пришли, все в непонятках, и хозяйка манды тоже. Жмет плечами, — не знаю, мол, в первый раз такое.
Все начали вспоминать, кто что слышал за подобное.
Кто-то рассказал историю, которую я уже где-то слышал.
Молодые люди в отсутствие родителей занимались сексом у девушки дома. Но внезапно зазвонил телефон, ее стрессануло, что сказалось на промежности. Член оказался зажат мертвой хваткой. И так, и сяк пытались, — никак. И вот уже в дверь звонят родители, — своих ключей у них почему-то не было.
Деваться некуда, — встали с лежбища, накинули одеяло и доковыляли до двери. Родители прихуели малость, — дверь им открыли сиамские близнецы. А они были интеллигентами, и когда папаша сорвал одеяло, обоих чуть инфаркт не хватил.
Стали вместе думать над проблемой. Налили дочери вина, чтоб расслабилось тело, — без толку. Поливали холодной водой, — ничего.
Хорошо, что у отца дружище-медик был. Приехал, понадавливал на какие-то точки в паху, рассоединил молодых, поржал и уехал. Влюбленные, конечно, наслушались всякого, дочь даже пару лещей схватила от матери. А юноша больше в этом доме не появлялся, он вообще девушку разлюбил и бросил.
Вот и с нашей дамой никто не хотел больше связываться. Потом начали все же, куда деваться. Сперва с опаской, потом и вовсе расслабились. Но эксцесс впредь не повторялся.
В журнале каком-то читал схожую историю про незадачливых любовников. Они были любители пирсинга, у нее — на языке, у него — в уздечке члена. И во время ротовой любви железо неведомым образом заклинило, причем намертво. В Америке это вроде было. Потужились маленько, и позвонили 911. Приехали спасатели, поржали от души, потом почесали головы и решили везти горемык в клинику, где все нужные инструменты.
До машины и от нее путь был труден, — чел боком, девушка за ним гусиным шагом. Спасатели прикрывали собой от посторонних глаз, но народ все равно собирался. Рот не закрывается, дышать тяжело, слюни на землю капают, чел еще ссать захотел нестерпимо. Я б хотел на это глянуть.
И даже после этого случая с железками не расстались, — предпочли от минета отказаться.
А еще я вспомнил, как рос жестоким ребенком и бросал камни в ебущихся собак. От страха у сучки случался спазм, псы слипались, пытаясь при этом разбежаться в разные стороны. Это казалось очень смешным.

94.
Поступила директива от заказчика — в новом ролике (девушка и два парня) один из трахарей должен стонать. А в момент оргазма, кончая барышне в лицо, и вовсе что-то проорать интересное. Язык неважен, хоть русский, хоть английский, хоть суахили какое.
Отношение к мужским стонам у меня крайне негативное, я считаю их наигранными и ничуть не эротичными. Но — кто заказывает музыку, тот и танцует, не гомосятину заказали, и то хорошо.
Я полез однажды в залупу, из-за чего чуть партнерство не прекратилось. Руслану пришлось попотеть, чтоб дельцы смирились с моей строптивостью. Я отказался снимать женские пальцы в мужской жопе. Мне же потом это дерьмо сниться будет в кошмарах. Ограничились риммингом, который я тоже не приветствую. Когда телка лижет другой очко — это хорошо, когда мужик бабе — терпимо (хотя вид лижущего мужика — зрелище на любителя), но когда наоборот — уж увольте. Для кого такие моменты делаются — ума не приложу.
Решили плясать от печки, так сказать, и с конечной фразой пока не заморачиваться. Прикинули, как быть со стонами. Глупость, я ебу. Но по ходу у датчан (или чухонцев — не помню, для кого предназначалось) тренд такой пошел. Европа давно уж сбрендила на почве разврата. Ну и флаг им в руки, мое дело — их сеансы дрочки красочнее делать.
Актера два. Порепетировали с обоими, — не могут, поганцы, стонать эротично. Вспоминаю, что Вован, трахая моделей, постанывал иногда, он парень без комплексов. Но тут заартачился. Чуть до ссоры не дошло. Ты за звук отвечаешь, говорю, вот и обеспечь нам его. Верке же не западло озвучивать, хотя это не ее работа.
Но уперся как бык рогами и ни в какую. Ладно, думаю, хрен с тобой, все равно в отместку лажать будешь.
С грехом пополам сняли все-таки. Дублей, конечно, сделали немерено. Все равно получилось, на мой взгляд, плоходрочибельное говно.
Но самое интересное ждало нас в конце. Непосредственно эякуляцию снимали уже на следующий день, а остаток вечера посвятили мозговому штурму.
Стали придумывать фразу. От «фак, фак», «о май гат», «о ес бейби» и прочих избитостей сразу решили отказаться. Ролик был без слов, поэтому какой язык будет — непринципиально. Кто-то предложил придумать абракадабру, преподнеся ее каким-нибудь малоизвестным африканским наречием. Сошлись во мнении, что надо по-русски.
Артистка вспомнила, как ее бывший парень кончил однажды с криком, —
«Я люблю тебя, жизнь!», чем немало ее удивил. Как вариант решили оставить.
Кто-то предложил обратиться за консультацией к рычащему зверю Никите Джигурде, уж он-то по-любому выдает перлы в постели.
Пошли версии, одна другой смешнее. «Целься! Огонь! Пли!», «На тебе, сука!», «За Родину, за Сталина, ура!», «Получай, фашистская морда!»,
«Вот тебе падла, кузькина мать!», «Глотай, ****ина!» и т.д.
Я бы каждую из этих фраз оставил. Прикольно же — европейцы все равно не поймут ничего, а русские на чужбине порадуются.
Согласно какому-то исследованию, большой процент мужчин, мастурбирующих под порно, стараются кончить одновременно с героем кино. Очередная дурость, конечно, ну да ладно, — каждый дрочит как хочет. Представьте, рукоблудит зритель привычно, и только настроился кончать, как слышит смешную фразу. Я бы обломался, наверно.
В итоге актер проорал, — «Как же мне, ****ь, охуенно!».
С одного дубля сняли, но едва камеру выключили, как раздался ржач гомерический. Потом подумал, — не надо было камеру выключать, потом этот веселый момент в нарезку какую-нибудь вставили.

95.
Люблю платки на женщинах. Какой-то шарм они придают, сексуальность особенную.
Снимали, как дрючат барышню в платке. Сперма попал на платок. Жалко, хороший платок. (Хокку какое-то получилось).

96.
Снимали получасовое кино про свингеров.
Сюжет избит до неприличия. К семейной паре приходит в гости другая семейная пара. Пьют винишко, включают музычку, танцуют, обнимаются и переходят к свальному греху.
Стоит ли говорить, что групповуху снимать посложнее секса один на один или двое против одной (или две против одного). Но в этот раз намучились не столько с сексом, сколько с диалогами и танцами.
Вы знаете, я — за реалистичность. Вспомните большинство роликов, где люди перед сексом ведут беседы. По-любому перематывали ведь? Лично мне от этих наигранных тошнотворных разговоров дальше смотреть уже не хочется.
И чтоб самому такую шляпу не сделать, пришлось поломать голову. Накануне я полночи лежал в постели, слушал, как похрапывает жена, глядел в потолок и придумывал реплики. Придумать-то придумал, но ведь их нужно еще красиво озвучить. Час репетировали. Потом часа два снимали первые пять минут, где сосредоточено большинство диалогов. Замечу, что вино было настоящее. Но артистам разрешено было лишь пригубить чуток для видимости попойки, а пил его я между дублями (которых было десятка два). А как еще нервоз приглушить, — в конце концов так и выдул всю бутылку.
Кстати, может, настоящие свингеры не так разговаривают, как я расписал в сценарии, возможно, у них свой особый лексикон какой-то?
Ладно, с грехом пополам сняли разговоры и распитие, приступаем к танцам. Здесь тоже загвоздка — как снимать танцующих? Сценарий движений не распишешь, а импровизировать непринужденно перед камерой не каждый умеет.
Мне импонируют люди, которые хорошо танцуют. Бывало, в клубе мог зависнуть надолго, наблюдая за какой-нибудь девушкой, отменно владеющей телом. Такие очень сильно притягивают, тут я Америку не открою. Да и на парней (не стриптизеров каких, а простых посетителей) тоже приятно посмотреть (никакой гомосятины, чистая объективность!).
Я и сам раньше был любитель поплясать, особливо под быстрыми. Супертанцором назвать себя не могу, хотя под веществами чувствовал себя порою просто богом танцев.
Так вот. Наверняка встречали смешные и ничуть не сексуальные танцы в порнушке. Нет, я встречал, как красиво танцуют жопастые латинки (хотя традиционные тряски булками набили оскомину даже мне, редкому зрителю). И хардкор-вечеринки видал интересные. Но вот такое унылое говно, как во всяких «Студентах», — это уж увольте.
Что же делать, думаю, как сделать красиво, как бы раскрепостить работников. Эх, думаю, была не была, чего не сделаешь ради искусства. Заказываю грамм фена, через час курьер привозит. Пока ждали, немного секса поснимали.
Делаю пять дорог — четыре небольших, пятую жирную, себе. Артисты внедряют, идут по очереди в душ (успели вспотеть-то уже), потом одеваются, припудривают носы и лихо танцуют. Знатный фен, раскрепощает на славу. Я аж сам хотел присоединиться, кости размять. Сняли одним дублем минут двадцать сразу, потом нарезали кусочками четыре минуты.
А дальнейшее действо вообще как по маслу пошло, без привычных напрягов. Потом, как смонтировали, даже посмотреть приятно было. Жаль, нельзя постоянно вещества использовать. Ибо, запомните, ****ь, раз и навсегда, лучше жить без всяких допингов! (Хоть это и не так весело).
Если говорить о свинге. К свальному греху, повторюсь, я отношусь негативно. Даже когда в два смычка, что когда-то было по приколу, теперь не по мне. Еще до порноэпохи в моей жизни несколько раз знакомые телки просили меня познакомить их с сексом втроем. Если и раньше особого пиетета к ним не испытывал, то после таких просьб они становились в моих глазах откровенными ****ьми. Одной даже высказал все, наплевав на деликатность. Она не обиделась, перевела все в шутку, типа, хотела на реакцию мою глянуть, я сделал вид, что поверил. Не суть.
Но вот когда парами, да еще семейными, — это уже совсем ненормально, я считаю. Ибо как может мужчина в здравом уме смотреть, как при нем прут его женщину? Да еще способствовать этому? ****ь, я вот сейчас пишу это и начинаю чесаться от бешенства.
Ненавижу еще тех, кто потом эти извращения со смаком в интернете обсуждает, да приговаривает, — фрилав, ****ь, разнообразие сексуальной жизни. И пропагандируют еще, суки.
А ведь есть еще и кретины, у которых полноценная семья, дом полная чаша, дети, а по выходным по клубам свингерским рыщут. Презираю.
Когда мне было девятнадцать лет, меня бросила девушка. Не то, чтоб серьезные отношения были, но влюблен я был довольно сильно. Тогда мне месяц снились сны по ночам, что она уже с кем-то другим, и самый жуткий кошмар — что она сосет при мне чью-то шляпу, да еще и с удовольствием. Даже просыпался потный. А свингеры тащатся от такого.
Правда, через несколько лет жизнь повернулась так, что ее и впрямь трахали на моих глазах, в том числе и в рот. Причем с моей подачи. Но это уже отдельная история.

97.
Нарисовался срочный заказ — лесбийский ролик с двумя тайками. Срок — неделя, ставка — двойная. Не понимаю, какие могут быть причины для такой срочности, но от двукратного гонорара грех отказываться. И Руслан, не посоветовавшись, подписался.
А между тем, таек в нашем модельном пуле не было и столь быстро не появились бы.
Ты чем думал-то, говорю, когда обещал? Рискуем себя ***плетами выставить.
Спокуха, отвечает, через два дня будут тебе тайки, сценарий пока пиши.
Через два дня и вправду привел двоих. Осматриваю со всех сторон — материал хороший, добротный. Одеты только бедно, косметика дешевая. Я таек-то не видел никогда живьем и вообще в азиатках не шарю (вьетнамок только могу отличить — они маленькие и с голосами смешными), но чувствую — подвох какой-то.
Располагайтесь, говорю, девочки, вон там чай-кофе. Отвожу Руслана в сторону, — где ты их откопал, признавайся. Проститутки, что ли?
Оказалось, что никакие это вовсе не тайки, а узбечка и киргизка.
У Руслана был приятель, владеющий небольшой строительной фирмой. У приятеля того был как бы деловой партнер, таджик, массово привозивший гастарбайтеров. Этот таджик был смотрящим за одной из общаг Подмосковья, где ютилось пятьсот душ, называвших его Хозяином. Он и впрямь для них был хозяином, слушались его беспрекословно, потому как зависели от него очень сильно. Мало того, что он перевозил работяг через границу, но тут еще обеспечивал жильем, пусть и непохожим на человеческое, какой-никакой работой и решал их многочисленные проблемы. С каждого, конечно, получал нехило, и не бедствовал — своя московская квартира, джип и разгульная жизнь. Мужчина холостой, иногда потрахивал привезенных соотечественниц, что помоложе и покрасивее. Все они мечтали перебраться жить из клоповника в его апартаменты, потому и отдавались, не думая. Да как не отдаться — у него весь шкаф был их паспортами забит. Карабас Барабас этакий таджикский.
Короче говоря, за небольшую сумму этот работорговец выбрал из своих подопечных тех, что покрасивее и предоставил их Руслану во временное пользование.
Как-то нехорошо, говорю, они что там, в рабстве, что ли? Сами-то хоть согласны?
Не парься, говорит, все нормально. Они обе из Таджикистана приехали, там зарабатывали по пятнадцать баксов в месяц. А здесь — меньше червонца рублей, и то считается, что удача. А мы им за день по штуке баксов заплатим. Сам как думаешь, согласны или нет?
Узбечка Фая работала уборщицей в метро, киргизка Роза мыла полы в Ашане. Обе молодые, чуть за двадцать. Подруги с детства, выросли в Киргизии, потом искали счастья в Узбекистане и Таджикистане, а тут повезло — попали в Москву. Существование, конечно, нищенское, но все-таки лучше, чем на родине. Все тамошние знакомые им жутко завидовали, хоть и жили в хоромах, а девушки здесь — в комнате на десятерых, да с клопами впридачу.
Когда их помыли, заново накрасили и одели в нормальное шмотье, я приятно удивился. В принципе, я догадывался, что гастарбайтерши не все такие уж стремные, просто так жизнь у них сложилась, что воспринимаются как черти. А этих я бы даже самолично оформил, но постремался — мало ли чем там азиаты заразить могут. Справок у них не требовали, все равно трахаться им предстояло исключительно друг с дружкой.
В этом и заключалась пикантность ситуации. Опыта однополой любви у них не было, а были они, напомню, подругами с детства. Одно дело, когда партнеры не знакомы, и совсем другое — когда пережили немало совместного. Что ж, надеюсь, это приключение пошло им только во благо, и дружба их стала еще крепче.
Когда я спросил их, готовы ли они сейчас стать лесбиянками, девочки переглянулись и захихикали.
Начинайте, говорю, пока без камеры.
Смущаясь, краснея и смеясь, они занялись лесбиянством. Впредь, пожалуй, надо записывать эти моменты, они намного интереснее, чем дальнейшая постановка.
Надо заметить, что эти псевдотайки раскрепостились гораздо быстрее, чем некоторые их предшественницы. И оказались довольно страстными и умелыми любовницами. Я даже засомневался чуток, а действительно ли это первый их опыт.
Подробности расписывать не буду, скажу одно — получил эстетическое удовольствие, что на площадке со мной случается крайне редко, практически никогда. Я даже пошел в туалет, настроившись вздрочнуть, но передумал и решил сублимировать до вечера, чтоб с супругой оторваться.
Потом спрашивал у них об эмоциях, — молчат, переглядываются, хихикают. Понравилось, по ходу. У Розы точно пара-тройка оргазмов неподдельных случилось, это я вам гарантирую.
Ролик прошел на ура, в подлинности таек никто не засомневался. Хотя, зачем нужны были именно тайки? Ведь узбечки и киргизки — куда большая экзотика.
Впоследствии я возлагал надежды на подружек и даже хотел написать несколько сценариев специально под них. Но они, поработав пару месяцев на прежних работах, куда-то исчезли. Их таджикский хозяин сказал, что Розу депортировали, а Фая уехала вслед за ней. Недоговаривает чего-то явно. А ведь мог и дальше получать с них процент как с моделей, — он побольше, чем с уборщиц.
Я и по сей день всматриваюсь в лица гастарбайтерш. Оцениваю их как потенциальных артисток, а также — чего скрывать — хочу встретить прекрасных Розу и Фаю. Надеюсь, все у них хорошо.

98.
Сижу, чаек попиваю, грею уши. Артистки уселись на траходроме в кружок, беседуют о высоком. За любовь, в частности, трут.
Не люблю я подобные темы, особенно, когда они обсуждаются недалекими людьми. Вот и сейчас ловлю обрывки стереотипных фраз и чувствую, как начинается нервный зуд.
Любовь — это самое прекрасное чувство на свете, ради которого все в мире и делается.
Да нет никакой любви, есть только привычка.
Любовь — это чистая химия, все на физиологическом уровне, феромоны там всякие.
Нет, когда феромоны выделяются — это влюбленность.
Да-да, а после влюбленности начинается привычка. Вот и весь расклад, чистая математика.
А любовь с первого взгляда — это что такое? Она вообще существует?
Это как раз и есть влюбленность, когда искра пробегает меж людьми. Я когда влюбляюсь, как на крыльях летаю.
Да нет никакой любви, что вы как маленькие, все в сказки верите. Любовь придумали мужчины, чтоб женщин на секс разводить.
Заткнись, дура, не опошляй разговор хавальником своим поганым.
Ладно вы ссориться, у каждого свое мнение. Не любила, значит, еще, всему свое время.
А я вот, девочки, считаю, что любящий человек никогда не изменит.
Я чуть чаем не поперхнулся от такого лицемерия. А на траходроме повисла тишина. Потому как произнесла это мадемуазель, которая еще утром рассказывала с придыханием, что любимый сделал ей предложение и «подарил такое милое колечечко», а ближе к обеду откушала три порции спермы чужих мужчин.
Слышу, говорят ей, — вот я от тебя три месяца уже слышу, как ты своего хахаля любишь, а сама ебешься как кошка. Тебе не стремно сейчас такое говорить?
Так это же не измена, отвечает, это просто работа. Я это даже сексом не считаю, — так, позволяю просто копошиться в себе.
Ага, нехило у тебя сегодня во рту ***ми покопошились, аж охрипла. Опять врать будешь лоху своему, что мороженого переела?
Он не лох! Я просто оберегаю его от стрессов.
А я вот поддержу Марину. Ведь измена — она в голове происходит, а не на уровне физического контакта. Вот если бы она другого полюбила, и пусть даже не спала с ним, — это уже измена. А перепихнуться на стороне, — это пустяки, любит-то все равно одного.
Слушаю вас и поражаюсь, какие же вы дуры. Она сосет *** у чужого мужика! Вы только вдумайтесь! И это как бы невинно, да?
А я, например, минет вообще за секс не считаю. И за измену тоже. Подумаешь — отсосала у кого-то, минутное дело. Вот если в ****у или в жопу, тут уже можно задуматься, все-таки это более интимные места.
Да, и что вообще все на изменах помешались? Живем в современном обществе, а не в каменном веке. Я, например, не считаю себя чьей-то собственностью, что хочу — то и делаю. И почему это мужикам можно налево ходить, а нам нельзя?
Что тут непонятного? Мужчины — охотники, мы — жертвы, так природой устроено.
Запомните, бабоньки, мужчина — это ключ от всех дверей, а женщина — это дверь, которую можно открыть ключом. Ну, или типа того.
А я вот не хочу быть дверью! Я за равноправие!
Феминистка чертова, думаю. Хорошо, что актеры, отработав свое, покинули студию, а то б начались диспуты. Хотя они из себя суровых строят, типа, им не до сентиментальностей и пустых слов.
Затянулся что-то перерыв. Эй, кричу, мартышки, двигаемся дальше.
На мартышек не обижаются, наоборот, страсть как любят это слово, сами друг дружку теперь так называют.
Сам я, конечно, не раз задумывался и о любви, и об изменах, и прочем подобном. Я не знаю, что есть и как должно быть, и даже думать неохота. Но насчет измен скажу следующее. Сам изменял, причем тогда считал это доблестью, а сейчас глупостью. Мужская измена не так страшна, как женская, но тоже очень нехорошая штука. И по моим убеждениям даже невинный поцелуй — уже предательство, не говоря уже о таких страшных вещах, как рото-жопо-****оебля.
Как-то вот так.

99.
Случается, что в модели пытаются попасть юные несовершеннолетние девочки. Поэтому смотреть в паспорт нужно обязательно и сразу.
Раньше я не сильно заморачивался, — смотрел дату рождения уже после кастинга и всех осмотров, первичных и вторичных. Но как-то раз едва не попал впросак.
Проинтервьюировали трех новоприбывших, осмотрели их со всех сторон и уже раздаем инструкции к дальнейшим действиям.
Паспорта давайте, говорю. Чуть не забыл, — и на старуху бывает проруха.
Одной из них семнадцать лет, оказывается. А выглядит на двадцать пять, этакая акселератка.
Ты зачем наврала, говорю, что тебе есть уже восемнадцать? Что, думала прокатит?
Ну да, хлопает зенками, через два месяца уже исполнится, думала, не повлияет сильно. Ну, может, сделаете исключение? Я все умею, с тринадцати лет уже сексом занимаюсь.
С тринадцати, представляете?
Через два месяца приходи, говорю, я тебя без разговоров приму. А пока — без обид.
Жалко, хороший экземпляр. Да и ничего эти два месяца не решают, она уж давно физически сформировалась. Морально — другой вопрос, некоторые и в тридцать еще дети. Куда деваться, — закон суров, но он закон.
С тех пор — паспорта вперед.
Немало пришлось повидать несоответствий возрастам. То восемнадцатилетние — кобылы, что меньше тридцати не дашь, то взрослые с детской внешностью.
Некоторые так рвутся в волшебный и манящий мир порно, что врут безбожно. То паспорт забывают принести, то в паспортном столе на обмене, то потеряла и восстанавливает. Одна нахалка заявила — в свидетельстве о рождении ошиблись, дату не ту написали, а паспорт по свидетельству выдали.
У другой я вообще разорвал паспорт. Злой был, а тут еще шалав десяток с кунками чешущимися. И вот протягивает мне белобрысая паспорт, со взглядом дерзким и жвачку жуя надменно. Открываю — он поддельный. Причем подделка очень грубая, сама по ходу исполняла, с утюгом и лезвием. Разорвал пополам, отдаю ей и говорю, — твое счастье, что ты это не ментам показала. Мигом спесь слетела, пробухтела что-то обиженное и стартанула прочь. Остальные хихикают, весело, как же.
Кстати, как сложилось, что совершеннолетие наступает именно в восемнадцать лет? Посидели ученые, подискутировали и постановили?
Парни тоже попадались юные. Одного хорошо помню, — нерусский какой-то, здоровый как бык, небритый, почти бородатый. Шестнадцать лет оказалось челу, в школе еще учится. Все ржут — абсурдная ситуация. Рядом с ним стоит студент пятого курса, слащавый, с девичьим лицом которому никак не дашь его двадцать три года.
Извиняй, друг, говорю, я б с радостью тебя взял, но дело подсудное.
Я думал, это для баб только, пробасил мальчик, может, хрен с ним, с возрастом?
Но — увы. Поймите, я не то чтобы такой высокоморальный тип, просто каждый из них может оказаться мусоренком засланным. Уж лучше малость перебдеть, чем недобдеть.
Расскажу теперь про взрослых.
Основная масса артистов обоих полов — от двадцати до тридцати, больше всего возраста студенческого. Но и за сорок иногда экземпляры попадаются.
Самая взрослая женщина, которая у меня снималась, была сорока восьми лет. Причем пришла она не самотеком, а я самолично нашел ее на сайте знакомств и пригласил.
Дело было так. Для ролика про развратных мать и дочь понадобилась актриса на роль матери. Конечно, у нас были в пуле парочка тридцатипятилетних, можно было б их подстарить гримом маленько, но лажа все равно была б видна. Я до сих пор вспоминаю «Школьниц», первую часть вроде бы, где были то ли директор и ученик, то ли сын с отцом, причем оба актера были ровесниками. И из-за такой халатности в отношении подбора смотрибельность была нулевая, хотя идея изначально хорошая. А я чужие ошибки и недочеты всегда стараюсь учитывать, вот и приходится суетиться и смекалку проявлять.
Привычными путями искать времени нет. Надо, думаю, по сайтам одиноких развратников порыскать. Давно хотел присмотреться к ним, у некоторых порнодеятелей это один из главных способов рекрутмента.
Зарегистрировался под чужим именем и фотографией и начал рыскать в поисках жертвы. Полночи зависал, с несколькими переписку завел. Вообще интересные штуки, такие сайты. Столько придурков в одном месте, пожалуй, еще поискать. Кривые, косые, тупые, но все с огромным самомнением и запросами.
Наконец нашел ее, вип-пользовательницу с ником (не смейтесь) Афродита. Сорок восемь лет, Подмосковье, разведена, детей нет, ищет мужчину или пару М+Ж, для сексуальных утех на ее территории. Много разных фотографий, в основном обнаженной, большая часть снимков — унылая имитация эротических сессий. Тело старое, видно, что старалась ретушировать нюансы, но у меня-то глаз наметан. Но самое главное — в анкете заветная фраза — мечтаю сняться в порно. В полтос лет-то, представляете?
В общем, начинаю переписку с Афродитой, якобы я молодой одинокий геронтофил. Переписка, надо сказать, доставила мне немало удовольствия, дама порою выдавала такие перлы, что я и не знал, что ответить. Если в двух словах — стареющая извращенка, застывшая в умственном развитии на уровне переходного возраста, со всеми вытекающими.
Прощупал почву, выяснил все интересующее, закинул удочку. И через два дня с тремя розами и бутылкой вина мчался на романтическое свидание с Афродитой.
Что-то не похож ты на себя на фотке, — первое, что сказала Афродита. Сама она выглядела еще хуже, чем в Интернете, да еще наряд ее (задуманный, видимо, как эротический) добавлял ей карикатурности. Ничего, думаю, зато кино получится реалистичное.
Вообще-то ее звали Людмилой.
Да, непохоже получаюсь, говорю. Давай, Афродита, накатим для начала, а то я робею немножко.
Смотрю, столик накрыт, фрукты, фужеры, конфет коробка. Гирлянды новогодние на окне, интима придают. Нормальная такая обстановочка, располагает к разврату.
Выпиваем по фужеру, вижу в глазах ее боевой настрой. Выпиваю сразу второй фужер и деликатно делаю предложение. Мол, Людмила, я тебя маленько обманул, потому как столь нетривиальное предложение сразу сделать не мог. В таком духе, в общем. Мадам не прочь, и впрямь мечтала, не соврала в анкете, а когда узнала, что и гонорар полагается, то все — дело было в шляпе.
Обрисовываю дальнейшие действия, рассказываю о мелочах. Работает она в каком-то НИИ, где их постоянно обследуют, так что со справками не надо заморачиваться. Поэтому — бери отгул на завтра и жди, за тобой приедут. Допиваю вино (зря, что ли, покупал) и собираюсь отчаливать.
Подожди, говорит, а трахаться не будем, что ли?
Побереги, Люда, силы, отвечаю, завтра они тебе пригодятся.
Дальше особо рассказывать и нечего. Привезли ее на студию, долго гримировали, подбривали, меняли прическу и подбирали одеянья. Загвоздка была с трусами — на ней были какие-то безвкусные кружева, а дежурных подходящих не оказалось. Верка — добрая душа, вынула из сумочки свежекупленные и отдала Людмиле, — на, купила, да разонравились, один раз всего надевала.
Особыми уменьями Афродита не отличалась, но ничего сверхестественного от нее не требовалось. У нее и роль такая была — мамаша, которой дочка показывает мастер-класс, а она лишь присоединяется время от времени, больше наблюдая и мастурбируя.
От анала с ней решили отказаться, — ее стареющий сфинктер, мягко говоря, вызывал опасения. Проще говоря (извините за пошлость), я побоялся, что у нее треснет жопа.
Актер потом наедине мне жаловался, что исполнять ей куннилингус было не очень приятно, а если уж совсем честно — то противно. На это я лишь улыбнулся и подбадривающе похлопал парня по плечу, — работа, мол, такая, не все же в радость должно быть.
В целом все прошло неплохо, кино получилось неплохое, самой Людмиле понравилось сниматься. На прощание договорились с ней, что как только будет роль для нее, так я сразу позвоню. Может и впрямь придется связаться еще раз.
А, может, заедешь ко мне, говорит, как-нибудь.
Я, Люда, говорю, женат, так что не обессудь.
Вообще-то мне довелось однажды переспать с ее сверстницей. Но я был юн, похотлив, немного опьянен веществами, а мадам та была просто великолепна.
А из мужчин самому старшему было пятьдесят три года. Снимался он где-то на протяжении полугода, причем не в амплуа взрослых каких-то персонажей, а наравне с молодыми парнями.
Звали его Геннадий, но с моей подачи он стал Гендосом. Как нарисовался, — не помню, вроде когда-то у него были общие дела с Русланом. Гендос работал редактором то ли молодежного журнала, то ли радио, и был даже известен в узких медиакругах.
Вращаясь среди молодежи, Гендос и сам чувствовал себя молодым. Тщательно следил за собой, занимался спортом, ходил по салонам, правильно питался. Надо отдать должное, выглядел он и впрямь хорошо, больше сорока не дать. Пожалуй, его можно было бы причислить к метросексуалам, — всегда модно одет, припудрен, хороший парфюм, серьга в ухе.
В первый же день нашего знакомства он обозначил свой интерес, — я, мол, молод душой, люблю секс, привлекает новизна ощущений и т.п. Короче, явно не из-за денег. Кстати, не знаю, что там за расчеты у них с Русланом были, подозреваю, что Руслан или покидывал его чуток с деньгами, или вообще ничего не давал. Вполне вероятно, дело было обставлено так, что Гендос еще и приплачивал за развлечения (к съемкам он относился именно так).
Снимался, значит, Гена в свое удовольствие. Роликах в десяти или двенадцати примерно снялся. С эрекцией был порядок, я даже завидовал немного, — я в два раза моложе, а с этим делом неважнецки. Особенно любил он отлизывать девочкам, — у меня возникали ассоциации с котом и сметаной. Парни подтрунивали немного, — дескать, у дяди Гены бес в ребро, вон как к ****ам присасывается. А ему хоть бы хны, с юмором человек, ничуть не обидчивый.
Но природу не обманешь, видать, — стал гендосовский член слабеть. Все чаще приходилось дубли делать, ждать, пока у него встанет, — тормозился процесс попросту. Гендос расстраивался не по-детски, секс в его жизни все-таки немало значил. Мне жалко было, конечно, но ничего не поделаешь, — однажды я просто вызвал его на разговор и объяснил, что не стоит, пожалуй, ни себя мучить, ни нам дело замедлять. Гена держался стойко, пожали руки и разошлись.
Потом как-то столкнулись на ВДНХ, Гендос бодрячком был, с телкой молодой расфуфыренной.
Как ты, спрашиваю.
Как видишь, — на спутницу кивает, новая фаворитка у меня. Ты это, знай, я выздоровел, если что. Так что звони, не подведу.
Такой вот чел, этот Гендос. Сотрудниц на работе как пить-дать потрахивал, у него в крови по ходу любвеобильность. Пришел бы в порно лет на десять раньше — глядишь, и карьеру бы сделал.

100.
Снимали ролик на тему туалетного секса. Одним дублем получилось, двадцать минут всего ушло времени. Сюжет — глупее не придумаешь, но какой уж заказали. Сидит дамочка на унитазе (разглядывает ногти свои при этом), — непонятно, то ли срет, то ли ссыт. Типа, зритель должен быть заинтригован. Какая интрига, к чертям собачьим, — раз долго сидит, значит, хезает, что тогда в ситуации сексуального? А запереться как бы забыла. Понятное дело, что входит чел. И без лишних слов имеет ее в полость рта. Все просто и без изысков. Завершается, как обычно, гримасничаньем в камеру и размазыванием спермы по моське, и зритель так и остается в непонятках, — что же дама там восседала и какие у них с товарищем отношения, коли так все запросто.
Про сортирных любовников мне уже приходилось снимать. Там сюжет был не такой несуразный, но избитый до невозможности, — жена прихорашивается в ванной комнате, входит муж, подкатывает к ней сзади, как водится, и далее по стандартной схеме. В одном из моментов она опирается руками на унитаз, в другом — садится задницей на край раковины (я боялся, что сломается, обошлось). В тот раз, едва сняли последний кадр и выключили камеру, модель со словами — «****ь, думала, обоссусь» — уселась на унитаз, одновременно вытирая малафью с хари.
По правде говоря, все эти экстремальные места вроде толчков мне не кажутся привлекательными и вряд ли дрочибельность видео от подобной обстановки повышается. Особенно не понимаю, зачем снимают секс якобы в общественном туалете. Смотрел недавно один такой, американцами снятый — какой-то привокзальный сортир, дама встает на колени прямо на пол, потом садится жопой на край унитаза, а затем и вовсе ложится на пол. Может, американские общественные места почище наших будут, но смотреть это все равно неловко. Лично у меня при просмотре возникли мысли не о сексе, а о том, что эти любовники грязные животные.
Вообще, кто пробовал трахаться в туалетах, те меня поймут. Ладно еще, когда это большая ванная комната, как у нас на студии, — можно диван поставить и жить там. А когда нет места для маневров? Это только в кино у людей происходит ловкий спонтанный секс в тесной кабинке.
У меня случай был, когда в студенческой общаге жил. С тогдашней моей барышней посреди ночи решили совокупиться, а негде — в моей комнате люди, в ее тоже, кухня общая не закрывается, а студенты и по ночам шастают. В блоке были душ и туалет, раздельные и очень маленькие. Пошли в душ — он как-то поромантичнее. Там света нет. В темноте, на ощупь, разговариваем шепотом. Пробуем раком — трудно, она маленькая, я высокий. Виснет на мне, обхватив ногами, — двигаться тяжело. Поднимает ногу, оперев ее на дверную ручку, — опять не то. Переместились в туалет. А он раза в два меньше душа, никак не развернуться. Уж и порывы похотливые прошли, так и легли спать несолоно хлебавши.
Если продолжить разговор о неудобных и малосексуальных местах, то стоит обратить внимание на автомобильный секс.
Слышал, что едва ли не половина американок лишаются девственности на заднем сиденье автомобиля. Видимо, они к целомудрию своему относятся постольку поскольку, раз готовы первый секс в жизни (который, между прочим, во многом влияет на дальнейшую половую жизнь) провести где угодно.
Я лично прелести машинной любви не понимаю и никак ее не приветствую. Но приходилось несколько раз, в юности все же многие вещи воспринимаются иначе. А главное — место, где потрахаться, не всегда имеется.
Рекомендаций я слышал массу: разложить сиденья, дверь приоткрыть, ноги дамы в стекло лобовое чтоб уперлись и т.д., — все спецы ниибацца прямо-таки. Я не гигант какой, но при моих ста восьмидесяти у меня жуткий дискомфорт. Единственное положение, при котором я не напрягаюсь — когда я полулежу-полусижу на заднем сиденье, а девушка исполняет минет, стоя на четвереньках перпендикулярно мне.
А как-то раз довелось совокупляться в тонированной шестерке на парковке возле пляжа. Полдень, жара, народу немерено, машина стоит прямо у въезда на парковку, т.е., мимо постоянно ходят люди. Мы с барышней, одержимые похотью, заперлись и отчаянно трахались, все пытаясь подыскать позу поудобнее. Нас-то не видно, зато мы всех видим, но ощущение, что мы на виду, как в аквариуме. Жара еще невыносимая, как в парилке. Я стекла чуть опустил, вроде сквознячок небольшой, а не помогает. Машина шатается, прохожие по ходу понимали все. Вонь невыносимая, — перегар, пот, выделения женские. Но весело, черт побери. Потом вышел, обливаясь потом, и сразу в реку.
Сейчас бы ни за что не стал, да и не встал бы, но молодость — она на то и молодость.
И снимать секс в автомобиле также доводилось. Не помню, зачем нам это было нужно, заказов вроде не было таких. Экспериментировали, может? Хотя, и не заморачивались тогда нисколько. Вышли во двор, огородили руслановский джип (не тонированный) ленточкой по периметру, запустили туда любовничков и начали снимать, по ходу дела давая указания. Сначала прямо через стекло хотели, но — блики, да и не подобраться к гениталиям. Поэтому Антоха крутился вокруг машины, то одно окно приспуская и влезая наполовину в салон, то другое. Прохожих особо не было, да и не увидели б они подробностей, — периметр сделали с запасом, благо двор днем пустой. Но из окон домов люди могли что-то заметить, поэтому торопились, чтоб не палиться. Конечно, могли б отъехать в укромное место, но так казалось интереснее. Впрочем, потом глянули, что получилось и даже монтировать не стали — отложили до лучших времен. Потом когда-нибудь, возможно, обработаем и преподнесем как любительскую съемку, — получилось, конечно, так себе. Да она и есть любительская, что уж говорить.
И, вообще, я всегда считал, что самое комфортное место для любви, — это широкая постель, с хорошим и чистым бельем. А всякие экстремальности и острые ощущения — для молодых и озабоченных.

101.
Расскажу, как однажды чуть награду за свое творчество не получил.
Во всем цивилизованном мире порно, по сути, полноправная часть кинематографа. Некоторые мировые звезды начинали карьеру именно в порнушке, и пальцем в них никто не тыкает. Есть и те, кто дрейфует между высокоинтеллектуальным кино, мыльными операми и порнографией. И какая-нибудь порнозвезда вполне может быть публичной светской львицей, ходить по красным ковровым дорожкам и тусить в компании всяких деятелей культуры. И, как в других отраслях кинематографа, в порно также имеются свои фестивали, церемонии и премии. Просто существуют эти вещи немного вдали от посторонних глаз, а в России и вовсе в диковинку.
Есть мероприятия доступные населению, а есть закрытые, исключительно для внутреннего пользования. Здесь существуют свои тусовки, интриги, коррупция и прочее присущее сферам, где есть лавэ.
В некоторых странах, кстати, порнографический аналог «Оскара» удостаивается большего внимания, чем сам «Оскар».
Руслан неплохо ориентируется в этой движухе, знает людей и правила игры, и при желании мог бы влезть в какое-нибудь жюри или экспертный совет. Мне же это совсем не интересно. О некоторых мероприятиях узнаю иногда случайно в интернете, но специально не отслеживаю.
В Голландии есть какая-то мутная организация, вроде ассоциации порнодельцов. И она проводит ежегодный закрытый фестиваль, который показывает, кто есть кто в порно-Европе. Не знаю, насколько эта контора авторитетна, но некоторые рвутся стать ее членами, отстегивают бабки и стараются дружить с ее представителями. На самом же деле, как мне представляется, все это замутили несколько ушлых типов, которые в мутной воде ловят свой профит.
В общем, доходит информация, что один из моих роликов номинирован на лучшую режиссерскую работу. С одной стороны — лестно, конечно, но с другой — я не вчера родился и понимаю, что неспроста.
Присылают два приглашения, каждый на два лица, — мне, Руслану и еще подразумевается, что с нами будут дамы. Там у них модно по таким мероприятиям со спутницами рыскать, или с любовницами молодыми (чтоб пустить пыль в глаза и им, и окружающим), или с ведущими своими актрисами (типа, промоушн такой). За свой счет поездки, вот суки жадные, думаю.
Кстати, я бы съездил и за свой, не в деньгах дело. Душа рвется в Голландию давно уже, да с загранником загвоздки.
Ближе к фестивалю Руслану звонит деятель из приближенных к жюри и как бы по-дружески, по секрету, деликатно рассказывает. Жюри якобы зашло в тупик — основных претендентов на победу в той номинации трое, и каждый достоен награды. Ну вот, надо бы людей стимульнуть маленько, подтолкнуть к верному решению, так сказать. Короче, сто штук евро.
Надо заметить, что эти деньги можно расценивать не как взятку, а как инвестиции в собственное будущее. Победа в подобных сомнительных конкурсах дает славу и некий авторитет, особенно в глазах дилетантов. И автоматически повышает стоимость заказов. Не так уж сильно повышает, но эта сотня при самом плохом раскладе вернулась бы за год. При хорошем — за месяц. Но есть вариант банального кидалова. И ежу понятно, что эта сумма озвучивалась всем номинантам, и кто-то мог дать больше.
Руслан вежливо поблагодарил этого как бы друга за эту как бы услугу, сказал, чтоб тот готовил голландских шишек и шлюх к нашему приезду, а мы тем временем прикинем, что к чему.
У меня денег нет, сразу сказал я, если хочешь — отдавай свои, потом из общих вычтешь. Но мне в этом участвовать не хочется.
Да и у меня, говорит, сомнений выше крыши. В прошлом году их там у них рамс был какой-то, по ходу тоже из-за денег. Ощущение еще такое, что разводят.
Короче, решили забить на них болт, ни денег присылать, ни ездить туда. Партнерами нашими эти люди не были, никаких дел с ними не имелось, и палки в колеса в случае игнорирования вставить не могли.
За несколько дней до мероприятия Руслану еще раз позвонили, намекнули, что можно и снизить цену, дескать, вопрос все равно почти уже решен в нашу сторону. Но Руслан прикинулся дурачком и ответил, — пусть победит сильнейший, мы за честную борьбу.
Естественно, победил какой-то неизвестный нам деятель. Смотрели потом ролик, за который его наградили, — снят хорошо, лучше даже, чем мой, но все равно — ничем не отличается от сотен подобных.
А еще позже прошел слушок, что менеджер того чела тут же повысил прайс, но вроде бы потом опять понизил, — по новой цене мало кто заказывал.

102.
Датчане задумали к юбилею Ганса Христиана Андерсена сделать цикл экранизаций его сказок. В стиле порно, конечно же, иначе при чем тут я. Затея интересная, даже необычная, я б сказал. Особенно символично, что сам Андерсен был с сексом не в ладах и, кажись, даже помер девственником.
Кстати, вы хоть раз видели датское порно? Я — нет, даже не знаю, существует ли оно. Хотя для них я снимал пару раз, обычные ролики, без каких-то изысков. Видимо, нация не особо развратная. Но я о них ничего не знаю, и ни одного живого датчанина за свою жизнь не встречал.
Меня датчане рассматривали как один из возможных вариантов. Бюджет были готовы предоставить, какой потребуется, с гонорарами тоже порядок. Даже разрешали самому выбрать, что экранизировать. Только «Гадкого утенка» обязательно, очень уж эту сказку в Дании любят. И все на современный лад, разумеется.
Нами был взят недельный тайм-аут на раздумья. Предложение было заманчивое. Не столько манила перспектива карьеры и самореализации
(на это лично мне было плевать), сколько неплохие деньги. Мне уже стало надоедать скитаться по съемным хатам и пора было задумываться о квартире. Да и Руслан наседал — у него вдруг появились амбиции, захотелось развития, денег и славы.
Про гадкого утенка у меня вообще давно вертелась в голове задумка. Девочка-изгой, страшная и нелюдимая, в институте ни с кем не общается, никто ее не замечает, а если и заметят, то чтоб посмеяться. А ей снятся сны, в которых она красотка и встречается с самым крутым парнем в институте. Дома мастурбирует на его фотографию. И в один момент решает кардинально изменить себя. Посещает психолога, он помогает ей решить проблемы, а заодно потрахивает немножко, как бы для скорейшей ее социальной адаптации и преодоления комплексов. Ходит по салонам и фитнесам (после тренировки случайно пересекается с тренером в душе со всеми вытекающими). Короче — становится супертелкой. Приходит на студенческую вечеринку, где производит фурор. Хэппи-энд — на нее и впрямь положил глаз тот, о ком она мечтала, и они совокупляются под занавес.
Но это уже был бы полноценный художественный фильм с элементами порнографии. И от сказки тут осталось бы всего ничего. Впрочем, примерно этого и хотели датчане, имя Андерсена и его юбилей были им нужны лишь для пиара и шумихи.
Купил книжку, полистал. Все эти сказки я читал в детстве, некоторые даже помнил. Прикинул, что можно экранизировать про русалочку, свинопаса, утенка и еще парочку. Труд предстоял немалый, каждая история — минимум на час времени. При усиленном режиме — работы на год-полтора. Но и квартиру в Москве я потом купил бы влегкую.
В общем, решили взяться. Договорились с датчанами, что составляем смету сразу на весь фронт работы, и когда они перечислят лавэ, мы приступаем. Со сценариями я решил не торопиться — пусть сначала деньги пришлют. Как сердцем чуял. Не успели смету составить, звонят — отбой, мол, с финансами загвоздки, отложим на неопределенный срок. Так и остались датчане без порносказок, а я без московской хаты.
Была у меня мыслишка, что просто другого подрядчика нашли. Но никаких подобных продуктов на горизонте так и не появилось. А задумка была неплохая, я даже загореться успел.
Но если экранизировать сказки в соответствии с сюжетом, но на порнолад — это, конечно, сильно на любителя. По-моему, нужно быть ненормальным, чтоб дрочить на сюжеты своего детства. Хотя, у всех детство разное, сейчас, поди, и не читают дети сказок.
Была у меня давным-давно кассета с порнографической «Красной Шапочкой». Чушь собачья, — других слов у меня нет.

103.
Попался на глаза ролик, где все артисты были в татуировках и пирсинге. А накануне слышал мнение, что намечается тренд с подобными вещами. И пришла мне в голову мыслишка — сделать промо-ролик и запустить его как вирус. Не себе, конечно, а лейблу-партнеру, пусть рекламирует себя и фильмы свои, а мне лавэ за работу присылает, да побольше.
Суть идеи такова. Сделать цикл из роликов с пирсингованными и татуированными артистами. А в преддверии выхода запустить промо, во всеобщий доступ, если рискнут — пусть хоть по телевизору показывают. Небольшой ролик, минут на пять, в котором модели делают наколку в каком-нибудь интимном или околоинтимном месте. Чтоб действо выглядело эротично (но не порнографично) и интригующе (зритель должен захотеть увидеть, как же ее будут трахать).
Недолго думая, состряпали простейший сценарий, намалевали двоим моделям временные партачки и сняли короткое лесбийское кинцо, рассчитывая сделать еще пяток вещей в этом духе.
Одновременно задумались о промо. Варианта было два. Первый — версия лайт, девушке делают тату на лобке, для интриги засвечивая краешек манды. Периодически в кадр попадает ее лицо, искаженное от боли(но гримасы схожи с оргазменными). Так как процесс этот долгий, то потом предполагается нарезать куски и красиво склеить отдельные моменты. Второй вариант пожестче — даме прокалывают клитор или половые губы и вставляют железяку. Но от него решили отказаться, — это хоть и поинтереснее, но многим покажется отвратительным и не повысит их желание вздрочнуть на последующие манипуляции с этой барышней.
Забегая вперед, скажу, что процесс татуирования сняли, смонтировали и наложили звук, но результат мне не очень понравился. Хотя другие хорошо отзывались.
Полноценный цикл тоже не сделали, сняли еще два ролика. В одном тощий эмо весь в цветных партаках и железяках имеет такую же ненормальную подругу, в другом два байкера оформляют барменшу. Роль бара сыграла кухня студии, она как раз оформлена в соответствующем стиле — стойка, высокие стулья и прочее. Пришлось, правда, спиртного много прикупить и посуды, чтоб видимость обилия создать. Потом неделю в конце работы выпивали.
Вдобавок на лейбле кто-то намудил, и промо не попало во всеобщий доступ, на ю-туб, к примеру, а вышло на сайте. Там он тоже собрал немало просмотров, но миссия его так и не была выполнена.
И ролики прошли без особого ажиотажа. Короче, проект я считаю провальным.
Тренда, кстати, я впоследствии так и не заметил. Подвело чутье аналитиков порноиндустрии. А все потому, что меньше надо на собственные вкусы полагаться.
Но лично мне не нравятся наколки на девушках. Особенно неприятны тату на пояснице — какая-то ****ская метка. Пирсинг тоже не приемлю. Тем более на гениталиях — особо не попонтуешься, все равно видят единицы
(хотя, у кого как), а место грубеет и ухода особого требует. Приходилось видеть гниющие пупки, когда не приживается железяка или сделано халатно, — не очень сексуальное зрелище.
У самого были периодические порывы, особенно в юности, наколоть себе что-нибудь. Сейчас радуюсь, что не совершил опрометчивых поступков. Успею, в конце концов.

104.
От скуки у меня начались завихрения в мозгах и я начал прикалываться над артистами жестко, даже, пожалуй, жестоко. Зато сразу же обнажилась их сущность, которая, впрочем, и так была на поверхности.
Накануне съемки о нежной лесбийской любви трех подружек я подправил сценарий, добавив в него откровенного глума. Помимо привычных действий девушкам предстояло мочиться друг дружке в рты, блевать и испражняться друг на дружку. Конечно, такое я бы ни за что не стал снимать, просто интересно было, как модели поведут себя, когда прочтут новый сценарий.
Утро. На студии я и три девочки, прихорашиваются в ожидании съемочного состава.
Внимание, говорю, мадемуазели. Хорошая новость и не очень (хотя, кому как). Плохая — сценарий немного изменился, добавились извращения. Если кратко — ссаки, говно и блевотина. Ознакомьтесь.
Протягиваю каждой листы. С интересом наблюдаю за гаммой эмоций на лицах.
Глеб, говорит одна голосом, полным наигранного ужаса, ты с ума сошел?
Вторая, — я не буду.
Третья, — мы ведь можем отказаться, да? А как с авансами быть тогда?
Девочки, говорю, поймите меня правильно. Я и сам не в восторге, но снять это надо. Если откажусь — надо выплачивать неустойку. А она немалая. Поэтому я в любом случае это сниму, с вами или с другими. Авансы вам придется вернуть, конечно.
Приуныли голубушки.
Погодите печалиться, говорю, есть же и хорошая новость. Гонорары — троекратные. Танцуйте.
Оживились вроде немного, но все в сомнениях.
Короче, говорю, обсудите пока меж собой, кто что будет делать. Я пойду посру схожу, не успел знаете ли, — к вам торопился.
Хихикают, — любят, сучки, мой плоский юмор.
Природа меня, конечно, не звала, просто по плану я собирался погреть уши. Заперся в сортире и начал подслушивать. Напрягался, правда, — слышимость так себе, а они еще и шепотом.
— Ну, че будем делать-то?
— Я говно жрать не хочу. И ссаки пить тоже. Фу, еще и блевотину есть. Кто это придумал, вообще, извращенцы чертовы?
— Я аванс уже потратила.
— Блин, и у меня с деньгами напряги. За квартиру надо платить, а то выгонят нафиг.
— Я по ходу вообще брошу всю эту порнуху. Мало того, что лесбиянкой сделали, так еще и в рот теперь насрут.
— А давайте предложим Глебу, чтоб вместо говна шоколад был? А вместо ссак вода, как тогда, помните, с трубочкой?
— Ага, а блевотину в секс-шопе купим искусственную.
— Да, мы с девками раньше прикалывались так в общаге, у нас была резиновая, — не отличишь от настоящей.
— Деньги хорошие. Может, потерпим, а?
— Тогда говно жрать ты будешь, ладно?
— Да там не надо есть его, просто размазать немного.
— Ну, вот и размажешь. А ты — насрешь.
— Я не хочу, я срала уже сегодня.
— Не ****, поднатужишься. А я так и быть уж, блевану. Пальцы в рот суну, я так делала, когда худела.
— А что это ты раскомандовалась тут?
— Ладно вы ссориться, давайте лучше совместно придумаем, как нам быть.
— Что-то он долго там.
— Да срет, он всегда когда книгу берет с собой, надолго зависает, я уж давно вычислила.
— Давайте быстрей думать, сейчас уж придут все.
— Ну, че решили, беремся?
— Куда деваться, деньги нужны. Блин, лучше на работу устроиться.
— Какая работа, ты за сегодня как две зарплаты получишь.
— Да, я когда в магазине работала, как раз столько и выходило.
— Тогда давайте решим, кто что делает. Сразу говорю — я срать не смогу, только ссать и блевать.
— Давайте скажем, чтоб муляжи были.
— Мне кажется, не согласится. Заебал уже — «мы за реалистичность», «не верю». Корчит из себя Станиславского.
— Ну, самого бы заставить какашки лопать.
— Блин, что же делать, думайте скорее.
Еле сдерживался, чтоб не заржать. Жаль, диктофона нет, спрятал бы там, а потом все вместе поржали.
Слышу, Антоха пришел.
Вы че, говорит, мартышки, понурые какие?
Блин, Антон, — жаловаться начали, тут такое, представляешь, вот, смотри.
Слышу, заржал, как конь. Пора выходить.
Прикинь, Антоха, говорю, все-таки прислали, гады.
Он подхватывает, — ну ничего, они же у нас профессионалы. А профессионалу неважно — говно или мармелад, ему все по плечу.
Пришел Студент, помощник наш, свет-реквизиты-принеси-подай.
Глянь, Студент, говорю, переходим на новый уровень.
А он пошляк тот еще. Давайте, говорит, я навалю, у меня душистое. Как раз охота че-то.
Девочки переминаются с ноги на ногу, переглядываются. Понятное дело, стремно.
Верка нарисовалась.
Смотри, говорю, Вера Павловна, во что влипли.
Притормаживает с утра, не сразу врубилась, быкануть решила, — это без меня, я уйду.
Глеб, мы это, — одна из моделей решилась, — согласны, короче. Только давай, может, сымитируем как-то? Ну, чтоб не по-настоящему?
А точно, говорю, может, вместо говна шоколадную пасту взять? Только не очень правдоподобно выйдет… Да и гонорары придется урезать — к чему доплата за вредность, если вредности-то нет?
Переглядываются, — такого поворота не ожидали.
Ладно, думаю, розыгрыш затянулся, пора работать начинать.
Посмотрите вон туда, — показываю несуществующую камеру, — улыбнитесь и помашите ручкой. Вас снимала программа «Розыгрыш».
Первым среагировал Студент, — ну вот, а я уж на зрелище настроился.
Модели залыбились, расслабились.
Одна только говорит, — эх, жалко, я уж на деньги настроилась, размечталась, как тратить буду.
Ну, ничего, говорю, еще подвернется, быть может, удача копрофильская.
Дружно все поржали, вогнали артисток в краску, а потом принялись за работу. Работали девочки в тот раз с большим энтузиазмом, чем обычно.

105.
Над парнями я однажды тоже пошутил схожим образом. Обычный гетеросексуальный сценарий на тему группового секса неожиданно превратился в гомосексуальный без малейшего намека на женщин. Из четырех актеров двое отказались, причем один быканул и ушел, хлопнув дверью. Когда Антоха догнал его во дворе, чтоб вернуть обратно (приколы приколами, а работать-то надо) и сказал, что это шутка, быканул еще сильнее, чуть не в драку полез. Обиделся. Понять можно, я бы тоже обиделся. Но вернулся, конечно же, и не без удовольствия стал наблюдать за своими офоршмачившимися коллегами.
Не буду расписывать подробности, скажу лишь, что едва сдерживался от смеха. Нелегко, знаете ли, сохранять серьезное лицо, когда внутри все разрывается. Антоха вообще потерялся и забыл камеру включить, — мы договаривались, что незаметно заснимем этот цирк.
Короче, прервал я ситуацию в тот момент, когда актер уже стоял на коленях и тянул руки к члену товарища. Потом я грыз себя, что перегнул малость, слишком злой розыгрыш. Парни обиделись, и тот, что должен был быть в активе, бросил мне, что называется, в сердцах, — гандон ты, дескать, вломить бы тебе. Но тут уже кричи не кричи, а нутро свое латентное показал, назад не отыграешь.
А те, что отказались, вмиг зарделись и очень собой возгордились. И впоследствии отпускали шуточки в сторону тех двоих бедолаг, пару раз едва до драки не дошло.
Кстати, тот, что едва не отведал приятельского ***ца, на собеседовании когда-то бил себя в грудь, что пидором стать — самое страшное для него. Как Шнур прямо. Прознал заранее, прохвост, о моей гомофобии, вот и втирался в доверие. Теперь же я не отказал себе в удовольствии напомнить ему об этом. Покраснел, начал оправдываться, — мол, живем в двадцать первом веке, к чему эта ограниченность уже? Типа, по-настоящему тот свободен, кто способен отбросить все стереотипы и познать нечто запредельное, раздвинуть границы условностей.
Ну-ну, смеюсь, свободный и запредельный, смотри, — в другой раз могут не остановить.
Вот так стараемся разнообразить обыденность.

106.
Узнал, что у японских проституток есть такая фишка — позволяют клиентам пристально разглядывать свои гениталии, подсвечивать фонариком самые потаенные места, вроде бы даже лупой подсвечивать. Гадость, конечно, но такое любопытство и у меня когда-то было. Окончательно я удовлетворил его, когда занялся порно, до этого разглядывать особо не приходилось. Лучше б не разглядывал, правда, не только интерес подугас, но и легкое отвращение появилось.
Как бы то ни было, но в один из роликов мы добавили такой момент — влюбленная парочка перед соитием изучает тайные уголки друг друга. Были использованы фонарик, купленный мною в электричке за пятьдесят рублей и режим макросъемки. В том числе была раскрыта и тема мужских интимностей. Однако потом вырезали, оставив подробности, касающиеся только женских прелестей, — желающие смотреть на волосатое мужское очко и венозные яйца вряд ли нашлись бы даже среди озабоченных женщин, не говоря уже о мужской аудитории.
Надо заметить, что японцы вообще большие выдумщики. Видал такой их продукт, — одна мадемуазель вставляет другой в гудок воронку и в нее запускает рыбок-мальков. Потом карасики со свистом высираются, запустившая их живодерка играет с ними, а одного даже съедает, повизгивая по-японски. Бедный карасик — сначала в жопу засунули, потом и вовсе съели.
Теми же японцами было снято видео, как три дамы встают раком, им в зады вставляются специальные приборы, и на огромных экранах показывается содержимое говнобаков. Эти кадры сменяются смущенными лицами девушек, — будто им неловко, что внутри у них не так хорошо, как снаружи. Впрочем, такое же видео я встречал и европейского производства.
Заметил, что в японском порно у всех моделей небритые зоны бикини. Национальный колорит что ли? Но ведь это не только неэстетично, но и далеко не практично.
Ни разу не видел китайского и корейского порно. Интересно, какие у них национальные предпочтения в сексе и отличаются ли тела китаянок и кореек от японок? Китайцы, например, ассоциируются у меня с кроликами, и секс наверняка схожий (не в обиду желтым братьям нашим меньшим).

107.
Наконец наступил тот нехороший момент, который был вполне ожидаем мною. Да и не только мною, вся джаз-банда понимала, что когда-нибудь разбежимся. Другого и быть не могло — никто из команды давно уже не испытывал удовольствия от съемок, а работать без энтузиазма невозможно. Да и на качестве сказывается, подход к процессу с каждым разом становился все халатнее, и маячила перспектива скатиться в унылое третьесортное говно со всеми вытекающими.
По сути, вся деятельность была завязана на мне и Руслане. Пожалуй, даже в большей степени на нем. Все-таки режиссера можно поставить любого, снимать порно — дело вовсе не хитрое. Верка, например, уже не хуже меня режиссирует. А вот контакты, каналы и прочие составляющие любого бизнеса — все это было зациклено на Руслане.
Наши с ним отношения становились все более натянутыми. Я все больше начал забивать член на работу, перестал быть дотошным в мелочах, порою выдавал откровенную халтуру и, в общем-то, особо не парился. Руслан же, напротив, вдруг возжелал развития нашей шайки-лейки, стал вмешиваться в рабочий процесс, даже в творческие аспекты рыло стал совать, и всячески пытался меня подгонять. И такое давление вызывало у меня понятную реакцию — я напрягался и злился.
И вот в один из послесъемочных вечеров вновь зашел разговор о том, как жить дальше. Присутствовал основной костяк — я, Руслан, Антон и Верка. Все отмалчивались — воздух перетирать никому не хотелось, однако кто-то должен был озвучить проблему.
И Руслана вдруг понесло. Не особо стесняясь в выражениях, он начал высказывать накопившиеся претензии, в основном, в мой адрес. В вину мне ставилось то, что своим похуизмом я торможу дело, и если б не я, то все мы давно уж были в шоколаде. Припомнились мне и все шикарные предложения и заказы, которые не были реализованы из-за моей лени или принципов. Весомых оправданий у меня не было, да и совсем не хотелось оправдываться. Виноват, согласен, но меняться не буду.
Мне тогда очень сильно хотелось домой. День был тяжелый, работали с самого утра, почти без перерывов, да еще атмосфера угнетала, давила на психику.
Короче, говорю, давайте так. Или я ухожу, и продолжаете дальше без меня. Верка пусть снимает. Я уж так и быть, сценарии только буду писать. Либо сами пишите, как угодно. Или вообще разбегаемся.
Я не останусь без Глеба, говорит Верка. И снимать сама не хочу.
*****, у меня чуть слеза не покатилась от сентиментальности момента.
Антоха говорит, — лучше разойдемся и друзьями останемся, чем попозже разосремся окончательно. Мне есть чем заняться, на порнухе свет клином не сошелся.
Решили, подвел Руслан. Доделываем и расход.
И ушел не прощаясь. Штатив еще пнул, у входа зачем-то стоявший.
Следующие два дня работали, почти не разговаривая. Даже артисты заметили какой-то непорядок. Вован еще донимал расспросами. Когда я ему сказал, в чем дело, он прямо с лица спал. Прикипел душой к порнухе, знамо дело.
Никаких прощальных застолий, конечно же, не устраивали. Каждый забрал свои вещи и положил ключи на комод.
Немаловажная деталь — студия принадлежала Руслану. Вернее, это была трехкомнатная квартира, переделанная под студию. Внутренние стены были убраны, а также сделан отдельный вход, благо, что первый этаж. И никто из соседей даже не догадывался, что у них под носом творится. Вернее, некоторые подозревали, что народ тусит периодически не просто так, но вопросов никто не задавал.
Так вот, через месяц он эту квартиру продал. Я уже потом домыслил, что покупатели у него давно нарисовались, и на обострение конфликта он пошел преднамеренно. Хотя не факт, что мы не стали б общими усилиями пытаться найти компромисс и наладить процесс. Впрочем, и в этом случае он бы ничего не потерял.
Все равно в последнее время снимали нечасто, поэтому ставку на порнодеятельность никто не делал, почти у всех были основные дела.
Руслан, как и раньше, проворачивал какие-то мутные дела в Европе, о которых никогда не докладывал, а никто и не выпытывал. После продажи студии он не вылазил из Германии и Бельгии примерно полгода, лишь теперь стал наведываться в Москву.
Антон, как и прежде, работал на телевидении, только с федерального канала ушел по идеологическим соображениям, и теперь участвовал в каком-то старт-апе.
Вован на неизвестном мне лейбле записывал юных рэперов, мечтающих о славе Снуп Дога.
Верка одно время помогала мужу в его интернет-проектах, а потом они собрались и уехали на Бали, вроде как на ПМЖ. Меня все в гости зовут, но у меня то лавэ нет, то с документами загвоздки.
Про остальных не знаю, неинтересно как-то.
Так и закончилась моя порноэпопея. С одной стороны, немного грустно, все-таки занятие интересное и приколов доставило немерено, есть что вспомнить. С другой — я доволен таким раскладом, нет у меня призвания к этому делу.
Осмотримся, в общем, и решим, как жить дальше.

108.
В тот день я пришел домой грустный и много думал. В каком-нибудь сентиментальном фильме в таком случае главный герой собрал бы все диски с порно, что есть в доме, в эмоциональном порыве переломал бы их, постирал все файлы в компьютере, а также поудалял все номера в телефоне. Но я ж не истеричная барышня, чтоб номера удалять, — их же потом восстанавливать придется. Также в доме у меня не было ни одного порнодиска, а в ноутбуке ни единого порнографического мегабайта. Ничто вообще не напоминало мне о теперь уже бывшем промысле.
Залез в Интернет, подумав, что надо наконец-то глянуть на свои творения глазами пользователя. Однако я не был зарегистрирован ни на одном из тех сайтов, более того, я даже не знал, как они называются. А если б и знал, то неизвестно как бы нашел свое кино — кому приписывалось авторство моих роликов — черт их знает.
Ну, и хрен с ним со всем, подумал я и пошел в магазин за спиртным. В тот вечер мы крепко выпили с супругой, и я долго изливал ей душу. Впрочем, это уже лирика.
Она обрадовалась, кстати, такому повороту, — все-таки занятие мое было ей в тягость.

109.
Месяца три спустя я бесцельно бродил по городу и случайно забрел во двор дома, в котором находилась наша бывшая студия. Глянул в окна — все те же опущенные жалюзи, видимо, новые хозяева не стали менять.
Полагалось, наверно, постоять, выкурить пару сигарет и погрустить о былом. Однако я уже давно бросил курить, а ностальгии никакой не было. Мысленно махнув рукой, побрел дальше.
Люблю, знаете ли, гулять в одиночестве.

100 книг про секс

2021-05-05 20:51

Сотня самых откровенных и даже порой бесстыдных романов, с которыми вам захочется остаться наедине.

1. Владимир Набоков. Лолита
2. Эммануэль Арсан. Эммануэль
3. Дэвид Герберт Лоуренс. Любовник леди Чаттерлей
4. Маркиз де Сад. 120 дней Содома
5. Генри Миллер. Тропик Рака

6. Полин Реаж. История О
7. Джованни Боккаччо. Декамерон
8. Чарльз Буковски. Женщины
9. Леопольд фон Захер-Мазох. Венера в мехах
10. Паскаль Брюкнер. Горькая луна
11. Чак Паланик. Снафф
12. Роберт Элли. Последнее танго в Париже
13. Харуки Мураками. Кафка на пляже
14.Эльфрида Елинек. Пианистка
15. Федерико Андахази. Милосердные
16. Мишель Фейбер. Багровый лепесток и белый
17. Мишель Уэльбек. Элементарные частицы
18. Иэн Макьюэн. Цементный сад
19.Ирвин Уэлш. Порно
20. Дэнни Кинг. Дневник порнографа
21. Габриэль Витткоп. Некрофил
22. Джон Клеланд. Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех
23. Рю Мураками. Все оттенки голубого
24. Федерико Андахази. Анатом
25. Линор Горалик, Сергей Кузнецов. Нет
26. Рю Мураками. Монологи о наслаждении, апатии и смерти
27. Джонатан Свифт. Эротические приключения Гулливера
28. Лорел Гамильтон. Поцелуй теней
29. Петроний Арбитр. Сатирикон
30. Марио Варгас Льоса. Похвальное слово мачехе
31. Владимир Набоков. Волшебник
32. Овидий. Метаморфозы
33.Мелисса Панарелло. Сто прикосновений
34. Боб Джек. Por-no!
35. Алексей Толстой, Максим Горький, Иван Бунин. Летом на даче. Русская эротическая проза
36. Ирвин Уэлш. Дерьмо
37. Борис Виан. Я приду плюнуть на ваши могилы
38. Маркус Ван Хеллер, Макс Ренуар. Дневник Мата Хари
39. Владимир Сорокин. Тридцатая любовь Марины
40. Роальд Даль. Ночная гостья
41. Эмили Магуайр. Приручение зверя
42. Уильям Берроуз. Города Красной Ночи
43. Жорж Батай. История Эротизма
44. Паскаль Киньяр. Секс и страх
45. Эдуард Лимонов. Это я, Эдичка
46. Анита Амирезвани. Кровь цветов
47. Лидия Ланч. Парадоксия. Дневник хищницы
48. Виржини Депант. Трахни меня!
49. Сара Уотерс. Бархатные коготки
50. Алекс ГОЙ. Всем спасибо!
51. Терри Саутерн. Грустное кино
52. Ольга Лазорева. Я - порнозвезда
53. Би Сяошэн. Цвет абрикоса
54. Неджма. Миндаль
55. Стюарт Хоум. 69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой
56. Анхела Бесерра. Любовь-нелюбовь
57. Эльфрида Елинек. Похоть
58. Уильям Берроуз. Голый завтрак
59. Джон Фаулз. Куколка
60. Жан Жене. Чудо о розе
61. Джон Апдайк. Бразилия
62. Мэттью Стокоу. Коровы
63. Иван Барков. Девичья игрушка
64. Альдо Нове. Супервубинда
65. Олег ХХХ. Одинокий волк и Самка Шакала
66. Елена Колядина. Цветочный крест
67. Женевьева Дорманн. Маленькая ручка
68. Мазин Александр. Паника
69. Фридрих Горенштейн. Чок-Чок. Философско-эротический роман
70. Энтони Берджесс. Влюбленный Шекспир
71. Ихара Сайкаку. Пять женщин, предавшихся любви
72. Дзюнъитиро Танидзаки. Ключ
73. Филип Рот. Умирающее животное
74. Йоханна Синисало. Тролль
75. Салман Рушди. Стыд
76. Ретиф де ла Бретонн. Порнограф, или Мнения порядочного человека о составлении нового устава для публичных женщин
77. Эйми Ямада. Час кошки
78. Витольд Гомбрович. Порнография
79. Оксана Забужко. Полевые исследования украинского секса
80. Алистер Кроули. Развратный роман
81. Дэвид Лодж. Думают...
82. Марсель Эме. Зеленая кобыла
83. Жорж Батай. История глаза
84. Филип Рот. Случай Портного
85. Федерико Андахази. Книга запретных наслаждений
86. Брет Истон Эллис. Правила секса
87. Илья Данишевский. Нежность к мертвым
88. Луций Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел
89. Анаис Нин. Дельта Венеры
90. Альберто Моравиа. Я и Он
91. Дзюнъитиро Танидзаки. Дневник безумного старика
92. Нидзё. Непрошеная повесть
93. Катрин Милле. Сексуальная жизнь Катрин М.
94. Фернандо Аррабаль. Красная мадонна
95. Уильям Берроуз. Мягкая машина
96. Фернандо Аррабаль. Убивица из Зимнего Сада
97. Бертран Блие. Вальсирующие, или Похождения чудаков
98. Джеймс Болдуин. Другая страна
99. Терри Сазерн, Мейсон Хоффенберг. Кэнди
100. Анна-Леена Хяркёнен. Аквариумная любовь
(с)другая литература

Mandy Dee в порно - интерьвю

2021-05-05 20:41

Скажите, вам хоть раз приходила в голову мысль, почему сногсшибательные красотки снимаются в порно? Неужели такие эффектные девушки не могут найти себе богатых мужчин и жить беззаботно? А может быть им нравится то, чем они занимаются? Давайте не будем гадать, а прямо расспросим об этом профессиональную порнозвезду. Зовут нашу сегодняшнюю гостью Дарья Макарова. Даша родилась 23 января 1989 года в Санкт-Петербурге. В мире она известна как Aelita, Sabina Blue, Dasha, Emma Watzon, Sabina, Millie, Mandi, Millis A., Lila, Mandi I, Janna. Но основным ее псевдонимом являетяся Mandy Dee. За два с половиной года своей карьеры в порно Мэнди Ди успела сняться в более чем ста сценах для взрослых. Заключала контракты с такими известными порностудиями, как Private, Harmony, 21Sextury.com, работала с известным порнорежиссером Пьером Вудманом. Кроме съемок в фильмах, Даша Макарова снимается для платных забугорных сайтов, эростудий и мужских журналов. Ниже представлено интервью с Mandy Dee.

- С чего все началось? Можно ли разделить твою жизнь на "до" и "после" прихода в порноиндустрию?
- Искала работу. Открыла журнал с вакансиями и нашла что-то вроде "требуются эротические модели". Работать начала в России. Сейчас снимаюсь только за границей. А жизнь, конечно, очень изменилась. Деньги, путешествия, интересные знакомства. У меня много действительно хороших друзей в этой индустрии.

- Что тебя раздражает в твоей работе, а что приносит наибольшее удовольствие?
- Может я буду излишне откровенна с вами, но очень не нравится, когда сперма партнера попадает в глаза и на волосы. Подумайте сами, какой женщине понравится факт порчи красоты, над которой она работала пару часов перед зеркалом. Больше всего нравятся круизы и дальние поездки по странам, заводить новых знакомых. Также я получаю удовольствие от того, что обретаю большую популярность у мужского населения, люблю узнавать что-то новое в области секса и любви в постели.

- Как твоим партнерам по фильмам удается держать себя в такой отличной форме? Они занимаются спортом или используют какие-то нетрадиционные методы сохранения хорошей фигуры?
- Ничего необычного в этом нет. Все порноактеры стремятся выглядеть на экране хорошо, для этого необходимы занятия спортом, здоровая пища и правильный режим сна.

- Как у порноактеров получается так долго заниматься сексом и при этом не кончать от сильного возбуждения?
- Данной информацией не владею. Скорее всего, это дело привычки и больших нагрузок на съемочной площадке. Просто не кончают и всё. А вы сами попробуйте сделать это перед толпой из съемочной группы и несколькими камерами.

- Сколько зарабатывают порноактрисы?
- В России платят около 200 долларов за простую сцену, в США - от $1000. Простая сцена - это без анального секса.

- Знают ли о твоей работе родители, друзья? Что думают об этом?
- Друзья многие знают. Некоторые осуждают, другие нормально относятся. По поводу родственников не хочу говорить, а то много добрых людей, которые могут подсказать. Мои родители не знают, что я этим занимаюсь. Вообще, это самый неприятный момент во всём этом. Ложь вообще неприятная штука.

- Когда ты впервые увидела порно?
- Я не помню точно этот момент. Наверное, как и все подростки, когда начинают активно интересоваться, как все устроено, лет в 14-15. Я, видишь ли, никогда не была фанаткой порно. И сейчас не смотрю. Даже свои фильмы не пересматриваю, но уже по другой причине. Когда смотрю, вижу все недостатки. То, как я переигрываю, чересчур вычурные позы принимаю. Всё слишком неестественно. Хотя бывают и удачные сцены, которыми я довольна.

- А ты получаешь удовольствие на съемках?
- Я получаю удовольствие от самого процесса съемки. Мне нравится подготовка, мэйк, люблю фотографироваться, входить в образ. Что касается именно получения сексуального удовольствия, то оргазмов не было. Это все-таки больше игра, чем занятие любовью.

- Больно бывает?
- Конечно.

- А в чем секрет: девушки принимают какое-то обезболивающее перед съемками сцен анального секса?
- Нет. Нужно расслабиться. Если ты напряжена, то, конечно, больно. Нужно правильно подготовиться: попробовать всунуть палец, потом два. Можно игрушку. Я прошу партнера перед сценой попробовать, сначала очень медленно, и когда чувствую, что напряжение прошло, тогда можно заниматься сексом.

- Сколько обычно снимается одна сцена?
- По-разному. У меня есть две сцены с Рокко Сиффредди (из мужчин - он порнозвезда №1 в мире). Первую сцену мы снимали на его огромной студии под Будапештом. Съемки были полтора года назад. Помню, что когда мы снимали, мне казалось, что это было очень круто. Потому что, первый раз с Рокко, я очень старалась, и атмосфера была супер. Что касается технических моментов, то все получилось как надо. Но посмотрев уже через год, я разочаровалась. Мой английский в этой сцене – просто ужасный. Так вот, сцена получилась продолжительностью около минут сорока. Мы приехали на студию к 9 или 10 утра, мейк где-то час, потом выбор одежды еще час, фотосессия. На видео тоже много моментов, все хождения туда и обратно в фильме, катание на мотоцикле снималось очень долго, много дублей. Ну и сам секс, с одного ракурса, с другого. В общем, закончили мы под вечер, когда солнце уже садилось.

- Как ты оцениваешь свое место в порноиндустрии?
- Сложно судить. Но факт, что я первая русская, кто был номинирован в Америке, меня порадовал. Думаю, если бы составлялся какой-нибудь "топ" ведущих действующих актрис, я бы в него попала.

- Ты стремишься к тому, чтобы стать одной из первых?
- Не могу ответить однозначно. Разумеется, мне приятно, что приобретаю некую известность. Да мне и самой хочется совершенствоваться на этом поприще. К тому же Америка открывает действительно большие возможности, если ты становишься известен в США. Некоторые звезды кино вышли из порно. Но есть и другой момент. Чем больше этим занимаешься, тем больше затягивает. Трудно бросить и отказаться от такого образа жизни. Я люблю ездить по странам! И у меня иногда возникают мысли, что если бы я выходила замуж, наверное, я бы скучала. В любом случае, с людьми из бизнеса я бы не хотела прекращать общение.

- Ты боишься заболеть ВИЧ?
- Конечно, все боятся. В Европе принята норма делать анализы каждые 21 день. Иногда приходится делать чаще.

- Ты где-то учишься?
- Да, учусь на клинического психолога, на очном отделении. Вуз называть не буду.

- Однокурсники знают, что ты порнозвезда?
- Думаю, да. Какая-то девушка рассылала однокурсникам мое видео, и я знаю, что они меня одно время обсуждали, как же без этого. Но после того, как я начала их подвозить до метро на машине, как-то поутихли.

- Что бы ты хотела изменить в своей внешности?
- Пожалуй, рост бы увеличила. Во мне всего 165 сантиметров. И волосы хочу опять длинные.

- Каким должен быть мужчина, чтобы он тебе по-настоящему понравился?
- Больше всего меня привлекает интеллект и мужской ум, индивидуальное обаяние, уместный юмор, хорошее отношение к женскому полу. Короче, все те качества, которые присущи настоящему мужчине.

- Мэнди, у тебя в твоем женском арсенале есть какие-нибудь секретные приемы, помогающие в соблазнении мужчин? Или в них нет необходимости, ведь все мужчины и без того хотят тебя?
- Никакого секрета обольщения нет, мужчине просто нужно быть самим собой и вести себя естественно. Я очень люблю танцевать, поэтому во время танца с соприкосновением тел всегда можно вызвать взаимное желание, плюс ко всему ласковые слова на ушко.

- Чего обычно женщина ждет от мужчины в постели?
- Думаю, это и так понятно, что каждой женщине хочется настоящей и взаимной любви, без обмана и притворства.

- Мэнди, что тебе нравится в постели? Руководить мужчиной и направлять его или же ты предпочитаешь отдавать инициативу в его руки?
- Здесь не всегда всё так однозначно. Скорее всего, предпочитаю получать большую отдачу от мужчины, в постели он должен руководить сам, хотя иногда тоже люблю себя побаловать и запрыгнуть на мужчину, не давая ему управлять процессом.

- Как ты считаешь, какая самая большая глупость, которую совершают мужчины в постели с женщиной?
- Слишком долгие прелюдии и всего одна минута секса!

- Какие существуют самые сильные способы завести женщину до безумства и в итоге получить обалденный секс?
- Изначально природой заложено, что каждый человек и его организм обладает индивидуальными настройками. Каждая женщина разная - что нравится одной, то может не нравится другой. Поэтому универсального способа возбуждения не существует. О себе могу сказать, что мне очень нравятся поцелуи в эрогенные зоны.

- Дай, пожалуйста, совет мужчинам, как можно повысить свое мастерство в постели с женщиной.
- Мужчины, никогда не думайте во время секса только о себе. Нужно помнить, что рядом с вами находится красивая и желанная вами женщина. Не забывайте доставлять ей удовольствие, не стесняйтесь обсуждать отрицательные и положительные моменты вашего совместного секса - и тогда вы сможете добиться большего...

Что в сексе хорошо уметь каждой женщине

2021-05-05 20:37

Заниматься сексом нужно только с тем, кто тебя сильно возбуждает

Любой оргазм, это полностью твоя ответственность. Нужны знания и мужчина, который сильно возбуждает

Возбуждение-тренируемый навык. При желании можно течь по щелчку.

Уметь создавать желание у мужчины, даже когда он устал и не хочет

Уметь отсасывать так, что любая другая в прошлом/настоящем/будущем никогда не сравнится с тобой

Создавать ему оргазмы иногда, при которых он теряет сознание или от напряжения не выдерживают сосуды и начинает идти кровь из носа. Чем сильнее напряжение тем ярче разрядка.

Любить секс во всех его проявлениях. Вообще во всех.

Любить свое тело, восхищаться им, уметь преподносить его

Иметь гардероб для секса, подбирать любимые игрушки, но не быть от них зависимой

Быть верной тому мужчине, с кем ты спишь

Отключать свою голову во время секса

Попадать в фантазию мужчины и напрочь сносить ему мозг

Интересоваться и развиваться в сексе

Заниматься своим здоровьем

Заниматься интимными мышцами и фигурой

Быть удовлетворенной и не выносить мозг. Каждый раз, когда хочется вынести мозг, нужно как следует взять в рот

Быть в сексе разной. Быть непредсказуемой. Быть интересной.

Вдохновлять и наполнять мужчину, делать соответсвующие практики

Давать мужчине состояние всевластия и всемогущества, когда он рядом с тобой

Просить заниматься анальным сексом

Перестать манипулировать сексом

Перестать "давать секс"

Уважать член мужчины и самого мужчину

Регулярно идти вглубь себя и прорабатывать свои комплексы, зажимы

Развивать гибкость. Гибкий человек, расслабленный человек

Осознанно практиковать то, что нравится в BDSM и раздвигать границы дозволенного

Уметь создавать доверие и доводить до простатных оргазмов

Уметь создавать предвкушение

Уметь ласкать все тело партнера, а не только член

Уметь целоваться

Поставить волшебные ручки, чтобы не было напряжения и страданий во время ласк члена от неопытности

Быть опытной в сексе, но при этом в жизни излучать беззаботность, нежность и чистоту

Уметь восстанавливать мужчину массажами

Уметь открыто говорить о своих потребностях

Знать свои спусковые крючки в сексе

Регулярно реализовывать новые фантазии

Хотеть заниматься спонтанным сексом

Уметь помещать в себя внушительные предметы и уметь при этом обхватить сильно карандаш

Знать какие именно виды двойных/тройных проникновений тебе наиболее приятны, знать как их практиковать с одним партнером

Ласки ног и погружение ног в себя

Наслаждаться собой во время секса, быть техничной и яркооргазмичной

Дорасти до практики тантры с наставником

Сублимировать сексуальную энергию

Быть музой, рядом с которой у мужчины все хорошо

Автор: Катерина Сырых

paya pd Insomnia - безумный клип дабстеп

2021-05-05 20:32

Треш и угар, все что удоражит ваше воспаленное воображение. Ноги попы разврат страсть похоть секс слизь драйв жесть как она есть.

Худший секс-круиз в истории: как сифилис попал в Европу

2021-05-05 19:11

Как первый же в истории отпуск на Карибах обернулся эпидемией сифилиса

В 1493 году Колумб и его друзья вернулись из первого в мире тура по Карибам и привезли гостинцы: новый путь в Индию (на самом деле нет), земельные приобретения для короны, табак, кокосы, сифилис и тропические плоды. Разумеется, сифилис был незапланированным подарком. Хотя не исключено, что индейцы-араваки намеренно подсовывали белокожим подпорченный товар.

Вернувшись из путешествия, зараженные, но все еще верящие в то, что «почешется и пройдет» моряки и солдаты принялись делать то, что подобает морякам и солдатам. Они начали прожигать полученные дублоны в борделях и быстро пришли к банкротству. После этого беднягам (и тем, кто заразился посредством них) не оставалось ничего, кроме как снова пойти работать наемниками.

Если верить кастильскому доктору Раю Диасу де Исле, первым в мире пациентом с сифилисом стал Винсент Пинзон, который, если что, был капитаном «Ниньи» — одного из трех кораблей, на котором команда Колумба открыла Америку.

Карл VIII пытается оттяпать Неаполь, а сифилис готовится оттяпать нос Карлу VIII

В Европе как раз разгорелась очередная серьезная буча, так что наемники были в цене. Французский король Карл VIII, женившийся на 15-летней Марии Анжуйской, мечтал завоевать ее сердце и заодно прославиться как великий завоеватель. Однако ничего из этого не вышло, все получилось даже хуже, чем «хуже не бывает».

У Карла VIII было не только смешное лицо, но и некие права на итальянские земли, поэтому он снарядил поход и отправился завоевывать Неаполитанское королевство и все, что попадется по дороге. Кроме армии солдат, состоявшей из 30 тысяч человек, он снарядил армию полковых проституток, которых было не меньше восьми сотен. Позаботившись о своих бойцах, Его Величество не забыл и про себя, забрав с собой целый гарем фрейлин, которые должны были «помогать по хозяйству». Хозяйство великого полководца не оставалось бездеятельным, так что он подавал заразительный пример войскам.

Сначала кампания шла преотлично. Неаполь быстро пал к ногам Карла, и он провозгласил себя королем Неаполитанского и Иерусалимского королевств, а также императором Востока. Чего еще желать мужчине в 24 года? По случаю невероятной победы король и его войска устроили грандиозную двухмесячную оргию, на которую стеклись тысячи проституток со всей Италии. В такой обстановке даже пары больных сифилисом маркитанток и солдат хватило бы, чтобы устроить эпидемию. Зараженных было явно больше и вскоре едва ли не каждый третий боец в славной армии был покрыт язвами.

Причиной сифилиса посчитали каннибализм и секс с конями

Поветрие грянуло как гром среди ясного неба. Это была словно чума, но гораздо уродливее и ужаснее. Она распространялась неведомым образом и немедленно породила массу кривотолков.

Современники этого поветрия рассуждали так: если чуму Господь послал за смертные грехи, то новую, еще более подлую болезнь, — за что-то намного более отвратительное. Отсюда пошли две первых теории происхождения сифилиса. Первая гласила, что это — кара за каннибализм, которым занимались солдаты Карла. Вторая говорила о том, что причиной стали массовые сношения с лошадьми. Хотя мы-то понимаем: кому нужны лошади, если Его Величество позвал на вечеринку тысячи самых горячих итальянских дев?

Карл VIII терпит поражение и умирает как подобает королю-неудачнику

Удача отвернулась от французов, объединенные силы итальянцев и испанцев выгнали армию сифилитиков обратно во Францию. Карл был посрамлен и в довершение переболел оспой, которая изуродовала его лицо. Было бы логично и иронично, если бы на самом деле это был сифилис, но, скорее всего, это не так. Приехав домой, король настрогал потомство, и ни у кого не было проблем с венерической болезнью, так что ему действительно хватило ума уберечься от этой хвори.

Карл, потерпевший унизительное поражение, распустил войска, а вместе с ними и наемников, которые хлынули во все уголки Европы, разнося «любовную чуму». Цунами эпидемии было таким мощным, что всего за полтора десятка лет сифилис разнесся по всей Евразии и Севрной Африке. В 1512 году с ней столкнулись даже японцы, которые, казалось бы, всеми силами пытались отгородиться от остального мира.

Как сказал Вольтер: «В своем легковерном походе на Италию французы приобрели Геную, Неаполь и сифилис. Потом они были отброшены и потеряли Неаполь и Геную, но сифилис остался при них».

Кстати, король Карл VIII вскоре после провальной экспедиции в Италию погиб слегка неестественной смертью: нечаянно ударился головой об косяк двери и разбил голову, словно перезрелую тыкву. Видимо, придворные были настолько недовольны тем, что с подачи их монарха сифилис стали называть «французской болезнью», что даже не стали придумывать ему смерть с фантазией, как, например, в случае с тезкой короля, Карлом Злым.

Сифилис изменил ход истории

Сифилис изменил мир гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Это была не просто очередная инфекция — он стал рычагом, который сдвинул горы истории. Во многом благодаря сифилису состоялся раскол церкви и к успеху пришли протестанты. Пуританство не нашло бы такого отклика в сердцах паствы, если бы у нее не было живого (а иногда уже и нет) подтверждения того, как Господь карает за разгульную жизнь.

Именно из-за того, что сифилис, прежде всего, пагубным образом влияет на волосы, появились парики, ставшие визитной карточкой Нового времени. Неудивительно и то, что человечество вспомнило и начало активно использовать еще одно прекрасное изобретение — презервативы.

Точно также необходимость лечить провалившиеся носы дала толчок европейской хирургии. Операция по восстановлению носа делалась причудливым образом: у пациента вырезался кусок кожи с руки, но не полностью — должен был оставаться лоскут, соединенный с телом, чтобы кровеносные сосуды продолжали снабжать этот кусок кожи кровью. Затем лоскут прикладывали к носу, и пациент был вынужден ходить с привязанной к голове рукой до тех пор, пока кусок кожи не приживется на месте носа. Человек, который придумал это, был или гением или безумцем.

Именно сифилис помог Нидерландам обрести независимость от Испании. Болезнь была одной из основ антииспанской пропаганды: голландские протестанты утверждали, что источником заразы являются католики и, избавившись от их гнета, можно будет победить и болезнь.

Как бы там ни было, ни религиозная пропаганда, ни страх перед ужасающей болезнью не победили сифилис. Люди продолжали блудить направо и налево, несмотря ни на что. Достаточно сказать, что в Европе эпохи Возрождения он вообще стал основной причиной смерти. Грубо говоря, у среднестатистического европейца было больше шансов умереть от сифилиса, чем от войн, голода, иных болезней и уж тем более старости. На этом фоне тот факт, что у трех из Римских Пап предположительно была эта постыдная хворь, не кажется таким уж удивительным.

Эвфемизмы для сифилиса
(которыми можно блеснуть в компании)

Слово «Сифилис» имеет любопытную (и довольно скабрезную) историю происхождения. Его придумал врач и поэт Джироламо Фракасторо, который дал имя «Сифилус» (то есть «друг свиней») герою своей поэмы. В ней автор иносказательно рассказывал о симптомах болезни и представил свою версию ее происхождения: пастух Сифилус, истосковавшийся по женщинам, возлежал со своими свиньями и за это был наказан брезгливыми богами.

История всем понравилась и заразу начали называть «Сифилис». Хотя до этого у нее было много других звучных прозвищ: Черный Лев, Купидонова болезнь, Великая оспа, Венерическая чума, а шотландцы дали ей суровое название Грандгор, которое больше подходит этой болезни, чем легкомысленный «Сифилис».

Источник : http://disgustingmen.com

Клубничка на берёзке: Сексуальная культура в России

2021-05-05 18:34

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ

Давно пора, ядрена мать,

Умом Россию понимать.

Игорь Губерман

Предлагаемая вниманию читателя книга – мой четвертый (и последний) подход к истории русской сексуальной культуры.

Первый подход, осуществленный во время моего пребывания в Русском центре Гарвардского университета, – книга «Сексуальная революция в России» (Kon, 1995), которой предшествовал ряд статей и сборник «Секс и русское общество» (Sex and Russian Society, 1993), был сфокусирован на том, как советская власть пыталась запретить сексуальность и чем эта попытка закончилась. Кроме того, мне хотелось развеять созданный некоторыми российскими и западными публикациями миф, изображающий Советский Союз и постсоветскую Россию этаким зверинцем, населенным странными экзотическими животными, которые нигде в мире больше не встречаются. В действительности большая часть наших проблем, включая и сексуальные, – лишь гротескное отражение того, что совсем еще недавно было (а кое-где и остается) нормой для многих культур и обществ.

Как пишет проницательная Ольга Балла, «“экзотизация” советского – на самом деле, тоже еще взгляд изнутри того опыта, от которого предлагается освободиться. Она – желание убедить себя, что освобождение уже произошло. Но нарочитость этой экзотизации упорно наводит на мысль, что не так все просто. Хотя бы уже потому, что в этой позиции очень недостает спокойствия. Того самого, которое – условие всякой объективности» (Балла, 2009).

Западному читателю эта книга была интересна прежде всего как сводка фактов о малоизвестной стороне советско-российской жизни. «Кон написал очень увлекательную книгу об ужасающем предмете» (Hekma, 1999). Наиболее вдумчивые рецензенты увидели в книге и предостережение: «Кон убеждает нас, что подавление сексуальности возможно, и показывает, как и почему… “Сексуальная революция в России” Кона звучит как предостережение об опасности подчинения секса авторитарному контролю и раскультуриванию» (Fowlkes, 1996).

Однако моя «историческая прелюдия», посвященная дореволюционной России, была весьма поверхностной. В следующей книге «Сексуальная культура в России. Клубничка на березке» (Кон, 1997), написанной по гранту Российского гуманитарного научного фонда (проект № 95-06-17325) и прекрасно изданной издательством О. Г. И., я пытался рассмотреть уже не только постсоветскую сексуальную революцию, но историю русской сексуальной культуры в целом, причем меня интересовали не столько отдельные красочные детали, сколько общая логика исторического развития, ключ к которой я нашел в трудах В. О. Ключевского.

Но историку нужны факты, а их в то время было явно недостаточно. В XIX в. из-за цензурных запретов русские эротические материалы публиковались преимущественно в Западной Европе. Составленный Владимиром Далем сборник «Русские заветные пословицы и поговорки» был впервые опубликован в 1972 г. в Гааге. Знаменитый сборник эротических сказок «Русские заветные сказки» Александра Афанасьева составитель сам переправил в Женеву, с тех пор он регулярно переиздавался на Западе, но это только малая часть афанасьевской коллекции. Большая рукопись Афанасьева «Народные русские сказки. Не для печати. Из собрания А. Н. Афанасьева. 1857– 1862», хранящаяся в рукописном отделе Пушкинского дома, впервые была опубликована полностью в 1997 г.

В советское время цензура отличалась еще большей жесткостью. Хотя изучение русской, да и мировой, сексуальной культуры невозможно представить себе без таких имен, как В. Я. Пропп, М. М. Бахтин, О. М. Фрейденберг, Д. К. Зеленин, очень многие темы оставались наглухо закрытыми. И дело было не только в цензуре, но и в практическом отсутствии социальной истории и истории повседневности. Даже написанные в России труды, относящиеся к русскому сексу, нередко приходили к нам с Запада. Например, исследование русского мата выдающегося московского лингвиста Б. А. Успенского было напечатано в 1983—1987 гг. в венгерском журнале «Studia Slavica Hungarica», широкому отечественному читателю оно стало доступно лишь много позже.

Некоторые темы вообще могли изучать только западные слависты или эмигранты. Первая в мире монография-альбом по истории русского эротического искусства Алекса Флегона «Эротизм в русском искусстве» вышла в Лондоне (Flegon, 1976). Первая монография о сексуальной жизни православных славян, включая Древнюю Русь, американского историка Ив Левин (у нас ее также называют Евой Левиной) опубликована издательством Корнельского университета (Levin, 1989). Там же вышла и монография профессора истории Принстонского университета Лоры Энгельштейн о русской сексуальной культуре конца XIX в. (Engelstein, 1992). Пионером в изучении истории однополой любви и ее отражения в русской художественной литературе стал американский литературовед русского происхождения Семен Карлинский, дело которого продолжили американский же историк, бывший ленинградец, Александр Познанский и английский историк Дан Хили. У западных ученых больше средств и меньше запретных тем.

В 1990-х годах положение стало меняться. Хотя исследования пола и сексуальности остаются в отечественной науке маргинальными и не имеют достаточной моральной и материальной поддержки, они стали возможными. Появление русских переводов некоторых важнейших западных исследований стимулировало развитие теоретической мысли. Появилась и собственная научная литература по истории русской сексуальной культуры.

Прежде всего необходимо назвать многотомную книжную серию «Русская потаенная литература», которую выпускает научно-издательский центр «Ладомир» с 1992 г. «с целью систематической научной публикации материалов, так или иначе связанных с маргинальной русской культурой, публичным и приватным в частной жизни русского человека, от седой древности до наших дней. Поскольку маргинальность обычно прямо связана с табуированностью, преодолением писаных и неписаных запретов, норм и правил поведения, в серии печатаются тексты (как литературного свойства, так и фольклорные), производившие в момент появления, а порой и продолжающие производить эпатирующее впечатление. Некоторые тома серии “Русская потаенная литература” посвящены темам, о которых “не принято говорить”».

Серьезные работы по разным аспектам сексуальной культуры в контексте истории повседневности и антропологии телесности регулярно публикует журнал «Новое литературное обозрение». Эту проблематику успешно разрабатывают такие известные фольклористы, этнографы и антропологи, как Т. А. Агапкина, Г. И. Кабакова, А. Г. Козинцев, А. А. Панченко, A. Л. Топорков и др. В сфере социальной истории, особенно истории женщин, следует отметить многочисленные новаторские труды Н. Л. Пушкаревой. Стали обсуждаться историко-философские проблемы любви и сексуальности (Л. В. Жаров, B. П. Шестаков и др.). Интересны и информативны историко-культурологические исследования А. М. Эткинда. Не могу не упомянуть публикаций крупнейшего знатока истории русской эротической культуры Л. В. Бессмертных.

Весомый вклад в изучение современной сексуальной культуры вносят социологи. До конца 1980-х годов ключевой и едва ли не единственной фигурой в проведении сексуальных опросов был С. И. Голод. В 1990-х годах к нему присоединились другие ученые. Несколько репрезентативных национальных опросов провел Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ); с 2004 г. эта команда успешно продолжает свою деятельность как Аналитический центр Юрия Левады. Во второй половине 1990-х в России было проведено несколько крупных профессиональных опросов, посвященных сексуальным ценностям и поведению молодежи и подростков (В. В. Червяков, В. Д. Шапиро и И. С. Кон). В начале 2000-х годов эту работу продолжил В. С. Собкин со своими сотрудниками. В 1996 г. петербургские социологи Е. А. Здравомыслова и А. А. Темкина совместно с финскими коллегами провели репрезентативный сексологический опрос взрослого населения Санкт-Петербурга, причем анкетные данные были дополнены анализом нескольких десятков сексуальных историй жизни. Проблемы сексуальности, с применением биографического метода, дискурсивного анализа и других качественных процедур, широко обсуждаются в гендерных исследованиях и исследованиях молодежных субкультур (Е. Л. Омельченко, Т. Б. Щепанская и др.). Появились работы о сексуальной культуре военнослужащих (Е. А. Кащенко). Частично утратила запретность и стала рассматриваться не только в биомедицинском, но и в социокультурном ключе тема однополой любви (М. Л. Бутовская, Л. С. Клейн, К. К. Ротиков и др.). По ряду тем, которые раньше казались абсолютно экзотическими, вроде сект хлыстов и скопцов, появились даже взаимоисключающие теории.

Расширение круга источников и увеличение числа исследователей неизбежно влекут за собой уточнение старых и появление новых, более сложных и дифференцированных вопросов, особенно тех, что затрагивают современность. На основе массовых опросов стало возможно проследить историческую динамику сексуальных ценностей и поведения россиян не только в краткосрочной перспективе, но и в масштабе трех поколений, сравнив этот процесс с тем, что происходило в это время на Западе.

Новые научные данные позволили мне не только обогатить 2-е издание этой книги (М.: Айрис-пресс, 2005) ранее неизвестными мне (а может быть, и не только мне) фактами, но и пересмотреть некоторые прежние суждения. При этом я опирался и на собственные исследования, посвященные общим закономерностям развития сексуальной культуры, подростковой и юношеской сексуальности, однополой любви, мужскому телесному канону, истории и теории маскулинности. Применительно к советскому и постсоветскому времени я мог опираться и на собственные воспоминания, поскольку был не только современником, но и участником многих описываемых событий.

Кроме того, изменилась моя точка отсчета. Первая половина 1990-х была временем идейного разброда, когда преобладал пафос разрушения советского мира. Мы знали, откуда идем, но плохо представляли себе – куда. Для долгосрочных прогнозов было мало времени и данных, одним их заменяли страхи, другим – надежды. К началу XXI в. связь времен несколько прояснилась. В обществе в полный голос зазвучали «реставрационные» мотивы, желание вернуться «к истокам». Во 2-м издании книги я пытался не только описать историю отечественной сексуальной культуры, но и ответить на вопросы, каково на самом деле то «прошлое, которое мы потеряли», насколько оно однозначно, не является ли оно продуктом нашего собственного воображения, стоит ли к нему возвращаться, даже если бы это было возможно, и к чему могут привести такие попытки?

Несмотря на отсутствие рекламы, 2-е издание книги, как и первое, было распродано, не удовлетворив спроса. Но наш мир быстро меняется. Готовя настоящее издание книги, я снова существенно обновил и дополнил ее. Первый, исторический, раздел не претерпел радикальных изменений, я лишь исправил замеченные ошибки и неточности и учел результаты новейших (или прозеванных мною) исторических и филологических исследований. Зато последний раздел, посвященный современности, фактически написан заново. Прежде всего за счет сокращения некоторых устаревших и второстепенных материалов существенно обновлена фактическая база. Но главное не в этом.

Консервативно-охранительные тенденции, которые в 2001– 2003 гг. только намечались, в последующие годы расцвели махровым цветом. Для социолога и историка сексуальная контрреволюция – сюжет не менее увлекательный, чем сексуальная революция. В 1994 г. в докладе «Сексуальная революция в России» я сформулировал прогноз, по каким вариантам будет (может) развиваться сексуальная культура в России. Прошло пятнадцать лет, пора посмотреть, оправдались ли мои предсказания, и если да, то как произошедшие перемены сказываются на сексуальном здоровье, нормативной культуре и повседневной жизни и чего россияне могут ожидать в предвидимом будущем?

Игорь Кон Январь 2010

ЧАСТЬ 1 ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ РОССИЯ

Глава 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ РУССКОГО ЭРОСА

Изучение Руси со всех сторон, во всех отношениях, по мнению моему, не должно быть чуждо и постыдно русскому.

Владимир Даль

Понятие сексуальной культуры

В повседневной жизни и в медико-гигиенической литературе сексуальной культурой обычно называют сумму знаний, умений и навыков, необходимых для успешной и безопасной половой жизни. В общественных науках «сексуальная культура», как и вообще культура, имеет другое, неоценочное значение.

Предпосылкой возникновения понятия сексуальной культуры был переход от трактовки сексуальности как биологического инстинкта и побочного продукта репродукции к пониманию ее как особого культурного дискурса. Этот переход был связан с социальным конструктивизмом и, прежде всего, с работами Мишеля Фуко. Возникновение истории сексуальности как автономной исторической дисциплины способствовало историзации и плюрализации сексуальности, породив такие понятия как античная, средневековая и раннебуржуазная сексуальность. Причем даже в рамках одного и того же общества сексуальные ценности, стили жизни, стратегии и т. п. дифференцируются по классам, сословиям, этническим группам и т. д. Иначе говоря, история сексуальности не что иное, как история сексуальной культуры (или культур).

Важнейшие компоненты сексуальной культуры: сексуальный символизм, знаки и символы, в которых осмысливается сексуальность, включая представления о природе гендерных различий, любви, деторождении, сущности полового акта и т. п.; установки и ценностные ориентации, в свете которых люди воспринимают, оценивают и конструируют свое сексуальное поведение; социальные институты, в рамках которых протекает и которыми регулируется сексуальная жизнь, например формы брака и семьи; нормативные запреты и предписания, регулирующие сексуальное поведение; обряды и обычаи, посредством которых оформляются соответствующие действия (брачные обряды, инициации, оргиастические праздники) и от которых зависит их значение для участников; структуры и формы (паттерны) типичных сексуальных практик, отношений и действий. Все эти элементы взаимосвязаны, но относительно автономны.

Сексуальная культура имеет свои национальные (этнические) особенности. Первым опытом сравнительного анализа национальных сексуальных культур Европы был двухтомный коллективный труд «Сексуальные культуры в Европе» (Sexual cultures in Europe, 1999), в котором я был автором главы о России (Kon, 1999). Термин «сексуальные культуры» в этой книге «охватывает как индивидуальный опыт, так и коллективные интерпретации, не отдавая предпочтения ни тому, ни другому» (Introduction, 1999. P. 1). Так же строится и данная книга. Не вдаваясь в споры о природе «русского характера» или «ментальности», я рассматриваю российскую сексуальную культуру описательно, как аспект культурной и социальной истории России, не пытаясь подвести ее под какой-то общий принцип.

Единство противоположностей

Характернейшая черта любых описаний русской сексуально-эротической культуры – их крайняя противоречивость. Если верить идеологам российского социал-патриотизма, древняя «исконная» Русь была царством сплошного целомудрия, в котором «секса» никогда не было, пока его, как и пьянство, не привезли зловредные инородцы, но и после этого он остается чуждым народному духу. Напротив, иностранцы всегда удивлялись свободе русских сексуальных нравов и языка, которые казались им не только вольными но и распущенными. В XVII в. голштинский дипломат Адам Олеарий с удивлением отмечал, что московиты часто «говорят о сладострастии, постыдных пороках, разврате и любодеянии их самих или других лиц, рассказывают всякого рода срамные сказки, и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, тот и считается у них лучшим и приятнейшим в обществе… У них нет ничего более обычного на языке, как “бл…н сын, с…н сын, собака, ..б т… мать, ..б..а мать”… и еще иные тому подобные гнусные речи. Говорят их не только взрослые и старые, но и малые дети, еще не умеющие назвать ни Бога, ни отца, ни мать, уже имеют на устах это: “...б т… мать” – и говорят это родители детям, а дети родителям» (Олеарий, 1906. С. 187).

Дело не только в том, что взгляд снаружи всегда отличается от взгляда изнутри, но и в противоречивости самого предмета.

Экстенсивность развития

Как писал величайший русский историк В. О. Ключевский, «история России есть история страны, которая колонизуется. Область колонизации в ней расширялась вместе с государственной ее территорией» (Ключевский, 1987. Т. 1. С. 50). Осваивая все новые и новые земли, население при каждом таком передвижении «становилось под действие новых условий, вытекавших как из физических возможностей новозанятого края, так и из новых внешних отношений, какие завязывались на новых местах» (Там же). Хотя концепцию Ключевского критиковали за географический детерминизм, она точно описывает реальный исторический процесс.

Для понимания русской сексуальной культуры экстенсивность развития особенно важна. Растянувшийся на несколько столетий процесс христианизации, в который включались новые народы и народности, был во многом поверхностным и верхушечным. В народных верованиях, обрядах и обычаях христианские нормы не только соседствовали с языческими, но зачастую перекрывались ими.

Региональные различия в России также выражены сильнее, чем в Западной Европе. Это связано и с огромной территорией страны, и с многообразием ее ландшафтных и климатических зон, и с различиями преобладающих форм хозяйства. Нередко региональные различия были этнорегиональными. Все это сказывалось на структуре семьи и характере народной психики.

Внутренняя колонизация имела и свой культурно-символический аспект, усиливая разрыв между народными массами и господствующими классами, для которых собственный народ оставался таинственным Другим.

Процесс цивилизации

Становление цивилизованных форм социально-бытовой жизни, которое Норберт Элиас (Элиас, 2001) называет процессом цивилизации, в России также имело свои особенности. Согласно теории Элиаса, чем выше уровень развития общества, тем сложнее формы социального контроля и тем разнообразнее ограничения, которые общество налагает на индивидов. В начале Нового времени в Европе действительно происходило «дисциплинирование» языка и тела. Многие слова, поступки и жесты, которые раньше воспринимались как естественные, стали «неприличными», особенно строго табуировалась сексуальность. Эти процессы происходили и в России, но с существенными поправками.

1. Цивилизационные процессы, как и позднейшая модернизация общества, шли в России с определенным, неодинаковым в разных сферах жизни, отставанием во времени.

«В каждый данный момент ввиду асинхронности социальных процессов и изменений Россия сильно отличалась от Европы, иногда так сильно, что ее европейский фундамент трудно было разглядеть. Но в исторической перспективе Россия развивалась по тем же направлениям, что и Запад, только с опозданием . Другими словами, дореволюционная Россия в каждый момент своей истории отличалась от западноевропейских стран, но двигалась по той же орбите, что и они, и поэтому в каждый момент была похожа на то, чем они были прежде » (Миронов, 2000. Т. 2. С. 299).

2. Начиная, как минимум, с XVI в., все цивилизационные процессы в России проходили в тесном взаимодействии с Западом, воспринимались как европеизация и вестернизация и вызывали неоднозначные, даже противоположные чувства. Одни люди и социальные слои видели в них прогрессивную индивидуализацию и обогащение своего жизненного мира, а другие – разложение и деградацию русской культуры.

Князь М. М. Щербатов в знаменитом сочинении «О повреждении нравов в России» (1774) ностальгически вспоминает прошлые времена и осуждает Петра I, который, «подражая чужеземным народам», повелел «бороды брить, отменил старинные русские одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кафтаны носить» (Щербатов, 1999. С. 178). По мнению Щербатова, европейская одежда подрывает «исконную» разницу мужского и женского и способствует развитию сластолюбия и безнравственной роскоши. О развратной западной моде писали на Руси и много раньше, еще при Василии III. Идеологические скандалы вокруг модной одежды и «безнравственного поведения» всегда разыгрывались в контексте отношений России с Западом. Споры западников и славянофилов, либералов и традиционалистов (эти оси далеко не всегда и не во всем совпадают) – существенный элемент истории русской культуры.

3. Главной опорой традиционализма, в том числе в вопросах сексуальной культуры, была православная церковь. Крещение Руси способствовало гуманизации, смягчению и, как сказали бы позже, цивилизации народных нравов, в том числе в сфере семейного быта, но влияние церкви на повседневную жизнь было ограниченным и противоречивым.

В домонгольский период за монастырскими оградами практически господствовало язычество. Справиться с этой стихией церковь не могла, отсюда – идея бегства от мира. «Новая вера с самого начала перешла на Русь с чертами аскетизма; христианский идеал выдвинут был специально иноческий, монашеский» (Милюков, 1994. Т. 2. Ч. 1. С. 25).

Быстро растущему государству внемирской идеал был несозвучен. Как убедительно показал Ключевский, в отличие от космополитического, вселенского первоначального христианства, в православии вера тесно связана с национализмом. Понятие «Святая Русь» возникло в XVI в. прежде всего как оппозиция иноземцам и иноверцам. Это была не столько национальная вера, сколько национальная церковь. Лейтмотивом «национально-церковного самомнения», пишет Ключевский, была «мысль, что православная Русь осталась в мире единственной обладательницей и хранительницей христианской истины, чистого православия. Из этой мысли посредством некоторой перестановки понятий национальное самомнение вывело мнение, что христианство, которым обладает Русь, со всеми его местными особенностями и даже с туземной степенью его понимания есть единственное в мире истинное христианство, что другого чистого православия, кроме русского, нет и не будет» (Ключевский, 1987. Т. 3. С. 276).

Изоляционизм неизбежно влечет за собой традиционализм: «…На место вселенского сознания мерилом христианской истины стала национальная церковная старина. Русским церковным обществом было признано за правило, что подобает молиться и веровать, как молились и веровали отцы и деды, что внукам ничего не остается более, как хранить без размышления дедовское и отцовское предание. Но это предание – остановившееся и застывшее понимание: признать его мерилом истины значило отвергнуть всякое движение религиозного сознания, возможность исправления его ошибок и недостатков». В результате «1) церковные обряды, завещанные местной стариной, получили значение неприкосновенной и неизменной святыни; 2) в русском обществе установилось подозрительное и надменное отношение к участию разума и научного знания в вопросах веры».

Глобальное недоверие распространяется не только на религиозные, но и на любые научные и культурные инновации. «Органический порок древнерусского церковного общества состоял в том, что оно считало себя единственным истинно правоверным в мире, свое понимание божества исключительно правильным, творца вселенной представляло своим собственным русским богом, никому более не принадлежащим и неведомым, свою поместную церковь ставило на место вселенской. Самодовольно успокоившись на этом мнении, оно и свою местную церковную обрядность признало неприкосновенной святыней, а свое религиозное понимание нормой и коррективом боговедения» (Ключевский, 1987. Т. 3. С. 276—279).

В политическом союзе церкви и государства церковь вскоре, уже при Иване Грозном, стала играть подчиненную роль, занимаясь прежде всего идеологической цензурой, в том числе литературы и сексуальных нравов. Однако религиозные запреты зачастую не подкреплялись собственным примером духовенства. Историки и литераторы XIX в. дружно отмечают низкий интеллектуальный и нравственный уровень духовенства – массовое пьянство, воровство, разврат (Милюков, 1994. Т. 2. Ч. 1. С. 163—165). Религиозность часто сочетается в России с нелюбовью к духовенству. Недаром слова «поп» и «поповщина» имеют в русском фольклоре и художественной литературе неуважительные и отрицательные коннотации.

4. Всевластие государства и отсутствие четкого разграничения публичной и частной жизни затрудняли формирование автономных субкультур, наличие которых является необходимой предпосылкой сексуального, как и всякого другого, плюрализма и терпимости. Новый этикет и правила приличия обычно внедрялись и контролировались сверху, причем не только в порядке добровольного подражания низших слоев верхам, но и административно (характерный пример – петровские реформы). Поэтому давление в сторону унификации бытового поведения было в России сильнее его индивидуализации и диверсификации, а без сложившихся и достаточно разнообразных субкультур не было и базы для нормативного плюрализма, от которого зависит многоцветье сексуально-эротической культуры. Отождествление общества с государством неизбежно влечет за собой политизацию сексуальной культуры, склонность рассматривать ее не как аспект личной жизнь, а как сферу государственного интереса. Политическая оппозиция самодержавию также нередко принимала форму отрицания поддерживаемых им форм сексуальной жизни (и наоборот).

5. Все нормативные запреты, особенно правовые, в России были менее эффективны, чем на Западе. Это касается как вербального, так и невербального поведения, включая сексуальность. Психоаналитик или другой «эссенциалист» объяснил бы это особой лихостью и необузданностью русского национального характера. Но почему такие отчаянные и смелые люди покорно терпели помещичий произвол, массовые порки, казни и т. п.? Для социолога и историка убедительнее звучит ссылка на: а) исторически позднее внедрение и низкую эффективность правопорядка в самодержавном государстве (монарший деспотизм плюс взяточничество и произвол чиновников), усугубляемые гигантскими размерами страны, б) связанную с этим неразвитость правосознания во всех слоях общества и в) рассогласованность норм официальной и неофициальной морали.

Публичная и частная жизнь

Одной из важнейших дихотомий Западной цивилизации, начиная с классической античности, было различение публичной и частной жизни. Разграничение это далеко не однозначно. С одной стороны, частное противопоставляется публичному как нечто скрытое, невидимое, в отличие от видимого, явного, доступного. С другой стороны, частная жизнь понимается как нечто личное, индивидуальное в противоположность групповому, коллективному, общественному (Weintraub, 1997). В разных социально-исторических и философских контекстах эти понятия наполняются разным содержанием. В одних случаях публичная жизнь трактуется как общественно-политическая, государственная деятельность, в отличие от частной жизни гражданского общества, в которой индивиды участвуют как отдельные товаропроизводители. В других случаях под частной жизнью понимают преимущественно семейно-бытовые отношения, в отличие от политических и рыночных. В третьих случаях на первый план выступают психологические особенности – личная жизнь как нечто интимное. Содержание и соотношение таких понятий, как общественная, общинная, коллективная, семейная, частная, индивидуальная, личная, интимная жизнь, публичное и личное пространство, трактуют по-разному. Тем не менее, в западных обществах соответствующим категориям и обозначаемым ими явлениям приписывается особый социокультурный статус, в этих сферах действуют разные методы социального контроля и регулирования.

В русской культуре оппозиция публичного и частного размыта, а сами полюсы ее сплошь и рядом не сформированы. Историки и социологи давно уже отметили как одну из особенностей русской истории дефицит того, что по-английски называется privacy (нечто приватное, интимное, сугубо личное, закрытое для посторонних). В русском языке нет даже такого слова. Вопреки распространенному мнению, проблема эта отнюдь не лингвистическая. Во французском языке эквивалента слову privacy тоже нет, приходится говорить la vie privеe, что на русский язык переводится как «частная жизнь» или как «личная жизнь»; в первом случае имеется в виду все, что не является общественным, публичным, а во втором – только личная, индивидуальная жизнь. Тем не менее, никто не считает, что у французов соответствующая потребность и социальные гарантии ее удовлетворения развиты слабее, чем у англичан или американцев.

Отмеченное многими исследователями (Shlapentokh, 1989; Хархордин, 2002) отсутствие понятия privacy в российской и советской ментальности исторически обусловлено прежде всего длительным существованием крепостного права и сельской общины. На протяжении значительной части российской истории гражданского общества практически не существовало, оно было поглощено деспотическим государством или полностью подчинено ему. Никаких гарантий неприкосновенности частной/личной жизни не было. Русский человек не мог сказать о себе: «Мой дом – моя крепость». Его имущество, семья и даже его собственное тело принадлежали не ему самому, а его господину. Это тормозило формирование личного самосознания и чувства собственного достоинства.

Одним из показателей «отрицания ценности личности» известный российский историк И. Н. Данилевский считает то, что подавляющее большинство людей Древней Руси анонимно: даже называя их имена, источники, как правило, не сохраняют почти никаких сведений об их личных качествах. С большим трудом, и то далеко не всегда, удается разыскать биографические данные. Личности всех оказываются «поглощенными» одной Личностью – государя. Наши представления о многих выдающихся деятелях русской истории часто имеют «мифологический» характер (Данилевский, 1998).

Социальная незащищенность усугублялась жилищной теснотой, скученностью и символической открытостью. Крестьянская община не допускала закрытости: все всё про всех знали, а любые отклонения от общепринятого жестко контролировались и пресекались. Это способствовало формированию особого типа коллективного сознания, получившего, в противоположность индивидуализму, название соборности , в которой многие авторы по сей день видят специфику и сущность «русской души». Это сказывается и на сексуальной культуре. Традиционный русский крестьянин воспринимал вторжение в его сексуальную жизнь со стороны других, будь то церковь, помещик, община или соседи, гораздо спокойнее, чем европеец, и это унаследовали следующие поколения. Впрочем, это также исторический феномен, связанный с патриархальными нравами.

Мужское и женское начало

Большие споры вызывает гендерная специфика русской культуры.

Древнерусское общество – типично мужская, патриархатная цивилизация, в которой женщины занимали подчиненное положение и подвергались постоянному угнетению и притеснению (Пушкарева, 1997). По словам Н. И. Костомарова, «русская женщина была постоянною невольницею с детства до гроба» (Костомаров, 1996. С. 81). В Европе трудно найти страну, где бы даже в XVIII—XIX вв. избиение жены мужем считалось нормальным и сами женщины видели в нем доказательство супружеской любви. В России это подтверждается свидетельствами не только иностранцев, но и русских этнографов (Ефименко, 1894. С. 82). О невнимании «старинных грамотников» к женщине писал и выдающийся фольклорист Ф. И. Буслаев.

В то же время женщины всегда играли заметную роль не только в семейной, но и в политической и культурной жизни Древней Руси. Достаточно вспомнить великую княгиню Ольгу, дочерей Ярослава Мудрого, жену Василия I, великую княгиню Московскую Софью Витовтовну, новгородскую посадницу Марфу Борецкую, царевну Софью, череду императриц XVIII в. В русских сказках присутствуют не только образы воинственных амазонок, но и беспрецедентный, по европейским стандартам, образ Василисы Премудрой. Европейских путешественников и дипломатов XVIII – начала XIX в. удивляла высокая степень самостоятельности русских женщин, то, что они имели право владеть собственностью, распоряжаться имениями и т. д. Французский дипломат Шарль-Франсуа Филибер Масон называл такую «гинекократию» противоестественной, русские женщины напоминали ему амазонок, а их социальная активность и любовные приключения казались вызывающими (Gr и ve, 1990. P. 926).

Проблема не столько в степени представленности мужского и женского начала в культуре, сколько в характере этой репрезентации.

Многие философы, фольклористы и психоаналитики говорят об имманентной женственности русской души и характера (Hubbs, 1988; Рябов, 2001). Некоторые авторы делали из этого обстоятельства далеко идущие политические выводы, трактуя «вечно бабье» начало российской жизни как «вечно рабье» (Бердяев, 1990а. С. 12), тоскующее по сильной мужской руке. У других это просто фольклорное наблюдение. По словам Г. Гачева, «субъект русской жизни – женщина; мужчина – летуч, фитюлька, ветер-ветер; она – мать сыра земля. Верно, ей такой и требуется – обдувающий, подсушивающий, а не орошающий семенем (сама сыра – в отличие от земель знойного юга); огня ей, конечно, хотелось бы добавить к себе побольше...» (Гачев, 1994. С. 251). Иногда акцент делают на внутрисемейных отношениях, утверждая, что в России «патриархат скрывает матрифокальность» (Rancour-Laferriere, 1995. P. 137): хотя кажется, что власть принадлежит отцу, в центре русского семейного мира, по которому ребенок настраивает свое мировоззрение, обычно стоит мать. Отец – фигура скорее символическая, реально всем распоряжается мать, и дети ее больше любят. Некоторые исследователи говорят об общей слабости или отсутствии «личностного мужского начала, умеющего увидеть одухотворенно-женское в женщине» (Кантор, 2003. С. 104).

Некоторые из этих суждений могут быть легко оспорены. Разделение властно-инструментальных и экспрессивно-эмоциональных функций, из которых первые традиционно считаются мужскими (отцовскими), а вторые женскими (материнскими), является если не всеобщим, то весьма распространенным кросскультурным феноменом, едва ли здесь есть что-то специфически русское (Кон, 2009а). Пословицы и поговорки, которыми часто подкрепляются, а на самом деле только иллюстрируются глобальные обобщения, как правило, содержат в себе не только тезис, но и антитезис. Кроме того, социологу и историку трудно представить себе русскую культуру как нечто единое и вневременное. Если разложить правовое положение женщин на отдельные права, получится, что в XIX – начале XX в. русские женщины имели преимущество перед западноевропейскими только в правах собственности и наследования (Миронов, 2000. Т. 1. С. 264). Если же сравнить признаки выделенных Гертом Хофстеде (Hofstede et al., 1998) фемининных и маскулинных культур, создается впечатление, что современная российская культура выглядит скорее фемининной, а традиционная – маскулинной. Однако предмет для размышлений, и не только философских, тут определенно есть.

Глава 2. ОТ ЯЗЫЧЕСТВА К ПРАВОСЛАВИЮ

Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»»; а что сверх того, то от лукавого.

Матфея, 5. 37

Древнеславянское язычество

Древнеславянское язычество не отличалось ни особым целомудрием, ни особой вольностью нравов.

Как и многие другие народы, древние славяне считали сексуальность космическим началом (Рыбаков, 1981; Гальковский, 1916; Топорков, 1984, 1991; Успенский, 1994; Левина, 1999). В русских народных песнях женственная березка нежно и страстно сплеталась с могучим дубом. Мать сыра земля оплодотворялась небесным дождем. В славянской мифологии существовали многочисленные женские божества. Особенно важны были рожаницы – девы, определявшие судьбу человека при рождении. Женским божеством плодородия и одновременно покровительницей брака была Лада.

Рожаницам соответствовало загадочное мужское божество – род . Некоторые исследователи приписывали ему особое значение, ставя впереди рожаниц и обозначая как имя собственное с прописной буквы, однако это, по-видимому, неверно.

Типичный древнерусский фаллический образ – животное, чаще всего лев, с длинным не то хвостом, не то половым членом, представлен даже в орнаментах средневековой церковной архитектуры (храм Покрова на Нерли, Дмитриевский собор во Владимире и др.).

Как и у других племен, у славян существовали многочисленные оргиастические обряды и праздники, когда мужчины и женщины сообща купались голыми, прыгали через костер и т. д. (праздник Ивана Купалы). В красочном описании Стоглавого собора говорится, что в эти дни «сходятся народи мужи и жены и девицы на ночное плещевание… на бесовские песни и плясание и на богомерзкие дела, и бывает отроком осквернение и девкам разтление» (Стоглав, 1863. С. 141).

Многие сексуальные обычаи, связанные с аграрными обрядами (Пропп, 1963), когда мужчины символически оплодотворяли Землю, сохранялись вплоть до конца XIX в. В некоторых районах Украины в XIX в. вместо ритуального совокупления на полях в период посевной существовал обычай перекатывания парами по засеянному полю и т. д. В некоторых регионах России мужики сеяли лен и коноплю без штанов или вовсе голышом, а на Смоленщине голый мужик объезжал на лошади конопляное поле. Белорусы Витебской губернии после посева льна раздевались и катались голыми по земле. В Полесье при посадке огурцов мужчина снимал штаны и обегал посевы, чтобы огурцы стали такими же крепкими и большими, как его член, и т. д. (Агапкина, Топорков, 2001; Кабакова, 2001).

Некоторые брачные обряды также включали в себя фаллические элементы – демонстрацию, облизывание и целование «срамоты мужской» и т. п. (Mansikka, 1922. S. 159, 162—165; Пушкарева, 2003).

Семантика русского мата

Для понимания дохристианского сексуального символизма очень важна история и семантика русского мата. Язык ругательств и оскорблений – так называемая инвективная лексика – очень древен. Категории архаического сознания располагаются как бы между двумя полюсами: святого, наделенного божественной благодатью и воспринимаемого как нечто особо чтимое, дорогое, и демонического, опасного. Эти понятия трактуются также в переносном смысле как чистое и нечистое – «грязное» = низкое = низменное = непристойное. Поскольку и боги, и демоны представляли для людей опасность, в обыденной жизни от них старались держаться подальше, не вызывать и не называть их всуе, без надобности. Инвективная лексика эти запреты нарушает, причем сила оскорбления прямо пропорциональна значимости нарушаемого им запрета (Жельвис, 1997).

Среди «сексуальных» ругательств можно выделить несколько крупных блоков:

1. Отправление ругаемого в зону женских гениталий, в зону рождающих, производительных органов, в телесную преисподнюю («пошел в пизду») – не что иное, как пожелание смерти.

2. Намек на то, что некто сексуально обладал матерью ругаемого, «еб твою мать».

3. Обвинение в инцесте с матерью, широко представленное в английских ругательствах (типа motherfucker ).

4. Обороты речи с упоминанием мужских гениталий (типа «пошел на хуй») помещают ругаемого в «женскую» сексуальную позицию, что равносильно лишению его мужского достоинства и вирильности.

Русский сексуальный словарь очень разнообразен и недостаточно изучен (Плуцер-Сарно, 2000, 2001). Немецкое издание знаменитого этимологического словаря Фасмера включало в себя почти все основные обсценные лексемы, но из русского издания статьи на слова «блядь», «ебать», «пизда» и «хуй» были изъяты, так как, по мнению редакции, они «могут быть предметом рассмотрения лишь узких научных кругов» (Фасмер, 1964. Т. I. С. 6). «Это характерная черта – издатели, в сущности, не стремятся скрыть от читателя соответствующие слова, но не хотят их назвать» (Успенский, 1994. Т. 2. С. 54). За формальной заботой о нравственности фактически скрывается первобытное «чур меня!».

Русский язык особенно богат «матерными» выражениями, хотя вопреки распространенному мнению он в этом не уникален, и такие выражения встречаются также в венгерском, румынском, новогреческом, китайском, суахили и многих других языках. Интерпретация этих выражений – кто именно «имел» твою мать – неоднозначна. Иногда подразумеваемым субъектом действия является говорящий, который тем самым как бы утверждает: «Я – твой отец» или «Я мог бы быть твоим отцом», зачисляя ругаемого в низшую социально-возрастную категорию. В русском языке местоимение «я» в этом контексте почти никогда не употребляется, а «матерные» обороты используются как для обозначения прошлого события, так и в повелительном наклонении и в инфинитиве. Но и без уточнения субъекта ругательство является очень сильным, – бросая тень на нравственность матери ругаемого, оно тем самым ставит под сомнение его происхождение. Другая интерпретация, восходящая к запискам немецкого дипломата XVI в. барона Сигизмунда фон Герберштейна, который писал, что обычное ругательство московитов: «Пусть собака спит с твоей матерью» (Герберштейн, 1988. С. 89) – считает субъектом «срамного» действия пса, связывая его с распространенными во многих языках выражениями типа «сукин сын», польское «пся крев» и т. п. (Isachenko, 1964). Если учесть, что собака в XVI в. считалась нечистым животным, оскорбление было очень сильным. Матерная брань уже в Древней Руси оценивалась как кощунство, оскверняющее и Матерь Божью, и мифологическую «мать сырую землю», и собственную мать ругающегося, но ничего не помогало, поскольку матерные выражения сами имеют сакральное происхождение и в прошлом были связаны с ритуальными функциями.

По мнению Б. А. Успенского, исследовавшего эти выражения в сравнительно-историческом плане (Успенский, 1994. Т. 2. С. 53—128), на самом глубинном, исходном, уровне они соотносятся с мифом о священном браке Неба и Земли, результатом которого является оплодотворение Земли. Связь матерной брани с идеей оплодотворения ясно проявляется в ритуальном свадебном и аграрном сквернословии, а также в ассоциации ее с громовым ударом. На этом уровне она не только не имела кощунственного смысла, но была магической формулой, священным заклинанием (аналогичные формулы существуют и в буддизме). На следующем уровне субъектом действия становится Пес как противник Громовержца и демоническое начало. Матерные выражения приобретают теперь кощунственный характер, выражая идею осквернения земли Псом, причем ответственность за это падает на голову собеседника. На третьем, еще более поверхностном, смысловом уровне объектом подразумеваемого действия становится женщина, тогда как субъектом его остается пес. Матерная брань переадресуется непосредственно к матери собеседника и становится его прямым оскорблением, ассоциируясь с выражениями типа «сукин сын». Наконец, на самом поверхностном, светском уровне субъектом действия становится сам говорящий, а его объектом – мать собеседника. Брань становится указанием на распутство, сомнительное происхождение и т. д.

Весьма сложной представляется связь русского мата с гендерными отношениями. Мат – типично мужской язык, употребляемый в закрытых исключительно мужских сообществах, выражающий агрессию и легитимирующий иерархические отношения власти, господства и подчинения (Михайлин, 2000). Вместе с тем матерные словосочетания нередко выражают не столько мужскую агрессию, сколько чувство неполноценности, испытываемое мужчиной, который считает, что с ним обращаются как с женщиной.

«Русский ощущает неприятность от мира, как то, что его гребут, как бабу. Это в известном присловье: “Жизнь Бекова: нас (гр) ебут, а нам – некого”.

Здесь тип бисексуальности самочувствия в русском космосе: в бабу меня превратили – выгребли меня и выгребают, а вот мужчиной стать никак не удается.

Что русский мужчина ощущает себя в большей части женщиной, очевидно из нецензурного слова.

Русский мужик в брани употребляет чаще всего – и в обращении к мужику же: ты, “блядь”, и ты “... а”, или “п-о-рванец”, где тоже главная идея “п... ”. Словом “б”, как прослойкой, пересыпано чуть ли не каждое слово речи, добавляя к нему эротически женский оттенок. Реже в ругательствах употребляется мужской корень “х... ” (ты – “х... моржовый” – реже и есть похвала даже). Зато часто: ты, “загребаный в рот” (т. е. претерпевший, как женщина, акт над собой) или – “я тебя в рот гребу”, или “я тебя гребал”. Или “от-гр-ебись”, “гребись ты в доску” и т. д. – это мольбы женщины оставить ее.

В основном ругательстве “е... твою мать” главное слово и идея “мать” – и звучит не как объект действия (как это буквально по смыслу слов), но как его сущность и основа.

Если же: “Ты что, офуел?” – тоже женское состояние обозначено: ошеломлен от “фуя”, не может прийти в себя.

“А на фуя?”, “На кой хер?” = зачем? – опять женский вопрос: в отношении к фую рассматривает (нет: “за какой п-ой?” – редко и искусственно). Так что русский мат действительно матерями и создан, женской субстанцией выработан (хотя выговорен – мужскою). Недаром так густо матерятся русские бабы» (Гачев, 1994. С. 225).

Матерная лексика повсеместно употреблялась в быту, она пронизывает весь русский фольклор. В новейшем словаре приводится 400 идиом и языковых клише и более 1000 фразеологически связанных значений слова «хуй» (Плуцер-Сарно, 2001).

Как пишут канадские лингвисты Феликс Дрейзин и Том Пристли, «мат – это теневой образ русского языка в целом. С семантической точки зрения нас интересуют способы сообщения, посредством мата, общих повседневных смыслов, выходящих за пределы прямого оскорбления и секса. Мы видим в мате особую форму экспрессивного, нестандартного языка, который по самой сущности своей нейтрален по отношению к обозначаемым им значениям. Трехэтажный мат является поэтому не просто скопищем непристойностей, но системой рафинированных, сложных структур. Мат – это потенциально безграничное количество выражений...

Мат характеризуется острым контрастом между узкой ограниченностью его базовых элементов... и богатыми семантическими возможностями их применения... Этот контраст порождает в мате эстетическую функцию “овладения реальностью” путем выхода за пределы базового обсценного словаря. Эта функция возвышает мат до уровня особого жанра народного искусства, в котором более или менее искушены миллионы русских» (Dreizin, Priestley, 1982. P. 233—234. Ср.: Rancour-Laferriere, 1985).

Самая залихватская матерщина в Древней Руси, как и сегодня, не всегда была оскорблением и могла не ассоциироваться с конкретными сексуальными действиями. По наблюдениям этнографов XIX в., сквернословие в обращении вызывало обиду, только если произносилось серьезным тоном, с намерением оскорбить, в шутливых же мужских разговорах оно служило дружеским приветствием или просто «приправой», не имевшей специфически сексуального смысла. Это верно и сейчас: употребляя матерные выражения, люди зачастую не имеют в виду соответствующие сексуальные действия, а дети часто и не догадываются о них. Поскольку иностранцы этого юмора не понимали, русские нередко казались им значительно более сексуально искушенными, чем было в действительности.

Сексуальные нормы православия

Христианизация Киевской Руси, начавшаяся в IX и завершившаяся в XI в., существенно повлияла на сексуальный символизм и сексуальное поведение русичей (Левина, 1999; Пушкарева, 1996), принеся с собой не только неизвестные раньше ограничения, но и негативное отношение к сексу как таковому.

Православие, как и вообще христианство, считает секс и все с ним связанное, нечистым порождением Сатаны. Разграничение «нечистого» и «греховного» было довольно расплывчатым.

Важнейшим символом сексуального желания в русской иконописи были большие висячие груди; ими иногда наделялись даже прелюбодеи-мужчины. Змей-искуситель (в греческом языке это слово мужского рода, в русском же были возможны как мужская – «змий», так и женская – «змея» формы) также иногда изображался с большими женскими грудями. И позже женщина обычно изображается как опасный источник соблазна. Глава движения нестяжателей Нил Сорский (1433—1508) запрещал впускать в монастырь не только женщин, но и «бессловесных коих женска пола» (то есть самок животных), а его идейный противник Иосиф Волоцкий писал, что безопаснее разговаривать с дьяволом, «нежели с женами благообразными и украшенными» (Абрашкевич, 2004. С. 399. Ср.: Левина, 1999. С. 419—420). В одной русской сказке женщина умудряется соблазнить и перехитрить самого дьявола. Напротив, хорошая, порядочная женщина мыслится абсолютно асексуальной.

В Западной Европе аскетические нормы раннего христианства в эпоху Возрождения были сильно ослаблены и скорректированы под влиянием античности. На Руси этого влияния не было. Православный телесный канон, построенный по образцу византийского, значительно строже и аскетичнее католического.

Разное отношение к телесности сквозит уже в сочинениях западных и восточных отцов церкви. Августин допускал, что, оставаясь в раю, «люди пользовались бы детородными членами для рождения детей» и «могли выполнять обязанности деторождения без постыдного желания» (Блаженный Августин, 1994. XIV: 24, 26). Иначе зачем Бог создал половые органы? Напротив, один из отцов восточной церкви патриарх Константинопольский Иоанн Златоуст (347—407) комментирует стих «Адам познал Еву, жену свою» (Бытие, 4:1) в том смысле, что это произошло уже после грехопадения и изгнания из рая. «Ибо до падения они подражали ангельской жизни, и не было речи о плотском сожительстве» (цит. по: Неллас, 2000. № 6. С. 85).

На древнерусских иконах тело, как правило, полностью закрыто. Нет ни кормящих мадонн, ни пухлых голеньких младенцев, ни кокетливых Адамов и Ев, ни соблазнительно распластанных мучеников. Младенец Иисус обычно изображается в длинном платье до пят. На иконах XVI—XVII вв., изображающих Крещение Господне, Христос иногда представлен почти нагим, но тело его остается аскетическим, гениталии не изображены либо прикрыты (на выставке частных коллекций в Музее им. Пушкина представлена новгородская икона XV в., изображающая нагого Христа). Чресла распятого Христа также всегда прикрыты, и не полупрозрачным шарфиком, как на некоторых европейских полотнах, а солидной плотной повязкой или покрывалом. У святых открыты только ступни, самое большее – щиколотки и ноги до колен. Полунагими, одетыми в лохмотья или звериную шкуру, изображались лишь юродивые, нагота которых символизировала, с одной стороны, чистоту и святость, а с другой – вызов земной роскоши.

Восточное и западное христианство не совсем одинаково трактуют образ Девы Марии (Аверинцев, 1982; Христианство, 1994, С. 58; Святая Русь…, 2000. С. 83—84; Католическая энциклопедия, 2002. С. 628—630). Богородица, Богоматерь, Матерь Божья, Пресвятая Дева и Мадонна – синонимы, стоящие за ними тонкие богословские различия не имеют отношения к повседневной жизни. Однако обыденное сознание, а вслед за ним и философия находят в них закодированную иерархию черт идеальной женственности, подчеркивая, что «женщина обретает ценность в русском космосе в первую очередь в ипостаси матери» (Рябов, 1999. С. 298). Православный культ Богородицы – это культ материнства, в котором не может быть ничего эротического. Католическая Madonna («моя госпожа» или «моя женщина») или «наша госпожа» (Notre Dame, Our Lady) допускает более интимное отношение к себе, мужчина может видеть в ней не только мать, но и прообраз идеальной возлюбленной. Хотя с точки зрения церковной доктрины это кощунственно, такая аберрация проявляется и в иконографии, и в поэзии трубадуров.

Православная иконопись гораздо аскетичнее западного религиозного искусства. Правда, в отдельных храмах XVII в. (церковь Святой Троицы в Никитниках, церковь Вознесения в Тутаеве и др.) сохранились фрески, достаточно живо изображающие полуобнаженное тело в таких сюжетах, как «Купание Вирсавии», «Сусанна и старцы», «Крещение Иисуса». Имеется даже вполне светская сцена купающихся женщин (Flegon, 1976). Однако это шло вразрез с византийским каноном и было исключением из правил. Хотя в позднейшей православной живописи табуирование наготы несколько ослаблено, она все равно встречается редко, даже если сюжет картины ее в принципе допускает. Тщательно регламентировалось и иконописное изображение лица, особенно губ. На древнерусских иконах рот очень маленький, губы плотно сжаты, нет даже полуулыбки. Это явно связано с сексуальными ассоциациями (Пушкарева, 2003).

Столь же строгими были и поведенческие установки. Целомудрие («полная мудрость»), сохранение девственности и отказ от половых сношений даже в браке (жить, «плотногодия не творяху») почитались «святым делом». Непорочное, «бессеменное» зачатие, которое канонически ограничивается Иисусом Христом, иногда распространялось и на некоторых православных святых. Согласно житию святого Дмитрия Донского, этот вполне исторический князь и его жена княгиня Авдотья обходились без плотских отношений, что не помешало им родить многочисленных детей. Отступления от этого принципа были допустимыми и законными – «в своей бо жене нет греха» – лишь в законном церковном браке и исключительно «чадородия ради», а не «слабости ради».

Все физиологические проявления сексуальности считались нечистыми и греховными. Ночные поллюции и сопутствующие им эротические сновидения рассматривались как прямое дьявольское наваждение, заслуживающее специального покаяния. Половое воздержание было обязательным по всем воскресеньям и церковным праздникам, по пятницам и субботам, а также во все постные дни. При строгом соблюдении всех этих запретов люди могли заниматься сексом не больше пяти-шести дней в месяц. Особенно много заботы клирики проявляли о воздержании по субботам, поскольку по старым языческим нормам именно субботние вечера лучше всего подходили для секса.

Считалось, что ребенок, зачатый в неположенный день, уже несет на себе бремя греха, хотя некоторые иерархи, например епископ Новгородский Нифонт (XII в.), полагали, что молодые супруги, если они не смогут удержаться от близости в праздник или во время поста, достойны снисхождения. Лишь бы только не было прелюбодеяния «с мужескою женою» (Романов, 1966. С. 190).

Чтобы супругам было легче соблюдать правила воздержания, некоторые духовные лица рекомендовали им иметь в доме две кровати и спать отдельно, что было в то время малореальным.

Хотя в браке половая жизнь допускалась, она оскверняла человека. Скверна подлежала смытию. Мужчина, не вымывшийся ниже пояса после полового акта, не смел ни войти в церковь, ни целовать святые мощи, ни посещать святых отшельников. Церковные иерархи спорили, возможно ли иметь супружеские отношения в присутствии икон, крестов и прочих священных предметов. Епископ Нифонт, ссылаясь на греческие обычаи, не усматривал в этом греха, но в XVI в. возобладало противоположное мнение.

Особенно много запретов накладывалось на женскую сексуальность (см. Пушкарева, 1999а, 1999б, 1999в, 2003; Агапкина, 1996). Менструирующая женщина не должна была ни иметь сношений с мужем, ни ходить в церковь, ни получать причастие. Нарушение этого запрета каралось довольно строго. По одной легенде, женщина в периоде менструации, нечаянно зашедшая на могилу неизвестного святого, была поражена молнией. В другом рассказе, женщина, принимавшая причастие каждую неделю, превратилась в лошадь. Если менструации неожиданно начинались в церкви, женщина должна была немедленно уйти, как бы это ни было ей неловко. В противном случае назначалось церковное покаяние: шесть месяцев поста и по пятьдесят земных поклонов ежедневно.

Тщательно регламентировались сексуальные позиции (Ле вина, 1999). Единственной «правильной» позицией была так называемая миссионерская: женщина лежит на спине, а мужчина – на ней («Живот на живот – все заживет»). Эта позиция называлась «на коне» и подчеркивала господство мужчины над женщиной в постели, как и в общественной жизни. Напротив, позиция «женщина сверху» считалась, как и на Западе, «великим грехом», вызовом «образу Божию» и наказывалась длительным, от трех до десяти лет, покаянием с многочисленными ежедневными земными поклонами. Интромиссия сзади тоже запрещалась, так как напоминала поведение животных или гомосексуальный акт. Вагинальная интромиссия сзади и анальная интромиссия считались одинаково противоестественными и назывались «скотским блудом» или «содомским грехом с женою». Минимальное покаяние за этот грех составляло шестьсот земных поклонов, максимальное – отлучение от церкви. При этом принимались во внимание конкретные обстоятельства: как часто практиковалась греховная позиция, кто был ее инициатором, участвовала ли жена добровольно или по принуждению мужа. Молодым парам, до 30 лет, обычно делалось снисхождение, старшие наказывались суровее.

Внегенитальные ласки, например глубокие поцелуи, которые иногда называли «татарскими», хотя они были известны на Руси задолго до татаро-монгольского нашествия, также считались греховными, но наказывались сравнительно легко – двенадцатью днями поста. Введение мужем во влагалище жены пальца, руки, ноги или предмета одежды наказывалось тремя неделями поста. Фелляция и куннилингус были более серьезными грехами – за них полагалось от двух до трех лет поста, почти как за прелюбодеяние или кровосмешение со свойственниками. Канонический сборник XV в. устанавливал суровость духовных наказаний по трем шкалам – длительности епитимьи, длительности поста и количеству земных поклонов. Например, глубокий поцелуй («язык влагая в рот жене или другу») карался постом в двенадцать дней; за сношение с женой сзади («се бо скотски есть») полагалось сорок дней епитимьи, а за то же действие «через задний проход» – три года; тому, кто признавался «помысливше на скот с похотью», полагалось семь дней поста и двадцать поклонов, а за «помысел с похотью о чужой жене» назначалось большее наказание – десять дней поста и шестьдесят поклонов. В эту сложную шкалу входили и однополая любовь, и групповой секс («с своей женой блуд творяще, а чужую за сосец держаще, или за ино что» – тридцать дней, шестьдесят поклонов). Наказания за подобные прегрешения для духовных лиц более суровы, чем для прихожан.

В исповедном чине православной церкви, который восходил к византийскому образцу Иоанна Постника и был в ходу на протяжении большей части XIX в., свыше половины вопросов касались нарушений седьмой заповеди – иначе говоря, сексуальности. В чине XIV в. список лиц, с которыми могли согрешить прихожанки, начинается с «отца родного» и через деверя, зятя, монаха и духовного отца доходит до скота: «Или со скотом блуда не сотворила ли?» Далее «в этом бесстыдном перечне идут вопросы о лесбиянстве, о взаимном онанизме и о таких технических деталях, которые здесь немыслимо даже называть» (Рыбаков, 1993. С. 95).

Интересно, что детали, о которых новгородский священник спрашивал своих прихожанок в XIV в., российский историк конца XX в. не смеет даже назвать. В требнике, употреблявшемся русской церковью в XVII в., кающемуся пред лагалось «явственно исповедать все свои согрешения, в которые он от рождения впал. И со многими ли пал, с мужеским ли или женским полом, или чрез естественные согрешения впал, или с четвероногим, в пьянстве, или трезв был, и кое время в том пребыл».

Чин исповеди начинался вопросами: «Как растлил девство свое? С отроками, или с женами, или девицами, или с животными чистыми или нечистыми, или содомски? До своей жены не блудил ли с кем? В руку блуда не сотворил ли или в свой проход чем? Не смотрел ли с помыслом блудным на кого, и не вступил ли кому на ногу блуда ради? За руку, или за ино что не хватал ли, или целовал кого с похотью? На друга не взлазил ли, и на себе не вспущал ли? От младенчества с отроками не соблудил ли? Или с церковницею какою не блудил, или с девицею, или с мужнею женою, или со вдовою, или со скотом, или с птицею?»

Женщин вопрошали: «До брака блуда с кем не сотворила ли, с отроками или с женатыми мужами? Не посмотрела ли тайно на мужскую срамоту? Не давала ли кому себе хватать за груди или за срамное место? Не целовала ли кого, подругу или мужеска пола? Не играла ли с подругами неподобно, сиречь не взлазила ли на них с похотью, и на себя не вспущала ли? От разжжения похотного в свое естество не сотворила ли блуда перстом или иным чем? Не хватала ли мужчин своею рукою за тайный уд?»

Духовник должен был не просто расспрашивать о грехе, но и требовать подробного рассказа о каждом прегрешении: когда, где, с кем и при каких обстоятельствах оно было совершено. Все же остальные грехи часто умещаются в краткой фразе: «А после сего вопросить об убийстве и воровстве».

Многие кающиеся, особенно подростки, узнавали о тех или иных грехах исключительно из вопросов духовника. Таким образом, исповедь иногда достигала противоположной цели: вместо того чтобы вызвать чувство раскаяния, духовник своими вопросами «сексуально просвещал» и смущал кающегося. Это не могло не влиять на психическое здоровье самого духовника, особенно молодого и неопытного (Зайцева, 2005).

В конце XIX в. некоторые богословы высказались за пересмотр этого чина, так как он подсказывал прихожанам грехи, о которых те, возможно, не догадывались, но могли впасть в соблазн, узнав об их существовании на исповеди, однако этот тонкий аргумент не возымел действия. Мы и сегодня не знаем, какое влияние на сексуальную мораль православных оказывал обычай четыре раза в год отвечать на вопрос, не согрешили ли они с сестрой, с попом или с отцом родным. Впрочем, исповедный чин «работал» не как догма, а скорее в качестве полуструктурированного, как сказали бы сегодня, интервью: священник не был обязан задавать все вопросы, но мог выбирать из них нужные (Эткинд, 2001. С. 458).

Поскольку единственным оправданием половой жизни было деторождение, всякая попытка предотвратить зачатие была настолько греховной, что контрацепция, искусственный аборт и детоубийство сплошь и рядом не различались и одинаково назывались «душегубством». Попытки предотвратить зачатие с помощью трав или заговоров иногда карались даже строже, чем аборт, потому что это было не только покушение на жизнь нерожденного младенца, но и языческое, антихристианское знахарство и ворожба, которыми занимались «бабы богомерзкие». Вообще, сексуальные грехи, как и на Западе, очень часто ассоциировались с колдовством.

Сурово осуждалось сексуальное насилие. Во всех древних обществах оно было массовым явлением, особенно в периоды войн и мятежей. В отличие от права многих других народов, рассматривавших изнасилование как разновидность блуда или прелюбодеяния, православная церковь выдвигает на первый план наносимое женщине «бесчестье». Согласно Русской правде Ярослава Мудрого, дела об изнасиловании подлежали двойной юрисдикции, духовной и светской. Семейный статус изнасилованной женщины и социальное положение насильника не имели значения, но изнасилование знатной женщины наказывалось более высоким штрафом, чем простолюдинки. Кроме того, принималась во внимание репутация женщины. Последующая женитьба виновника на жертве не была смягчающим обстоятельством: человек, обес честивший женщину, не считался подходящим зятем и должен был понести заслуженную кару.

«Противоестественный» секс

Много места в исповедальных книгах занимает «противоестественный» секс.

Самым массовым грехом была мастурбация, которую называли греческим словом «малакия» или славянским «рукоблудие». Мастурбировать или даже сознательно предаваться похотливым мыслям значило вызывать Дьявола.

«О малакии. Малакию деющий и тем блудящий да приимет запрещение на 3 года по 24 поклона. Малакия же два различия имеет: одни это делают руками, другие же бедрами своими. И злее малакия руками, а не бедрами, но и обои они злы и лукавы. Есть же и женская малакия, когда жены деют друг другу. О том же добро есть отцу духовному это искоренять и дать им запрещение на лето едино» («А се грехи злые, смертные…», 1999. С. 26).

В одной легенде, распространенной в России XVII в., юноша, регулярно занимавшийся рукоблудием, обнаружил, что его член превратился в змею. Но поскольку этот порок не затрагивал главных социальных интересов и к тому же был очень распространен, его наказывали сравнительно мягко – постом от сорока до шестидесяти дней и многочисленными земными поклонами. Техника мастурбации особого значения, по-видимому, не имела, но страх перед ней был велик, и такие факты редко предавались гласности.

На рубеже XX в. корреспондент Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (Тенишевский архив – один из важнейших источников по истории быта и нравов русского крестьянства), описывая быт и нравы крестьян Владимирской губернии, писал, что «противоестественные шалости встречаются среди детей, среди взрослых таких случаев нет». Впрочем, в другом отчете описывается случай онанирования при помощи колесной гайки от тарантаса (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 276).

Понятие содомии в Древней Руси было еще более расплывчатым, чем на Западе, обозначая и однополые сексуальные отношения, и анальную интромиссию, независимо от пола партнеров, и вообще любые отклонения от «нормальных» сексуальных ролей и позиций, например совокупление в позиции «женщина сверху». Самым серьезным грехом было «мужеблудие» или «мужеложство», когда связь с «неправильным» сексуальным партнером усугублялась «неправильной» сексуальной позицией (анальная пенетрация). Церковное покаяние за него колебалось от одного до семи лет, в тех же пределах, что и гетеросексуальные прегрешения. При этом во внимание принимали и возраст грешника, и его брачный статус, и то, как часто он это делал, и меру его собственной активности. К подросткам и молодым мужчинам относились снисходительнее, чем к женатым. Если анальной пенетрации не было, речь шла уже не о мужеложстве, а всего лишь о рукоблудии. Требники XV – XVI вв. часто затрагивают эту тему:

«В друг друга совокупление, рукоблудие с [в]деванием…»

«Грех есть с кумами или с ближними игра[ть] до [истекания] семени».

«Не пался ли от своея жены с мужеским полом…?»

«Или удом своим чужого тыкал?»

«Или с чужим играл до истечения?»

«Или с отроками блудил?»

«Не толкал ли седалищем в игре друга?»

«Не рукоблудствовал ли друг с другом, ты – его, а он – твой уд?»

«Грех есть мочиться с другом, пересекаясь струями» («А се грехи…», 1999. С. 46, 47, 38, 64, 60, 110—111, 48).

Лесбиянство считалось разновидностью рукоблудия. Новгородский епископ Нифонт (XII в.) даже считал сексуальный контакт двух девушек-подростков меньшим грехом, чем «блуд» с мужчиной, особенно если девственная плева оставалась целой (Левина, 1999).

Церковь очень беспокоило распространение мужеложства в монастырях (одни люди уходили в монастырь, чтобы укрыться от плотского соблазна или избежать неприемлемых для них связей с женщинами, другие, напротив, видели в этом возможность реализовать свои необычные наклонности). Подобно католической церкви, православная церковь издавала многочисленные правила на сей счет. «Если два чернеца лягут на единую постель, то да нарекутся блудниками» – гласят правила о монахах XIII в. («А се грехи…», 1999. С. 20). Нил Сорский рекомендовал сторониться не только женщин, но и юных, безбородых женственных лиц, которые сам дьявол изготовил как ловушки для монахов (Левина, 1999. С. 419).

Тем не менее, монастыри считались главным рассадником этого порока. Англичанин Флетчер в конце XVI в. писал: «О жизни монахов и монахинь нечего рассказывать тем коим известно лицемерие и испорченность нравов этого сословия. Сами русские… так дурно отзываются о них, что всякий скромный человек поневоле должен замолчать» (Флетчер, 2002. С. 129—130). М. В. Ломоносов говорил:

«Взгляды, уборы, обходительства, роскоши и прочие поступки везде показывают, что монашество в молодости ничто иное есть, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство, наносящее знатный ущерб размножению человеческого рода, не упоминая о бывающих детоубивствах, когда законопреступление закрывают злодеянием. Мне кажется, что надобно клобук запретить мужчинам до 50, а женщинам до 45 лет» (Ломоносов, 1950. С. 602.).

К фактам содомии у мирян относились спокойнее. В Домострое содомия упоминается вскользь, как бы между прочим. В Стоглаве (1551) ей посвящена специальная глава «О содомском грехе», предписывающая добиваться от виновных покаяния и исправления, «а которые не исправляются, не каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и в церковь входу не давали» (Стоглав, 1863. С. 109). Однако, как не без иронии подметил Леонид Хеллер, пьянство осуждается там гораздо более темпераментно (Heller, 1992). Почти все иностранные путешественники и дипломаты, побывавшие на Руси в XV—XVII вв. (Сигизмунд Герберштейн, Адам Олеарий, Жак Маржерет, Самуил Коллинз и др.), отмечали широкое распространение содомии во всех слоях общества и удивительно терпимое, по тогдашним европейским меркам, отношение к ней. Английский поэт Джордж Тэрбервилл, посетивший Москву в составе дипломатической миссии в 1568 г., был поражен открытой содомией русских крестьян даже сильнее, чем казнями Ивана Грозного. В стихотворном послании своему другу Эдварду Данси он писал:

Хоть есть у мужика достойная супруга,

Он ей предпочитает мужеложца-друга.

Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.

Вот в грех какой его ввергает хмель.

Перевод С. Карлинского (Карлинский, 1991. С. 104).

По-видимому, баловался с переодетыми в женское платье юношами и сам Иван Грозный. Такие подозрения высказывались современниками по поводу его отношений с юным женоподобным Федором Басмановым, который услаждал царя пляской в женском платье.

По словам хорватского католического священника Юрия Крижанича, жившего в России с 1659 по 1677 г., «в России, таким отвратительным преступлением просто шутят, и ничего не бывает чаще, чем публично, в шутливых разговорах один хвастает грехом, иной упрекает другого, третий приглашает к греху; недостает только, чтобы при всем народе совершали это преступление» (Крижанич, 1860. С. 17—18).

«Даже страшный грех содомский в этой стране почти не считается преступлением; в пьяном виде они очень к нему склонны», – вторит ему автор описания России в царствование Алексея Михайловича англичанин Джон Перри (цит. по: Хили, 2008. С. 374).

В массовом сознании содомия чаще всего ассоциировалась с женственностью и нарушением гендерных стереотипов в одежде и поведении. Ее адептов обвиняли также в следовании заграничной моде. Митрополит Даниил, популярный московский проповедник эпохи Василия III, в своем двенадцатом поучении сурово осуждает женоподобных молодых людей, которые «женам позавидев, мужеское свое лице на женское претворяеши»: бреют бороду, натираются мазями и лосьонами, румянят щеки, обрызгивают тело духами, выщипывают волосы на теле и т. п. (Гудзий, 1962. С. 264). Столетием позже знаменитый непримиримый протопоп Аввакум навлек на себя страшный гнев воеводы Василия Шереметева, отказавшись благословить его сына, «Матфея бритобрадца».

Конечно, судить по этим жалобам о степени реальной распространенности явления невозможно: служители церкви всегда склонны преувеличивать пороки своей паствы, кроме того, обвинения в сексуальной ереси помогали скомпрометировать врага. Нельзя принимать на веру и все суждения иностранцев, многие из которых находились во власти негативных стереотипов, воспринимали «московитов» как «варваров» и автоматически приписывали им всевозможные пороки. Так поступали в то время с любыми иноверцами [1] .

Европейцев шокировали не столько сами факты «содомии», сколько равнодушное отношение к ним. Но бытовое равнодушие не означало официальной терпимости. По свидетельствам Григория Котошихина и других авторов XVII в., в царствование Алексея Михайловича за «содомское дело» карали так же, как за богохульство – сожжением заживо.

В светском законодательстве наказание за «противоестественный блуд» впервые появилось в воинских артикулах Петра I, составленных по шведскому образцу. В «Кратком артикуле» князя Меншикова 1706 г. было введено сожжение на костре за «ненатуральное прелюбодеяние со скотиной», «муж с мужем» и «которые чинят блуд с ребятами». В Воинском уставе 1716 г. Петр наказание смягчил, заменив сожжение телесным наказанием и вечной ссылкой, оставив смертную казнь только в случае применения насилия. Это законодательство касалось только военных и не распространялось на гражданское население (подробное изложение этих документов см.: Хили, 2008. С. 374—377).

Хотя формально церковные нормы регламентировали все стороны бытия, их реальное влияние на повседневную жизнь средневековой Руси было значительно слабее, чем на Западе. Как отмечает В. М. Живов, на Руси многие люди не исповедовались и не причащались по нескольку лет сряду, не считая это со своей стороны большим упущением. Особенно это было развито в низшей среде общества, в массе народа. Даже набожные люди, и те приступали к таинству покаяния однажды в год. Другие делали и того хуже: являлись к духовнику на исповедь и утаивали пред ним свои грехи, а после даже хвастались этим, говоря с насмешкой: «Что мы за дураки такие, что станем попу сознаваться!» Даже многие православные святые, судя по их житиям, впервые исповедовались лишь на смертном одре.

Второй существенный момент, отмеченный Живовым, – недостаточная индивидуализация понятия греха: «Грех воспринимался в большой степени как экзистенциальная характеристика человеческой жизни, а не как личная вина. Характерным образом в России XVIII—XIX века, в отличие от Запада, преступники – всякие там убийцы, грабители, воры – вызывали в народе жалость и сочувствие, они воспринимались как жертвы – не столько, видимо, государственной системы, сколько неизбывных черт человеческого существования в этом мире. Их страдания рассматривались не как заслуженное наказание, но, скорее, как проявление бедственности земного бытия» (Живов, 2009).

Это сильно уменьшало влияние религии на повседневную жизнь и способствовало развитию того, что много позже станут называть двоемыслием.

Глава 3. НАРОДНЫЕ ОБЫЧАИ И НРАВЫ

Грех – пока ноги вверх, а опустил – так и Бог простил.

Р усская поговорка

Насколько эффективны были церковные предписания, как религиозная норма соотносилась с повседневностью и как то и другое изменялось в ходе исторического развития? Ответить на эти вопросы довольно трудно.

Норма, обычай и поведение

Во-первых, сама нормативная культура неоднозначна. Часто церковный канон требовал одно, а народные обычаи, укорененные в более древних языческих представлениях, – совершенно другое. Многие церковные предписания народное сознание просто не принимало всерьез.

Во-вторых, социально-культурные нормы никогда и нигде не выполняются всеми и полностью. Всегда существует множество социально-классовых, сословных, исторических, региональных и индивидуальных вариаций. Чем сложнее общество – тем больше в нем нормативных и поведенческих различий, которые ни в коем случае нельзя усреднять.

В-третьих, эволюция форм сексуального поведения неразрывно связана с изменением институтов, форм и методов социального контроля. Одни действия контролируются церковью, другие – семьей, третьи – сельской общиной, четвертые – государством и т. д. Разные институты и способы социального контроля всегда так или иначе взаимодействуют, подкрепляя или ослабляя друг друга.

История нравов и повседневной жизни требует гораздо более разнообразных источников, чем история нормативных канонов. Сексуальность средневековой России реконструируется в основном по законодательным документам покаянным книгам и житиям святых. Применительно к более поздним историческим периодам к этим источникам добавляются другие: данные переписей населения, со циально-медицинская статистика, этнографические описания народных обычаев, личные документы (дневники, автобиографии, письма), художественная литература, биографии, педагогические сочинения и многое другое. Каждый вид источников имеет собственную специфику, изучение которой невозможно без надлежащих профессиональных навыков. Даже такие близкие дисциплины, как этнография и фольклористика, интерпретируют одни и те же данные по-разному. Нормативные источники, составляющие кодекс средневековой «сексуальной этики», и так называемый «эротический фольклор» – принципиально разные формы дискурса, их невозможно свести к общему знаменателю (Байбурин, 1993; Левин, 2004; Панченко, 2002).

Кроме того, необходимо учитывать, под каким углом зрения и с какой целью составлен тот или иной текст и каковы идеологические установки авторов, на труды которых мы опираемся. Всякое описание есть одновременно интерпретация. Писатель или этнограф, симпатизирующий крестьянской общине, описывает ее совершенно иначе, нежели тот, кто считает ее тормозом исторического развития. Особенно тенденциозны описания неприемлемых для автора и его адресата форм поведения. Не менее важен контекст. Обсуждение «сексуальной свободы» в связи с эволюцией института брака и семьи совсем не то же самое, что в контексте борьбы с проституцией или эпидемиологии венерических заболеваний. В первом случае она будет выглядеть как положительная, а во втором как отрицательная ценность. Поэтому любые обобщения в этой области условны и приблизительны, а одним фактам легко противопоставить другие.

Семейные ценности

Церковь стремилась поставить под свой контроль как поведение людей, так и их помыслы. Но хотя греховны были все не освященные церковью половые связи, главное внимание уделялось защите института брака. Супружеская измена, «прелюбодеяние», считалось гораздо более серьезным прегрешением, нежели «блуд». Народное сознание разделяло, но по-своему корректировало эту систему ценностей.

Быт и нравы русского крестьянства, включая сексуальные ценности, оставались относительно стабильными в течение столетий. В центре всей жизни крестьянина стояла семья, а главным регулятором его отношений с окружающими была сельская община.

Для Европейской России было типично раннее и почти всеобщее вступление в брак (Миронов, 2000. Т. 1, гл. 3). По свидетельству Н. И. Костомарова, в XVI-XVII вв. русские женились очень рано, бывало, что жених имел от 12 до 13 лет. Правда, против слишком ранних браков возражали и церковь, и государство. В 1410 г. митрополит Фотий в послании новгородскому архиепископу строго запрещал венчать «девичок меньши двунацати лет» (Романов, 1966. С. 188). Петр I в 1714 г. запретил дворянам жениться до 20 и выходить замуж до 17 лет. По указу Екатерины II (1775 г.) всем сословиям запрещалось венчать мужчин моложе 15, а женщин – моложе 13 лет; в случае нарушения этого указа брак расторгался, а священник лишался сана. В дальнейшем нижняя граница брачного возраста еще более повысилась. В середине XIX в. разрешалось венчать невест лишь по достижении ими 16, а женихов – 18 лет (Терещенко, 1848. С. 37—38).

Но и откладывать брак не рекомендовалось. В 1607 г. царь Василий Шуйский предписывал всем, что «держат рабу до 18 лет девку, а вдову после мужа более дву лет, а парня холостаго за 20 лет, а не женят и воли им не дают... тем дати отпускныя...» (Татищев, 1996. Т. 7. С. 374).

Браки заключались не по собственной воле молодых, а по усмотрению родителей. Иногда жених даже не видел свою невесту до самой свадьбы. Память о ранних, почти детских, браках была еще повсеместно жива в конце XIX – начале XX в. Во многих районах они и реально существовали в скрытой форме. Отцы сосватывали своих детей-подростков в 12—13 лет, в 14—16 объявляли их женихом и невестой, а в 16—17 лет венчали. В южнорусских и западнорусских районах иногда устраивали действительную свадьбу 12—14-летних подростков со всеми обрядами, кроме брачной ночи, но до наступления совершеннолетия «молодые» жили порознь в домах своих родителей (Бернштам, 1988. С. 48—49).

Например, в Елатомском уезде Тамбовской губернии подростков женили, когда девочка еще играла в куклы, а ее мужа наказывали розгами. Постепенно их приучали видеть друг друга и играть, но на ночь разводили по домам или по разным комнатам и лишь в 15 лет сводили для брачной жизни. Подобные браки были известны и на Севере: бабушки середины XIX в. вспоминали, как на другой день после свадьбы они бегали домой за куклами. Особая склонность к ранним бракам существовала в старообрядческой среде. По данным выборочных медицинских обследований, в 1880-х годах в одном из уездов Ярославской губернии 4% крестьянских женщин выходили замуж до начала менструаций, в Тульской губернии таковых было свыше 20%.

В том, чтобы не откладывать брак, были заинтересованы и семья, и община, и сами молодые люди. До брака крестьянский парень, сколько бы ему ни было лет, никем в деревне всерьез не принимался. Он – не «мужик», а «малый», который находится в полном подчинении у старших. Он не имеет права голоса ни в семье («не думает семейную думу»), ни на крестьянском сходе – главном органе крестьянского самоуправления. Полноправным «мужиком» он становится только после женитьбы (Миронов, 2000. Т. 1. С. 161).

Холостяков в деревне не любили и не уважали. «Холостой, что бешеный». «Холостой – полчеловека», – говорили крестьяне. Еще хуже было положение незамужней старой девы.

Возрастные нормы и представления о совершеннолетии варьировали в разных губерниях, но были весьма устойчивыми. Брачный возраст постепенно повышался, но вступление в брак было практически всеобщим. По данным переписи населения 1897 г., в сельском населении Европейской России к 40—49 годам лишь около 3% мужчин и 4% женщин никогда не состояли в браке (Тольц, 1977).

Отношение к девственности

В качество одного из главных доводов в пользу ранних, до 14—15 лет, браков часто упоминалась необходимость сохранения целомудрия, причем моральная «невинность» была практически синонимом анатомической «девственности». За утрату девственности и добрачные связи детей отвечали их родители. Хотя потеря невинности до брака не была по закону препятствием к его заключению, сохранению девственности придавали большое значение.

Само слово «невеста» буквально означает «неведомая», «неизвестная». Среди свадебных и венчальных ритуалов XIV—XV вв. существовал, хотя и не был всеобщим, унизительный обычай «вскрывания» невесты для определения ее «почестности». Вот как описывал этот ритуал итальянский дипломат XVI в. Барберини:

«Молодой объявлял родственникам супруги, как он нашел жену – невинною или нет. Выходит он из спальни с полным кубком вина, а в донышке кубка просверлено отверстие. Если полагает он, что нашел жену невинною, то залепляет отверстие воском. В противном же случае молодой отнимает вдруг палец и проливает оттуда вино» (Пушкарева, 1996. С. 50).

Позже в свадебной обрядности был широко распространен обычай «посада»: невеста должна была сесть на особое священное место, но не смела сделать это, если она уже потеряла девственность. Требование сохранения девственности формально предъявлялось и жениху, но всерьез его мало кто принимал. Если в первую брачную ночь невеста оказывалась нецеломудренной, брак мог быть расторгнут. Кое-где такой невесте, ее родителям или свахе в знак позора надевали на шею хомут как символ женских гениталий и одновременно – знак отнесения «грешницы» к миру не знающих культурных запретов животных (Байбурин, Левинтон, 1978).

У крестьян Владимирской губернии конца XIX в. «особый смысл придавался утру после свадебной ночи. Если невеста оказалась честной, то ее прямо в рубашке выводят к гостям. Жених кланяется ее родителям, благодарит их за “хорошую державу”. Гости в это время начинают бить посуду. Если невеста не была честной, то ее родителям подносят “худой” стакан вина, “худой” горшок, а иногда надевают хомут. В таком случае пир прекращается и родители невесты вскоре уезжают. Муж может взять вину на себя, тогда пир продолжается. На следующий после свадьбы день происходит беленье молодых – мытье в бане, во время которого в предбаннике и около бани пьют водку и пляшут деревенские бабы» (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 260).

Впрочем, известный историк А. П. Заблоцкий-Десятовский уже в 1841 г. писал:

«Целомудрие не имеет большой цены в глазах нашего народа до такой степени, что во многих губерниях, как, например, в Калужской, уже уничтожился старинный обычай вскрывать постель молодых. Отец и мать говорят жениху: какая есть, такую и бери, а чего не найдешь, того после не ищи» (Заблоцкий-Десятовский, 2004. С. 289).

Ухаживание и добрачные связи

Нравы и обычаи русской деревни никогда не были «вегетарианскими». Повсеместно принятые формы группового общения молодежи – «посиделки», «поседки», «беседки», «вечерки», «игрища», украинские «вечерныци» – не только допускали, но и требовали некоторой вольности в обращении, так что девушка, чересчур усердно сопротивлявшаяся ухаживанию и вольным шуткам, могла даже быть исключена из собрания (Бернштам, 1977, 1978)

Как и в странах Западной Европы (во Франции, Испании, Германии, Северной Италии и Скандинавии), в русском быту и свадебной обрядности сохранялись некоторые нормы, в которых нетрудно увидеть пережитки группового или пробного брака. «В разных районах России на посиделках парни и девушки “жирились”, потушив огонь, нередко дело доходило до свального греха» (Гура, 1999. С. 525).

На Украине существовал обычай «досвиток» или «подночевывания», когда парень, иногда даже двое или трое парней оставались с девушкой до утра. Хотя официально считалось, что они сохраняли при этом целомудрие, практически все зависело от их личного усмотрения. «В Малороссии на вечерницах парни и девушки после общей пирушки укладываются спать попарно. Родители и родственники молодежи смотрят на эти собрания как на дело очень обыкновенное и только тогда выражают свое неудовольствие, когда в семье оказывается беременная девушка» (Смирнов, 2004. С. 364). Строго запрещалась только связь девушки с парнем из чужой деревни. Этот обычай кое-где сохранялся даже в 1920-х годах. По данным одного опроса, 73, 4% украинских девушек начали свою половую жизнь именно во время подночевывания (Тарадин, 1926). В русских деревнях такой обычай неизвестен. Половую близость, если она имела место, старались держать в тайне, хотя друзья молодых людей о ней знали (Зеленин, 1991).

Тем не менее, один из информантов тенишевского архива по Тверской губернии пишет: «Молодые люди обоего пола в нашей местности вместе ночуют попарно. Половое общение при этом случается не очень часто, но и не очень редко… Когда лет 7 назад сельский староста, согласно предписанию начальства, запретил посиделки, то это вызвало такую бурю негодования, что он принужден был махнуть на это рукой и отказаться от исполнения приказания начальства» (Русские крестьяне…, 2004 Т. 1. С. 467).

Описания деревенских обычаев в этнографической литературе весьма противоречивы. Один из корреспондентов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева писал в 1890-х годах про Пошехонский уезд Ярославской губернии, что хотя такого обычая уже не существует, «в старину, говорят, в некоторых глухих местах уезда, как, например, в Подорвановской волости, на деревенских беседах... были “гаски”. Молодежь, оставшись одна, гасила лучину и вступала между собой в свальный грех. Ныне только кое-где сохранилось одно слово “гаски”». Однако другой информант, признавая нескромность и грубость деревенских ласк и ухаживаний, подчеркивал, что деревенское общество, особенно старики, строго контролировали сохранение целомудрия: «Общественное мнение одобряло постоянство пар и сохранение определенного предела в степени близости, за который переступали, как правило, лишь после свадьбы» (Там же, 2005. Т. 2. Ч. 1. С. 408).

Даже в одной и той же Владимирской губернии в конце XIX – начале XX в. сексуальное поведение крестьянской молодежи, по данным информантов князя В. Н. Тенишева, выглядит не совсем единообразным (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 236—276):

«Пора половой зрелости наступает в 14—16 лет. Девушки внешне ее стыдятся, но между собой этим “выхваляются”. Парни целомудрия не хранят. Из шестидесяти особ женского пола более десяти, по подсчетам корреспондента, помогают утрате невинности парням. На это смотрят сквозь пальцы, однако девушку, потерявшую невинность, как правило, не сватают».

«Возраст достижения половой зрелости для девушек 15 лет, для парней – 16 лет. Родители эти перемены воспринимают спокойно и не препятствуют гулянию по ночам».

«Половая зрелость наступает незаметно, в свой срок. Относятся к этому “запросто”, а узнают об этом чаще всего случайно: так, например, если девушка в воскресный день не идет в церковь, то объяснять никому ничего не приходится. Посторонние скажут о такой девушке, что она уже “на себе носит”».

«Отношение парней к девицам грубовато-вольное (поощрительное замечание “ай да девка” сопровождается ударом кулака по спине избранницы), на что девицы притворно сердятся. На подобных встречах бывают песни, пляски, исполняются частушки, но в основном непристойного содержания (напр. “Милашка моя, / Уважь-ка меня! / Если будешь уважать, / Я с тобой буду лежать”)».

«Каждый парень не моложе 17 лет выбирает себе девушку, выбор свободен, если же парень придется не по нраву, то девушка может “не стоять” с ним. Девушки ценят в парнях силу, ловкость, умение красноречиво говорить и играть на гармони. Одежда также играет не последнюю роль. Эталон красоты парня: гордая поступь, смелый вид, высокий рост, кудрявые волосы. Эталон красоты девушки: плавная походка, скромный взгляд, высокий рост, густые волосы, “полнота, круглота и румянец лица”. Парень считает себя неким “распорядителем поступков” выбранной им девушки, в ходу наказания за неповиновение девушки, даже побои. Однако на людях вольности или грубость не проявляются».

«Ухаживания сопровождаются некоторыми вольностями – “хватаниями”, разного рода намеками, но ухажеры платьев не поднимают. Добрачные связи возникают, их внешне порицают, и потому приходится скрываться. Честь девушки ценится высоко, поэтому лишение невинности считается позором, но в то же время опозоривший не несет за свой поступок никакой ответственности. Наблюдается упадок нравственности, особенно на фабриках. На половую связь девушки с зажиточным парнем смотрят снисходительно, однако имеющие таковую на посиделки не ходят, боясь быть осмеянными. Браки по любви явление редкое».

«Общение и поведение молодежи отличается свободой, даже днем позволяют себе объятия, ночью же допускаются все “безобразные вольности”. Отношение родителей к подобному поведению самое безразличное, а в иных случаях родители сами посылают детей на “гульбища”».

«Грубость при ухаживаниях позволительна, старшие на подобные вещи, как правило, смотрят сквозь пальцы, но некоторые отцы загоняют молодежь домой еще в сумерки».

«У каждой девушки есть парень, который называется игральщиком. Ему она дарит носовой платок, а он подносит ей колечко...

В первые часы встреч молодежь ведет себя сдержанно, после хороводов позволяют себе развязные игры и разного рода вольности... Вечером парни и девушки любезничают наедине, каждая девушка со своим игральщиком. Отношение родителей к вольностям, которые позволяют себе их дети, снисходительное: “сами так гуливали”».

«Добрачные связи имеют место, но тщательно скрываются и не рассматриваются как повод для женитьбы. Ночное или вечернее время прикрывают вольности и греховность поведения. Беременность, как правило, стараются “прикрыть венцом”. В богатых семьях честь девушки ценится высоко: ей не позволяется не только “стоять” с парнями, но гулять по вечерам».

«“До греха” дело доходит редко, поскольку честью девичьей дорожат, впрочем, в последнее время случаи ее утраты увеличиваются – сказывается влияние фабрики. В редких случаях парень женится на забеременевшей и фактически погубленной им девушке. Такая девица достается лишь вдовцу. В народе считается грехом для девушки сойтись с человеком, который выше ее по положению в обществе».

В этих противоречивых описаниях явно чувствуются собственные пристрастия респондентов. Сходная картина и в других губерниях. В Костромской губернии крестьяне «на вольное обращение с девушкой смотрят снисходительно» (Русские крестьяне…, 2004. Т. 1. С. 478). В Калужской губернии «хватание за какую угодно часть тела свободно допускается», «от этого не полиняешь». Иногда допускается и большее: «не малина, не объедят», «не капуста – не вычерпают до пуста» (Там же, 2005. Т. 3. С. 556, 554).

Двойной стандарт в отношениях между парнями и девушками усугублялся имущественным расслоением деревни. Если парню удавалось хотя бы единожды соблазнить или принудить девушку к близости, она уже ни в чем не могла ему отказать, боясь огласки. Этим пользовались охотники за богатыми невестами. Существовало даже понятие брака «по обману». Особенно страшна была добрачная беременность. Крестьянская община в подобные казусы обычно не вмешивалась, все зависело от самого парня и договоренности между родителями молодых людей. При большом имущественном неравенстве любовников, чтобы избежать пересудов, иногда практиковалось условное, по взаимной договоренности, похищение невесты, после которого родителям, даже если они все заранее знали, оставалось только развести руками (Engel, 1990, 1994; Frank, 1992; Wagner, 1994).

В целом, до– и внебрачные, «незаконные», рождения в дореволюционной русской деревне были сравнительно редки. Доля зарегистрированных православными священниками незаконнорожденных детей в общем числе новорожденных в конце XVIII – первой половине XIX в. по Европейской России составляла 3,3% (Миронов, 2000. Т. 1. С. 182). В конце XIX в. их число выросло, но очень незначительно. По мнению Б. Н. Миронова, это объясняется прежде всего тем, что вступавшие во внебрачные отношения женщины принимали противозачаточные меры или прибегали к аборту. Однако в некоторых регионах, особенно на Севере, к добрачным связям и к рождению добрачных детей относились терпимо. Они не только не были препятствием к вступлению в брак, но кое-где даже помогали ему.

Вот что говорили об этом крестьяне Вологодской губернии: «Холостяга пока женится, 2—3 детей имеет от разных матерей». «Из 10 браков в одном только девушка выходит замуж непорочной». «В большей части губернии девичьему целомудрию не придается строго значения. Имеющая ребенка может скорее выйти замуж – значит, не будет неплодна, а неплодность всегда приписывается жене» (Бернштам, 1988. С. 51, 109). Сходные мнения и установки существовали в Западной Сибири (Миненко, 1979. С. 217).

О нравах владимирских крестьян один из тенишевских корреспондентов пишет:

«Потеря девственности не считается преступлением, об этом отзываются “преравнодушно”. Честных девушек из десяти одна или две. Утрату девственности помогают скрыть свахи. К забеременевшей девице посторонние относятся снисходительно и даже с некоторым уважением, ибо девушка, “принявши грех, приняла и стыд” и тем не погубила невинную душеньку; со стороны же родных несчастная девица принимает побои “за позор роду и дому”. Девушку, родившую ребенка, ни один парень замуж не возьмет» (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 275—276).

Согласно другому информанту, «девственности невесты особо значения не придают. Обряд, совершаемый для проверки целомудрия, утратил силу около 25 лет назад. Правда, отдельные молодые жены, потерявшие невинность до свадьбы, прибегают к уловкам, не допуская полового сношения “до бани”, ссылаясь на месячные очищения или сильные боли. Однако молодой супруг вправе упрекать жену и открыто обвинять в нецеломудрии, если обнаружится виновник, обольститель. С этого момента случай предается гласности и осуждается общественным мнением, молвой» (Там же. С. 259). Вообще, «нецеломудрие невесты – основная причина семейных раздоров». (Там же. С. 261). Крестьянский натурализм

Крестьянские дети жили в тесном контакте с природой, их не шокировало и не удивляло зрелище спаривания животных, они прекрасно видели все, что делали их родители, и знали о физиологии секса гораздо больше позднейших поколений юных горожан. Натуралистическая философия сексуальности плохо совместима с романтической образностью. «Крестьяне смотрят на зачатия и рождения по аналогии с животными и растениями, а последние для того и существуют, чтобы плодоносить» – писал о деревне 50—70-х гг. XIX в. священник Ф. Гиляровский (Цит. по: Миронов, 2000. Т. 1. С. 166). Эта жизненная философия сохранилась и в последующие полвека. Кстати, в этом не было ничего специфически русского. Пат риархальный деревенский быт одинаково несовместим как с развитой эротикой так и с сексуальным невежеством [2] . «Крестьянское общество могло быть сексуально репрессивным, но оно редко бывало ханжеским» (Engel, 1990. P. 700).

Простонародная речь была насыщена откровенными сексуальными словами и символами. Некоторые из них сохранились в топонимике, традиционных названиях деревень и природных объектов (Назаров, 1999). Чего стоит, например, речка «Блядея» или расположенная на речке Пиздюрке деревня Ебехово («Опихалово тож»)?

Очень сексуален и русский фольклор, будь то народные песни, обряды, заговоры, загадки или частушки (Русский эротический фольклор, 1995; Секс и эротика в русской традиционной культуре, 1996).

Ролан Быков, который играл роль скомороха в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублев», рассказывал, что Тарковский, желая добиться абсолютной исторической достоверности, хотел использовать в фильме подлинные песни, которые распевали скоморохи рублевских времен. Достать эти тексты оказалось очень трудно – они были строго засекречены, а когда их все-таки получили, их не удалось использовать, – это была сплошная матерщина.

Дело не только в лексике, но и в содержании фольклорных текстов. Русские так называемые эротические сказки не просто подробно и вполне натуралистично описывают сами сексуальные действия, но и предлагают абсолютно несовместимую с христианской моралью систему их оценок. Они сочувственно рассказывают о многоженстве героев. Такие «сексуальные шалости» и поступки, как овладеть, не спрашивая ее согласия, спящей красавицей или «обесчестить» (изнасиловать) девушку в отместку за отказ выйти замуж за героя, представляются народному сознанию вполне естественными, справедливыми, даже героическими. Конечно, эти сюжеты уходят в дохристианские времена, но на них продолжали воспитываться крестьянские дети и в XIX в.

Особенно откровенными всегда были и поныне остаются частушки. Хотя первые упоминания о них появились в 1860-х годах, некоторые фольклористы предполагают, что эротические частушки, подобно заветным сказкам, возникли уже в глубокой древности (Кулагина, 1995). Сначала частушки пели только молодые парни во время пляски, в тесном кругу слушателей своего пола. В дальнейшем их стали исполнять и женщины, но в сборнике частушек А. Д. Волкова мужских символов вдвое больше, чем женских (Кулагина, 1999. С. 116).

Очень вольные сцены изображал народный лубок. Хотя в 1679 г. была введена строгая церковная цензура, а в XVIII в. на этот счет было издано несколько правительственных указов, стиль лубочной живописи не менялся. Подписи под картинками часто были откровеннее рисунков. Один лубок, относящийся к XVIII в., рассказывает, как три «младые жены», чтобы подшутить над плешивым стариком, сказали ему, что он должен смазывать голову «сливою женскою». В ответ на это старик вынул свою «исподнюю плешь» и сказал, что уже сорок лет полощет ее «сливою женской», а волосы на ней так и не выросли.

В лубочных картинках XVIII – XX вв. часто видят начало порнографии (этот ненаучный термин чаще всего обозначает коммерческую эротику). Фактически «эти картинки основывались на эротических представлениях и запросах социальных низов российского общества. Их же они и отображали. Однако в глубине этих представлений и запросов неизменно находилось место вполне физиологичным желаниям и потребностям созерцать (рассматривать) графические изображения… более откровенные, нежели позволяли нравственные нормы того времени» (Пушкарева, 1999б. С. 51).

Так же спокойно, как к сексу, относились крестьяне и к деторождению. Рождаемость в крестьянских семьях, как и детская смертность, были высокими, но ни то ни другое не было результатом свободного выбора. Дети рождались и умирали по воле Божьей.

Так думали не только крестьяне, но и дворяне. Знаменитый русский мемуарист XVIII в. Андрей Болотов, как и за три века до него французский философ Мишель де Монтень, весьма спокойно повествует о смерти своего ребенка, причем первенца, которыми особенно дорожили:

«Оспа... похитила у нас сего первенца к великому огорчению его матери. Я и сам, хотя и пожертвовал ему несколькими каплями слез, однако перенес сей случай с нарочитым твердодушием: философия помогла мне много в том, а надежда... вскоре видеть у себя детей, ибо жена моя была опять беременна, помогла нам через короткое время и забыть сие несчастие, буде сие несчастием назвать можно» (Жизнь и приключения Андрея Болотова, 1931. Т. 2. С. 276—277).

Столетие спустя так же, и даже гораздо более жестко, рассуждает герой толстовской «Крейцеровой сонаты» Позднышев, осуждающий свою жену за ее «чрезмерные» переживания по поводу болезней и смерти детей:

«Если бы она была совсем животное, она бы так не мучалась; если же бы она была совсем человек, то у нее была бы вера в Бога, и она бы говорила и думала, как говорят верующие бабы: “Бог дал, Бог и взял, от Бога не уйдешь”. Она бы думала, что жизнь и смерть как всех людей, так и ее детей вне власти людей, а только во власти Бога, и тогда бы она не мучалась тем, что в ее власти было предотвратить болезни и смерти детей, а она этого не сделала» (Толстой, 1964. Т. 12. С. 172).

Главной семейной добродетелью, особенно для женщин, считалась супружеская верность. В Киевской Руси муж признавался прелюбодеем лишь в том случае, если имел на стороне не только наложницу, но и детей от нее, тогда как жене ставилась в вину любая внебрачная связь. Образ целомудренной и верной супруги занимает центральное место в древнерусской литературе.

К сексуальным похождениям неженатых мужчин и юношей церковь, как и крестьянская община, относилась более снисходительно, особенно если связь была не с замужней женщиной, а с «блудницей», рабыней или вдовой.

Реальные взаимоотношения супругов в разных семьях были, разумеется, неодинаковыми, но в целом деревенские нравы были грубыми и жестокими.

«Видали ли вы, как мужик сечет жену? Я видал. Он начинает веревкой или ремнем. Мужицкая жизнь лишена эстетических наслаждений – музыки, театров, журналов; естественно, надо чем-нибудь восполнить ее. Связав жену или забив ее ноги в отверстие половицы, наш мужичок начинал, должно быть, методически, хладнокровно, сонливо даже, мерными ударами, не слушая криков и молений, то есть именно слушая их, слушая с наслаждением, а то какое бы удовольствие ему бить? <…> Удары сыплются все чаще, резче, бесчисленнее; он начинает разгорячаться, входить во вкус. Вот уже он озверел совсем и сам с удовольствием это знает. Животные крики страдалицы хмелят его как вино… Он вдруг бросает ремень, как ошалелый схватывает палку, сучок, что попало, ломает их с трех последних ударов на ее спине, – баста! Отходит, садится за стол, воздыхает и принимается за квас» (Достоевский, 1980. Т. 21. С. 21).

Функциональное отношение к «бабе», которая была нужна, во-первых, для работы и, во-вторых, для рождения и выращивания детей, проявлялось и в самом ритме супружеской сексуальной активности. О. П. Семенова-Тян-Шанская, изучавшая жизнь крестьян Рязанской губернии, отмечала, что частота сожительства мужика с женой зависит от его сытости или голода: «Отъевшийся осенью Иван, да еще после “шкалика”, всегда неумерен. А Иван голодный, в рабочую пору, например, собственно, не живет с женой». (Семенова-Тян-Шанская, 1914. С. 59).

Внимательный наблюдатель крестьянской жизни писатель Глеб Успенский подметил «существование в крестьянском быту желания сохранить женщину для возможно большего количества рабочих дней – желания, чтобы “баба” в трудную рабочую пору “страды” была здорова, не лежала в родах и не была брюхата» (Успенский, 1956. Т. 5. С. 186). Анализ помесячной динамики рождаемости показывает, что, как и в странах Западной Европы, чередование постов и праздников облегчало реализацию этой задачи. Самой высокой была рождаемость в январе и октябре (почти 10% всех родившихся за год), что соответствовало зачатиям в Рождественский мясоед, либо весной, после Великого поста, а меньше всего детей (7—7,5%, иногда меньше) рождалось в декабре (влияние Великого поста) и в апреле-мае (зачатия периода летней страды и Успенского поста) (Вишневский, 1977. С. 122). Исторический анализ данных о зачатиях во время Великого поста с 1860 до 1910-х годов показывает, что число людей, соблюдавших предписанное церковью половое воздержание, за эти годы уменьшилось на 12% у крестьян и на 7% у горожан (Миронов, 2000. Т. 2. С. 327—331).

Телесный канон и отношение к наготе

Несовпадение официальных православных и бытовых установок ярко проявляется в телесном каноне и в том, что теперь называют «телесной политикой» (социальные представления о теле, отношение к наготе, контроль за телесными отправлениями, правила приличия и т. д.). Как уже говорилось выше, на официальном уровне русская культура кажется значительно менее телесной, чем европейская.

В народном быту многое выглядит иначе. Крестьянская жизнь вообще несовместима со стеснительностью, да никто ее и не требовал. В России запретов было еще меньше, чем на Западе. Европейских путешественников XVII—XIX вв., начиная с Олеария, удивляли и шокировали русские смешанные бани и совместные купания голых мужчин и женщин в реках, казавшиеся им верхом непристойности и разврата (Gross, 1991).

На самом деле это был просто старый крестьянский натурализм. В средневековой Европе смешанные бани тоже были, особенно после крестовых походов, в ХШ– XVI веках. Католическая церковь осуждала их, сравнивая с борделями (иногда так оно и было). В XVI в. многие публичные бани были закрыты и стали возрождаться только в XVIII в., но уже как лечебные центры и, разумеется, раздельные.

В России социальный контроль появился значительно позже и, как и все прочие запреты, был менее эффективным. Смешанные бани в Петербурге Сенат запретил в 1743 г. В 1760 г. это распоряжение было подтверждено и распространено на всю страну, но плохо соблюдалось. Впрочем, ничего особенно сексуального ни в банях, ни в купальнях большей частью не происходило. Массон рассказывает, как при купании в реке какая-то старуха, ухватив не умевшего плавать молодого мужчину за соответствующее место, заставила его, на потеху остальным купальщикам, нахлебаться воды. Но подобная вольная возня была скорее исключением, чем правилом, в семейных банях этим вовсе не занимались. Казанова рассказывает, что мылся в бане вместе с тридцатью или сорока голыми мужчинами и женщинами, «кои ни на кого не смотрели и считали, что никто на них не смотрит». Это отсутствие стыда он объясняет «наивной невинностью». Прославленный соблазнитель был удивлен тем, что никто даже не взглянул на купленную им за 100 рублей тринадцатилетнюю крепостную красавицу, которую он назвал Заирой (Казанова, 1990. С. 563).

Некоторые европейские наблюдатели связывали «бесстыдство» русских с крепостным правом: отношение к крепостным как к скоту лишает людей чувства стыдливости. Массон приводит случай, как некая помещица, путешествуя в карете, велела двум лакеям поддерживать ее за руки, пока она облегчалась в кустах; когда ее французская спутница удивилась такой беззастенчивости, дама ответила: это же мои рабы, они даже подумать не могут о том, что у меня под юбкой, я для них не женщина, а они для меня не мужчины (Grиve, 1990. P. 926). Другой французский путешественник Жан-Батист Мей в 1829 г. удивлялся тому, что русские знатные дамы, не допускающие ни малейших вольностей в светском разговоре, ходят на пляж в сопровождении лакеев, подающих им полотенце, и сравнивал положение лакеев с положением евнухов: «Ранг создает такое расстояние, что господин и раб не считают себя принадлежащими к одному и тому же виду» (Ibid. P. 953).

Замечание справедливое, но удивляться было нечему. В середине XVIII в. приятельница Вольтера маркиза дю Шатле не только раздевалась, но и принимала ванну с помощью своего лакея, не усматривая в этом ничего особенного, – он не был для нее мужчиной (Bologne, 1986. P. 41). Стыдливость – чувство сословное. Просто в России крепостное право продержалось значительно дольше, чем в Европе, и европейские наблюдатели успели о собственном историческом опыте подзабыть.

Характерно, что церковные постановления, осуждавшие смешанные бани по каноническим мотивам, не упоминают в этой связи каких-либо сексуальных проступков. Церковное покаяние на участников смешанных голых купаний накладывалось, только если их результатом было зачатие «незаконного» ребенка (Левина, 1999. С. 334—335). Древнейшая русская книжная миниатюра, изображающая смешанную баню (XVI в.), не содержит ничего эротического: гениталии всех троих мужчин прикрыты, а женщина сидит со сдвинутыми ногами, груди ее прикрыты поднятыми руками.

В XVI—XVII вв. православная церковь, как и западное христианство, усиливает табуирование наготы, предлагая верующим спать не нагишом, а в сорочке и не рассматривать свое тело даже в бане или наедине с собой. При этом мужская нагота табуируется так же строго, как и женская:

«Грех есть подсмотреть чужую срамоту тайно, или в банях, или у сонных, или у родственников, или у сирот». «Или украдом видел чужой срам?» «Или нагим спал, или без пояса?» (А се грехи…, 1999. С. 48, 64).

Даже частое мытье в бане вызывает у некоторых духовников неодобрение.

Однако эти предписания были малоэффективными, нагота оставалась для россиян более нормальным явлением повседневной жизни, чем для современных им англичан или французов.

Свойственный крестьянству натурализм распространялся и на гомосексуальность. Хотя такие отношения считались постыдными, в крестьянской среде они не были ни редкими, ни «неназываемыми». В мужском фольклоре, особенно в частушках, они обычно фигурируют в соревновательном контексте, один участник состязания самоутверждается путем сексуального унижения и осмеяния другого. Чаще всего это намеки на сексуальную слабость и неполноценность соперника, который якобы был или может стать объектом сексуальных посягательств другого мужчины, включая говорящего.

Этот фольклорный мотив, имеющий исключительно игровой, шуточный характер, исторически очень устойчив. В середине 1920-х годов в Ярославской области был записан такой обмен прибаутками между двумя молодыми парнями (Материалы М. М. Зимина…, 1995. С. 535):

1. Нам с тобой не сговориться, Придется тебе моим хуем подавиться.

2. Эта песенка стара,

В жопу еть тебя пора.

Самая распространенная формула резкого отказа одного мужчины другому среди русских в Карелии 1930-х годов: «Пососи хуй!» Широко бытовали и частушки условно-эротического характера. Парни на ночной улице горланят: «Ты Самсон, и я Самсон, оба мы Самсоны, а если хочешь ты со мной, то снимай кальсоны!» (Логинов, 1999. С. 177—178). Смеховая культура и антиповедение

Говорить о единой сексуальной культуре царской России невозможно. Огромные размеры и полиэтничность страны порождали множество региональных различий и вариаций. В народных верованиях, обрядах и обычаях христианские нормы не только соседствовали с языческими, но зачастую перекрывались ими.

В сфере любовных и сексуальных отношений позиции язычества были особенно крепки. Б. Н. Миронов, подвергший количественному анализу 372 заговора, распространенных среди крестьян первой половине XIX в., нашел, что на 6 любовных заговоров с христианской атрибутикой приходилось 25 языческих и 2 синкретических, то есть нехристианская символика составляет почти 82% (Миронов, 1991. С. 19—20).

Природа нехристианских элементов сексуальной культуры трактуется по-разному. Одни историки и фольклористы считают их пережитками языческого прошлого, которые должны были постепенно отмереть по мере христианизации страны. Другие видят в них проявление имманентных особенностей народной ментальности, с которой православие не могло совладать и потому вынуждено было смотреть на них сквозь пальцы, а то и инкорпорировать. Третьи указывают на то, что «народная религия» нигде и никогда не совпадает с официальной, церковно-канонической, так что нужно говорить не столько о «язычестве в православии» (Носова, 1975), сколько о «народном православии» (Панченко, 2002).

Больше всего споров вызывают особенности русской карнавальной, «смеховой» культуры. В Западной Европе карнавал был своего рода мостом между «высокой» и «низкой» культурой. В исполненном веселья и эротики карнавале участвовали все, даже духовные лица, в нем не было деления на исполнителей и зрителей, здесь «все активные участники, все причащаются карнавальному действу. Карнавал не совершают и, строго говоря, даже не разыгрывают, а живут в нем, живут по его законам, пока эти законы действуют» (Бахтин, 1990. С. 207).

Под влиянием Бахтина русскую смеховую культуру первоначально трактовали точно так же. Но, начиная с известной статьи Ю. М. Лотмана и Б. А. Успенского (Лотман, Успенский, 1977), в этом вопросе появились существенные нюансы. По мнению этих ученых, мера игровой раскованности в средневековой России была гораздо уже, чем на Западе. Провоцирование смеха («смехотворение») и чрезмерный «смех до слез» почитались в допетровской Руси греховными. Ограничивалась и самоотдача игровому веселью. Знатные, особенно духовные, лица сами не участвовали в плясках и играх скоморохов, относясь к ним просто как к смешному зрелищу. Иностранцы с изумлением отмечали, что пляска на пиру у русского боярина была лишь зрелищем и, как всякое искусство, трудом: тот, кто плясал, не веселился, а работал, веселье же было уделом зрителей, слишком важных, чтобы танцевать самим. По словам одного польского автора начала XVII века, «русские бояре смеялись над западными танцами, считая неприличным плясать честному человеку... Человек честный, говорят они, должен сидеть на своем месте и только забавляться кривляньями шута, а не сам быть шутом для забавы другого: это не годится!» (Там же).

Когда Иван Грозный заставлял бояр надевать маски и чужое платье, это было их сознательным унижением, а заодно и богохульством, за которым иногда следовала кровавая расправа. Явно кощунственными были и некоторые развлечения Петра I в кругу его приближенных, хотя он ввел также обычай вполне респектабельных придворных «машкерадов» и бальных танцев.

Дискуссия о природе смеховой культуры, в которой приняли участие ведущие специалисты по древнерусской литературе (см. Лихачев, Панченко, Понырко, 1984), помогла осознать необходимость разграничения разных форм игрового поведения: святочные игры, пляски скоморохов и придворный бал-маскарад – не одно и то же. К тому же соотношение нормативного, ненормативного и антинормативного поведения всегда и всюду исторически изменчиво и во многом зависит от социального и символического (культурного) контекста.

Как показывает Б. А. Успенский (Успенский, 1994. Т. 1. С. 320—332. Т. 2. С. 129—150), антиповедение, которое всегда играло большую роль в русском быту, часто имело ритуальный, магический характер, было связано с языческими представлениями о потустороннем мире и соотносилось с календарным циклом. Поэтому в определенные временные периоды (например, на святки, на масленицу, в купальские дни) оно признавалось уместным, оправданным и практически неизбежным.

«Будучи антитетически противопоставлено нормативному, с христианской точки зрения, поведению, антиповедение, выражающееся в сознательном отказе от принятых норм, способствует сохранению традиционных языческих обрядов. Поэтому наряду с поведением антицерковным и вообще антихристианским здесь могут наблюдаться архаические формы поведения, которые в свое время имели вполне регламентированный, обрядовый характер; однако языческие ритуалы не воспринимаются в этих условиях как самостоятельная и независимая форма поведения, но осознаются – в перспективе христианских представлений – именно как отклонение от нормы, т. е. реализация “неправильного” поведения. В итоге антиповедение может принимать самые разнообразные формы: в частности, для него характерно ритуальное обнажение, сквернословие, глумление над христианским культом» (Там же. Т. 1. С. 131—132).

Поскольку «антиповедение» не было исключительно русским явлением, жесткое противопоставление «русского» и «западного» смеха (как и сексуальности) выглядит весьма проблематичным.

По мнению С. С. Аверинцева, в Западной Европе смех был религией укрощен, введен в систему, поэтому там смеяться было можно и нужно (смеялись даже святые!), тогда как в России смех был стихиен и потому безоговорочно опасен (Аверинцев, 1992, 1993). Говоря словами Цветаевой, русским людям всегда чертовски хотелось «смеяться, когда нельзя», поэтому жесткая православная аскеза как реакция на безудержность русского характера кажется обоснованной и необходимой. На это А. Г. Козинцев резонно замечает, что «при желании (и с ничуть не меньшим правом) можно было бы рассматривать в качестве свойства “натуры” или “национального характера” именно тягу к аскетике, а безудержность, напротив, считать психологической отдушиной» (Козинцев, 2002. С. 164). А. Г. Козинцев полагает, что «особого русского отношения к смеху не существует. Перед нами общесистемные и общечеловеческие закономерности» (Там же. С. 172). Это мнение кажется мне убедительным, взаимосвязь смеха и сексуальности существует практически во всех культурах мира. Спор Козинцева с Аверинцевым – частный случай полемики о природе национального характера и самого этноса: представляет ли он некую объективно данную «сущность» или создается в процессе исторической деятельности и не существует вне определенного дискурса и взаимодействия людей.

Пережитки древних оргиастических праздников и группового брака сохранялись в некоторых русских свадебных и календарных обрядах очень долго. Многие священники особенно жаловались в этой связи на святочные игры. Вяземский иконописец старец Григорий в 1661 г. доносил царю Алексею Михайловичу, что у них в Вязьме «игрища разные и мерзкие бывают вначале от Рождества Христова до Богоявления всенощные, на коих святых нарицают, и монастыри делают, и архимандрита, и келаря, и старцов нарицают, там же и жонок и девок много ходят, и тамо девицы девство диаволу отдают». (Успенский, 1994. Т. 2. С. 132).

В конце XIX – начале XX в. на русском Севере все еще бытовали «скакания» и «яровуха», осужденные уже Стоглавым собором. В главе «О игращах еллинскаго бесования» Стоглав прямо называет «различные игры и плясания», равно как переодевание в одежду противоположного пола, «бесовским служением» (Стоглав, 1863. С. 261, 276). Эти праздники по дробно описывает Т. А. Бернштам (Бернштам, 1977, 1978).

«Скакания» (от глагола «скакать») происходили накануне венчания в доме жениха, куда молодежь, включая невесту, приходила «вина пить», после чего все становились в круг, обхватив друг друга за плечи, и скакали, высоко вскидывая ноги, задирая подолы юбок и распевая песни откровенно эротического содержания. Заканчивалось это групповое веселье сном вповалку.

«Яровуха» (по имени языческого божества плодородия Ярилы) состояла в том, что после вечеринки в доме невесты вся молодежь оставалась там спать вповалку, причем допускалась большая вольность обращения, за исключением последней интимной близости. С точки зрения церкви это был типичный «свальный грех», форма группового секса. Впрочем, некоторые авторы считают, что «срамные» игры только выглядели беспорядочной оргией, а фактически их эротический компонент имел подчиненное значение, выполняя «прежде всего инициационную, регулятивную и нормирующую функции» (Панченко, 2002. С. 168—169).

Сексуальный разгул или антисексуальная утопия?

Народная культура «отклонялась» от нормативного православия не в одном, а в противоположных направлениях. На одном полюсе стояло принятие сексуальности в качестве «естественной» положительной ценности и радости жизни, а на другом – полное отрицание ее не только как источника удовольствия, но и как средства продолжения жизни. Своеобразным единством этих противоположностей была идеология и религиозная практика скопцов и хлыстов, которые в последние годы вызвали к себе повышенный интерес и острую полемику (Эткинд, 1998а; Энгельштейн, 2002; Панченко, 2002)

Явление это сложное и противоречивое. Речь идет о двух массовых религиозных движениях XVIII—XIX вв. – христовщине, которую позже, по созвучию и в связи с тем, что ее последователи предположительно занимались самобичеванием, стали называть «сектой хлыстов», и скопчестве (секта скопцов). Христовщина сложилась на рубеже XVII и XVIII веков и была связана с мистико-аскетическим идеями русского раскола. Ее характерные черты: особая ритуальная практика – так называемые радения, участники которых в результате совместных религиозных песнопений, «хождений» и «кружений» доходили до экстаза и начинали «пророчествовать»; почитание своих лидеров «христами» (отсюда и самоназвание – христовщина), «богородицами» и «святыми» и «специфическая аскетика, включавшая отказ от мясной пищи и алкогольных напитков, а также запреты на любые формы сексуальных отношений, на употребление бранных слов и участие в повседневной обрядовой жизни крестьянской общины. Все эти особенности хлыстовского культа сохранились и у скопцов, добавивших к ним ритуальную ампутацию “срамных” частей тела» (Панченко, 2002. С. 8).

Поскольку различия между скопцами и хлыстами довольно тонкие, в специальной литературе их обычно рассматривают как единое течение. Я тоже буду употреблять эти слова как взаимозаменяемые.

Мотив кастрации как крайней формы самоотречения и подавления сексуальности присутствует уже в древних христианских текстах:

«Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Матфея 19:12).

Этой последней категории людей уготовано особое место в Царстве Божьем:

«Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли. Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу» (Откровение Иоанна Богослова 14: 3—4).

Дабы присоединиться к этим избранникам, один из отцов церкви – Ориген – в III в. оскопил себя, но церковь такое чрезмерное усердие осудила и позже приравняла добровольное оскопление к самоубийству. Какие именно религиозные мотивы (было ли то подражание распятию Христа, доведенный до предела культ страдания или гипертрофированный культ обрезания) побудили русских крестьян XVIII в., которые ничего не знали об Оригене, принять эту практику, точно неизвестно. Позднейшие теоретики скопчества утверждали, что, доведя принцип полового воздержания до кастрации, они тем самым «достигали победы над природой», очищаясь от греха и «не оставляя себе для утешения плоти ничего». «Своею смертию для природы и жизнию для души [он] навсегда отделался от сластолюбивого греха природы, победил в себе животные инстинкты… раз навсегда перешел на служение Богу, принеся себя в жертву Богу» (Энгельштейн, 2002. С. 30).

Впрочем, радикальная сексофобия, полный и окончательный отказ от сексуальности не означает ухода из жизни и даже сочетается у скопцов с «чрезвычайным трудолюбием». Враждебный к ним народник А. Ф. Щапов писал, что после оскопления сибирские крестьяне «перестраивали дома в более обширном виде, одевались чище, жили опрятнее своих односельцев, и многие начинали вести мелочную торговлю. Многие и в скопчество поступали из-за одной потребности в обогащении [...]. Даже на крайнем севере, в Туруханском крае скопцы вместе с духоборцами были главными распространителями ремесленности» (цит. по: Эткинд, 1995. С. 156).

Слово «скопец», отмечает Эткинд, созвучно словам «скупец» и «купец», а глагол «скопить» имеет два значения: кастрация и накопление капитала. Языковой игрой занимались и сами скопцы, отождествлявшие оскопление и искупление. На вопрос, зачем они делают свои операции, они отвечали: «Чтобы скопить Царство Божие и тем угодить Богу» (Там же). Окружающие приписывали им не только хозяйственность, но и крайнюю скупость. В каком-то смысле это созвучно веберовской теории протестантской этики.

Скопческая идеология и практика были, естественно, осуждены православной церковью. После того как в начале XIX в. эти действия приняли эпидемический характер (в 1829 г. солдаты целой роты пехотного Охотского полка оскопили себя бритвами) и нашли последователей среди образованных сословий, их сочли опасными и для государства. Хлысты были объявлены изуверской сектой и стали подвергаться всевозможным гонениям и полицейским преследованиям, что только прибавило им популярности, особенно среди художественной интеллигенции (это детально проследил А. М. Эткинд), и сделало описания хлыстовских обычаев еще более противоречивыми.

С одной стороны, скопческая община отличалась жесткой сексофобией.

«Нарушители запрета на сексуальные отношения с женами не допускались на радения, они должны были приносить публичное покаяние и подвергались дополнительному инициационному ритуалу. Обрядовое самобичевание, практиковавшееся в этом же “корабле”, также воспринималось в контексте борьбы с плотской похотью» (Панченко, 2002. С. 383).

С другой стороны, многие описания скопческих радений, особенно церковными и полицейскими следователями, подчеркивают их сексуально-оргиастический, агрессивный, даже кровавый характер. Немецкий путешественник барон Август Гакстгаузен, совершивший в 1843 г. поездку по России, рассказывает со слов своего писаря, обрусевшего немца:

«Один день в году мужчины, после безумного скакания, ложатся около полуночи на скамьи, стоящие вокруг комнаты, а женщины падают под скамейки. Внезапно гасятся все свечи и начинается оргия, называемая ими свальным грехом. <…> Ночью на Пасхе скопцы и хлысты собираются вместе на большое богослужение в честь Божьей Матери. Пятнадцатилетняя девушка, которую склоняют к тому соблазнительными обещаниями, кладется связанная в ванну с теплой водой. Входят старухи, делают ей глубокий надрез на левой груди, отсекают грудь и необыкновенно быстро останавливают кровотечение. <…> Вырезанная грудь, разрезанная на маленькие кусочки, кладется на блюдо, и каждый из присутствующих членов съедает по кусочку; затем девушку вынимают из ванны и сажают на стоящий вблизи престол, а все члены дико пляшут вокруг нее. <…> Пляска идет все дичее и бешенее, наконец внезапно гасятся все свечи и наступает страшная оргия» (Там же. С. 158).

Хотя рассказ Гакстгаузена был принят многими российскими и западными авторами в качестве серьезного исторического источника и долго кочевал из книги в книгу, современные исследователи считают его недостоверным. Обвинения хлыстов в свальном грехе и человеческих жертвоприношениях больше похожи на «кровавый навет», согласно которому евреи ежегодно приносят в жертву христианских младенцев и используют их кровь в ритуальных целях. В XIX в. хлыстов вообще часто сравнивали с евреями. По словам автора официального «Исследования о скопческой ереси» Н. И. Надеждина (1845), скопцы, подобно евреям, составляют «заговор против всего остального человечества», говорят о своей особой связи с Богом и владеют огромными состояниями, нажитыми трудом несчастных рабочих, крестьян и других людей, попавших к ним в зависимость (Энгельштейн, 2002. С. 92). Сексуальные и моральные обвинения, возможно, были вторичными и служили средством компрометации опасных инаковерующих. Но это была не простая полицейская провокация, а следствие глубокого непонимания и нежелания понять «чужую» религию, на которую люди бессознательно проецируют «перевернутые» и искаженные смыслы, характерные для их собственного религиозного и культурного обихода (Панченко, 2002. С. 170).

Хлыстовские обряды, как и любой экстаз, определенно имели сексуальный характер. Кастрация не уничтожала сексуальное желание, «похоть», а лишь затрудняла его реализацию. Наиболее благочестивые скопцы после ампутации яичек делали вторую операцию, в ходе которой топором или ножом отсекался половой член, чаще всего у корня. Присутствовали в хлыстовских радениях и гомосексуальные мотивы.

Интерпретация хлыстовства во всех его социальных и сексуальных аспектах остается противоречивой и выходит за рамки моей профессиональной компетенции. Единственное, что я категорически утверждаю, это что русская народная культура никогда не была ни однородной, ни антисексуальной . Судить о поведении и чувствах русских людей по православному канону – то же самое, что описывать быт и нравы советских людей 1970-х годов по моральному кодексу строителя коммунизма и передовым статьям газеты «Правда».

Глава 4. ЛЮБОВЬ И ЭРОТИКА

В русской любви есть что-то темное и мучительное, непросветленное и часто уродливое. У нас не было настоящего романтизма в любви.

Николай Бердяев

Как правильно любить?

Один из самых спорных сюжетов русской сексуальной культуры – соотношение любви и чувственности (Вишневский, 1986). Одни, как Бердяев, утверждают, что в России никогда не было романтической любви, а другие, напротив, думают, что русский романтизм был настолько силен, что не оставлял места для телесной похоти. «В русской литературе в высшей степени развиты сублимированные, превращенные формы секса, где он выступает как Эрос сердца и духа» (Гачев, 1995. С. 247).

Отчасти эти споры связаны с неоднозначностью исходных понятий. Уже Герцен различал а) чувственную «любовь к полу», б) романтическую «любовь к лицу», к конкретной женщине или мужчине, и в) спокойную «любовь к супружеству» (Герцен, 1956. Т. 5. С. 464). Но эти чувства никогда и нигде полностью не совпадают, разные культуры приписывают им неодинаковую ценность, и они по-разному представлены в разных формах литературно-художественного дискурса. Вульгарно-социологическое представление, будто любовная страсть возникает лишь в сложном индивидуализированном обществе, так же несостоятельно, как и противоположное мнение – о несовместимости любви с товарно-денежными отношениями.

Яркие и сильные любовные чувства существовали уже в средневековой Руси. Новгородская берестяная грамота второй половины XIV – XV вв. донесла до нас выразительное и страстное любовное послание: «[Како ся разгоре сердце мое, и тело мое, и душа моя до тебе и до тела до твоего, и до виду до тво]его, тако ся разгори сердце твое, и тело твое, и душа твоя до мене, и до тела до моего, и до виду до моего...» (Янин, 1975. С. 36—37). «Устне твои сок искаплют, мед и млеко под языком твоим…» – гласит «Письмовник» XVII в. (цит. по: Пушкарева, 2003. С. 31).

Не исчезли эти чувства и в последующие столетия. В очерке «Темный случай» Глеб Успенский рассказывает о трагической любви молодого сельского торговца: «Помилуйте!.. Любил ли?.. И посейчас я без нее сохну, а уж что было с первого началу, того и не рассказать словами. Да и как не любить-то? Ведь это одно – ангел превосходный, других слов для этого нет...» (Успенский, 1956. Т. 4. С. 136).

Однако ни традиционная культура, ни община, ни церковь не одобряли любовную страсть и даже считали ее социально опасной. Главной религиозно-нравственной ценностью была спокойная и основанная на верности «любовь к супружеству».

Любовь и супружество

Древнерусская литература признает достойной уважения и подражания только любовь семейную (Панченко, 1973; Гладкова, 1999; Пушкарева, 1999а). Основной супружеской добродетелью была не страсть, а верность. О других, менее платонических чувствах грамотный читатель домонгольского и раннего московского времени мог прочесть только в переводных (греческих) произведениях. Даже такие слова, как «ласка» и «ласкати», до конца XVII в. не имели в русском языке чувственного оттенка.

«Повесть о Петре и Февронии» монаха Ермолая Еразма (XVI в.), которую часто называют первым русским «любовным романом», на самом деле изображает совершенно бестелесные отношения. Крестьянская девушка Феврония, излечившая храброго муромского князя Петра, который в награду женился на ней, причем Феврония его к этому принудила, не прелестна, а мудра. Ни Феврония, ни Петр страстной любви вообще не знают. Когда Феврония заметила, что один из приближенных мужа засматривается на нее, она велела ему зачерпнуть воды с разных сторон лодки и спросила, одинакова ли вода или одна слаще другой. Услышав ответ «одинакова», мудрая княгиня сказала: «Тако и естество женско», так что бессмысленно вожделеть к чужой жене, пренебрегая собственной. Центральный мотив повести не любовь, а супружеская верность. Позже эта пара была причислена к лику православных святых. Желая угодить РПЦ, современные российские СМИ называют день Петра и Февронии православным аналогом и заменой дня святого Валентина. Но между этими сюжетами нет ничего общего. Житийная концовка повести (похороненные в разных гробах супруги наутро оказались в общем гробу, где их и оставили) немыслима ни в «Тристане и Изольде», ни в «Ромео и Джульетте» (Кантор, 2003. С. 106).

Первые документальные свидетельства о значении эмоциональных факторов при заключении брака появляются в России не ранее XVII в. Индивидуальная привязанность считалась возможной и желательной, но несущественной. Значительно чаще действовал принцип: «Стерпится – слюбится». Няня в пушкинском «Евгении Онегине» говорит, что «в наши лета мы не слыхали про любовь». По словам известной исследовательницы дореволюционного крестьянского быта, «выходить замуж по любви считается для девушки постыдным» (Ефименко, 1884. С. 80).

В высших слоях общества сдвиги были заметнее. Хотя князь М. М. Щербатов и связывал появление в России любовного дискурса с ненавистными ему петровскими реформами, но, несмотря на свой воинствующий традиционализм, оценивал эти изменения в основном положительно: «…приятно было молодым и незаматерелым в древних обычаях людям вол[ь]ное обхождение с женским полом и что могут наперед видеть и познать своих невест, на которых прежде, поверяя взору родителей их, женивались. Страсть любовная, до того почти в грубых нравах нечаемая, начала чу[в]ствительными сер[д]цами овладевать, и первое утверждение сей перемены от действия чу[в]ств произошло. А сие самое и учинило, что жены, до того не чу[в]ствующие свои красоты, начали силу ее познавать…» (Щербатов, 1999. С. 178).

Светская любовная лирика появилась в России лишь под влиянием европейского сентиментализма (важную роль в этом сыграли В. К. Тредиаковский и А. П. Сумароков). Позже роль камертона стал играть романтизм.

Андрей Болотов рассказывает, что в поисках невесты он хотел найти девушку, которая бы «собою была хотя не красавица, но по крайней мере такова, чтоб мог я ее и она меня любить» (Жизнь и приключения Андрея Болотова, 1931. Т. 2. С. 251). Найденная им невеста, почти девочка (сватовство началось, когда ей было 12 лет, но женитьба была отсрочена), не поразила его воображение: «Сколько ни старался, и даже сколько ни желал я в образе ее найтить что-нибудь для себя в особливости пленительное, но не мог никак ничего найтить тому подобного: великая ее молодость была всему тому причиной... Со всем тем доволен я был, по крайней мере, тем, что не находил в ней ничего для себя противного и отвратительного» (Там же. С. 276—277).

Еще меньше свободы выбора имела девушка. Гавриил Романович Державин сначала заручился согласием матери своей будущей второй жены и лишь затем решил «узнать собственно ее мысли в рассуждении его, почитая для себя недостаточным пользоваться одним согласием матери». Встретившись с девушкой, поэт спросил, «известна ли она... о искании его? – Матушка ей сказывала, она отвечала. – Что она думает? “От нея зависит”. – Но если б от вас, могу ли я надеяться? – “Вы мне не противны”, – сказала красавица вполголоса, закрасневшись» (Державин, 2000. С. 328).

Можно ли было ожидать от таких браков страстной любви или хотя бы сексуальной гармонии? У кого как получалось. Болотов так описывает свои отношения с женой:

«Я, полюбив ее с первого дня искреннею супружескую любовью, сколько ни старался к ней со своей стороны ласкаться и как ни приискивал и не употреблял все, что мог, чем бы ее забавить, увеселить и к себе теснее прилепить можно было, но успех имел в том очень малый... Не мог я от ней ни малейших взаимных и таких ласк и приветливостей, какие обыкновенно молодые жены оказывают и при людях и без них мужьям своим. Нет, сего удовольствия не имел я в жизни!» Тем не менее, Болотов считает, что должен быть «женитьбою своею довольным и благодарить Бога» (Жизнь и приключения Андрея Болотова, 1931. Т. 2. С. 306—307, 310).

Весьма счастлив в браке был и Державин. А что думали их жены, мы не знаем.

В начале XIX в. эмоциональная тональность отношений меняется. В 1802 г. Н. М. Карамзин с удовольствием употребил «новое» слово – влюбленность (Карамзин, 1964. С. 733). Молодые люди не просто используют новые слова и начинают вести себя в соответствии с новыми литературными образцами (Ю. М. Лотман называл это литературным поведением ), но и настраивают по ним свои эмоциональные переживания. Например, психологическая матрица, по которой семнадцатилетний Андрей Тургенев описывает и выстраивает в дневнике образ своей первой влюбленности, явно подсказана драмой Шиллера «Коварство и любовь» (Зорин, 2004). Однако новый любовный дискурс и литературные переживания существовали лишь в дворянской среде и воздействовали скорее на ритуал ухаживания, чем на характер брачных отношений.

Как нормативные требования, так и субъективные представления мужа и жены о сущности брака зачастую расходились. В XVIII—XIX вв. дворянские девушки о сексуальной стороне брака до замужества практически ничего не знали [3] .

Двадцатисемилетний ученый-минералог А. М. Карамышев, женившись на тринадцатилетней А. Е. Лабзиной, пытался просветить ее относительно физической стороны брака: «Выкинь из головы предрассудки глупые, которые тебе вкоренены глупыми твоими наставниками. Нет греха в том, чтоб в жизни веселиться! Я тебя уверяю, что ты называешь грехом то, что только есть наслаждение натуральное». Но юная жена не желала ничего слушать: «Я не знаю скотской любви, и Боже меня спаси знать ее, а я хочу любить чистой и нестыдной любовью» (цит. по: Пушкарева, 1999а. С. 612, 621). Кончилось тем, что вместо жены молодой муж «открыл свои ласки» племяннице, с которой жил в греховной связи много лет, причем все это происходило под крышей семейного дома. Другие мужья развлекались на стороне.

Многие юные жены, войдя в возраст и ощутив вкус к любовным ласкам, также находили их вне супружеской спальни. Иностранцы, описывавшие быт и нравы русского дворянства конца XVIII – первой половины XIX в., гораздо чаще находили русских женщин красивыми, нежели добродетельными. «В России не следует искать ни Юлий, возлюбленных Сен-Пре, ни, тем более, Юлий, супруг Вольмара… Рабская страна не является страной прекрасных страстей, здесь трудно найти материал для романа» – писал французский дипломат Массон (Grиve, 1990. P. 930). Впрочем, это мнение так же односторонне, как и противоположное.

Язык любви и телесная похоть

Русская классическая литература создала исключительно яркие и глубокие образы любви. Пушкинский «язык любовных переживаний», как назвала его Анна Ахматова, позволяет выразить тончайшие оттенки и нюансы любовных чувств. Вместе с тем в русской литературе, как нигде, резко представлено подмеченное Фрейдом базовое противоречие мужской сексуальности: рассогласованность чувственности и нежности. Женщина в ней либо «чистейшей прелести чистейший образец», либо распутница. Середины не дано. Между тем оба эти полюса – всего лишь образы мужского воображения.

На бытовом уровне аристократов пушкинского поколения подобная раздвоенность чувств, даже по отношению к одной и той же женщине, не особенно смущала. В стихах Пушкина Анна Петровна Керн – «мимолетное виденье», «гений чистой красоты», а в письме С. А. Соболевскому (вторая половина февраля 1828 г.) поэт между прочим упоминает: «…m-me Kern, которую с помощию Божьей я на днях <...>» (Пушкин, 1959. Т. 9. С. 273). Один видный советский пушкинист когда-то попал в смешное положение, не сумев разобрать общеизвестное слово, показавшееся ему в данном контексте невероятным.

Идеальная женщина русской литературы первой половины XIX в. – невинная девушка или заботливая мать, но никогда не любовница. Татьяна, осмелившаяся первой объясниться Онегину в любви, совершила поистине героический поступок. Но, выйдя замуж, она уже не властна над собой:

Я вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

Так же говорит и поступает Маша из «Дубровского». Земфира из «Алеко» действует иначе, но цыгане – не русские: «Мы дики, нет у нас законов»...

Интересно (это подметил А. Г. Вишневский), что славянофил И. В. Киреевский в статье «Нечто о поэзии Пушкина» подверг критике основную идею поэмы. Вместо того чтобы представить цыган в качество людей «золотого века», «где страсти никогда не выходят из границ должного», у Пушкина, «к несчастью, прекрасный пол разрушает все очарование и между тем, как бедные цыганы любят “горестно и трудно”, их жены “как вольная луна на всю природу мимоходом изливают равное сияние”. Совместимо ли такое несовершенство женщин с таким совершенством народа?» (Киреевский, 1979. С. 50).

Для русской классической литературы откровенная чувственность принципиально неприемлема. Тургеневских девушек невозможно жаждать телесно, их трудно (в том числе и им самим) вообразить в постели. А ведь эта литература претендовала быть школой жизни. Какой жизни?

«“Образы женщин в великой русской литературе”… Да это не образы, а образа! Мы сидим под образами», – иронизирует современная московская писательница Елена Черникова (Черникова, 1997. С. 80).

Не особенно счастлив в любви и русский мужчина. Аристократический интеллектуал – «всегда эгоцентрический любовник, он обнимал женщин, как и идеи, с той смесью страсти и фантазии, которая делала прочные отношения почти невозможными» (Billington, 1970. P. 350).

Под влиянием не совсем удачного или попросту прозаического сексуального опыта восторженная юношеская идеализация женщины сменяется ее агрессивным принижением и опошлением, причем в обоих случаях ее конкретная индивидуальность растворяется в стереотипно-всеобщем образе «женщины вообще».

Герой чеховского рассказа «Ариадна» (1895) так описывает эту установку:

«…мы не удовлетворены, потому что мы идеалисты. Мы хотим, чтобы существа, которые рожают нас и наших детей, были выше нас, выше всего на свете. Когда мы молоды, то поэтизируем и боготворим тех, в кого влюбляемся; любовь и счастье у нас – синонимы. У нас в России брак не по любви презирается, чувственность смешна и внушает отвращение, и наибольшим успехом пользуются те романы и повести, в которых женщины красивы, поэтичны и возвышенны... Но беда вот в чем. Едва мы женимся или сходимся с женщиной, проходит каких-нибудь два-три года, как мы уже чувствуем себя разочарованными, обманутыми; сходимся с другими, и опять разочарование, опять ужас, и в конце концов убеждаемся, что женщины лживы, мелочны, суетны, несправедливы, неразвиты, жестоки, – одним словом, не только не выше, но даже неизмеримо ниже нас, мужчин» (Чехов, 1977. Т. 9. С. 117).

Тяготение к крайностям и желание их немедленного осуществления выходит за рамки сексуальной культуры. «Буквальность осуществления является характерной чертой русской истории», – пишет Эткинд, цитируя в подтверждение своей мысли Аполлона Григорьева: «Русский романтизм так отличается от иностранных романтизмов, что он всякую мысль, как бы она ни была дика или смешна, доводит до самых крайних граней, и притом на деле» (цит. по: Эткинд, 1998а. С. 208).

Вполне возможно, что такое отношение к сексуальности лишь частный случай общей тенденции, но у него есть и свои конкретные исторические причины.

От срамословия к эротическому искусству

Чтобы сексуальность стала «цивилизованной», то есть эстетически и морально приемлемой, необходимо наличие соответствующего языка и сексуально-эротического искусства. Появление последнего в России относится к середине XVIII в., причем произошло это под непосредственным влиянием французской культуры, где эротика имела долгую историю.

В некоторых случаях пример показывал императорский двор. Так, в Гатчинском дворце, подаренном Екатериной II Григорию Орлову, появились по его приказу чрезвычайно вольные фрески и особая мебель (ныне она хранится в Эрмитаже) – например, ножки стола были выточены в форме фаллосов.

Французские романы разной степени вольности (в России все европейское, и особенно французское, считалось «вольным») проникают и в дворянские поместья. По признанию Андрея Болотова, первое «понятие о любовной страсти, но со стороны весьма нежной и прямо романтической», он получил из переводного французского романа «Эпаминонд и Целериана», причем французские романы не только «не сделали [ему] ничего худого», но научили различать пороки и добродетели и смотреть на все «благонравнейшими глазами» (Жизнь и приключения… Т. 1. С. 444—447).

Многие другие литературные источники были не столь целомудренны. Дворянские юноши конца XVIII – начала XIX в., отцы которых имели приличные домашние библиотеки, жадно читали все, что имело хоть какое-то отношение к любви и эротике. Пушкин скажет об этом в «Евгении Онегине» (гл. 1, строфа IX):

Нас пыл сердечный рано мучит.

Очаровательный обман,

Любви нас не природа учит,

А Сталь или Шатобриан.

Юношество пушкинских времен смаковало уже не только фривольные «Нескромные сокровища» Дени Дидро, «Опасные связи» Шодерло де Лакло и запрещенные сочинения французских «либертинов», но и стихи Ивана Семеновича Баркова (1732—1768).

О жизни первого русского «эротического» поэта известно очень мало: учился в Александро-Невской духовной семинарии и университете Академии наук в Петербурге, откуда был исключен за пьянство и кутежи, за которые подвергался также телесным наказаниям, затем служил наборщиком, копиистом и переводчиком, в 1766 г. был из Академии уволен и через два года умер в полной безвестности. Стихи Баркова распространялись в списках, причем ему приписывалось и множество позднейших сочинений. Массовый русский читатель впервые смог прочитать стихи Баркова только в 1991 г.

Между тем Пушкин говорил Павлу Вяземскому:

«Барков – это одно из знаменитейших лиц в русской литературе; стихотворения его в ближайшем будущем получат огромное значение... Для меня... нет сомнения, что первые книги, которые выйдут без цензуры, будет полное собрание стихотворений Баркова» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, 1985. Т. 2. С. 193).

Пушкин даже посвятил ему такую же «срамословную», как и творчество самого Баркова, поэму «Тень Баркова». В предисловии к сборнику «Девичья игрушка» Барков писал:

«Благоприятная природа, снискивающая нам пользу и утешение, наградила женщин пиздою, а мущин хуем наградила; так для чего ж, ежели подьячие говорят открыто о взятках, лихоимцы о ростах, пьяницы о попойках, забияки о драках (без чего обойтиться можно), не говорить нам о вещах необходимо нужных – хуе и пизде? Лишность целомудрия ввело в свет сию ненужную вежливость, а лицемерие подтвердело оное, что мешает говорить околично о том, которое все знают и которое у всех есть» (Девичья игрушка…, 1992. С. 39—40).

Поэзия Баркова вовсе не эротика в западноевропейском понимании этого слова.

«Установка тут чаще всего не на разжигание блудодейственной похоти, не на амурные соблазны и томления. Мы попадаем не в альковно-адюльтерный розовый полумрак (есть, впрочем, и такое, но в ничтожно малой дозировке!), а в дымную похабень кабацкой ругани, где на плотское совокупление смотрят без лукавого игривого прищура, но громко регочя и козлоглагольствуя, так что разрушается всякое обаяние интимности. Тут нет места бонвиванам, искушенным в таинствах страсти: матерится голь и пьянь... Эротоман ко всему этому скорее всего останется равнодушен... Ибо перед нами не эротика (когда почти ни о чем, кроме гениталий, – это ведь действительно не эротика), а именно озорство, долго ждавшее своего переименования в хулиганство – тогда этого слова, конечно, не было» (Илюшин, 1992. С. 6—7).

В стихах Баркова господствует разгул уродливого гротеска, в них «встречаются не мужчины с женщинами, а их самостоятельно действующие гениталии» (Там же. С. 8) В них есть все – инцест, жестокость, насилие, скотоложство. Драгун насилует старуху, подъячий – француза, монах – монаха; внук до смерти затрахал старенькую бабушку; один старец, проникнув в ад, совокупился с Хароном, Цербером, Плутоном, Прозерпиной, фуриями, а до того на земле успел перепробовать не только всех женщин, но и зверей и птиц.

Это всеобщее глумление – не просто бред воспаленного эротического воображения. В условиях жесткой духовной и светской цензуры сквернословие было прямым вызовом власти. Родство политической и сексуальной пародии одним из первых подметил Николай Огарев в предисловии к изданному в Лондоне сборнику русской «потаенной литературы»:

«Поэзия гражданских стремлений и похабщина... связаны больше, чем кажется. В сущности, они ветви одного дерева, и в каждой неприличной эпиграмме вы найдете политическую пощечину... везде казнится один враг гражданской свободы» (Огарев, 1956. Т. II. С. 476).

Такая, преимущественно идеологическая, оценка поэзии Баркова и близких к нему авторов не является бесспорной. Специалисты-филологи считают, что она, как и народная карнавальная культура, была провокацией не столько религиозно-политической, сколько эстетической (Живов, 1996; Шруба, 1999), поэтому власти преследовали ее менее жестоко, чем могли бы.

Как бы то ни было, Барков положил начало целой традиции русской непристойной поэзии, которая с тех пор не прерывалась. Самая талантливая и трагическая фигура в ней – Александр Полежаев (1804—1838), который за свою озорную автобиографическую поэму «Сашка» (1825) был сдан Николаем I в солдаты и погиб. В Советском Союзе Полежаева всегда называли жертвой самодержавия, но «Сашку» печатали с купюрами, а два вовсе нематерных эротических стихотворения «Калипса» и «Дженни» вообще не публиковались.

Обильную дань фривольной поэзии отдали Пушкин и Лермонтов. Главным препятствием для дореволюционного издания «Гавриилиады» была не эротика, а антиклерикальный характер поэмы. Полный текст «Гавриилиады» был опубликован, с предисловием и комментариями Валерия Брюсова, только в 1918 г. тиражом 555 экземпляров. «Юнкерские поэмы» Лермонтова были впервые напечатаны в России без купюр только в 1991 г. В письмах Пушкина и его корреспондентов матерные слова заменялись многоточиями.

Эротическая поэзия часто бывала и самоценной. Изящная, озорная и не содержащая прямых непристойностей пушкинская стихотворная сказка «Царь Никита и сорок его дочерей» рассказывает, что когда-то царь Никита имел от разных матерей сорок дочерей, «сорок девушек прелестных, сорок ангелов небесных», наделенных всяческими достоинствами, недоставало у царевен между ног лишь одной «маленькой безделки». Какой именно? В большинстве многотомных собраний сочинений Пушкина сказка представлена маленьким отрывком, заканчивающимся следующими многозначительными словами:

Как бы это изъяснить,

Чтоб совсем не рассердить

Богомольной важной дуры

Слишком чопорной цензуры?

А дальше Пушкин рассказывает, в духе «Нескромных сокровищ» Дидро, как царь послал гонца Фаддея к колдунье за недостающими у царевен предметами. Колдунья дала Фаддею закрытый ларец, строго приказав не открывать его, но мучимый любопытством Фаддей открыл ларец, и сорок затворниц сразу же разлетелись и расселись на сучках деревьев. После тщетных попыток созвать их обратно гонец сел у открытого ларца и начал демонстрировать свой собственный «предмет». Падкие до него затворницы тут же на него слетелись, Фаддей поймал их и запер обратно в ларец. В середине XIX в. обходить цензуру стало легче. Многие произведения печатались за границей. Как писал известный библиограф, критик, сочинитель водевилей и шуточных стихотворений непечатного свойства М. Н. Лонгинов.

Пишу стихи я не для дам,

Все больше о пизде и хуе;

Я их в цензуру не отдам,

А напечатаю в Карлсруэ.

(Стихи не для дам, 1994. С. 47)

Другие сочинения ходили по рукам в списках. Широкой популярностью пользовались, например, анонимные (приписываемые Баркову) поэмы «Лука Мудищев», сочиненная не раньше второй половины 1830-х годов, и «Пров Фомич», написанная в последней трети XIX в. (см.: Под именем Баркова, 1994).

Каковы бы ни были ее литературные достоинства и недостатки, официально поэзия этого типа стояла за гранью «высокой» словесности. Нередко это были коллективные сочинения запертых в закрытых учебных заведениях юношей, стремившихся таким путем выплеснуть и разрядить смехом свои сексуальные мечты и переживания. Свою психосексуальную функцию такие сочинения успешно выполняли и доставляли такое же удовольствие следующим поколениям юнцов. Н. В. Шелгунов, учившийся в 1830-х годах в Лесном институте, вспоминал, как, запершись в классе, они «пели солдатские непристойные песни в барковском стиле». В «Яме» Куприна, собственный школьный опыт которого относится к 1880-м годам, рассказывается, что «уже в третьем классе ходили по рукам рукописные списки Баркова, подложного Пушкина, юношеские стихи Лермонтова и других…» (Куприн, 1958. Т. 5. С. 248). Читали эти и подобные вещи и советские школьники конца 1940-х – 1950-х гг. (Сапов, 1994).

Не предназначавшиеся для печати скабрезные произведения сочиняли и многие почтенные взрослые литераторы XIX в.: И. С. Тургенев, А. В. Дружинин, Н. А. Некрасов, Д. В. Григорович, М. Н. Лонгинов, П. В. Шумахер. В шуточной поэме «Поп» Тургенев писал:

Люди неразумны, право:

В ребяческие годы мы хотим

Любви «святой, возвышенной» – направо,

Налево мы бросаемся, крутим...

Потом, угомонившись понемногу,

Кого-нибудь еб<ем> – и слава Богу.

(Стихи не для дам, 1994. С. 129)

В написанной совместно «Песне Васиньке» Дружинин и Некрасов уверяют:

Тот, кто умел великим быть в борделе —

Тот истинно великий джентльмен.

(Там же. С. 32)

Это была не столько разновидность литературы, сколько часть обычного мужского общения. 29 октября 1853 г. Дружинин написал в дневнике по поводу группового посещения борделя:

«Дети мои (я думаю, не родные, а крестные), которым попадется этот дневник в руки, пожалуй, назовут меня грязным блядуном, но пусть они не произносят приговора, не подумавши о нравах нашего времени… Тут не столько действует внутренняя испорченность, как обычай, воспитание, остатки удали, праздность… С переменой общего духа мы будем сами смотреть на эту моду как на безумие, а дети наши будут наслаждаться и реже, и умнее, и пристойнее» (Ранчин, 1994. С. 24).

С тех прошло больше 150 лет, но особых перемен в этой сфере я не замечаю.

Несовпадение собственных сексуальных переживаний и литературного творчества автора не было специфически русским явлением. Например, публикация дневников крупнейшего чешского поэта-романтика Карела Гинека Махи (1810—1836) вызвала у публики буквально шок, настолько его целомудренная лирика не гармонировала с откровенными, часто зашифрованными, дневниковыми описаниями его чувственных утех, причем и то и другое было одинаково искренним (Будагова, 1995).

Нравственная цензура

Что же касается моральной цензуры, то в «просвещенной» Западной Европе она была еще придирчивее, чем в России. В 1857 г. во Франции состоялись два судебных процесса. Автор «Мадам Бовари» был в конце концов оправдан, ибо «оскорбляющие целомудрие места» «хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом», а сам «Гюстав Флобер заявляет о своем уважении к нравственности и ко всему, что касается религиозной морали» (Моруа, 1970. С. 190). Зато Шарль Бодлер был осужден за «грубый и оскорб ляющий стыдливость реализм», и шесть стихотворений из «Цветов зла» были запрещены. По словам газеты «Журналь де Брюссель», «этот гнусный роман, “Госпожа Бовари”, всего лишь благочестивое чтение в сравнении с тем томом стихов, который вышел в эти дни под заглавием “Цветы зла”».

Сборники российских скабрезностей, вроде знаменитого «Eros russe. Русский эрот не для дам», изданного в Женеве в 1879 г. (Eros russe, 1988), выпускались на Западе крошечными тиражами, за счет авторов, да и кого волновало, что печатается на никому не ведомом русском языке?

Гораздо серьезнее было то, что не только цензура, но и русская литературная критика практически не видели разницы между порнографией и эротикой. Во второй половине XVIII в. благородных юношей (о девицах и речи не было) всячески предостерегали против чтения не только фривольных французских романов, но и высоконравственных сочинений английских сентименталистов. Непристойной считалась, например, «Памела» Ричардсона. В 1770-х годах воспитанница писателя М. Хераскова Анна Карамышева не знала даже слова «роман», ее чтение строго контролировали; когда в доме говорили о новых, абсолютно благопристойных книгах, Карамышеву, уже замужнюю женщину, выставляли за дверь (как это сказалось на ее брачной жизни, мы видели выше). Сыновьям позволяли значительно больше. Например, мать Н. М. Карамзина не только сама читала модные французские романы, но и давала их сыну (Лотман, 1994. С. 55, 307).

Гонения на эротическую литературу продолжались и в XIX в. (Новополин, 1909. Гл. 10). В 1806 г. журнал «Аврора» предостерегал своих читателей против «вредных внушений» чувственных сцен «Новой Элоизы» Руссо. В 1823 г. «Вестник Европы» хвалил сэра Вальтера Скотта за то, что у него нет «соблазнительных» сцен. В 1820-х годах яростным атакам за «чувственность» подвергалось искусство романтизма. В 1865 г. журнал «Современная летопись» обнаружил «эротизм», доведенный до самого крайнего, «самого циничного выражения» – где бы вы думали? – в драмах Александра Николаевича Островского «Воспитанница» и «Гроза». А в пьесе «На бойком месте» драматург, по словам рецензента, «остановился только у самых геркулесовых столбов, за которыми уже начинается царство маркиза де Сада с братией» (Лакшин, 1984. С. 184).

Различие между русским и западными обществами состояло не столько в том, что запрещалось и осуждалось (цензурные критерии в XIX в. были более или менее одинаковы) и кто был потребителем этой продукции, сколько в том, какие социальные силы стояли за запретами. На Западе главным противником эротического искусства или того, что считалось таковым, была церковь. В России этот противник был особенно силен, опираясь как на собственный авторитет религии, так и на государственную власть. Но кроме консерваторов самыми яростными гонителями эротики были также левые радикалы, разночинцы.

Эротика разночинцев Исследователями давно уже подмечено, что значительная часть русской философии любви создана людьми, которые были в этой сфере неофитами или неудачниками. Владимир Кантор приводит в этой связи (Кантор, 2003. С. 99—100) интересное наблюдение Виктора Шкловского:

«Когда случают лошадей, это очень неприлично, но без этого лошадей бы не было, то часто кобыла нервничает, она переживает защитный рефлекс и не дается. Она может даже лягнуть жеребца.

Заводской жеребец не предназначен для любовных интриг, его путь должен быть усыпан розами, и только переутомление может прекратить его роман.

Тогда берут малорослого жеребца, душа у него, может быть, самая красивая, и подпускают к кобыле.

Они флиртуют друг с другом, но как только начинают сговариваться (не в прямом значении этого слова), так бедного жеребца тащат за шиворот прочь, а к самке подпускают производителя.

Первого жеребца зовут пробник. <…>

Русская интеллигенция сыграла в русской истории роль пробников. <…> Вся русская литература была посвящена описаниям переживаний пробников.

Писатели тщательно рассказывали, каким именно образом их герои не получали того, к чему они стремились» (Шкловский, 1990. С. 186).

Хотя язвительные слова Шкловского во многом справедливы, к ним нужны комментарии.

Во-первых, подмеченный им факт не только русское явление . О любви и сексуальности больше всего рассуждают те, у кого в этой сфере есть проблемы, «практикам» не до философии. Характернейший пример – создатель теории романтической любви Стендаль, у которого с реальными женщинами ничего не получалось. И смеяться тут не над чем. О муках и блаженстве любви «пробник» знает больше чем жеребец-производитель, у которого все получается само собой, а отчасти он приходит на готовое. Между прочим, книги о том, как разбогатеть, пишут тоже не миллионеры, а теорию искусства разрабатывают не художники.

Во-вторых, сексуальные неудачи – явление отчасти социальное. Аристократы пушкинского времени, с детства получившие хорошее светское воспитание, сравнительно легко дистанцировались от официального ханжества, а свои запретные сексуальные переживания выплескивали в шутливой похабщине. Разночинцам, выходцам из духовной среды и бывшим семинаристам, это давалось значительно труднее. Порывая с одними устоями своей прошлой жизни, они не могли преодолеть другие. Перенесенные в чуждую социальную среду, многие из них страдали от застенчивости и тщетно старались подавить волнения собственной плоти. Тем более что, как и у прочих людей, их сексуальные чувства и желания не всегда были строго «каноническими».

В-третьих, далеко не все русские мыслители были неудачниками в любви, а за сходными психосексуальными проблемами стояли разные индивидуальности , которые нельзя подводить под один и тот же стандарт (см. Shatz, 1988).

Чувственного и страшно застенчивого Белинского преследует мысль, что «природа заклеймила» его лицо «проклятием безобразия», из-за которого его не сможет полюбить ни одна женщина (Белинский, 1956. Т. 11. С. 390). Он обуреваем сексуальными образами. «Мне кажется, я влюблен страстно во все, что носит юбку» (Там же. С. 512). Ему хочется «оргий, оргий и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных» (Там же. С. 427). Но оргий почему-то нет, их заменяет постыдная мастурбация и похожая на нее постоянная «потребность выговаривания», реализуемая в переписке с такими же сексуально закомплексованными друзьями (см. Гинзбург, 1971).

Мастурбации посвящено одно из самых интимных писем Белинского Бакунину (от 15—20 ноября 1837 г):

«Я начал тогда, когда ты кончил – 19-ти лет... Сначала я прибег к этому способу наслаждения вследствие робости с женщинами и неумения успевать в них; продолжал же уже потому, что начал. Бывало в воображении рисуются сладострастные картины – голова и грудь болят, во всем теле жар и дрожь лихорадочная: иногда удержусь, а иногда окончу гадкую мечту еще гадчайшей действительностью» (цит. по: Сажин, 1991. С. 39).

Но говорить о таких вещах страшно и стыдно.

«Бывало Ст(анкевич), говоря о своих подвигах по сей части, спрашивал меня, не упражнялся ли я в этом благородном и свободном искусстве: я краснел, делал благочестивую и невинную рожу и отрицался» (Там же).

Зато теперь, когда они с Бакуниным признались другу другу в общей «гадкой слабости», их дружба наверняка станет вечной...

Характерно, что душевные излияния и разговоры о сексуальности прекратились сразу же после женитьбы Белинского.

Сексуальная неудовлетворенность мучает и двадцатилетнего Н. Г. Чернышевского.

«...Я знаю, что я легко увлекаюсь и к мужчинам, а ведь к девушкам или вообще к женщинам мне не случалось никогда увлекаться (я говорю это в хорошем смысле, потому что если от физического настроения чувствую себя неспокойно, это не от лица, а от пола, и этого я стыжусь)» (Чернышевский, 1939. С. 35—36).

«...Сколько за мною тайных мерзостей, которых никто не предполагает, например, разглядывание (?) во время сна у детей (?) и сестры и проч.» (Там же. С. 38).

11 августа 1848 г. Чернышевский и его ближайший друг Василий Лободовский, оба сказали, поправляя у себя в штанах: «Скверно, что нам дана эта вещь» (Там же. С. 82).

«Ночью... я проснулся; по-прежнему хотелось подойти и приложить... к женщине, как это бывало раньше...» (Там же. С. 83).

«Ночью снова чорт дернул подходить к Марье и Анне и ощупывать их и на голые части ног класть свой... Когда подходил, сильно билось сердце, но когда приложил, ничего не стало» (Там же. С. 91).

Не просто проходила юность и у Н. А. Добролюбова (Пещерская, 1991). Как и все мальчики, Добролюбов очень озабочен тем, чтобы его собственные «пороки» были свойственны кому-нибудь из великих людей, что он не один такой.

«Рассказывают, наверное, что Фон-Визин и Гоголь были преданы онанизму, и этому обстоятельству приписывают даже душевное расстройство Гоголя» (Добролюбов, 1964. Т. 8. С. 466).

Молодой человек мечтает о большой возвышенной любви и о женщине, с которой он мог бы делить свои чувства до такой степени, чтобы она читала вместе с ним его произведения, тогда он «был бы счастлив и ничего не хотел бы более». Увы, такой женщины нет, и «сознание полной бесплодности и вечной неосуществимости этого желания гнетет, мучит меня, наполняет тоской, злостью, завистью...» (Там же. Т. 9. С. 340). Сестры его учеников, к которым юноша вожделеет, смотрят на него свысока, а спит он с нелюбимой проституткой, «потому что нельзя любить женщину, над которой сознаешь свое превосходство» (Там же. Т. 8. С. 517). Это не позволяет «ни малейшему чувству вкрасться в животные отношения. Ведь все это грязно, жалко, меркантильно, недостойно человека» (Там же. С. 553).

Ничего сверхъестественного и тем более специфически русского в этих переживаниях не было. Наши «революционные демократы» были самыми обычными детьми своей эпохи. К тому же, как все творческие люди, они сильно преувеличивали свою непохожесть на других. Я обсуждаю их слабости не из желания их принизить, а потому, что их личные психосексуальные комплексы имели серьезные социокультурные последствия. Честолюбивые и талантливые молодые люди, которые видели себя в мечтах красивыми, ловкими, благородными, спасающими падших женщин и показывающими всем остальным людям примеры нравственности, в своих сочинениях и критических оценках исходили не из своего реального жизненного опыта, который сами же осуждали, а из воображаемых образов «Я». Вместо того чтобы способствовать развитию сексуальной терпимости, их безуспешная внутренняя борьба превращается в принципиальное – нравственное и эстетическое – осуждение и отрицание всякой сексуальности как пошлой и недостойной.

Не в силах ни принять, ни обуздать собственную чувственность, Белинский крайне неодобрительно относится к эротике в поэзии Александра Полежаева. Рассуждая с точки зрения воображаемого «невинного молодого мальчика», которого надо всячески оберегать от соблазнов, «неистовый Виссарион» походя бранит Боккаччо, а роман Поль де Кока называет «гадким и подлым» произведением. Преследуемый любовными неудачами девственник Писарев осуждает Гейне за «легкое воззрение на женщин» и т. д. Немало сексуальных странностей, вроде любви втроем (двое мужчин и одна женщина), за которой скрывается подавляемый гомоэротизм, находят исследователи и в романе Чернышевского «Что делать?», который был Евангелием радикальной русской интеллигенции второй половины XIX в.

Однако важно подчеркнуть, что подозрительно-настороженное отношение к сексуальности, унаследованное от шестидесятников народовольцами, а затем и большевиками, не просто проявление их личных психосексуальных неудач и трудностей, но и определенная идеология.

Если консервативно-религиозная критика осуждала эротизм за то, что он противоречит догматам веры и внемирскому аскетизму православия, то у революционных демократов эротика не вписывается в нормативный канон человека, призванного отдать все свои силы борьбе за освобождение трудового народа. В сравнении с этой великой общественной целью все индивидуальное, личное выглядело ничтожным. Народническим критикам второй половины XIX в. даже тончайшая интимная лирика Афанасия Фета, Якова Полонского или Константина Случевского казалась пошлой, а уж между эротикой, «клубничкой» и порнографией они разницы и вовсе не видели.

Сходными были и взгляды первых русских феминисток. Хотя они выступали против церковного брака и требовали полного, включая сексуальное, равенства с мужчинами, за что их часто обвиняли в пропаганде «коммунистических теорий свободной любви», по главным вопросам сексуальности их взгляды были такими же, как у пуританских английских и американских феминисток (Стайтс, 2004). Уничтожение двойного стандарта мыслилось не как присвоение женщинами сексуальных вольностей «сильного пола», а как «возвышение» мужчин до уровня женщин путем освобождения их от сексуального желания.

Короче говоря, социально-политический и нравственный максимализм русской демократической мысли оборачивается воинствующим неприятием тех самых эмоциональных, бытовых и психофизиологических реалий, из которых, в сущности, складывается повседневная жизнь. Художник или писатель, бравшийся за «скользкую» тему, подвергался одинаково яростным атакам справа и слева. Это серьезно затормозило развитие в России эротического искусства.

Глава 5. ПОЛОВОЙ ВОПРОС

Вопрос о поле и любви имеет центральное значение для всего нашего религиозно-философского и религиозно-общественного миросозерцания. Главный недостаток всех социальных теорий – это стыдливость, а часто лицемерное игнорирование источника жизни, виновника всей человеческой истории – половой любви.

Николай Бердяев

Возникновение полового вопроса

До конца XIX в. сексуально-эротические отношения и чувства в России были преимущественно предметом моральнорелигиозных дебатов. Постепенно, как это несколькими десятилетиями раньше произошло в Западной Европе, контекст сексуального дискурса расширяется: из сугубо частного, интимного и табуируемого явления сексуальность становится частью глобального, макросоциального «полового вопроса».

Понятие «половой вопрос», вошедшее в массовое употребление в конце XIX в. (кто именно его ввел, я не знаю), многозначно. Слово «вопрос» подразумевает, что речь идет о чем-то заведомо сложном, неясном, проблематичном, требующем прояснения и разрешения. Слово «половой» обозначало, во-первых, социальные отношения мужчин и женщин, то, что много лет спустя стали называть гендерными отношениями или гендерным порядком. Поскольку субъектами этого дискурса в XIX в. были в основном мужчины (женщины только начинали обсуждать эти темы), которые себя объектом рассмотрения не считали, половой вопрос в этом, макросоциальном, аспекте стал практически «женским вопросом», подразумевая социальное положение, права и эмансипацию женщин. Но обсуждать «женский вопрос» вне брачно-семейных, любовных и сексуальных отношений казалось странным, поэтому «половой вопрос» формулируется также как сексуальный, касающийся сексуальности.

Проблематизация сексуальности означала, что она перестала быть чем-то однозначным, само собой разумеющимся. Если раньше ее обсуждали преимущественно в религиозно-нравственных (греховное или добродетельное, нравственное или безнравственное) и отчасти эстетических (прекрасное или безобразное) терминах, то теперь рядом с ними возникает множество других, отчетливо социальных контекстов: сексуальность и способы регулирования рождаемости, сексуальность и брак, сексуальность и бедность, сексуальность и преступность, сексуальность и общественное здоровье, сексуальность и коммерция, сексуальность и воспитание детей. Все эти темы формулируются как нечто новое, актуальное, тревожное, подлежащее срочному урегулированию. Представители разных профессий – врачи, юристы, демографы, криминологи, гигиенисты, сексологи, социальные работники – не только по-разному их формулируют, но и предлагают принципиально разные решения. Проститутка как «развратная женщина» или как жертва социальной несправедливости – совершенно разные понятия, за которыми стоят разные идеологии и разные варианты социальной политики (Weeks, 1981).

«В России, как и в Европе, возникновение капиталистического рынка, появление коммерческой культуры и зарождение системы профессиональных объединений дали толчок соперничеству за право регулировать нормы сексуального поведения, определять границы индивидуальной свободы и отделять частную жизнь человека от жизни общества. Но местные условия в России сильно отличались от европейских. И возможность публично выразить свои политические взгляды, и сам доступ к политической власти были строго ограничены в царской России даже для тех, кто стоял на самом верху официальной общественной пирамиды и пользовался всеми благами цивилизации западного типа. Переход от административных к правовым принципам управления происходил в России гораздо медленнее, чем в странах континента. Процессы урбанизации и индустриализации приняли здесь формы, резко отличающиеся от тех, в которых эти процессы происходили на Западе, где кардинальные изменения в социально-экономической сфере зашли уже достаточно далеко... Как в свое время критика капитализма предшествовала окончательному его появлению в России, так и викторианские понятия о приличиях, связанных с интимными сторонами жизни, и опасностях, связанных с половыми отношениями, были подвергнуты сомнению еще до того, как им удалось пустить корни на российской земле. Никто из тесно связанных между собой участников викторианской сексуальной драмы не смог адекватно проявить себя на русской сцене: ни отличающийся самодисциплиной буржуазный мужчина, ни его эротически заторможенная, лишенная сексапильности и привязанная к дому жена, ни неразборчивый в половых связях и предающийся пьяному разврату мужчина из рабочего класса, ни больная и распущенная проститутка» (Энгельштейн, 1996. С. 12. Перевод мною исправлен. – И. К. ).

Поскольку Россия вступила на путь буржуазного развития позже Запада, русские мыслители, будь то консервативные славянофилы или радикальные социал-демократы, видели противоречия этого пути и думали, как избежать его издержек. Это породило острые политические споры, за которыми, как считает Энгельштейн (Там же. С. 338), стояли три принципиально разные стратегии:

1. Государство вводит четкие нормы индивидуального поведения, обеспечивая их соблюдение репрессивными административно-правовыми мерами.

2. Общество должно самостоятельно контролировать и сдерживать социально нежелательные аспекты сексуального поведения с помощью профессионального опыта и знаний.

3. Индивиды сами могут и должны контролировать свое поведение, главное – личный выбор.

В разных социальных средах и в разных сферах жизни это происходило неодинаково.

Подрыв устоев

Общая тенденция становления буржуазного общества – плюрализация и индивидуализация стилей жизни и связанное с этим изменение форм и методов социального контроля за сексуальностью. Если феодальное общество подчиняло сексуальность индивида задаче укрепления его семейных, родственных и иных социальных связей, то буржуазная эпоха выдвигает на первый план ценности индивидуально-психологического порядка. Некогда единые, одинаковые для всех нормы религиозной морали расслаиваются, уступая место специфическим кодам, связанным с особенным образом жизни того или иного сословия, социальной группы.

Раньше всех, уже в феодальную эпоху, эмансипировалось дворянство. Оно и раньше не особенно считалось с церковными ограничениями. Многое из того, что было для помещика запретным «в своем кругу», оказывалось вполне осуществимым с крепостной челядью. Трудно вообразить себе юного дворянского сынка, сколь угодно религиозного и нравственного, который бы начал половую жизнь не с крестьянкой. Это было совершенно в порядке вещей. Если здесь и видели нравственную проблему, то исключительно проблему собственной моральной и физической чистоты.

Примеры помещичьего произвола, садизма, сексуального насилия, противостоять которому зависимые люди не могли, подрывали и раскачивали традиционные устои семейного благолепия. Отмена крепостного права в этом отношении мало что изменила, хотя теперь за сексуальные услуги приходилось платить.

Сильнее всего подрывал семейные устои рост социальной мобильности населения. Отхожие промыслы, в которых участвовали миллионы крестьян, надолго отрывали женатых мужчин от семьи, нарушали регулярность половых отношений в браке, а порой вообще превращали его в фикцию. Как писал известный русский гигиенист Дмитрий Жбанков, «многим питерщикам, особенно приходящим домой через 3—5 лет, жена и семья или, вернее, дом и хозяйство нужны только как обеспечение под старость, когда нельзя будет ходить в Питер, а до тех пор их привязанности и половые требования удовлетворяются в той или иной форме на стороне... Молодая жена не является помехой для отлучки, а, напротив, развязывает руки своему мужу, освобождает его от земли и деревни... Для некоторых женщин вся семейная жизнь ограничивается двумя-тремя месяцами» (Жбанков, 1891. С. 82).

Одних женщин это практически лишало сексуальной жизни, другие находили утешение во внебрачных связях. Особенно славились ими, как из-за неудовлетворенных сексуальных потребностей, так и в силу материальной необходимости, солдатские жены. Владимирские мужики говорили, что «солдатки затылком наволочки стирают» (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 276). Газета «Тамбовские губернские ведомости» писала в 1859 г.: «Предоставленные сами себе, без опоры и надзора, молодые женщины, вследствие отсутствия мужей своих, вели большей частью распутный образ жизни». В 1899 г. земский начальник пишет, что солдатки «везде гуляют, сколько хотят. Они, к сожалению, у нас не работают, а добывают себе пищу легким (на мужской взгляд. – И. К .) образом. Не лучше их семейная жизнь в тесном смысле этого слова. Ужаснейший обычай в крестьянстве женить своих детей до поступления на службу – обычай, происходящий от необходимости иметь лишнюю работницу, – является источником больших несчастий. Солдатки в громадном большинстве случаев ведут жизнь крайне распутную…» (Щербинин, 2004. С. 347—348).

Изменять мужу под пристальным взглядом односельчан было рискованно: уведомленный муж, при полном сочувствии соседей, бил «изменницу» смертным боем. «Жену, замеченную в прелюбодеянии, избивают до крайности, пока она не “бросит дурь”. Мир в таком случае на стороне мужа» (Быт великорусских крестьян-землепашцев, 1993. С. 275). Привязанную к телеге, вымазанную дегтем и вывалянную в пуху и в перьях голую женщину, которую мужик вел по деревне в наказание за измену, можно было видеть в русской деревне еще в конце XIX в. Горький лично наблюдал такое наказание в деревне Кандыбовка Херсонской губернии в 1891 г. и описал его в рассказе «Вывод». Сходные наказания бытовали и в других черноземных губерниях: «Женщин обнажают, мажут дегтем, осыпают куриными перьями и так водят по улице; в летнее время мажут патокой и привязывают к дереву на съедение насекомым». В Рязанской губернии «гулящих» женщин избивали, затем задирали рубашку и связывали на голове, чтобы голова женщины находилась как бы в мешке, а до пояса она была голая, и так пускали по деревне (Семенова-Тян-Шанская, 1914. С. 47—48; Миронов, 2000. Т. 1. С. 245—246). В промышленных губерниях нравы были мягче, супружеская измена постепенно стала рассматриваться как частное семейное дело.

В последней трети XIX – начале XX в., несмотря на значительные региональные вариации, под воздействием города, отходничества, коммерциализации хозяйства и более активного вовлечения женщин в хозяйственную деятельность «внутрисемейные отношения гуманизировались среди всего российского крестьянства» (Миронов, 2000. Т. 1. С. 249). Некогда сильная монолитная патриархальная семья «все больше превращалась в зеркало “русского кризиса”, в котором отражался нараставший всеобщий разлад» (Вишневский, 1998. С. 129).

Если в середине XIX в. считалось, что человек живет для семьи, то теперь человек начинает осознавать свою автономную ценность. А. Г. Вишневский цитирует выразительные свидетельства исследователей крестьянского быта. «С каждым годом растет стремление крестьян веками выработанную форму общежития, большую семью, заменить новою, которая дает и больший простор инициативе отдельного лица, и возможность самостоятельного, независимого существования, растет стремление заменить большую семью малой» (Богаевский, 1889). «Спросите любого из здешних крестьян, где лучше работать, в большой или в малой семье, он ответит вам всегда одно и то же: “в большой семье беспример лучше робить”… Но предложите крестьянину вопрос: “А где лучше жить, в большой семье или в маленькой?” И он вам тот час же ответит: “не приведи Бог никому жить в большой семье” (Тихонов, 1891. Цит. по: Вишневский, 1998. С. 131).

Городская семья отличалась от деревенской не столько большей свободой, сколько сословными различиями. Монолитность купеческих семей поддерживалась тщательным контролем за поведением домочадцев, включая строгий надзор за девушками, добродетельность которых была своего рода семейным брендом и дорогим товаром. Напротив, нравы фабричных рабочих отличались распущенностью. Жилищная скученность и бедность, усугублявшаяся пьянством, оставляли мало возможностей для счастливой и стабильной брачной жизни. Многие женщины-работницы были вынуждены прирабатывать проституцией. Нередки были также изнасилования и покушения на детей. По словам знаменитого юриста А. Ф. Кони, «с городом связаны: преждевременное половое развитие отроков и искусственно вызываемый им разврат юношей, под влиянием дурных примеров товарищей, своеобразного молодечества и широко развитой проституции, а также вредные развлечения, по большей части недоступные сельской жизни» (Кони, 1976. Т. 4. С. 465). «Половая распущенность», венерические заболевания и детская проституция упоминаются во всех описаниях городского быта второй половины XIX – начала XX в., причем им нередко противопоставляли идеализированную «чистоту» и «целомудрие» традиционного крестьянского образа жизни.

Контроль за рождаемостью Рост социальной мобильности и ослабление семейных уз, естественно, актуализируют проблему контроля за рождаемостью. В допетровской России аборты, контрацепция и детоубийство оценивались одинаково отрицательно и обозначались одним и тем же словом «душегубство». Тем не менее, русская народная медицина знала немало разных средств, как правило примитивных и небезопасных, для вытравления плода или вызывания искусственного аборта. В конце XIX в. отмечалось, что «из средств, употребляемых для прерывания беременности, на первом плане стоят механические, как то: поднимание тяжестей, прыгание со стола или скамейки, тугое бинтование и разминание живота, трясение всего тела и т. п.» (Афиногенов, 1903. С. 57. Цит. по: Вишневский, 1977. С. 127). Церковь к любому контролю рождаемости относилась резко отрицательно. В XIX в. к церковному осуждению присоединились врачи и представители интеллигенции. В 1847 г. В. А. Милютин писал в «Современнике»:

«В последнее время предложены были... средства для противодействия развитию народонаселения... Некоторые из них до невероятности нелепы, как например, предложение употреблять при удовлетворении чувственных наклонностей известное средство, предупреждающее рождение детей, или предложение одного доктора извлекать посредством особого инструмента, устроенного ad hoc, зародыш прежде его рождения. Другие средства не столь возмутительны, но также чрезвычайно странны» (Милютин, 1946. С. 93).

Сорок лет спустя эти инвективы, адресуя их, впрочем, исключительно правящим классам, продолжил Лев Толстой. Однако морализация ни в коей мере не уменьшала объективной потребности в планировании рождаемости. Хотя искусственный аборт был уголовным преступлением, в Петербурге их количество выросло с 1897 до 1912 г. в 10 раз. Между тем многие врачи, не говоря уж о моралистах, столь же нетерпимо, как к абортам, относились и к любой контрацепции. В 1893 г. А. Г. Боряковский писал в газете «Врач», что «средства, препятствующие зачатию, так называемые презервативы, приобретают все более широкое распространение. В газетах печатаются о них рекламы; в аптеках, аптечных складах, инструментальных и резиновых магазинах они всегда в обилии и на самом видном месте» (Боряковский, 1893. Цит. по: Вишневский, 1977. С. 128). По мнению автора, презервативы, как и прерванное сношение, настолько вредны для здоровья, что «лучше уж совсем отказаться от полового сношения, чем умножать горе болезнями».

Споры врачей и юристов по поводу абортов и контрацепции продолжались много лет, причем выдвигались разные аргументы. Авторы, заострявшие внимание главным образом на медицинской стороне дела (антисанитария, неумелость, доходившая до того, что женщины сами себе делами аборты вязальными иглами, перьями, палочками и т. п.), готовы были пойти на декриминализацию абортов, чтобы сделать их более безопасными. Другие, напротив, апеллировали к доводам морали и считали аборт недопустимым.

В целом, русские врачи были в этом вопросе либеральнее своих западных коллег. Энгельштейн объясняет это прежде всего интересами самих врачей. В Англии и Соединенных Штатах законы против абортов в XIX в. стали строже в значительной мере по инициативе врачей, желавших усилить свою профессиональную власть за счет женской автономии в вопросах репродукции. В России, напротив, врачи, желая повысить свой профессиональный статус, добивались смягчения правовых санкций против абортов или даже полной их декриминализации; они подчеркивали скорее совпадение, чем конфликт женских интересов с их собственными (Энгельштейн, 1996. С. 340—341). На мой взгляд, это объясняется не столько групповыми интересами российских врачей, сколько их большей демократичностью и близостью к народу.

После долгой полемики Четвертый съезд Общества российских акушеров и гинекологов (1911) и Двенадцатый съезд Пироговского общества (1913) приняли либеральную точку зрения, рекомендовав правительству декриминализировать искусственные аборты, делаемые врачами. В феврале 1914 г. 38 голосами против 20 при трех воздержавшихся за декриминализацию аборта проголосовало и Десятое общее собрание Русской группы Международного союза криминалистов. На Пироговском съезде контрацепция была названа в качестве единственной реальной альтернативы аборту:

«Единственным практическим средством, уже в настоящее время значительно ограничивающим производство незаконного выкидыша и обещающим в будущем еще гораздо более значительное вытеснение этого зла, являются меры, предохраняющие от беременности. Нужно стремиться к усовершенствованию и распространению этих мер» (Общество русских врачей, 1913. С. 88). Проституция и венерические заболевания

Такая же острая борьба консервативных, либеральных и радикальных тенденций развертывалась в дебатах о половых преступлениях и способах регулирования проституции.

Российские уголовные законы 1813 и 1845 гг., как и их западноевропейские прообразы, описывали все половые преступления в религиозных и моральных терминах как «стыдные преступления», «обиды против добрых нравов», «развратное поведение», «противоестественные пороки». Даже Новое уложение о наказаниях 1903 г. объединяет все половые преступления понятием «непотребство». Но «порок» и «преступление» не одно и то же. Право требует иных, значительно более четких и притом светских определений. Чтобы закон был эффективным, нужно ясно понимать, что именно он охраняет и насколько адекватны избранные для этого средства. Охрана личности от сексуальных посягательств совсем не то же самое, что охрана здоровья населения и, тем более, защита семьи или общественной нравственности.

Общая тенденция развития всякого правового государства – уменьшение количества запретов на поступки, которые не представляют непосредственной социальной опасности или по самой сути своей не поддаются государственному контролю. Если в абсолютных монархиях полиция стремилась контролировать всё и вся, то в XIX в. европейские государства расширяют понятие частной жизни, в которую государство не должно вмешиваться. Хотя царская Россия не была еще правовым государством и защита прав личности занимала в ее законодательстве весьма скромное место, она развивалась в том же направлении (Энгельштейн, 1996. Гл. 1—3).

Особую трудность представляла проституция. Как и в Западной Европе, проституция в России существовала с глубокой древности (см. Г[ерценштейн], 1898; Дерюжинский, 1911; Бентовин, 1909; Броннер, Елистратов, 1927; Лебина, Шкаровский, 1994; Энгельштейн, 1996; Голосенко, Голод, 1998; Stites, 1983; Bernstein, 1995). В начале XVIII в. с ней безуспешно пытались бороться полицейскими мерами. Позже, следуя европейским образцам, Екатерина II поставила ее под надзор полиции и одновременно открыла первую венерологическую больницу для женщин. В 1843 г. в ряде больших городов, начиная с Петербурга, полиция стала выдавать официальные разрешения на открытие, по французскому образцу, легальных и находящихся под медицинским контролем «домов терпимости».

По уголовному законодательству 1845 г. «непотребное поведение» (эвфемизм, обозначавший проституцию) наказывалось, только если «бесстыдные и соблазнительные действия» совершались в общественных местах. Это порождало морально-юридический парадокс, по сути дела легализуя поведение, которое тут же непримиримо осуждалось, но зато создавало максимальные возможности для полицейского и санитарного контроля.

Общественное мнение – мужское! – относилось к системе борделей вполне терпимо. О них не говорили при дамах, но многие дворянские юноши начинали свою сексуальную жизнь именно там. Нередко мальчиков приводили туда с этой целью старшие братья, друзья и даже отцы. В. М. Тарновский в начале 1880-х годов предложил для «укрощения» венерических заболеваний в армейской среде создать специальные солдатские дома терпимости, пополняемые здоровыми молодыми крестьянскими вдовами; эту идею поддержал знаменитый генерал М. Д. Скобелев. Руководители кадетских корпусов, по-отечески заботясь о здоровье подопечных юношей, издавали приказы, разрешавшие кадетам старших курсов и юнкерам повзводно посещать закрепленный за училищем публичный дом выше средней категории.

Приказ начальника Александровского юнкерского училища генерала П. Н. Григорьева от 20 февраля 1897 г. гласил:

«Дабы обезопасить юнкеров от заразы сифилисом при половых отправлениях, устанавливается следующее:

Для посещения юнкерами мною выбран дом терпимости Морозовой.

Для посещений устанавливаются понедельник, вторник и четверг…

В дни, указанные для посещения… врач училища предварительно осматривает женщин этого дома, где затем оставляет фельдшера, который обязан наблюдать:

а) чтобы после осмотра врача до 7 часов вечера никто посторонний не употреблял этих женщин;

б) чтобы юнкера не употребляли неосмотренных женщин или признанных нездоровыми;

в) предлагать юнкерам после сношения омовение жидкостью, составленной врачом».

Посещение проходит коллективно. Плата фиксированная, причем можно за эти деньги «совокупиться только раз и не больше 1/2 часа времени». «Юнкера во время совокупления должны соблюдать порядок и тишину», а «дежурный офицер, приняв команду, должен принять доклад фельдшера о благополучии совокупления. Расчет юнкера ведут сами. При этом они должны помнить, что более позорного долга, как в доме терпимости, не существует» (Голосенко, Голод, 1998. С. 49; Скородумов, Борисов, 2007).

Кроме «организованных» проституток было немало «одиночек», работавших на собственный страх и риск (как правило, с сутенером). По данным официальной полицейской статистики, на 1 августа 1889 г. в 50 губерниях Европейской части Российской империи насчитывалось 912 домов терпимости, в которых жили 6 121 проститутка, «одиночек» было 6 826 (Статистика Российской империи, 1890. Т. XIII. Цит. по: Калачев, 1991. С. 39). Эти цифры, конечно, занижены. По подсчетам специальной комиссии, в начале 1890-х годов в России насчитывалось 1 262 дома терпимости, 1 232 тайных притона, 15 365 «проститутных домов терпимости» и свыше 20 тысяч одиночек; по подозрению в проституции в год задерживалось свыше 14 тысяч женщин (Г[ерценштейн], 1898. С. 482). По подсчетам современных ученых, количество проституток на душу населения в Санкт Петербурге в начале XX в. было примерно таким же, как в других европейских столицах – Лондоне, Париже, Вене и Берлине (Stites, 1978. P. 183).

Каждая проститутка обязана была зарегистрироваться в полиции, где на нее заводили особое дело. Если женщина переезжала на новое место жительства, ей после внеочередного медицинского осмотра выдавалось так называемое проходное свидетельство с приложением печати. По приезде на новое место женщина должна была отметиться у местного начальства, которое могло запросить ее дело с прежнего места жительства. Разумеется, не все женщины это делали.

Как и в Западной Европе, проблема проституции обсуждалась в России прежде всего в связи с распространением венерических заболеваний. Хотя полицейско-медицинский контроль за проститутками обходился дорого и порождал множество злоупотреблений властью, его гигиеническая эффективность была низкой. По данным обследования 1889 г., «дурной болезнью» (эвфемизм сифилиса) страдали 57,9% «гулящих женщин» (в домах терпимости – 61,3%, среди одиночек – 60,6%).

Постоянной спутницей полиции нравов была коррупция.

«В отечественную полицию нравов шли… лица сомнительного прошлого и настоящего – всякого рода несостоявшиеся люди, неудачники в жизни: уволенные мелкие чиновники, выгнанные лакеи, отставные унтер-офицеры и т. п. Получали они скудное вознаграждение, так что злоупотреблений с их стороны, вымогательств, попустительства было много, что сильно вредило делу» (Голосенко, Голод, 1998. С. 45).

Распространение проституции, а вместе с ней венерических заболеваний вызвало острые дискуссии о природе этих явлений и способах борьбы с ними.

Консервативные ученые (профессор Петербургской Военно-медицинской академии П. И. Грацианский, доктор И. И. Приклонский, профессор В. М. Тарновский и др.) утверждали, что и сифилис, хотя он появился в России еще в конце XV в., и проституция – следствия падения нравственного уровня народа в результате урбанизации и европеизации страны. Коммерциализация секса – только аспект общей коммерциализации жизни и неготовности русского народа к сопротивлению. Проституция, доказывал Тарновский, следуя установкам итальянской криминологической школы Чезаре Ломброзо, возникает не вследствие социальных причин, а потому, что некоторые женщины, обладающие повышенным сексуальным влечением, имеют врожденное «предрасположение к пороку». Не их соблазняют, а они соблазняют и развращают других. Только сильное влияние семьи и нравственного воспитания, еще сохранившегося в средних и высших слоях общества, может поставить предел эпидемии.

Либеральные и радикальные ученые (Э. Л. Шперк, Ф. Ф. Эрисман, Д. Н. Жбанков и др.), наоборот, подчеркивали значение социальных факторов. По афористическому выражению Жбанкова, венерические болезни, включая сифилис, распространяются и в городе, и в деревне «благодаря бедноте, темноте и тесноте». Сифилис становится «бытовой болезнью русского народа», потому что в деревне он часто передается неполовым путем, от матери к ребенку. Ни социальная изоляция больных, ни принудительные осмотры крестьян, за которыми стоят пережитки крепостнической психологии, не помогут. Социальные болезни можно устранить только социальными средствами.

Так же бессмысленно морализировать по поводу проституции. Опросив свыше 4 тысяч столичных проституток, П. Е. Обозненко нашел, что главной причиной выбора ими такой профессии была нужда, бедность (41,6%); леность и пример подруг назвали соответственно 7,8 и 7,2%, а сильную половую потребность – только 0,6% (Обозненко, 1896. С. 21. Цит. по: Калачев, 1991. С. 42). По данным официальной имперской статистики, подавляющее большинство проституток составляли выходцы из низов – крестьянки (47,5% в целом по стране, 55,1% по Москве) и мещанки (соответственно 36,3 и 28,2%), то есть именно те категории женщин, которые чаще всего оказывались социально незащищенными (Там же. С. 44). 87% проституток, обследованных Обозненко, были круглыми сиротами, и начинали они свою деятельность в достаточно юном возрасте (65,1% – между 15 и 19 годами), когда их собственные сексуальные потребности могли еще не сформироваться.

Из этой статистики вытекало, что ни проституцию, ни венерические заболевания нельзя побороть административно-полицейским «регулированием», внешний контроль должен уступить место разумной саморегуляции, субъектом которой будет не только мужчина, но и женщина. Иными словами, русская медицина, как до нее социология, также начинала выходить на «женский вопрос» в широком смысле этого слова. В обсуждении его наряду с мужчинами принимали участие и ученые-женщины, например известный гигиенист М. И. Покровская.

Либеральное общественное мнение отрицательно и недоверчиво относилось к полицейским методам контроля и надзора, подчеркивая их неэффективность (сторонников отмены этих мер называли, по примеру американских борцов за отмену рабства, аболиционистами). По мнению М. И. Покровской, главной причиной распространения проституции являлась сексуальная распущенность мужчин, которым она рекомендовала сдерживать свои половые инстинкты и не вступать в сексуальные связи до брака. Моральные обвинения в адрес мужчин сочетались с социально-политическими инвективами в адрес привилегированных сословий. По мнению Покровской, «молодежь более высоких слоев общества и армия виноваты в существовании проституции», тогда как «простой народ отличается меньшей распущенностью, нежели интеллигенция, он больше щадит молодость и невинность девушек» (Покровская, 1902. С. 28—29). Эти утверждения были далеки от действительности. Рабочие реже студентов и военных пользовались услугами проституток просто потому, что им нечем было за них платить и легче было удовлетворить свои сексуальные потребности в собственной среде.

Если столь сложным был вопрос «кто виноват?», то еще труднее было решить, «что делать». Покровская и ее единомышленники призывали переориентировать законы половой жизни и самого общества с мужского типа на женский. На Первом Всероссийском женском съезде (1908) и на Первом съезде по борьбе с торгом женщинами (1910) много говорилось о необходимости обуздания половых инстинктов мужчин путем «правильного» воспитания мальчиков, создания соответствующего общественного мнения и даже государственного контроля. Некоторые участницы и участники этих съездов предлагали называть потребителей продажной любви «проститутами» и применять к ним санкции уголовного характера (Труды Первого Всероссийского женского съезда…, 1909. С. 272, 315). Это была явная утопия.

Юристы и эпидемиологи говорили о вещах более приземленных, например о судьбе легальных борделей. Разделявший взгляды Покровской член Российского общества защиты женщин Н. М. Болховитинов требовал немедленного закрытия всех увеселительных заведений в столице, так как «существование притонов разврата с ведома и разрешения правительственных властей противоречит этическим воззрениям современного общества и подрывает в глазах общества престиж государства», «публичные дома усиливают вообще разврат среди мужчин и женщин, в особенности наиболее утонченные его формы, изощряясь в культе сладострастия и половой извращенности» (Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами…, 1912. С. 26). «Режим регламентированной проституции, – писал юрист А. И. Елистратов, – это тяжелый привесок, который для женщин из не владеющих общественных групп усиливает общий социальный гнет» (Елистратов, 1903. С. 15).

Напротив, официальный Врачебно-полицейский комитет настаивал на сохранении и даже расширении системы борделей, мотивируя это тем, что она обеспечивает лучшие возможности для эпидемиологического и административного надзора. Эти споры, в которых своеобразно перемешивались и подчас не различались морально-религиозные, социальноэкономические, политико-юридические и педагогические аргументы, так и остались незавершенными и достались в наследство Советской власти.

Если ученые и полицейские хотели объяснить проституцию, то русская художественная литература пытается понять ее изнутри. Классическая русская литература описывала «падших женщин» с жалостью и состраданием (Катюша Маслова, Сонечка Мармеладова), их образы часто идеализировались. Общество испытывало по отношению к ним сильное чувство вины. Как писал в 1910 г. литературный критик В. В. Воронский, «мир падших женщин до сих пор остается для русского интеллигента объектом покаянных настроений, каким он был для длинного ряда литературных поколений. Образ проститутки как бы впитал в себя, в глазах интеллигента, все несправедливости, все насилия, совершенные в течение веков над человеческой личностью, и стал своего рода святыней» (Воронский, 1956. С. 115).

Половое воспитание

Проблематизация сексуальности неизбежно ставит в повестку дня и вопросы полового воспитания молодежи.

Традиционная патриархальная семья ограничивалась в этом отношении морально-религиозными запретами и наставлениями. Помимо религиозной литературы, самой влиятельной педагогической книгой о воспитании мальчиков в России был «Эмиль» Жан-Жака Руссо (1762), первый перевод которого появился уже в 1779 г. и с тех пор многократно переиздавался. С развитием массового школьного образования этого стало недостаточно (см. Энгельштейн, 1996. Гл. 6).

Городская жизнь ускоряет половое созревание, снижает возраст сексуального дебюта и автономизирует детей от родителей, делая некоторые привычные взгляды и нормы проблематичными. Мемуаристы второй половины XIX в. все чаще жалуются на свою неосведомленность и неподготовленность к началу сексуальной жизни. Девочек ничему «такому», вплоть до собственной анатомии, вообще не учили. В 1850-х годах во все институты благородных девиц «разосланы были коллекции фигур животных для наглядного изучения зоологии, но воспитатели не осмелились представить животных девицам в том неприличном виде, в каком они вышли из рук природы, а допустили их с некоторыми изменениями и улучшениями. В одном институте начальница не позволила воспитаннице прочесть на экзамене монолог пушкинского Годунова: «Достиг я высшей власти…» на том основании, что в конце его говорится: «…мальчики кровавые в глазах», а девушке, дескать, должно как можно реже упоминать о мальчиках» (Шашков, 2004. С. 620).

Популярная писательница Анастасия Вербицкая пишет о своем детстве:

«До чего заброшенными росли мы; до чего мало обращали внимания на физическое воспитание девушки, видно хотя б из того, что эти самые важные, самые критические моменты девичьей жизни мы встречали совершенно неподготовленными. На все вопросы половой сферы умышленно накидывалось покрывало. Все было неприлично. Позорно. Все вызывало отвращение, брезгливость, стыд» (Вербицкая, 1911. С. 202. Цит. по: Борисов, 2002. С. 101).

Мальчики из дворянских семей чаще всего проходили сексуальную инициацию в доме терпимости. Для наиболее чутких и романтичных юношей этот опыт бывал мучительным.

«Этот вечер он вспоминал всегда с ужасом, отвращением и смутно, точно какой-то пьяный сон. С трудом вспоминал он, как для храбрости пил он на извозчике отвратительно пахнувший настоящими постельными клопами ром, как его мутило от этого пойла, как он вошел в большую залу, где огненными колесами вертелись огни люстр и канделябров на стенах, где фантастическими розовыми, синими, фиолетовыми пятнами двигались женщины и ослепительно-пряным, победным блеском сверкала белизна шей, грудей и рук. Кто-то из товарищей прошептал одной из этих фантастических фигур что-то на ухо. Она подбежала к Коле и сказала:

– Послушайте, хорошенький кадетик, товарищи вот говорят, что вы еще невинный... Идем... Я тебя научу всему...

Дальше произошло то, что было настолько трудно и больно вспоминать, что на половине воспоминаний Коля уставал и усилием воли возвращал воображение к чему-нибудь другому. Он только помнил смутно вращающиеся и расплывающиеся круги от света лампы, настойчивые поцелуи, смущающие прикосновения, потом внезапную острую боль, от которой хотелось и умереть в наслаждении, и закричать от ужаса, и потом он сам с удивлением видел свои бледные, трясущиеся руки, которые никак не могли застегнуть одежды» (Куприн, 1958. Т. 5. С. 251—252).

Еще печальнее воспоминания толстовского Позднышева:

«Помню, мне тотчас же, там же, не выходя из комнаты, сделалось грустно, так что хотелось плакать, плакать о погибшей своей невинности, о навеки погубленном отношении к женщине. Да-с, естественное, простое отношение к женщине было погублено навеки. Чистого отношения к женщине уж у меня с тех пор не было и не могло быть» (Толстой, 1965. Т. 12. С. 145—146).

Характерно, что эти милые мальчики жалеют только о собственной потерянной невинности, о женщине, которая помогла им стать мужчинами, они не думают…

Не меньше, чем проституция, врачей и педагогов второй половины XIX в., как и их европейских коллег, волновал «тайный порок» онанизма, который считали источником едва ли не всех болезней и пороков. Дома на это можно было закрывать глаза, но в закрытых мужских учебных заведениях мастурбация была массовой, педагоги не знали, что с ней делать. Мальчиков запугивали всяческими ужасами. По словам популярного в начале XX в. петербургского врача Александра Вирениуса, мальчики, предающиеся онанизму, не только расстраивают свое здоровье, но даже член у них увеличивается, тогда как у хороших мальчиков он маленький и аккуратный. Правда, В. М. Бехтерев, опубликовавший в 1902 г. специальную статью «О внешних признаках привычного онанизма у подростков мужского пола», в этом сомневался, допуская лишь возможность увеличения головки пениса.

Известный педагог Н. Якубович рассказывает случай, свидетелем которого он стал, инспектируя один из кадетских корпусов:

«Кадет семнадцати лет, уроженец юга, полный сил и здоровья, был очень хороший и неглупый юноша и вдруг неожиданно изменился, стал раздражителен, дерзок, ленив. Мы недоумевали. Однажды я сидел в кабинете у директора, и мы вели беседу об этом юноше и совещались, что такое сделать, чтобы вернуть его на прежнюю линию. Позвали его самого, и директор спросил, что такое с ним случилось, что он так невозможно стал себя вести. Юноша потупился, густая краска залила его лицо, и он глухим голосом сказал: “Павел Иванович, мне стыдно сказать, но я ужасно мучаюсь... Мне хочется, я не могу с собой справиться... Мне нужна женщина”. Мы оба потупились и долго молчали, наконец Павел Иванович вынул из кошелька кредитную бумажку, подал ее юноше и, не глядя на его, сказал: “Ступай”. Я ужаснулся и высказал Павлу Ивановичу, что таким образом он санкционирует разврат. “Что же, по вашему мнению, – ответил мне Павел Иванович, – лучше было бы, если бы он другим способом удовлетворил свое возбуждение?”» (Цит. по: Лебина, Шкаровский, 1994. С. 108—109).

С точки зрения педагогов и врачей начала XX в., любая подростковая сексуальность выглядела опасной, но «патологию» детей из имущих классов они приписывали излишествам и подавленным желаниям, тогда как пролетарскую сексуальность выводили из беспорядочной, распущенной семейной жизни, преждевременного детского опыта и снисходительности взрослых (Энгельштейн, 1996. С. 255).

В 1907—1910 гг. появляются многочисленные книги и статьи типа «О половом оздоровлении», «Половой вопрос в семье и школе», «Половая педагогика», «Школа и половой вопрос» и т. п. В 1906 г. подростковую сексуальность обсуждал Первый всероссийский конгресс по педагогической психологии. В 1908 г. на Первом съезде офицеров-воспитателей кадетских корпусов были заслушаны доклады «Борьба с половой распущенностью в средней школе», «Некоторые задачи воспитания в связи с половой жизнью человеческого организма», «Тайный порок и половая нравственность» и др. (Труды первого съезда офицеров-воспитателей…, 1909. Цит. по: Кащенко, 2003. С. 206—208).

На съезде отмечалось, что проблеме сексуального воспитания в армии стали уделять должное внимание примерно в 1900 г. Прежде к нему было чисто формальное отношение: «...воспитателям выдавалась книга профессора В. М. Тарновского “Половая зрелость”, рекомендовались беседы, изредка вопрос поднимался командованием, но все это носило характер внешнего исполнения мало кому интересной программы. Признавалось неудобным говорить о половых вопросах с кадетами (за исключением случаев венерических заболеваний), а меры воздействия сводились к наложению взыскания за нарушение целомудрия». Между тем «рано пробуждаемая и взлелеянная чувственность тем более опасна, что она, вызывая усиленный и бурный рост органов половой сферы, лишает остальные части организма необходимых для их развития жизненных сил и вместе с тем угнетающим образом действует на психику человека».

Настало время, отмечалось на съезде, когда необходимо выполнение трех основных задач сексуального воспитания:

1. Просвещение в вопросах половой жизни (начиная с самых младших классов кадетских корпусов, т. е. с 10 лет): «первейшей задачей сексуального воспитания является своевременная, но при этом весьма осторожная, требующая от руководителя много душевного такта осведомленность детей в явлениях половой жизни при помощи методического школьного курса естествознания».

2. Формирование «половой совести», то есть развитие «чув ства стыда, справедливости и милосердия, религиозного чувства, чувства собственного достоинства, чувства идеализированной любви и, наконец, чувства общественной солидарности – ответственности перед обществом и потомками за доброкачественность рода».

3. Выработка и усовершенствование характера и воли, способной укрепить в душе сознание неизбежности и необходимости полового воздержания. Сексуальная пропедевтика должна заключаться «в ознакомлении военнослужащих с великой силой человеческого духа, в развитии у них способности быть господином над их телесными раздражениями и капризами». В связи с этим выдвигалась необходимость «эстетико-сексуального воздействия» на военнослужащую молодежь, которое заключается в привитии им любви к прекрасному через развитие привычки сострадательно относиться к некрасивому и уродливому.

Офицеры-воспитатели спорили о том, кто должен заниматься сексуальным воспитанием кадетов. Подполковник Мягков утверждал, что непосредственно сексуальным воспитанием должны заниматься врач, законоучитель и родители. В прениях по его докладу одни офицеры утверждали, что физиологические аспекты надо оставить врачу, а нравственные – воспитателю. Другие считали, что лучше поменьше говорить и читать «об этом», культивируя физкультуру и борясь с алкоголем и табаком. Третьи подчеркивали необходимость профессионализма: «Не любые дилетанты должны заниматься половым воспитанием, как рекомендуют здесь на съезде, а особо способные и с великой осторожностью». Подполковник Бахтин высказывался за комплексное сексуальное воспитание, с участием разных специалистов, причем «воспитатель может и должен принимать все возможные косвенные меры, в смысле защиты юношества от вредных для него влияний, но избегать прямых мер, иначе он очутится в ложном положении».

На съезде популяризировался опыт воспитателя капитана Петрова, который по совету врача давал бром кадетам за час до отхода ко сну; другие офицеры организовывали прогулки на свежем воздухе и спортивные состязания, проводили медицинские осмотры гениталий после летних каникул, Рождества и Пасхи.

Первые сексуальные опросы

Озабоченность общества сексуальным поведением школьников и студентов и распространением среди молодежи венерических заболеваний побудила Пироговское общество провести в начале XX в. несколько «половых переписей» в высших учебных заведениях Харькова, Москвы и Юрьева и немного позже – Томска.

Самый масштабный опрос был проведен в Московском университете. В 1904 г. Студенческое медицинское общество Московского университета по предложению и под руководством Михаила Членова составило и распространило большую анкету, на вопросы которой ответили около половины всех студентов университета; всего было получено 2 150 заполненных анкет, правда, многие ответили не на все вопросы. Результаты этой «половой переписи московского студенчества» были опубликованы в журнале «Русский врач» (1907. № 31—32), а затем отдельной книгой (Членов, 1909).

Опросник включал 208 вопросов, разбитых на несколько категорий: личность и условия жизни, наследственность, общее состояние здоровья, курение, алкоголизм, влияние семьи, школы, литературы, театра, половая жизнь, поллюции, брак и внебрачная половая жизнь, онанизм и «другие половые неправильности», венерические заболевания. Вторая анкета, составленная комиссией под председательством Д. Н. Жбанкова и В. И. Яковенко для учащихся женских учебных заведений Москвы, была конфискована полицией; из 6 000 анкет удалось спасти только 324 заполненные анкеты, результаты обобщения которых были опубликованы после Октябрьской революции (Жбанков, 1922).

Анкета Членова была весьма информативна. Респондентами были молодые мужчины (самый представленный возраст 19—21 год), преимущественно городского (80% выборки) происхождения, из обеспеченных слоев общества (имущественное положение своих семей средним назвали 67%, ниже среднего – 20% опрошенных). Больше всего опрошенных (по 30%) учились на медицинском и юридическом факультетах. Начальное образование дома получили 82%, в пансионах – 12%. 96% до университета обучались в гимназиях, 2% – в духовных семинариях.

Общий стиль своего семейного воспитания две трети опрошенных оценили как религиозно-нрав с тв енный, треть – как неопределенный. Нравственная близость с родителями (чаще с матерью) существовала у 60%, но 37% юношей на вопрос о нравственной близости ответили «ни с кем».

«Раннее проявление полового чувства» у себя отметили 92%, приписывая это влиянию порнографических книг и картинок (24%), уличным впечатлениям (17%), поведению товарищей (14%) и т. п. Семейное половое воспитание у большинства опрошенных сводилось к моральным наставлениям и запугиванию опасностями венерических и психических (на почве онанизма) заболеваний. В школе половое возбуждение испытали 44% опрошенных, разъяснения же о половых процессах получил лишь каждый восьмой, да и эти счастливчики в большинстве случаев (62%) черпали сведения исключительно от товарищей. «Грязные предложения» (к «рукоблудию» или «мужеложству») в школьные годы получали 12% ответивших на этот вопрос; в большинстве случаев (86%) подобные предложения исходили от товарищей, реже (13%) – от учителей. Книги «по половому вопросу», к которым студенты причисляли «Крейцерову сонату» Толстого, «Бездну» и «В тумане» Леонида Андреева, читали 96%, популярные медицинские книжки – 63%. Склонность к порнографической литературе до университета имели 25%, в студенческие годы приобщились к ней 16%.

Половые сношения до поступления в университет имели 67% студентов, сознательно воздерживались к моменту заполнения анкеты – 23% (одна треть – по нравственным соображениям, 27% – из боязни заражения, 18% – «из нравственного отвращения»). Неудовлетворенность от полового воздержания испытывают 57%, а одна треть от него прямо-таки страдает. Женатых студентов оказалось 7%; из них спят с женой чаще 4-х раз в месяц 66%, нерегулярно – 51%, совсем не имеют сношений с женой 3%; внебрачные связи имеют 9%. Меры против зачатия принимают 57% (25% – прерванное сношение, 16% —презервативы).

Среди тех, кто начал половую жизнь еще до университета, половина сделали это между 14 и 17 годами, 22% – в 16 лет. Первой партнершей у 41% была проститутка, у 39% – прислуга и у 10% – замужняя женщина. Мотивы первого сближения назывались разные: 40% сделали это по собственному почину, 25% были «соблазнены женщинами» и 23% – товарищами. Как правило, первый половой акт происходил в трезвом виде (82%) и не в компании (73%). Половая жизнь большинства студентов остается нерегулярной, а половые сношения редкими (у 14% один раз в месяц, у 40% еще реже) и случайными. В 47% случаев студенты спят с проститутками, две трети – со случайными женщинами. Меры против заражения и зачатия принимают 79%.

Нравственные оценки и собственное поведение студентов часто расходятся. Две трети опрошенных в принципе отрицательно относятся к внебрачным отношениям, многие жалуются на слабость и неэффективность «Союзов воздержания» (были и такие!).

Очень болезненным для студентов был вопрос об онанизме. В том, что они мастурбировали раньше, признались 60%, а в том, что занимаются этим теперь – 14%, пик онанирования приходился на 15—16 лет. На более подробный вопрос о частоте онанизма ответили только 38%, из коих 59% научились онанизму самостоятельно, а 42% – под чужим влиянием. Подавляющее большинство старается покончить с этой «вредной привычной» по нравственным соображениям и из боязни последствий, но не всем это удается. Из последствий онанизма чаще всего (22%) отмечают «упадок энергии», но боятся и многого другого. Один студент даже назвал онанизм «стихийным проявлением нашего нервного века, причиной вырождения, может быть, более крупной, чем сифилис».

Из 2 150 опрошенных студентов 543 (25,3%) оказались жертвами венерических заболеваний, среди которых на первом место стоит гонорея («перилой»), затем идут мягкий шанкр и сифилис. Эта статистика совпадает с данными по Юрьевскому (Дерптскому) университету, где венерическими заболеваниями болели 27, 6% студентов. Заразились юноши чаще всего на первом году обучения или еще до поступления в университет, а главным источником заражения (от 70 до 83%) были проститутки. В приписках к анкете некоторые студенты предлагали ввести в университете специальную должность врача по венерическим болезням.

Подводя итоги своей «переписи», М. А. Членов подчеркивал, что речь идет о серьезных социальных проблемах, предлагал улучшить материальное положение студенчества, вести пропаганду более ранних браков, развивать кружки самообразования, поднимать уважение к женщине, ввести специальное законодательство о проституции, заниматься половым просвещением молодежи и бороться с порнографией не запретительными, а культурными средствами. По общеевропейским стандартам того времени его предложения были, безусловно, прогрессивными.

Студенческие «половые переписи» были тесно связаны с идейно-политической атмосферой кануна и последствий революции 1905 г. В Томской анкете, которую проводил в 1910 г. двадцатидвухлетний студент-медик Яков Фалевич, даже пытались выяснить, как на отношение студентов к половому вопросу и на их собственный сексуальный опыт влияет их партийная работа.

Следует подчеркнуть, что ни исследователи, ни сами студенты не проповедовали «сексуальной свободы», напротив – призывали к сдержанности. По мнению Членова, только «личная профилактика», то есть сексуальная сдержанность может избавить общество от проституции и венерических заболеваний. К тому же призывал и Фалевич. Половина томских студентов, участвовавших в революционной работе, сказали, что она изменила их сексуальные чувства: 80% отметили облагораживающее влияние революции на сексуальность 13% – уменьшение своих сексуальных потребностей, все силы ушли в политику, 2%, напротив, сказали, что их сексуальный аппетит усилился, а 3% – что революция вовлекла их в сексуальные отклонения. По словам Фалевича, революция в целом улучшила социальные установки студентов, особенно их взгляды на женщин и половой вопрос (Энгельштейн, 1996. С. 255). Это совсем не похоже на студенческую революцию 1960-х годов, проходившую под лозунгами сексуальной свободы.

Таким образом, проблематизация сексуальности вовсе не означала ее принятия. Педагоги, врачи и юристы спорят преимущественно о том, как эффективнее осуществлять социальный контроль над сексуальностью, исходя из традиционных морально-религиозных ценностей. Вопрос «зачем и кому все это нужно?» возникает редко, причем не столько в научном, сколько в художественном дискурсе.

Глава 6. СЕКСУАЛЬНЫЙ ДИСКУРС СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Проклятые» вопросы.

Как дым от папиросы,

Рассеялись во мгле.

Пришла Проблема Пола,

Румяная фефела,

И ржет навеселе.

Саша Черный

В XIX в. обсуждать вопросы секса и тем более открыто выступать против церковной доктрины осмеливались немногие. Одним из таких смельчаков был Герцен, который писал:

«Вообще христианский брак мрачен и несправедлив, он восстанавливает неравенство, против которого проповедует Евангелие, и отдает жену в рабство мужу. Жена пожертвована, любовь (ненавистная церкви) пожертвована, выходя из церкви, она становится излишней и заменяется долгом и обязанностью. Из самого светлого, радостного чувства христианство сделало боль, истому и грех. Роду человеческому предстояло или вымереть, или быть непоследовательным» (Герцен, 1956. Т. 5. С. 465).

В 1890-х годах о сексуальных проблемах заговорили вслух. Ослабление цензурного контроля вывело скрытые тенденции на поверхность, тайное стало явным. Новая эстетика и философия жизни были направлены как против церковной морали, так и против ханжеских установок шестидесятников.

Споры о «Крейцеровой сонате»

Толчком к осознанию кризиса брака и сексуальности послужила толстовская «Крейцерова соната», в которой писатель публицистически заостренно выступил практически против всех общепринятых воззрений на брак, семью и любовь (в дальнейшем изложении этого вопроса я опираюсь на великолепную монографию датского филолога Петера Ульфа Меллера «Послесловие к “Крейцеровой Сонате”. Толстой и спор о сексуальной морали в русской литературе 1890-х» (Mцller, 1988).

В противоположность либералам и народникам, видевшим корень зла в частной собственности и неравенстве полов, Толстой утверждал, что «неправильность и потому бедственность половых отношений происходит от того взгляда, общего людям нашего мира, что половые отношения есть предмет наслаждения, удовольствия...» (Толстой, 1992. Т. 65. С. 61).

Герой «Крейцеровой сонаты» Позднышев панически боится своей собственной и всякой иной сексуальности:

«...Предполагается в теории, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь ведь есть нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно» (Толстой, 1965. Т. 12. С. 162).

Этот ригоризм, в сочетании с патологической ревностью, делает Позднышева неспособным к взаимопониманию с женой и в конечном счете побуждает убить ее. Но трагедия эта, по мнению Толстого, коренится не в личных качествах Позднышева, а в самой природе брака, основанного на «животных» чувствах.

После выхода книги некоторые ее демократические критики, в частности Н. К. Михайловский, пытались отделить Толстого от его героя, но сделать это было сложно. Свое отрицательное отношение к чувственности писатель выражал и раньше. Интересно его предисловие к сочинениям Ги де Мопассана (1894). Познакомившись по совету И. С. Тургенева с сочинениями французского писателя и высоко оценив некоторые его произведения, особенно «Жизнь», Толстой вместе с тем решительно осудил его чувственность, а «Милого друга» назвал «очень грязной книгой». Теперь он пошел много дальше.

В послесловии к «Крейцеровой сонате» Толстой прямо идентифицировался с Позднышевым и уже от своего собственного имени осудил плотскую любовь, даже освященную церковным браком:

«...Достижение цели соединения в браке или вне брака с предметом любви, как бы оно ни было опоэтизировано, есть цель, недостойная человека, так же как недостойна человека... цель приобретения себе сладкой и изобильной пищи» (Толстой, 1965. Т. 12. С. 215).

Более нетерпимый, чем апостол Павел, Толстой отрицает самую возможность «христианского брака»:

«Идеал христианина есть любовь к Богу и ближнему, есть отречение от себя для служения Богу и ближнему; плотская же любовь, брак, есть служение себе и потому есть, во всяком случае, препятствие служению Богу и людям, а потому с христианской точки зрения – падение, грех» (Там же. С. 220).

Поскольку произведение Толстого было слишком откровенным и взрывчатым – о телесной стороне брака упоминать было вообще не принято, – цензура запретила его публикацию в журнале или отдельным изданием. Только после того как Софья Андреевна получила личную аудиенцию у Александра III, царь неохотно разрешил опубликовать повесть в 13-м томе собрания сочинений Толстого. Но цензурный запрет лишь увеличил притягательность повести, которая задолго до публикации стала распространяться в списках и читаться в частных домах, вызывая горячие споры.

На Западе «Крейцерова соната» произвела эффект разорвавшейся бомбы. Американская переводчица Толстого Исабель Хэпгуд, прочитав книгу, отказалась переводить ее, публично объяснив свои мотивы (апрель 1890):

«Даже с учетом того, что нормальная свобода слова в России, как и всюду в Европе, больше, чем это принято в Америке (а мыто думали, что Америка всегда была свободнее России! – И. К. ), я нахожу язык “Крейцеровой сонаты” чрезмерно откровенным... Описание медового месяца и их семейной жизни почти до самого момента финальной катастрофы, как и то, что этому предшествует, является нецензурным» (Mцller, 1988. P. 103).

Почтовое ведомство США официально признало книгу неприличной, что лишь усилило ее популярность. Характерна реакция полковника Роберта Ингерсола:

«Хотя я не согласен почти с каждой фразой в этой книге и признаю ее сюжет грубым и нелепым, а жизненную позицию автора – жестокой, низкой и ложной, я считаю, что граф Толстой вправе выражать свое мнение по всем вопросам, а американские мужчины и женщины имеют право это читать» (Ibid. P. 105).

Жаркие споры развертывались и в Европе. Несмотря на огромный нравственный авторитет Толстого, многие с ним не соглашались. Эмиль Золя сказал, что у автора что-то неладно с головой, а немецкий психиатр доктор Х. Бек опубликовал брошюру, в которой оценил повесть «как проявление религиозного и сексуального безумия высоко одаренного психопата» (Ibid. P. 115). Столь же сильно расходились мнения и в России. Толстой получал множество писем, причем женские отзывы, как правило, были положительными, а мужские – преимущественно негативными. В одном таком письме, сохранившемся в толстовском архиве, говорилось:

«Прочитав вашу “Сонату”, я от всей души советую вам обратиться за помощью к психиатру, потому что только психиатры могут излечить патологическое направление ума» (Ibid. P. 120).

В публичных спорах о «Крейцеровой сонате» сразу же наметилось три позиции. Демократы-шестидесятники (Л. Е. Оболенский, Н. К. Михайловский, А. М. Скабичевский) приветствовали развенчание Толстым буржуазного и церковного брака, но усматривали выход из кризиса не в отказе от плотской любви, а в том, чтобы смотреть на жену как на равноправного человека, тогда животные чувства будут освящены и одухотворены. Консерваторы (Н. Е. Буренин, А. С. Суворин), напротив, приветствовали произведение Толстого как протест против гедонизма и слишком раннего увлечения молодых людей сексуальными наслаждениями. Наконец, православное духовенство (например, архиепископ одесский Никанор) расценило взгляды Толстого как прямую ересь, подрывающую самые основы христианской морали и брака.

«Крейцерова соната» послужила толчком к широкому обсуждению всех вопросов брака, семьи и половой морали. Непосредственно на тему этой повести были написаны рассказы известных писателей А. К. Шеллера-Михайлова, П. Д. Боборыкина, Н. С. Лескова. Все участники споров соглашались с тем, что общество и институт брака переживают острый моральный кризис, но причины этого кризиса и способы выхода из него назывались разные. Если в 1890-х годах на первом плане стояли вопросы половой морали, то в начале XX в. проблема сексуального освобождения стала обсуждаться уже вне всякого религиозного контекста.

Интересно отношение к «Крейцеровой сонате» А. П. Чехова. Сначала она произвела на него сильное впечатление. Хотя суждения Толстого «о сифилисе, воспитательных домах, об отвращении женщин к совокуплению и проч. не только могут быть оспариваемы, но и прямо изобличают человека невежественного, не потрудившегося в продолжение своей долгой жизни прочесть две-три книжки, написанные специалистами, смелость произведения многократно искупает его недостатки», – писал он Плещееву 15 февраля 1890 г. (Чехов, 1976. Письма. Т. 4. С. 18).

Но после поездки на Сахалин и особенно после прочтения толстовского «Послесловия» отношение Чехова стало резко критическим.

«Черт бы побрал философию великих мира сего! Все великие мудрецы деспотичны, как генералы, и невежливы и неделикатны, как генералы, потому что уверены в безнаказанности. Диоген плевал в бороды, зная, что ему за это ничего не будет; Толстой ругает докторов мерзавцами и невежничает с великими вопросами, потому что он тот же Диоген, которого в участок не поведешь и в газетах не выругаешь» (Там же. С. 270).

Косвенная полемика с Толстым ощущается в нескольких рассказах Чехова («Бабы», «Дуэль», «Соседи» и «Ариадна»). Философия любви и пола Вслед за писателями, в спор о природе пола, любви и сексуальности включились философы.

«Приходится удивляться, с какой поистине вулканической энергией тема любви врывается в русскую литературу, в публицистику, художественную критику, эссеистику, религию и философию. О любви пишут философы – Вл. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков, И. Ильин, С. Карсавин, П. Флоренский, Б. Вышеславцев, поэты – А. Фет, А. Блок, К. Бальмонт, Н. Гумилев, А. Ахматова, М. Цветаева, З. Гиппиус, писатели и критики – В. Розанов, Андрей Белый, Д. Мережковский, О. Мандельштам, литературоведы и историки литературы – В. Жирмунский, Н. Арсеньев, А. Веселовский и др. За несколько десятилетий о любви в России было написано намного больше, чем за несколько веков, и эта литература отличалась глубиной мысли, интенсивными поисками, напряженной диалектикой и оригинальностью мышления» (Шестаков, 1999. С. 130).

Эта полемика хорошо представлена в составленной В. П. Шестаковым хрестоматии «Русский эрос, или философия любви в России» (1991). Началом нового витка дискуссии явилась большая статья Владимира Соловьева «Смысл любви» (1892). Защищая любовь от абстрактного и жесткого морализма, философ вместе с тем резко отделяет ее от телесных чувств и переживаний. Человеческая любовь – индивидуальное нравственное чувство, не имеющее ничего общего с инстинктом продолжения рода.

«Внешнее соединение, житейское и в особенности физиологическое, не имеет определенного отношения к любви. Оно бывает без любви, и любовь бывает без него. Оно необходимо для любви не как ее непременное условие и самостоятельная цель, а только как ее окончательная реализация. Если эта реализация ставится как цель сама по себе прежде идеального дела любви, она губит любовь» (Соловьев, 1988. Т. 2. С. 518). «Для человека как животного совершенно естественно неограниченное удовлетворение своей половой потребности посредством известного физиологического действия, но человек, как существо нравственное, находит это действие противным своей высшей природе и стыдится его...» (Там же. С. 526).

Научные исследования сексуальности, например попытки психиатра Рихарда фон Крафт-Эбинга и психолога Альфреда Бине разобраться в причинах фетишизма и других «половых извращений», для Соловьева принципиально неприемлемы, потому что не основаны на морали и лишены «всякого ясного и определенного понятия о норме половых отношений» (Там же. С. 523).

Против этой идеалистической позиции, близкой к взглядам Толстого, резко выступил Василий Розанов. В книгах «Семейный вопрос в России» (1903) и «В мире неясного и нерешенного» (1904) Розанов поэтизирует и защищает именно плотскую любовь.

Весьма консервативный религиозный мыслитель, Розанов не был сексуальным либералом. Для него семья не просто священна, но есть «ступень поднятия к Богу» (Розанов, 1904. С. I). Но семейный союз не может быть чисто духовным. «Семья – телесна, семенна и кровна; это – производители, без коих нет семьи» (Там же). Не надо стыдиться своего тела оно создано Богом и прекрасно. Наша кожа – не футляр, «не замшевый мешок, в который положена золото-душа», а часть нашей человеческой сущности; «без кожи – ни привязанности, ни влюбления, ни любви представить вообще нельзя!» (Там же. С. XIV). Половой акт, в котором Толстой видит отрицание религии и культуры, на самом деле создает их, это «акт не разрушения, а приобретения целомудрия» (Там же. С. 64). Телесная любовь – не порок, а нравственная и даже религиозная обязанность. «Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете. И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете» (Розанов, 1990. Т. 2. С. 366).

На Розанова обрушились буквально все, обзывая его эротоманом, апостолом мещанства и т. д. Но на его защиту в статье «Метафизика пола и любви» (опубликованной в 1907 г. в журнале «Перевал» № 6) встал Бердяев:

«Над Розановым смеются или возмущаются им с моральной точки зрения, но заслуги этого человека огромны и будут оценены лишь впоследствии. Он первый с невиданной смелостью нарушил условное, лживое молчание, громко с неподражаемым талантом сказал то, что все люди ощущали, но таили в себе, обнаружил всеобщую муку... Розанов с гениальной откровенностью и искренностью заявил во всеуслышание, что половой вопрос – самый важный в жизни, основной жизненный вопрос, не менее важный, чем так называемый вопрос социальный, правовой, образовательный и другие общепризнанные, получившие санкцию вопросы, что вопрос этот лежит гораздо глубже форм семьи и в корне своем связан с религией, что все религии вокруг пола образовывались и развивались, так как половой вопрос есть вопрос о жизни и смерти» (Бердяев, 1989. С. 18—19).

Сильный толчок к обсуждению философских проблем пола дала книга двадцатитрехлетнего австрийского философа Отто Вейнингера «Пол и характер» (1903). В Австрии книга Вейнингера сначала не вызвала почти никакой реакции, его даже обвиняли в плагиате, но когда ее автор покончил жизнь самоубийством, интерес к его теориям и жизни резко возрос, в том числе и в России (о русском вейнингерианстве см.: Энгельштейн, 1996; Берштейн, 2004). С 1909 по 1914 г. его книга вышла в России по крайней мере в пяти разных переводах общим тиражом свыше 30 тыс. экземпляров.

По Вейнингеру, пол является ключом к пониманию онтологии человека и судеб человечества, причем глобальные биосоциальные процессы Вейнингер переживает как свою личную метафизическую трагедию апокалипсических масштабов. В современной ему культуре он с ужасом наблюдает отмирание мужественности и духовной жизни и триумф женского и еврейского начал. Симптомами этого катастрофического положения, с его точки зрения, являются феминизация мужчины, начавшего по-женски определять себя через половой акт и сексуальность, стремление женщин к общественной роли, чудовищное умножение «промежуточных» половых форм и распространение еврейского «торгового духа». Все это, по Вейнингеру, – элементы культурной деградации, ведущей к смерти цивилизации. Чтобы свернуть с этого гибельного пути, женщинам необходимо преодолеть в себе женское, а евреям – еврейское. Современному человеку необходимо сбросить с себя цепи полового вожделения и отказаться от полового акта.

Талантливая, но в высшей степени субъективная книга Вейнингера, в которой он в теоретической форме сводил грустные личные счеты со своей несостоявшейся маскулинностью и своим отвергаемым еврейством, по-разному импонировала людям. Одни видели в ней серьезное обсуждение проблемы половых различий и андрогинии. Другим импонировала мизогиния автора, считавшего женщин неспособными к самостоятельному логическому мышлению. Третьим нравился его философский антисемитизм.

В печатном обсуждении идей Вейнингера приняли активное участие многие видные русские писатели и философы: Вячеслав Иванов, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Николай Бердяев, Василий Розанов, Павел Флоренский, Михаил Кузмин и др. Популярные прозаики Евдокия Нагродская и Анатолий Каменский беллетризировали положения модной теории; роман Нагродской «Гнев Диониса» и рассказ Каменского «Женщина» (с подзаголовком «Памяти Отто Вейнингера») стали бестселлерами. Личность Вейнингера сохранила притягательность для части интеллектуальной молодежи даже после 1917 г. Юрий Нагибин вспоминал, что в 1930-х годах Вейнингер был излюбленной темой разговоров Андрея Платонова (Берштейн, 2004).

Интеллектуальное отношение к Вейнингеру было разным. Его идеи сильно повлияли на Дмитрия Мережковского и Зинаиду Гиппиус. Бердяев отнесся к нему положительно, но критически. В своей рецензии «По поводу одной замечательной книги» (журнал «Вопросы философии и психологии». 1909. № 98) Бердяев писал, что «при всей психологической проницательности Вейнингера, при глубоком понимании злого в женщине, в нем нет верного понимания сущности женщины и ее смысла во вселенной» (Бердяев, 1989. С. 57). Напротив, Андрей Белый оценил «Пол и характер» негативно: «Биологическая, гносеологическая, метафизическая и мистическая значимость разбираемого сочинения Вейнингера ничтожна. “Пол и характер” – драгоценный психологический документ гениального юноши, не более. И самый документ этот только намекает нам на то, что у Вейнингера с женщиной были какие-то личные счеты» (Белый, 1991. С. 290). Розанов же, с присущей ему в этом вопросе проницательностью, раскрыл и сущность этих личных счетов: «Из каждой страницы Вейнингера слышится крик: “ Я люблю мужчин! ” – “Ну что же: ты – содомит”. И на этом можно закрыть книгу» (Розанов, 1990. Т. 2. С. 289). Хотя собственная теория Розанова была во многом близка к взглядам Вейнингера, их выводы были противоположными.

В философии Серебряного века причудливо переплетаются самые разные метафизические вопросы: о смысле жизни и возможности бессмертия, о соотношении родового и индивидуального в человеке, о противоположности и взаимопроникновении мужского и женского начал, о телесной и психической андрогинии, о продолжении рода и о чувственном удовольствии. Все эти проблемы были для авторов не абстрактно-теоретическими, но сугубо личными. Многие русские философы этого, как и предшествующего, поколения были неспособны к успешной сексуальной самореализации и сознавали это.

Тридцатилетний Бердяев писал своей будущей жене Ю. Л. Рапп (сентябрь-октябрь 1904 г.):

«…Надо мной тяготеет проклятие половой ненормальности и вырождения. С ранних лет вопрос о поле казался мне страшным и важным, одним из самых важных в жизни. С этим связано у меня очень много переживаний, тяжелых и значительных для всего существования. И всю жизнь я думал, что тут есть что-то мистическое, что пол имеет значение религиозное» (Бердяев, 1989. С. 15).

Традицию полностью или частично нереализованных браков русских интеллигентов XIX в. (супруги Чернышевские, Бакунины, Шелгуновы, Ковалевские) в начале нового столетия продолжили Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, Андрей Белый и Ася Тургенева, Федор Сологуб и Анастасия Чеботаревская, Александр Блок и Любовь Менделеева-Блок, Осип и Лиля Брик. Такого богатого набора «странностей» не встретишь, пожалуй, нигде, кроме викторианской Англии.

Личные трудности русских интеллектуалов не были следствием их философских идей. Скорее, наоборот, метафизика пола позволяла им представить свой особенный сексуальный опыт как универсальный и даже религиозно-мистический (большинство этих людей были глубоко, хотя и по-разному, религиозны). Она реабилитировала и делала принципиально возможным и даже респектабельным сексуальный дискурс, но отнюдь не сексуальную практику.

Для Мережковского идеальная любовь – это форма религиозного откровения.

«Половая любовь есть неконченый и нескончаемый путь к воскресению. Тщетно стремление двух половин к целому: соединяются и вновь распадаются; хотят и не могут воскреснуть – всегда рождают и всегда умирают. Половое наслаждение есть предвкушение воскресающей плоти, но сквозь горечь, стыд и страх смерти. Это противоречие – самое трансцендентное в поле: наслаждаясь и отвращаясь; то да не то, так да не так» (Мережковский, 1925. С. 189).

Этот запутанный клубок противоречий полнее всего представлен в жизни и творчестве Зинаиды Гиппиус, жизненное кредо которой выражено в словах: «мне надо то, чего на свете нет». Красивая женщина и разносторонне одаренная поэтесса, Гиппиус чувствовала себя бисексуальной (некоторые современники считали ее гермафродиткой), но не могла реализоваться ни в мужской, ни в женской ипостаси. «В моих мыслях, моих желаниях, в моем духе – я больше мужчина, в моем теле – я больше женщина. Но они так слиты, что я ничего не знаю» (Between Paris and St. Petersburg, 1975. P. 77). Хотя ей нравилось ухаживание и тянуло к некоторым мужчинам, одновременно они ее отталкивали. Гиппиус обожает целоваться, потому что в поцелуе мужчина и женщина равны, зато половой акт кажется ей безличным и вызывает отвращение. В идеале «полового акта не будет», «акт обращен назад, вниз, в род, в деторождение» (Intellect and Ideas…, 1972. P. 67). Все свои стихи она писала в мужском роде, единственное стихотворение, написанное от лица женщины, посвящено Дмитрию Философову, связь с которым не могла быть реализована из-за его общеизвестной гомосексуальности.

Метафизическая философия пола ответственна и за сравнительную непопулярность в дореволюционной России психоанализа. Хотя в начале 1910-х годов фрейдизм стал быстро распространяться в России, Фрейд даже писал в 1912 г., что в России «началась, кажется, подлинная эпидемия психоанализа» (Freud – Jung Letters, 1974. P. 495. Цит. по: Эткинд, 1993. С. 6), натуралистические установки психоанализа не гармонировали с мистическими и антропософскими взглядами ведущих русских мыслителей, боявшихся выведения на свет и тем самым «опошления» собственных болезненных «комплексов». В густой тени философских абстракций они чувствовали себя спокойнее и безопаснее.

Эротическое искусство

В художественной литературе и искусстве непосредственности было гораздо больше, но обсуждались те же самые вопросы. Поэты-символисты создали форменный культ Эроса как высшего начала человеческой жизни, но этот Эрос был не особенно человечен. По выражению Константина Бальмонта, «у Любви нет человеческого лица. У нее только есть лик Бога и лик Дьявола» (Бальмонт, 1991. С. 99).

Поэты и художники этого, как и всякого другого, периода по-разному сознавали, конструировали и репрезентировали свою сексуальность.

В дневниках молодого Брюсова чувственность занимает центральное место, и он нисколько не стесняется этого.

«С раннего детства соблазняли меня сладострастные мечтания. Я стал мечтать об одном – о близости с женщиной. Это стало моей idеe fixe. Это стало моим единственным желанием» (Брюсов, 1927а. С. 39).

Свою сексуальную жизнь он начал в борделе уже в гимназические годы и потом посещал эти заведения регулярно. Первый роман девятнадцатилетнего Брюсова с «порядочной женщиной» двадцатипятилетней Еленой Красковой описывается им без всякой идеализации (Из дневника Валерия Брюсова 1892—1893 гг., 2004):

«30 марта 1893. Нового мало. Хватаю за пизду Е. А., но это уже не ново». «23 апреля 1893. С сегодняшнего дня – Леля – моя. <…> Сначала вышло дело дрянь. Я так устал, в борьбе с ней спустил раз 5 в штаны, так что еле-еле кончил потом, но это ничего. <…> Как все это в действительности не похоже на то, что я рисовал себе в мечтах».

Как только пылкий гимназист добился своего, его влюбленность уменьшилась, тем более что он занят выпускными экзаменами. Но в мае Краскова внезапно умерла от оспы, это пробудило у Брюсова новый приступ любви (а заодно, пока он думал, что она умерла от простуды, – и чувство вины), юноше кажется, что это была его единственная любовь. Однако уже через месяц все «переплавлено» в литературу:

«Старательно пишу роман из моей жизни с Лелей. Начинает он сбиваться на “Героя нашего времени”, но это только хорошо» (17 июня 1893).

Внутренняя холодность не мешает Брюсову в программной статье в журнале «Весы» (1904, № 8) всячески воспевать любовную страсть:

«Страсть – это тот пышный цвет, ради которого существует, как зерно, наше тело, ради которого оно изнемогает в прахе, умирает, погибает, не жалея о своей смерти. Ценность страсти зависит не от нас, и мы ничего не можем изменить в ней. Наше время, освятившее страсть, впервые дало возможность художникам изобразить ее, не стыдясь своей работы, с верою в свое дело. Целомудрие есть муд рость в страсти, осознание святости страсти. Грешит тот, кто к страстному чувству относится легкомысленно» (цит. по: Мочульский, 1962. С. 93). «Вся человеческая и мировая деятельность сводится к Эросу... нет больше ни этики, ни эстетики – обе сводятся к эротике, и всякое дерзновение, рожденное Эросом, – свято. Постыден лишь Гедонизм», – вторит Брюсову Вячеслав Иванов (цит. по: Богомолов, 1991. С. 59).

Словесная риторика часто дополнялась игровыми действиями, включая подражание греческим симпозиумам или хлыстовским радениям. Близкий друг Блока Евгений Иванов рассказывал, со слов падчерицы Розанова, что в мае 1905 г. на квартире поэта Николая Минского собрались Вячеслав Иванов, Бердяев, Ремизов, Венгеров, Минский (все – с женами), Розанов с падчерицей, Мария Добролюбова и Сологуб «с целью моления и некоторой жертвы кровной, то есть кровопускания». Гости сидели на полу, погасив огни. «Потом стали кружиться». Затем Вячеслав Иванов поставил посреди комнаты «жертву», добровольно вызвавшегося на эту роль музыканта С., это был, со значением пишет Е. Иванов, «блондин еврей, красивый, некрещеный». Он был «сораспят», что заключалось «в символическом пригвождении рук, ног». После некоей имитации крестных мук Вячеслав Иванов с женой порезали ему руку до крови, кровь собрали в чашу, смешали с вином и выпили, пустив чашу по кругу. Закончилось все «братским целованием». Евгений Иванов оценил эту пародию на хлыстовские радения (с антисемитским привкусом) как «бесовщину и демонически-языческий ритуал», Блок назвал ее «любительским спектаклем», но в литературных кругах о ней долго спорили, дополняя вымышленными подробностями (Эткинд, 1998а. С. 8—10).

Каковы бы ни были сексуальные практики этого периода, эротика получила права гражданства в русской поэзии (Алексей Апухтин, Константин Бальмонт, Николай Минский, Мирра Лохвицкая), а затем и в прозе – рассказы Леонида Андреева «В тумане» и «Бездна» (1902), «Санин» Михаила Арцыбашева (1907), «Мелкий бес» Федора Сологуба (1905), «Дачный уголок» и «В часы отдыха» Николая Олигера (1907), «Гнев Диониса» Евдокии Нагродской (1910), «Ключи счастья» Анастасии Вербицкой (1910—1913) и т. д.

Новые краски в традиционный для русской культуры «стереотип женщины как носительницы нравственного потенциала внесли А. Куприн (противопоставив сильную, “естественную” женщину разрушенному цивилизацией мужчине), И. Бунин (показавший благодать эротического женского “заряда”, солнечно озаряющего тусклый мужской мир), Л. Андреев, спрятавший свой испуг перед женщиной за утверждением особой правды “тьмы”, доступной только ей, которую – во имя собственного спасения – должен принять мужчина, постоянно находящийся (и тоже “благодаря” женщине) на краю “бездны”» (Михайлова, 2004. С. 101). О собственной сексуальности и субъективности впервые заговорили и сами женщины, выступающие в роли не только жен и любовниц, но поэтов и писательниц (Жеребкина, 2001).

Настоящий взрыв чувственности переживает русская живопись . Достаточно вспомнить полотна Михаила Врубеля, «Иду Рубинштейн» Валентина Серова, откровенно сексуальные шаржи Михаила Зичи, пышных красавиц Зинаиды Серебряковой и Натальи Гончаровой, элегантных маркиз и любовные сцены Константина Сомова, рисунки на фольклорные темы Льва Бакста, обнаженных мальчиков Кузьмы Петрова-Водкина, вызывающих «Проституток» Михаила Ларионова. Русская живопись Серебряного века убедительно доказывала правоту Александра Головина в том, что ни один костюм не может сравниться с красотой человеческого тела.

Происходит революция в театральной эстетике . Обосновывая появление на сцене обнаженного тела, Н. Н. Евреинов доказывал, что неприличным и стыдным может быть только голое тело, тогда как нагота, будучи своеобразной «духовной одеждой» тела, аналогична одежде материальной, имеет эстетическую ценность и должна быть принята на сцене:

«Оголенность имеет отношение к сексуальной проблеме; обнаженность – к проблеме эстетической. Несомненно, что всякая нагая женщина вместе с тем и голая; но отнюдь не всегда и не всякая голая женщина одновременно и нагая» (Евреинов, 1911. С. 107).

Очень заметными были сдвиги в искусстве балета . Классический балет демонстрировал главным образом женское тело, в котором должно было быть изящество, но ни в коем случае не страсть. Дягилевские балеты стали настоящим языческим праздником мужского тела, которое никогда еще не демонстрировалось так обнаженно, эротично и самозабвенно. Современники отмечали особый страстный эротизм, экспрессивность и раскованность танца Нижинского и странное сочетание в его теле нежной женственности и мужской силы.

Меняется тип балетного костюма. Официальной причиной увольнения Нижинского из Мариинского театра было обвинение в том, что на представлении «Жизели» он самовольно надел слишком тонкое облегающее трико, оскорбив нравственные чувства присутствовавшей на спектакле вдовствующей императрицы (Красовская, 1971. С. 402—405). Сама Мария Федоровна потом это категорически отрицала (Ostwald, 1991).

Впрочем, новый русский балет смог расколоть даже парижскую публику. Когда Мясин появился на парижской сцене в одной набедренной повязке из овечьей шкуры, по эскизу Александра Бенуа, язвительные журналисты переименовали балет из «Legende de Joseph» («Легенда об Иосифе») в «Les jambes de Joseph» («Бедра Иосифа») – по-французски это звучит одинаково (Garcia-Marquez, 1995. P. 39). После парижской премьеры «Послеполуденного отдыха Фавна» Роден пришел за кулисы поздравить Дягилева с успехом, а издатель «Фигаро» Кальметт обвинил его в демонстрации «животного тела». Страсти бурлили так сильно, что на следующий спектакль, в ожидании потасовки, заранее вызвали наряд полиции, который, к счастью, не понадобился (Красовская, 1971. С. 419). Зато во время гастролей в США пришлось срочно изменить концовку спектакля: американская публика не могла вынести явного намека на мастурбацию.

Новая эротика не была ни благонравной, ни едино образной. По словам Александра Флакера, русский авангард стремился не столько снять эстетические запреты на эротику, сколько снизить традиционный образ женщины и «снять» с понятия любви его высокие, сентиментально-романтические значения. Эрос авангарда – «низкий, земной эрос», причем физиологизму сопутствует тоска по утраченной сублимации (Flaker, 1992).

Это искусство было таким же разным, как и его творцы. Если Гиппиус, Вяч. Иванов, Мережковский и даже Бакст считали чувственность средством духовного освобождения, то для Константина Сомова, Николая Калмакова и Николая Феофилактова секс был прежде всего развлечением, источником телесного удовольствия, не связанным ни с какими высшими ценностями (Bowlt, 1982. P. 101). Калмаков подписывал свои картины с изображениями Леды, Саломеи и одалисок инициалами в форме стилизованного фаллоса. На его декорациях к сцене Храма Венеры в петербургской постановке «Саломеи» (1908) женские гениталии были изображены столь откровенно, что декорации пришлось снять сразу после генеральной репетиции. Феофилактов, которого называли московским Бердслеем, любил изображать полураздетых женщин. Очень знаменит был его альбом «66 рисунков» (1909). Феофилактова высоко ценили Андрей Белый и Валерий Брюсов, последний декорировал его рисунками свою московскую квартиру.

Новое искусство охотно изображало и поэтизировало сексуальное насилие. Как и в поэзии, где богатую дань некрофилии отдали Брюсов и Сологуб, в живописи Серебряного века широко представлены темы смерти и самоубийства, часто изображались трупы, скелеты и т. п. Очень моден был демонизм. Гравюры В. Н. Масютина (альбом «Грех», 1909) переполняют фантастические, чудовищные образы разнообразных монстров.

Писатели Серебряного века А. И. Ремезов, Ф. А. Сологуб, А. А. Тиняков и особенно В. В. Розанов радикально изменили значение и подняли культурный статус мастурбации, превратив ее из метафоры вырождения в метафору творчества (Золотоносов, 1999). Для Розанова онанист – не жалкий извращенец, а человек избранный, духовный, спиритуалистичный. «Среди своих товарищей онанист – как арабская лошадь среди битюгов» (Розанов, 1994. С. 90).

«Весь “Декамерон” – плод онанизма Боккаччо и написан для онанистов-читателей. Вся французская живопись – это галерея женских тел в разных позах, плод мужского онанизма. …Как понятно иудейское запрещение рисовать. П. ч. мы не знаем, до чего дойдет рисующий, куда он зайдет. И к чему поведет всех зрителей» (Там же. С. 140).

Осваивая новые сюжеты, искусство Серебряного века воспитывало в людях понимание и терпимость к необычным сторонам собственной и чужой жизни. Но принять и выразить свою сексуальную индивидуальность смели и умели лишь немногие. В искусстве, как и в личной жизни, этой эпохи чаще представлены различные стратегии скрывания (маскировки) или подавления (репрессии) глубинных переживаний, которые публика должна была расшифровывать и интерпретировать в меру собственной испорченности.

Наряду со сложным авангардным искусством, которое шокировало публику необычностью не только предмета, но и формы, в начале XX в. в России появилась коммерческая массовая культура, в которой эротика сразу же заняла видное место (Энгельштейн, 1996. Гл. 10).

На страницах газет появляются немыслимые в недавнем прошлом иллюстрированные объявления типа «Как утолить половой голод» или «Всякая дама может иметь идеальный бюст», фотографии обнаженных красавиц и т. п. Все это бросало вызов не только морали, но и художественному вкусу. В 1908 г. популярный журнал «Сатирикон» напечатал карикатуру «Гуттенберг и его тень», состоявшую из двух рисунков. На первом рисунке, «Гуттенберг, 1452», изобретатель книгопечатания говорит: «Я чувствую, что мои многолетние труды будут служить на пользу человечества! Я уверен, что мое изобретение украсит жизнь и облагородит чистое искусство!» На втором рисунке, «Тень Гуттенберга, 1908», тень книгопечатника читает газетные объявления «Как предохранить себя от венерических болезней», «Сифилис и его последствия», «Натурщица предлагает свои услуги» и восклицает: «Черт возьми! О, если бы я знал...» (Engelstein, 1992. P. 367. В русском издании иллюстрации опущены).

Сексуальность и революция

Русское общество начала XX в. было не готово к дифференцированному восприятию этих явлений. В сознании многих интеллигентов они сливались в одну общую картину ужасающей «половой вакханалии», как назвал одну из своих статей 1908 г. Д. Н. Жбанков. Секс и эротика приобрели значение политического символа, через отношение к которому люди выражали свои морально-политические взгляды. Между тем этот символ сам по себе был противоречив и многозначен.

Авторы консервативно-охранительного направления утверждали, что подрывающая устои семьи и нравственности «одержимость сексом» порождена революционным движением и безбожием. Социал-демократы, наоборот, доказывали, что это порождение наступившей вслед за поражением революции 1905 г. реакции, следствие разочарования интеллигенции в политике и ухода в личную жизнь.

В сущности, обе стороны были правы. Демократизация общества неизбежно предполагала критический пересмотр норм патриархальной морали и методов социального контроля. «Сексуальное освобождение» было составной частью неписаной программы обновления общества, предшествовавшей революции 1905 г. Вместе с тем поражение революции, подорвав интерес к политике, побуждало людей искать компенсации в сфере личного бытия, в том числе в сфере секса. В зависимости от конкретного социально-политического контекста сущность сексуальности конструировалась по-разному.

У крайне правых сексофобия сливалась с юдофобией и мизогинией. Теоретически этот синтез был осуществлен уже Вейнингером. На кухонном, пропагандистском уровне массовой антисемитской прессы, вроде газеты «Земщина», эта теория превращалась в утверждение, что евреи, сами будучи людьми сексуально воздержанными и чадолюбивыми, сознательно развращают русский народ порнографическими сочинениями, проституцией и пропагандой абортов и контрацепции. Черносотенная печать уверяла, что именно евреи держат в своих руках все российские бордели, как и кабаки, добиваясь этим нравственного разложения русских и сокращения их численности вплоть до физического истребления.

Напротив, народническая и социал-демократическая критика (Ю. М. Стеклов, Г. С. Новополин – псевдоним Григория Нейфельда) видела в «эротическом индивидуализме» и порнографии продукты разложения буржуазной культуры, которыми та старается заразить духовно здоровый по своей природе рабочий класс. Для Новополина литературные персонажи Кузмина и Зиновьевой-Аннибал просто «дегенераты, взращенные на тощей аристократической почве», «выродки, развращающиеся от безделья», «паразиты, высасывающие народную кровь и беснующиеся с жиру» (Новополин, 1909).

Логика и фразеология правых и левых были практически одни и те же: секс – опасное оружие классового (или национального) врага, с помощью которого тот подрывает, не без успеха, духовное и физическое здоровье «наших».

Политические страсти усугублялись эстетическими. Многие популярные произведения эротической литературы начала XX в. (например, романы Нагродской или Вербицкой) были художественно средними. Критиковать их было очень легко, а бездарная форма дискредитировала и поставленные авторами проблемы: «Все это не литература, а какой-то словоблудный онанизм», – писал А. Ф. Кони Н. В. Султанову 18 апреля 1908 г. (Кони, 1976. Т. 8. С. 259).

Примитивное понимание литературы как учительницы жизни означало, что книги оценивались не по художественным, а по социально-педагогическим критериям – годятся ли они как примеры для подражания всем и каждому. А поскольку даже самая обычная сексуальность по инерции считалась грязной, то любая книга, так или иначе затрагивавшая «половой вопрос», непременно кого-то оскорбляла, оказывалась в атмосфере скандала, а ее автора обвиняли во всех смертных грехах.

У героя рассказа Леонида Андреева «В тумане» (1902) семнадцатилетнего Павла Рыбакова усы еще не растут, но слово «женщина» «было для Павла самое непонятное, самое фантастическое и страшное слово» (Aндреев, 1928. С. 41). Потеряв невинность в пятнадцать лет и затем подцепив у проститутки «позорную болезнь», он считает себя морально и физически грязным. Эротические фантазии перемежаются у него с планами самоубийства. Поговорить откровенно юноше не с кем. Отец чувствует, что с сыном что-то неладно, но не умеет подойти к нему. Обнаружив у сына порнографический рисунок, отец чувствует себя глубоко оскорбленным и этим усугубляет тревоги мальчика. Бессмысленно бродя по городу, Павел знакомится с жалкой проституткой, пьет с ней и оскорбляет ее. Женщина бьет его по лицу, между ними начинается отвратительная драка, в результате которой Павел убивает проститутку кухонным ножом, а затем закалывается сам.

Как многие вещи Леонида Андреева, рассказ мелодраматичен, но его моральный пафос очевиден: писатель не подстрекает к распущенности, он осуждает лишь ханжество, которое замалчивает жизненно важные для подростков проблемы, оставляя их морально беспомощными. Эстетически требовательный и не любивший натурализма Чехов в письме Андрееву от 2 января 1903 г. положительно оценил этот рассказ, особенно сцену беседы юноши с отцом: «За нее меньше не поставишь, как 5+» (Чехов, 1982. Т. 11. С. 112).

Тем не менее, консервативный критик Н. Е. Буренин обозвал Леонида Андреева «эротоманом», а его рассказ – вредным порнографическим произведением. Это мнение поддержала и графиня С. А. Толстая: «Не читать, не раскупать, не прославлять надо сочинения господ Андреевых, а всему русскому обществу надо восстать с негодованием против той грязи, которую в тысячах экземпляров разносит по России дешевый журнал» (цит. по: Чехов, 1982. Т. 11. С. 461). Зинаида Гиппиус также упрекала Андреева в смаковании болезненных переживаний (Энгельштейн, 1996. С. 366).

Скандальным показался критикам и роман А. И. Куприна «Яма». Прочитав лишь первые страницы книги, Толстой сказал пианисту А. Б. Гольденвейзеру:

«Я знаю, что он как будто обличает. Но сам-то он, описывая это, наслаждается. И этого от человека с художественным чутьем нельзя скрыть» (Гольденвейзер, 1922. С. 303—304).

Сходной была и реакция Чуковского:

«Если бы Куприну и вправду был отвратителен этот “древний уклад”, он сумел бы и на читателя навеять свое отвращение. Но... он так все это смакует, так упивается мелочами... что и вы заражаетесь его аппетитом» (Куприн, 1958, Т. 5. С. 749—750).

Критик, который и сам к тому же писатель, возлагает на автора ответственность не только за его, автора, но и за свои собственные эротические чувства и переживания! Даже не совсем эротическое искусство многими принималось в штыки. Страшный скандал вызвала, например, художественная выставка Общества свободной эстетики в марте 1910 г. «Голос Москвы» писал, что это – «сплошной декадентский пошиб». Другая газета откликнулась стихотворным фельетоном (Брюсов, 1927б. С. 191—192):

Болтуны литературные,

Полоумные поэтики,

Нецензурные и бурные

Провозвестники эстетики,

Символисты-декламаторы,

Декадентские художники,

Хоть в искусстве реформаторы,

Но в творениях сапожники...

Голосят, как в трубы медные,

И от бреда нецензурного

Лишь краснеют стены бедные

У кружка литературного.

Полиция даже арестовала две картины с изображением обнаженных женщин кисти Наталии Гончаровой, обвинив художницу в совращении молодежи. Впрочем, суд ее оправдал. Дело было не столько в женской наготе (без особых анатомических по дробностей), к которой публика давно уже привыкла, и даже не в новой эстетике подачи обнаженного тела, сколько в том, что картины писала женщина. За такие же картины мужчин-художников к суду не привлекали (Sharp, 1993).

Еще примитивнее рассуждали о вредном воздействии эротического искусства на молодежь педагоги и врачи. Педиатр Израиль Канкарович, выступая в 1910 г. на Первом всероссийском съезде по борьбе с проституцией, прямо говорил, что мальчики, читающие Жюля Верна, мечтают о путешествиях и иногда убегают из дома, уголовные романы создают преступников, а эротическое искусство возбуждает половые инстинкты и порождает развратников (Энгельштейн, 1996. С. 362).

Кто виноват?

Шокированная непривычно откровенными сексуальными сценами, литературная критика сплошь и рядом не обращала ни малейшего внимания на то, что на самом деле хотел сказать автор.

К арцыбашевскому «Санину» можно предъявить множество идейных и эстетических претензий. Сексуальность в нем все время переплетается с насилием и смертью. В небольшой по объему книге описаны три самоубийства и одна неудачная попытка самоубийства. Самый секс выглядит грубым и безрадостным: мужчина берет женщину силой, унижает ее, она счастлива пережить это, а потом оба они испытывают чувство вины и стыда.

Вот что ощущает профессиональный донжуан и садист ротмистр Зарудин:

«И к сладкому томительному чувству сладострастного ожидания тонко и бессознательно стал примешиваться оттенок злорадности, что эта гордая, умная, чистая и начитанная девушка будет лежать под ним, как и всякая другая, и он так же будет делать с нею, что захочет, как и со всеми другими. И острая жестокая мысль стала смутно представлять ему вычурно унижающие сладострастные сцены, в которых голое тело, распущенные волосы и умные глаза Лиды сплетались в какую-то дикую вакханалию сладострастной жестокости. Он вдруг ясно увидел ее на полу, услышал свист хлыста, увидел розовую полосу на голом нежном покорном теле и, вздрогнув, пошатнулся от удара крови в голову» (Арцыбашев, 1969. С. 25).

Юный студент Юрий Сварожич – человек совсем другого склада, но стоит ему остаться наедине с привлекательной женщиной, как «...у него вдруг закружилась голова. Он искоса посмотрел на высокую грудь, едва прикрытую тонкой малороссийской рубашкой, и круглые покатые плечи. Мысль, что, в сущности, она у него в руках и никто не услышит, была так сильна и неожиданна, что на мгновение у него потемнело в глазах. Но сейчас же он овладел собою, потому что был искренне и непоколебимо убежден, что изнасиловать женщину – отвратительно, а для него, Юрия Сварожича, и совершенно немыслимо», хотя именно этого ему «захотелось больше жизни» (Там же. С. 45).

Главный герой романа Санин говорит, что мерзавец – «это человек совершенно искренний и естественный... Он делает то, что для человека совершенно естественно. Он видит вещь, которая ему не принадлежит, но которая хороша, он ее берет; видит прекрасную женщину, которая ему не отдается, он ее возьмет силой или обманом. И это вполне естественно, потому что потребность и понимание наслаждений и есть одна из немногих черт, которыми естественный человек отличается от животного» (Там же. С. 36).

И он сам так почти и делает.

Женщины у Арцыбашева только млеют, поддаваясь силе. Лида «безвольно и покорно, как раба, отдавалась самым грубым его ласкам» (Там же. С. 52). Карсавина любит Юрия, а отдается Санину:

«...В ней не было сил и воли опомниться... Она не защищалась, когда он опять стал целовать ее, и почти бессознательно принимала жгучее и новое наслаждение... По временам ей казалось, что она не видит, не слышит и не чувствует ничего, но каждое движение его, всякое насилие над ее покорным телом, она воспринимала необычайно остро, с смешанным чувством унижения и требовательного любопытства... Тайное телесное любопытство как бы хотело знать, что еще может сделать с ней этот, такой далекий и такой близкий, такой враждебный и такой сильный человек» (Там же. С. 279).

Кстати сказать, все женщины в романе невинны, а все мужчины, даже идеалист Сварожич, уже имеют сексуальный опыт.

Эти упрощенные схемы легко поддавались дальнейшему упрощению и пародированию.

«Русская порнография, – писал в статье «Нат Пинкертон» (1908) Корней Чуковский, – не просто порнография, как французская или немецкая, а порнография с идеей. Арцыбашев не просто описывает сладострастные деяния Санина, а и всех призывает к таким сладострастным деяниям.

Люди должны наслаждаться любовью без страха и запрета, – говорит он, и это слово “должны” – остаток прежних интеллигентских привычек, пережиток прежнего морального кодекса, который на наших глазах исчезает» (Чуковский, 1969. Т. 6. С. 147).

Между тем Арцыбашев утверждал не столько гедонизм, сколько право индивида всегда оставаться самим собой и не ставить предела своим желаниям. В душном провинциальном городишке, где развертывается действие «Санина», кроме секса, нечем заняться. Но разве так должно быть всегда? В последней сцене романа Санин покидает город и идет навстречу подымающемуся солнцу, как бы намекая читателю, что его настоящая жизнь – впереди. Этот «новый человек», индивидуалист и циник, не особенно симпатичен, зато силен, и в условиях столыпинской реформы будущее, возможно, оказалось бы за ним.

Но критика обращала внимание не на идеи и художественный замысел произведения, а лишь на то, как его, по мнению критика, воспринимала публика, причем трактовалось это весьма произвольно (Boele, 1999).

Статья 1001-я законов о печати, которую обычно называли законом о порнографии, была направлена против «сочинений, имеющих целью развращение нравов или явно противных нравственности и благопристойности и клонящихся к сему соблазнительных изображений». Формулировка эта весьма расплывчата. После 1905 г., когда на смену ранее действовавшей предварительной цензуре пришла цензура карательная, определение того, что есть порнография, превратилось в сложную процедуру с непредсказуемым исходом.

Французский славист Бенжамен Гишар, изучивший архивы Главного управления по делам печати за 1906—1912 гг., отыскал следы 236 преследовавшихся публикаций и обнаружил «поразительное разнообразие» обвиненных в непристойности текстов. Тут и сборники неприличных рассказов и песен, и медицинские издания по вопросам секса, распространение которых внушало властям особый ужас (цензоры преследовали издания, обучающие методам контрацепции, и сексологическую литературу, описывающую различные виды извращений), и бульварные публикации, и произведения авангардной литературы.

Жертвой их стал и роман Арцыбашева. Сначала он был опубликован по частям в журнале «Современный мир» за 1907 г., а в начале 1908 г. вошел в третий том собрания сочинений автора. Цензура не вмешалась ни на одном этапе публикации. Преследования начались лишь в апреле 1908 г. при переиздании книги. То есть цензура отнесла «Санина» к разряду порнографических произведений не вследствие самостоятельного решения, а в результате появившейся в печати критики. Главным аргументом было не столько содержание романа, сколько его читательский успех, то, что «роман этот читается молодежью обоих полов с захватывающим интересом (10 000 экземпляров разошлись в течение двух месяцев, и ныне вышло в том же числе экземпляров второе издание)» (Гишар, 2003). Надо ли говорить, что популярность книги и ее автора после этого только возросла?

Интересный пример того, как разжигалась моральная паника, – широко распространенный в 1907—1910 гг. миф о существовании среди школьников «лиг свободной любви» (Буле, 2002). Первоисточник этих слухов достоверно неизвестен, но многие газеты писали, что в школах Минска, Перми, Орла и других городов десятки школьников собирались вместе и сначала при свете огарков свечей (отсюда – название «огарчество») что-то обсуждали, а когда огарки догорали, начиналась дикая сексуальная оргия. Журналисты уверяли, что евангелием этим подросткам служил роман Арцыбашева «Санин». Проведенная в 1908 г. в Минске по приказу министра просвещения официальная проверка никаких фактов такого рода не обнаружила, тем не менее слухи продолжали распространяться и обсуждаться, причем правые и левые, включая молодежные организации, одинаково негодовали и требовали срочно «прекратить разврат». Реальный политический смысл этой кампании, которую сегодня назвали бы грязным пиаром, состоял в том, чтобы возбудить ярость людей против «порнографии», а фактически – против сексуальности и всего того, что с нею ассоциировалось.

Подведем итоги.

Русская культура начала XX в. начала серьезно обсуждать сексуальные проблемы. Издержки и перехлесты этого процесса были неизбежны и закономерны. Однако русское эротическое искусство, в еще большей мере, чем западное, было элитарным, верхушечным. В отличие от привычной, «истинно-народной» матерщины, оно воспринималось и правыми, и левыми как нечто болезненное, декадентское, порожденное кризисом общественной жизни, чуждое классическим традициям, аморальное и эстетически отталкивающее. Метафизический русский Эрос не совмещался с Логосом, а новый индивидуализм приходил в непримиримое противоречие с коллективистической тоской по «соборности».

Вячеслав Иванов недаром называл свой идеал «Эросом невозможного», признавая, что «Дионис в России опасен» (цит. по: Эткинд, 1993. С. 61), а Бердяев позже увидел в большевистской революции «дионисические оргии темного мужицкого царства», грозящие «превратить Россию со всеми ее ценностями и благами в небытие» (Бердяев, 1990б. С. 119).

Что же касается собственно эротического искусства, то его первые слабые ростки не успели укорениться в общественной жизни и были сметены революционной бурей 1917 г.

Глава 7. ОДНОПОЛАЯ ЛЮБОВЬ

За тобой хожу и ворожу я,

От тебя таясь и убегая;

Неотвратно на тебя гляжу я, —

Опускаю взоры, настигая...

Вячеслав Иванов

Тексты и контексты

Важное место в русской сексуальной культуре XIX в. занимает гомоэротизм. Одним из первых подметил этот факт американский историк Джеймс Биллингтон:

«Кажется, что удивительные и оригинальные творческие жизни Бакунина и Гоголя были в какой-то степени компенсацией их сексуального бессилия. В эгоцентрическом мире русского романтизма было вообще мало места для женщин. Одинокие размышления облегчались главным образом исключительно мужским товариществом в ложе или кружке. От Сковороды до Бакунина видны сильные намеки на гомосексуальность, хотя, повидимому, суб лимированного, платонического сорта. Эта страсть выходит ближе к поверхности в склонности Иванова рисовать нагих мальчиков и находит свое философское выражение в модном убеждении, что духовное совершенство требует андрогинии или возвращения к первоначальному единству мужских и женских черт» (Billington, 1970. P. 432).

Долгое время эта тема оставалась абсолютно запретной и закрытой. Начиная с 1970-х годов американский славист русского происхождения, специалист по истории русской литературы, Саймон (Семен Аркадьевич) Карлинский (1924– 2009) опубликовал несколько книг (монографии о Гоголе и Цветаевой), биографических очерков (о Дягилеве, Чайковском, Кузмине и др.) и статей обобщающего характера, в которых впервые показал, что однополая любовь присутствовала в жизни и творчестве многих выдающихся деятелей русской истории и культуры (Karlinsky, 1976, 1987, 1991, 1995; Карлинский, 1991). Изучение истории гомосексуальности было продолжено историками (Энгельштейн, 1996, 2002; Хили, 2008) и литературоведами, авторами солидных биографий П. И. Чайковского (Познанский, 2009), Михаила Кузмина (Богомолов, 1995; Богомолов, Малмстад, 1996), Марины Цветаевой и Софьи Парнок (Полякова, 1997; Бургин, 2000). Постепенно эта тема зазвучала и в отечественной культурологии (Ротиков, 1998; Клейн, 2002; Эткинд, 1996, 2002; Жеребкина, 2002 и др.)

В данной работе меня интересует не сама по себе история однополой любви, а ее место в сексуальной культуре – как общество осмысливало и структурировало ее и какое место она занимает в сексуальном дискурсе. В центре внимания стоит не история отдельной жизни (биография), а социокультурные контексты, в которых формируются и реализуются соответствующие чувства и отношения, будь то народная культура, жизнь закрытых учебных заведений, особая бытовая субкультура, морально-юридический или литературно-художественный дискурс. Первый аспект темы уже затрагивался выше, в этой главе речь пойдет преимущественно о жизни образованных сословий и о художественной культуре [4] .

Учебные заведения

Как и в Западной Европе, гомосексуальные отношения в России шире всего были распространены в закрытых учебных заведениях – Пажеском корпусе, кадетских корпусах, юнкерских училищах, Училище правоведения и т. п. Поскольку явление это было массовым, воспитанники воспринимали его спокойно и весело.

Попытки школьной или корпусной администрации пресекать «непотребство» реального успеха не имели. После очередного скандала с А. Ф. Шениным, которого в 1846 г. за педерастию отстранили от службы и выслали из Петербурга, в столице рассказывали, что «военный министр призвал Ростовцева и передал ему приказание Государя, чтобы строго преследовать педерастию в высших учебных заведениях, причем кн. Чернышев прибавил: “Яков Иванович, ведь это и на здоровье мальчиков вредно действует”. – “Позвольте в том усомниться, ваша светлость, – отвечал Ростовцев, – откровенно вам доложу, что когда я был в Пажах, то у нас этим многие занимались; я был в паре с Траскиным (потом известный своим безобразием толстый генерал), а на наше здоровье не подействовало!” Князь Чернышев расхохотался» (Eros russe, 1988. С. 59).

Эта тема занимает одно из центральных мест в юнкерских стихотворениях М. Ю. Лермонтова («Тизенгаузену», «Ода к нужнику»). Гомосексуальным приключениям целиком посвящена написанная от первого лица большая анонимная (приписываемая Шенину) поэма «Похождения пажа». Лирического героя этой поэмы сразу же по поступлении в пажеский корпус соблазнил старший товарищ, после чего он быстро вошел во вкус, стал «давать» всем подряд, включая начальников, одеваться в женское платье и благодаря этому сделал блестящую карьеру, которую продолжил по выходе из корпуса. В поэме также подробно описаны эротические переживания, связанные с поркой.

Гомосексуальные игры, часто с применением насилия, существовали практически во всех типах школ-интернатов (см. Кон, 2009б).

Н. Г. Помяловский в «Очерках бурсы» описывает напоминающие современную дедовщину отношения второкурсников и первокурсников. Мальчика, который обслуживает великовозрастного Тавлю, называют «Катькой», причем подчеркивается, что он хорошенький. Однажды был разыгран даже обряд женитьбы Тавли на «Катьке». Такие игры не могли не иметь сексуальной окраски.

Князь П. А. Кропоткин (1842—1921) рассказывает, что в Пажеском корпусе старшие воспитанники камер-пажи «собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. Одни камер-пажи стояли в круге, другие – вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков. “Цирк” обыкновенно заканчивался отвратительной оргией на восточный манер. Нравственные понятия, господствовавшие в то время, и разговоры, которые велись в корпусах по поводу “цирка”, таковы, что чем меньше о них говорить, тем лучше».

Корпусное начальство все знало, но никаких мер не принимало. После того как (незадолго до поступления в корпус Кропоткина) младшеклассники подняли бунт и побили старших учеников, избиение хлыстами прекратилось, но «самый младший класс, состоявший из очень молодых мальчиков, только что поступивших в корпус, должен был подчиняться мелким капризам камер-пажей». За неповиновение били, стегали подтяжками и т. п. (Кропоткин, 1966. С. 104—106).

У воспитанников Училища правоведения, где учился П. И. Чайковский, был шуточный гимн о том, что секс с товарищами приятнее, чем с женщинами. Даже скандальный случай, когда один старшеклассник летом поймал в Павловском парке младшего соученика, затащил его с помощью товарища в грот и изнасиловал, не нашел в училище адекватной реакции (Танеев, 1959. С. 399—404). На добровольные связи воспитанников тем более смотрели сквозь пальцы. Когда в начале 1840-х годов из училища, в назидание другим, исключили одного ученика, В. В. Стасов прокомментировал это событие весьма иронически: «Что, если бы весь свет вздумал так действовать – ведь, пожалуй, пол-России пришлось бы выгнать отовсюду из училищ, университетов, полков, монастырей, откуда угодно, все это в честь чистейшей доброй нравственности» (Стасов, 1952. С. 370). В военных учебных заведениях и позже существовали «уродливые формы ухаживания (точь-в-точь как в женских институтах «обожание») за хорошенькими мальчиками, за «мазочками» (Куприн, 1958. Т. 5. С. 248).

На I съезде офицеров-воспитателей кадетских корпусов в 1908 г. рассказывали, что «в одном из кадетских корпусов главари средней роты установили обычай подвергать младших товарищей периодическому циничному осмотру. Цинизм этих осмотров не знал пределов: один из главарей, например, обучил маленького кадета онанизму и заставлял его перед всеми предаваться этому пороку; на почве той деспотии товарищества, как это показало расследование в том же корпусе, выросли случаи педерастии». В другом корпусе в рекреационном зале днем под охраной собственных часовых собирались группы из 20—30 кадетов, и «там происходило демонстрирование онанизма, один кадет над другим проделывал гнусные манипуляции, а все остальные с любопытством смотрели на это зрелище. Дежурный офицер подходил к кадетам, заранее предупрежденным часовыми, и спрашивал их: чем они заняты? Те весело и бойко ему отвечали: “Мы играем, господин капитан, в новую игру: “Здравствуй, осел!” и “Прощай, осел!” Очень интересно!”» (Труды I съезда…, 1908. Цит. по: Кащенко, 2003. С. 50, 124).

Наряду с полуигровыми-полунасильственными действиями, между школьниками возникали глубокие и нежные влюбленности. В. В. Розанов рассказывает, что один из его соучеников в старшем классе гимназии в течение двух лет все свободное время проводил в обществе молчаливого третьеклассника.

«“Что же ты делаешь?” – “Ничего. Сидим и молчим”. – “Смешно”. Он пожал плечами. Мы все до такой степени были дети в этом отношении, что никому и в голову не пришло назвать это “влюбленностью” или “любовью”, тогда как на самом деле было, конечно, это чувство» (Розанов, 1990. Т. 2. С. 181).

Яркий пример такого чувства – любовь юного Петра Чайковского к младшему соученику по училищу правоведения Сергею Кирееву. Ее подробно описал в своей незаконченной автобиографии младший брат композитора Модест:

«Это было самое сильное, самое долгое и чистое любовное увлечение его жизни. Оно имело все чары, все страдания, всю глубину и силу влюбленности, самой возвышенной и светлой. Это было рыцарское служение “Даме” без всякого помысла чувственных посягательств. И тому, кто усомнится в красоте и высокой поэзии высокого культа, я укажу на лучшие любовные страницы музыкальных творений Чайковского, на среднюю часть “Ромео и Джульетты”, “Бури”, “Франчески”, на письмо Татьяны, которых “выдумать”, не испытавши, нельзя. А более сильной, долгой и мучительной любви в его жизни не было. <…>

Вспыхнуло оно сразу при первой встрече. С. К. был правоведник, на 4 года моложе Пети. И тогда, когда одному было 16, а другому 12 лет, разница казалась пропастью. Она увеличивалась еще тем обстоятельством, что оба были на разных курсах, т. е. как бы принадлежали к двум разным заведениям в одном доме, общавшимся только в Церкви. Вероятно, в Церкви Петя и увидел в первый раз Киреева. Воспитаннику младшего курса иметь знакомство с воспитанником старшего – большая честь. Во время некоторых рекреаций, когда старшие могли приходить в залу младшего курса (никогда наоборот), прогуляться с курткой с золотым позументом на воротнике (у младших был серебряный) было всегда лестно для “малыша”. Не знаю подробностей, как завязалось знакомство, но знаю, что очень скоро девственно чистое и возвышенное чувство Пети было истолковано в дурном смысле, и оттого ли, что Киреева стали дразнить этой дружбой, или просто от антипатии, – он очень скоро и навсегда начал относиться презрительно-враждебно к своему поклоннику.

Вместе с тем – должно быть, в глубине души польщенный постоянством этого культа, – жестокий мальчик, точно боясь измены, иногда поощрял свою жертву снисходительным вниманием и неожиданной ласковостью с тем, чтобы потом также неожиданно грубым издевательством повергнуть его в отчаяние. Так, однажды он хвастался перед товарищами, “что Чайковский все от него стерпит”, и когда тот доверчиво подошел к нему, он размахнулся и при всех ударил его по щеке. И он не ошибся, – Чайковский стерпел. Непонятый, оскорбленный, бедный поклонник страдал тем больше, что был всегда так избалован симпатией окружающих. Но эти страдания вместо того, чтобы потушить любовь, только разжигали ее. Недоступность предмета любви удаляла возможность разочарований, идеализировала его и обратила нежную привязанность в пылкое, восторженное обожание, столь возвышенно чистое, что скрывать его и в голову не приходило. И так искренне и светло было это чувство, что никто не осуждал его».

Эти события развертывались в 1855—1856 гг. А «в 1867 году в Гапсале мы сидели на берегу моря: увидев вдали лодку и зная нелюбовь к катанию на воде Пети, я спросил его шутя: за сколько бы он согласился поехать на ней в Америку? “За деньги бы не согласился, а если бы этого пожелал Киреев, поехал бы и в Австралию”» (цит. по: Познанский, 2009. Т. 1. С. 117—118).

Никакой «русской» специфики по сравнению с европейскими странами в этих отношениях и нравах не прослеживается.

Предпочтения и склонности

Для взрослых «противоестественная склонность» была серьезной моральной и психологической проблемой, которую старались подавить или скрыть. Светское общество чаще всего реагировало на такого рода вещи презрительно-иронически. В дворянской и чиновничьей среде скандалы возникали, только если гомосексуальные связи имели открытый, вызывающий характер или были связаны с непотизмом и коррупцией, когда могущественные люди расплачивались со своими протеже высокими назначениями, не соответствовавшими их способностям. Например, при Александре I гомосексуальными наклонностями (позже их стали называть просто «склонностью») славились министр просвещения и духовных дел князь А. Н. Голицын и министр иностранных дел, а затем канцлер Н. П. Румянцев. В обществе к «пороку» и его носителям относились избирательно. Гомосексуальность врага использовали для его компрометации, а в других случаях закрывали глаза или сплетничали.

Не в силах опровергнуть язвительную книгу маркиза Астольфа де Кюстина о николаевской России, царская охранка сознательно распространяла по миру информацию о порочности писателя (Мильчина, Осповат, 1995). Между тем инициатор этого, как теперь сказали бы, пиара, министр просвещения граф С. С. Уваров (1786—1856), автор печально знаменитой «уваровской троицы» – Православие, Самодержавие и Народность, сам славился такими же наклонностями. Когда он устроил своему любимцу князю Михаилу Дондукову-Корсакову почетное назначение вице-президентом Императорской Академии наук и ректором Санкт-Петербургского университета, это породило несколько ехидных эпиграмм, на разные лады обыгрывавших мотив «жопы». В том числе пушкинскую:

В академии наук

Заседает князь Дундук.

Говорят, не подобает

Дундуку такая честь;

Почему ж он заседает?

Потому что /– – —/ есть.

(Пушкин, 1959. Т. 2. С. 451)

Когда же речь шла о его друзьях, Пушкин относился к этой склонности весело-иронически, не видя в ней ничего предосудительного, о чем свидетельствует его письмо и стихотворное послание Филиппу Вигелю, слабость которого к юношам была общеизвестна. Выражая сочувствие кишиневской скуке Вигеля, поэт рекомендует ему «милых трех красавцев», из которых, «думаю, годен на употребление в пользу собственно самый меньшой: NB он спит в одной комнате с братом Михаилом и трясутся немилосердно – из этого можете вывести важные заключения, представляю их вашей опытности и благоразумию...»

Кончается стихотворение словами:

Тебе служить я буду рад —

Стихами, прозой, всей душою,

Но, Вигель – пощади мой зад!

(Там же. Т. 9. С. 75—77)

Многие лицейские да и более поздние друзья и приятели поэта имели в этом плане вполне определенную репутацию. Гомоэротические мотивы, стилизованные под античные или арабские, присутствуют и в некоторых стихотворениях самого Пушкина, например в отрывке «Подражание арабскому» («Отрок милый, отрок нежный….»).

Литературоведы и биографы обнаружили наличие гомоэротических чувств и переживаний у многих выдающихся деятелей русской культуры. Эти чувства были такими же разными, как и переживавшие их люди.

Гомоэротические мотивы явно присутствуют у Льва Толстого. Первым такое подозрение, основываясь главным образом на идеях «Крейцеровой сонаты», высказал Розанов (Розанов, 1990. Т. 2. С. 105). Публикация дневников Толстого (в 1937 г.) это предположение подтвердила. Несмотря на то что в юности писатель вел чрезвычайно интенсивную гетеросексуальную жизнь, а в «Анне Карениной» и «Воскресении» гомосексуальные отношения упоминаются с отвращением и брезгливостью, в дневнике двадцатитрехлетнего писателя (запись от 29 ноября 1851 г.) имеется прямое свидетельство сильных и абсолютно неприемлемых для него гомоэротических переживаний:

«Я никогда не был влюблен в женщин. Одно сильное чувство, похожее на любовь, я испытал только, когда мне было 13 или 14 лет; но мне [не] хочется верить, чтобы это была любовь; потому что предмет была толстая горничная (правда, очень хорошенькое личико), притом же от 13 до 15 лет – время самое безалаберное для мальчика (отрочество): не знаешь, на что кинуться, и сладострастие в эту пору действует с необыкновенною силою. В мужчин я очень часто влюблялся... Для меня главный признак любви есть страх оскорбить или просто не понравиться любимому предмету, просто страх. Я влюблялся в м[ужчин], прежде чем имел понятие о возможности пед растии /sic/; но и узнавши, никогда мысль о возможности соития не входила мне в голову».

Перечисляя свои детские и юношеские влюбленности в мужчин, Толстой упоминает, в частности, «необъяснимую симпатию» к Готье.

«Меня кидало в жар, когда он входил в комнату... Лю бовь моя к И[славину] испортила для меня целые 8 м[еся цев] жизни в Петерб[урге]. – Хотя и бессознательно, я ни о чем др[угом] не заботился, как о том, чтобы понравиться ему...

Часто, не находя тех моральных условий, которых рассудок требовал в любимом предмете, или после какой-нибудь с ним неприятности, я чувствовал к ним неприязнь; но неприязнь эта была основана на любви. К братьям я никогда не чувствовал такого рода любви. Я ревновал очень часто к женщинам».

«Красота всегда имела много влияния в выборе; впрочем пример Д[ьякова]; но я никогда не забуду ночи, когда мы с ним ехали из П[ирогова?] и мне хотелось, увернувшись под полостью, его целовать и плакать. Было в этом чувстве и сладостр[астие], но зачем оно сюда попало, решить невозможно; потому что, как я говорил, никогда воображение не рисовало мне любрические картины, напротив, я имею к ним страстное отвращение» (Толстой, 1992. Т. 46. С. 237—238).

Во второй редакции «Детства» Толстой рассказывает о своей влюбленности в Ивиных (братья Мусины-Пушкины) – он часто мечтал о них, каждом в отдельности, и плакал. Писатель подчеркивает, что это была не дружба, а именно любовь, о которой он никому не рассказывал. Очень похожи на любовные и те чувства, которые Николенька Иртеньев питает к «чудесному Мите», Дмитрию Неклюдову. С возрастом такие влюбленности стали возникать реже, но чувствительность к мужской красоте сохранилась и в старости. Толстой категорически не желал признать сексуальную подоплеку своих чувств. Когда 3 августа 1910 г., желая скомпрометировать ненавистную ей привязанность мужа к Черткову, Софья Андреевна напомнила ему старую дневниковую запись. [Толстой] «весь побледнел и пришел в такую ярость, каким я его давно не видала. Уходи, убирайся! кричал он. Я говорил, что уеду от тебя, и уеду…» (Толстая, 1978. С. 167). Возможно, что этот эпизод ускорил уход Толстого из семьи (Клейн, 2002. С. 258). Гомосексуальность Петра Ильича Чайковского, которую разделял его младший брат Модест, была «семейной», пребывание в Училище правоведения лишь усугубило ее и вывело наружу. Близкий друг Чайковского поэт А. Н. Апухтин даже бравировал этой склонностью. В 1862 г. они вместе с Чайковским оказались замешаны в скандал в ресторане «Шотан» и были, по выражению Модеста Чайковского, «обесславлены на весь город под названием бугров» (Познанский, 2009. С. 158—159). Желая подавить свою «несчастную склонность» и связанные с нею слухи, в 1877 г. композитор женился, но, как и предвидели его друзья, брак закончился катастрофой, после чего он уже не пытался иметь физическую близость с женщиной.

«Я знаю теперь по опыту, что значит мне переламывать себя и идти против своей натуры, какая бы она ни была» (письмо Н. Г. Рубинштейну от 23 декабря 1877 /4 января 1878 г.). «Только теперь, особенно после истории с женитьбой, я наконец начинаю понимать, что ничего нет бесплоднее, как хотеть быть не тем, чем я есть по своей природе» (Письмо А. И. Чайковскому от 13 (25) февраля 1878 г. Цит. по: Познанский, 2009. Т. 1. С. 540).

Драма Чайковского усугублялась тем, что его привлекали не взрослые мужчины, а мальчики-подростки. Их было много, они были разными, и отношения с ними складывались по-разному. Дневники и переписка композитора полны откровенными рассказами об этих увлечениях, самым сильным из которых был его племянник, «несравненный, идеальный, очаровательный» Боб (Владимир) Давыдов.

Хотя необходимость скрывать и отчасти подавлять свои чувства, несомненно, отравляла Чайковскому жизнь, в целом он принимал себя таким, каким он был. Романтический миф о самоубийстве композитора по приговору суда чести его бывших соучеников за то, что он якобы соблазнил какого-то очень знатного мальчика, чуть ли не члена императорской семьи, дядя которого пожаловался царю, несостоятельна во всех своих элементах. Во-первых, исследователи не нашли подходящего мальчика. Во-вторых, если бы даже такой скандал возник, его бы непременно замяли, Чайковский был слишком знаменит и любим при дворе. В-третьих, кто-кто, а уж бывшие правоведы никак не могли быть судьями в подобном вопросе. В-четвертых, против этой версии восстают детально известные обстоятельства последних дней жизни Чайковского. В-пятых, сама версия возникла сравнительно поздно и не в среде близких композитору людей. Как ни соблазнительно считать его жертвой самодержавия и «мнений света», Чайковский все-таки умер от холеры (Познанский, 2009; Соколов, 1993).

Гомосексуальная субкультура

До 1832 г. влечение к людям собственного пола было для россиян преимущественно религиозно-нравственной проблемой. Новый уголовный кодекс, составленный по вюртембергскому образцу, включал параграф 995, по которому мужеложство (анальный контакт между мужчинами) наказывалось лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4—5 лет. Изнасилование или совращение малолетних (параграф 996) каралось каторжными работами на срок от 10 до 20 лет. Это законодательство, с небольшими изменениями, внесенными в 1845 г., действовало вплоть до принятия в 1903 г. нового Уложения о наказаниях, которое было значительно мягче: согласно статье 516, мужеложство (опять же только анальные контакты) каралось тюремным заключением на срок не ниже 3 месяцев, а при отягощающих обстоятельствах (с применением насилия или если жертвами были несовершеннолетние) – на срок от 3 до 8 лет. Впрочем, этот новый кодекс в силу так и не вошел. Известный юрист B. Д. Набоков (отец писателя), для которого эта проблема была отчасти семейной – гомосексуалами были его младший брат Константин и средний сын Сергей (Носик, 1995; Клейн, 2002) – предлагал вообще декриминализировать гомосексуальность (Набоков, 1902), но это предложение было отклонено.

По подсчетам В. И. Пятницкого, с 1874 по 1904 г. в содомии были обвинены 1 066 мужчин и женщин, из которых 440 были осуждены (Пятницкий, 1910. Цит по: Хили, 2008.

C. 387). Чаще всего это были лица свободных профессий, слуги или ремесленники. Представители высших классов составляли только 5% этого числа. Особенно редко попадали под суд государственные чиновники. По справедливому замечанию Энгельштейн, «относительное пренебрежение к содомии со стороны судебных органов свидетельствует больше о неэффективности правопорядка, чем об активной терпимости к сексуальному многообразию» (Engelstein, 1995. P. 158).

Что касается бытовых отношений, то они чаще всего строились по социально-статусному принципу. Помещики имели практически неограниченную власть над своими крепостными, а купцы и заводчики – над подмастерьями и молодыми рабочими. Кроме того, как и в западноевропейских столицах, в Петербурге и в Москве XIX в. существовал нелегальный, но всем известный рынок мужской проституции. Бытописатель старого Петербурга журналист В. П. Бурнашев писал, что еще в 1830—1840-х годах на Невском царил «педерастический разврат».

«Все это были прехорошенькие собою форейторы, кантонистики, певчие различных хоров, ремесленные ученики опрятных мастерств, преимущественно парикмахерского, обойного, портного, а также лавочные мальчики без мест, молоденькие писарьки военного и морского министерств, наконец даже вицмундирные канцелярские чиновники разных департаментов» (цит по: Ротиков, 1998. С. 357).

Промышляли этим и молодые извозчики. Иногда на почве конкуренции между «девками» и «мальчиками» происходили потасовки.

Чаще всего мужская проституция локализовалась в банях, где работали целые «артели развратников», в дешевых гостиницах и на определенных улицах (Ротиков, 1998; Хили, 2008). Автор относящегося к 1890—1894 гг. анонимного полицейского отчета прямо писал о «всесословности» порока, «когда нет, можно сказать, ни одного класса в Петербургском населении, среди которого не оказалось бы много его последователей» (Берсеньев, Марков, 1998. С. 109). В длинном списке «теток», «дам» и «педерастов за деньги», с подробным описанием вкусов некоторых из них, фигурируют и представители высшей аристократии (барон Ливен, князь Львов, князь Мещерский, князь Мухранский-Багратион, князь Орлов, граф Стенбок), и богачи, и безвестные солдаты, и гимназисты. Некоторые гостиницы и рестораны специализировались на такой клиентуре.

Полицейский отчет подробно описывает места и обстоятельства гомосексуальных встреч:

«Тетки, как они себя называют, с одного взгляда узнают друг друга по некоторым неуловимым для постороннего приметам, а знатоки могут даже сразу определить, с последователем какой категории теток имеют дело.

Летом тетки собираются почти ежедневно в Зоологическом саду, и в особенности многолюдны их собрания бывают по субботам и воскресеньям, когда приезжают из лагеря и когда свободны от занятий юнкера, полковые певчие, кадеты, гимназисты и мальчишки-подмастерья…< >

По воскресеньям зимою тетки гуляют в Пассаже на верхней галерее, куда утром приходят кадеты и воспитанники, а около 6 часов вечера солдаты и мальчишки-подмастерья. Любимым местом теток служат в особенности катки, куда они приходят высматривать формы катающихся молодых людей, приглашаемых ими затем в кондитерские или к себе на дом».

Нравы этого «гомосексуального мирка» хорошо описаны в дневниках М. Кузмина и близких к нему людей. Посещавший поэта гимназист Покровский рассказывал ему «о людях вроде Штрупа, что у него есть человека 4 таких знакомых, что, как случается, долгое время они ведут, развивают юношей бескорыстно, борются, думают обойтись так, как-нибудь, стыдятся даже после 5-го, 6-го романа признаться; как он слышал в банях на 5-й линии почти такие же разговоры, как у меня, что на юге, в Одессе, Севастополе смотрят на это очень просто и даже гимназисты просто ходят на бульвар искать встреч, зная, что кроме удовольствия могут получить папиросы, билет в театр, карманные деньги» (Богомолов, 1995. С. 268).

Хотя полиция периодически устраивала специальные облавы, знатные люди в ее сети, как правило, не попадали. Влиятельный деятель конца XIX – начала XX в. издатель газеты «Гражданин» князь Владимир Мещерский (1839– 1914), которого Владимир Соловьев называл «Содома князь и гражданин Гоморры», пользуясь личной дружбой с императором Александром III, открыто раздавал своим фаворитам и «духовным сыновьям» высокие посты. Когда в 1887 г. его застали на месте преступления с юным трубачом одной из гвардейских частей, против него ополчился всемогущий обер-прокурор Священного Синода К. Н. Победоносцев, но Александр III велел скандал замять. После смерти Александра III враги Мещерского принесли Николаю II переписку князя с его очередным любовником Бурдуковым; царь письма прочитал, но оставил без внимания. Впрочем, ни история с трубачом, ни другие скандальные факты документально не подтверждены (Леонов, 2009), сам Мещерский отвергал их как клевету и публично выступал в защиту семейных устоев. Плохая репутация не мешала князю быть весьма влиятельным, его отношения с могущественными людьми зависели исключительно от совпадения (или несовпадения) их политических интересов.

Не чужды гомоэротизму были и некоторые члены императорской фамилии. В этом довольно открыто обвиняли убитого террористом Каляевым дядю Николая II великого князя Сергея Александровича (1857—1905). Когда его назначили московским генерал-губернатором, в городе острили, что до сих пор Москва стояла на семи холмах, а теперь должна стоять на одном бугре. «Православные» авторы называют эти слухи клеветническими, но современники в их достоверности не сомневались (см. Богданович, 1990; Балязин, 1997; Клейн, 2002; Познанский, 2009). Не мог избавиться от «наваждения» и его кузен великий князь Константин Константинович (1858—1915), известный как поэт К. Р. Отличный семьянин, заботливый отец девятерых детей, знаток и покровитель искусств, К. Р., в отличие от Сергея Александровича, был мягким человеком и пользовался всеобщей любовью, в том числе среди ученых и художников; его частично опубликованные дневники рисуют картину напряженной и порой безуспешной внутренней борьбы (Клейн, 2002).

Не подвергались преследованиям за нетрадиционную ориентацию и видные представители интеллигенции. Даже на случаи совращения несовершеннолетних мальчиков власти часто закрывали глаза или смягчали предусмотренное законом наказание. Директор престижной частной гимназии Ф. Ф. Бычков в 1883 г. был признан виновным в «развращении» двух тринадцатилетних и одного одиннадцатилетнего мальчиков и приговорен к ссылке в Сибирь и лишению всех прав состояния. Но через 5 лет ему разрешили вернуться в родовое имение в Ярославской губернии, а в 1893 г. восстановили во всех правах, кроме чина статского советника (Берсеньев, Марков 1998. С. 110).

Гомосексуальность как медицинская и религиозно-философская проблема

В последней трети XIX в. вопрос о природе гомосексуальности обсуждался преимущественно в рамках судебной медицины и психиатрии, причем мнения российских медиков мало отличались от современных им европейских теорий (Энгельштейн, 1996; Хили, 2008). Самый известный и влиятельный российский специалист в этой области профессор Петербургской военно-медицинской академии Вениамин Михайлович Тарновский (его книга «Извращение полового чувства: Судебно-психиатрический очерк для врачей и юристов» (1885), была почти одновременно с русским изданием выпущена на немецком, а позже также на английском и французском языках), подобно своим немецким и итальянским предшественникам, из которых он особенно ценил Ломброзо, полагал, что извращение полового чувства у мужчин может быть как врожденным, так и благоприобретенным. Обе формы казались ему глубоко отвратительными и аморальными, но в случаях «врожденного извращения» он считал уголовное преследование несправедливым. Склонность женщин к проституции Тарновский также считал врожденной, выступая против гуманного отношения к проституткам.

В. М. Бехтерев в статье «Лечение внушением превратных половых влечений и онанизма» (1898) выводил «превратные половые влечения» из «патологических сочетательных рефлексов», предлагая лечить их внушением и гипнозом. Позже Бехтерев считал гомосексуальное влечение несчастным результатом внешних влияний в критический момент сексуального развития ребенка. Почти во всех приводимых им историях болезни «извращение» возникало в период полового созревания, под влиянием сверстников. Чтобы избавиться от него, пациент должен добровольно подвергнуться гипнозу и внушению и целенаправленно поддерживать гетеросексуальные отношения, но особенно важна профилактика, правильное половое воспитание подростков.

Однако в русской медицине были и другие взгляды. Старший брат В. М. Тарновского известный акушер-гинеколог Ипполит Михайлович Тарновский, изучавший, в отличие от судебных психиатров, женщин, принадлежавших к его собственному кругу, пришел к выводу, что, хотя лесбийская любовь в целом является «болезненной и патологической», многие обследованные им женщины во всех отношениях нормальны (Тарновский, 1895). Их странное и противоестественное, с точки зрения обычных людей, сексуальное влечение не только не причиняет им вреда, но и удовлетворяет их физиологические потребности. Их сексуальная жизнь развивается так же, как жизнь нормальных людей, с той только разницей, что объектом их влечений являются не мужчины, а женщины. Лесбийская любовь распространена гораздо чаще, чем принято думать; некоторые жены оставляют мужей ради подруг не потому, что они всю жизнь несли в себе зародыш патологии, а потому, что они были несчастны в своей супружеской жизни, а проститутки занимаются любовью друг с другом не потому, что такова их сексуальность, а потому что их работа вызывает у них отвращение к мужчинам. Впрочем, взгляды И. М. Тарновского в конце XIX в. разделяли немногие.

В начале XX в. обсуждение природы однополой любви вышло за рамки медицинской литературы. Работы Крафт-Эбинга и других европейских сексологов читали и обсуждали многие образованные люди (Берштейн, 1999). В книге Розанова «Люди лунного света. Метафизика христианства» медико-биологический подход был дополнен историко-культурным.

Гомоэротизм интересует Розанова не сам по себе, а как концентрированное выражение аскетизма и антисексуальности. По Розанову, носителями древней и новой философии аскетизма и бесполости являются прежде всего содомиты, «люди лунного света», возводящие в ранг всеобщего религиозно-нравственного принципа свое собственное неодолимое «отвращение к совокуплению , т. е. к соединению своего детородного органа с дополняющим его детородным органом другого пола. “Не хочу! не хочу!” – как крик самой природы , вот что лежит в основе всех этих, казалось бы – столь противоприродных религиозных явлений» (Розанов, 1990. Т. 2. С. 27).

Духовные содомиты, выразители мирового «не хочу», «восторженно любят», в то же время гнушаясь всем сексуальным. Розанов признает их высокие человеческие достоинства и право на собственный образ жизни. По его словам, именно эти люди, отрешившись от земных интересов и задачи продолжения рода, воплощают в себе индивидуально-личностное начало бытия: «Кто слагал дивные обращения к Богу? – Они! Кто выработал с дивным вкусом все ритуалы? – Они! Кто выткал всю необозримую ткань нашей религиозности? – Они, они!» (Там же. С. 73).

Но они – Другие , и то, что хорошо для них, плохо для остальных. Между тем они «образовали весь аскетизм, как древний, так и новый, как языческий, так и христианский. Только в то время как в других религиях он занимал уголок , образовывал цветочек , христианство собственно состоит все из него одного» (Там же. С. 126).

«Бескровное скопчество», «бессеменная философия», «царство бессеменных святых» опасны как для выживания человеческого рода, так и для личного счастья.

Во втором издании «Людей лунного света» Розанов в качестве специального приложения поместил «Поправки и дополнения Анонима». Под этим именем скрывался священник, будущий знаменитый богослов и философ Павел Флоренский, возражавший одновременно и Розанову, и Вейнингеру и развивавший собственную теорию, согласно которой к однополой любви предрасположены не только мужчины с пониженной маскулинностью, но и гипермаскулинные мужчины.

Для молодого Флоренского эта проблема была и глубоко личной. В дневниковой записи от 7 июля 1909 г. его ближайший друг А. В. Ельчанинов вспоминает разговор с Флоренским: «Я провожал его на вокзал, где около часу мы ждали поезда. Беседа была длинная, и помню только главное. Мы говорили все о том же равнодушии Павлуши к дамам и его частой влюбленности в молодых людей; мы долго путались в объяснениях, и только в конце П<авел> напал на следующую гипотезу. Мужчина ищет для себя объект достаточно пассивный, чтобы принять его энергию <который бы мог принять его энергию?>. Такими для большинства мужчин будут женщины».

Однако натуры недостаточно мужественные ищут себе дополнения в мужественных мужчинах, а для гипермужественных мужчин женское начало «слишком слабо, как слаба, положим, подушка для стального ножа». Поэтому они тоже ищут и любят мужчин. Именно таким человеком Флоренский считал себя (Ельчанинов, 1997 С. 209).

Флоренский хотел стать монахом, но его духовник настойчиво рекомендовал ему стать священником, что предполагало обязательную женитьбу. После мучительных сомнений Флоренский подчинился и летом 1910 г. обвенчался с сестрой своего друга и ученика Василия (Васеньки) Гиацинтова. Взгляды Флоренского отразились и в его главном богословском сочинении «Столп и утверждение Истины», в котором, особенно в теории дружбы, некоторые критики, вроде Н. Бердяева, не без основания усматривали «счеты с собой, бегство от себя, боязнь себя» и «оправославливание» античных чувств. Косо смотрели на эти идеи и многие богословы (см. Берштейн, 2004).

Более откровенно проблемы однополой любви обсуждались в художественной литературе.

Голубые тени Серебряного века

Осознание собственной нетрадиционной ориентации и «выход из чулана» сопровождались включением гомосексуального дискурса в высокую художественную Культуру (Осипович, 2003; Шахматова, 2003; Эткинд, 1996, 2002).

Эти процессы широко отражены в дневниках и мемуарах эпохи.

«От оставшихся еще в городе друзей... я узнал, что произошли в наших и близких к нам кругах поистине, можно сказать, в связи с какой-то общей эмансипацией довольно удивительные перемены. Да и сами мои друзья показались мне изменившимися. Появился у них новый, какой-то более развязный цинизм, что-то даже вызывающее, хвастливое в нем. <...> Особенно меня поражало, что из моих друзей, которые принадлежали к сторонникам “однополой любви”, теперь совершенно этого не скрывали и даже о том говорили с оттенком какой-то пропаганды прозелитизма. <...> И не только Сережа <Дягилев> стал “почти официальным” гомосексуалистом, но к тому же только теперь открыто пристали и Валечка <Нувель>, и Костя <Сомов>, причем выходило так, что таким перевоспитанием Кости занялся именно Валечка. Появились в их приближении новые молодые люди, и среди них окруживший себя какой-то таинственностью и каким-то ореолом разврата чудачливый поэт Михаил Кузмин...» (Бенуа, 1990. С. 477).

В дневниковой записи 4—8 июня 1906 г. Бенуа жалуется: Сережа «надоел мне своими откровенностями о педерастии. Какая скука и пошлятина. Хуже блядовства» (Бенуа, 2008).

«Чудачливый» Кузмин, о котором с неприязненной иронией упоминает Бенуа, – один из крупнейших поэтов XX в. Воспитанному в строго религиозном старообрядческом духе мальчику было нелегко принять свою необычную сексуальность, но у него не было выбора. Он рос одиноким, часто болел, любил играть в куклы, и близкие ему сверстники «все были подруги, не товарищи» (Кузмин, 1994а. С. 711). Первые его осознанные эротические переживания были связаны с сексуальными играми, в которые его вовлек старший (точнее, средний) брат. В гимназии Кузмин учился плохо, зато к товарищам «чувствовал род обожанья и, наконец, форменно влюбился в гимназиста 7 класса Валентина Зайцева». За первой связью последовали другие, ближайшим школьным другом, разделявшим его наклонности, был будущий советский наркоминдел Г. В. Чичерин. Кузмин стал подводить глаза и брови, одноклассники над ним смеялись. Однажды он пытался покончить с собой, выпив лавровишневых капель, но испугался, позвал мать, его откачали, после чего он во всем признался матери, и та приняла его исповедь. В 1893 г. более или менее случайные связи с одноклассниками сменила связь с офицером, старше Кузмина на четыре года, о которой многие знали. Этот офицер, некий князь Жорж, даже возил Кузмина в Египет. Неожиданная смерть князя подвигла Кузмина в сторону мистики и религии, что не мешало его новым увлечениям молодыми мужчинами и мальчиками-подростками.

Все юноши, в которых влюблялся Кузмин, были бисексуальными и рано или поздно начинали романы с женщинами, заставляя Кузмина мучиться и ревновать. В посвященном В. Князеву цикле «Остановка» есть потрясающие строки о любви втроем («Я знаю, ты любишь другую»):

Мой милый, молю, на мгновенье

Представь, будто я – она.

Кузмин был своим человеком в доме поэта Вячеслава Иванова (1866—1949). Глубокая любовь к жене Лидии Зиновьевой-Аннибал не помешала Иванову одновременно увлекаться молодым поэтом Сергеем Городецким (1884– 1967), к которому обращено знаменитое стихотворение «Китоврас» (1906):

Я вдали, и я с тобой – незримый, —

За тобой, любимый, недалече, —

Жутко чаемый и близко мнимый,

Близко мнимый при безличной встрече.

(Иванов, 1911. С. 89) В петербургский кружок «Друзей Гафиза» кроме Кузмина входили Вячеслав Иванов с женой, Лев Бакст, Константин Сомов, Сергей Городецкий, Вальтер Нувель, юный племянник Кузмина Сергей Ауслендер. Все члены кружка имели античные или арабские имена. В стихотворении «Друзьям Гафиза» Кузмин хорошо выразил связывавшее их чувство сопричастности:

Нас семеро, нас пятеро, нас четверо, нас трое,

Пока ты не один, Гафиз еще живет.

И если есть любовь, в одной улыбке двое.

Другой уж у дверей, другой уже идет.

(Цит. по: Богомолов, 1995. С. 81)

Для некоторых членов кружка однополая любовь была всего лишь модным интеллектуальным увлечением, игрой, на которую так падка богема. С другими, например с Сомовым и Нувелем, Кузмина связывали не только дружеские, но и любовные отношения. О своих новых романах и юных любовниках они говорили совершенно открыто. Когда Л. Л. Эллис-Кобылинский спросил Нувеля об отношениях Вяч. Иванова и Городецкого, тот засмеялся ему в лицо: «Вы совсем наивное дитя, несмотря на Ваш голый череп. Наша жизнь – моя, Кузмина, Дягилева, Вячеслава Иванова, Городецкого – достаточно известна всем в Петербурге» (Волошин, 1991. С. 269).

Дневники Кузмина в этом отношении весьма откровенны:

«Обедать нам давали в комнату; я все смотрел на Григория, думая: какой у меня есть Гриша. Мысль, что вот человек, при виде которого приходит мысль: если бы эти глаза, губы, щеки, тело принадлежали мне, – действительно мой, что я могу беззазорно ласкать и гладить, пьянит меня».

А через пять дней, после случайного секса «в ляжку» с молодым банщиком, он записывает:

«Гриша, милый, красивый, человечный, простой, близкий, Гриша, прости меня! Вот уже правда, что душа моя отсутствовала. Как бездушны были эти незнакомые поцелуи, но, к стыду, не неприятны» (Кузмин, 2000. Записи от 18 и 23 декабря).

С именем Кузмина связано появление высокой русской гомоэротической поэзии. Для Кузмина мужская любовь совершенно естественна.

В других стихотворениях мужская любовь становится предметом рефлексии.

Бывают мгновенья,

когда не требуешь последних ласк,

а радостно сидеть,

обнявшись крепко,

крепко прижавшись друг к другу.

И тогда все равно,

что будет,

что исполнится,

что не удастся.

Сердце

(не дрянное, прямое, родное мужское сердце)

близко бьется,

так успокоительно,

так надежно,

как тиканье часов в темноте,

и говорит:

«Все хорошо,

все спокойно,

все стоит на своем месте».

(Кузмин, 1977. С. 67) А в игривом стихотворении «Али» из цикла «Занавешенные картинки» по-восточному откровенно воспеваются запретные прелести юношеского тела:

Разлился соловей вдали,

Порхают золотые птички!

Ложись спиною вверх, Али,

Отбросив женские привычки!

(Кузмин, 1992. С. 165) В деле эстетической легитимации гомоэротики важную роль сыграла автобиографическая повесть Кузмина «Крылья» (1906). Ее герою, наивному восемнадцатилетнему юноше из крестьянской среды Ване Смурову, трудно понять природу своего интеллектуального и эмоционального влечения к образованному полуангличанину Штрупу. Обнаруженная им сексуальная связь Штрупа с лакеем Федором вызвала у Вани болезненный шок, отвращение переплеталось с ревностью. Штруп объяснил юноше, что тело дано человеку не только для размножения, что оно прекрасно само по себе, что однополую любовь понимали и ценили древние греки. В конце повести Ваня принимает свою судьбу и едет со Штрупом заграницу.

«– Еще одно усилие, и у вас вырастут крылья, я их уже вижу. – Может быть, только это очень тяжело, когда они растут, – молвил Ваня, усмехаясь» (Кузмин, 1994б. С. 68).

«Крылья» вызвали бурную полемику. Большинство газет увидело в повести проповедь гомосексуализма. Один фельетон был озаглавлен «В алькове г. Кузмина», другой – «Отмежевывайтесь от пошляков». Известный журналист и критик Л. Василевский (Авель) писал:

«...Все эти “вакханты, пророки грядущего”, проще говоря – нуждаются в Крафт-Эбинге и холодных душах, и роль критики сводится к этому: проповедников половых извращений вспрыскивать холодной водой сарказма» (Богомолов 1995. С. 104).

Социал-демократические критики нашли повесть «отвратительной» и отражающей деградацию высшего общества. Андрея Белого смутила ее тема, некоторые сцены повести он счел «тошнотворными». Гиппиус признала тему правомерной, но изложенной слишком тенденциозно и с «патологическим заголением» (Энгельштейн, 1996. С. 381).

Резко враждебные позиции заняли Горький и Леонид Андреев. В 1907 г. Горький писал Андрееву по поводу тогдашнего русского литературного авангарда:

«Все это – старые рабы, люди, которые не могут не смешивать свободу с педерастией, например, для них “освобождение человека” странным образом смешивается с перемещением из одной помойной ямы в другую, а порою даже низводится к свободе члена и – только» (Максим Горький и Леонид Андреев, 1965. С. 288).

Напротив, Блок писал, что хотя в «Крыльях» есть «места, в которых автор отдал дань грубому варварству и за которые с восторгом ухватились блюстители журнальной нравственности», это «варварство» «совершенно тонет в прозрачной и хрустальной влаге искусства».

«Имя Кузмина, окруженное теперь какой-то грубой, варварски-плоской молвой, для нас – очаровательное имя» (Блок, 1962. Т. 5. С. 183).

В повести Кузмина и его рассказах «Картонный домик» и «Любовь этого лета» молодые люди находили правдивое описание не только собственных чувств, но и быта.

Кузмин был не единственным центром притяжения гомосексуальной богемы. Не скрывал своих гомоэротических наклонностей выходец из хлыстов выдающийся крестьянский поэт Николай Клюев, которого постоянно окружали молодые люди (см. Солнцева, 2000). Особенно близок он был с Сергеем Есениным, два года (1915—1916) они даже жили вместе. Друг Есенина Владимир Чернавский писал, что Клюев «совсем подчинил нашего Сергуньку», «поясок ему завязывает, волосы гладит, следит глазами». Есенин жаловался Чернавскому, что Клюев ревновал его к женщине, с которой у него был его первый городской роман: «Как только я за шапку, он – на пол, посреди номера сидит и воет во весь голос по-бабьи: не ходи, не смей к ней ходить!» (McVay, 1969. С. 195, 196).

О чувствах Есенина литературоведы и биографы (С. Карлинский, Б. Парамонов, Л. Клейн, К Азадовский, Г. Маквей) спорят. Известно, что мужчины нередко влюблялись в обладавшего поистине женственным обаянием молодого поэта, а сам он часто предпочитал мужское общество женскому, любил спать с друзьями в одной постели и обменивался с ними нежными письмами и стихотворными посланиями, многие из которых, включая «Прощание с Мариенгофом» (1922), похожи на любовные.

Возлюбленный мой! дай мне руки, —

Я по-иному не привык.

Хочу омыть их в час разлуки

Я желтой пеной головы.

Есенин, 1961. Т. 2. С. 115)

Однако ни к какой специфической «субкультуре» поэт явно не принадлежал.

Умышленно эпатировал публику, вызывая всеобщие пересуды, основатель журнала «Мир искусства» и нового русского балета Сергей Дягилев, который рисовался своим дендизмом, а «при случае и дерзил напоказ, не считаясь a la Oscar Wilde с “предрассудками” добронравия и не скрывая необычности своих вкусов назло ханжам добродетели...» (Маковский, 1955. С. 201).

Первой известной любовью Дягилева был его двоюродный брат Дима Философов. Обладатель «хорошенького, ангельского личика», Философов уже в петербургской гимназии Мая привлекал к себе недоброжелательное внимание одноклассников слишком нежной, как им казалось, дружбой со своим соседом по парте будущим художником Константином Сомовым.

«Оба мальчика то и дело обнимались, прижимались друг к другу и чуть что не целовались. Такое поведение вызывало негодование многих товарищей, да и меня раздражали манеры обоих мальчиков, державшихся отдельно от других и бывших, видимо, совершенно поглощенными чем-то, весьма похожим на взаимную влюбленность» (Бенуа, 1980. Т. 2. С. 79).

«Непрерывные между обоими перешептывания, смешки продолжались даже и тогда, когда Костя достиг восемнадцати, а Дима шестнадцати лет... Эти “институтские” нежности не имели в себе ничего милого и трогательного» и вызывали у многих мальчиков «брезгливое негодование» (Там же. Т. 1. С. 497).

После ухода Сомова из гимназии его место в жизни Димы занял энергичный, румяный, белозубый Дягилев, с которым они вместе учились, жили, работали, ездили за границу и поссорились в 1905 г., когда Дягилев публично обвинил Философова в посягательстве на своего юного любовника.

Создав собственную балетную труппу, Дягилев получил новые возможности выбирать красивых и талантливых любовников, которым он не только помогал делать карьеру, но в буквальном смысле слова формировал их личность. Властный, нетерпимый и в то же время застенчивый (он стеснялся своего тела и никогда не раздевался на пляже), Дягилев не тратил времени на ухаживание. Пригласив подававшего надежды юношу к себе в гостиницу, он сразу очаровывал его властными манерами, богатством обстановки и перспективой блестящей карьеры. Его обаяние и нажим были настолько сильны, что молодые люди просто не могли сопротивляться. Мясин, который не хотел уезжать из Москвы, пришел к Дягилеву во второй раз с твердым решением отклонить предложение о переходе в его труппу, но на вопрос Дягилева, к собственному удивлению, вместо «нет» ответил «да». Никто из этих юношей не испытывал к Дягилеву эротического влечения. Мясин и Маркевич, по-видимому, были гетеросексуалами, Нижинский до знакомства с Дягилевым был любовником князя Львова, а Дягилева больше боялся, чем любил. Работать и жить с ним было невероятно трудно. Он требовал безоговорочного подчинения во всем, бывал груб на людях, отличался патологической ревностью (Лифарь называл его Отеллушкой), ревнуя своих любимцев и к женщинам, и к мужчинам, включая собственных друзей. Однако он давал своим любовникам положение и роли, которые каждый из них, безусловно, заслуживал, но за которые в любой труппе идет жесткая конкуренция, и ради их получения молодые актеры готовы на любые жертвы.

Приблизив молодого человека, Дягилев возил его с собой в Италию, таскал по концертам и музеям, формировал его художественный вкус и раскрывал его скрытые, неизвестные ему самому, таланты. Поскольку сам Дягилев не был ни танцовщиком, ни хореографом, между ним и его воспитанниками не могло быть профессионального соперничества, а получали они от него очень много, причем на всю жизнь. И хотя после нескольких лет совместной жизни и работы их отношения обычно охладевали или заканчивались разрывом (как было с Нижинским и Мясиным), молодые люди вспоминали Дягилева благоговейно (исключением был Нижинский, с юности страдавший серьезным психическим заболеванием; уход от Дягилева, казавшийся ему освобождением, на самом деле усугубил его психические трудности). Любовь к красивым и талантливым юношам окрыляла Дягилева, а он, в свою очередь, одухотворял их и помогал им творчески раскрыться. По выражению Игоря Маркевича, все дягилевские балеты – прямой результат любовных историй (Green, 1975. P. 14). Поскольку никто не делал из этого тайны, это способствовало легитимации однополой любви в общественном сознании.

Лесбийская любовь

Заметное место в культуре Серебряного века занимает лесбийская любовь. Разумеется, она существовала в России и раньше. Некоторые историки подозревают в этой склонности знаменитую подругу Екатерины II княгиню Екатерину Романовну Дашкову (Сафонов, 1997).

Отношение общества к лесбиянкам было отрицательно-брезгливым, и ассоциировались они главным образом с проститутками. Характерен отзыв Чехова в письме Суворину от 6 декабря 1895 г.:

«Погода в Москве хорошая, холеры нет, лесбосской любви тоже нет... Бррр!!! Воспоминания о тех особах, о которых Вы пишете мне, вызывают во мне тошноту, как будто я съел гнилую сардинку. В Москве их нет – и чудесно». (Чехов, 1976. Т 6. С. 107).

Лесбиянки в Москве, конечно, были, но к уважаемым женщинам этот одиозный термин не применяли, а сексуальных аспектов женской «романтической дружбы» предпочитали не замечать. Мало кому приходило в голову подозревать что-то дурное в экзальтированной девичьей дружбе или в «обожании», какое питали друг к другу и к любимым воспитательницам благонравные воспитанницы институтов благородных девиц. Романы Лидии Чарской вызывали у читательниц только слезы умиления. Достаточно спокойно воспринимала общественность и стабильные женские пары. Одна из первых русских феминисток, основательница литературного журнала «Северный вестник» Анна Евреинова (1844—1919) много лет прожила совместно со своей подругой жизни Марией Федоровой, а Наталия Манасеина, жена известного ученого, даже оставила мужа ради совместной жизни с поэтессой-символисткой Поликсеной Соловьевой (1867—1924).

Первым художественным описанием лесбийской любви в русской прозе стала книга Лидии Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три урода» (1907). Сюжет ее в высшей степени мелодраматичен. Актриса Вера расстраивает свадьбу молодой женщины, в которую она влюблена, покинутый жених кончает жизнь самоубийством, а две женщины начинают совместную жизнь. В уставленной зеркалами комнате они восторженно созерцают собственную красоту и предаются упоительным ласкам, на которые не способны примитивные любовники-мужчины. Видя себя глазами влюбленной Веры, юная красавица уже не может воспринимать себя иначе. Однажды она позирует нагой сразу тридцати трем художникам, но нарисованные ими портреты не удовлетворяют ее: вместо созданной Вериным воображением богини художники-мужчины нарисовали каждый собственную любовницу, получилось «тридцать три урода». Однако блаженство совместной жизни продолжалось недолго. Болезненно ревнивая Вера понимает, что ее молодая подруга нуждается в общении и не может обойтись без мужского общества, и мучается тем, что рано или поздно она потеряет ее. И когда подруга согласилась на поездку с одним художникам, Вера в отчаянии покончила с собой.

Большинство любовных связей между женщинами оставались фактами их личной жизни. Роман Марины Цветаевой и Софьи Парнок оставил заметный след в русской поэзии (см. Karlinsky, 1987; Полякова, 1997; Бургин, 2000; Труайя, 2003).

Уже в детстве, признается Цветаева, «не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немного больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее – немножко больше), не в двух, а в их любовь» (Цветаева, 1967. С. 62).

Ограничивать себя чем-то одним она не хотела и не могла:

«Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное – какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное (редкое? – И. К .) – какая скука!» (цит. по: Полякова, 1997. С. 249).

Парнок же любила исключительно женщин, многих женщин. Любовь Цветаевой и Парнок возникла буквально с первого взгляда. Марина уже была замужем и имела двухлетнюю дочь, отношения с Парнок были для нее необычными.

Сердце сразу сказало: «Милая!»

Все тебе – наугад – простила я,

Ничего не знав, – даже имени!

О люби меня, о люби меня!

(Там же. С. 196) После встречи с Парнок Цветаева ощущает «ироническую прелесть, / Что Вы – не он» (Там же. С. 191), и пытается разобраться в происшедшем, пользуясь традиционной терминологией господства и подчинения, но ничего не получается:

Кто был охотник? Кто – добыча?

Все дьявольски наоборот!..

В том поединке своеволий

Кто в чьей руке был только мяч?

Чье сердце: Ваше ли, мое ли,

Летело вскачь?

И все-таки – что ж это было?

Чего так хочется и жаль?

Так и не знаю: победила ль?

Побеждена ль?

(Там же. С. 191)

Рано осиротившей Марине виделось в Парнок нечто материнское:

В оны дни ты мне была, как мать,

Я в ночи тебя могла позвать,

Свет горячечный, свет бессонный.

Свет очей моих в ночи оны.

Незакатные оны дни,

Материнские и дочерние,

Незакатные, невечерние.

(Там же. С. 246) В другом стихотворении она вспоминает:

Как я по Вашим узким пальчикам

Водила сонною щекой,

Как Вы меня дразнили мальчиком,

Как я Вам нравилась такой.

(Там же. С. 195)

В отношении Парнок к Марине страсть действительно переплеталась с материнской нежностью:

«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою» —

Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня!

Ночью задумалась я над курчавой головкою,

Нежностью матери страсть в бешеном сердце сменя, —

«Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою».

(Парнок, 1978. С. 141—142)

Некоторое время подруги даже жили вместе. Появляясь на людях, они сидели обнявшись и курили по очереди одну и ту же сигарету, хотя продолжали обращаться друг к другу на вы. Расставаться с мужем Марина не собиралась, и он, и ближайшие родственники знали о романе, но тактично отходили на задний план. Бурный женский роман продолжался недолго и закончился так же драматично, как и начался. Для Цветаевой это была большая драма. После их разрыва она ничего не желала слышать о Парнок и даже к известию о ее смерти отнеслась равнодушно.

Героиней второго женского романа Цветаевой, уже в советское время, стала молодая актриса Софья Голлидэй. История этого романа рассказана в «Повести о Сонечке». Как и с Парнок, это была любовь с первого взгляда, причем она не мешала параллельным увлечениям мужчинами, обсуждение которых даже сближало подруг. Их взаимная любовь была не столько страстной, сколь нежной. На сей раз ведущую роль играла Цветаева. То, что обе женщины были бисексуальны, облегчало взаимопонимание, но одновременно ставило предел их близости. Хотя они бесконечно важны друг для друга, ограничить этим свою жизнь они не могут – как в силу социальных условий, так и чисто эмоционально. В отличие от отношений с Парнок, связь которой с другой женщиной Цветаева восприняла как непростительную измену, уход Сонечки ей был понятен:

«Сонечка от меня ушла – в свою женскую судьбу. Ее неприход ко мне был только ее послушанием своему женскому назначению: любить мужчину – в конце концов все равно какого – и любить его одного до смерти. Ни в одну из заповедей – я, моя к ней любовь, ее ко мне любовь, наша с ней любовь – не входила. О нас с ней в церкви не пели и в Евангелии не писали» (Цветаева, 1989. С. 440—441).

Много лет спустя она скажет о ней сыну:

«Так звали женщину, которую я больше всех женщин на свете любила. А может быть – больше всех. Я думаю – больше всего» (Там же. С. 449).

Культура Серебряного века не «нормализовала» однополую любовь, но сделала ее значительно более видимой, слышимой и, что особенно важно, понятной для непосвященных. Хотя бы как проблема…

Глава 8. «ИДИОМА КУЛЬТУРЫ» ИЛИ ДИАГНОЗ РУССКОСТИ?

Новые взгляды сквозь старые щели.

Г. К. Лихтенберг

Русский эрос как метафора

Мы бегло проследили историю русской сексуальной культуры. Можно ли выделить какой-то главный, ключевой, трансисторический символ – метафору или идиому «русского Эроса», – который позволил бы свести это многообразие к некоему общему знаменателю? Социальная история и историческая социология за это не берутся. Любые формулы национального характера, из чего бы они ни выводились, методологически и содержательно уязвимы.

Например, любимый мною Ключевский выводит свойства русского характера из непредсказуемости русского климата:

«…Своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось».

Из привычки дорожить коротким летом, а затем долгую зиму сидеть без дела вытекает, что «ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдем такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии». К тому же лесная жизнь приучила людей бороться с природой в одиночку. «Потому великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях…» (Ключевский, 1987. Т. 1. С. 315—316).

Эти рассуждения великого историка давно забыты. Кто возьмется определять отличия характера великороссов, живущих в степной полосе, от тех, чьи предки жили в лесной глуши, не говоря уже о горожанах, или ломать голову над тем, как «необщительность» россиян сочетается с приписываемой им «соборностью» («на миру и смерть красна»), а «осторожность» – с отчаянностью и разгулом?

Литературные метафоры значительно более живучи. Мысль Достоевского, что «самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания», что «страданием своим русский народ как бы наслаждается» (Достоевский, 1980. Т. 21. С. 36), многие не только принимают всерьез, но и основывают на ней сложные теории.

О трудностях реконструкции национального характера на основе литературных текстов хорошо сказал известный фольклорист и писатель Г. Д. Гачев:

«Национальный характер народа, мысли, литературы – очень “хитрая” и трудно уловимая “материя”. Ощущаешь, что он есть, но как только пытаешься его определить в словах, он часто улетучивается, и ловишь себя на том, что говоришь банальности, вещи необязательные, или усматриваешь в нем то, что присуще не только ему, а любому, всем народам. Избежать этой опасности нельзя, нужно лишь постоянно помнить о ней и пытаться с ней бороться – но не победить» (Гачев, 1988. С. 55).

Гачев пишет не о национальном характере, а о «национальных образах мира», что одновременно и осторожнее, и точнее. Национальные образы мира, которые по-разному проявляются в философии, быту, пище, танцах, эмоциях, схватываются не аналитически, а интуитивно. Раздел, посвященный «русскому эросу», Гачев назвал «художественными рассуждениями» (Гачев, 1995), а его специальная книга на ту же тему имеет подзаголовок «“Роман” Мысли с Жизнью» (Гачев, 1994). Такая стилистика дает автору высокую степень свободы и одновременно избавляет от упреков в неточностях и упрощениях.

Оперируя преимущественно литературными текстами, Гачев полагает, что в русской культуре больше представлена любовь, чем чувственная страсть. Здесь преобладает «поэзия неосуществленной любви » (Гачев, 1995. С. 16). Это «искусство совокупляться через слово». Влюбленные «в поддавки играют… Любовь – как взаимное истязание, страдание, и в этом – наслаждение. <…> Телесной похоти нет, зато есть похоть духа» (Там же. С. 255). Свойства русской любви он связывает с особенностями русского Космоса – земли, неба, воздуха, простора, а также с сельским укладом жизни: «Эрос – в природе, секс – в городе» (Там же. С. 266).

Читать эти заметки интересно, но скептических вопросов – насколько точно литература (и какая именно) отражает народное сознание, чувства каких социальных слоев выражают те или иные метафоры, изменяются ли они в ходе исторического развития и т. п. – лучше не задавать, чтобы не получилось по анекдоту: «он пришел и все опошлил». Метафора помогает пониманию, но объяснительной силой она не обладает и на нее не претендует. Трансформация метафор в аналитические категории и инструменты социально-научного познания – сложная философская проблема (см. Гудков, 1994). Однако соблазн перепрыгнуть эти препятствия очень велик.

Психотипы и комплексы

В отличие от художественных размышлений, психоаналитические категории и методы претендуют на трансисторическую и кросскультурную универсальность. Благодаря тому, что психоанализ сочетает психологический подход с антропологическим (хотя в обеих дисциплинах его позиции сегодня маргинальны), он очень популярен среди филологов, культурологов и феминисток. Психоанализ придает особое значение сексуальным переживаниям, причем если общественные и гуманитарные науки объясняют сексуальную культуру свойствами социума, то психоанализ и основанная на нем психоистория идут противоположным путем, выводя свойства культуры и социума из особенностей либидо.

Современное литературоведение использует психоанализ не только как один из методов исследования, но и как систематическую теорию. В книге И. П. Смирнова «Психодиа хронологика» предлагается целая «психоистория русской литературы от романтизма до наших дней», в которой каждому художественному направлению сопоставлен характерный для него психотип: романтизму соответствует психотип с кастрационным комплексом, реализму – эдипов комплекс, символизму – истерический, авангарду – садизм, социалистическому реализму – мазохизм и постмодернизму – шизонарциссизм (Смирнов, 1994). Не владея соответствующим языком и материалом, я не могу обсуждать эту теорию, но психоаналитическую интерпретацию русской сексуальной культуры попытаюсь прокомментировать.

Начну со слов в ее защиту. Применение психоаналитических и сексологических категорий к биографиям великих людей и тем более к истории народов часто кажется оскорбительным, поскольку психиатрический диагноз, по определению, ставят только больным. Такие обиды неосновательны. «Страшные» термины вроде садизма, нарциссизма или кастрационного комплекса не имеют ни оценочного, морально-этического характера, ни «обвинительного» уклона. Вопрос лишь в том, какова их эвристическая ценность и насколько точно поставлен диагноз.

Много лет назад (не могу сейчас найти источник, но он был вполне надежным), дабы оценить точность диагнозов, которые ставят представители разных школ психоанализа, группе психоаналитиков показали одни и тех же, хорошо известных комиссии экспертов, пациентов. Результат оказался неожиданным: существенные расхождения в диагнозах обнаружились не между представителями разных школ, а между опытными и неопытными психоаналитиками. Опытные психоаналитики, при всем различии своего языка и теоретических подходов, оценивали пациентов более или менее одинаково, тогда как неопытные расходились почти во всем. И это понятно. Психиатрический диагноз, каковы бы ни были его теоретические предпосылки, – акт тренированной интуиции. Опытные психоаналитики видели индивидуальность своего пациента, тогда как неопытные просто подводили его под общую схему, а схемы у них были разные. То же самое происходит при сравнительном анализе культур.

Психоанализ культуры значительно сложнее индивидуального психоанализа. Анализируя живого человека, врач может пользоваться множеством разных источников, которые при изучении культуры отсутствуют. Кроме того, даже самый лучший психоаналитик не всегда бывает хорошим фольклористом, историком и т. п. Из того, что история культуры в некотором смысле такой же текст, как история отдельной жизни, не вытекает, что любые тексты открываются одной и той же отмычкой.

Этнопсихоанализ

Первую попытку психоанализа русской сексуальности или, что в данном случае для исследователя было одно и то же, русского национального характера предпринял сам Фрейд в работах «Из истории одного детского невроза» (1918) и «Достоевский и отцеубийство» (1928). Отвергая поставленный Достоевскому врачами диагноз эпилепсии, Фрейд выводит все психологические проблемы писателя из его детского конфликта с отцом, результатом которого явились истерия и общая амбивалентность чувств, включая скрытую и оттого еще более мучительную бисексуальность, что проявлялось как в личной жизни, так и в творчестве писателя.

В письме Теодору Райку от 14 апреля 1929 г. Фрейд заметил, что гениальная интуиция Достоевского распространялась только на ненормальную душевную жизнь. «Посмотрите на его удивительную беспомощность перед лицом феномена любви. Он действительно знал только грубое, инстинктивное желание, мазохистское подчинение и любовь из жалости» (Freud, 1959. P. 196). Сходные черты Фрейд обнаружил и у своего русского пациента Сергея Панкеева, которому он стремился с помощью психоанализа «открыть его бессознательное отношение к мужчине» (Фрейд, 1997. С. 164).

Предположим, что фрейдовский диагноз в обоих случаях верен. Тема латентной гомосексуальности всегда увлекала Фрейда. По его теории, человек любого пола по природе бисексуален, так что всякий является латентным гомосексуалом. Но свои конкретные диагнозы Фрейд обычно нюансировал, в данном же случае, не довольствуясь психоанализом Достоевского и его героев, Фрейд распространяет свои выводы и на всех его соотечественников:

«Эта амбивалентность чувств есть также наследие душевной жизни примитивного человека, сохранившееся, однако, гораздо лучше и в более доступном сознанию, чем у других народов, виде, в русском народе, как я это мог показать несколько лет тому назад в детальной истории болезни подлинно русского пациента» (Из письма Стефану Цвейгу от 19 октября 1920 г. Цит. по: Фрейд, 1969. С. 336).

Изучения одного-единственного русского пациента и творчества одного в высшей степени своеобразного писателя оказалось Фрейду достаточно, чтобы расшифровать характер и историю целого народа. Кто «попеременно то грешит, то, раскаиваясь, ставит себе высокие нравственные цели, <…> напоминает варваров эпохи переселения народов, варваров, убивавших, а затем каявшихся в этом, – так что покаяние становилось техническим приемом, расчищавшим путь к новым убийствам. Так же поступал Иван Грозный; эта сделка с совестью – типичная русская черта» (Фрейд, 1969. С. 237).

При всем почтении к Фрейду, мне трудно поверить, что все русские во все времена были носителями одних и тех же комплексов. Этот смелый диагноз напоминает мне другого гения – Достоевского, который после краткого пребывания в Англии, где он буквально не выходил из игорного дома, высказал ряд весьма критических суждений о национальном характере англичан. Но Достоевский не был ученым. Может быть, не стоит вообще так серьезно относиться к суждениям, высказанным в частных письмах? Если бы классики знали, что каждое их слово потом канонизируют, они бы писем вообще не писали.

Сегодня особенности «русского эроса» определяют не столько психиатры и профессиональные психоаналитики, сколько филологи и философы, которые для благозвучия и в порядке «гуманитаризации» предпочитают называть основополагающие «синдромы» и «комплексы» «метафорами» или «идиомами культуры». Но эти идиомы у разных авторов разные. У одного это моральный мазохизм, у другого – мастурбация, у третьего – гомосексуализм, у четвертого – кастрация. Насколько это доказательно?

Моральный мазохизм

Теорию, согласно которой главным признаком и символом «русскости» является моральный мазохизм, развивает американский литературовед Даниэль Ранкур-Лаферьер, автор многочисленных работ по истории русской литературы, психоаналитических биографий Сталина и Толстого. Свою книгу на эту тему он вызывающе назвал «Рабская душа России. Моральный мазохизм и культ страдания» (Ранкур-Лаферьер, 1996).

Вслед за Достоевским Ранкур-Лаферьер считает ключом к русскому характеру изначальный мазохистский культ страдания, проявлениями которого в равной степени являются и православный аскетизм, и «изуверские» секты, и характерная для народной культуры идея смирения и покорности судьбе, и постоянное «самоедство» российских интеллектуалов. Популярность образа Иванушки-дурачка – свидетельство того, что дураков в России ценят больше, чем умных. О том же говорит культ юродивых. Русская баня, хотя и выглядит веселой, – тоже проявление мазохизма, пусть не совсем морального, – какой еще народ испытывает удовольствие от невыносимой жары и от того, что тебя хлещут березовыми ветками? Тугое пеленание младенцев и телес ные наказания – не что иное, как способ передачи жесткой дисциплины. Принцип коллективизма тоже вытекает из мазохизма, главное – чтобы никто не выделялся.

Гендерный аспект мазохизма – хорошо схваченная бердяевской формулой «вечно рабье = вечно бабье» женственность русского характера. Недаром Россия часто изображается в виде нежной женщины, одновременно любовно и уничижительно. Отношение русских мужчин к матери тоже амбивалентно, в нем сквозит одновременно зависимость и враждебность, а матерная брань выражает тайную мечту об изнасиловании матери. «Нормальность» сексуального насилия для русского человека подтверждается семантикой слов «ебать» и «трахать», предполагающих ситуации, в которых женщина сексуально пассивна. Сами русские женщины часто видели в битье доказательство любви.

Ранкур-Лаферьер – прекрасно образованный филолог и специалист по семиотике сексуальности, его книга «Знаки плоти» (Rancour-Laferriere, 1985a) опубликована в престижной семиотической серии. Приводимые им конкретные факты, как правило, достоверны. То, что русская культура, включая матерный язык, «поощряет» мазохистские тенденции индивидуальной психологии, отмечали многие литературоведы и психоаналитики, например Эрик Эриксон в своем очерке о детстве Горького, причем речь идет не только о моральном, но и о сексуальном мазохизме. Классик мазохизма австрийский барон Леопольд фон Захер-Мазох был большим любителем русской литературы, некоторые его образы и идеи тесно связаны с восточнославянским фольклором. В свою очередь, его сочинения были весьма популярны в России; за десять лет после 1876 г. они издавались по-русски семнадцать раз. Н. Г. Чернышевский, прочитавший их в сибирской ссылке, не только рекомендовал их сыну, но и ставил Захер-Мазоха выше Флобера (Эткинд, 1998а. С. 140).

Невозможно оспаривать и отмеченный тем же Чернышевским рабский характер массового сознания, который советская власть многократно усилила. Гротескное сочетание рабского отношения к власти с имперскими амбициями, усугубленными фантомными болями ампутированных частей государственного тела, – величайшее препятствие на пути демократизации и модернизации России.

Но каким образом все это причинно связано с моральным мазохизмом, который психоаналитики обычно определяют как бессознательную потребность быть наказанным властной фигурой, символизирующей отца? Предполагается, что эта потребность возникает из желания иметь пассивную сексуальную связь с отцом, которое сознание ребенка блокирует, превращая в желание быть наказанным отцом. Многие социально-психологические черты (общинность, зависть и нетерпимость к чужому успеху), которые Ранкур-Лаферьер выводит из морального мазохизма, характерны не только для русской, но и для многих других крестьянских общин. Известный социолог Люис Козер назвал общину «жадным институтом». В отличие от большого и равнодушного «общества», община (Gemeinschaft) «требует полной вовлеченности индивида, стабильности социальных отношений и отсутствия дифференциации как личности, так и выполняемой ею работы» (Coser, 1991. P. 138). Это делает ее враждебной соревновательности и порождает сильную зависть к чужому успеху. Может быть, дело не столько в мазохизме, сколько в консервации общинного уклада жизни?

Если же иметь в виду сексуальный мазохизм (наслаждение от испытываемой боли), то самый впечатляющий «русский» аргумент – ссылки на хлыстовскую практику – проблематичен, потому что эта практика была маргинальной и воспринималась обществом как нечто экзотическое. К тому же речь идет не об индивидуальной психике, а о сексуальной культуре общества.

«Каким бы рациональным и дедуктивным ни казался Ранкур-Лаферьеру поставленный им диагноз мазохистской фемининности русской души, похоже, что русскость остается неподатливым бессознательным, изменчивым, неопределенным и самоотрицающим феноменом, не переводимым в прозрачные термины и универсальные формы» (Ярская-Смирнова, 2001. С. 201). Мастурбация Второй кандидат в идиомы русской культуры – мастурбация. Действительно, тревога и чувство вины по этому поводу мучили очень многих россиян. Так может быть, в этом – ключ и к остальным их психосоциальным проблемам? Московский философ Дмитрий Галковский пишет:

«Не случайно, не из простого эпатажа Розанов обзывал русских литераторов, отрицающих реальную государственную жизнь и живущих, тем не менее, почти исключительно общественно-политическими вопросами, – онанистами. Я думаю, это вообще русская болезнь. Существует полушутливая классификация европейских народов: немцы склонны к садомазохистскому комплексу, французы к эротомании и т. д. Русские явно склонны к онанизму. Какой-то европеец сказал, что любовь – это преступление, совершаемое вдвоем. Русские предпочитают совершать преступление в одиночку. Мечты сбываются очень быстро и в максимально грубой форме. В форме топора... Прямая связь между прекраснодушными фантазиями и грубейшей физиологической реальностью. Реальностью, никогда до конца не реализующейся и не приносящей подлинного наслаждения» (Галковский, 1993. С. 67).

Мастурбационная метафора, безусловно, остроумна и имеет определенную эвристическую ценность. Мастурбация – «не только сублимация собственных вытесненных желаний, но и характеристика социальной ситуации, в которой собственное тело остается единственным доступным источником наслаждения, а самодостаточность в сексе является уникальным символом свободы» (Золотоносов, 1999. С. 458).

Но психосоциальная проблема заключается не в самом акте самоудовлетворения, а в связанных с ним переживаниях. Мастурбационная тревожность – не универсальный и в то же время не исключительно русский феномен. В XVIII– XIX вв. «война против онанизма» (М. Фуко) или «мастурбационная инквизиция» (Л. Люткехаус) была общеевропейским явлением. Как и всякая другая инквизиция, она сама создавала то, с чем боролась. Фрейду и его современникам мастурбация казалась чем-то исключительным, что должно вызывать неврозы, и это ожидание действовало как самореализующийся прогноз. Сначала воспитатели запугивали подростков онанизмом, а потом «открывали» его ужасные последствия: неврозы, панику, пониженное самоуважение, чувство неполноценности. Мучительная рефлексия по этому поводу представлена в дневниках и автобиографиях Гельдерлина, Клейста, Ницше, Канта, Шопенгауэра и многих других великих людей. В конце XX в. положение изменилось, люди стали мастурбировать, не испытывая чувства вины. Что тут специфически «русского»?

Подавленная гомосексуальность

Третья «метафора русской культуры» уходит своими идейными корнями в сочинения не столько Фрейда, обнаружившего ее у Достоевского и Панкеева, сколько Розанова, который, как теперь сказали бы, «вытащил из чулана» (и история подтвердила его интуицию!) целую плеяду выдающихся русских интеллектуалов. Список этот достаточно длинен, а если включить в него так называемых латентных гомосексуалов и всех тех, кто «интересовался» данной темой, то сексуально благонадежных людей в русской культуре вообще окажется мало. Об увеличении этого списка с положительным знаком заботятся историки-геи, желающие показать, какая у них замечательная родословная (что для угнетенного меньшинства вполне естественно), а с отрицательным – талантливый американский журналист ленинградского происхождения, блестящий знаток истории русской философии, сотрудник радио «Свобода» Борис Михайлович Парамонов (см. о нем: Эткинд, 1998б).

Поскольку Парамонов не всегда соблюдает нормы литературной политкорректности, позволяя себе «разоблачительные» публикации относительно творчества и личной жизни таких священных фигур, как Есенин, Блок, Платонов, Цветаева и Ахматова, в российском литературном истеблишменте многие предпочитают его не упоминать, обвиняя то в антисемитизме и гомофобии, то в русофобии.

Разоблачительная страсть Парамонова иногда и правда выглядит чрезмерной. Все содержание знаменитой книги маркиза де Кюстина «Россия в 1839 г.», в которой многие поколения россиян и иностранцев видели точный образ николаевской (и не только николаевской!) России, по мнению Парамонова, не имеет ничего общего с российской действительностью, а представляет собой «фантазию гомосексуалиста», одержимого властью красивых мундиров и безответно влюбленного в Николая I (Парамонов, 1997а). Кюстин действительно был гомосексуалом, но читатели ценили его «не только за это».

В очерке «Педагог Макаренко» (Парамонов, 1996) из предполагаемой гомосексуальности своего героя (поздняя женитьба, отсутствие сведений о сексуальной жизни в период работы в колонии, 64 упоминания о красоте воспитанников, психологическая близость с ними и т. д.) Парамонов делает однозначный вывод, что Антон Семенович – не только «педераст» и создатель гомосексуального гарема, но и «пахан», глава преступной банды. В разработке педагогической теории, выдвигающей на первый план не родительскую семью, а детский коллектив, Макаренко тоже «помогала его гомосексуальность – априорная чуждость всякой бытовой, а то и бытийной укорененности. Макаренко, как и всякий гомосексуалист, – гностик, не любящий мира и того, что в мире. Это и есть последнее основание всяческого революционаризма». То, что Макаренко работал с лишенными семьи беспризорниками и что коллективизм был политическим знаменем всей его эпохи, в расчет не принимается, а отсутствие документальных свидетельств вполне заменяет психоанализ как «мощнейшее оружие пресловутой гласности: он-то уж точно знает, что нет ничего тайного, что не стало бы явным».

Биографический материал у Парамонова всегда вторичен, он «разоблачает» не отдельных гомосексуалов, а гомосексуализм как основу идеологии коммунизма, видя в подавленном («репрессированном») гомосексуализме ключ к русской литературе и ко всей русской утопии (Парамонов, 1987, 1995, 1997 и др.).

Для Парамонова «гомосексуализм есть пол, но вне рождения, бесплодный, что и делает его коммунизмом: половой универсализм, вне гендерности, но и вне произрастания, вне бытия». Идея явно розановская, только вместо «христианства» Парамонов подставляет «коммунизм». В отличие от вульгарной, бытовой гомофобии, Парамонов считает опасным и вредоносным не всякий, а только подавленный, «репрессированный» гомосексуализм.

«Пафос всех моих выступлений по обсуждаемым темам сводится к настойчивому повторению одной простой, я бы даже сказал элементарной мысли: легализация миноритетных сексуальных практик лишает их идеологических ядов. Ядовит может быть сублимированный гомосексуализм; но гомосексуализм, вообще любой секс как легально практикуемая активность Октябрьской революцией не грозит» (Парамонов, 1999).

Иными словами, Парамонов против запретов и преследований.

Против «гомосексуальной» метафоры русской культуры можно высказать те же возражения, что и против «мастурбационной».

1. Распространенность гомоэротизма (специально беру самое широкое, расплывчатое понятие) среди российских интеллектуалов была не выше, чем среди английских, французских или немецких, а в художественной литературе и искусстве Запада он, пожалуй, представлен даже больше.

2. Стратегии решения личных сексуальных проблем у россиян и у европейцев XIX в. более или менее одинаковы, а о степени распространенности каждой из них трудно судить из-за отсутствия эмпирических данных. Кстати, сублимация и репрессия – не одно и то же.

3. Поскольку гомосексуальность преследовалась в России слабее, чем в англосаксонских странах и в Германии, не исключено, что психологически она могла быть менее «репрессированной». Многие люди ее скрывали, но внутренне принимали (статистически, за рамками отдельных психобиографий, каждая из которых уникальна, проверить это невозможно).

4. Любая подавленная сексуальность, как и многие другие обстоятельства, например религиозная или национальная дискриминация, повышает чувствительность индивида к социальному неравенству и несправедливости, делая его потенциальным борцом за переустройство общества. Но это вовсе не обязательно. Люди решают одни и те же сексуальные проблемы по-разному. Сексуальная ориентация далеко не единственный и не главный фактор идеологического самоопределения. Среди российских, как и среди европейских, гомосексуалов было немало людей с консервативными, охранительными, даже реакционными взглядами, а многие геи откровенно аполитичны.

Короче говоря, «сексуально-ориентационный» детерминизм так же односторонен, как любой другой монизм.

Кастрационный комплекс

Последний претендент на монистическое объяснение русской сексуальной культуры – кастрационный комплекс – ассоциируется прежде всего с именем Александра Эткинда.

Хлыстовство интересует Эткинда не столько само по себе, сколько как воплощение самой глубинной и радикальной социальной утопии, по сравнению с которой «коммунистические проекты кажутся робкими, недодуманными и недоделанными» (Эткинд, 1998а. С. 104).

«Кастрация – вершинная победа культуры над природой... И потому оскопление (этот термин адекватнее, чем кастрация, потому что в русской традиции он относился и к мужчинам, и к женщинам) – предельная метафора, выражающая абсолютную победу общества, власти, культуры над отдельным человеком с его полом, личностью и любовью. Так преображается глубочайшая сущность человека, центральный механизм его природы» (Там же. С. 103).

С характерной для русского человека склонностью к буквальному осуществлению всех идей и проектов, скопцы превратили условное, символическое оскопление, о котором говорит классический психоанализ, в реальное физическое действие, и это оказалось психологически созвучным коммунистической утопии построения нового общества и нового человека.

«Новое общество может решить все проблемы, кроме одной – пола, семьи, любви и секса; а чтобы заставить людей жить в этом обществе счастливо, их остается только оскопить…» (Эткинд, 1996. С. 134).

Кастрационная метафора нашла восторженных поклонников и столь же темпераментных критиков. К числу первых относится Борис Парамонов, по словам которого, Эткинд нашел метафору более внушительную, всеобъемлющую, чем гомосексуализм. «Кастрация как идиома русской утопии» – это некая смертная святость, в которой единственно возможен подлинный коммунизм и которая пронизывает всю русскую культуру, как элитную, так и народную (Парамонов, 1998а, 1999, 2002). Но объявленный отказ Парамонова от собственной «гомосексуальной» метафоры в пользу более радикальной «кастрационной» остается чисто словесным:

«Чего не понял, что забыл Розанов и чего, вслед за ним, не хочет понимать и делает вид, что забывает, Александр Эткинд? Коллективный, групповой секс, или свальный грех, как его называли в связи с хлыстовством, чрезвычайно часто, если не всегда, выступает формой гомосексуального общения. <…> Практику хлыстовства можно понять как сильнейшее вытеснение гомосексуальных влечений, снимаемое – иногда, не всякий раз – в ритуальном радении в форме групповой, то есть, в глубине, гомосексуальной связи» (Парамонов, 2002).

Эмпирически ориентированные ученые относятся к подобным утверждениям критически, призывая избегать «скоропалительных выводов о национальной психологии, основанных на примере маргинальных типов и экзотических фигур», и «не использовать скопцов как довод в дискуссии об основах российской политики или культуры, доказывая, что русские предрасположены радикально себя менять или что поразительные достижения в науке и художественном творчестве были только тоненькой пленкой, прикрывающей бездонную пропасть невежества и традиций» (Энгельштейн, 2002. С. 8—9).

К сожалению, критики зачастую приписывают Эткинду чужие взгляды, которые он просто излагает и даже критикует, вроде мнения, будто подавленная гомосексуальность лежала в основе советской системы (см. Engelstein, 1998; Etkind, 2001). В отличие от Парамонова, Эткинд не превращает красивую метафору в монистическую теорию. В его 700-страничной книге «сексуальное», «корпоральное», «психоаналитическое», «мазохистское», «поэтическое», «демоническое», «трансгрессивное» и тому подобные понимания хлыстовщины выступают рядоположными и взаимодополнительными с «историческим», «статистическим», «социологическим» и «этнографическим» объяснениями, а «близость архаизирующих мотивов народной мистики проектам позднего народничества и раннего большевизма» он прямо называет «обманчивой» (Эткинд, 1998б. С. 676). Однако читателю трудно разобраться в этом хитросплетении разнородных текстов и контекстов.

Литературные метафоры и психоаналитические конструкции вызывают у меня возражения не столько сами по себе – любой ракурс рассмотрения истории культуры может быть плодотворным, – сколько своим литературоцентризмом и претензиями на особую «глубину» и «окончательность». Вопреки распространенному мнению, ни Толстой, ни Достоевский, ни, тем более, их герои не могут считаться эталонами «русскости» хотя бы потому, что они разные. Живучесть и повторяемость некоторых стереотипов, делающая русскую сексуальную (если бы только сексуальную!) историю похожей на сказку про белого бычка, на мой взгляд, объясняется не столько уникальностью и неизменностью ее базовых архетипов, сколько повторяемостью и сходством (иногда преувеличенным) социально-культурных обстоятельств и ситуаций. Жители Приморья терпеливее москвичей относятся к отсутствию воды в водопроводе не потому, что получают удовольствие от страданий, а потому что они к этому привыкли и не знают, как изменить положение вещей. А устойчивая любовь к палке может быть продуктом не столько мазохизма (люблю, когда меня бьют), сколько опытом многовекового крепостного права и отсутствия самоуправления (меня всегда били, и другого способа управления людьми я не знаю).

Так что оставим теоретические рассуждения и посмотрим, что произошло с «русским Эросом» после 1917 года.

ЧАСТЬ 2 СОВЕТСКИЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Глава 9. СВОБОДА – ДЛЯ ЧЕГО?

Воистину великолепны

великие замыслы:

рай на земле,

всеобщее братство,

перманентная ломка...

Все это было б вполне достижимо,

если б не люди.

Люди только мешают:

путаются под ногами,

вечно чего-то хотят.

От них одни неприятности.

Ганс Магнус Энценсбергер

Как изменились сексуальные ценности и поведение людей под влиянием Октябрьской революции и были ли эти перемены следствием сознательной политики большевиков или результатом стихийного развития?

Заветы основоположников

Как справедливо заметил еще Энгельс, «в каждом крупном революционном движении вопрос о “свободной любви” выступает на первый план. Для одних это – революционный прогресс, освобождение от старых традиционных уз, переставших быть необходимыми, для других – охотно принимаемое учение, удобно прикрывающее всякого рода свободные и легкие отношения между мужчиной и женщиной» (Маркс, Энгельс, 1955. Т. 21. С. 8).

Так было и в послеоктябьской России.

До Октябрьской революции большевики, как, вероятно, и все прочие политические партии начала XX в., не имели четкой программы в области сексуальной политики. «Половой вопрос» был для них экономическим и социально-политическим и практически сводился к проблеме освобождения женщин и преодоления гендерного неравенства. О сексе говорили вскользь, в связи с более общими вопросами.

Основоположники марксизма не были унылыми ханжами. Маркс подчеркивал, что «любовная страсть... не может быть сконструирована a priori, потому что ее развитие есть действительное развитие, происходящее в чувственном мире и среди действительных индивидуумов» (Там же. Т. 2. С. 24).

При всей своей социальной и личной нетерпимости, Маркс и сам был способен испытывать страсть, о чем свидетельствует, в частности, его письмо к жене от 21 июня 1856 г.:

«Кто из моих многочисленных клеветников и злоязычных врагов попрекнул меня когда-нибудь тем, что я гожусь на роль первого любовника в каком-нибудь второразрядном театре? А ведь это так.... Моя любовь к тебе, стоит тебе оказаться вдали от меня, предстает такой, какова она на самом деле – в виде великана; в ней сосредоточиваются вся моя духовная энергия и вся сила моих чувств. Я вновь ощущаю себя человеком в полном смысле слова, ибо испытываю огромную страсть. Ведь та разносторонность, которая навязывается нам современным образованием и воспитанием, и тот скептицизм, который заставляет нас подвергать сомнению все субъективные и объективные впечатления, только и существуют для того, чтобы сделать всех нас мелочными, слабыми, брюзжащими и нерешительными. Однако не любовь к фейербаховскому “человеку”, к молешоттовскому “обмену веществ”, к пролетариату, а любовь к любимой, именно к тебе, делает человека снова человеком в полном смысле этого слова» (Там же. Т. 29. С. 434—435).

Однако теоретически вопросы пола и сексуальности мало занимали его, а в личном быту он руководствовался теми самыми принципами буржуазной морали, которые отрицал философски. Когда бедный студент Поль Лафарг первый раз посватался к его дочери Лауре, Маркс дал ему столь жесткую отповедь, что можно только удивляться, как Лафарг это пережил.

Жизнерадостный холостяк Энгельс был гораздо терпимее своего властного друга. Его книга «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) – неплохой, для того времени, очерк исторической социологии любви и половой морали, которые он считал производными от отношений собственности. Энгельс язвительно высмеивал «ложную мещанскую стыдливость» немецких социалистов XIX в., читая сочинения которых «можно подумать, что у людей совсем нет половых органов» (Там же. Т. 21. С. 6).

Буржуазный брак, основанный на частной собственности и порабощении женщины, он считал исторически преходящим, а о будущем высказывался осторожно:

«...То, что мы можем теперь предположить о формах отношений между полами после предстоящего уничтожения капиталистического производства, носит по преимуществу негативный характер, ограничивается в большинстве случаев тем, что будет устранено. Но что придет на смену? Это определится, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что согласно нынешним представлениям им полагается делать; они будут знать сами, как им поступать, и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности, – и точка» (Там же. Т. 21. С. 85).

В 1884 г. это звучало достаточно радикально. Чего Энгельс категорически не мог понять – это гомосексуальности. В «Происхождении семьи» древнегреческая педерастия упоминается без морализирующего осуждения, но трактуется как проявление «безразличия» (?!) к полу любимого существа, обусловленного недостаточной индивидуализацией любовных чувств, а в письме Марксу в июне 1869 г. Энгельс пошло хихикает по поводу защиты гомосексуальности Карлом Ульрихсом. Взгляды Ленина на сексуальность, как и на прочие вопросы, были гораздо примитивнее. Ленин не философ, а политик. Кроме того, это человек жесткого пуританского склада, с множеством неосознанных комплексов. Хотя Ленин понимает, что «отношения между полами не являются просто выражением игры между общественной экономикой и физической потребностью» (Цеткин, 1979. С. 436), он рассматривает их исключительно в контексте классовых отношений.

«В эпоху, когда рушатся могущественные государства, когда разрываются старые отношения господства, когда начинает гибнуть целый общественный мир, в эту эпоху чувствования отдельного человека быстро видоизменяются. Подхлестывающая жажда разнообразия и наслаждения легко приобретает безудержную силу. Формы брака и общения полов в буржуазном смысле уже не дают удовлетворения. В области брака и половых отношений близится революция, созвучная пролетарской революции» (Там же. С. 435).

Как революционер, Ленин приветствует этот кризис, но воспринимает его чисто идеологически, усматривая в сексуальной свободе исключительно проявление ненавистного ему индивидуализма. Принцип «свободы любви» кажется Ленину подозрительным, так как им можно злоупотребить (как будто существует нечто такое, чем злоупотребить нельзя!). Все ленинские высказывания по этому вопросу, даже формально справедливые, имели консервативно-охранительный характер – как бы чего не вышло...

Ленин враждебно относится к любым теориям пола и сексуальности, и прежде всего – к фрейдизму, полагая, что все они вытекают из личных потребностей, «из стремления оправдать перед буржуазной моралью собственную ненормальную или чрезмерную половую жизнь и выпросить терпимость к себе» (Там же. С. 437). Ленин осуждает буржуазную мораль, но никакой другой точки отсчета у него нет. Его представления о «норме» вполне викторианские. Мысль об относительности понятий «нормального» и «ненормального», из которой вытекает необходимость сексуальной терпимости, ему даже в голову не приходит, ему органически чужда всякая терпимость.

В знаменитой беседе с Кларой Цеткин Ленин подверг резкой критике физиологизацию сексуальности и сведение любовных чувств к «удовлетворению половой потребности». Обсуждая распространенное в тогдашней молодежной среде мнение, что при социализме удовлетворить половое влечение будет так же просто, как выпить стакан воды, Ленин соглашается с тем, что «жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и станет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды – дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу» (Там же. С. 435).

Но, высказываясь против аскетизма и ханжества, Ленин твердо убежден в том, что «растрата сексуальной энергии» отвлекает молодежь от революционной борьбы:

«Революция требует от масс, от личности сосредоточения, напряжения сил. Она не терпит оргиастических состояний, вроде тех, которые обычны для декадентских героев и героинь Д’Аннунцио. Несдержанность в половой жизни буржуазна: она признак разложения. Пролетариат – восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое бы оглушало или возбуждало...» (Там же. С. 437).

Главное в сексуальной сфере, как и во всех остальных, – дисциплина и социальный контроль, субъектом которых должен быть не индивид, а диктатура пролетариата, то есть государство. От философии к политике

Но как осуществлять этот контроль? Большевистская революция разрушила или подорвала традиционные нормы и регуляторы сексуального поведения – церковный брак, религиозную мораль, систему гендерных ролей и даже самое понятие любви. Однако заменить старые верования и нормы было нечем, а собственные воззрения большевиков были противоречивы.

Большевистская философия пола и сексуальности была примитивна, как огурец:

1. Все проблемы, которые издавна волновали человечество, порождены частной собственностью и эксплуатацией человека человеком.

2. Социалистическая революция может и должна их разрешить, то есть ликвидировать.

3. Сделать это можно быстро и радикально, не останавливаясь перед издержками и уповая в первую очередь на силу диктатуры пролетариата.

4. Классовые интересы и социальный контроль важнее индивидуальной свободы.

Создание нового человека, о котором изначально мечтали коммунисты, мыслилось не путем раскрепощения человека старого – из буржуазного прошлого лезет только нечисть, – а путем его планомерного конструирования, в ходе его собственной революционной деятельности. Но в этой деятельности сексуальность как таковая не была предусмотрена.

Ярче всего эта амбивалентность выражалась в авангардном искусстве. Формально литературный авангард выступал за полную сексуальную свободу, но «сексуальность, подобно всему остальному в революционном авангарде двадцатых, размещалась в проекции тотального утопического преображения мира. А утопия может даровать своему адепту все что угодно, самое изощренное интеллектуальное и эстетическое наслаждение, – все, кроме полноты материального обладания, теплоты осязательного, кожного соприкосновения со своей утопической сущностью. В основе утопии – всегда конфликт и страдание; уводя за собой миллионы людей, она оставляет их посреди снега и одиночества <…>. Авангард желал не продолжения человеческого рода, что было для него равнозначно возобновленью страдания и дурной бесконечности, но чаял воскресения мертвых и религиозного пересоздания самых глубоких мировых структур. Взятый в отвлечении от биологической семейственности и деторождения, сексуальный кодекс авангардного коммунизма обретал явственные черты мистической аскезы» (Гольдштейн, 1997. С. 128).

Это проявляется и в его телесном каноне.

«Половая принадлежность авангардного тела внушает сомнения – скорее всего это тело тянется к андрогинности… По сути своей авангардное тело бесплотно и спиритуально… Авангардное тело – это тело опустошенное, хотя ему нельзя отказать в мистической напряженности существования» (Там же. С. 128—129).

Русская антиутопия (это особенно характерно для таких произведений Андрея Платонова, как «Котлован» и «Чевенгур»), уходящая своими духовными корнями в традиции скопчества, отрицает не только сексуальность и эротику, но старается элиминировать сами половые различия. Ее аскетизм, отказ от «буржуазного» семейного быта и противопоставление бескорыстного мужского товарищества семейному «накопительству» отличаются глубокой мизогинией (Парамонов, 1987). Революционная стихия, казавшаяся в первые годы революции реализацией «дионисийских» настроений Серебряного века, с их поэтизацией разрушения и насилия, очень скоро оборачивается не столько свободой, сколько беспределом. У футуристов даже метафора изнасилования звучит положительно, как проявление творческой активности и покорения кого-то, будь то земля или женщина (Naiman, 1997. P. 284—287):

Пусть земля кричит, в покое обабившись:

«Ты зеленые весны идешь изнасиловать!»

В. Маяковский. Кофта фата (1914)

В переводе на язык социальной практики эти идеи были опасны и разрушительны, вызывая ностальгию по порядку и дисциплине. В отличие от поэтов и художников, политики мыслят не метафорами, а проблемами.

Сексуальная политика и идеология

В истории советской и постсоветской сексуальной политики можно выделить следующие этапы.

1917—1930 гг.: отмена старого законодательства; дезорганизация традиционного брачно-семейного уклада; социальная эмансипация женщин; ослабление института брака и основанной на нем сексуальной морали; резкое увеличение числа абортов, рост проституции и венерических заболеваний; нормативная неопределенность и споры о путях ее преодоления.

1930—1955 гг.: торжество тоталитаризма; курс на укрепление брака и семьи командно-административными методами; установление тотального контроля над личностью; отрицание и подавление сексуальности; ликвидация эротического искусства и легального сексуального дискурса.

1956—1986 гг.: смена тоталитаризма авторитаризмом; постепенное расширение сферы индивидуальной свободы; сдвиги в сексуальном поведении и начало возрождения сексуального дискурса; переход от командно-ад ми ни стративных методов защиты брака и семьи к мораль но-ад ми нистра тивным; переход от прямого отрицания и подавления сексуальности к политике ее регулирования и приручения; попытки медикализации и педагогизации сексуальности.

1987—1995 гг.: крах советского режима; ослабление государственной власти и всех форм социального и идеологического контроля; выход сексуальности из подполья; аномия и моральная паника; резкое ухудшение демографических и эпидемиологических показателей; вульгаризация, коммерциализация и вестернизация сексуальности; зарождение элементов новой сексуальной культуры, эротического искусства и т. п.

1996—2001 гг.: усиление реставрационных настроений в обществе; крестовый поход против сексуального образования; возрождение сексофобии и попыток решения сексуальных проблем административным путем; обострение идеологической борьбы вокруг проблем сексуального и репродуктивного здоровья.

С 2002 г. – рост имперских амбиций, свертывание демократических свобод и возрождение авторитаризма; клерикализация государственной власти и образования; усиление традиционализма, ксенофобии и антизападной риторики; возрождение сексофобии, окончательный отказ от идеи сексуального образования; активизация политической гомофобии; усиление контраста между динамикой реального сексуального поведения молодежи и официальной идеологией.

Однако эту схему не стоит переоценивать. Государственная сексуальная политика и стоящая за ней идеология – всего лишь верхушка айсберга. Их влияние на реальную сексуальную культуру и повседневную жизнь общества всегда проблематично, часто они достигают результатов, противоположных задуманному. В России дело обстояло именно так.

Благие намерения

Характернейшая черта советской сексуальной культуры первой половины 1920-х годов – громадный разрыв между добрыми намерениями новой власти и реально существовавшими в стране условиями. Советское законодательство и социальная политика по многим вопросам брака и деторождения в 1920-х годах были смелыми и прогрессивными (см. Solomon, 1990, 1992, 1996).

Декрет о гражданском браке, детях и ведении актов гражданского состояния от 18 декабря 1917 г. впервые в истории России объявил церковный брак частным делом брачующихся, не имеющим юридической силы. Были провозглашены и узаконены добровольность брачного союза, его светский, гражданский характер, свобода брака, который мог быть заключен без согласия родителей и опекунов, и его расторжимость (это было предусмотрено Декретом о расторжении брака). Принятие новых законов имело особую важность для женщин – они были полностью уравнены в правах с мужчинами во всех сферах общественной и личной жизни, включая брачно-семейные отношения. Женщины получили право выбирать себе фамилию, местожительство и гражданский статус. Вовлечение в производительный труд должно было гарантировать им экономическую независимость от мужчин. Беременность давала право на оплачиваемый отпуск. Чтобы разгрузить женщин от тяжкого «домашнего рабства», государство стало создавать систему ясель, детских домов и общественного питания. Расширялось и совершенствовалось медицинское обслуживание матери и ребенка, причем все это было бесплатным.

Эта программа была частью широкого социального эксперимента по преобразованию общества. Все частные вопросы сознательно формулировались не как медицинские или биологические, а как социальные, что позволяло уловить взаимосвязь явлений, ускользавшую от прагматиков. Концентрация власти в руках государства позволяла (увы, только теоретически) не просто декларировать замыслы, но и осуществлять их на практике. В стране существовали прекрасные интеллектуальные традиции дореволюционной социальной медицины, представленные такими блестящими учеными, как А. П. Доброславин, Ф. Ф. Эрисман и Г. В. Хлопин, она была тесно связана с передовыми идейными течениями в Западной Европе, особенно в Германии.

Однако в условиях экономической разрухи, бедности и бескультурья многие прекрасные начинания оказались невыполнимыми, приходилось откладывать их осуществление «на потом». Напротив, издержки, связанные с дезорганизацией брачно-семейных и сексуальных отношений, такие как нежелательные беременности, безотцовщина, проституция, венерические заболевания, были очень велики и вызывали растущую озабоченность. Количество разводов на 1 000 человек в 1920-х годов выросло по сравнению с 1912 г. в 7 раз (Миронов, 1991. С. 133). Церковный брак свое значение утратил, а гражданский брак многие не принимали всерьез. Некоторые старые коммунисты считали этот институт вообще не нужным.

Родители одного из моих друзей, счастливо прожившие вместе долгую жизнь, зарегистрировали свой брак только в середине 1980-х годов, одновременно с женитьбой внука (который с тех пор дважды развелся), да и то лишь по соображениям практического порядка. Но далеко не все фактические браки были такими прочными. Страдающей стороной при этом оказывались, как правило, женщины. Остряки говорили, что в отношениях между полами свобода и равенство дополняются не «братством», по классической формуле Великой французской революции «свобода, равенство, братство», а «материнством» (Стайтс, 2004).

В этих условиях властям приходилось делать не то, что им хотелось бы, а то, что казалось необходимым.

Аборты

Экономическая разруха в сочетании с дезорганизацией брачных отношений выдвинула на первый план проблему регулирования рождаемости. При отсутствии эффективных контрацептивов главным средством этого были искусственные аборты. В статье «Рабочий класс и неомальтузианство» (1913 г.), комментируя итоги Двенадцатого Пироговского съезда, Ленин поддержал требование «безусловной отмены всех законов, преследующих аборт или за распространение медицинских сочинений о предохранительных мерах и т. п.», видя в этом охрану «азбучных демократических прав гражданина и гражданки» (Ленин, 1960. Т. 23. С. 257).

Придя к власти, большевики это реализовали. Хотя теоретически советская власть с самого начала была настроена пронаталистски, в пользу высокой рождаемости, и делала все возможное для охраны жизни и здоровья матери и ребенка, в 1920 г. она первой в Европе узаконила искусственные аборты. В обстановке экономической разрухи реальный выбор был не между абортом и сохранением высокого уровня рождаемости, а между легальным и относительно безопасным и нелегальным и потому крайне опасным абортом. В 1920-х годах в Москве риск умереть от инфекции в результате аборта был в 60—120 раз выше, чем в результате родов (Goldman, 1993. P. 248).

При легализации абортов социально-медицинские соображения перевесили моральную заботу о сохранении жизни плода, на необходимости которой как до, так и после принятия этого указа настаивали акушеры и гинекологи. Это было рискованное, но, по-видимому, правильное решение. Количество абортов после него резко возросло (по некоторым данным – втрое; в 1924 г., если верить местной статистике акушеров и гинекологов, в Ленинграде аборты составляли 50, а в одной из московских клиник – 43% от общего числа рождений (Solomon, 1992)), зато количество внебольничных абортов резко снизилось, то есть поставленная цель была достигнута.

Однако массовые аборты сами по себе представляли проблему. В 1926 г. в России легально, в больницах, было сделано 102 709 искусственных абортов (Goldman, 1993. Note 3). Из них 39% в Москве и Ленинграде, 30% в областных и районных центрах и 16% в маленьких городах. На село, где проживало в то время 83% всех женщин, пришлось только 15% всех абортов. Тем не менее, и здесь их было много. Опрос 1 087 крестьянок из 21 деревни Смоленской губернии показал, что, хотя почти половина из них пытались как-то предохраняться (467 практиковали прерванное сношение и 22 – спринцевание), каждой четвертой приходилось прибегать к искусственному аборту, который был вторым по распространенности методом контроля рождаемости.

Споры между акушерами-гинекологами, возражавшими против абортов, и гигиенистами, признававшими их необходимость, выявили важную общую черту советской профессиональной ментальности: сама женщина как субъект свободного волеизъявления в них практически отсутствует. Спор о соотношении ее семейных (материнство) и внесемейных (работница) ролей сводился к вопросу о том, что важнее для государства – сохранение здоровья женщины как матери, продолжательницы рода, или как работницы, реализующей себя в общественной жизни, – и шел практически без участия женщин. «Специалисты» готовы были делать выбор за всех женщин, не считаясь с тем, что разные женщины могут иметь разные приоритеты.

Проституция

Не меньше, чем аборты, беспокоили государство венерические заболевания и проституция (см. Броннер, Елистратов, 1927; Люблинский, 1923; Лебина, Шкаровский, 1994; Голосенко, Голод, 1998; Панин, 2004).

Теоретически советская власть была категорически против любых форм проституции. Созданная в 1919 г. Межведомственная комиссия по борьбе с проституцией в опубликованных в конце 1921 г. тезисах утверждала:

«1. Проституция тесно связана с основами капиталистической формы хозяйствования и наемным трудом.

2. Без утверждения коммунистических основ хозяйства и общежития исчезновение проституции неосуществимо. Коммунизм – могила проституции.

3. Борьба с проституцией – это борьба с причинами, ее порождающими, т. е. с капиталом, частной собственностью и делением общества на классы.

4. В Советской рабоче-крестьянской республике проституция представляет собой прямое наследие буржуазно-капиталистического уклада жизни» (Материалы межведомственной комиссии по борьбе с проституцией, 1921. С. 7. Цит. по: Лебина, Шкаровский 1994. С. 142).

В период Гражданской войны проституток нередко судили не по закону, а по «революционной совести», приравнивая их к «враждебным революции лицам» и даже «классовым врагам». 9 августа 1918 г. в письме к председателю Нижегородского губернского Совета Г. Ф. Федорову Ленин рекомендовал «расстрелять и вывезти сотни проституток» (Ленин, 1960. Т. 50. С. 142).

В период военного коммунизма распространение проституции заметно снизилось. Тем не менее, в 1920 г. в Петрограде насчитывалось, по приблизительным подсчетам, 17 тыс. проституток и около 300 притонов (Панин, 2004). По данным журнала «Социальная гигиена» за 1925 г., до Первой мировой войны 47, 5% городской молодежи начинало половую жизнь с проститутками, в 1914—1917 гг. – 32,1%, в 1918—1920 гг. – 16,6, а в 1921—23 гг. – только 3,6% (Голосенко, Голод, 1998. С. 62). Однако эта статистика не выглядит особенно надежной. Снижение роли проституции в сексуальном дебюте молодых людей не исключает того, что к ее услугам прибегают более старшие и состоятельные люди.

С переходом к нэпу проституция не только количественно выросла, но и «демократизировалась». Если в 1920 г., по данным С. Я. Голосовкера, услугами проституток пользовались 43% рабочих и 41,5% представителей других слоев городского населения, то уже в 1923 г. эти цифры увеличились до 61 и 50% (Голосовкер, 1923. Цит. по: Лебина, Шкаровский, 1994. С. 135). В Москве самыми известными злачными местами были Трубная площадь и Цветной бульвар, в Ленинграде – Лиговка и Невский проспект. О тесной связи проституции с общей социальной дезорганизацией убедительно свидетельствуют данные о социальном происхождении проституток, собранные С. А. Вольфсоном: 43% проституток составляли крестьянки, 42% – выходцы из разоренных революцией «бывших людей», 14% – рабочие (Вольфсон, 1919. С. 438).

Усилилась и роль проституции в распространении венерических заболеваний. По данным проведенного в 1925 г. опроса пациентов 2-го Московского венерологического диспансера, от 54 до 88% всех заражений имели своим источником связи с проститутками, причем 45% мужчин и 81% женщин о природе и профилактике вензаболеваний вообще ничего не знали (Вейн, 1925).

Что с этим делать, советская власть не знала. Сначала, продолжая гуманистические предреволюционные традиции, акцент делался на социальной и иной помощи. Как подчеркивал в 1924 г. ведущий медицинский эксперт по этим вопросам, заведующий венерологической секцией Наркомата здравоохранения профессор В. М. Броннер, «основное положение, из которого мы исходим при построении нашей работы, – это то, что борьба с проституцией не должна быть заменена борьбой с проституткой. Проститутки – это только жертвы или определенных социальных условий, или тех мерзавцев, которые втягивают их в это дело» (Лебина, Шкаровский, 1994. С. 137—138).

Само занятие проституцией, согласно действовавшему в то время законодательству, не являлось ни преступлением, ни правонарушением. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. содержал две статьи, устанавливавших уголовную ответственность за деятельность в сфере сексуальной коммерции: «принуждение из корыстных или иных личных видов к занятию проституцией, совершенное посредством физического или психического воздействия» (статья 170), и «сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовку женщин для проституции» (статья 171). Уголовный кодекс в редакции 1926 г. содержал лишь одну статью – 155-ю, предусматривавшую лишение свободы на срок до 5 лет с конфискацией всего или части имущества за «принуждение к занятию проституцией, сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовку женщин для проституции». Внутренние инструкции Наркомата внутренних дел (НКВД) разрешали сотрудникам милиции и уголовного розыска привлекать проституток лишь как свидетелей, предписывалось относиться к ним корректно и уважительно (Панин, 2004).

Однако эта политика была неэффективной, что стимулировало обращение к репрессивным мерам. Уже летом 1922 г. НКВД разработал и опубликовал проект организации особой «милиции нравов». Этот проект вызвал волну возмущения. С обличительной статьей в «Московских известиях» выступила Клара Цеткин. Как отмечали специалисты, «угроза нравственного одичания, неимоверный рост проституции и венерических болезней, которые вызвали к жизни проект “милиции нравов”, не могли все же преодолеть ужаса и отвращения к той системе кажущейся борьбы, какой была регламентация. Но идея этой меры имеет немало тайных приверженцев в нашем обществе» (цит. по: Панин, 2004. С. 115).

В тот момент критика помогла, проект не был реализован. Но уже в 1926 г. НКВД разработал новый проект, суть которого состояла в том, чтобы профессиональных проституток вовлекать в трудовую среду посредством принудительной изоляции (без решения суда). Для этого, по мнению НКВД, в Сибири и юго-восточных районах страны следует создавать колонии неквалифицированного и принудительного труда. Такие колонии должны находиться вдалеке от любых населенных пунктов (дабы не развращать местное население) и быть самоокупаемыми. В том же духе работали и органы НКВД на местах.

Осенью 1927 г. по предложению наркома юстиции РСФСР Белобородова была осуществлена принудительная очистка Москвы от проституток: 400 проституток отправились «строить социализм» на Соловки, в бывший монастырь. Сюда же в конце 1920-х годов были высланы 80 проституток из Ленинграда. Эра советского милосердия закончилась, уступив место административно-бюрократическим и милицейским репрессиям. В 1920-х годах эти две линии волнообразно чередовались, но в 1930-х был взят курс на принудительное трудовое воспитание в специальных колониях и лагерях.

«С 1929 г. борьбу с продажной любовью стали вести сугубо административно-репрессивными методами. Развернулось плановое уничтожение “продажной любви” как социального зла, несовместимого с социалистическим образом жизни. В то же время государство преследовало и другую цель. Собирая проституток в спецучреждениях и насильно заставляя их работать, оно покрывало потребность в дешевой, почти даровой рабочей силе» (Лебина, Шкаровский, 1994. С. 154).

Переход от политики устранения причин проституции к репрессивной политике уничтожения самих проституток принес определенные плоды. Профессиональная проституция ушла в подполье, стала менее видимой и, возможно, менее распространенной. Тем не менее, она не исчезла, и власти это прекрасно знали. Тогда был найден новый способ, тот же самый, что в трактовке всех других «отрицательных» явлений, будь то межнациональная вражда или политическая апатия, – на проблему просто закрыли глаза, сделав вид, будто ее не существует. Сексуальное поведение молодежи

Дезорганизация привычного уклада брачно-семейных отношений, быта и морали вызвала к жизни множество проблем, прямо или косвенно связанных с сексуальностью, а это, в свою очередь, стимулировало многочисленные социальные исследования. Особенно много, больше, чем в любой другой стране в те годы, было анкет о сексуальном поведении, благо такой опыт в России уже был (см. Голод, 1986; Fitzpatrick, 1978).

И. Гельман (1923) и Г. Баткис (1925) опросили, первый – свыше полутора тысяч (1 214 мужчин и 338 женщин), а второй – свыше 600 (341 мужчину и 270 женщин) московских студентов. В. Клячкин (1925) сделал то же самое среди омского (619 мужчин и 274 женщины), а Д. Ласс (1928) – среди одесского (1 801 мужчину и 527 женщин) студенчества.

М. Бараш (1925) обследовал половую жизнь 1 450 рабочих Москвы, С. Бурштын (1925) – 4 600 военнослужащих и студентов, С. Голосовкер (1925, 1927) – 550 женщин и свыше 2 000 мужчин в Казани, Н. Храпковская и Д. Кончилович

(1929) – 3 350 рабочих Саратова, З. Гуревич и Ф. Гроссер

(1930) – 1 500 харьковчан. Этот список можно было бы продолжить. Были также специальные обследования школьников, проституток, больных венерическими заболеваниями и т. д. Ни один период советской истории не документирован так богато, как 1920-е годы.

Что же было выяснено?

Почти все исследователи сосредоточивали внимание главным образом на признаках социального неблагополучия , к числу которых они относили широко распространенные среди рабочей и студенческой молодежи добрачные связи . В Петрограде в 1923 г. среди рабочих моложе 18 лет сексуальный опыт уже имели 47% юношей и 67% девушек (Труд, здоровье и быт ленинградской рабочей молодежи, 1925. С. 23). По данным опроса участников молодежной конференции в 1929 г., до 18 лет начали половую жизнь 77,8% мужчин (из них 16% – в 14 лет и моложе) и 68% женщин. Интересно, что самыми сексуально активными были комсомольские активисты (Кетлинская, Слепков, 1929. Цит. по: Лебина, Шкаровский, 1994. С. 185).

По подсчетам С. И. Голода (Голод, 1986), обобщившего итоги четырех крупнейших опросов 1920-х годов (И. Гельмана, З. Гуревича, Д. Ласса и С. Голосовкера), добрачные связи имели от 85 до 95% мужчин и от 48 до 62% женщин. Мужчины в среднем начинали половую жизнь между 16 и 18 годами, а среди тех, кто к моменту опроса уже имел сексуальный опыт, примерно четверть утратили невинность еще до 16-летия. Хотя женщины традиционно начинали половую жизнь позже мужчин, разница между ними постепенно уменьшалась. В качестве ведущего мотива вступления в связь и начала половой жизни женщины называли «любовь» (49%), «увлечение» (30%) и «любопытство» (20%), мужчины – «половую потребность» (54%), «увлечение» (28%) и «любопытство» (19%).

Очень терпимым было и отношение молодых людей к внебрачным связям . По И. Гельману, в 1922 г. краткосрочные связи имели почти 88% мужчин-студентов и свыше половины студенток, и только 4% мужчин объясняли сближение любовью (Гельман, 1923. С. 65—71). Из опрошенных Голосовкером студенток их принципиально оправдывали около половины, а фактически имела каждая третья. Среди опрошенных Барашем рабочих металлистов и машиностроителей половина имела внебрачные связи. Среди опрошенных Гуревичем и Гроссером харьковчан мужчины объясняли внебрачные связи «разлукой с женой» (38%), «увлечением» (25%) и «неудовлетворенностью семейной жизнью» (14%), а женщины – «разлукой с мужем» (38%), «неудовлетворенностью семейной жизнью» (21%) и «неудовлетворенностью половыми отношениями с мужем» (17%).

Многие исследователи 1920-х годов оценивали эти факты прежде всего с этических позиций. Как писала в 1920 г. С. Р. Равич, «старые гнилые устои семьи и брака рушатся и идут к полному уничтожению с каждым днем. Но нет никаких руководящих начал для создания новых красивых, здоровых отношений. Идет невообразимая вакханалия. Свободная любовь лучшими людьми понимается как свободный разврат» (Равич, 1920. Цит. по: Голод, 1986. С. 155).

В советской литературе 1960-х – 80-х годов «сексуальная революция» 1920-х также описывалась как период разброда и шатаний, после которого должен был наступить, а по мнению некоторых ученых, и на самом деле наступил желанный «порядок». Как пишет С. И. Голод (1986), данные сексологических опросов 1920-х годов свидетельствуют скорее о разрушении традиционных норм и ценностей, чем о становлении новых. Люди почувствовали себя освобожденными от некоторых прежних норм и ограничений, но не знали, что им с этой свободой делать, куда идти.

Американский историк Шейла Фицпатрик, учитывая опыт студенческой революции 1960-х годов, оценивает картину иначе. По ее мнению, данные о сексуальном поведении советского студенчества 1920-х годов «свидетельствуют скорее о живучести традиционных сексуальных стандартов, включая мужское господство и опасливое женское целомудрие, чем об освободительной сексуальной революции» (Fitzpatrick, 1978. P. 271).

Представления об эпохе нэпа как периоде всеобщей сексуальной свободы и распущенности чаще всего основываются на образах, созданных массовой литературой, в которой сексуальность часто изображалась примитивно-физиологически, вне каких бы то ни было морально-этических рамок, с множеством грубых, натуралистических сцен и описаний. Люди, пришедшие в литературу от сохи или от станка, эротических тонкостей не знали, они описывали то, что сами чувствовали и видели в жизни, а литературные «попутчики» это охотно смаковали.

«У нас нет любви, а только сексуальные отношения», – заявляет героиня нашумевшего романа Пантелеймона Романова «Без черемухи» (1926). Таня Аристархова, героиня другой сенсационной книги «Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь» Сергея Малашкина (1926), к началу повести уже имела 22 любовника; она участвует в оргиях, пьет и принимает наркотики, но потом преодолевает вредное влияние нэпа и обретает моральную чистоту в лоне партии. Героиня рассказа Коллонтай «Любовь пчел трудовых» (1923) говорит:

«Вас удивляет больше всего, что я схожусь с мужчинами, когда они мне просто нравятся, не дожидаясь, когда я в них влюблюсь? Видите ли, чтобы “влюбиться”, на это надо иметь досуг, я много читала романов и знаю, сколько берет времени и сил быть влюбленной. А мне некогда. У нас в районе сейчас такая ответственная полоса... Да и вообще, когда был досуг у нас все эти годы? Всегда спешка, всегда мысли полны совсем другим...» (Коллонтай, 1923б. С. 43—44).

Характерно, что самые вызывающие образы этой литературы – женские.

Но насколько массовым и всеобщим было такое поведение? Сексологические опросы, при всем их несовершенстве, рисуют более дифференцированную картину.

Хотя многие московские и одесские студенты скептически отзывались о семье, браке и любви, доля состоящих в браке мужчин и женщин среди них значительно выше, чем среди опрошенного М. А. Членовым в 1904 г. дореволюционного студенчества (правда, надо учесть повышение среднего возраста послереволюционного студенчества и особенности его социального происхождения).

Фактическая сексуальная активность молодежи также была значительно меньше, чем рисовала пресса. Например, среди опрошенных Лассом одесских студентов-мужчин 10% оказались девственниками, еще 10%, хотя и имели в прошлом какой-то сексуальный опыт, в период проведения анкеты, видимо, сексом не занимались, а 50% сказали, что имеют секс только «случайно». Раз в неделю и чаще половые сношения имели только 29% опрошенных, что даже меньше числа женатых студентов. Не удивительно, что три четверти опрошенных юношей считают себя сексуально обездоленными и неудовлетворенными, жалуясь, что усиленный труд и плохое питание делают их сексуально бессильными. 41% одесских студентов заявили, что страдают от импотенции, «полной» (135 респондентов) или «относительной» (603 ответа). Для сексуальных оргий, красочно расписываемых в художественной литературе, студенческая молодежь не имела ни сил, ни денег, ни времени, ни бытовых условий.

Не по средствам были им и проститутки. Среди опрошенных Членовым в 1904 г. студентов Московского университета 42% начали свою сексуальную жизнь с проститутками и 36% – с домашней прислугой. Среди московских студентов, опрошенных Гельманом, проститутками были инициированы только 28%, а горничных в их семьях вообще не было; среди опрошенных Клячкиным молодых омичей соответствующие цифры составили 20 и 14%, а среди одесситов – 14 и 9%. Первый сексуальный опыт приобретается теперь не с наемными женщинами, а с подругами из своей собственной социальной среды (38,4% – по данным Баткиса и 26% – по данным Клячкина). Где здесь регресс?

Морально-психологическая «раскованность» студентов также относительна. Многие волнующие их (и составителей анкет) психосексуальные проблемы стары, как мир. Особенно много мучительных переживаний, как и в дореволюционные времена, связано с мастурбацией. Большинство одесских и омских студентов испытывают страх и отвращение к ней: «Что касается лично меня, я думаю, что она отрицательно повлияла на мою память, которая заметно ослабела». «В результате десяти лет ежедневной мастурбации я чувствую, что превратился из человека в чудовище». Вместе с тем от 43 до 49% опрошенных утверждали, что никогда, ни в прошлом, ни в настоящем, не мастурбировали. В 1904 г. так ответили только 27%. Возможно, отчасти это объясняется различиями в социальном происхождении студентов (выходцы из рабоче-крестьянской среды еще не усвоили, что мастурбация не так страшна, как ее малюют).

Лишь совсем немногие молодые люди готовы признать наличие гомосексуального опыта. Гельман и Клячкин нашли по два таких случая, Ласс – троих. Рабоче-крестьянским парням было гораздо легче признать факт сексуальных контактов с животными (в вузах Одессы и Омска его признали по 8% выходцев из крестьянской среды), чем секс с мужчинами. Можно ли доверять этим цифрам?

Во всех опросах явно чувствуется двойной стандарт. Мужчины сильнее озабочены вынужденным сексуальным воздержанием, импотенцией и мастурбацией, тогда как женщин гораздо больше беспокоит наличие сексуальных отношений. По сумме четырех студенческих опросов 55% женщин сказали, что являются девственницами, 37% – что они замужем или были замужем; из незамужних сексуально активными оказались только 13%. Хотя лишь треть опрошенных студенток сказали, что вышли замуж девственницами, большинство из них потеряли невинность не со случайными партнерами, а с будущими супругами. Какие уж тут «афинские ночи»?!

Взгляды молодых людей часто радикальнее их поведения. Многие из них скептически отзываются о браке и семье, говорят, что не верят в любовь. Каждый десятый студент высказывается за «свободу любви». Но их собственный жизненный опыт свидетельствовал о другом. Отсюда – кричащие противоречия в ответах. Например, лишь 44% одесских студентов-мужчин сказали, что верят в существование любви, в то время как 63% сообщили, что сами испытали ее!

По мнению Фицпатрик, освободительное влияние революции чувствуется в безоговорочном принятии студентами незарегистрированного брака, развода и аборта. По другим вопросам они скорее консервативны и во всем уповают на государство:

«В действительности, опросы показывают, что каких бы правил поведения ни придерживались студенты, меньше всего их можно обвинить в сексуальной беззаботности. Многие отвечали на вопросник так, как будто с ними советовались о государственной политике. Мужчины согласны в том, что секс – очень серьезное дело и создаваемые им проблемы не могут быть решены отдельными индивидами. Правительство должно открыть бесплатные бордели, или обязать студенток удовлетворять мужские сексуальные потребности, или запретить мужчинам, имеющим детей, оставлять своих жен, или облегчить брак, повысив студенческие стипендии. В любом случае, “половой вопрос в студенческих условиях чрезвычайно сложен и должен решаться в общегосударственном масштабе”» (Fitzpatrick, 1978. P. 275, 277).

Между прочим, многие респонденты М. А. Членова смотрели на эти вещи так же.

Короче говоря, молодежь 1920-х годов интересуется и занимается сексом, но не считает его исключительно частным делом и ищет защиты и помощи у государства. Но для этого государство должно было как минимум иметь определенную сексуальную идеологию.

Воспитывать или обуздывать?

В начале 1920-х годов в СССР по этому вопросу существовали две полярные стратегии: а) принятие сексуальности как законного элемента личной жизни и б) осуждение ее как противоречащей принципам нового общества. Первая, либеральная, точка зрения была сформулирована Александрой Коллонтай в нашумевшей статье «Дорогу крылатому Эросу!» (1923):

«В годы обостренной гражданской войны и борьбы с разрухой... для любовных “радостей и пыток” не было ни времени, ни избытка душевных сил... Господином положения на время оказался несложный естественный голос природы – биологический инстинкт воспроизводства, влечение двух половых особей. Мужчина и женщина – легко, много легче прежнего, проще прежнего сходились и расходились. Сходились без больших душевных эмоций и расходились без слез и боли. <...> Проституция, правда, исчезала, но явно увеличивалось свободное, без обоюдных обязательств, общение полов, в котором двигателем являлся оголенный, не прикрашенный любовными переживаниями инстинкт воспроизводства. Факт этот пугал некоторых. Но на самом деле в те годы взаимоотношения полов и не могли складываться иначе. <...> Классу борцов в момент, когда над трудовым человечеством неумолч но звучал призывный колокол революции, нельзя было подпадать под власть крылатого Эроса. <...> Но сейчас картина меняется... Женщина и мужчина сейчас не только “сходятся”, не только завязывают скоропроходящую связь для утоления полового инстинкта, как это чаще всего было в годы революции, но и начинают снова переживать “любовные романы”, познавая все муки любви, всю окрыленность счастья и взаимного влюбления» (Коллонтай, 1923. С. 111—113).

Как видно из этой пространной цитаты, Коллонтай отнюдь не отрицает серьезности любовных отношений и не защищает анархической «свободной любви». Напротив, она выступает против «полового фетишизма» и гедонизма, пренебрежительно называя случайные связи периода Гражданской войны всего лишь проявлениями недостойного большевика полового инстинкта.

Однако для коммунистических ортодоксов эта позиция была слишком радикальной (см. Пушкарев, 2004). Она противоречила не только привычному аскетизму старых революционеров, но и соображениям политической целесообразности. Уже в 1923 г. с критикой Александры Коллонтай выступили такие влиятельные деятели партии, как Полина Виноградская (которая выражала и мнение Н. К. Крупской), ректор Коммунистической академии Михаил Лядов, известный теоретик марксизма Давид Рязанов, нарком просвещения Анатолий Луначарский и Софья Смидович (Stites, 1978). Некоторые из них осуждали не только «секс», но и «любовь». По словам Виноградской, «любовью занимались в свое время паразиты печорины и онегины, сидя на спинах крепостных мужиков. Излишнее внимание к вопросам пола может ослабить боеспособность пролетарских масс» (Цит. по: Лебина, Шкаровский, 1994. С. 186).

Лучше всех жесткую авторитарную позицию по отношению к сексуальности сформулировал Арон Борисович Залкинд (1888—1936), автор популярных книг «Революция и молодежь» (1924), «Половой фетишизм: К пересмотру полового вопроса» (1925) и «Половой вопрос в условиях советской общественности» (1926). Врач психотерапевт по образованию, сначала активный психоаналитик, а затем ярый гонитель советского фрейдизма, один из основоположников педологии (подробнее о нем см. Эткинд, 1993. С. 328—333), Залкинд признает наличие у человека биологического полового влечения и вред «половой самозакупорки», но предлагает целиком и полностью подчинить сексуальность классовым интересам пролетариата.

Вот его знаменитые «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата» (Залкинд, 1924):

«Допустима половая жизнь лишь в том ее содержании, которое способствует росту коллективистических чувств, классовой организованности, производственно-твор че ской, боевой активности... Так как пролетариат и экономически примыкающие к нему трудовые массы составляют подавляющую часть человечества, революционная целесообразность тем самым является и наилучшей биологической целесообразностью, наибольшим биологическим благом <...>.

Вот подход пролетариата к половому вопросу:

1. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата. <…>

2. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (т. е. 20—25 лет) <…>.

3. Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви.

Чисто физическое влечение недопустимо... Половое влечение к классово-враждебному, морально-противному, бесчестному объекту является таким же извращением, как и половое влечение человека к крокодилу, к орангутангу. <…>

4. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих. <…>

5. Половой акт не должен часто повторяться. <…>

6. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия. <…>

7. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж). <…>

8. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка – и вообще помнить о потомстве. <…>

9. Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально полового завоевания.

Половая жизнь рассматривается классом как социальная, а не как узколичная функция, и поэтому привлекать, побеждать в любовной жизни должны социальные, классовые достоинства, а не специфические физиологически-половые приманки, являющиеся в своем подавляющем большинстве либо пережитком нашего докультурного развития, либо развившиеся в результате гнилостных воздействий эксплуататорских условий жизни....

10. Не должно быть ревности. <…>

11. Не должно быть половых извращений. <…>

12. Класс, в интересах революционной целесообразности, имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая. <…>

Отсюда: все те элементы половой жизни, которые вредят созданию здоровой революционной смены, которые грабят классовую энергетику, гноят классовые радости, портят внутриклассовые отношения, должны быть беспощадно отметены из классового обихода, – отметены с тем большей неумолимостью, что половое является привычным, утонченным дипломатом, хитро пролезающим в мельчайшие щели – попущения, слабости, близорукости...»

Сегодня это читается, как пародия, но в 1924 г. звучало вполне серьезно. И что самое важное, за исключением вульгарно-социологических «классовых» формулировок, именно эти установки определяли отношение большевистской партии и советской власти к сексуальности вплоть до ее, советской власти, бесславного конца.

Ленин не читал залкиндовских заповедей, они были опубликованы уже после его смерти, а если бы прочитал, вероятно, высмеял бы их. В 1925 г. о предложении Залкинда, чтобы партячейки разбирали заявления брошенных жен, Н. И. Бухарин сказал: «Я утверждаю, что это – чушь, это – мещанская накипь, которая желает лезть во все карманы» (Бухарин, 1993. С. 75). Но по своим интенциям и акцентам взгляды Залкинда были партии гораздо ближе, чем коллонтаевский неуправляемый и отдающий индивидуализмом «крылатый Эрос», не говоря уж о «свободной любви».

Что бы молодой человек ни делал, он все равно, по меткому замечанию Фицпатрик, впадал в «грех мещанства». Если он думал и жил так же, как его родители, то попадал в ловушку «буржуазного брака», а если становился «сексуальным революционером», попадал в тенета буржуазно-богемной безответственности, «есенинщины» или «енчменщины», по имени молодого философа Эммануила Енчмена, провозгласившего в 1920 г. главным принципом новой жизни «радостность», которая должна быть достигнута путем обобществления всех телесных функций, удовольствий и желаний.

Помимо внутрипартийных идеологических разногласий, в 1920-х годах наметился также конфликт между литературным и медико-педагогическим дискурсом. Освобожденная от цензуры молодежная литература была буквально пропитана эротикой, литературная критика воспринимала это настороженно. Как заметила в 1925 г. Лидия Гинзбург, «эротика стала существеннейшим фактором литературы прежде всего как фактор неблагополучия» (Гинзбург, 1987. С. 156). Зато медицинская и педагогическая литература 1920-х годов остается почти такой же охранительной, как в начале XX в., изображая сексуальность в качестве отрицательной силы, одинаково опасной и для общества, и для личности (Naiman, 1997. P. 130—134). Советы и рекомендации даются, как правило, в форме запретов: половой акт не должен совершаться чаще, чем три раза в неделю или один раз в день; начинать половую жизнь следует не раньше 22 или 20 лет; половое воздержание не только абсолютно безвредно, но и полезно и т. п.

Даже фрейдовскую теорию сублимации нередко интерпретировали в физиологическом ключе. По мнению специалиста по подростковой сексуальности И. А. Арямова (1884—1958), творческая продуктивность человека прямо пропорциональна активности его половых желез, но только если половая энергия не расходуется по прямому назначению. Этот тезис иллюстрируется примером пушкинской Болдинской осени: осенью 1830 г. эпидемия холеры отрезала поэта от любимой жены, и его сильное сексуальное возбуждение, не находя реального выхода, вызвало мощный творческий подъем, результатом которого стали «Каменный гость», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери» и другие произведения (Арямов, 1926. Цит. по: Naiman, 1990. P. 18—19).

О пользе полового воздержания и для подростков, и для взрослых писали такие уважаемые люди, как нарком здравоохранения Н. А. Семашко и академик В. М. Бехтерев. В статье «Невежество и порнография под маской просвещения, науки и литературы» («Известия», 8 апреля 1927 г.) Семашко обрушился не только на научно-популярную литературу вроде книги профессора В. И. Здравомыслова «Вопросы половой жизни», но и на сексологические опросы, хотя несколькими годами раньше он одобрил практически такой же вопросник Гельмана (Bernstein, 1999). Отчасти этот охранительный пафос объяснялся общим состоянием тогдашних сексологических знаний, отчасти – социально-педагогическими задачами обращавшихся к молодежной аудитории авторов, а отчасти – перестраховкой. Откровенно говорить о сексуальности, не рискуя быть обвиненным в пропаганде порнографии и разврата, в конце 1920-х годов было так же трудно, как в 1907-м.

Знаковым событием для усиления борьбы с сексуальной распущенностью послужило так называемое чубаровское дело , подробный анализ которого дает Эрик Найман (Naiman, 1997. С. 250—288). Вечером 21 августа 1926 г. в Ленинграде, на углу Чубаровского переулка и Лиговского проспекта, который был одним из центров городской проституции, группа возвращавшихся с похорон пьяных молодых людей схватила 21-летнюю студентку рабфака Любовь Б., затащила ее в скверик у завода Сан-Галли и зверски изнасиловала. Групповые изнасилования в больших городах не редкость, но в Ленинграде такие преступления совершались нечасто. Больше всего публику поразило число насильников (пресса писала о 40 хулиганах, перед судом предстали 26 человек, из которых 22 были осуждены и пятеро из них расстреляны) и то, что большинство этих парней не имели криминального прошлого, были квалифицированными рабочими, хорошо зарабатывали, а восемь человек были комсомольцами и двое кандидатами в члены партии.

Скандал вокруг уголовного дела (во многих учреждениях проходили митинги, требовавшие расстрелять насильников) партия использовала не только для дискредитации местного партийного руководства, но и для развенчания поэтики хулиганства, пьянства и сексуальной распущенности. Жесткой критике подверглась кабацкая лирика покойного Сергея Есенина и его друга Ильи Садофьева, в одной из поэм которого содержался такой совет об обращении с классовым врагом:

А если жгуч избыток силы

И ждать возлюбленной невмочь,

То всенародно изнасилуй

Его изнеженную дочь.

С педагогической точки зрения, раздувание чубаровского дела и жесткая критика поэтизации пьянства и насилия были правильными. Но очень скоро эту критику стали использовать для обоснования цензурных, а затем и политических репрессий.

Глава 10. СЕКСОФОБИЯ В ДЕЙСТВИИ

Дело не только в том, что половой инстинкт творит свой собственный мир, который неподвластен партии, а значит, должен быть по возможности уничтожен. Еще важнее то, что половой голод вызывает истерию, а она желательна, ибо ее можно преобразовать в военное неистовство и в поклонение вождю...

Джордж Оруэлл

Борьба за нравственность

Принято думать, что большевистский поход против сексуальности начался в 1930-х годах как часть общего закручивания гаек и подавления личности. В этом мнении есть доля истины, «сексуальный термидор» как один из элементов общей социально-политической реакции действительно начинается в 1930-х. В 1920-х годах в СССР еще были и эротическое искусство, и сексологические опросы, и би олого-медицинские исследования пола. Однако все это, особенно «декадентское» эротическое искусство, явно не вписывалось в стандарт «пролетарской культуры» и существовало не благодаря партии, а вопреки ей. Просто до поры до времени партия не могла их запретить и вынуждена была ограничиваться полумерами и критическими окриками.

Например, 3 июля 1924 г. совместный циркуляр Главлита и Главного комитета по контролю за репертуаром и зрелищами, отмечая распространение среди молодежи фокстрота, шимми и других западных танцев, давал им такую оценку:

«Будучи порождением западноевропейского ресторана, танцы эти направлены на самые низменные инстинк ты. В своей якобы скупости и однообразии движений они, по существу, представляют из себя “салонную” имитацию полового акта и всякого рода физиологических извращений. <...> В трудовой атмосфере Советской Республики, перестраивающей жизнь и отметающей гнилое мещанское упадничество, танец должен быть иным – бодрым, радостным, светлым» (Золотоносов, 1991. С. 98).

Это были только первые цветочки. Вся история советской культуры от начала и до конца состояла из сплошных идеологических кампаний и проработок, в которых сексофобия играла видную роль. Запретам подвергалась не только более или менее прямая, откровенная эротика, но практически все, что было связано с сексуальностью или могло быть истолковано как намек на нее. Вот несколько взятых буквально наугад цитат из записных книжек Ильи Ильфа:

«Выгнали за половое влечение». «Диалог в советской картине. Самое страшное – это любовь. “Летишь? Лечу. Далеко? Далеко. В Ташкент? В Ташкент». Это значит, что он ее давно любит, что и она любит его, что они даже поженились, а может быть, у них есть даже дети. Сплошное иносказание» (Ильф, Петров, 1961. Т. 5. С. 178, 251).

Вильгельм Райх, посетивший Москву в 1929 г. в надежде найти Мекку сексуальной свободы, был поражен обнаруженными там «буржуазно-моралистическими установками» (Reich, 1969. P. 186). Обвинения в эротизме и «нездоровых сексуальных интересах» – здоровых сексуальных интересов у советского человека по определению быть не могло! – использовались едва ли не во всех идеологических кампаниях и «проработках». В 1936 г., когда «прорабатывали» Дмитрия Шостаковича, одно из обвинений в адрес оперы «Леди Макбет Мценского уезда» состояло в том, что музыка натуралистически изображает скрип кровати. В 1946 г. главный сталинский идеолог А. А. Жданов с презрением говорил об Анне Ахматовой: «полумонахиня, полублудница». Никиту Хрущева в 1960-х приводило в ярость обнаженное женское тело на картинах Фалька.

За личными пристрастиями и антипатиями партийных вождей стояли не только особенности их воспитания, но и старые антисексуальные традиции.

Бездуховная бестелесность

Марксистская идеология подозрительно относилась к таким понятиям, как «дух», «душа» и «духовность» – от них попахивало идеализмом и религией. Однако нормативный канон «советского человека» был не только бездуховен, но и бестелесен.

В двух послевоенных изданиях БСЭ тело представлено двумя статьями: «Тело алгебраическое» и «Тело геометрическое» плюс «Телесные наказания» и «Телесные повреж дения». В «Философской энциклопедии» редкие упоминания о «теле», «телесной субстанции» и «телесности» почти все содержатся в историко-философских статьях, посвященных Платону, Фоме Аквинскому, Лейбницу и идеалистической философской антропологии. Таким же бестелесным был и большой «Философский энциклопедический словарь» (1983). Дело было не в стыдливости. Просто человек, лишенный конкретной индивидуальности и низведенный (философы искренне полагали, что – возвышенный) до своей «социальной сущности», в материальном теле вообще не нуждался, оно ему только мешало.

Не лучше обстояло дело в психологии. Ни в «Кратком психологическом словаре» (1985), ни в исправленном и дополненном словаре «Психология» (1990), ни в учебниках психологии тело, если не считать абстрактных психофизиологических процессов и реакций, вообще не упоминается. Когда в начале 1970-х годов меня заинтересовало подростковое самосознание, в котором образ тела и внешности занимает одно из центральных мест, я обнаружил, что телом в СССР всерьез занимались только психиатры – в связи с нарушениями «схемы тела» при шизофрении. И это было вполне логично. Если сексуальностью занимаются сексопатологи, то телом должны заниматься психиатры: нормальный, здоровый человек своего тела не чувствует, не осознает и им не интересуется.

Образы маскулинности и фемининности в советском искусстве были жестко запрограммированы политически, причем его любимой моделью был маскулинизированный унисекс (Waters, 1991; Кон, 2003б). Сильнее всего табуировалась женственность.

В фельетоне «Саванарыло» (1932) Илья Ильф и Евгений Петров рассказывают, как редактор, предварительно заперев дверь на ключ, выговаривает художнику за его рекламный плакат:

Редактор . ...Вот это что, вы мне скажите?

Художник . Официантка.

Редактор . Нет, вот это! Вот! (Показывает пальцем.)

Художник . Кофточка.

Редактор (проверяет, хорошо ли закрыта дверь). Вы не виляйте. Вы мне скажите, что под кофточкой?

Художник . Грудь.

Редактор . Вот видите. Хорошо, что я сразу заметил. Эту грудь надо свести на нет.

Художник . Я не понимаю. Почему?

Редактор (застенчиво). Велика. Я бы даже сказал – громадна, товарищ, громадна.

Художник . Совсем не громадная. Маленькая, классическая грудь. Афродита Анадиомена. Вот и у Кановы «Отдыхающая Венера»... Потом возьмите, наконец, известный немецкий труд профессора Андерфакта «Брусте унд бюсте», где с цифрами в руках доказано, что грудь женщины нашего времени значительно больше античной... А я сделал античную.

Редактор . Ну и что из того, что больше? Нельзя отдаваться во власть подобного самотека. Грудь надо организовать. Не забывайте, что плакат будут смотреть женщины и дети. Даже взрослые мужчины.

Художник . Как-то вы смешно говорите. Ведь моя официантка одета. И потом, грудь все-таки маленькая. Если перевести на размер ног, это выйдет никак не больше, чем тридцать третий номер.

Редактор . Значит, нужен мальчиковый размер, номер двадцать восемь. В общем, бросим дискуссию. Все ясно. Грудь – это неприлично.

(Ильф, Петров, 1961. Т. 3. С. 188—189)

Увы, это только кажется гротеском. Я хорошо помню, как в 1950-х годах дирекция Лениздата отказалась напечатать в качестве иллюстрации к брошюре по эстетике репродукцию Венеры Милосской, объявив ее «порнографией». Дело дошло до секретаря обкома партии по пропаганде, который, в порядке исключения – как правило, ленинградские секретари даже на общем сером фоне отличались дремучестью и нетерпимостью, – оказался достаточно интеллигентным и защитил честь Венеры Милосской. Вряд ли он стал бы это делать, если бы статуя принадлежала советскому скульптору.

По воспоминаниям Л. К. Чуковской, в июне 1955 г. выставку картин Дрезденской галереи было запрещено посещать детям моложе 16 лет. Когда Н. И. Ильина обратилась по этому поводу к влиятельному журналисту «Правды» Д. И. Заславскому, тот ответил: «У меня сын 14 лет, очень чистый мальчик. И я не уверен, что ему следует показывать Дрезденскую». Анна Ахматова так прокомментировала это ханжество: «Считать наготу непристойной – вот это и есть похабство» (Золотоносов, 1999. С. 131).

Обнаженные «Трактористки» Аркадия Пластова (1943– 1944) воспринимались как неслыханная вольность.

Табуировалось и мужское тело (Кон, 2003б). Подобно фашистскому телу, советское мужское тело обязано было быть исключительно героическим или атлетическим. Соревновательные игры, неразрывно связанные с воинскими занятиями, предполагают культ сильного, тренированного мужского тела. Исследователи советской массовой культуры 1930-х годов обращают внимание на обилие обнаженной мужской натуры – парады с участием полуобнаженных гимнастов, многочисленные статуи спортсменов, расцвет спортивной фотографии и кинохроники.

В фильмах о парадах физкультурников 1937—1938 гг. «Сталинское племя» и «Песня молодости» на атлетах надеты только белые трусы, а самих «атлетов тщательно отбирали по экстерьеру. Набор эстетических требований к мужскому телу включал отсутствие волос на теле и лице, открытый бесхитростный детский взгляд, широкие плечи, выпуклую грудь, крупные гениталии. При этом не допускалось чрезмерности развития мышц: тело не должно было выражать агрессию, пугать» (Золотоносов, 1999. С. 133).

Культовый Дворец Советов, который так и не был построен, должны были украшать гигантские фигуры обнаженных мужчин, шагающих на марше с развевающимися флагами. Военно-спортивная тематика, наряду с портретами вождей, безраздельно господствовала и в советской скульптуре. Однако из-за воинствующей большевистской сексофобии имманентный всякому тоталитарному сознанию фаллоцентризм в СССР не мог проявляться открыто. Молодой человек должен быть готов к труду и обороне, но сексуальность ему категорически противопоказана.

Воспитанная в ханжеском духе советская публика относилась к изображениям обнаженного тела двойственно: эти образы ее одновременно возмущали и возбуждали, вызывая не эстетический, а сугубо сексуальный интерес. При открытии в 1936 г. в Москве ЦПКиО им. Горького там установили 22 копии античных скульптур, которые смущали стыдливых посетителей и вместе с тем будили их сексуальное воображение. Гениталии статуй регулярно обламывали. В 1960—1970 гг. курсанты одного из близлежащих военных училищ ночами забирались в Павловский парк и начищали бронзовый пенис гордеевского Аполлона Бельведерского на Двенадцати дорожках до зеркального блеска, после чего он невольно приковывал к себе всеобщее внимание (то же самое проделывали со статуей Геракла Фарнезского в галерее у дворца). Похоже, что «начистка» (= мастурбация) Аполлона имела для курсантов какой-то психосексуальный смысл. В 1980-х годах это само собой прекратилось.

Марк Поповский рассказывает, как в 1960-х годах один московский писатель пригласил к себе в гости мезенского мужика, страшного похабника и бабника, и повел его в музей. У картины Карла Брюллова деревенский гость остолбенел.

«Остановившись перед картиной, изображающей нагую женскую фигуру, Василий Федорович вдруг густо покраснел, закрыл лицо согнутым локтем и отвернулся. У него от волнения даже голос пропал. “Вот уж не ожидал... – просипел он. – Такое уважаемое учреждение и такой стыд показывают...”» (Поповский, 1984. С. 404).

Такое же искреннее негодование по поводу картины Рубенса «Союз Зeмли и Воды», репродукцию которой случайно завезли в сельмаг, проявляют деревенские бабы в повести Василия Белова «Привычное дело»:

«Бабы как взглянули, так и заплевались: картина изображала обнаженную женщину. – Ой, ой, унеси лешой, чего и не нарисуют. Уж голых баб возить начали! Что дальше-то будет?» (Белов, 1968. С. 27).

Восприятие всякой наготы как «неприличия» существовало не только в деревне. В одном из залов ленинградского Дома политического просвещения на Мойке (бывший особняк Елисеевых) был плафон, на котором беззаботно резвились и обнимались голенькие путти. Никто не обращал на них внимания. Но однажды, после очередного ремонта, случайно взглянув наверх, я обнаружил, что детишек приодели, на них появились штанишки и пионерские галстуки, и плафон сразу стал непристойным: одно дело – целующиеся путти, другое дело – пионерчики. Видимо, это заметил не только я. Через некоторое время плафон вообще закрасили.

Собственное ханжество советские вожди передавали своим восточноевропейским сателлитам. Когда-то в Праге мне рассказали такую историю. В новом Доме чешских детей в Градчанах стояла статуя обнаженного мальчика, у него было все, что мальчику положено, и дети спокойно проходили мимо. Но какое-то высокое начальство решило, что голый мальчик – это неприлично, и мальчика лишили мужского естества. После этого вокруг статуи стали собираться толпы детей, которые спорили, мальчик это или девочка. В конце концов скульптуру убрали. Сейчас она восстановлена в первоначальном виде.

Ханжеское отношение к телу практически блокирует не только половое, но и эстетическое воспитание детей. Школьные учительницы, приводившие своих воспитанников в Эрмитаж, сплошь и рядом пытались собственным телом заслонить обнаженную натуру на картинах Рубенса или Веласкеса. Группа московских шестиклассников на экскурсии в Музее изобразительных искусств им. Пушкина заявила экскурсоводу, что им «неприлично на это смотреть» (имелись в виду «Дискобол» Мирона и «Копьеносец» Поликлета). Перед изображением Мадонны с Младенцем, где у Мадонны приоткрыта грудь, подростки начинали хихикать и толкать друг друга локтями. В 1980-х годах на лекции для старшеклассников одной из школ Рязани при демонстрации слайда картины Джованни Беллини «Женщина с зеркалом» зал разразился истерическим хохотом и улюлюканьем. Эти подростки увлеченно смотрели эротические и порнографические видеофильмы, а целомудренная нагота классического искусства их смущала, вызывая защитную реакцию.

Бытовая культура

Стремление замаскировать, скрыть, элиминировать тело проявлялось и в одежде. В 1920-х годах официальным партийно-комсомольским стилем одежды был типичный унисекс – одинаково унылая казенного вида одежда для мужчин и для женщин. По мере того как общество становилось богаче и разнообразнее, эта, по выражению Марка Поповского государственная антипатия к женственности смягчилась, но лишь частично.

В конце 1950-х годов в СССР впервые появились шорты, но, чтобы носить их даже на курортах Крыма и Кавказа, требовалось мужество. По распоряжению местных властей мужчин в шортах не обслуживали ни в магазинах, ни в столовых, ни в парикмахерских. Увидев за рулем автомобиля водителя в шортах, милиция могла остановить машину и потребовать, чтобы человек переоделся. Местные жители говорили, что шорты оскорбляют их нравственные чувства. В Москве и в Ленинграде шорты постепенно стали привилегией иностранцев, россияне завоевали это право только после крушения советской власти.

Столь же энергично преследовались декольтированные платья и традиционные сарафаны. Вспоминаю комичный случай в Гурзуфе в 1970 г. Отдыхавшая в Доме творчества художников интеллигентная немолодая дама, кандидат искусствоведения из Ленинграда, вышла на набережную во вполне приличном сарафане в день, когда местная милиция проводила очередную кампанию за чистоту нравов. Даму задержали и оштрафовали на 1 рубль, а когда она потребовала указать в квитанции за что, милиционер наив но написал: «За оголение». Когда эту бумажку увидели обитатели Дома творчества, они кинулись на набережную скопом, снимая с себя не только все, что можно, но и то, что нельзя. Однако милиционеры, видимо, уже поняли свою ошибку и стыдливо отворачивались, а когда дамы нагло к ним приставали, демонстрируя полуобнаженные телеса, в квитанциях о штрафе писали: «За нарушение общественного порядка». Штраф «за оголение» так и остался единственным.

В 1970-х годах во многих городах административно преследовали юношей и молодых мужчин с длинными волосами и женщин в джинсах или брючных костюмах. В Ленинграде милиционеры и дружинники прямо на улице хватали длинноволосых юношей, всячески оскорбляли их, насильственно стригли, а затем фотографировали и снимки, с указанием фамилий и места работы или учебы, выставляли на уличных стендах под лозунгом: «Будем стричь, не спрашивая вашего согласия».

Увидев такой стенд в своем родном Московском районе, я позвонил первому секретарю райкома партии, и у нас произошел такой разговор.

– Галина Ивановна, то, что вы делаете, – уголовное преступление. Дружинники, насильственно стригущие юношей, ничем не отличаются от хулиганов, обстригающих косы девушке. Это грубое насилие.

– Длинные волосы – некрасиво, мы получаем благодарственные письма от учителей и родителей.

– Если бы вы устраивали публичные порки, благодарностей было бы еще больше. Между прочим, длинные волосы носили Маркс, Эйнштейн и Гоголь. Их вы тоже обстригли бы?

– Они сейчас стриглись бы иначе. Кроме того, дружинники стригут только подростков.

– А у подростков, что, нет чувства собственного достоинства, и с ними можно делать, что угодно? Вы же бывший комсомольский работник, как вам не стыдно?!

Так мы и не договорились. Скандальная практика прекратилась лишь после того, как «Литературная газета» опубликовала письмо молодой женщины, которая ждала своего возлюбленного, а он появился с опозданием, обстриженный, и в придачу у него отобрали авоську, которая, по мнению дружинников, является женской и мужчине не пристала. Заместитель Генерального прокурора СССР разъяснил, что налицо состав уголовного преступления, после чего эту кампанию тихо свернули. Однако во многих других городах произвол продолжался.

Из этих примеров (длинные волосы у мужчин, брюки у женщин) можно сделать вывод, что партия боролась против нарушения гендерных стереотипов. Но одновременно с длинными волосами, которые трактовались как признак женственности, советские молодые люди стали увлекаться ношением усов и бороды – явный признак мужественности, да еще можно было сослаться на основоположников марксизма-ленинизма и героического Фиделя Кастро! Тем не менее, с бородами боролись так же сурово. Когда Брежнев назначил на пост главы советского телевидения своего любимца В. Г. Лапина, тот первым делом упразднил центр социологических исследований и запретил появление на голубом экране «волосатиков» и бородатых. В Сочи молодых людей задерживали, показывали по телевизору и затем административно высылали как «стиляг» только за то, что они щеголяли в пестрых рубашках. То есть преследовали не столько тело или пол, сколько все нестандартное, индивидуальное.

Командно-административные методы управления, наложившись на старые традиции общинной жизни, главным правилом которой было – не выделяться, глубоко пропитали российское общественное сознание, включая его представления о моде. Для западного человека, за исключением подростков, мода – лишь ориентир, который не только не исключает индивидуальных вариаций, но даже требует их. Никто не хочет быть похожим на других. Для «совка» мода – своего рода обязательная униформа: надо одеваться, говорить и действовать, «как все».

Кстати, вопреки либеральным стереотипам, униформа не всегда плоха. В «Артеке» и «Орленке» все дети, и мальчики, и девочки, ходили в одинаковой форме: короткие шорты, рубашка и галстук. Пока дети были в домашней одежде, на первый план выступали социальные и материальные различия, один одет хорошо, другой плохо. В форме они исчезали. Кроме того, одинаковость одежды высвечивала индивидуальность лиц. Пока дети не переоделись, вы запоминали мальчика в красной рубашке или девочку в пестрой юбке. Теперь вы видели и запоминали имена, лица и фигуры.

Однако в ситуации неопределенности выбора, когда нет «правильных» и «неправильных» ответов, человек, ориентированный на единообразие, теряется. Вспоминаю свою первую поездку во Францию в 1966 г. Зайдя в небольшую студенческую танцульку на улице Де ля Юшетт, мы с удивлением увидели, что один молодой человек – в костюме с галстуком-бабочкой, и его девушка одета так же элегантно, а рядом другая пара – в нарочито дырявых джинсах. И они нисколько не стесняют друг друга! У нас это было бы невозможно: если двое одеты по-разному, значит, кто-то из них одет неправильно, и нужен если не милиционер, то какой-то третейский судья. А французам все равно, они не раздражают друг друга...

Второе впечатление было связано с мини-юбками. Разглядывая хорошенькие ножки, – мне объяснили, что во Франции это не считается дурным тоном, – я все время ждал, когда увижу нечто отталкивающее, чтобы можно было дома со спокойной совестью сказать, что не так уж эта мода хороша. Не увидев, я стал смотреть выше пояса, и обнаружил, что самые минимальные юбки носят преимущественно молоденькие девушки, которым есть, что показать, а женщины постарше и те, у кого ноги не столь хороши, несмотря на моду, носят юбки подлиннее. Когда вскоре мини появились в СССР, их стали носить все подряд, в том числе те, кому свои ноги лучше было бы прикрыть.

Установка на единообразие распространялась не только на одежду. Люди привыкли, что все регулируется путем запретов. Если запрет снят, значит можно, а если можно, то и должно. В результате люди начинают делать многое такое, что им не идет, не нужно и даже не нравится.

Разумеется, наряду с официальными нормами, в Советском Союзе, как и в любом другом обществе, существовали альтернативные правила и стили жизни (Чуйкина, 2002), но это не меняло общего пафоса и духа культуры.

Оспаривая мой тезис, что «несколько поколений советских людей были выращены в атмосфере дикого сексуального невежества и обычно сопутствующих ему тревог и страхов», Анна Роткирх (Роткирх, 2002. С. 133—135) ссылается, в частности, на воспоминания Эммы Герштейн о разнообразных сексуальных практиках, существовавших в 1930-х годах в среде, к которой принадлежали Осип Мандельштам и его супруга Надежда Яковлевна. «Мы жили в эпоху сексуальной революции, были свободомыслящими, молодыми, то есть с естественной и здоровой чувственностью, но уже с выработанной манерой истинных снобов ничему не удивляться. Критерием поведения в интимной жизни оставался для нас только индивидуальный вкус – кому что нравится» (Герштейн, 1998. С. 425).

Эти возражения неосновательны. Во-первых, люди, о которых рассказывает Герштейн, сформировались не в 1930-е годы, а в Серебряном веке. Во-вторых, речь идет о маргинальной, богемной среде, которая была и считала себя исключительной, но при этом не выставляла свою интимную жизнь напоказ. Думаю, что отсутствие упоминаний об интимной стороне жизни в написанных в 1960-г годы воспоминаниях Надежды Мандельштам объясняется не подлаживанием под морализаторский дух позднейшего времени, а искренним нежеланием превращать свою частную жизнь в предмет публичного обсуждения. В-третьих, как подметил Борис Парамонов (Парамонов, 1998), эти люди считали, что поэты живут по особым законам, о которых простые смертные судить не смеют. Когда Любовь Дмитриевна Блок в своих воспоминаниях откровенно написала о «постельных трудностях» с великим поэтом, Анна Ахматова назвала это «порнографическими записками». Странности Блока Ахматову не шокируют, но как смеет писать о них его несчастная жена?! А ведь Ахматова отнюдь не страдала ханжеством. Как здесь сочетаются естественное нежелание всякого не страдающего эксгибиционизмом человека быть предметом мелочного прижизненного и тем более посмертного любопытства («Я поэт, этим и интересен» – Маяковский) и усвоенные нормы репрессивной сексуальной морали, даже если ты их не признаешь и не соблюдаешь, – вопрос открытый.

Уголовные репрессии

До сих пор я говорил о косвенных, символических способах подавления сексуальности. В начале 1930-х годов поход против сексуальности приобрел глобальный, всеохватывающий характер. Одна репрессивная мера следовала за другой.

Прежде всего было восстановлено и усилено, по сравнению с отмененным царским законодательством, уголовное преследование мужской гомосексуальности.

Инициатива отмены антигомосексуального законодательства после Февральской революции принадлежала не большевикам, а кадетам и анархистам. Тем не менее, после Октября с отменой старого Уложения о наказаниях соответствующие его статьи также утратили силу. В уголовных кодексах РСФСР 1922 и 1926 гг. гомосексуализм не упоминается (в Азербайджане, Туркмении, Узбекистане и Грузии соответствующие законы сохранились).

Советские медики и юристы очень гордились прогрессивностью своего законодательства. На Копенгагенском конгрессе Всемирной лиги сексуальных реформ (1928) оно даже ставилось в пример другим странам. В 1930 г. Марк Серейский писал в «Большой Советской энциклопедии»:

«Советское законодательство не знает так называемых преступлений, направленных против нравственности. Наше законодательство, исходя из принципа защиты общества, предусматривает наказание лишь в тех случаях, когда объектом интереса гомосексуалистов становятся малолетние и несовершеннолетние» (Серейский, 1930. С. 593).

Формальная декриминализации содомии не означала пре кращения уголовных преследований гомосексуалов. Осенью 1922 г., уже после опубликования нового уголовного кодекса, в Петрограде состоялся громкий процесс по делу группы военных моряков, собиравшихся в частной квартире, в качестве эксперта обвинения выступал В. М. Бехтерев. В другом случае преследованию подверглась женская пара – одна из женщин незаконно сменила имя с Евгении на Евгения, и они отказались подчиниться требованию расторгнуть свой фактический брак (Engelstein, 1995; Хили, 2008). Официальная позиция советской медицины и юриспруденции в 1920-е годы сводилась к тому, что гомосексуализм не преступление, а трудноизлечимая или даже вовсе неизлечимая болезнь:

«Понимая неправильность развития гомосексуалиста, общество не возлагает и не может возлагать вину за нее на носителя этих особенностей... Подчеркивая значение истоков, откуда такая аномалия растет, наше общество рядом профилактических и оздоровительных мер создает все необходимые условия к тому, чтобы жизненные столк новения гомосексуалистов были возможно безболезненнее и чтобы отчужденность, свойственная им, рассосалась в новом коллективе» (Серейский, 1930. С. 593).

Появившаяся в начале XX в. возможность открытого философского и художественного обсуждения этой темы была сведена на нет уже в 1920-х годах. Дальше стало еще хуже.

17 декабря 1933 г. было опубликовано Постановление ВЦИК, которое 7 марта 1934 г. стало законом, согласно которому «мужеложство» снова стало уголовным преступлением. По статье 121 Уголовного кодекса РСФСР оно каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а в случае применения физического насилия или его угроз, или в отношении несовершеннолетнего, или с использованием зависимого положения потерпевшего – на срок до 8 лет.

Как показывают архивные данные, обобщенные Даном Хили, инициатором этого драконовского закона было ГПУ (Хили, 2008). В сентябре 1933 г. была проведена первая облава на лиц, подозреваемых в нетрадиционной сексуальной ориентации, в результате которой арестовали 130 человек. В докладной записке заместителя председателя ОГПУ Генриха Ягоды Сталину сообщалось о раскрытии в Москве и Ленинграде нескольких групп, занимавшихся «созданием сети салонов, очагов, притонов, групп и других организованных формирований педерастов с дальнейшим превращением этих объединений в прямые шпионские ячейки». В свете этого документа инаколюбящие выглядели не только инакомыслящими, но также шпионами и контрреволюционерами. По словам Ягоды, «актив педерастов, используя кастовую замкнутость педерастических кругов в непосредственно контрреволюционных целях, политически разлагал разные общественные слои юношества, в частности рабочую молодежь, а также пытался проникнуть в армию и на флот».

На документе Сталин начертал:

«Надо примерно наказать мерзавцев, а в законодательство ввести соответствующее руководящее постановление».

Вдохновленное этой резолюцией ОГПУ подготовило проект антигомосексуального закона. 13 декабря 1933 г. Ягода вновь пишет в Кремль:

«Ликвидируя за последнее время объединения педерастов в Москве и Ленинграде, ОГПУ установило:

1. Существование салонов и притонов, где устраивались оргии.

2. Педерасты занимались вербовкой и развращением совершенно здоровой молодежи, красноармейцев, краснофлотцев и отдельных вузовцев. Закона, по которому можно было бы преследовать педерастов в уголовном порядке, у нас нет. Полагал бы необходимым издать соответствующий закон об уголовной ответственности за педерастию».

Политбюро это предложение одобрило, с особым мнением выступил лишь Калинин, высказавшийся «против издания закона, а за осуждение во внесудебном порядке по линии ОГПУ». В общем, как выражается Владимир Тольц, «мочить в сортире, но по-тихому...» (Тольц, 2002). Закон издали, но и мнение «всесоюзного старосты» уважили: дела гомосексуалов стали рассматриваться ОГПУ тайно и «во внесудебном порядке», как политические преступления.

Политическая дискредитация гомосексуальности осуществлялась и в прессе. 23 мая 1934 г. одновременно в «Правде» и в «Известиях» была опубликована статья М. Горького «Пролетарский гуманизм»:

«Не десятки, а сотни фактов говорят о разрушительном, разлагающем влиянии фашизма на молодежь Европы. Перечислять факты – противно, да и память отказывается загружаться грязью, которую все более усердно и обильно фабрикует буржуазия. Укажу, однако, что в стране, где мужественно и успешно хозяйствует пролетариат, гомосексуализм, развращающий молодежь, признан социально преступным и наказуем, а в “культурной стране” великих философов, ученых, музыкантов он действует свободно и безнаказанно. Уже сложилась саркастическая поговорка: “Уничтожьте гомосексуализм – фашизм исчезнет!”» (Горький, 1953. Т. 27. С. 238).

Эта статья появилась за два месяца до знаменитой «ночи длинных ножей», когда по приказу Гитлера были перебиты штурмовики Рема. Фашизм в Германии просуществовал до 1945 г. В январе 1936 г. нарком юстиции Николай Крыленко заявил, что гомосексуализм – продукт разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать.

«В нашей среде, среди трудящихся, которые стоят на точке зрения нормальных отношений между полами, которые строят свое общество на здоровых принципах, нам господчиков такого рода не надо» (цит. по: Козловский, 1986. С. 154).

Позже советские юристы и медики говорили о гомосексуализме преимущественно как о проявлении «морального разложения буржуазии», дословно повторяя аргументы германских фашистов. В анонимной статье «Гомосексуализм» во втором издании «Большой Советской энциклопедии» (1952) ссылки на биологические истоки гомосексуализма, которые раньше использовались как довод в пользу его декриминализации, полностью отвергаются:

«Происхождение Г. связано с социально-бытовыми условиями, у подавляющего большинства лиц, предающихся Г., эти извращения прекращаются, как только субъект попадает в благоприятную социальную обстановку... В советском обществе, с его здоровой нравственностью, Г. как половое извращение считается позорным и преступным. Советское уголовное законодательство предусматривает наказуемость Г., за исключением тех случаев, где Г. является одним из проявлений выраженного психич. расстройства. <...> В буржуазных странах, где Г. представляет собой выражение морального разложения правящих классов, Г. фактически ненаказуем» (Гомосексуализм, 1952. С. 35).

В целом ряде судебных процессов и «чисток» советского аппарата в 1934—1935 гг. обвинения в шпионаже и контрреволюционном заговоре тесно переплетались с обвинениями в гомосексуальности, причем отличить первичные обвинения от вторичных весьма затруднительно. Статья 121 затрагивала судьбы не только чиновников, но и многих тысяч обычных людей. Общее число жертв ее точно неизвестно. В 1930—1980 гг. по ней ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1 000 мужчин. В конце 1980-х их число стало уменьшаться. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538, в 1990 – 497, в 1991 – 462, в первом полугодии 1992 г. – 227 человек (Права гомосексуалов, 1993). По подсчетам Хили, общее число людей, пострадавших по этой статье, достигает 250 000. За пятьдесят лет существования статьи число судимостей по ней составило 60 000 (Хили, 2008. С. 311—316).

Между прочим, советская пенитенциарная система сама продуцировала гомосексуальность. Криминальная сексуальная символика, язык и ритуалы везде и всюду тесно связаны с иерархическими отношениям власти, господства и подчинения. В криминальной среде реальное или символическое, условное, изнасилование – прежде всего средство установления или поддержания властных отношений. Жертва, как бы она ни сопротивлялась, утрачивает свое мужское достоинство и престиж, а насильник, напротив, их повышает. При «смене власти» прежние вожаки, в свою очередь, насилуются и тем самым необратимо опускаются вниз иерархии.

В книге Владимира Козловского (1986) приводится много документальных свидетельств такого рода.

Самыми вероятными кандидатами на изнасилование были молодые заключенные. При медико-социологическом исследовании 246 заключенных, имевших известные лагерной администрации гомосексуальные контакты, каждый второй сказал, что был изнасилован уже в камере предварительного заключения, 39% – по дороге в колонию и 11% – в самом лагере (Шакиров, 1991. С. 16). Большинство этих мужчин ранее не имели гомосексуального опыта, но после изнасилования, сделавшего их «опущенными», у них уже не было пути назад.

Ужасающее положение «опущенных» и разгул сексуального насилия в тюрьмах и лагерях подробно описаны в многочисленных диссидентских воспоминаниях (Андрея Амальрика, Эдуарда Кузнецова, Вадима Делоне, Леонида Ламма и др.) и рассказах тех, кто сам сидел по 121-й статье или стал жертвой сексуального насилия в лагере (Геннадий Трифонов, Павел Масальский, Валерий Климов и др.) (Козловский, 1986; Могутин, Франетта 1993; Клейн, 2000).

«В пидоры попадают не только те, кто на воле имел склонность к гомосексуализму (в самом лагере предосудительна только пассивная роль), но и по самым разным поводам. Иногда достаточно иметь миловидную внешность и слабый характер. Скажем, привели отряд в баню. Помылись (какое там мытье: кран один на сто человек, шаек не хватает, душ не работает), вышли в предбанник. Распоряжающийся вор обводит всех оценивающим взглядом. Решает: “Ты, ты и ты – остаетесь на уборку”, – и нехорошо усмехается. Пареньки, на которых пал выбор, уходят назад в банное помещение. В предбанник с гоготом вваливается гурьба знатных воров. Они раздеваются и, сизо-голубые от сплошной наколки, поигрывая мускулами, проходят туда, где только что исчезли наши ребята. Отряд уводят. Поздним вечером ребята возвращаются заплаканные и кучкой забиваются в угол. К ним никто не подходит. Участь их определена. Но и миловидная внешность не обязательна. Об одном заключенном – маленьком, невзрачном, отце семейства – дознались что он когда-то служил в милиции, давно (иначе попал бы в специальный лагерь). А, мент! “Обули” его (изнасиловали), и стал он пидором своей бригады. По приходе на работу в цех его сразу отводили в цеховую уборную, и оттуда он уже не выходил весь день. К нему туда шли непрерывной чередой, и запросы были весьма разнообразны. За день получалось человек пятнадцать-двадцать. В конце рабочего дня он едва живой плелся за отрядом...» (Самойлов, 1993. С. 143).

Распространенность явления была такова, что многие диссиденты и даже люди с медицинским образованием, как Марк Поповский, искренне верили, что однополая любовь как таковая России несвойственна и «почти повсеместно порождена была советским лагерным бытом, лагерными запретами на нормальную жизнь» (Поповский, 1984. С. 399; Stern, 1979).

Статью 121 нередко использовали также для расправы с инакомыслящими, для набавления лагерных сроков и т. д. Порой из этих дел явственно торчали ослиные уши КГБ. Так было, например, в начале 1980-х годов с известным ленинградским археологом Л. С. Клейном. Судебное разбирательство по его делу с начала и до конца дирижировалось местным КГБ с грубым нарушением всех процессуальных норм. Это делалось, чтобы запугать интеллигенцию.

Первая антигомосексуальная кампания в советской прессе была очень короткой. Уже в середине 1930-х годов по поводу гомосексуализма установилось полное и абсолютное молчание, он стал в буквальном смысле «неназываемым». Заговор молчания распространялся даже на такие академические сюжеты, как фаллический культ или античная педерастия. В сборнике русских переводов Марциала было снято 88 стихотворений, в основном те, где упоминались педерастия или оральный секс. При переводе арабской поэзии любовные стихи, обращенные к мальчикам, переадресовывались девушкам, и тому подобное (Гаспаров, 1991).

Применяли закон избирательно. Известные деятели культуры, если они не вступали с конфликт с властями, пользовались своего рода иммунитетом, на их сексуальные наклонности смотрели сквозь пальцы. Но стоило человеку не угодить влиятельному начальству, как закон тут же пускали в дело. Именно с его помощью сломали жизнь и судьбу великого армянского кинорежиссера Сергея Параджанова. Во второй половине 1980-х годов подвергли позорному суду и уволили с работы главного режиссера Ленинградского театра юного зрителя Зиновия Корогодского и т. д.

Запрещение порнографии и абортов

Антигомосексуальным законом сексофобия не ограничилась. 17 октября 1935 г. был принят Закон СССР «Об ответственности за изготовление, хранение и рекламирование порнографических изданий, изображений и иных предметов и за торговлю ими». Расплывчатые и неточные формулировки этого закона позволяли возбуждать уголовные дела и отправлять людей в тюрьмы по самым пустяшным поводам.

27 июня 1936 г. были запрещены и стали уголовно наказуемыми искусственные аборты, за исключением тех случаев, когда их делают по медицинским показаниям. Подготовка к этому велась давно. С конца 1920-х годов в СССР систематически снижалась рождаемость. Количество рождений на тысячу населения уменьшилось с 45 в 1927 г. до 31,1 в 1935-м (Solomon, 1992). Это объяснялось целым рядом причин, но во многих районах снижение рождаемости совпадало с увеличением числа абортов, и создавалось впечатление причинно-следственной связи между этими фактами. В Ленинграде количество абортов на тысячу населения с 1924 по 1928 г. выросло в 6 раз; в 1924 г. на 100 рождений приходился 21 аборт, а в 1928 г. – 138. В Москве в 1930-х абортов было вдвое больше, чем рождений. Если добавить нелегальные аборты, проблема была действительно серьезной.

В 1920-х годах, легализуя аборты, власти понимали бесполезность репрессий и пытались стимулировать рождаемость оказанием материальной помощи матери и ребенку. В 1930х выяснилось, что рождаемость снижается не из-за бедности: более состоятельные городские семьи рожали меньше детей, чем бедные. Более образованные работающие женщины не хотели рожать много детей, но их желания были властям глубоко безразличны. В отличие от 20-х годов, в спорах об абортах теперь фигурировали преимущественно демографические аргументы: государству нужны новые работники (и, хотя об этом не говорили вслух, солдаты). Женщинам, которые протестовали против запрещения абортов, а таких писем было очень много, Николай Крыленко ответил, что считать «свободу аборта» одним из гражданских прав женщины – большая ошибка. О том, что так считал сам Ленин, нарком юстиции, естественно, умолчал. Другой руководящий товарищ объяснил, что материнство не только биологическая, но и общественная, государственная функция и моральная обязанность.

То, что, запрещая аборты, думали не о здоровье женщин, а только о примитивно понятых интересах государства, доказывается тем, что запрещение абортов не дополнялось заботой о создании более гуманных и цивилизованных форм контрацепции, как предлагали русские медики еще в 1913 г. После запрещения аборта работа по пропаганде и развитию контрацепции была фактически свернута. Обучение применению противозачаточных средств исключили из числа обязанностей врачей женских консультаций, Центральная комиссия по борьбе с абортами была ликвидирована, печатание статей и популярных изданий по этому вопросу прекратилось. На протяжении 20-летнего периода запрета абортов в стране почти не занимались вопросами развития и совершенствования контрацепции. Репрессивное антиабортное законодательство оставалось в силе до 23 ноября 1955 г.

Существенно поднять рождаемость репрессивными мерами советской власти, разумеется, не удалось: после кратковременного подъема уже в 1938 г. рождаемость снова стала снижаться и в 1940-м вернулась к уровню 1935 г., до запрещения абортов. Зато доля внебольничных абортов достигла 80—90% (Садвокасова, 1969). После того как аборт был запрещен, он превратился в дорого оплачиваемое преступление. Возросла не только материнская смертность, но и число детоубийств.

Чтобы скрыть от собственного народа и зарубежных наблюдателей печальные итоги своей политики, власти перестали публиковать статистические данные. Уже в 1929 г., сразу же после выхода сборников «Аборты в 1925 году» и «Аборты в 1926 году», вся информация по этой проблеме была засекречена, стала ведомственной монополией Минздрава СССР. Ведомственная же статистика не только недоступна объективной критике, но, как правило, ненадежна, ибо отражает не столько реальное положение вещей, сколько конъюнктурные интересы соответствующего ведомства. Первая с 1929 г. официальная публикация о числе абортов в СССР вышла только в сентябре 1988 г. Заодно со статистикой были прикрыты и другие демографические исследования.

Ликвидация науки

Изменилось и отношение к науке в целом. В 1920-х годах в СССР проводилось много исследований по проблемам пола, как биолого-медицинских, так и социальных. Я уже упоминал сексологические опросы, но было и многое другое. Выдающиеся этнографы Владимир Богораз-Тан и Лев Штернберг были пионерами в исследовании «сексуального избранничества», ритуального трансвестизма и смены пола у народов Сибири и Севера. Филолог-классик Ольга Фрейденберг (двоюродная сестра Бориса Пастернака) изучала половой и сексуальный символизм в античной литературе. Михаил Бахтин, с перерывами на ссылки, разрабатывал свою концепцию средневековой смеховой культуры (его книга о Рабле вышла в 1965 г., но была подготовлена задолго до войны).

Огромной популярностью в 1920-х годах пользовался фрейдизм. Как писали в 1925 г. крупнейшие советские психологи Л. С. Выготский и А. Р. Лурия, «у нас в России фрейдизм пользуется исключительным вниманием не только в научных кругах, но и у широкого читателя. В настоящее время почти все работы Фрейда переведены на русский язык и вышли в свет. На наших глазах в России начинает складываться новое и оригинальное течение в психоанализе, которое пытается осуществить синтез фрейдизма и марксизма при помощи учения об условных рефлексах». (Выготский, Лурия, 1989. С. 29). «Все мы были под влиянием Фрейда», – вспоминала о своем поколении известный психиатр и психофизиолог Н. Н. Трауготт. Среди студентов даже ходила частушка:

Аффекты ущемленные и комплексы везде.

Без Фрейда, без Фрейда не проживешь нигде.

(Эткинд, 1993. С. 214)

В стране функционировали Русское психоаналитическое общество, Государственный психоаналитический институт и Детский дом-лаборатория. Большим достижением московских психоаналитиков было издание многотомной «Психологической и психоаналитической библиотеки» под редакцией профессора Ивана Ермакова, который интересовался не только медицинскими, но и культурологическими аспектами психоанализа. Психоанализу покровительствовали Лев Троцкий и знаменитый ученый-полярник и организатор советской науки Отто Юльевич Шмидт. Существенную дань психоанализу, с теми или иными теоретическими коррективами и критическими замечаниями, отдали такие выдающиеся деятели русской культуры, как Сергей Эйзенштейн, Всеволод Иванов, Николай Евреинов, Евгений Замятин, Михаил Зощенко, Михаил Бахтин и др. Советский Союз был официально представлен во Всемирной лиге сексуальных реформ; ее пятый конгресс в 1931 г. должен был пройти в Москве (главным пунктом повестки дня был «Марксизм и половой вопрос»), но не состоялся, и его провели в 1932 г. в Брно.

К 1930-м годам все это постепенно становится ненужным, опасным, а затем запретным. Уже в августе 1925 г. был закрыт Психоаналитический институт; между прочим, сотрудников его Детского дома обвиняли в том, что они стимулируют сексуальное созревание детей, которые якобы занимались онанизмом чаще, чем дети из родительских семей (это характерно для любых детских домов). Свертываются и подвергаются идеологическому разгрому другие науки о человеке и обществе – социология, социальная психология; психология превращается в служанку педагогики и т. п. Многие ученые исчезают в тюрьмах ГУЛАГа, а их печатные труды уничтожаются или попадают в так называемые спецхраны (отделы специального хранения), где их можно получить только по специальному разрешению, завизированному КГБ или, позже, партийными органами. А поскольку упоминать эти имена и труды в печати запрещено, они предаются забвению. Другие авторы замолкают или переключаются на более безобидную тематику.

Сексуальное просвещение, которого и раньше было немного, полностью заменяется «моральным воспитанием». Обоснование этому дал не кто иной, как А. С. Макаренко. Макаренко начинает с совершенно правильной критики физиологизации полового воспитания, когда все проблемы сводятся к «тайне деторождения». Половое воспитание, по Макаренко, есть часть нравственного воспитания, задачей которого является научить ребенка любить. Но из этих правильных посылок Макаренко почему-то делает вывод, что никаких собственно сексуальных проблем вообще не существует и разъяснять тут нечего:

«...С самого сотворения мира не было зарегистрировано ни одного случая, когда бы вступившие в брак молодые люди не имели бы достаточного представления о тайне деторождения, и, как известно... все в том же единственном варианте, без каких-нибудь заметных отклонений. Тайна деторождения, кажется, единственная область, где не наблюдалось ни споров, ни ересей, ни темных мест» (Макаренко, 1954. С. 233).

Возведя собственное сексологическое невежество в принцип, Макаренко считает сексуальное просвещение детей и подростков ненужным и вредным: «Никакие разговоры о “половом” вопросе с детьми не могут что-либо прибавить к тем знаниям, которые и без того придут в свое время. Но они опошлят проблему любви, они лишат ее той сдержанности, без которой любовь называется развратом. Раскрытие тайны, даже самое муд рое, усиливает физиологическую сторону любви, воспитывает не половое чувство, а половое любопытство, делая его простым и доступным» (Там же. С. 256).

Звучит красиво и нравственно, но практически это не что иное, как традиционная фигура умолчания, оставляющая подростка один на один с его сексуальными проблемами и страхами. Кому служила большевистская сексофобия?

Каковы были причины и социальные функции этой беспрецедентной в XX в. сексофобии, приведшей к тому, что на одной шестой части суши земного шара сексуальность стала «неназываемой»?

Прежде всего, это причины политического порядка. Как точно подметил Оруэлл, чтобы обеспечить абсолютный контроль над личностью, тоталитарный режим должен деиндивидуализировать ее, выхолостить ее самостоятельность и эмоциональный мир. Причем главную опасность для него представлял не столько отчужденный физиологический секс, сколько индивидуальная любовь.

Связь сексофобии с деиндивидуализацией личности хорошо понимали Михаил Булгаков, Евгений Замятин и Андрей Платонов.

В романе Замятина «Мы» (1924, в России опубликован только в 1988 г.) люди, превращенные в безличные «нумера», распевают «Ежедневные оды Благодетелю», читают настольную книгу «Стансов о половой гигиене» и спариваются по выдаваемым Нумератором розовым талончикам. Крамола против Единого государства начинается с индивидуальной любви, а удаление фантазии (символ кастрации) освобождает человека одновременно и от любви, и от исторической памяти.

В рассказе Платонова «Антисексус» (1926, в России впервые напечатан в 1989 г.) рассказывается о новом аппарате, который позволяет устранить иррациональность секса.

«Неурегулированный пол есть неурегулированная ду-ша – нерентабельная, страдающая и плодящая страдания, что в век всеобщей научной организации труда... не может быть терпимо». Новый прибор устраняет из человеческих отношений половые чувства, позволяя каждому рационально регулировать свои наслаждения «и этим достигать оптимальной степени душевного равновесия, т. е. не допускать излишнего истощения организма и понижения тонуса жизнедеятельности. Наш лозунг – душевная и физиологическая судьба нашего покупателя, совершающего половое отправление, вся должна находиться в его руках, положенных на соответствующие регуляторы. И мы этого достигли» (Платонов, 1989. С. 170).

На первый взгляд, это пародия на популярные в 1920-х годах механистические эксперименты в области сексологии или сатира на тоталитарный строй в целом. Но платоновская антиутопия, в отличие от оруэлловской, не столько сатира, сколько художественно-философская рефлексия о принципиальной возможности или невозможности глубинного преобразования человеческой природы, причем рефлексия сугубо русская. Каковы бы ни были психодинамические истоки большевистской сексофобии, политически она способствовала утверждению всеобъемлющего социального контроля над личностью и фанатического культа Государства и Вождя. Вот как выразила это героиня романа Оруэлла:

«когда спишь с человеком, тратишь энергию; а потом тебе хорошо и на все наплевать. Им это – поперек горла. Они хотят, чтобы энергия в тебе бурлила постоянно. Вся эта маршировка, крики, махание флагами – просто секс протухший. Если ты сам по себе счастлив, зачем тебе возбуждаться из-за Старшего Брата, трехлетних планов, двухминуток ненависти и прочей гнусной ахинеи? Между воздержанием и политической правоверностью есть прямая и тесная связь. Как еще разогреть до нужного градуса ненависть, страх и кретинскую доверчивость, если не закупорив наглухо какой-то могучий инстинкт, дабы он превратился в топливо? Половое влечение было опасно для партии, и партия поставила его себе на службу» (Оруэлл, 1989. С. 151).

Cексуализация образа Вождя, превращение его в могучий фаллический символ, действительно имела место в массовой психологии и мифологии. В книге Юрия Борева «Сталиниада» приводятся фольклорные тексты, прямо указывающие на сексуальную мощь и полигамию Сталина:

Ой, калина-калина,

Много жен у Сталина...

По замечанию собирателя, эту частушку он услышал в 1936 г. от соседской домработницы и, как идейный мальчик, спросил: «Откуда ты, Даша, взяла, что у Сталина много жен? Это неправда». На что получил ответ: «В деревне люди говорят, а люди всё знают». Борев приводит также рассказы о сталинских оргиях с нагими вакханками и висящим под самым потолком большим моржовым фаллосом и о том, что Сталину, как мифическому дракону, приводили молодых девушек (Борев, 1990. С. 84, 153—154).

Сексофобия выполняла и вполне конкретные «прикладные» политические функции. Обвинения в половых извращениях, разврате, хранении или распространении порнографии часто использовались для расправы с политическими противниками и инакомыслящими. Сплошь и рядом эти обвинения были сфабрикованы, но даже если, что бывало крайне редко, их удавалось опровергнуть, человек оставался замаранным.

Одержимость «негативным» сексом помогала поддерживать силы и самим сотрудникам ЧК, среди которых было немало садистов, а другие просто нуждались в разрядке.

Жене расстрелянного секретаря ЦК ВКП(б) Петра Постышева следователи устраивали так называемый «цирк». Ее «притаскивали в большой кабинет, где уже находились шесть-семь молодых людей с жокейскими бичами в руках. Ее заставляли раздеться донага и бегать вокруг большого стола посреди комнаты. Она бегала, а эти ребята, годившиеся ей в сыновья, в это время погоняли ее бичами, добродушно выкрикивая поощрительные слова. А потом предлагали лечь на стол и показывать “во всех подробностях”: “Как ты лежала под Постышевым…”» (Золотоносов, 1991. С. 99).

Сексофобию сталинских времен не следует излишне рационализировать или выводить из личных качеств «вождя народов». В известном смысле это была «народная политика», один из аспектов «культурной революции» начала 1930-х годов. В результате индустриализации и коллективизации страны, а также политических репрессий в начале 30-х социальный состав руководящих кадров партии и государства изменился. Место интеллигентов и выходцев из рабочей среды сплошь и рядом занимают вчерашние крестьяне, происходит своего рода «одеревенщивание городов» (Lewin, 1978. P. 52; Fitzpatrick, 1990).

Культурная и кадровая революция, в сочетании с массовыми репрессиями против специалистов, сопровождалась общим ростом антиинтеллектуализма. Для вчерашних крестьян антисексуальные аргументы были гораздо убедительнее, чем для предыдущих правящих элит, поскольку они опирались на их старые, осмеянные и оплеванные, но не исчезнувшие, религиозные запреты. В глазах этих людей секс действительно был грязным, а любые разговоры о нем – непристойными. Отказываться от реального секса они, разумеется, не собирались, но вычеркнуть его из (чужой) культуры им было легко, они делали это искренне и с удовольствием.

Жилищный вопрос Сексуальная культура не сводится к литературным метафорам и образам. Сексуальные практики и привычки советских людей больше всего зависели от жилищных условий. Миллионы людей многие годы, нередко всю жизнь, были вынуждены жить в общежитиях или коммунальных квартирах (см. Утехин, 2001). Взрослые женатые дети годами жили в одной комнате с родителями. О какой интимности можно говорить, когда все видно и слышно? Родившийся в 1940 г. Иосиф Бродский вспоминает:

«У нас никогда не было собственных комнат, чтобы затаскивать туда наших девочек, и у наших девочек комнат не было тоже. Наши романы были, главным образом, прогулочные и разговорные, набралась бы сногсшибательная сумма, если бы с нас тогда брали за километр. Старые склады, набережные реки в промышленных районах, твердые скамейки в мокрых скверах, холодные подъезды учреждений – вот типичные декорации первых наших пневматических услад» (Бродский, 1992. Т. 2. С. 333).

На вопрос «Что мешало вашей сексуальной жизни в СССР?» из 140 опрошенных Марком Поповским эмигрантов 126 назвали отсутствие квартиры, 122 – отсутствие отдельной спальни, 93 – излишнее внимание соседей по квартире (Поповский, 1984. С. 119). В 1981 г. треть так называемых молодых семей проживали совместно с родителями мужа или жены, хотя вели раздельное хозяйство, главной трудностью для них были организация домашнего хозяйства и напряженные отношения с родственниками (Голод, 1984. С. 91). А вот письмо, опубликованное «СПИД-инфо» в 1992 г.:

«Мы с женой живем у моих родителей, и у мамочки очень милая привычка – ввалиться к нам в комнату, когда мы занимаемся ТЕМ САМЫМ. Если дверь закрыта на ключ или забаррикадирована стулом, стучится до посинения. И ночью присматривается, что там вытворяют эти резвые детки. Мы уже привыкли и не соскакиваем друг с друга, когда она войдет, а сначала очень по нервам било».

У этой пары все-таки была комната, где можно как-то уединиться. У многих молодых супругов даже такой возможности вообще не было. Еще хуже положение холостяков. Вопрос «где?» был самым трудным вопросом советско-русского секса. Как сказал один московский скульптор: «Мы рождаемся в парадном, любим в парадном и умираем в парадном» (Поповский, 1984. С. 129).

Поселиться в гостинице (даже при наличии мест, которых катастрофически не хватало, получить номер можно было только по блату или за взятку) с человеком другого пола, с которым вы не состоите в зарегистрированном браке, было невозможно. В городе, где вы прописаны, вы вообще не имели права снять номер в гостинице: они предназначались только для приезжих. Человек, который потерял ключ от квартиры или поссорился с женой, должен был ночевать у друзей или на улице.

Чтобы привести к себе в номер гостя другого пола, даже днем и на короткий срок, нужно было выдержать целую битву с администрацией. Многочисленные дежурные по этажам только тем и занимались, что следили за нравственностью жильцов, устраивая на них облавы и рассылая потом доносы по месту работы. За парками и садами следила милиция, да и климат у нас суровый. Люди изворачивались, как могли: снимали на 45 минут номера в банях, пользовались комнатами отсутствующих товарищей, превращали в бордели санатории и дома отдыха. Человек, имевший собственную холостяцкую квартиру, испытывал постоянный нажим со стороны друзей и товарищей, мечтавших воспользоваться ею хотя бы на одну ночь.

Совершенно бесправны были рабочие и студенты, жившие в общежитиях, то есть большая часть молодежи. Администрация строго следила за половой сегрегацией. В начале 1980-х годов в Уссурийске мне показывали девятиэтажное общежитие местного пединститута и рассказывали, что туда всеми способами пробираются курсанты соседнего военного училища; один юноша, рискуя жизнью, залез на последний этаж по ветхой водосточной трубе, «но теперь мы поставили охрану». Когда я сказал, что этот парень, возможно, заслуживает больше уважения, чем Ромео, и проще всего было бы открыть двери, проректор принял это за шутку.

В конце 1950-х на партсобрании философского факультета Ленинградского университета мы слушали «персональное дело» тридцатилетнего студента, который в пьяном виде привел в общежитие проститутку и расположился с ней в коридоре у дверей соседской комнаты. Разумеется, мужику объявили выговор. А между собой преподаватели говорили: «Ну а что ему делать? Пятилетнее половое воздержание в его возрасте затруднительно и вредно. В гостиницу не попадешь. В парке холодно, да и милиция. Единственный способ не нарушать норм советского права и коммунистической морали – пробавляться мастурбацией». Но публично это сказать, даже в шутку, было нельзя.

Несколько десятилетий спустя об этом иронически напишет выросший в более либеральное время Игорь Яркевич:

«В том чудесном парке, где я заблудился вместе с моей проклятой юностью, не заниматься онанизмом было невозможно. Даже при всем желании. Никакой реальной альтернативы онанизму, как рынку в цивилизованной стране, не существовало, кто бы там что ни каркал в науч но-популярной литературе ограниченным тиражом из спецхрана! Все было холодно и серо, все надоело, позади ничего, впереди тоже... и внутри чудесного парка говна коммунизма онанизм был единственным островом тепла и света... Онанизм учил нас быть свободными и делать правильный выбор в любой ситуации, даже самой трижды тоталитарной...» (Яркевич, 1994. С. 17).

Тяжелые жилищные условия, конечно, не создавались умышленно. В отличие от домов-коммун 1920-х, послевоенные коммуналки уже не несли идеологической нагрузки «обобществленного» быта и воспринимались просто как неизбежное зло. С приходом к власти Хрущева жилищное строительство ускорилось, и многие люди стали наконец обладателями отдельных квартир, которые не снились их отцам и дедам. Гендерная сегрегация и «забота о нравственности» в советских общежитиях также не была чем-то уникальным: сходные правила вплоть до середины XX в. существовали в американских и западноевропейских университетах и послужили даже поводом к студенческой революции 1968 г.

Однако все это облегчало советской власти контроль за частной жизнью и давало тотальной слежке псевдоморальное обоснование.

Новые «семейные ценности»

В середине 1930-х годов начинается постепенная, но глубокая и радикальная смена коммунистической фразеологии. Если сексофобия 1920-х подкреплялась доводами «классовой целесообразности» и механистическими теориями о возможности и необходимости переключения «половой энергии» на более возвышенные социальные цели, то теперь на первый план выступает морализация, закамуфлированная под заботу об укреплении брака и семьи.

Буржуазная и крестьянская семья, имевшая частную собственность, была автономна от государства, поэтому большевики всячески пытались ее разрушить или хотя бы ослабить путем обобществления быта и воспитания детей. В 1920-х годах проводилось активное «рассемейнивание» быта, формально направленное на то, чтобы «спасти домохозяек из кухонного рабства»(Stites, 1985. P. 201). Строились дома нового быта, домовые коммуны, в которых не было индивидуальных кухонь, этого «сильнейшего символа нуклеарной семьи». Однако эта политика обанкротилась – общественное питание и воспитание, в любых формах, оказались гораздо хуже семейно-домашних.

Своеобразным символом этого провала лично для меня стал один ленинградский дом на улице Рубинштейна, который старожилы этого района иронически называли «слезой социализма». Он был построен в начале 1930-х годов писательским кооперативом, причем, исходя из перспективы скорого отмирания семейного быта, вместо отдельных квартирных кухонь в нем сделали хорошую общую столовую. Но семейный быт так и не умер, люди вынуждены были установить газовые плиты в жилых комнатах или на лестничных клетках. Когда в 1960-х и последующих годах создавались новые проекты «домов нового быта», я всегда вспоминал этот опыт...

Недолго продержались и студенческие коммуны (одна из самых больших, 275 членов, существовала в моей будущей альма-матер – Ленинградском педагогическом институте им. Герцена). Хотя для обобществления быта молодежная среда объективно наиболее благоприятна, одной из трудностей коммунарской жизни было именно то, что «политика открытых дверей мешала сексуальной жизни» (Stites, 1985. P. 215).

Возврат к идеалам стабильного брака и семьи казался отступлением от первоначальной коммунистической идеологии, и некоторые западные ученые громко торжествовали по этому поводу. На самом деле апелляция к стабильности брака и возрождение «семейной» идеологии были не столько отступлением от принципов, сколько проявлением растущего общего консерватизма советского общества. А главное – речь шла уже о совершенно другой семье. Лишенная частной собственности «новая советская семья», все доходы и жизнь которой зависели от государства, не только не могла быть независимой от него, но сама становилась эффективной ячейкой социального контроля над личностью. Государство укрепляло зависимость индивида, будь то ребенок или супруг, от семейного коллектива прежде всего потому, что этот коллектив сам был зависим от государства и помогал ему контролировать своих членов.

Как заметил тот же Оруэлл, «семью отменить нельзя, напротив, любовь к детям, сохранившуюся почти в прежнем виде, поощряют. Детей же систематически настраивают против родителей, учат шпионить за ними и доносить об их отклонениях. По существу, семья стала придатком полиции мыслей. К каждому человеку круглые сутки приставлен осведомитель – его близкий» (Оруэлл, 1989. С. 151).

Политика укрепления брака и семьи осуществлялась как идеологическими, так и административными методами. Ведущий советский специалист по семейным проблемам С. Я. Вольф сон в 1937 г. покаялся в том, что раньше «защищал антимарксистскую точку зрения отмирания семьи в социалистическом обществе» (Вольфсон, 1937. С. 6), и доказывал, что моногамный брак сохранится и при коммунизме. В Конституцию СССР 1977 г. была включена 53-я статья, провозгласившая, что «семья находится под защитой государства».

В 1936 г. усложнилась процедура расторжения брака. Интересно, что законодательство о разводах было изменено тем самым постановлением, которое запретило аборты. Само по себе это решение было правильным, поскольку развод в СССР был узаконен, но практически не упорядочен, один из супругов мог расторгнуть брак простым заявлением в контору ЗАГСа, даже не поставив в известность другого. Но вместе с тем это была еще одна административно-правовая мера, ограничивающая права личности. Указ от 8 июля 1944 г. еще больше усложнил процедуру развода, который стало возможно оформить только через суд с двумя инстанциями, обязательной публикацией в местной газете, отметкой о разводе в паспорте и уплатой значительного штрафа. Практически решение суда зависело не только и не столько от закона, сколько от тех инструкций, которые в данный период времени получали судьи. Дети, рожденные вне зарегистрированного брака, лишались многих имущественных и прочих прав.

В 1932 г. в стране была введена паспортная система и прописка. Человек мог жить только там, где он прописан, и милиция легко контролировала его перемещения. Кроме того, за ним следили соседи. Подслушивание частных разговоров, сбор доносов и сплетен были излюбленным занятием «органов» и широко использовались для шантажа и расправы с неугодными. И в сталинские, и в позднейшие времена каждый советский человек чувствовал себя «под колпаком».

Кроме государства и его органов личную жизнь строго контролировала партия, которая официально заявляла, что у коммуниста не может быть секретов от парторганизации, и бесцеремонно вторгалось в святая святых интимной жизни.

Я пишу в партком заявление:

«Разрешите мне с женой

Совокупление!»

(Кулагина, 1999. № 659)

Развод делал человека политически неблагонадежным, а в брежневские времена, когда отдельных везунчиков стали выпускать за рубеж, – невыездным. Если такого человека его начальство все-таки пыталось отправить в загранкомандировку, в характеристике указывали: «причины развода парторганизации известны» (и следовательно, признаны уважительными). В 1978 г. перед самым вылетом в Швецию на международный социологический конгресс выездная комиссия ЦК исключила из состава делегации двух профессоров Московского университета только потому, что они дважды разводились (хотя на момент поездки оба снова состояли в браке). Еще недоверчивее относились к холостякам: а вдруг он бабник или, еще того хуже, гомосексуал? Жены и дети оставались заложниками у государства, гарантами того, что человек вернется назад, на любимую Родину! Это называлось заботой об укреплении семьи и нравственности...

Заявления ревнивых или брошенных жен всесторонне рассматривались на партийных собраниях. Как разбирались «персональные дела», прекрасно показал Александр Галич в песне «Красный треугольник»:

Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,

Вот стою я перед вами, словно голенький,

Да, я с Нинулькою гулял, с тети-Пашиной…

…А из зала мне кричат: «Давай подробности!»

Существовал даже анекдот, чем женщины разных наций удерживают своих мужей: немка – домовитостью, испанка – страстностью, француженка – изяществом и изощренностью ласк, а русская – парткомом. Другой анекдот рассказывает, как в партком поступило заявление жены о том, что ее муж не выполняет своих супружеских обязанностей.

– В чем дело? – спрашивают виновника.

– Прежде всего, товарищи, я импотент.

– Нет, – обрывает партсекретарь. – Прежде всего ты коммунист!

Курс на укрепление брака и семьи, сопровождавшийся все более резкими нападками на «анархическую» сексуальность, внешне выглядел вполне респектабельно. Но одним из его аспектов был рост сексуальной необразованности и нетерпимости. Люди, не имевшие даже слов для осознания и выражения сложных эротических переживаний, были искренне убеждены в том, что так и должно быть, что открыто говорить о сексе могут только развратники и извращенцы. «Здоровый секс» – он простой и незамысловатый, о чем тут вообще говорить? Если раньше секс старались просто ограничить, ввести в рамки, то теперь его полностью отрицают, загоняют обратно в подполье. Сексуальность, эротика и все, что с ними связано, подаются исключительно в отрицательной тональности, как нечто враждебное социальному порядку, семье, культуре и нравственности.

Способствовала ли эта ханжеская репрессивная мораль укреплению семьи и нравственности? Разумеется, нет. В молодежных общежитиях с каждым поколением все более открыто процветал групповой секс. О турбазах и домах отдыха и говорить нечего: вырвавшись из-под контроля родителей или супруга, молодые и не очень молодые люди пускались во все тяжкие, лихорадочно и вместе с тем уныло, как будто выполняя и перевыполняя производственный план, наверстывали то, что было недоступно в повседневной жизни. На этот счет тоже был анекдот. Иностранца, вернувшегося из СССР, спрашивают:

– А публичные дома у них есть?

– Есть, но почему-то они называются домами отдыха.

Серьезную дезорганизацию в брачно-семейные отношения и половую мораль внесла война, оторвавшая миллионы людей от родных мест и породившая множество временных связей и внебрачных детей. Гибель миллионов мужчин на фронте одних женщин сделала вдовами, а других лишила шансов на замужество и создание семьи. В 1939 г. в стране состояло в браке 78,7% женщин в возрасте от 25 до 29 лет и 81,8% 30—34-летних; в 1959 г. соответствующие показатели составили лишь 54,9 и 48,3%. (Ильина, 1977; Кваша, 1988). Это не могло не повлиять на сексуальное поведение послевоенного поколения и его нравственные установки, включая отношение к внебрачным связям.

Мощным постоянно действующим фактором сексуальной жизни советских людей был ГУЛАГ. В сталинских лагерях и тюрьмах сидели миллионы людей, которые не только были годами оторваны от семьи и лишены нормальной половой жизни, но и приобщались к страшной лагерной жестокости, имевшей и свой сексуальный аспект (насилие – лишь один из аспектов проблемы). Как сказывалось это на их последующей сексуальной жизни, какой опыт передавали они своим детям, близким и окружающим?

Все эти вопросы стояли перед обществом уже в конце 1940-х – начале 1950-х годов, но никто не смел о них даже задуматься. Всё, прямо или косвенно связанное с сексом, было, говоря словами иронической еврейской песни, «неприлично, негигиенично и несимпатично».

Глава 11. ОТ ПОДАВЛЕНИЯ К ПРИРУЧЕНИЮ

...Наша фирма призвана уничтожить сексуальную дикость человека и призвать его натуру к высшей культуре покоя и к ровному, спокойному и плановому темпу развития... Из грубой стихии наша фирма превратила половое чувство в благородный механизм и дала миру нравственное поведение.

Андрей Платонов

Заговор молчания

Сталинская сексуальная политика была последовательно репрессивной, основанной на подавлении и отрицании секса. Была ли она успешной?

Если иметь в виду искоренение адекватного представления о сексуальности в общественном сознании – безусловно да. Все знания и цивилизованные представления об этой сфере жизни были выкорчеваны основательно и без остатка. Несколько поколений советских людей выросли в атмосфере дикого сексуального невежества и сопутствующих ему тревог и страхов. До 1960-х годов секс оставался практически неназываемым, о нем не было никакой публичной информации. Собственная научная литература отсутствовала, а иностранные книги даже в научные библиотеки заказывать было небезопасно.

Мне вспоминается в этой связи такой случай. В относительно либеральные 1960-е годы, чтобы рационально и экономно тратить дефицитную валюту, отпущенную ленинградским библиотекам на покупку иностранной научной литературы, я консультировал их комплектование по философии, истории и социологии. Однажды, увидев в каталоге дешевую и, судя по аннотации, информативную книгу американского психиатра Фрэнка Каприо о половых преступлениях, я рекомендовал Публичной библиотеке ее выписать.

Через год или больше мне звонит встревоженный цензор В. М. Тупицын, интеллигентный человек, с которым у меня были хорошие личные отношения:

– Игорь Семенович, вы заказывали книгу Каприо?

– Да, а что?

– Страшный скандал! Мне сейчас звонил из Москвы взбешенный начальник Главлита, говорит, что это порнография, ее нельзя держать даже в спецхране, они хотят книгу уничтожить и требуют вашей крови. Пишите объяснительную записку.

– Я книги не видел, но судя по аннотации – это не порнография.

– Хорошо, я попытаюсь их уговорить, чтобы книгу прислали сюда временно, под мою личную ответственность, посмотрим вместе.

Когда книга пришла – все стало ясно. Как и рекламировалось, это была популярная книжка, основанная на опыте судебно-медицинской экспертизы, но автор цитировал подследственных, которые говорили, естественно, не по-латыни, а живым разговорным языком. Какая-то дама в Главлите прочитала, пришла в ужас, доложила начальству, и пошла писать губерния. Мы написали объяснение, московское начальство успокоилось, а книжка осталась в спецхране Публичной библиотеки. Но если бы Тупицын позвонил не мне, а в обком партии, я имел бы серьезные неприятности.

Почти вся сексологическая литература лежала на спецхране вплоть до 1987 г. Администрация библиотек «бдела» еще больше цензоров. Марк Поповский вспоминает, что в Ленинской библиотеке, ему, врачу по образованию и известному писателю, отказались выдать сочинения Фрейда. То же самое делали в ленинградской Публичной библиотеке, хотя формально книги Фрейда не входили в списки запрещенной литературы. Однажды, когда мои студенты пожаловались на это, я даже устроил библиотечной администрации выволочку от Горлита, который был оскорблен тем, что биб лиотекари узурпировали его права. Впрочем, им гораздо чаще попадало за то, что они «недобдели».

Да что там Фрейд! Советские книги по сексопатологии в научных библиотеках – в обычных библиотеках таких книг вовсе не было! – не выдавались даже врачам без специального письма с места работы, удостоверявшего, что товарищ такой-то профессионально занимается сексопатологией, а не просто удовлетворяет свое нездоровое любопытство. Это прекратилось только после того, как уже в эпоху «перестройки и гласности» я высмеял такую практику на страницах теоретического журнала ЦК КПСС «Коммунист». Раньше этого нигде бы не напечатали – существование цензуры и ее порядки были такой же тайной, как и секс.

Однако, уничтожив публичный сексуальный дискурс, Сталин и его преемники не смогли подчинить своему контролю сексуальность. О сексуальном поведении советских людей за 35 лет (1930—1965) объективных данных нет вовсе, только разрозненные и крайне субъективные личные воспоминания. Но как только жизнь стала чуточку посвободнее, выяснилось, что и ценностные ориентации, и поведение советской молодежи имеют мало общего с официальными представлениями и развивается она в том же направлении, что и ее западные ровесники. Появились и желающие изучать эти процессы.

Нездоровое любопытство

Первым таким энтузиастом был мой аспирант в Ленинградском университете Сергей Исаевич Голод. Когда, под впечатлением от книги Кинзи, он в начале 1960-х годов выразил желание заняться изучением сексуального поведения советской молодежи, я сразу же сказал ему, что в наших условиях эта тема опасна и недиссертабельна, но, тем не менее, разрешил попробовать. Это была поистине героическая работа. Анкеты приходилось согласовывать в обкоме партии, где ко всему придирались. Например, вопрос о количестве партнеров был снят, потому что заведующий отделом обкома спросил: «Что это значит? Лично я живу со своей женой».

(Ленинградская интеллигенция знала, что «лично он» жил также с одной из балерин Кировского театра.) Очень трудно было организовать и сами опросы.

В 1969 г. диссертация Голода, которую он писал вдвое дольше положенного срока, была представлена к защите, но последовал грозный звонок из обкома: кто посмел писать о таких вещах?! Защиту пришлось отменить. Мы переделали автореферат, убрали цитаты из Коллонтай и назначили защиту в Москве, в Институте конкретных социальных исследований (ИКСИ) Академии наук, где я в то время заведовал отделом и где атмосфера была лучше, чем в Ленинградском университете. На сей раз диссертацию затребовали в ЦК комсомола; первый секретарь ЦК Е. М. Тяжельников заявил, что работа Голода – «идеологическая диверсия против советской молодежи» и если защиту не отменят, он будет жаловаться в ЦК партии.

На самом деле ничего особенно крамольного, если не считать того, что советская молодежь, как и всякая другая, имеет добрачные связи и относится к этому спокойно, в диссертации не было, и на нее поступило много положительных отзывов. Но ИКСИ и без того находился под огнем партийной критики. Поэтому в день защиты было объявлено, что из-за болезни диссертанта, который демонстративно присутствовал в зале, защита «откладывается». Больше к этому вопросу не возвращались. Голод вскоре защитил другую диссертацию, о работающих женщинах, у которых, конечно же, секса не было. Ленинградский обком не поленился проверить, не включает ли новая диссертация какие-то данные из первой работы.

Дальнейшие исследования сексуального поведения молодежи Голод проводил на свой страх и риск в свободное от работы время. В 1965 г. он опросил 500 студентов из 10 ленинградских вузов и 205 молодых интеллигентов, в 1969– 1970 гг. – 120 ленинградских рабочих и служащих, в 1972 г. – еще 500 ленинградских студентов, в 1974 г. – 334 молодых рабочих, в 1978 г. – 3 700 студентов из 18 вузов РСФСР ответили на вопрос о мотивах ухаживания и половой связи, в 1978 и 1981 гг. было опрошено по 250 супружеских пар, в 1989 г. – еще 250 интеллигентов. Эти данные, опубликованные в ряде книг и статей (Харчев, Голод, 1969; Голод, 1996, 1999), – единственный социологический документ о сексуальном поведении и установках советской молодежи 1960—1980 гг. Хотя выборки и опросники Голода не всегда сопоставимы, общие тенденции развития выступают в них достаточно отчетливо, особенно если дополнить их другими социологическими, демографическими и медицинскими данными.

Изоляция не спасает от перемен

При всей социально-политической и культурной изолированности советского общества от Запада динамика сексуального поведения и установок советских людей в основном и главном была той же, что и там.

Прежде всего, идет глобальный процесс изменения и ломки традиционной системы гендерной стратификации. Отношения мужчин и женщин во всех сферах общественной и личной жизни становятся более демократичными и равными, а стереотипы маскулинности и фемининности – менее полярными, чем прежде. Это дает простор развитию индивидуальности, которая уже не обязана втискиваться в прокрустово ложе привычных полоролевых стереотипов (сильный, агрессивный мужчина и нежная, пассивная женщина), но одновременно порождает целый ряд социальных и психологических проблем и конфликтов.

Соответственно меняются состав, ролевая структура и социальные функции семьи. В результате снижения рождаемости и «нуклеаризации» семья, особенно городская, становится менее многочисленной. По мере того как некоторые старые социально-экономические функции семьи отмирают или приобретают подчиненное значение, происходит психологизация и интимизация семейных отношений, все большая ценность придается психологической близости между членами семьи. Это повышает автономию и значимость каждого отдельного члена семьи и идет параллельно повышению индивидуальной избирательности брака. Брак по свободному выбору, который обычно символизируется как основанный на любви, более интимен, но одновременно более хрупок, чем традиционный. Отсюда – увеличение количества разводов; среднегодовое количество разводов на тысячу супружеских пар в Российской Федерации выросло с 6, 5 в 1958—1959 гг. до 17, 5 в 1978—1979 гг. (Демографический энциклопедический словарь, 1985. С. 359).

У людей появилась установка на возможную временность брачного союза (понятие «серийной моногамии» в США и полуироническое выражение «сбегать замуж» у молодых советских женщин). Обращает на себя внимание также рост числа одиночек, которые по тем или иным причинам вообще не вступают в зарегистрированный брак. В СССР число мужчин 25—29 лет, не вступивших в брак, выросло с 1959 по 1970 г. на 14%, а в группе 30—39-летних – на 45% (Сонин, 1977).

Сдвиги в брачно-семейных отношениях отражают общие закономерности индивидуализации общественной жизни. В патриархальном обществе прошлого отдельный индивид был немыслим и не воспринимал себя вне своей социально-групповой принадлежности. Теперь он все больше чувствует себя центром собственного жизненного мира, любые социальные роли и идентичности кажутся только аспектами и ипостасями его «Я». Внешний социальный контроль уступает место самоконтролю. Все большее значение приобретают ценности самовыражения и самореализации. «Воспитание чувств» означает не только и не столько умение контролировать свои чувства и подчинять их разуму, сколько способность адекватно понимать и выражать их, слушаться голоса сердца и т. п.

Социально-структурные и культурные сдвиги не могли не проявиться и в сфере сексуально-эротических ценностей и поведения.

Эти тенденции были общими для Советского Союза и Запада. Но если на Западе они открыто, часто даже гипертрофированно, обсуждались на протяжении десятилетий позволяя общественному сознанию постепенно осмыслить и переварить их возможные последствия (хотя консервативные круги оказались неспособны к этому), то в СССР все было загнано в подполье. Поведение и ценности людей, особенно молодых, изменялись, а официальное общество делало вид, что ничего не происходит. Симптомы глубоких, долгосрочных и необратимых перемен трактовались как частные случаи, чрезвычайные происшествия, порожденные зловредным влиянием «растленного Запада», с которыми нужно бороться административными мерами.

Либеральные 60-е

Противоречивый процесс либерализации советского общества, начавшийся сразу же после смерти Сталина, был, прежде всего, процессом разложения коммунистической власти и идеологии. Разложение начиналось с партийных верхов, поведение которых все больше расходилось с их проповедями. Официально проповедуя асексуальность, партийные бонзы имели многочисленных любовниц, которых содержали за счет государственного кармана, крутили западные порнографические фильмы, а иногда устраивали форменные оргии. После ареста Берии советские люди узнали, что его подчиненные прямо на улицах похищали приглянувшихся их начальнику женщин, которых он садистски насиловал. Не успела забыться эта история, как разразился скандал вокруг министра культуры видного партийного идеолога Г. Ф. Александрова, который вместе с другими высокопоставленными аппаратчиками организовал целый гарем из молодых актрис. Когда Александрова отстранили от должности, в народе острили, что он пишет мемуары «Моя половая жизнь в искусстве». Средоточием всяческой, включая сексуальную, коррупции во времена Брежнева считался Комитет молодежных организаций (КМО) при ЦК комсомола, председателем которого был будущий горбачевский вице-президент, а затем председатель ГКЧП Геннадий Янаев.

Много интересного творилось за высокими заборами правительственных дач.

А ночами, а ночами

Для ответственных людей,

Для высокого начальства

Крутят фильмы про блядей, —

пел Александр Галич.

Высокому начальству подражали начальнички поменьше и подпольные денежные воротилы, будущие творцы российской «рыночной экономики». За казенный счет строились и содержались маленькие, но шикарные бани, сауны, гостиницы, охотничьи домики, в которых местные и приезжие начальники могли бесплатно наслаждаться всеми радостями жизни, включая, конечно же, и секс. Это была просто маленькая часть большой коррупции. Молодежь – «золотая», «серебряная» и прочая – старалась не отставать от старших и вела свой собственный, не афишируемый, но и не очень скрываемый, некоммунистический образ жизни...

Тенденция к автономизации и индивидуализации личной жизни стала особенно явной в 1960-х годах.

«Интим был как бы личной заграницей каждого, куда не дотягивался пристальный взгляд общества. Убежище от социальных стихий напрямую пришло от Ремарка и Хемингуэя, но получило советское гражданство с тем большей легкостью, что иных убежищ не было. В этом, как в дороге никуда, была чистота романтической идеи: любить напряженно, вопреки быту и общественной морали... Полублатной надрыв чередовался с вяловатым разгулом, что происходит всегда, когда скорый на чувствования романтик разочаровывается в очередной эмоции. В знаменитой “Гостинице” Юрия Кукина попираются не только нормы морали, но постулаты мощных страстей романтизма: “Я на час тебе жених, ты – невестою”. Или так, как у Евтушенко, – “любовь случайная, необязательная, вероломная, без начала и конца”» (Вайль, Генис, 1996. С. 132).

Как писал Иосиф Бродский, «разврат и хождение в кино суть единственные формы свободного предпринимательства» (Бродский, 1992. Т. 2. С. 229).

Впрочем, открыто говорить об этом было нельзя. Лицемерие было обязательной нормой советской жизни. И не столько простое лицемерие, сколько описанное Оруэллом двоемыслие, то есть способность иметь по одному и тому же вопросу два разных, взаимоисключающих суждения. В сущности, двоемыслие было необходимым условием выживания. Тот, кто искренне верил официальной идеологии, был обречен, потому что жизнь шла совсем по другим законам; наивный правдолюбец рано или поздно должен был поумнеть или попасть в тюрьму или психушку. А тот, кто ничему не верил, был обречен, потому что рано или поздно проговаривался или заболевал неврозом (последовательные циники встречаются не так часто). Проще всего было искренне верить официальным правилам (на публике) и так же искренне, не испытывая угрызений совести, нарушать эти правила в частной жизни. По советскому анекдоту, Бог дал человеку три качества – ум, честность и партийность, но с условием, чтобы они никогда не сочетались в одном лице.

Бесполый сексизм

Одним из лозунгов Октябрьской революции было освобождение женщин и установление полного правового и социального равенства полов. Но гендерное, как и всякое прочее, равенство понималось механистически – как одинаковость и возможность уничтожения всех и всяческих социально-групповых и даже природных различий. Уравняйте женщину в правах с мужчиной, дайте ей возможность свободно развиваться, и она будет делать все то же самое, и не хуже, чем мужчина. Что можно делать что-то другое и иначе, не хуже и не лучше, а именно иначе, чем мужчина, никому в голову не приходило.

Кроме того, большевики катастрофически недооценили объективные и субъективные трудности, с которыми было связано даже частичное осуществление их программы. Все исторические, культурные, национальные и религиозные факторы традиционной гендерной стратификации игнорировались или рассматривались просто как «реакционные пережитки», которые можно и нужно устранить насильственно, административными мерами. Между тем в политической, профессиональной и семейной жизни гендерная стратификация может проявляться по-разному, и положительные сдвиги в одной сфере жизни могут сопровождаться отрицательными в другой. Подобно тому, как форсированная «индустриализация любой ценой» содержала в себе будущие экологические катастрофы, большевистская «эмансипация» женщин неминуемо приходила в конфликт с устоями традиционной национальной жизни и культуры. Даже ее, на первый взгляд, бесспорные достижения оказывались в дальнейшем пирровыми победами и часто вызывали сильную обратную реакцию.

Советская пропаганда гордилась тем, что женщины впервые в истории были вовлечены в общественно-политическую и культурную жизнь страны. Действительно, ко времени завершения советской истории женщины составляли 51% всей рабочей силы. Девять десятых женщин трудоспособного возраста работали или учились. По своему образовательному уровню советские женщины практически сравнялись с мужчинами. Число женщин с высшим образованием было даже выше, чем число мужчин, а в таких профессиях, как учителя и врачи, женщины абсолютно преобладают.

Но было ли это действительно социальное равенство? Увы, нет. В сфере трудовой деятельности произошло не столько выравнивание возможностей, сколько феминизация низших уровней профессиональной иерархии. Женщины заняли хуже оплачиваемые и менее престижные рабочие места и гораздо реже мужчин были представлены на высших ступенях разделения труда, среди них было значительно меньше начальников разного ранга. Поэтому и средний уровень заработной платы женщин был на треть ниже, чем у мужчин. Например, в 1986 г. в общем числе научных работников в СССР женщины составляли 48%, среди кандидатов наук их было 28%, среди докторов наук – 13%, среди членов Академии наук СССР – 0,6%, а в составе Президиума Академии не было ни одной женщины (Вестник статистики, 1988. № 1. С. 62).

Старая шутка, что советские женщины могут выполнять любую, самую тяжелую, работу, но только под руководством мужчин, была недалека от истины. В конце 1980-х годов каждый второй мужчина с высшим образованием занимал какой-нибудь административный пост, а среди женщин таковых было только 7%. Только 9% женщин возглавляли промышленные предприятия и т. д. С переходом к рынку и общим развалом экономики положение женщин резко ухудшилось: предприниматели не хотят нанимать беременных женщин и многодетных матерей. Такая же ситуация и в политике. Пока все решалось сверху, партийной бюрократией, женщины были номинально представлены на всех ступеньках политической иерархии, за исключением Политбюро (за всю историю КПСС этой чести удостоились только две женщины – Екатерина Фурцева и Александра Бирюкова). Но на первых же более или менее свободных выборах это формальное представительство рухнуло. Несколько энергичных и честолюбивых женщин стали реально действующими политическими фигурами, но постсоветская, как и советская, общественная жизнь направляется и управляется мужчинами, женщины остаются социально зависимыми.

В семейной жизни ситуация более противоречива из-за национальных, этнических, культурных, региональных и религиозных различий. В целом развитие шло в направлении большего социального равенства. По данным социологических исследований, около 40% всех советских семей можно было считать в принципе эгалитарными (см. Русские, 1992.

С. 159—181). Российские женщины, особенно городские, были социально и финансово более независимы от своих мужей, чем когда бы то ни было раньше. Косвенным доказательством этого является и тот факт, что 50—60% всех разводов в СССР инициировались женщинами. Очень часто женщины несли главную ответственность за семейный бюджет и решение основных вопросов домашней жизни.

На этот счет был отличный анекдот. Три женщины разговаривают о том, кто в их доме принимает главные решения. Первая говорит: «Конечно, мой муж!» Вторая говорит: «Как можно что-то доверить такому дураку? Все решаю я сама». А третья говорит: «У нас с этим нет никаких проблем, власть в нашей семье разделена. Муж отвечает за самые важные, большие вопросы, и я в них никогда не вмешиваюсь, зато все частные, мелкие вопросы решаю я». – «А как вы разграничиваете важные и второстепенные вопросы?» – «Ну, это очень просто. Все глобальные вопросы, такие как экологический кризис, события в Чили или голод в Африке, решает муж. А частности – что купить, где отдыхать летом, в какую школу послать детей – решаю я, мужу это не интересно. И никаких конфликтов по этому поводу у нас в семье не бывает».

Анекдот был недалек от истины. В конце 1970-х годов группа тележурналистов пришла в цех большой фабрики, где работали исключительно мужчины, и попросила их показать, сколько у них с собой денег. Мужчины смущенно доставали из карманов рубли, трёшки, пятерки, редко у кого было больше десятки. В женском цехе в ответ на ту же просьбу доставали десятки и сотни: после работы женщины собирались делать крупные покупки либо держали деньги на всякий случай, поскольку все всегда было в дефиците.

Казалось бы, это свидетельствует о сохранении старого российского «синдрома сильной женщины» и о женской власти в семье. Но было это привилегией или дополнительным бременем? Семейно-бытовая нагрузка советских женщин значительно превосходила мужскую. Продолжительность рабочей недели у женщин в 1980-х была такой же, как у мужчин, а на домашние дела они тратили в 2—3 раза больше времени. По данным проведенного в 1988 г. на предприятиях Москвы социологического исследования, при ответе на вопрос «Какие виды работ по дому выполняете лично вы?» выяснилось, что жены тратили на уход за детьми в 4 раза, на покупку продуктов и уборку квартиры – в 2,5 раза, на приготовление пищи – в 8 раз, на мытье посуды – вдвое, на стирку и глажение белья – в 7 раз больше времени, чем мужья. Последние существенно – в 7,5 раз – опережали женщин только по ремонту домашней техники (Груздева, Чертихина, 1990. С. 157). Об этом же свидетельствуют и данные официальной государственной статистики.

Теоретически эти проблемы рефлексировались очень слабо. Социологи обсуждали динамику гендерного разделения труда, но часто интерпретировали ее в свете представлений обыденного сознания. Степень эмансипации женщин измерялась тем, насколько они были вовлечены в традиционные мужские занятия, а мужчины оценивались по тому, как они помогают женщинам по дому. Психология же была практически бесполой.

Оборотной стороной и естественным следствием идеологической бесполости является сексизм: при отсутствии общественно-научной рефлексии о половых/гендерных категориях все эмпирически наблюдаемые различия между мужчинами и женщинами, с которыми каждый сталкивается в своей обыденной жизни, интерпретируются как извечные, биологически предопределенные. Для этого необязательно даже быть консерватором.

В одной из первых советских диссертаций по психологии половых различий делаются следующие практические выводы:

«...В семейном и дошкольном воспитании, в вузе, в проф отборе и производственном обучении, в труде и спорте необходимо учитывать природные склонности в большей степени мальчиков и юношей и не препятствовать саморазвертыванию этих склонностей. У девушек усвоение и формирование необходимых качеств будут более успешными, если перечисленные институты создадут им благоприятные условия (постоянный контроль, различные виды поощрений), с учетом более высокой степени тренируемости, обучаемости женщин» (Багрунов, 1981. С. 15).

В переводе на простой человеческий язык, это значит, что взаимоотношения мужчины и женщины всегда и везде, во всех сферах деятельности, напоминают взаимодействие всадника и лошади. Поэтому мальчикам надо предоставлять больше самостоятельности, а девочек, напротив, дрессировать и дисциплинировать.

В 1980-х годах рассеянные психологи наконец перестали забывать, что люди делятся, помимо всего прочего, на мужчин и женщин, между которыми есть какие-то, не всегда понятные, различия. Начались профессиональные психологические исследования формирования половой идентичности и полоролевых стереотипов у детей и подростков (В. Е. Каган, И. И. Лунин, Т. И. Юферева и др.). В 1990 г. в России был создан первый Центр гендерных исследований.

Но массовое сознание так долго ждать не могло. Начиная с 1970-х годов в СССР росла и ширилась оппозиция против самой идеи женского равноправия. Мужчины болезненно переживали неопределенность своего социального статуса, а женщины чувствовали себя обманутыми, потому что оказались под двойным гнетом. Отсюда – волна консервативного сознания, мечтающего вернуться к временам не только досоветским, но и доиндустриальным. Когда в 1970 г. «Литературная газета» напечатала интервью популярнейшего диктора Центрального телевидения Валентины Леонтьевой, которая сказала, что главная ценность ее жизни – работа, один разгневанный мужчина написал, что раньше он восхищался Леонтьевой, а теперь понял, что она вообще не женщина, и потому впредь, при появлении ее на экране, будет выключать телевизор...

Хотя это может показаться парадоксальным, одной их характерных черт советского общества была демаскулинизация мужчин. «После десятков вечеров, проведенных с затурканными, подбашмачными мужчинами и множеством суперженщин, я пришла к выводу, что Советский Союз возможно, нуждается не только в женском, но и в мужском освободительном движении. Я проверила эту идею на нескольких своих знакомых, и она была хорошо принята», – пишет американская журналистка (Du Plessix Gray, 1989. P. 48).

«Бесполый сексизм» не просто парадоксальная метафора или насмешка над нашим недавним прошлым, а точное описание весьма своеобразного социокультурного стереотипа. Советская власть пыталась разом изменить, сломать, переиначить всю традиционную систему гендерной стратификации, уничтожить социально-психологические корреляты и следствия половых различий и гендерного неравенства. Эта попытка оказалась утопической. Провал революционной утопии, отрицавшей все старое, способствовал возрождению консервативной утопии, отрицающей все новое, установка на бесполость обернулась махровым сексизмом.

Дети против сексуальных табу

Тридцатилетний заговор молчания имел своим естественным результатом чудовищное сексуальное невежество. Советские дети и подростки 1950—1970-х годов не знали самых элементарных, азбучных вещей. Особенно плохо было в интеллигентских семьях, где от детей старались скрывать абсолютно все; рабочие и крестьяне смотрели на «факты жизни» проще: не просвещали, но и не запугивали.

Один из респондентов Марка Поповского, режиссер из Ленинграда, сын инженера и врача, рассказывает:

«Однажды, когда мне было восемь лет и я учился в первом классе, мой одногодка, приятель по двору, принес поразительную новость: оказывается, взрослые, когда ложатся спать, “письку в письку всовывают и от этого рождаются дети”. Новость была сногсшибательная, но показалась мне все же не совсем достоверной. “Ну, хорошо, – спросил я, – а если мужчине в это самое время писать захочется, как тогда быть?” Приятель выяснил, что именно от этого и рождаются дети. Такое деланье детей показалось мне неэстетичным и даже противным. “Неужели все так делают?” – “Твой папа и твоя мама и мой папа и моя мама так не делают, а остальные точно – да”» (Поповский, 1984. С. 220– 221).

По словам Иосифа Бродского, свои «основные познания в области запретных плодов» он получил в отрочестве в дядиной библиотеке из дореволюционной книги «Мужчина и женщина» – той самой, которую спас от пожара («спасти успел я только одеяло и книгу спас любимую притом») еще Васисуалий Лоханкин (Бродский 1992. Т. 1. С. 327). Детскому сексуальному воображению и экспериментированию отсутствие научных знаний не мешало. В детском фольклоре 1980-х годов, а возможно и раньше, широко представлены самые разнообразные сексуально-эротические сюжеты. Например:

Дети в подвале играют в роддом:

Маша уйдет с большим животом.

Или:

Ржавой отверткой на грязной фанерке

Делали дети аборт пионерке.

(Садистские стишки, 1998. С. 563) Пока их учителя и родители медленно и осторожно поднимали вопрос, у мальчишек вовсю стояло нечто другое. Скабрезная поэзия российских подростков ничем не уступала кадетской или юнкерской. Кажется, не было такого классика и такого литературного жанра, которых не спародировали бы непочтительные, наглые мальчишки:

– Я хожу по траве,

Босы ноги мочу.

Я такой же, как все,

Я ебаться хочу.

– Не ходи по траве,

Босых ног не мочи.

Ты такой же, как все —

Лучше сядь, подрочи.

достаю

из широких штанин,

Хуй,

твердый,

как консервная банка.

Смотрите,

завидуйте:

я —

гражданин,

А не какая-нибудь гражданка!

Во глубине сибирских руд

Жирафа шестеро ебут.

Трое в уши, трое в рот,

Добывают кислород.

(Пародийная поэзия школьников, 1998. С. 494, 450, 445) Не исчезло из жизни и детское сексуальное экспериментирование, хотя реакция взрослых на него часто неадекватна. Вот что рассказывает об этом известный писатель Юз Алешковский:

«Мне было лет пять-шесть, когда меня застукали с девочкой Галей. Мы сидели на корточках в каком-то преддверии сортира и разглядывали друг у друга пиписьки. Детишки это увидели, позвали воспитательницу, и они все вместе стали смотреть на нас. Я вдруг увидел их лица. Это не был обморок, я не упал, только временно потерял сознание. Наверное, от страха и стыда. Хотя нам нечего было стыдиться, мы были бесстыдны, как Адам и Ева до грехопадения. Тем не менее это была тяжелейшая душевная травма. Долгое время я жил как бы в беспамятстве. Я ел, пил, играл в игрушки, но не понимал, где я, не ощущал никаких координат бытия. Это была настоящая болезнь, возможно, породившая какую-нибудь комплексугу в отношении к женщине».

Испорченного мальчишку исключили из детского сада, но он не исправился. Позже на даче он играл с двумя девочками в «папы-мамы». Они «снимали штанишки, имитируя акт, но даже не знали, как это делается».

«Одна девочка рассказала родителям, разразился скандал. Мама спрашивала: “Ты будешь еще когда-нибудь этим заниматься?” Я сквозь слезы божился, что никогда в жизни этого не повторится, и слава богу, что я не сдержал клятву» (Тимофеева, 1999).

Более чувствительные дети расплачивались за свои сексуальные игры и за то, как на них реагировали взрослые, всю последующую жизнь:

«Женщина с плачем и обидой в голосе говорит на консультации:

– Я двадцать лет ему не изменяла! Я двадцать лет исполняла супружеские обязанности! Знали бы вы, чего мне это стоило! А он уходит к другой! Он за двадцать лет не подарил мне ни одного оргазма!

– А он об этом знает?

– Как же! Что я, дура? Чтобы он меня фригидной считал? <…>

– Марина, а что значит для тебя хотеть мужчину?

– Наташ, ну это хозяин в доме, чтобы гвоздь мог вбить.

– Нет, Марин, ты меня не поняла! Что для тебя хотеть мужчину?

– Ну, чтоб отец был моим детям, чтобы чувствовать себя как за каменной стеной.

– Нет, Марин… Когда наконец-то Марина понимает, о чем я ее спрашиваю, она заливается краской и быстро закрывает свое лицо руками.

Марине 40 лет, двое детей. В детстве ее родители, конечно, избегали темы, откуда берутся дети, но не это сыграло главную роль в блокировании желаний, неприязненном отношении к занятию “этим”. Травма была нанесена воспитательницей в детском саду, когда один мальчик во время “тихого часа” залез к Марине под одеяло и решил показать, что бывает между мамой и папой. Я не буду описывать ни то, что сделала воспитательница, ни то, что она при этом говорила. Это не для слабонервных!» (Симоненко, 2002).

Среди детей были широко распространены разнообразные сексуально-эротические игры, в том числе с элементами насилия (см. Борисов, 2002).

«После школы Андрей, Дима, Лена и я пошли к Димке в гости. Сначала все хохотали, обзывались. Потом Андрей повалил Елену на кровать, лег на нее и начал ощупывать ее руками. Ленка громко визжала. Димка стоял около меня, краснея. По дороге домой Ленка мне рассказывала то, что я видела своими глазами, пытаясь разжечь во мне зависть. А я проклинала Димку, который не осмелился то же самое сделать со мной».

Практики оголения и ощупывания превращаются в ролевые игры по правилам – в доктора, в больницу и т. п.

«В дошкольном возрасте с мальчишками мы часто играли в догонялки, придумывая разные правила. Одно из них: мальчишки – “разбойники”, девчонки – “принцессы”. “Разбойники” ловят “принцесс”, завязывают руки веревкой сзади, а потом каждый “разбойник” пытает выбранную “принцессу”, чтобы она сказала ему, где лежат драгоценности. “Пытки” представляли собой поцелуи, объятия и чаще всего щупанье груди. Во время этой игры я испытывала двоякие чувства. С одной стороны, было приятно, если меня выбирал тот мальчик, которому я нравлюсь и который мне нравится; но было противно, если это кто-то другой и по тебе лазают грязными руками». Иногда в ролевых играх имитируют коитус. Чаще его иницируют мальчики, но порой это делают и старшие девочки.

«Я и моя подружка, обеим по 10 лет, “заставляли” ее младшего брата (ему около 4 лет) ложиться на нас по очереди и тыкать свою письку нам в низ живота. Идея была не моя, но казалось интересно».

Общим правилом детских учреждений было подсматривание мальчиков за девочками, и наоборот. В детском саду это чаще всего происходило в туалете, а в школе – на уроках физкультуры.

«В школьные годы у нас сильно было распространено подглядывание. Это происходило в спортивных раздевалках, когда все переодевались на урок физкультуры. Обычно мальчики подглядывали за девочками, те в ответ очень сильно визжали, а потом подсматривали за ними. Подглядывание проходило по очереди: посмотрел сам – дай посмотреть и другому.

На уроках физкультуры мы наблюдали за мальчиками, как они прыгают через “козла”. У кого были облегающие спортивные трико, то присматривались, не выделяется ли что-либо. Парни чувствовали себя неловко.

В то время, когда девочки спускались или поднимались по лестнице, мальчики стояли на нижнем пролете и просто выворачивали головы, чтобы заглянуть под юбки.

Любимая мальчишеская игра – задирание девочкам юбок. Мальчики подбегали, неожиданно задирали юбку и говорили: “Московский зонтик!”, “Магазин открылся!” или “С праздником!” Сами девочки чаще всего считали это знаком внимания и формой ухаживания. В ответ на это девочки, в свою очередь, пытались сдернуть с мальчиков брюки или трико. В средних и старших классах часто практиковалось групповое “зажимание” и “тисканье” девочек, объектами которого чаще всего становились полные, раньше вступившие в половое созревание девочки и те, кому это доставляло удовольствие.

Хотя при самом процессе тисканья они и выражают свой протест, но после всего происшедшего девчонки собирались, хихикали, бурно обсуждали, кто и что ощупал, у кого что задели и как…

Некоторые девчонки гордились этим, им нравилось, что парни так обращают на них внимание».

Другие девочки этого не хотят, воспринимают такое поведение как оскорбительное и насильственное.

«Зимой мы ходили кататься вечером ко Дворцу культуры на горку. Моя дорога шла через лес. Задержавшись как-то один раз, я попала “в пробку” (так называлось у нас скопище парней, которые подкарауливали девчонок и щупали, тискали их). На меня навалилось человек 10—12. За 1—2 минуты я почувствовала чужие ищущие и шарящие по моему телу руки. Они проникали даже под одежду, во все “тайные места”. Мне было и стыдно, и обидно, и неприятно. Я отбивалась, как могла. …Когда пришла домой, у меня стучала в голове мысль: “Ну всё, теперь я щупанная”. Я сразу же залезла в ванну смывать с себя эти назойливые руки, как будто грязь. Мне было нехорошо, текли слезы. Я была потрясена. Мне было 12 лет. Мне казалось, что и мама, и отец видят на мне эти руки, которые обшарили всё мое тело. До сих пор помню это, как будто это было только вчера» (Борисов, 2002). Можно ли говорить об «этом»?

Некоторых взрослых сексуальное невежество подростков (о себе они молчали) смущало. В 1950—1960 гг. прогрессивные советские педагоги, врачи и психологи заговорили о необходимости полового воспитания подростков. В 1962 г. широкое внимание привлекла газетная статья видного психолога, будущего президента Российской академии образования Артура Владимировича Петровского «Педагогическое табу». Затем появились и другие публикации.

Выступления эти были вовсе не радикальными, скорее даже охранительными. «Половое воспитание» мыслилось, прежде всего, как воспитание нравственное, собственно же сексуальное просвещение вызывало у педагогов панический страх и часто объявлялось ненужным. О том, чтобы знакомить подростков с основами контрацепции, никто даже и не помышлял. В школьных учебниках анатомии и физиологии человека описание половой системы отсутствовало, о размножении говорили на примере кроликов. Любое изображение мужских или женских половых органов считалось порнографическим. Даже самые здравомыслящие люди говорили «а», но до «б» им было еще очень далеко.

В 1960-х годах на русский язык были переведены две популярные книжки немецкого (ГДР) врача-гигиениста Рудольфа Нойберта «Вопросы пола» (1960 и 1962) и «Новая книга о супружестве» (1969). Из обширной и достаточно хорошей гэдээровской литературы нарочно были выбраны самые «безобидные», примитивно-моралистические книги, которые сразу стали бестселлерами. Но даже такая информация казалась опасной. В предисловии к «Новой книге о супружестве» известный психолог профессор В. Н. Колбановский четко сформулировал главную задачу советского полового воспитания – уберечь молодежь от сексуальности:

«Чтобы ослабить напряжение центральной нервной системы от импульсов, идущих из половой сферы, необходимо отвлечь внимание растущей молодежи, в большинстве своем учащейся, в сторону познания различных явлений действительности. Работа в научных кружках, на станциях юных натуралистов и техников, занятия спортом, туризмом, проба своих творческих сил в поэзии, литературе, различных видах искусства, в общественной деятельности настолько захватывает и отвлекает внимание от половых переживаний, что подростки, юноши и девушки легко справляются с ними».

Да что там подростки! Даже взрослые, женатые люди должны как можно меньше заниматься сексом: «Что касается супружеских отношений, то большая производственная и общественная загруженность мужчин и женщин, наряду с их заботой о воспитании детей и удовлетворением непрестанно растущих культурных потребностей, в значительной мере отвлекает их внимание от интенсивных половых переживаний, и половое сближение перестает быть привычкой. Духовные интересы супругов начинают преобладать, особенно если их увлекает творческая деятельность» (Колбановский, 1969. С. 20, 22—23).

По сути дела, Колбановский призывает супругов к отказу от половой жизни, даже по привычке. А ведь он был не противником, а сторонником полового воспитания! Вот только как бы обойтись при этом без секса...

Созданный в Академии педагогических наук СССР сектор «этико-эстетических проблем полового воспитания» занимался главным образом морализированием, пропагандой полного сексуального воздержания до 25—30 лет и запугивал подростков ужасными последствиями мастурбации (импотенция, потеря памяти и т. д. и т. п.). Кстати сказать, в старом учебнике педагогики, изданном в 1940 г., по которому я учился в годы войны, говорилось, что подростковая мастурбация не страшна (этот раздел писал В. Е. Аркин); в послевоенные годы она снова стала смертельно опасной. Это приносило свои плоды.

В 1975 г. в лагере для старшеклассников под Ленинградом я разговорился с рослым, красивым, развитым десятиклассником. В его ответах о будущем сквозила какая-то обреченность, грустная неуверенность в себе, контрастировавшая с общим обликом парня. Я спросил его: «У тебя есть какие-то личные проблемы? Может быть, я могу тебе помочь?» – «Нет, мне никто не поможет, к тому же это не по вашей специальности» (ребята знали, что я социолог, о моих сексологических занятиях им никто не говорил). Что ж, насильно в душу не полезешь. Но поговорить о себе парню хотелось, в следующий раз он упомянул, что у него портится память, а когда дошел до признания, что «теряет много белка», все стало ясно. После того как мы выяснили главный вопрос, я спросил: «А в чем проявляется ухудшение памяти?» Оказалось, что в 9-м классе у него возникли трудности с математикой. «Ну, дорогой, – сказал я тогда – дело твое совсем хана. Если, дойдя до 10-го класса, ты не понимаешь, что математика не тот предмет, который берут памятью, налицо общая деградация умственных способностей, о чем и говорится в тех глупых брошюрах, которых ты начитался!»

Он засмеялся и убежал играть в баскетбол, а я написал для «Советской педагогики» статью о подростковой сексуальности, которую редакция не печатала полтора года, опасаясь, что «нормализация» подростковой мастурбации может вредно повлиять на подростков. Как будто они читают педагогические журналы!..

В ироническом романе Игоря Яркевича «Как я занимался онанизмом», действие которого происходит много позже, классный руководитель дает мальчику на один день «почитать научно-популярную книжку о половом воспитании в старших классах средней школы с грифом “Совершенно секретно”, где было сказано, что онанизм – это не то чтобы плохо, но и не то чтобы хорошо, а заниматься им не надо» (Яркевич, 1994. С. 16).

О необходимости полового воспитания и просвещения говорил и первый массовый опрос общественного мнения, проведенный «Комсомольской правдой» под руководством Бориса Грушина в декабре 1961 – феврале 1962 г. В ответах на вопросы: «Как подготовлены молодые люди к созданию семьи? Если недостаточно, то в чем это выражается?» – вариант «не обладают необходимыми знаниями в вопросах физиологии и гигиены брака» упомянули 6,1% общего числа опрошенных, это немало.

Многие развернутые ответы содержали острую критику системы (Грушин, 2001. С. 330):

«Половой вопрос, вопрос половых отношений и, в частности, гигиены пола... у нас стыдливо замалчивается, будто он не существует вовсе. Вступая в брак, молодежь должна иметь представление об этом. Но могут ли молодые люди любого пола найти какоелибо печатное пособие, содержащее сведения об этих вопросах? Нет, даже в специальных медицинских книгах об этом ничего не говорится» (служащий, 42 года, во втором браке, двое детей). «Совершенно незнакомы молодые люди с сексуальной стороной брака, с его физиологией… Между тем более половины из известных мне по моей юридической практике (и практике моих коллег) разводов произошли именно из-за половой холодности или извращенности одного из супругов» (юрист, 34 года, женат 12 лет, имеет дочь).

Как это похоже на русскую прессу начала 1900-х годов! Стали писать об «этом» и комсомольские газеты.

Уже самые первые ростки сексуального просвещения (даже и не просвещения, а только разговоров о нем) вызвали дикую ярость необольшевистских, правонационалистических, фашиствующих сил в партии и комсомоле.

В написанном работником Московского горкома комсомола Валерием Скурлатовым необольшевистском милитаристском «Уставе нравов» (1965) говорилось:

«Провести длительную кампанию о родовой, моральной и физиологической ценности девичьей чести, о преступности добрачных связей... Не останавливаться вплоть до использования старинных крестьянских обычаев: мазанье ворот дегтем, демонстрация простыни после первой брачной ночи, телесные наказания тем, кто отдается иностранцам, клеймение и стерилизация их... Не заниматься так называемым “половым воспитанием”, не возбуждать интереса к проблемам пола. Пол – дело интимное, здесь все должно решаться само собой. Подавлять интерес к проблеме пола за счет поощрения интереса к романтике, революции... Сублимировать пол в творчество» (цит. по: Поповский, 1984. С. 213).

Ну чем это хуже Залкинда?!

Для начала брежневской эры взгляды Скурлатова показались слишком радикальными и потому были официально осуждены. Но в дальнейшем они были востребованы.

Медикализация и педагогизация сексуальности

Важным достижением 1960—1970 гг. было рождение медицинской сексологии, получившей в СССР имя «сексопатологии». Эта название, подразумевающее, что «нормальная» сексуальность беспроблемна, в ней все ясно, а тот, у кого проблемы есть, должен отдаться на волю врачей, симптоматично.

То, что изучение проблем пола в послевоенном СССР началось в медицине, естественно. Так же было в XIX – начале XX в. в Европе и в дореволюционной России. Сталинский террор выкорчевал все, что делалось раньше, теперь ученым пришлось все начинать сначала. Перерыв в исследованиях наглядно отражается в статистике соответствующих публикаций. По подсчетам А. Ц. Масевича и Л. М. Щеглова, в фондах Ленинградской публичной библиотеки русские книги по сексопатологии распределяются по годам издания следующим образом:

до 1917 г. – 126

1917—1936 – 52

1936—1960 – 5

1961—1969 – 14

1970—1980 – 61

1980—1984 – 35

Новой дисциплине было очень трудно встать на ноги. Как и все новое в СССР, она создавалась не по воле партии и медицинского истеблишмента, а вопреки им, силами отдельных энтузиастов. Кроме общей сексофобии мешала враждебность со стороны представителей старых медицинских дисциплин, особенно урологов. Поэтому развитие шло медленно.

Первый Всесоюзный семинар по подготовке врачей сексопатологов был проведен под руководством профессора Н. В. Иванова в Горьком. Там же состоялись и два следующих семинара – в 1964 и 1966 г. Третий был проведен в 1967 г. уже в Москве, на базе отделения сексопатологии Московского научно-исследовательского института психиатрии Минздрава РСФСР. В 1973 г. это отделение приобрело статус Всесоюзного научно-методического центра по вопросам сексопатологии. Вначале в ней преобладал монодисциплинарный подход, в котором тон задавали урологи и, в меньшей мере, гинекологи и эндокринологи. Но после того как Всесоюзный центр возглавил невропатолог профессор Георгий Степанович Васильченко, картина изменилась. По мнению Васильченко, сексопатология должна быть не «бригадной» помощью, когда уролог лечит «свою» патологию, психиатр – «свою», эндокринолог – «свою», а секспатолог состоит при них в качестве диспетчера, но самостоятельной междисциплинарной клинической дисциплиной. В этом духе написаны первые советские руководства для врачей под редакцией Г. С. Васильченко – «Общая сексопатология» (1977) и «Частная сексопатология» (1983, в двух томах), а также справочник «Сексопатология» (1990).

В Ленинграде первый сексологический центр при городском отделе здравоохранения на общественных началах создал профессор психиатр Абрам Моисеевич Свядощ. Его книга «Женская сексопатология» (1974) стала настоящим бестселлером. Рассказывали, что однажды воры, ограбившие богатую квартиру, из всей библиотеки забрали только книгу Свядоща. Ленинградские психиатры Дмитрий Николаевич Исаев и Виктор Ефимович Каган начали изучение формирования половой идентичности и проблем детской и подростковой сексуальности. В 1986 г. они опубликовали первое советское руководство для врачей «Психогигиена пола у детей» (название «Детская сексология» еще казалось слишком вызывающим). На Украине в рамках Центра по сексопатологии Киевского научно-исследовательского института урологии и нефрологии профессор Иван Федорович Юнда создал собственную сексологическую школу, с урологическим уклоном. Еще один центр пытался создать в Ростове уролог М. И. Коган. Московский психоэндокринолог профессор Арон Исаакович Белкин стал пионером отечественных исследований транссексуализма и т. д.

В советской медицине сексопатология оставалась нелюбимой падчерицей. Первые сексологические кабинеты стали создаваться в стране в 1963 г., но лишь в 1973 г. Минздрав СССР официально создал государственную сексопатологическую службу в городах с населением свыше 1 млн человек. Этого было, конечно, мало, да и качество подготовки врачей-сексопатологов оставляло желать лучшего. В результате долгих усилий Г. С. Васильченко 10 мая 1988 г. министр здравоохранения СССР издал приказ, согласно которому в городах с населением более 250 тыс. человек в составе психоневрологических диспансеров создавались специализированные отделения врачебно-психологического семейного консультирования, в задачу которых входила профилактика, раннее выявление и лечение сексуальных расстройств и сексуальных дисгармоний в браке (внебрачный секс по-прежнему как бы не существовал).

Создание сексопатологии было попыткой поставить сексуальность под врачебный контроль. Но лечение неотделимо от профилактики и, следовательно, просвещения. В педагогике же наследие сталинизма сказывалось еще тяжелее, чем в медицине.

Заниматься сексуальным просвещением в России всегда было опасно. В 1973 г. в Ленинграде по инициативе А. М. Свядоща была создана первая в стране профессиональная платная консультация «Брак и семья». Городские власти разрешили ее создание, но запретили какую бы то ни было рекламу. При регистрации брака молодоженам предлагали прослушать цикл из двух лекций. Первая была посвящена вопросам семейной экономики и этики, а вторая – сексу. Но когда на первом методическом совете Свядощ сказал, что собирается рассказать молодоженам об основных сексуальных позициях, последовало возражение: как можно говорить «такие вещи» невинным девушкам? Позвольте, сказал профессор, где вы видели сейчас таких девушек? И даже если наша невеста пришла во Дворец бракосочетаний прямо из монастыря и ни о чем таком никогда не слыхала, на брачном ложе ей все равно придется принять какую-то позу. Так почему не научить ее заранее? Но ведь если мы это сделаем, возразил оппонент, нас могут обвинить в пропаганде разврата и порнографии. И говорил это не реакционный партийный функционер, а либеральный профессор-психотерапевт, будущий основатель кафедры сексологии в Ленинградском институте усовершенствования врачей С. С. Либих. Он все понимал, но боялся. Можно ли, зная нашу историю, обвинять его за это?

Если так сложно было просвещать взрослых, то во много раз труднее было сделать что-нибудь для подростков. Споры о том, нужно ли нам половое воспитание и если да, то какое именно, растянулись на добрую четверть века. Только в 1983—1985 гг. в школах РСФСР формально был введен курс подготовки к браку и семейной жизни, состоящий из двух частей: «Гигиеническое и половое воспитание» (12 часов) в 8-м классе, в рамках курса анатомии и физиологии человека, и «Этика и психология семейной жизни» (34 часа) в 9—10-х классах. Этот курс включал и некоторые элементы сексуального просвещения. Но решение так и осталось на бумаге.

Прежде всего, никто не позаботился заранее о подготовке учителей. Учителя вообще плохо обучаемы, а заставить женщин учительниц, часто с неустроенной личной жизнью, говорить такие неприличные слова, как «половые органы» или «онанизм», и вовсе невозможно.

Учебные пособия для учителей, написанные А. Г. Хрипковой и Д. В. Колесовым, «Девочка – подросток – девушка» (1981) и «Мальчик – подросток – юноша» (1982), изданные первое тиражом 400 тыс., а второе – 1 млн экземпляров, представляли собой причудливую смесь полезных физиологических и медико-гигиенических сведений с примитивным морализированием. Вот несколько взятых наугад цитат.

«Половое влечение – это специфическое отношение представителей одного пола к представителям другого пола».

«Стыдливость (но не жеманство) привлекательна в женщине, но неприемлема для мужчины... у мужчины стыдливость в известной ситуации может рассматриваться как проявление половой слабости».

«Если женщина постоянно закрывает лицо, как в некоторых странах Востока, то именно оно становится привлекательным для мужчин, и напротив, на голые ноги никто и не обратит внимания. Если же женщины ходят с открытым лицом, но платье носят длинное, то его укорочение выше колен служит объектом повышенного интереса мужского пола и т. д.».

«Тот... факт, что некоторые женщины курят, говорит о том, что они плохие матери, какие были и в прошлом, только раньше это проявлялось по-другому» (Хрипкова, Колесов, 1981. С. 84, 87, 73).

«Половая зрелость – способность мужчины не только зачать ребенка, но и обеспечить наилучшие условия для вынашивания, выхаживания ребенка матерью, для физического и духовного развития».

«Длина волос, конечно, дело вкуса. Но все же стремление представителей мужского пола носить прическу, приближающуюся по характеру к традиционно женской, не может не вызывать недоумения».

«Одеваться мальчик, подросток, юноша должны так, чтобы одежда не бросалось в глаза, не привлекала общего внимания, но была удобной, легкой и теплой» (Хрипкова, Колесов, 1982. С. 19, 75, 76).

Вооруженный подобными сентенциями учитель мог бы преподавать разве что пенсионерам, а никак не ироничным современным подросткам. Но откуда было авторам-биологам взять научные представления о психологии пола и сексуальности, если советская психология, как и педагогика, были принципиально бесполыми, а зарубежная наука считалась идеологически подрывной? В том же духе было выдержано и написанное двумя уважаемыми урологами учебное пособие по курсу «Этика и психология семейной жизни» для студентов украинских вузов:

«Большое разнообразие сексуальных поз, описанных в специальной литературе, в основном является результатом вульгаризации и изощрений... Если после окончания полового акта появляется желание испытать еще что-то необыкновенное – это верный признак половой удовлетворенности. Лучше остановиться и отдохнуть».

«...Половое воздержание до 25—30 лет не только безвредно, но и весьма полезно, а в добрачный период, т. е. в возрасте 18—26 лет, и необходимо».

«Регулярно совершать повторные половые акты не рекомендуется даже при наличии желания и возможности для их осуществления».

«Онанизм... – совершенно противоестественный способ удовлетворения полового чувства. <...> Применительно к демографическим показателям в нашей стране наиболее оправдано определение онанизма как противоестественного и порочного способа половой деятельности» (Юнда И. Ф., Юнда Л. И., 1990. С. 138, 147, 160, 224, 225).

Учебные пособия для школьников были, естественно, еще консервативнее и старались обойти скользкие вопросы молчанием.

Немногочисленные профессиональные публикации, например книги Д. Н. Исаева и В. Е. Кагана (Исаев, Каган, 1986, 1988; Каган, 1989, 1991), не могли изменить общей картины. Разработанные учеными программы дифференцированного полового просвещения для учащихся разного возраста остались невостребованными. Врачи и педагоги не имели, да и не искали общего языка, а психологи в этом деле вовсе не участвовали. Одна из первых книг на эту тему даже называлась «Физиолого-педагогические аспекты полового созревания» (Колесов, Сельверова, 1978). Между физиологией и педагогикой должна, по логике вещей, стоять психология, а ее-то как раз и не было...

В целом, советская педагогика с задачей полового воспитания и сексуального просвещения не справилась, и когда в конце 1980-х председатель Госкомитета по народному образованию СССР Г. А. Ягодин фактически санкционировал отмену курса «Этики и психологии семейной жизни», никто об этом особенно не жалел. Но взамен этого курса не было создано ничего.

О том, как трудно было здесь что-нибудь сделать, свидетельствует мой личный опыт (см. Кон, 2008).

Как я стал сексологом? Интерлюдия

Я занялся проблемами сексологии в известной мере помимо собственной воли. Будучи воспитан в пуританском духе, я не собирался эти табу нарушать. Мои личные запросы вполне удовлетворило в 1950-х годах знакомство с классической старой книгой Теодора Ван де Вельде «Идеальный брак», а в научно-теоретическом плане сексуальность не казалась мне достойным сюжетом. Мои главные научные интересы касались философии и методологии общественных наук, теории личности, несколько позже – социологии и психологии юношеского возраста. Но все эти вопросы так или иначе заставляли задумываться над проблемами пола и сексуальности.

Занимаясь историей социологии, я уже в 1950-х годах познакомился с трудами Альфреда Кинзи, а затем – интересно же! – и с другими подобными книгами. А если знаешь что-то важное – как не поделиться с другими? Моя первая статья на эти темы «Половая мораль в свете социологии» (Кон, 1966) была написана по заказу редакции журнала «Советская педагогика». Несколько страниц о сексуальной революции и о психосексуальном развитии человека содержала и книга «Социология личности» (1967). Статья «Секс, общество, культура» в журнале «Иностранная литература» (1970) была первой и в течение многих лет единственной в СССР попыткой более или менее серьезного обсуждения проблем сексуально-эротической культуры. Тем не менее, эти сюжеты были для меня сугубо периферийными, и если бы кто-то сказал мне, что я стану «ведущим советским сексологом», я бы рассмеялся.

Поворот от социологии сексуального поведения к теоретико-методологическим проблемам самой сексологии как междисциплинарной отрасли знания был связан с моей работой в качестве научного консультанта при подготовке третьего издания Большой Советской Энциклопедии. В 46-м томе первого издания БСЭ вышедшем в 1940 г., была весьма консервативная статья «Половая жизнь», в которой акцент делался на том, чтобы не вызывать «нездоровый интерес» и добиваться «разумного переключения полового влечения в область трудовых и культурных интересов»; заодно сообщалось, что в СССР нет полового вопроса. Ко времени выхода второго издания БСЭ (1955 г.) в СССР не стало уже не только «полового вопроса», но и «половой жизни». В 33-м томе Энциклопедии имеется статья «Пол», но она посвящена исключительно биологии, человек в ней даже не упоминается. Стопроцентно медико-биологическими были и все прочие статьи, касавшиеся пола: половое бессилие, половое размножение, половой отбор, половой диморфизм, половой цикл, половые железы, клетки, органы. Единственный социальный сюжет – «Половые преступления». И правильно – чего еще ждать от такой гадости?

В третьем издании БСЭ, выходившем в 1970-х годах, «половую жизнь» решили восстановить, но когда мне прислали на просмотр весь блок относящихся к полу статей, я пришел в ужас. В статье «Пол», написанной генетиком В. А. Струнниковым, не оказалось не только ничего социального, но даже и самого человека; все сводилось к генетике, в основном на примере шелкопряда; такие важные для понимания механизмов половой дифференциации дисциплины, как эндокринология и эволюционная биология, даже не были упомянуты; в списке литературы не было ни одной иностранной книги. Такими же монодисциплинарными оказались и остальные медико-биологические статьи. В материалах же, которые подготовили педагоги и философы, господствовала привычная морализация.

Чтобы спасти положение, заведующие редакциями философии, биологии и педагогики попросили меня написать совместно с Г. С. Васильченко довольно большую статью «Половая жизнь», чтобы как-то интегрировать разные подходы. Но где взять дополнительный объем, ведь буква «с» ближе к концу алфавита, а объем издания лимитирован? Заведующие обратились в главную редакцию, ждали отказа и даже приготовили на этой случай неотразимый аргумент: поскольку за несколько дней до того был увеличен объем статьи «Одежда», редакторы пошли к начальству под лозунгом: «Зачем одежда, если нет половой жизни?» Но главный редактор все понял и без нажима. В результате не только была расширена «Половая жизнь», но и появились отдельные статьи: «Сексология» и «Сексопатология». Поскольку эта проблематика давалась на страницах БСЭ впервые, мне пришлось задуматься и о месте сексологии среди прочих научных дисциплин, причем не только медицинских.

В 1976 г. по просьбе ленинградских психиатров и сексопатологов я прочитал в Психоневрологическом институте им. Бехтерева курс лекций о юношеской сексуальности, содержавший также ряд соображений общего характера. Лекции вызвали значительный общественный интерес, их неправленые стенограммы стали распространяться в самиздате, а известный польский сексолог Казимеж Имелиньский заказал мне главу «Историко-энографические аспекты сексологии» для коллективного труда «Культурная сексология».

Посылая ее в цензуру, я очень боялся скандала из-за семантики русского мата: прочитает эти страницы какая-нибудь бдительная цензорша, и начнется шум – вот, дескать, чем занимаются эти ученые, да еще за рубеж посылают! Но все обошлось. После этого венгерское партийное издательство имени Кошута, которое переводило все мои книги, заказало мне оригинальную книгу «Культура/сексология». Рукопись получила высокую оценку рецензентов, была опубликована в 1981 г. и имела в Венгрии большой читательский успех (там такой литературы тоже было мало). В 1985 г. новый ее вариант – «Введение в сексологию» – был издан и сразу же распродан в обеих Германиях.

Вначале я не воспринимал эту работу особенно серь езно, считая ее чисто популяризаторской, каковой она по своему жанру и была. Но в 1979 г. меня пригласили на пражскую сессию Международной академии сексологических исследований – самого престижного международного сообщества в этой области знания, и по недосмотру партийного начальства (подумаешь, Чехословакия!) меня туда, вопреки всем ожиданиям, пустили. Общение с крупнейшими сексологами мира показало, что некоторые мои мысли не совсем тривиальны и интересны также и для профессионалов. Естественно, это актуализировало вопрос о русском издании книги.

Поначалу я об этом вовсе не думал, рассчитывая исключительно на самиздат, который действительно стал ее энергично распространять. Молодые психологи давали читать мою рукопись своим частным клиентам и нашли, что чтение ее само по себе дает хороший психотерапевтический эффект. Все советские рецензенты рукописи, а их было в общей сложности свыше сорока (из-за мультидисциплинарного характера книги мне пришлось апробировать ее у ученых разных специальностей, среди которых были этнографы, социологи, антропологи, психологи, физиологи, сексопатологи, эндокринологи, психиатры и другие) плюс два ученых совета, дружно спрашивали: «А почему это печатается только за границей? Нам это тоже интересно и даже гораздо нужней, чем им!»

После того как рукопись беспрепятственно прошла Главлит, я тоже подумал: а в самом деле, почему бы и нет, ведь все за, никто не возражает? Для социолога моего возраста это была, конечно, непростительная глупость.

В начале 1979 г. я предложил уже залитованную и принятую к печати за рубежом рукопись издательству «Медицина» – только оно могло печатать такие неприличные вещи. Заявку сразу же отклонили как «непрофильную для издательства». Понимая значение этой работы, дирекция Института этнографии попыталась, при поддержке крупнейших физиологов Е. М. Крепса и П. В. Симонова, протолкнуть ее в издательство «Наука» под двумя грифами – Института этнографии и Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии (причем П. В. Симонов согласился быть ее титульным редактором) под нейтральным названием «Пол и культура». Чтобы не дразнить гусей, я снял, не последовав совету Симонова, главу о гомосексуализме, оставив из нее только самое необходимое, убрал и многое другое. Не помогло! Вопреки обязательному для нее решению редакционно-издательского совета Академии наук СССР, несмотря на кучу положительных отзывов и личный нажим П. В. Симонова, «Наука» книгу так и не выпустила.

1 января 1984 г. я написал официальное письмо директору Института этнографии академику Ю. В. Бромлею, что прекращаю работу над этой темой и прошу сдать мою рукопись в архив:

«Мне очень жаль, что серьезная, стоившая огромного труда попытка преодолеть многолетнее глубокое отставание отечественной науки в одном из фундаментальных, имеющих большое практическое и общекультурное значение разделов человековедения, поддержанная ведущими советскими учеными многих специальностей и высоко оцененная за рубежом, разбилась о некомпетентность, равнодушие и ханжество. Мои силы и возможности исчерпаны, возвращаться к этой теме я не собираюсь. Но так как архивные документы, в отличие от научных трудов, не стареют, навсегда оставаясь памятниками своей эпохи, их нужно сохранить для будущих историков науки».

Тем временем моя рукопись все шире распространялась в самиздате. Постепенно стали публиковаться и статьи. Первая моя теоретическая сексологическая статья была напечатана в «Вопросах философии» (1981) под заведомо непонятным названием «На стыке наук» (чтобы избежать нежелательной и опасной сенсации). Между прочим, первый вариант статьи редколлегия большинством голосов отклонила. Один академик сказал, что ничего нового и теоретически значимого ни о поле, ни о сексе вообще написать нельзя, как нет и ничего философского в проблеме половых различий, тут все ясно. О филогенетических истоках фаллического культа (в статье приводились данные о ритуале демонстрации эрегированного полового члена у обезьян) было сказано, что этот материал был бы хорош в отделе сатиры и юмора, но его в журнале, к сожалению, нет.

И всё это говорили, в общем-то, умные и образованные, хотя и не сексологически, люди; такова была инерция привычных табу. Однако вопреки правилам ни один из членов редколлегии не вернул в редакцию рукопись статьи, все понесли ее домой, для просвещения домашних и друзей... Одна ученая дама рассказывала мне потом, что, когда рукопись прочитали ее муж-полковник и сын-студент, ей пришлось услышать о себе и своем журнале много нелестного. Следующий раз она голосовала уже не «против», а «за». Усилиями главного редактора В. С. Семенова и ряда членов редколлегии (В. А. Лекторского, В. Ж. Келле, Л. Н. Митрохина и др.) исправленная – но не улучшенная – статья была напечатана и, вопреки ожиданиям, никакого скандала не вызвала.

Из ЦК позвонили только затем, чтобы попросить прислать им все оставшиеся экземпляры журнала. Там тоже интересовались сексом...

За «Вопросами философии» последовали статьи в «Социологических исследованиях» и «Советской этнографии». Все, разумеется, с трудностями и купюрами (их делали вовсе не цензоры, а ученые редакторы). Глава о психосексуальном развитии и взаимоотношениях юношей и девушек в моих учебных пособиях для студентов пединститутов и для родителей «Психология юношеского возраста» (1979) была написана с совершенно иных позиций, чем книги Хрипковой и Колесова. Но чего все это стоило!

Мое интервью в газете «Московский комсомолец» (1984), где впервые в советской массовой печати появилось слово «сексология», носили согласовывать в горком партии. Там сначала думали, что сексология – то же самое, что порнография, но когда журналисты показали им том БСЭ с моей одноименной статьей, не стали возражать. Только удивлялись, почему эта тема так волнует молодежную газету, – ведь в жизни так много интересного...

Все хотели что-нибудь узнать о сексе, но не смели называть вещи своими именами. В одном биологическом институте Академии наук мой доклад назвали «Биолого-эволюционные аспекты сложных форм поведения». Название своего доклада во Всесоюзной школе по биомедицинской кибернетике я даже запомнить не смог – очень уж ученые были там слова. А на семинаре в Союзе кинематографистов моя лекция называлась «Роль марксистско-ленинской философии в развитии научной фантастики»! И никто не понимал, что все это не столько смешно, сколько унизительно. Как будто я показываю порнографические картинки...

Я пробовал обращаться в высокие партийные инстанции. Писали в ЦК и некоторые мои коллеги (Б. М. Фирсов). Но аппаратчики, даже те, которые понимали суть дела и хотели, чтобы моя книга была издана, боялись, что их могут заподозрить в «нездоровых сексуальных интересах». Зато я научился безошибочно отличать ученого на высокой должности от начальника с высокой ученой степенью: ученый, если он понимает значение вопроса, постарается что-то сделать, начальник же, будь он трижды академик, непременно уйдет в кусты. Судя по этому критерию, академики в ЦК КПСС были, а ученых не было.

Когда ситуация с книгой приняла уже явно скандальный характер, то, чтобы задним число оправдать невыполнение решения академического редсовета, рукопись послали в сектор этики Института философии, с твердым расчетом получить наконец отрицательный отзыв, так как с точки зрения нашей официальной этики всякая половая жизнь казалась сомнительной. И снова произошла осечка.

Институт философии дал на книгу положительный отзыв за четырьмя подписями, определенно рекомендовал ее напечатать и подчеркнул, что «другого автора по этой теме в стране нет». Однако, в порядке привычной перестраховки (по справедливости, все мы, советские обществоведы, должны были бы получать основную зарплату в Главлите, мы прежде всего «бдели», а все остальное делали как бы по совместительству), рецензенты (вполне достойные, уважаемые люди) пустились в размышления: на кого рассчитана книга? Если только на специалистов, то можно печатать всё как есть. Но книга-то интересна всем, Кон – весьма читаемый автор, а «некомпетентный читатель» может чего-то не понять. Например, «положение о бисексуальности мозга может сослужить плохую службу половому просвещению в борьбе с половыми извращениями».

Прочитав отзыв, я долго смеялся. Следуя этой логике, астрономы должны засекретить факт вращения Земли, чтобы находящиеся в подпитии граждане не могли использовать его для оправдания своего неустойчивого стояния на ногах. Не следует и упоминать, что все люди смертны: во-первых, это грустно, во-вторых, врачи нас тогда совсем лечить перестанут! Тем не менее, издательство Академии наук СССР стало именно на точку зрения предполагаемого «некомпетентного читателя», и рукопись книги была мне возвращена.

После этого я окончательно плюнул на возможность ее советского издания. Но случайно эту историю услышал покойный академик медицины В. М. Жданов. Он не имел никакого отношения к этой тематике и не читал рукописи, но написал письмо директору «Медицины» (там тем временем сменилось руководство). Издательство согласилось пересмотреть прежнее решение. Философский отзыв, который «Наука» сочла отрицательным, для «Медицины» оказался безусловно положительным. Рукопись еще раз отрецензировал Г. С. Васильченко и снова дал на нее положительный отзыв. Я восстановил и дополнил то, что относилось к сексопатологии, добавил и еще кое-что, необходимое именно врачам, – понимающим людям вряд ли нужно объяснять, что значит четыре раза переписать, без компьютера, толстую книгу, поддерживая ее на уровне мировых стандартов в течение долгих 10 лет! – и в 1988 г. «Введение в сексологию» вышло наконец в свет (Кон, 1988). Годом раньше вышел его сокращенный эстонский перевод.

Вначале, чтобы не развратить невинного советского читателя, книгу хотели издать небольшим тиражом, без предварительного объявления и не пуская в открытую продажу. Затем коммерческие соображения заставили увеличить тираж до 200 тыс., но ни один экземпляр не продавался нормально в магазине, весь тираж был распределен между медицинскими и научными учреждениями по особым спискам. Потом допечатали еще 100 тыс., а в 1989 г. еще 250 тыс., итого 550 тыс., но купить ее все равно можно было только у перекупщиков.

«Введение в сексологию» имело хорошую прессу как в СССР, так и за рубежом, и переведено на несколько языков, включая китайский. Рецензент ведущего международного сексологического журнала оценил ее как «веху в истории сексологии», подчеркнув, что это не книга о «сексе в СССР», а широкое исследование междисциплинарной отрасли знания. «Теперь, с появлением книги Кона (и предположив, что гласность выживет), можно надеяться, что сексологические исследования в Советском Союзе имеют будущее» (Rancour-Laferriere, 1989). В отечественных средствах массовой информации меня с тех пор называют не иначе как профессором сексологии, не совсем понимая, что это значит, или, что еще хуже, сексопатологом.

В известном смысле я оказался заложником собственной книги. Массовый читатель искал и находил в ней совсем не то, что было важно для автора, и я не имел права уклониться от этой ответственности. В последующие годы, чтобы повысить уровень отечественной сексуальной культуры, я опубликовал несколько книг научно-популярного характера, включая вузовский учебник сексологии (Кон, 2004), а в 1998 г. по предложению доктора Сергея Ивановича Фомичева я открыл собственный вебсайт http:// www.neuro.net.ru/sexology или http://sexology.narod.ru, который вскоре стал одним из самых посещаемых научных сайтов отечественного научного Интернета. После смерти В. И. Фомичева я перенес его на другой сервер http://www.pseudology.org/Kon/.

Крах либеральных иллюзий

«Медикализация» и «педагогизация» (оба термина принадлежат Мишелю Фуко) сексуальности давно уже справедливо высмеиваются как очередные, заведомо безуспешные, попытки манипулировать человеком и его чувствами. «Секс по рецепту» действительно смешон. Но в российских условиях, как некогда в Европе и в США, эта политика была необходимым этапом перехода от дикости к цивилизации. Какими бы смешными и консервативными ни казались сегодня (это написано в начале 1990-х, в 2009 г. на фоне суждений православных фундаменталистов они выглядят почти либеральными) рассуждения советских медиков и педагогов недавнего прошлого, эти люди заслуживают уважения уже за то, что ставили трудные вопросы. И не так уж важно, был ли их консерватизм искренним или притворным и объяснялся ли он незнанием, лицемерием или двоемыслием.

Уже простое признание самого факта существования пола и сексуальности имело значение. Подобно осознанию неэффективности централизованного экономического планирования, это признание сделало абсолютные нормативные запреты относительными и проблематичными, лишило их привычной легитимации. Король, как в сказке Андерсена, оказался голым. Но, что делать с этой сомнительной и не очень привлекательной наготой, никто не знал.

Реформистская стратегия в сфере сексуальной культуры провалилась так же, как хрущевские, косыгинские, а затем и горбачевские экономические реформы. Сталинское наследие было слишком мрачным, а сопротивление переменам – слишком сильным. Попытки «окультурить» советский секс были чересчур медленными и нерешительными. К середине 1980-х медикализация сексуальности успела сделать только первые робкие шаги, а педагогизация вообще осталась на уровне призывов. Да и сами «реформаторы» плохо понимали, чего они хотят. Сексуальность оставалась для них врагом, опасным соблазном, диким зверем, которого нужно обуздать, а репрессивно-запретительная стратегия с реформами несовместима. С ослаблением внешнего контроля вся официальная система советских сексуальных ценностей и способов их поддержания неминуемо должна была рухнуть, причем самым драматическим образом. Так и случилось после 1987 г.

Глава 12. ЗВЕРЬ ВЫРВАЛСЯ ИЗ КЛЕТКИ

Ах, как быстро вперед

Время катится!

Кто не пьет, не ебет,

Тот спохватится!..

Частушка 1980-х годов

Сексуальная культура и гласность

Горбачевская перестройка не изменила официального отношения компартии к сексуальности – оно оставалось таким же подозрительно-враждебным, как и раньше. Даже в начальный период перестройки, когда у интеллигенции еще были иллюзии относительно возможности социально-экономических реформ сверху, никакой продуманной сексуальной политики, кроме привычного «держать и не пущать», власть не имела.

Говоря об экономике, власть пыталась, пусть непоследовательно, рассуждать реалистически, доказывая необходимость реформ. Но как только речь заходила о брачно-семейных отношениях и воспитании детей, – а никакого другого приемлемого контекста для обсуждения проблем секса у партии не было, – социологический реализм уступал место наивному и прекраснодушному морализированию. Общие фразы об укреплении семьи, повышении роли женщины-матери, нравственных основах воспитания и тому подобном не имели никакого отношения к реальной действительности с ее кричащими противоречиями.

Либеральные ученые пытались убедить партийное руководство, что страусиная политика отрицания и подавления секса ошибочна и дает эффект бумеранга, что стране срочно нужна другая, более реалистическая стратегия, рассчитанная не на то, чтобы «уберечь» людей от секса, а на то, чтобы научить их разумно управлять этой важной сферой своей личной и общественной жизни, доказывали необходимость социальных исследований сексуального поведения молодежи и т. д. Но, как и в прочих аспектах жизни, советский либерализм с его надеждами на просвещенный абсолютизм был беспочвенным.

Лучше всего это доказывает мой личный опыт. В январе 1987 г., как только главный идеолог перестройки А. Н. Яковлев был избран членом Политбюро, я обратился к нему с запиской, предлагая создать общественный межведомственный проблемный совет по вопросам сексологии и сексуального просвещения. Помощник Яковлева, образованный психолог, согласился с моими предложениями, отделу науки ЦК было поручено подготовить соответствующие документы. Однако чиновники не хотели этим заниматься – не потому, что они были против, просто им не нужна была лишняя работа – и даже не запросили у соответствующих ведомств и научных учреждений необходимые справки, без которых ничего нельзя было начать. Так эта инициатива и умерла.

Столь же бесплодными были многочисленные выступления в массовой печати. Летом 1987 г. был опубликован широковещательный проект постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о развитии советского здравоохранения в ближайшие десять лет. В этом документе впервые резко говорилось о необходимости развития контрацепции и борьбы с абортами. Однако о сексуальном просвещении, без которого это сделать невозможно, как всегда, забыли. 26 августа 1987 г. «Правда» опубликовала мое письмо, к котором говорилось: «Вряд ли нужно доказывать, как важна для здоровья населения половая жизнь. Сексуальное благополучие – одно из условий психического здоровья личности, оно входит в число трех главных факторов, от которых зависит устойчивость и счастье супружества, это важный фактор рождаемости и воспитания детей. Однако уровень сексуальной культуры у нас крайне низок. В проекте эти вопросы забыты». Предложение дополнить проект указанием на необходимость полового просвещения и подготовки молодежи к семейной жизни было принято и включено в окончательный текст документа, но никаких практических мер не последовало.

Министерство здравоохранения, которому приходилось иметь дело с подростковыми беременностями и абортами, к этому времени уже поняло необходимость сексуального просвещения. Но школа была не в его ведении, а во власти Государственного комитета по народному образованию СССР, председатель которого Г. А. Ягодин, умный и прогрессивный деятель, решительно не хотел заниматься этим «грязным» делом. На прямые вопросы учителей, родителей и телевидения он обычно отвечал, что да, половое просвещение подростков – очень важное и необходимое дело. Но можно ли решить эту сложную задачу с помощью одного школьного курса? Конечно нет. Этим мы должны заниматься все вместе, сообща. А «все вместе» значит никто конкретно. Между прочим, следуя этой логике, можно было бы отменить и все прочие школьные предметы и даже само школьное обучение, сославшись на то, что лучший, а в некотором смысле даже единственный воспитатель юношества – сама жизнь...

Поняв, что от государства помощи не дождаться и что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, врачи и педагоги начали в конце 1980-х – начале 1990-х создавать добровольные общественные организации и фонды, так или иначе связанные с сексуальным просвещением. При поддержке Минздрава, Детского фонда и Комитета советских женщин была создана ассоциация «Семья и здоровье» под председательством И. А. Мануиловой. После распада СССР в декабре 1991 г. ее место заняла Российская ассоциация «Планирование семьи». Затем возникли Ассоциация по борьбе со СПИДом, благотворительный фонд «“Огонек”– Антиспид» и Ассоциация по борьбе с заболеваниями, передаваемыми половым путем. В 1991 г. были созданы сразу две сексологические ассоциации, одна – сугубо медицинская, а другая, «Культура и здоровье», во главе с С. Т. Агарковым, – с участием психологов, педагогов и практиков сексуального просвещения. В январе 1990 г. в Москве, на базе одного из районных домов санитарного просвещения, В. И. Поповой был организован первый в стране Центр формирования сексуальной культуры подростков. Однако эти общественные инициативы, лишенные материальных средств, государственной помощи и подготовленных профессиональных кад ров, оказались малоэффективными.

В атмосфере системного социального кризиса провал либеральных реформ открывает путь революции, которая тут же перерастает в анархию. Так было в экономике, политике, межнациональных отношениях. Сексуальная культура пошла по тому же пути. Как только цензурные цепи ослабели, «совковый» секс разорвал их и предстал во всей своей нецивилизованной наготе и неприглядности.

От всезапрещенности к вседозволенности

Гласность радикально изменила социально-психологический климат в стране. Внешние формы социального контроля рухнули, все тайное стало явным, о неназываемом начали кричать на всех перекрестках. Больше того, отношение к сексу стало, как на Западе в годы студенческой революции 1960-х, одним из главных символов новой, либеральной, прозападной, антисоветской, индивидуалистической и гедонистической ментальности, которую компартия так долго подавляла и преследовала. Периферийные по отношению к идейному ядру культуры сексуальные установки и ценности стали своего рода водоразделом между «правыми» и «левыми», а также между поколениями. Но эти ценности, как и их носители, были крайне неоднородны.

Впервые после долгого перерыва в стране появилось легальное эротическое искусство. Сталинизм уничтожил, точнее – загнал в глубокое подполье русское эротическое искусство и сделал недоступным искусство западное. В 1960-х и особенно 1970-х годах русская эротическая культура начала понемногу возрождаться. В изобразительном искусстве эротические мотивы и сюжеты ярко проявляются в творчестве Михаила Шемякина, Евгения Зеленина, Владимира Макаренко, Бориса Мессерера, Эрнста Неизвестного, Вадима Сидура и др. В балете настоящей сенсацией стали хореографические миниатюры Леонида Якобсона на тему скульптурного триптиха Родена «Поцелуй», «Вечный идол» и «Вечная весна» и его же постановка «Спартака» на сцене Кировского театра. В поэзии интерес, а порой и скандал вызывали стихи Андрея Вознесенского и Евгения Евтушенко. Более откровенная или более сложная по форме эротическая литература не могла пробиться сквозь цензурные рогатки и публиковалась за рубежом или в самиздате. В одних случаях препятствием был натуралистически-откровенный язык, в других – непривычная художественная форма, в третьих – неканоническое сексуальное содержание, а чаще всего – все это вместе взятое.

Ослабление цензурных запретов и идеологического контроля открыло перед россиянами новые культурные горизонты. С опозданием на десятки лет они наконец увидели без купюр многие выдающиеся произведения западного кинематографа (например, «Конформист» Бертолуччи в советском кинопрокате демонстрировался сокращенным на доб рую треть). Журнал «Иностранная литература» познакомил своих читателей с «Улиссом» Джеймса Джойса, «Лолитой» Владимира Набокова, «Любовником леди Чаттерли» Дэвида Герберта Лоуренса, «Тропиком Рака» Генри Миллера и другими знаменитыми вещами. Были опубликованы и многие ранее запретные эротические произведения русских писателей, как эмигрантов, так и оставшихся в стране, – Василия Аксенова, Венедикта Ерофеева, Виктора Ерофеева, Юза Алешковского, Эдуарда Лимонова, Валерии Нарбиковой и др.

Стали проходить тематические фестивали зарубежных эротических фильмов. Появилось и отечественное эротическое кино, театр, фотография. Все это вызвало опасения и тревоги. Чтобы открыть в столице первую выставку эротической книги и живописи из частного собрания Леонида Бессмертных, пришлось создать авторитетную экспертную комиссию, которая заверила районные власти, что на выставке не будет ничего непристойного. Людей моложе 18 лет в зал не допускали. Тем не менее, человек, одетый в форму общества «Память», бросил в выставочном зале дымовую шашку, и под прикрытием дыма с выставки украли несколько экспонатов (борьба за «нравственную чистоту» очень часто сочетается с хулиганством и уголовщиной).

Но хотя рамки дозволенного раздвинулись, восприятие среднестатистического советского читателя и зрителя оставалось традиционно-нормативистским. Главный вопрос для него заключался в том, «чему это произведение учит». Когда на экраны страны вышел прекрасный фильм Василия Пичула «Маленькая Вера», внимание зрителей привлекли прежде всего постельные сцены. Мне позвонили из «Учительской газеты»: «Мы сейчас получаем много писем такого примерно содержания: “Я тридцать лет живу с женой и никогда не видел подобной сексуальной позиции, зачем кино пропагандирует половые извращения?” Как отвечать на такие вопросы?». Я видел «Маленькую Веру» на первом просмотре в Союзе кинематографистов, но «позицию» как-то не запомнил, фильм был явно не об этом. «А какая там позиция?» – спросил я. Женский голос в трубке смущенно хмыкнул, а затем сказал: «Женщина сверху». «Ну что же, – сказал я. – Прекрасная, вполне нормальная позиция, но не будет же ваша газета открывать диспут по такому вопросу. Скоро у нас выйдет польская книжка Вислоцкой, там будут соответствующие картинки, отошлите к ней ваших читателей».

Не легче было с оценкой литературных произведений. В конце 1980-х годов в Москве судили за распространение порнографии молодого человека, который ксерокопировал «Лолиту» Владимира Набокова. Эксперты-сексопатологи дали официальное заключение, что книга Набокова является порнографической, потому что у них, сексопатологов, имеется специальный термин «синдром Лолиты». Неофициальные заключения противоположного характера – Андрея Вознесенского, Фазиля Искандера и Владимира Солоухина – суд проигнорировал, народные заседатели даже не знали этих имен. Парня спасло от тюрьмы лишь вмешательство патриарха русского литературоведения, академика Дмитрия Сергеевича Лихачева, который не только откликнулся на отчаянное письмо «преступника», но и не поленился по собственному почину позвонить ему из Ленинграда в Москву, благодаря чему спасительный отзыв поступил вовремя.

Художественная литература, тем более постмодернистская, не претендует быть ни школой морали, ни учебником жизни. На Западе интеллигенция – остальная публика книг для высоколобых не читает – давно научилась понимать условность культурного текста, не принимая интеллектуальных и художественных экспериментов всерьез. В России писатель был «учителем жизни», и советская власть такой его статус почти что узаконила. Это повышает престиж художника, но одновременно лишает его права на эстетический эксперимент: а что будет, если люди захотят в самом деле последовать туда, куда писатель поплыл лишь в собственном воображении?

Во время беседы за «круглым столом» в редакции журнала «Иностранная литература» на тему «Литература и эротика» писатель Виктор Ерофеев поделился своими сомнениями на этот счет. На Западе «культура есть культура, а жизнь есть жизнь. И никого там не ошеломило, скажем, что Ницше написал: “Падающего толкни”. А Розанов написал: “Ну какой же подлец – предлагает толкнуть падающего!..” Розанов с русской точки зрения был прав. А в европейской традиции это было включено в какую-то сетку, и “падающего толкни” воспринималось в системе определенного культурного вызова, провокации. Причем никто, разумеется, не спешил толк нуть падающего... Мы же каждую проблему переживаем личностно, жизненно. И каждая проблема превращается у нас в нечто болезненно-экзистенциальное, некую смесь жизни и культуры» (Ерофеев, 1991. С. 226).

Не то чтобы наша жизнь была так уж целомудренна, совсем наоборот:

«Мы боимся произносить какие-то слова, а рядом насилуют женщин, процветают такие формы извращения, жестокости, о существовании которых не предполагает Запад... Любые эротические порнографические произведения – детский лепет по сравнению с русской действительностью... Нашу литературу можно перешибить любой милицейской сводкой дня».

То, о чем на Западе преимущественно говорят или разыгрывают в шутку, в России делают всерьез, а к ответу призывают литературу. И смелый литературный экспериментатор начинает испытывать страх:

«...Меня действительно пугает то, что, если будет дана полная свобода эротике – а это уже происходит, – что же из этого выйдет? Непонятно. Принесет ли это русскому народу освобождение или внесет еще один элемент вседозволенности в блатное сознание, то есть даст возможность делать внаглую то, что раньше делалось исподтишка. Я, естественно, против запретов. Я считаю, мы настолько усвоили урок, что запрет есть зло, что у нас нет никакого морального права что-то запрещать. Но ясно, что перед нами встают задачи, которые придется решать завтра» (Там же. С. 227).

Для массовой культуры соображения эстетики, этики и педагогики второстепенны, на первом плане здесь стоит коммерческий интерес. Отчасти в порядке компенсации за многолетнее вынужденное ханжество и бесполость, а отчасти – из кассовых соображений российские кинорежиссеры начала 1990-х стали по любому поводу и без повода раздевать догола своих актеров и изображать откровенные сексуальные сцены. Английский советолог Линн Атвуд, просмотревшая десятки советских постперестроечных фильмов, так начинает свою статью «Секс и кино»:

«Статья в первом издании нового советского киножурнала “Киноглаз” с усмешкой замечает, что восточноевропейские покупатели на недавнем советском кинорынке “были удивлены количеством на экране половых органов, особенно мужских”. На 17 Московском кинофестивале в июле 1991 г. меня больше всего поразила не эта часть мужской анатомии, а множество появлявшихся на экране мужских задов, голых и всегда энергично двигающихся. Именно это оказалось излюбленным способом изображения полового акта, практически обязательного в современных советских фильмах» (Attwood, 1993. P. 64).

Основные темы этого кино, в котором Аттвуд видит выражение групповых фантазий постсоветского общества, – нагота, сексуальное насилие против женщин в качестве компенсации мужчин за их социальное бессилие, проституция, секс как развлечение от скуки, причем сам он тоже выглядит скучным, и сексуальные оргии. В фильмах фигурируют сильные и очень маскулинные мужчины и сексапильные женщины. Секс часто переплетается с убийствами, самоубийствами и наркоманией. Моральное безразличие часто переходит в сексуальное равнодушие, причем все это увидено мужскими глазами, даже если фильм снимает женщина-режиссер. Хотя некоторые из этих фильмов имеют социально-критический характер и изображают девиантную субкультуру, в которой подобная идеология в самом деле господствует, их общая философия остается традиционно-сексистской и зачастую антифеминистской.

Сходные тенденции появились и в литературе. Многие писатели не столько делятся с читателями чувственно-эротическими радостями, сколько скрупулезно анатомируют физиологию полового акта, каталогизируют его способы, уделяя особое внимание тому, что для большинства людей морально и эстетически неприемлемо. Значительная часть «новой» эротики, как российской, так и эмигрантской, является агрессивно-сексистской.

Для бывшего ленинградца, а ныне американца Михаила Армалинского женщина как личность и даже как тело практически не существует, его интересует только половое отверстие, которое он воспевает и описывает в стихах и прозе:

«Конечно же, ебля для мужчины – это онанизм, но обогащенный контактом с живым отверстием, зрением, запахом, с фантазиями духовных переживаний. Да, дорогие феминистки, женщина и есть прекрасное устройство для онанизма, живая дрочильня, но не самодельная, подобно вашему вибратору, а “Богодельная”. Кто же более человечен: мужчина, которому для максимального удовольствия нужна женщина, или женщина, которой для максимального удовольствия нужен вибратор?» (Армалинский, 1991. P. 300).

К спорам на таком уровне российское общество было так же не готово, как и государственная власть. Привыкшие к тотальной всезапрещенности, люди неожиданно для себя столкнулись с появлением на теле– и киноэкране обнаженного тела и откровенных сексуально-эротических сцен. В Москве, а потом и в других городах начались конкурсы красоты, победительницы которых получали дорогие подарки и престижную работу манекенщиц за рубежом. Между тем в сознании пуритански воспитанных советских людей демонстрация даже полуобнаженного тела мало чем отличалась от проституции, да и на самом деле эти мероприятия тесно связаны с коммерциализацией секса. Один за другим стали открываться легальные и нелегальные, но одинаково бесконтрольные видеосалоны, в которых все желающие, включая подростков, могли смотреть эротические и откровенно порнографические пиратские видеофильмы. Проституция, которую раньше стыдливо скрывали и замалчивали, стала явной и даже наглой. Молодежная пресса начала, сначала как бы с осуждением, а затем со смаком, писать о групповом сексе, изнасилованиях, похищении детей. Стали видимыми и слышимыми гомосексуалы и лесбиянки, о существовании которых многие даже не подозревали или представляли их себе исчадиями ада, а теперь вдруг услышали, что они тоже люди и надо признать их гражданские права. Юноши и девушки начали открыто целоваться и обжиматься в метро и на улицах.

Эротика проникает в самые глубины повседневного быта. Старое советское белье, которое казалось прежним поколениям единственно возможным, вдруг стало безобразным и неэстетичным. Вместо того чтобы стыдиться секса, люди стали стыдиться несексуального, бесформенного белья и одежды (Гурова, 2008).

Сексуальная свобода и эротика прочно ассоциировались в советском массовом сознании с насилием и преступностью, которых и в самом деле с каждым днем становилось больше. Станции метро и подземные переходы заполонили продавцы примитивной эротики и полупорнографии, которая выглядела еще грязнее от того, что была напечатана плохим шрифтом на серой бумаге. Бесконтрольность этого базара удивляла и шокировала даже ко всему привычных иностранцев, на родине которых подобные вещи продаются свободно, но не на каждом перекрестке, а в специально отведенных местах, и не так бросаются в глаза, потому что тонут в массе других, более привлекательных товаров, отсутствовавших в обнищавшей России. На полупустых прилавках Москвы и Ленинграда эти жалкие листки, которых на Западе никто бы просто не заметил, выглядели вызывающе голыми и непристойными. Старшему поколению было от чего растеряться.

Моральная паника и поиски врага

По старому советскому анекдоту, человеческие общества делятся на четыре типа:

1) в которых разрешено все, что не запрещено;

2) в которых запрещено все, что не разрешено;

3) в которых разрешено даже то, что запрещено;

4) в которых запрещено даже то, что разрешено.

До 1987 г. Советский Союз явно относился к четвертому типу, а теперь внезапно, без всякой подготовки, перешел в третий. Было чего испугаться!

Советскую общественность сексуально-эротический бум застал врасплох. При отсутствии специальных социологических исследований и ненадежности официальной статистики никто не мог с уверенностью сказать, что тут было действительно ново, а что существовало всегда и только вышло на поверхность. К лицемерию – что можно и даже должно, хочешь ты того или нет, думать одно, говорить другое, а делать третье, – советские люди привыкли, оно касалось не только секса и никого не шокировало. Теперь же происходило явное крушение всех и всяческих устоев.

Новое, неизвестное всегда вызывает страх, особенно у людей, не привыкших к переменам. Конформистское общество, привыкшее к единообразию и жесткому внешнему контролю и в силу этого не выработавшее индивидуальных, внутренних, дифференцированных и иерархизированных нравственно-эстетических ориентиров – в них практически не было нужды, потому что партия, сама себя скромно провозгласившая «умом, честью и совестью эпохи», думала и решала за всех вместе и за каждого в отдельности, – оказалось в состоянии морального шока и аномии, отсутствия каких бы то ни было общезначимых норм и правил поведения.

Это вызывало острую, но не конструктивную полемику. Более или менее прямое обсуждение «запретной темы» в средствах массовой информации открылось в начале 1987 г. моими интервью в популярном еженедельнике «Аргументы и факты» (Кон, 1987а, 1987б) и в самой смелой программе тогдашнего телевидения «Взгляд». Хочу подчеркнуть, что в обоих случаях инициатива принадлежала журналистам, – я не верил, что из этого что-нибудь получится. Выступления мои были в высшей степени сдержанными и скорее обозначали, чем раскрывали тему. Тем не менее, слово было сказано и вызвало поток яростных писем представителей старшего поколения.

«Я не уважаю нынешнюю молодежь, не разделяю ни их взглядов, ни их убеждений, – писал Г. Шибанов. – Надо больше работать, трудиться, тогда не будет проблемы свободного времени и некогда будет думать о сексе. Все это от чрезмерной сытости».

Молодые люди, напротив, жаловались на неконкретность и уклончивость:

«В период усиления демократии и гласности вы могли бы раскрыть эту проблему конкретнее и серьезнее, а решение показать точнее, а не расплывчатыми формулировками, пригодными лет 10 назад».

Неоходимость развития сексуальной культуры осознали даже некоторые партийные журналисты. Критикуя захлестнувший страну поток дешевой эротики, «Правда» писала:

«А где толковые выступления современных специалистов по этой тончайшей и сложнейшей проблематике? Выделяется Игорь Кон. Когда его материалы появляются в “Семье” или “Неделе”, в тех же “Собеседнике” или “Московском комсомольце”, это для читателя всегда событие. Но одному автору нести такую ношу нелегко. Многие же другие наши сексологи, выступающие в печати, пока уровнем гораздо ниже» (Кожемяко, 1990).

Но время для спокойного просветительства было упущено, любые научные и эстетические споры тут же перерастали в политические. Весной 1989 г. еженедельник Детского фонда «Семья» опубликовал, с моим предисловием, первый том иллюстрированной французской «Энциклопедии сексуальной жизни», предназначенный для семейного чтения с детьми от 7 до 9 лет. Эта целомудренная книга, переведенная во многих европейских странах и не содержащая ничего, кроме элементарных анатомо-физиологических сведений, была с благодарностью воспринята советскими родителями, которые не знали, как отвечать на извечные детские вопросы. Однако Валентин Распутин посвятил поношению этой невинной книги большую часть своего выступления на Первом съезде народных депутатов СССР. По мнению Распутина, такие рисунки стыдно смотреть даже взрослому мужчине, а не то что ребенку...

Еще не родившись на свет, сексуальное просвещение стало объектом циничных политических игр; коммунисты и националисты сознательно использовали эту тему для нагнетания в обществе атмосферы моральной паники.

Социально-психологические механизмы этого явления хорошо известны. О них говорил английский социолог Стэн Коэн:

«...время от времени общества подвержены периодам моральной паники. Некое обстоятельство, явление, лицо или группа лиц начинают определять как угрозу общесоциальным ценностям и интересам; средства массовой информации изображают их природу стилизованным и стереотипным образом; моральные баррикады заполняются издателями, епископами, политиками и другими правоверными людьми; социально признанные эксперты оглашают свои диагнозы и рекомендации; вырабатываются или, чаще, применяются специальные способы борьбы; после этого явление исчезает, подавляется или принимает еще более тяжелую форму... Иногда паника проходит или забывается, но в другие времена она имеет более серьезные и длительные последствия и может производить изменения в правовой и социальной политике или даже в том, как общества рассматривают себя» (Cohen, 1972. P. 9).

Сексуальность или какие-то специфические ее проявления, вызывающие общественные страхи, как нельзя лучше годятся на роль козла отпущения. В русской истории так было в начале XX в., до и после революции 1905 г., в середине 1920-х годов («чубаровщина») и отчасти в 1933—1935 гг., хотя в борьбе с «врагами народа» сексуальные обвинения играли подчиненную роль. С «перестройкой и гласностью» количество сексуальных страхов резко выросло. Антипорнографическая кампания конца 1980-х

Особенно острой стала проблема водораздела между «приличной» эротикой и «грязной» порнографией.

Сначала власти по привычке применили репрессивные меры, от которых пострадали прежде всего владельцы видеоаппаратуры (в те годы она была доступна только весьма состоятельным людям). Художественно и сексологически безграмотные следователи, прокуроры и судьи, опираясь на столь же безграмотную «экспертизу» случайных людей (врачей-гинекологов, сексопатологов, учителей, партийных чиновников и др.), в середине 1980-х годов развернули форменный террор против видеокультуры, признавая порнографическими или пропагандирующими культ насилия и жестокости многие классические произведения мировой кинематографии, даже такие, которые шли на советских экранах или демонстрировались на Московском кинофестивале, например фильмы Федерико Феллини «Сатирикон», «Амаркорд», «Казанова», «Сладкая жизнь».

При проверке в 1989 г. уголовных дел, рассмотренных судами Украинской ССР, Узбекской ССР, Киргизской ССР, Литовской ССР, а также ряда областей и краев Российской Федерации, Прокуратура Союза установила, что почти 60% осужденных по этим делам были привлечены к уголовной ответственности без всяких законных оснований (Прокуратура Союза ССР, 1989). По оценке ведущих советских киноведов, девять десятых фильмов, признанных судами порнографическими или пропагандирующими насилие и жестокость, вовсе таковыми не были. Чтобы избежать подобных случаев в будущем, прокуратура постановила, что «по предмету исследования и характеру решаемых задач экспертиза видеофильмов является искусствоведческой и должна производиться с обязательным участием специалиста в области киноискусства, имеющего соответствующие образование и опыт работы». По поручению властей группа московских киноведов во главе с Владимиром Боревым сформулировала целый ряд формальных и содержательных признаков, отличающих порнографию от эротики. Но это разграничение работает только на философском уровне или в крайних, предельных случаях (см. Кон, 2004. С. 289—291). Остальное – дело вкуса и эстетической, а отчасти и сексуальной культуры.

Пока власти некоторых городов, по собственному почину или по требованию консервативной общественности, снимали с киноэкранов шедевры итальянской и японской кинематографии (особенно много нареканий вызывала «Легенда о Нараяме»), подростки жадно смаковали дешевые американские ленты, где было меньше обнаженного тела, но неизмеримо больше крови и насилия.

После серии скандальных провалов прокуратура и милиция стали действовать осторожнее, но тогда их начали критиковать за бездействие. Тон задавала партийная печать.

«Учеными, особенно зарубежными, замечена одна весьма опасная закономерность: созерцание порнографических сцен или того, что часто скрывается под словом “эротика”, неуклонно ведет к импотенции – как мужской, так и женской...

И если, скажем, у нас это дело будет развиваться столь же бурными темпами, скоро придется прибегать к услугам новых врачей – специалистов по искусственному осеменению женщин...

Надо бы, считаю, крепко подумать и о создании полиции нравов... “Кто туда пойдет работать? – спрашивают меня. – Откуда брать людей?” При желании найдутся. Предстоит же устраивать хотя бы часть из 18 миллионов наших управленцев. Опыт запретительной деятельности у них есть. И если во многих сферах их усилия оказывались по существу во вред обществу, то теперь могут быть во благо» (Волынский, 1989).

Предложение поручить людям, развалившим экономику, контролировать культуру, звучит издевательской пародией, но именно это партия делала на протяжении всей своей истории и хотела бы делать вечно, – ничего, кроме запретительства, ее кадры попросту не умели. Поэтому чем быстрее падал ее авторитет, тем сильнее КПСС педалировала антипорнографическую и антисексуальную линию. Весь последний год правления Михаила Горбачева, вплоть до самого августовского путча 1991 г., проходил под этим флагом. В президентскую комиссию по борьбе с порнографией во главе с тогдашним министром культуры Николаем Губенко не был включен ни один специалист, только чиновники, церковные деятели и консервативные литераторы. Специалисты, в частности президиум Сексологической ассоциации «Культура и здоровье», публично предупреждали, что репрессивно-ограничительные меры в отношении низкопробной эротики могут дать положительный эффект только в том случае, если будут сочетаться с позитивной программой развития сексуальной культуры и просвещения. Мнение ученых, как всегда, проигнорировали. Постановление Верховного Совета СССР от 12 апреля 1991 г. «О неотложных мерах по пресечению пропаганды порнографии, культа насилия и жестокости» содержит только перечень репрессивно-цензурных мер и никакой положительной программы. Народные избранники собирались заслушать отчет о выполнении своего постановления в конце 1991 г. Не успели...

«Пипл не хавает»

Разжигая в стране моральную панику, КПСС преследовала вполне определенные политические цели:

1. Антипорнографическая кампания должна была отвлечь внимание масс от насущных проблем политической жизни, помешать осознанию провала экономической политики правительства.

2. Выступая под лозунгами защиты семьи и нравственности, партия отводила от себя обвинения в том, что именно она виновна в их ослаблении и разрушении.

3. На этой основе можно было укреплять уже сложившийся союз КПСС с консервативно-религиозными организациями, вплоть до откровенно фашистских.

4. Антипорнографические лозунги позволяли направить гнев и ярость масс против ненавистной партаппаратчикам гласности, обвинив демократические средства массовой информации в жидомасонском заговоре, направленном на моральное растление молодежи, разрушение традиционных ценностей и т. п.

5. Под флагом заботы о молодежи партия стремилась восстановить утерянный контроль над нею. В сочинениях реакционных публицистов молодежь неизменно выступает в роли вечного объекта воспитания, недоумков, поддающихся любым дурным (но никогда – хорошим) влияниям, от которых молодежь нужно спасать насильно, против ее собственной воли. Характерно, что Валентин Распутин, Василий Белов и Юрий Бондарев с той же яростью, что и на секс, обрушивались на все прочие элементы молодежной субкультуры, например рок-музыку.

6. В жалобах на «разгул эротики» явственно звучала ностальгия по «персональной замочной скважине», которая была ничем иным, как спецраспределителем. Закрытый распределитель привлекателен не столько ассортиментом и качеством товаров – в любом западном супермаркете их было больше, – сколько тем, что он дает ощущение элитарности: мне можно, а другим нельзя. И вдруг то, что раньше на закрытых сеансах смотрела только правящая элита и ее холуи, становится общедоступным. Это же конец света!

Игра на сексуальных страхах населения казалась абсолютно беспроигрышной. Тем не менее, она провалилась так же, как и все прочие пропагандистские кампании КПСС. Это убедительно показал проведенный Всесоюзным центром по изучению общественного мнения (ВЦИОМ) опрос населения России во второй половине февраля 1991 г., в самый разгар антипорнографической кампании.

Отвечая на вопрос: «Что бы вы могли сказать о нынешнем состоянии общественной нравственности?» – с мнением, что «произошло резкое падение нравов», согласились 31% опрошенных, среди которых преобладали пожилые люди, женщины, руководители учреждений и предприятий, пенсионеры, члены КПСС и военные. 35% предпочли ответ: «Вышло на поверхность то, что раньше скрывалось», 21% – «Нравы людей изменились, у каждого поколения свои собственные нравственные нормы», 13% затруднились ответить. Иными словами, люди были обеспокоены кризисным состоянием общества, но не были склонны считать его исключительным следствием гласности.

Еще менее склонны россияне связывать предполагаемое «падение нравов» прежде всего с распространением эротики и порнографии. Этот вариант ответа на вопрос: «Когда вы думаете о падении общественной нравственности, то что вы прежде всего имеете в виду?» – выбрали только 11% (13% женщин и 8,5% мужчин). Людей гораздо больше заботил рост насилия и жестокости, безразличие к судьбам окружающих, падение трудовой дисциплины и многое другое. Кроме того, более молодые, моложе 30 лет, и более образованные люди оказались отнюдь не склонными отождествлять эротику и порнографию, полагая, что к ним нужно относиться по-разному.

Людей определенно беспокоило бесконтрольное распространение сексуально-эротических материалов, особенно среди детей и подростков. С предложением установить в этом отношении какой-то возрастной ценз согласились 76% опрошенных, включая их наиболее образованную часть, против – только 8%. Зато с идеей вообще «запретить показ фильмов и распространение печатной продукции, имеющей эротическое содержание», согласились только 29% (прежде всего пожилые люди, пенсионеры, лица с образованием ниже среднего, члены КПСС и военные). Против запрета высказались 42%, а среди лиц моложе 25 лет это предложение поддержали только 8%.

Такие же возрастные и образовательные различия выявились и в других оценках. Например, «появление обнаженного тела на экранах кино и телевидения» однозначно отрицательно оценили 40% опрошенных, но среди тех, кому больше 60 лет, так думали 60%, в среди тех, кто моложе 30, – всего 12—15%. С мнением, что «свободное обсуждение сексуальных проблем в массовых газетах и журналах» оказало только отрицательное влияние на общественную нравственность, согласились 28% опрошенных, но среди них опять-таки преобладали пожилые люди, пенсионеры и подписчики газеты «Красная звезда». Остальные думали иначе.

Короче говоря, выяснилось, что шумную «антиэротическую» кампанию партийной и националистической прессы поддерживали прежде всего пенсионеры, военные и члены КПСС (часто это одни и те же люди).

Эти данные не были случайными. Многие десятилетия слово «эротика» употреблялось советской пропагандой ис ключительно в негативном контексте. Но когда летом 1992 г. в проведенном ВЦИОМ большом всесоюзном опросе в трех регионах (славянском – Россия и Украина, балтийском – Эстония и Литва и среднеазиатском – Узбекистан и Таджикистан, причем в России и на Украине опрашивали людей независимо от их этнической принадлежности, а в остальных республиках – только представителей коренной национальности) людям предложили определить, «эротика – это хорошо или плохо», 42% мужчин и 25% женщин в славянском регионе выбрали вариант «хорошо» (в Балтии соответственно 57 и 32%), причем у более молодых и лучше образованных людей доля положительных ответов резко возрастает. По чтению эротической литературы Россия заняла второе место среди бывших советских республик, уступив пальму первенства Эстонии, где эротическую литературу читали 38% коренного населения (в России – 22% всех опрошенных).

При опросе ВЦИОМ летом 1993 г. «поведение людей, которые смотрят порнографические фильмы», осудили 11% опрошенных россиян моложе 25 лет, не осудили – 51%; среди тех, кому за 55, соответствующие цифры составили 63 и 11%. Кроме возраста и пола, отношение к эротике зависит от образования и местожительства (горожане, как правило, терпимее сельчан).

Провал августовского путча, лидеры которого собирались бороться против «культа секса и насилия» с помощью танков и бронетранспортеров, временно ослабил социальное напряжение вокруг эротики. На первый план вышли другие, более актуальные вопросы. Однако нерешенные проблемы не стали проще. Так же, как в экономике и политике, «сексуальное освобождение» обернулось криминальным беспределом.

Главными тенденциями развития массовой сексуальной культуры 1990-х годов стали:

– вульгаризация, сведение сложных любовно-эротических чувств и переживаний к примитивной стандартной сексуальной технике;

– коммерциализация сексуальной культуры и сексуальных услуг, не имеющая, как и ее западные прообразы, ничего общего ни с этикой, ни с эстетикой, ни с педагогикой,

– вестернизация, заполнение российского потребительского рынка низкокачественными американскими и немецкими видео, аудио и т. п., а также превращение россиян, прежде всего женщин и детей, в дешевый сырьевой ресурс мировой сексиндустрии, торговли людьми и детской порнографии.

Как реакция на все это у представителей старших возрастов и у консервативно настроенных людей возникает стремление вернуться назад, к идеализированному, никогда на самом деле не существовавшему, «целомудренному прошлому», а единственной альтернативой безнравственности становится Домострой.

ЧАСТЬ 3 СУММА И ОСТАТОК

Глава 13. СЕКСУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Ты сам отчасти виновен в том, что Глупов сделался развязен, что он забыл пословицу, что розга для его же добра существует.

М. Е. Салтыков-Щедрин

Чтобы понять, как изменилась сексуальная культура россиян за последние полвека и как эти перемены соотносятся с тем, что происходит в остальном мире, нужно начать с социальной статистики и данных сексологических опросов. Каждый из них в отдельности может быть не особенно репрезентативным, но взятые в целом и в сравнении с аналогичными зарубежными исследованиями они дают достаточно выразительную картину. При этом важны не абсолютные цифры, а историческая динамика, по годам и поколениям.

Смена сексуальных поколений

Многие склонны думать, что качественный сдвиг российского массового сознания в сторону сексуальной терпимости произошел в 1990-х годах, под влиянием гласности. Социологические исследования показывают иное. По мнению Оксаны Бочаровой, обобщающей данные ВЦИОМ, «шаг в сторону сексуальной пермиссивности был сделан не сейчас, а в 70-х, не нынешней молодежью, которая “подхватила эстафету”, а предыдущим поколением... “Послеоттепельное поколение” разрушило старую нормативную структуру и отделило секс от семьи. Можно назвать этот ценностный сдвиг “бархатной сексуальной революцией”, почти незаметно для современников подточившей одну из опор социального порядка. Поколение 1990-х лишь продолжило эту тенденцию в гораздо более явной, открытой форме. Тем не менее, за исключением высокостатусных модерных групп, для большинства продолжают действовать достаточно жесткие, патриархально ориентированные схемы» (Бочарова, 1994. С. 106—107).

О том, что главные сдвиги в сексуальном поведении и ценностях россиян произошли в 1970-х годах, свидетельствуют и данные сравнительного российско-финляндского исследования, проведенного в 1996 г. в Петербурге (Haavia-Mannila, Rotkirch, 1997; Rotkirch, 2004; Роткирх, 2002). Оно состояло из двух частей. Первая часть – анкетный опрос репрезентативной выборки (2 081 петербуржец от 18 до 74 лет), результаты которого сопоставлялись с данными финляндского национального опроса 1992 г. и опроса городского населения Финляндии 1971 г. Вторая часть, проведенная вместе с сотрудниками Петербургского института социологии Александром Клециным и Елизаветой Лагуновой, представляла собой конкурс автобиографических сочинений о любовной и сексуальной жизни петербуржцев, по образцу того, который был проведен в Финляндии. На газетное объявление откликнулись 54 человека. Семь автобиографий были отклонены как недостаточно подробные, а остальные 47 (25 женских и 22 мужских), объемом от двух до семидесяти страниц, написанные людьми, родившимися между 1923 и 1973 гг., подверглись анализу. Десять из этих автобиографий были в 1996—1997 гг. опубликованы в питерском еженедельнике «Час пик». В 1999 г. к биографиям прибавилось несколько подробных интервью (Темкина, 1999, 2002, 2008).

Сочетание количественных данных (массовый опрос) с качественными (сексуальные автобиографии) позволило получить уникальную информацию о переживаниях и чувствах людей, а когортный анализ – представить картину того, как они менялись в течение трех поколений. Правда, выводы этого исследования нельзя экстраполировать за пределы Ленинграда/Петербурга, причем нужно внимательно смотреть, какие из них получены количественным путем, а какие – качественным. Зато мы имеем дело с относительно однородной выборкой, стандартными вопросами и возможностью сравнения результатов с международными данными (Роткирх, 2002).

Вместо изучения эволюции партийно-государственной сексуальной политики петербургское исследование сосредоточивает внимание на изменении собственных ценностей респондентов. Это позволяет им сконструировать три социально-возрастных поколения (когорты), каждое из которых имеет свою «культуру сексуальности»:

1. Старшее поколение (люди, родившиеся между 1920 и 1944 гг. и психологически сформировавшиеся в 1935– 1960 гг.) было поколением умолчания, принужденным к молчанию (silenced generation). В те годы публичный дискурс о сексуальности был практически запрещен. Хотя люди, каждый в меру своих возможностей, занимались сексом, говорить об этом было не принято. Практически все респонденты, родившиеся в эти годы, утверждают, что сексуальные вопросы в их семьях держались в секрете, 96% не получали таких знаний и в школе, меньше 30% обсуждали эти темы с товарищами (последнее утверждение у меня доверия не вызывает, говорить о сексе было безопаснее, чем рассказывать политические анекдоты, а мы и это делали).

«В мое время ни родители, ни школа нам не давали никакой информации по вопросам любви, секса и даже гигиены… Моя наивность в этих вопросах была смешна и, пожалуй, глупа. Сейчас, наверное, трудно поверить, что я до двадцати лет не знала, откуда родятся дети, думала – из попы… А посмотрев прекрасный фильм “Ромео и Джульетта”, я была страшно расстроена тем, что между ними была не платоническая (как я считала, читая эту трагедию Шекспира), а плотская любовь, которая казалась чем-то постыдным, нехорошим и грязным» (женщина с высшим образованием 1937 г. рождения).

Главными источниками теоретических знаний для этих людей были произведения Мопассана, Куприна или Драйзера, а практических – разговоры и игры со сверстниками. Все это, естественно, сказывалось и на сексуальной практике. 2. Среднее поколение, родившееся между 1945 и 1965 гг. и сформировавшееся в 1960—1980 гг., было поколением персонализации (generation of personalization). В 1960-х годах были «реабилитированы» индивидуальные чувства, появился «интим», сексуальность стала более свободной и рефлексированной. Классическая литература XIX в. дополняется более современной западной.

«Подлинные проявления человеческих чувств приходилось отыскивать в романах Золя, Стендаля, Жоржи Амаду и Гарсия Маркеса, Франсуазы Саган и других западных авторов» (мужчина 1945 г. рождения).

Доля людей, не получивших дома в детстве никакой сексуальной информации, сократилась с 90% до 80 и меньше, хотя всего 5% опрошенных считали эту информацию достаточной.

Их сексуальное поведение также отличается от поведения старшего поколения. Средний возраст первого свидания снизился с 19 до 18 лет у обоих полов (мне кажется, это произошло значительно раньше. – И. К. ), как и первого полового акта – до 18 лет у мужчин и 19 лет у женщин. Но главное – их сексуальные практики стали более разнообразными. Число имевших внебрачные связи ленинградских мужчин в 1970-е годы превысило 50%, у женщин число супружеских неверностей по сравнению с предыдущим поколением удвоилось с 15% до почти 30. Около половины опрошенных уже практиковали такие, сравнительно новые, сексуальные техники, как оральный секс и позиция «женщина сверху». Существенно снизилась оценка девственности как условия вступления брак и т. д. Более разнообразными стали и сексуальные сценарии. Анна Роткирх называет это «отсутствием общего, единого для всех сексуального опыта» (Роткирх, 2002. С. 159). На самом деле «единого для всех опыта» не было и не могло быть никогда и нигде, даже у животных; просто люди стали свободнее говорить о своих реальных переживаниях, не подгоняя их под обязательные стереотипы. Это, естественно, вызывает споры и конфликты, в том числе внутрисемейные.

«Атмосфера в нашей семье всегда была довольно пуританской, никаких “телячьих нежностей” между родителями и нами, детьми, никаких двусмысленных разговоров при детях, слишком откровенных книг и репродукций. “Просветительных” бесед мама со мной тоже не проводила (в результате, когда у меня в 11 лет начались месячные, я не знала, что это такое, а откуда берутся дети, узнала еще позже…» (женщина 1958 г. рождения).

«Когда я выросла, мама мне честно сказала, что не может быть мне советчиком в вопросах секса. Для нее и бабушки это всегда были грязь и грех. Они не находили в сексуальных отношениях никакого удовольствия. А ведь у бабушки было семеро детей и гульливый муж» (женщина-библиотекарь 1964 г. рождения).

3. Младшее поколение, родившееся после 1965-го и сформировавшееся после 1980 г., было поколением гласности, или артикуляции (generation of articulation). Сексуальность стала для него нормальной частью повседневной жизни, о которой можно свободно говорить, спорить, равняться не на социальные, а на личные нормы и т. д.

Это поколение продолжило снижение среднего возраста сексуального дебюта до 17 с небольшим лет у юношей и до 18 с небольшим лет у девушек. Оно расширило свой сексуальный репертуар. Сексуальное знание перестало быть узнаванием «про это». Вопрос, обязательно ли нужно сохранять девственность до брака, утратил для него актуальность. Одна женщина 1966 г. рождения рассказала, что уже в шестилетнем возрасте она искала в Большой Советской Энциклопедии слово «секс» и очень удивилась, не найдя его там.

Это поколение стало поколением преодоления стыда . В автобиографиях мужчины и женщины этого поколения рассматривают сексуальность исключительно в контексте «коммуникации» или «удовольствия». Многие из них сознательно выбирают сексуальных партнеров. Они впервые описывают мастурбацию не как нечто постыдное, а как источник радости.

«Не помню, с какого возраста я начала онанировать. Может быть, класса с седьмого-восьмого. Это занятие доставляло мне массу удовольствия. Я доставала с полки какой-нибудь том “Тысячи и одной ночи”, находила эротическую сцену и, несколько раз ее перечитывая, сдвигая плотно ноги, кончала. Все эти сцены я знала уже практически наизусть» (женщина 1966 г. рождения). «И однажды в ванной я познакомился с надежным товарищем всех мужиков – онанизмом. Нет в этом ничего постыдного, поскольку не мастурбирует только человек больной или начисто лишенный половой функции… И десятилетний мальчишка лежит на дне ванны и никак не может понять, что это с ним такое произошло. Но кайф был невыразим» (мужчина 1968 г. рождения).

Мы видим, что число подростков, начавших половую жизнь до 16 лет, за 30 лет выросло больше чем вдвое, а доля молодых людей, осуществивших сексуальный дебют между 16 и 18 годами, увеличилась с 33 до 52,8%.

Те же тенденции наблюдались у других категорий городской молодежи. Среди опрошенных в 1969 г. молодых специалистов, повышавших в Ленинграде свою квалификацию, моложе 16 лет начали сексуальную жизнь 7% мужчин и 1% женщин, между 16 и 18 годами – 22 и 8%, от 19 до 21 года – 30 и 40%. Двадцать лет спустя, в 1989 г., эти цифры составили соответственно: 11 и 1%, 32 и 13%, 42 и 46% (Голод, 1990б. С. 23).

Для общественного сознания 1990-х эти сдвиги были принципиально приемлемы. По данным репрезентативного опроса ВЦИОМ (июнь 1993 г.), средний возраст начала половой жизни респондентов («В каком возрасте вы впервые вступили в половую связь?») был 19,5 года. В то же время на вопрос: «С какого возраста, по вашему мнению, допустимо начало половой жизни?» – люди, среди которых было значительно больше пожилых, чем юных, назвали 17,9 года (Бочарова, 1994).

Снижение возраста сексуального дебюта («В каком возрасте вы начали половую жизнь?») у более молодых людей ярко демонстрирует московский опрос Левада-Центра (март 2002 г.). В младшей возрастной группе (от 20 до 30 лет) средний возраст этого события был 16,6, а в старшей (от 31 до 45 лет) – 17,8 года. Более конкретно, среди 20—30-летних до 16 лет начали половую жизнь 26,5%, в 16—17 лет – 35,6%, итого до 18 лет – 62%, старше 18 лет – 28%. Среди 31—45-летних до 16 лет сексуальную жизнь начали 16,5%, в 16—17 лет – 17,4%, итого до 18 лет – 34%, старше 18 лет – 53%.

По данным Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ), в 2001 г. возраст сексуального дебюта у 41—49-летних женщин составил 20,2 года, у мужчин – 19 лет; в группе 31—40-летних – соответственно 19,3 и 18,4, у 21—30-летних – 17,8 и 17,1 и у 14—20-летних – 16,2 и 15,6 года (цит. по: Гурко, 2008. С. 152).

Все эти данные однозначно говорят, что а) средний возраст сексуального дебюта в России за последние десятилетия существенно снизился, б) это снижение началось еще в советское время. То же самое происходит во всех развитых странах (Кон, 2001, 2004).

Добрачные отношения

Снижение возраста сексуального дебюта неизбежно предполагает рост терпимости к добрачным связям . Эта тенденция появилась уже в советское время.

Несмотря на ханжескую нетерпимость официальной советской морали и педагогики, молодежное общественное мнение уже в 1960-е годы относилось к добрачным связям равнодушно. Из 500 ленинградских студентов, опрошенных С. И. Голодом в 1965 г., добрачные связи признали допустимыми 45%, недопустимыми – 22%, неопределенную позицию заняли 33% опрошенных. Семь лет спустя ответы аналогичной выборки составили 47% «за», 14% «против» и 39% неопределенных ответов. Моральная оценка добрачных отношений зависела, с одной стороны, от их предполагаемой мотивации (по любви или «просто так»), а с другой – от социальной среды.

В 1978/79 учебном году в рамках большого опроса студентов 18 вузов страны (3 721 человек) был задан вопрос: «Как вы думаете, с какой целью юноши и девушки вступают сегодня в интимные отношения?» Ответы распределились следующим образом (Голод, 1984. С. 21):

Мотивы вступления студентов в интимную связь, %

«Молодые и холостые мужчины – те, кто столь активно исповедует добрачную сексуальную свободу – не распространяют свои взгляды на прекрасную половину человечества. Для них очевидна в недалеком будущем перспектива перехода от роли “сексуального героя” к “любящему мужу”. При ответе на вопрос о добрачном поведении женщин внутренним адресатом становится будущая жена и непременным атрибутом ее образа становится верность будущему мужу» (Бочарова, 1994. С. 101—102).

Тенденцию роста добрачных связей подтверждает и динамика до– и внебрачных зачатий. Проанализировав архивы Ленинградского дворца регистрации новорожденных «Малютка» за несколько лет, С. И. Голод нашел, что из 239 супружеских пар, зарегистрировавших рождение первенца в декабре 1963 г., 24% зачали его за три месяца до юридического оформления брака; в 1968 г. таких пар было 23%, в 1973 г. – 28, в 1978 г. – 38, а в декабре 1984 г. – 49%. Сходные результаты дало изучение регистрационных актов одного из районов Ленинграда (Голод, 1990а. С. 20). По данным национальной 5%-ной микропереписи 1995 г., от даты регистрации брака до рождения первого ребенка в России в среднем проходит около 6 месяцев. О том же говорит и анализ актов гражданского состояния. В 1995 г. в Москве доля рождений, стимулировавших брак, составила 34%, а в младших возрастах (15—19 лет) – до 50%, то есть в пять раз выше, чем у женщин, вступивших в брак после 27 лет. В 1990-х по этому поводу иронизировали:

Нынче времечко настало,

Чудеса у нас кругом:

Тут невеста враз из ЗАГСа

Отправляется в роддом!

Но так ли уж это страшно? Долгое время по России и ее регионам имелись лишь отрывочные сведения о распространении внебрачных зачатий, которые ведут к рождениям. Впервые полная информация была получена в результате специальной разработки всех актов о рождениях за 2002 г., причем были проанализированы данные по 80 регионам страны (Тольц, Антонова, Андреев, 2005). Оказалось, что более половины – 54% – детей в Российской Федерации в 2002 г. были рождены в результате внебрачного зачатия. Ужас? Нет. Вне зарегистрированного брака на свет появились только 29% всех новорожденных. 25% были рождены в первые 9 месяцев заключения брака, а 14% всех новорожденных были зарегистрированы на основании установления отцовства, то есть имели «законного» отца. То есть в жизни подавляющей части этих детей – 39 из 54% – отец изначально юридически присутствовал. Однако данные по отдельным регионам существенно различаются.

Иными словами, демографическая статистика (сходные тенденции существуют и на Западе) показывает не столько рост числа рождений у одиноких матерей, сколько распространение незарегистрированных брачных союзов. Большинство детей, зачатых вне брака, в дальнейшем получают признание своих отцов, в браке или вне его. Это говорит не только о динамике семьи, но и об изменении сексуальной морали и взаимоотношений между сексуальностью и браком. Некоторые социологи называют этот процесс семейной революцией, последствия которой могут быть глубже, чем сексуальная революция XX в.

Каковы бы ни были официальные суждения на сей счет, в подавляющем большинстве случаев брачный союз не предшествует сексуальной близости, а закрепляет ее, причем с каждым новым поколением это считается все более нормальным. В начале XXI в. для большинства горожан добрачные связи практически перестали быть моральной проблемой. В марте 2002 г. на вопрос: «Как вы считаете, это нормально, допустимо – заниматься сексом до вступления в брак?» – утвердительно ответили 83% опрошенных Левада-Центром москвичей.

О легком отношении молодых россиян к внебрачному сексу свидетельствует и сравнительное исследование американских, российских и японских студентов (Sprecher, Hatfield, 1996). Хотя в среднем американские студенты относятся к внебрачному сексу терпимее российских и японских, российские студенты значительно опередили американцев и японцев по своей готовности вступить в связь на первом же свидании. Если американцы и японцы допускают для себя возможность сексуального сближения на более поздних стадиях ухаживания и знакомства, то многие молодые россияне, как мужчины, так и женщины, готовы лечь в постель чуть ли не с первым встречным.

Само понятие «добрачная связь» сегодня значит не совсем то же самое, что 50 или 100 лет тому назад. В прошлом девушку обычно «инициировал» ее будущий супруг, добрачная связь была подготовкой и предвестницей брака. Теперь такая практика стала сравнительно редкой. Первым сексуальным партнером у женщин, как и у мужчин, все чаще становится случайный человек, связь с которым в дальнейшем не продолжается и не закрепляется. В этом вопросе, как и в динамике возраста сексуального дебюта, Россия идет по тому же пути, что и западные страны.

Сексуальность и любовь

«Я слишком устала, чтобы любить», – сказала американской журналистке одна ее российская знакомая, и растроганная дама сразу же вспомнила, что в Советском Союзе она почти никогда не слышала о любви.

«Это подтвердило мое подозрение, что любовь в Советском Союзе – это роскошь, нечто необязательное, а не предпосылка брака или счастья, как в Западной Европе или в Соединенных Штатах» (Du Plessix Gray, 1989. P. 54).

Для русского уха такое утверждение звучит странно. Много лет назад, когда я впервые познакомился с американской социологией брака и семьи, меня рассмешило распространенное в ней мнение, будто романтическая любовь является исключительным достоянием или изобретением США или, в крайнем случае, Запада. В советской литературе в те годы, напротив, утверждалось, что любви нет именно в США: люди там все время спешат, думают только о работе, да и вообще какая может быть любовь в мире чистогана и всеобщего отчуждения?! Не вдаваясь в метафизические споры о «русской», «американской» или «китайской» любви, нужно заметить, что разобщенность идеальной романтической любви и низменной, телесной сексуальности, ставшая чуть ли не обязательной нормой нашей литературы и искусства, сохранилась и в советское время.

«Что такое секс, чувственная страсть для русской женщины и для русского мужчины? Это не есть дар божий, благо, ровное тепло, что обогревает жизнь, то сладостное естественное прекрасное отправление человеческого тела, что постоянно сопутствует зрелому бытию, – чем это является во Франции и где любовники благодарны друг другу за радость, взаимно друг другу приносимую. В России это событие – не будни, но как раз стихийное бедствие, пожар, землетрясение, эпидемия, после которой жить больше нельзя, а остается лишь омут, обрыв, откос, овраг» (Гачев, 1994. С. 25).

Во многих произведениях советской литературы романтическая первая любовь, с характерной для нее рассогласованностью чувственного и нежного влечения, возводится во всеобщую норму.

«Особенности первой любви и характерные для нее робкие, неловкие, застенчивые, инфантильные проявления сопутствуют героям на протяжении всей их последующей жизни. Они любят всегда как в первый раз. Практически любовный опыт у них не накапливается, в этом отношении они всегда юноши и девушки» (Круглова, 2004. С. 178).

Герои культового фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром» все время друг от друга отказываются.

«Они ведут себя так, словно заранее уверены в неудаче. Любимая любовь русских – несчастная. В ход идут малейшие зацепки – друзья-подруги, женихи-невесты, летят за окно фотографии и билеты... Но в том и состоит цель их любовной игры, чтобы в секс не ввязаться, избежать его. Оба они боятся осложнить собственную, пусть не совсем счастливую, но стабильную жизнь. В этих поведенческих установках коренится причина их одиночества. Больше всего они страшатся взять на себя ответственность за другого человека... Милые, симпатичные люди Надя и Женя законсервированы в состоянии детского аутизма. Может ли самостоятельный человек позволить несчастному роману длиться десять лет? – такие подвиги под силу лишь тем, кто из всех чувств предпочитает безграничную эгоистическую жалость к самому себе. Доступные и понятные им отношения – любовь ребенка к родителю, оба героя “живут с мамой”. Такая любовь требует не сексуального партнера, но воспитателя, который будет кашей кормить и нос утирать, – не близости, а беседы, наставления» (Лунина, 1993).

«В самом деле – строитель коммунизма, и вдруг – трахаться? Соски, волоски? Какие-то судорожные движения, запахи, какая-то уж совершенно неуместная сперма? И точно также: возможно ли русскому интеллигенту в живого человека х...м тыкать?» (Лустич, 1994).

Напряжение между «любовью» и «сексуальностью» отражается и в языке. Выражения to make love или faire l’amour («заниматься любовью») редко используются в разговорном языке. Подзаголовок знаменитой книги Алекса Комфорта «Радость любви» «A Cordon Bleu Guide to Lovemaking» (буквально – «Высшее кулинарное руководство, как заниматься любовью»), у нас перевели «Книга о премудростях любви». «Премудрость» – не просто сумма рецептов, куда, что и как совать, о чем фактически рассказывает книга Комфорта, а нечто философски-возвышенное.

«Любовь по-русски» – то, что вы чувствуете, переживаете, а не то, что вы делаете. «Заниматься» можно сексом, а не любовью. С этим мнением согласен даже «эротический писатель» Юз Алешковский:

«Любовь – это любить. Любовь – в действии, в состоянии, в чувстве. Но любовь – это не заниматься любовью. Я бы никогда в жизни не употребил это пошлое выражение, заниматься можно только онанизмом. Любовью можно жить. Так же, как красоту – чувствовать» (цит. по: Тимофеева, 1999).

Хотя «язык любви» развивается, эти сдвиги большей частью оцениваются отрицательно. Василий Аксенов писал:

«Советская литература и советский любовный диалог были продуктом поэтики умолчания, во всем была масса подтекстов, ничто не называлось впрямую, и потому каждое слово нагружалось дюжиной смыслов. Человек, находящийся вне контекста, почти ничего не понимал. Разговоры с возлюбленными в шестидесятые и особенно семидесятые годы были страшно насыщенными и очень немногословными – под каждой фразой шевелилась бездна [5] . В девяностые разговор постепенно стал не нужен вовсе», «девяностые годы были годами прямого высказывания – то же самое происходило в литературе; это бывает ярко, но чаще плоско» (Аксенов, 2006).

Самое распространенное современное слово для обозначения полового акта – «трахаться» или «трахать» – начисто лишено эмоциональной нагрузки. Прочие слова являются либо архаическими («соитие» или «совокупление»), либо медицинскими («коитус»), либо не совсем определенными («спать», «состоять в интимных отношениях»), либо откровенно ненормативными, нецензурными, причем они звучат грубее, чем аналогичные английские или французские слова. Я уже не говорю о «сексуальной фене» уголовного сленга. Появление в СССР сексуально-эротического дискурса уже в 1980-х годах нашло горячих противников, готовых, во имя спасения и сохранения семейных ценностей, осудить не только эротику, но и любовную страсть. Среди них были и видные философы.

«Нередко многие беды в вопросах любви и семьи пытаются объяснить тем, что слишком мало и слишком стыдливо мы говорим о сексуальной стороне жизни. Появляются призывы сбросить всяческие табу и запреты с этих тем. Забывают, что за этими табу и за стыдливостью скрываются отнюдь не невежество и темнота, а глубокие нравственные чувства, разрушающиеся от вторжений образованного цинизма. Есть сокровенное, что прячется от посторонних глаз, что является и должно оставаться тайной. Семья строится не на рациональных лишь основах и половом влечении» (Шердаков, 1988. С. 185).

«Что скрывается за романтическим культом “страсти” – свобода от оков ханжества? Нет! Здесь уместней говорить об отсутствии нравственной воли. В жизни и литературе страсть ныне чаще именуется “сексом”, влюб ленные – партнерами. Необязательность в отношениях между мужчиной и женщиной стала делом настолько обычным, что находит даже своих литературных адвокатов. Не свидетельство ли это духовной деградации личности? Несомненно! Мораль не может быть делом моды, а семейные ценности – предметом торга, платой за удовольствия!» (Давыдов, 1988. С. 156).

От обличения сексуальной разнузданности Ю. Н. Давыдов переходит к развенчанию самой любовной страсти, видя в ней, в соответствии с этимологией слова «страсть», прежде всего «страдание», «болезненное состояние души, связанное с нарушением присущей ей меры» (Там же. С. 164). Супружеская любовь, считает Давыдов, основывается не на страсти, а на чувстве долга. Для супружеского счастья «нужны настоящие, а не «феминизированные» мужчины, застывшие в позе «радикальной необязательности». Причем они должны иметь не только мужской характер, но и мужской склад мышления, которое не уклоняется от ответственности за результаты однажды принятых решений» (Там же. С. 176).

Каков нравственный пафос этих рассуждений? Сведение любви к сексу действительно означает инфляцию не только слов, но и чувств. Но всегда ли личная свобода означает моральную необязательность? Верно ли, что не уклоняться от ответственности может лишь мужчина? И не вытекает ли из этой философии практически, что, однажды сделав ошибку (например, неудачно женившись), человек уже не может развестись, даже если он глубоко несчастен и заражает своим несчастьем окружающих, включая собственных детей?

Постепенно, по мере роста свободы и рефлексивности, россияне научились лучше различать любовь и чувственность и более откровенно говорить о последней. На поставленный во всесоюзной анкете ВЦИОМ в 1992 г. вопрос, допустимо ли заниматься сексом без любви, положительных ответов было мало. С наибольшей готовностью секс без любви принимали узбеки (35%), затем шли эстонцы (25%), а замыкали таблицу литовцы и таджики (по 9%). В Российской Федерации секс без любви признали нормальным 15%, ненормальным – 57% опрошенных, причем доля признавших это мужчин в славянском регионе втрое превышала долю женщин. Но любовь – товар дефицитный и трудноопределимый. На вопрос: «Как вам кажется, была ли у вас в жизни настоящая любовь?» – в славянском регионе положительно ответили 53% мужчин и 49% женщин, отрицательно – 16 и 18% , затруднились ответом 31 и 33%. И далеко не у всех «счастливая любовь» совпадала со «счастливым браком».

При более тонких исследованиях и у более молодых респондентов взаимосвязь любви и сексуальности выглядит проблематичнее. При сравнительном исследовании советских и немецких студентов в 1990 г. (в СССР было опрошено 1 509 человек) россияне высказали меньше уверенности в посюстороннем существовании «так называемой большой любви», чем их немецкие сверстники, и только 33% российских студентов (по сравнению с 53% восточных и 49% западных немцев) сказали, что они сами ее испытали. Наименее романтичными оказались российские юноши. Секс без любви был для них морально вполне приемлем и фактически широко распространен, они заметно опередили своих немецких сверстников по количеству сексуальных партнеров (Штарке, Лисовский, 1993).

Сексуальные сценарии

За поведенческой статистикой и спорами о соотношении любви и секса фактически стоит вариативность сексуальных сценариев. Интересную попытку классификации советских и постсоветских сексуальных сценариев россиян предприняла Анна Темкина (Темкина, 1999, 2008).

Идеально-типический сценарий, по Темкиной, это устойчивые, повторяющиеся в определенной последовательности способы категоризации сексуальности в повседневности. В чистом виде они нигде не представлены, но их можно обнаружить при изучении индивидуальных сексуальных историй (биографий). Проанализировав 19 женских и 18 мужских сексуальных автобиографий людей, родившихся между серединой 1930-х и серединой 1960-х годов, исследовательница выделила пять основных сценариев: брачно-пронатальный, романтический, коммуникативный, гедонистический и рыночный.

Брачно-пронатальный сценарий (секс как репродукция) предполагает рассказ не столько о сексуальности, сколько о браке. После первой романтической (платонической) влюб ленности следует рассказ о первом сексуальном контакте, который обычно происходит с мужем (женой). Основанием для вступления в отношения служит брак, смена партнеров связана с разводом и новым браком. Сексуальные и телесные практики не описываются, сексуальная жизнь выглядит не особенно важной и часто неинтересной.

«Все это было абсолютно рутинно… А сексуальная жизнь меня не очень волновала. Это прикладывалось к отношениям, к браку» (женщина 39 лет).

«Поскольку я не любила своего мужа, то мне всегда хотелось, чтобы он побыстрее отвязался» (женщина 40 лет).

«Брак – это непрерывная монотонная функция… и это очень важно, насколько ты можешь терпеть человека… Если ты его видишь почти каждый день, фактически каждый день, тут мало чего остается» (мужчина 35 лет).

Романтический сценарий (секс – это любовь) – это рассказ прежде всего о чувствах, эмоциональных отношениях, ревности, любви и страсти. Отношения описываются как устойчивые и стабильные, их распад связан с тяжелыми переживаниями. Сексуальные техники описываются редко и рассматриваются как подчиненные.

«Любовь… она определяет сексуальный успех… Секс – это следствие, инструмент почувствовать любовь… Сексом надо заниматься, когда у тебя есть чувства к этому человеку» (женщина 46 лет).

«Я стремлюсь иметь секс с тем, в кого влюблен» (мужчина 53 лет).

«Жизнь без любви – это прожигание жизни… когда ты кого-то любишь, тебе это стимул для всего» (мужчина 58 лет).

Коммуникативно-партнерский сценарий (секс как дружба) придает особую важность взаимопониманию, духовной близости, общности интересов, куда вписывается и физическая близость.

«Мои сексуальные предпочтения складываются в зависимости от моих общих интересов, это – дополнение другим языком того, что (и так) существует» (женщина 32 лет). «Важны… в первую очередь, человеческие отношения… секс должен быть, конечно, это… сопутствующее, но для меня это не главное» (мужчина 66 лет).

Гедонистический сценарий (секс как удовольствие) ставит во главу угла получаемое от секса удовольствие, которое автономно как от длительности, так и от характера отношений. Собственно говоря, «отношений» может и не быть. Сексуальность – это просто набор телесных практик и телесного опыта, приводящего к удовольствию.

«(В сексе) главное – это получить наслаждение и дать наслаждение другому человеку» (женщина 31 года). «Жизнь – это удовольствие, надо получать от нее удовольствие. А женщины, это же, вообще, одно из…» (мужчина 42 лет).

Рыночный сценарий (секс как акт купли-продажи), рассматривает сексуальность вполне прозаично, в нем присутствуют «спонсоры», «проститутки» и «содержанки», а главный критерий удовлетворенности – выгодность обмена, причем не обязательно взаимная.

«Я расплачивалась сексом… мне приходилось расплачиваться за удобства, которые имею» (женщина 34 лет). «Был такой договор с ней, что я… “спонсирую” ее учебу или же ее жизнь, окажу материальную поддержку… Содержание женщины – это тоже вид проституции» (мужчина 60 лет).

Позже Темкина добавила еще шестой, достижительный сценарий (секс как средство производства гендерной идентичности), выдвигающий на первый план гендерные различия, когда сексуальная активность рассматривается как средство реализации собственной мужской или женской сущности.

Для того чтобы судить о степени социальной репрезентативности того или иного сценария и его гендерных, возрастных, социально-средовых и прочих вариациях, качественный анализ должен быть дополнен количественным. Такими данными мы пока не располагаем. Тем не менее, для историко-культурного исследования этот подход имеет большую эвристическую ценность.

Брак и семейные ценности

Вопреки уверениям традиционалистов, что для современной русской культуры «семейные ценности» значительно важнее, чем для западной, долгосрочные тенденции брачно-семейных отношений в России (динамика браков и разводов, рождаемость, гендерные отношения и т. д.) в основном те же, что и в западном мире (Гурко, 2008; Захаров, 2007; Кон, 2009а и др.).

Не выдерживает проверки и мнение, будто «российские» браки чаще «западных» заключаются по любви.

Вопрос о соотношения рациональных и эмоциональных мотивов супружества дебатировался в советской социологии уже в 1960-х годах. Сопоставив мотивы заключения брака со степенью его успешности (то и другое оценивали сами респонденты), З. И. Файнбург пришел к выводу, что браки по любви дают наибольший процент – 43,5 – неудавшихся; среди браков по расчету доля неудачных составляла 35,2% а среди браков по «стереотипу», с минимумом романтических ожиданий – только 26,3% (Файнбург, 1970). Хотя методология этого исследования вызвала критику, социологи дружно писали, что одной любви для успешного брака мало. С. И. Голод даже писал «о предпочтительности духовности как базовой ориентации на брак перед страстью», поскольку «мотивация иного рода, в том числе эмоциональная, чаще приводит к негативным последствиям» (Голод, 1984. С. 122). Впрочем, большой разницы между супругами, вступившими в брак «по любви» или «по общности взглядов и интересов», он не обнаружил. Да и как может человек ретроспективно разграничить мотивы столь ответственного решения? Последующий опыт всегда накладывает отпечаток на интерпретацию прошлого.

Любовь, как бы ни определяли это понятие, не является единственной основой брака. Чтобы понять национальные особенности «стилей любви», в начале 1990-х годов социологи спрашивали американских, японских и русских студентов: «Согласились бы вы вступить в брак с человеком, в которого вы не влюблены, если он обладает всеми остальными желаемыми вами качествами?» Ответить можно было только «да» или «нет». Авторы ожидали, что непременно требовать любви будут лишь индивидуалистически воспитанные американцы, русские и японцы окажутся более прагматичными. Однако выяснилось, что для японцев любовь почти так же важна, как и для американцев, мало кто из них готов вступить в брак без любви. Российские мужчины оказались лишь слегка более прагматичными, чем остальные; жениться без любви готовы 30% опрошенных. Зато русские женщины преподнесли сюрприз: выйти замуж без любви готовы 41% опрошенных (Sprecher, Aron, Hatfield et al., 1994)! Исследователи считают, что, отвечая на этот вопрос, российские девушки не обязательно руководствовались меркантильными соображениями, – по общей шкале прагматизма они практически не отличались от своих сверстников-мужчин. Девушки могли думать, что если претендент обладает хорошими человеческими качествами, влюблен, хорошо знаком и т. д., они могут полюбить его позже, в процессе совместной жизни, по старой формуле «стерпится – слюбится». Однако новейшие исследования показывают, что с переходом к рыночной экономике меркантильные соображения при заключении браков («рыночный сценарий») заметно усилились.

Как и на Западе, в России быстро снижается роль зарегистрированного брака. С середины 1990-х годов демографический портрет российской брачности быстро меняется. За десять лет средний возраст жениха увеличился более чем на два года, а невесты – почти на два года. Первое репрезентативное общероссийское демографическое исследование (проект «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе», далее – РиДМиЖ) показало, что произошло снижение не только возраста сексуального дебюта, но и возраста установления первых партнерских отношений. Если в поколениях, родившихся перед войной и в 1940-е годы, менее 30% женщин начинали первый партнерский союз к 20-летнему возрасту, то в поколениях, родившихся в начале 1970-х, – почти 50%. В общем, это закономерный коррелят или следствие снижения возраста сексуального дебюта. Но эти отношения, как правило, остаются неформальными, регистрировать их немодно.

«В молодом возрасте сожительство зачастую носит характер временного союза, основанного исключительно на сексуальном партнерстве, не претендующего на статус полноценной семьи, в которой предполагается рождение детей» (Захаров, 2007. С. 126).

Добрачные сожительства и «пробные браки», разумеется, существовали и раньше, причем эта тенденция усиливалась. По подсчетам С. В. Захарова, в поколениях россиян, родившихся перед войной и формировавших свои семьи в 1950-х годах, не меньше 20% мужчин и женщин к 30-летнему возрасту начинали свой первый партнерский союз с юридически не оформленных отношений. Однако у поколений, родившихся после 1960 г., распространение неформальных отношений приняло взрывной характер. Сегодня не менее 25% женщин к 20 годам и не менее 45% к 25 годам отношений со своим первым партнером не регистрировали. Данные для мужчин подтверждают эту тенденцию: 40—45% первых союзов – неформальные.

В консервативно-религиозных кругах это вызывает панику и призывы прекратить дальнейшее распространение «незаконных сожительств». Но у молодежи эти призывы не находят сочувствия. Консенсуальные, или, как их часто называют, гражданские браки перестали считаться девиантными и стали привычным вариантом нормы.

Согласно недавнему опросу ФОМ (Незарегистрированные браки, 2008), у 56% россиян (среди людей в возрасте 18—35 лет – у 71%) среди знакомых или родственников есть пары, которые проживают совместно и ведут общее хозяйство, но не заключают официального брака. Осуждают таких людей только 18% россиян, как правило не первой молодости (среди респондентов старше 55 лет доля осуждающих достигает 32%, а среди молодежи – только 9%). Пятая часть опрошенных (21%), напротив, одобряют пары, которые живут вместе без заключения официального брака; а еще 57% относятся к подобным союзам нейтрально. С расхожим мнением: «когда мужчина и женщина проживают совместно, но не заключают официального брака, это означает, что они недостаточно уверены, что их брак будет удачным», – согласились 42% опрошенных (и столько же – 41% – не согласились); но при этом 63% согласились также и с мнением: «если мужчина и женщина проживают совместно, ведут общее хозяйство, их можно считать мужем и женой, даже если они не заключили официального брака» (не согласились 28%).

Вопреки опасениям традиционалистов изменение формы брака не означает ни отмирания самого института брака, ни массового перехода россиян к «серийной моногамии». Среднее число «постоянных партнерств» на протяжении жизни у россиян невелико, а продолжительность их супружеской жизни, несмотря на увеличение количества разводов, «длинна, как никогда прежде» (Захаров, 2007). Не сказывается эта трансформация и на рождаемости (вспомним, что говорилось выше о внебрачных зачатиях, которые стимулируют юридическое оформление партнерских отношений). Однако превращение брака в свободное партнерство резко уменьшает возможности административно-бюрократического «регулирования» семейных отношений сверху, тем более что само семейное благополучие, как и все прочие отношения, сегодня все чаще оцениваются не по степени их продолжительности, «стабильности» (нет ничего стабильнее крепостного права!), а по качественным показателям, включая субъективную удовлетворенность всех членов семьи. Традиционная семья этих ценностей не знала и не признавала. Начальникам и урядникам они были явно ни к чему.

Эта «тихая революция» затрагивает и брачную сексуальность, особенно женскую. Публично высказываемые взгляды на этот счет зачастую весьма консервативны. Например, по данным опроса, проведенного в ноябре 1998 – январе 1999 г. в Санкт-Петербурге (700 респондентов) и Туле (400 респондентов), более половины (60%) питерских мужей считают, что сексуальная инициатива (выбор позиции) в браке принадлежит мужчине (против лишь 2%). Примерно такой же расклад мнений и среди женщин – 63% против 4%. Тем не менее, чисто «викторианский» взгляд – «уважающая себя дама не должна шевелить бедрами в постели» – выразили всего 8% петербургских жен и 5% их супругов. В Туле в пользу сексуальной активности мужчин высказались почти 80% мужей и 70% жен. Хотя возможность женской сексуальной инициативы в браке допускает почти каждая пятая жительница Тулы, 10 из 100 опрошенных женщин целиком отдают ее мужьям. В то же время 40% туляков признают и приветствуют право жен на проявление собственной сексуальной инициативы (против только 7%) (Голод, 2004).

Однако особенно доверять этим ответам не следует. Сексуальные сценарии и практики, принятые в молодежной среде, гораздо больше ориентированы на гендерное равенство, причем опыт добрачных отношений неизбежно переносится и на брачную сексуальность. Это создает определенный конфликт ценностей и психологический дискомфорт, долгосрочное партнерство не может не отличаться от краткосрочных отношений.

Острее всего это переживают молодые женщины, сталкивающиеся с конфликтом социально-карьерных и брачно-любовных ожиданий. Большой знаток, любитель и любимец женщин Василий Аксенов говорил:

«Доминирующий тип сегодня – гигантская, рослая, очень длинноногая девушка, все силы которой уходят в основном на поддержание собственного имиджа. Эта девушка так заботится о собственной сексуальности, что времени на секс как таковой у нее уже не остается… Говорить ей не о чем. Как почти все в России, она стремится быстро превратиться в товар… Это же происходит с любым предметом, заботящимся о собственной продаваемости: в нем не остается никакой глубины, многозначности. Он сводится к функции. И современная девушка, увы, в смысле внутреннего содержания мало отличается от книги, которую она иногда прихватывает в супермаркете полистать между делом» (Аксенов, 2006).

Близкое суждение высказал Виктор Ерофеев в эссе «Почему дешевеют русские красавицы?»:

«Модель поведения современной русской девушки складывается из взаимоисключающих понятий. Девушка романтична и прагматична, наивна и расчетлива, целомуд ренна и похотлива. Мужчина не знает, кого в ней любить. Мужчина любит в женщине тайну, а не моральный переполох. Растущая сексуальная агрессивность потомства тургеневских девушек делает их более доступными, но менее желанными. Конкуренция на женском сексуальном рынке приводит к тому, что девушка страстно играет одну и ту же роль сексуального объекта. Своей одеждой она подчеркивает и выделяет эрогенные зоны. Чем старше она становится, тем с большим отчаянием бьется за реализацию своих желаний. Уже к двадцати трем годам ее начинают посещать первые мысли об упущенной жизни, ее поведение неспокойно, она снимает стрессы выпивкой, подсчитывает и обсуждает с подругами каждый жест внимания к себе, каждый поворот мужской головы в свою сторону. Постепенно она становится циничной, предсказуемой. <…> На общественной сцене возникает новый тип женщины, которую легко купить за приличные деньги, но которая дешевеет в человеческом измерении. Не обладая моральными ценностями, женщина путается в понятиях, сбивается с толку. Она дорого продается, но дешево покупается. Она по-прежнему мечтает о вечной любви, но в ее ожидании она доступна и взаимозаменяема… Она любит, пока ей интересно. Однако с ней уже неинтересно» (Ерофеев, 2006).

Кому неинтересно? Мнение Ерофеева выражает типично мужскую, хозяйско-покупательскую точку зрения. Женщины по этому поводу замечают, что «при первом же случае Адам всю ответственность свалил на женщину». Когда девушки говорят откровенно, они часто признаются, что вынуждены притворяться такими, какими их хотят видеть мужчины:

«У нас же дикая смесь, это и патриархат такой, и помешанность на внешнем виде, при этом мы безумно самостоятельные. Мы же, мы играем из себя девушек и женщин, инфантильных созданий, большинство, я не знаю практически ни одну русскую женщину, которая является инфантильным созданием» (женщина 24 лет) (Темкина, 2008. С. 344).

Вопрос, кто кого успешнее обманывает – мужчины женщин или женщины мужчин? – однозначного решения не имеет и иметь не может. Параллельные связи

Заметно меняется отношение россиян к параллельным (внебрачным) связям. Супружеские измены существовали всегда, и на словах их всегда осуждали. При всесоюзном опросе ВЦИОМ в 1992 г. «иметь, помимо мужа (жены), любовника (любовницу)» сочли нормальным, допустимым только 23%, а ненормальным, недопустимым – 50% россиян (в других бывших советских республиках доля положительных ответов колебалась от 45% у узбеков до 14% у таджиков). В российском опросе ВЦИОМ 1993 г. «людей, которые часто меняют своих сексуальных партнеров», осудили 42% мужчин и 57% женщин; нейтральную позицию заняли соответственно 15 и 9%. При этом четко выражен двойной стандарт: если неверность мужа строго осуждают 43% мужчин и 59% женщин, а оправдывают соответственно 15 и 7%, то женскую измену осуждают 62% мужчин и 60% женщин, а допускают ее только по 8% тех и других.

В 1994 г. взгляды населения оказались либеральнее. Внебрачные связи категорически осудили 26% мужчин и 40% женщин, тогда как 20 и 11% опрошенных не видят в них ничего предосудительного (ответы различаются в зависимости от возраста, образованности и места жительства) (Bodrova, 1996). При международном исследовании сексуальных установок населения 24 стран россияне (было опрошено 1 998 человек, из них 64% – женщины, средний возраст 41 год) опередили всех остальных по готовности принять и оправдать внебрачные связи; их категорически осудили только 36% опрошенных, а 17% признали допустимыми при всех условиях (Widmer, Treas, Newcomb, 1998). Среди опрошенных в 1999 г. финнов, эстонцев и петербуржцев временную супружескую неверность сочли допустимой 51% питерских мужчин и только 20% финнов и эстонцев; наличие реальных «параллельных связей» признали почти половина женатых питерцев и только треть финнов и эстонцев (Haavio-Mannila, Kontula, 2003).

Как и прочие сдвиги, рост терпимости к параллельным связям начался еще в советские времена. Их моральной легитимации способствовали и осложненная советскими бытовыми условиями брачная рутина, и распространение «романтических дискурсов», и представление о «естественности» сексуальных потребностей (Темкина, 2008). Сравнение двух сходных выборок молодых специалистов, по 250 человек в каждой, с интервалом в 20 лет (1969 и 1989 г.) показало не только рост терпимости к внебрачным связям, но и увеличение их количества. Доля женщин, признавших, что они имели внебрачные связи, выросла с одной трети в 1969-м до половины в 1989 г. Среди женатых мужчин в 1969 г. наличие внебрачных связей признали меньше половины, а в 1989 г. – свыше трех четвертей (Голод, 1996. С. 90—92. Ср. Boss, Gurko, 1994). У опрошенных московскими венерологами (Лосева, Бобкова, 1999) здоровых людей наличие внебрачных связей признали 55,5% мужчин и 25,5% женщин; мужья начали изменять уже в первые три года супружества, а жены – на 4—5-м году. По количеству внебрачных связей неверные мужья делятся на три примерно равные группы, из которых первая имеет одну-двух, вторая – от трех до пяти и третья – шестерых и больше любовниц. Неверные жены более умеренны: четыре пятых из них имеют одного-двух и только 8% – от трех до пяти любовников. Хотя наличие внебрачных связей в какой-то мере зависит от общей удовлетворенности браком, оно не обязательно вытекает из сексуальной неудовлетворенности: 49% мужей и 21% жен, браки которых, по их самооценке, были вполне удовлетворительны, тем не менее имели внебрачные связи. О том же говорят и данные С. И. Голода: даже в самых благополучных браках четверть жен имели внебрачные связи, в неудовлетворительных же браках их доля повышается до двух третей. Чаще всего параллельные связи или романы оправдывают сексуальной неудовлетворенностью в браке:

«О семейном сексе вспоминать грустно и обидно. Теперь ясно вижу, что от полового акта какое-то удовольствие получал только я, а жены только исполняли свой супружеский долг» (мужчина 64 лет).

«А говорить, что это плохо? Ну, тут даже в таких категориях нельзя выражаться, потому что тут никто ни прав, ни виноват, влюбился человек, ну что поделаешь…» (женщина 34 лет).

«Через пять лет после нашего замужества… встретила человека, в которого страстно влюбилась. Человека уже достаточно опытного. Он был ровесником моего мужа, но он в своей жизни перебрал, наверное, много женщин и прекрасно понимал, как строятся отношения. Это была настоящая любовь, страсть. И он был в этой страсти ненасытен. И я поняла что [это] такое» (женщина 46 лет).

«Жена есть жена. Она не позволяла фантазировать… ничего особенного, все это было деревенским образом. А с ней (с любовницей) каждый день все новое… Если человек просто исполняет свои обязанности, то это житье плохое. А когда человек горит и отдает себя всей душой, тогда жизнь приятна… если остыли друг к другу, то надо иметь того, кто тебе мог бы помочь в жизни…» (мужчина 63 лет) (Темкина, 2008).

Россия и Европа

Итак, что же мы узнали?

Несмотря на фрагментарность и недостаточность научных данных, кажется бесспорным, что в 1970—1990 гг. в России произошли радикальные сдвиги, аналогичные западной сексуальной революции. В советское время она происходила «под ковром», а в 1990-е годы стала открытой. Направление этой революции в основном то же, что и на Западе. Это:

– снижение возраста сексуального дебюта;

– эмансипация сексуального поведения от брачного и репродуктивного;

– реабилитация сексуального удовольствия;

– социальное и моральное принятие добрачной сексуальности;

– ослабление «двойного стандарта»;

– признание сексуальной удовлетворенности одним из главных факторов удовлетворенности браком и его прочности;

– ресексуализация женщин, резкое уменьшение поведенческих и мотивационных различий между мужчинами и женщинами в возрасте сексуального дебюта, числе сексуальных партнеров, проявлении сексуальной инициативы, отношении к эротике и т. д.;

– сужение сферы запретного в культуре и рост общественного интереса к эротике;

– плюрализация сексуальных сценариев;

– рост терпимости к необычным, вариантным и девиантным формам сексуальности, особенно гомосексуальности;

– увеличение разрыва между поколениями в сексуальных установках, ценностях и поведении.

Но хотя общее направление и главные тенденции развития российской сексуальной культуры во второй половине XX в. – те же, что и на Западе, между ними есть существенные различия, подмеченные Анной Роткирх (Роткирх, 2002).

Во-первых, в России эти процессы происходили со значительным отставанием во времени . При сравнении Петербурга и Финляндии разница составляет в среднем 10—15 лет. Например, у финских женщин значительное увеличение числа сексуальных партнеров приходится на когорту 1946—1950 гг. рождения, а у ленинградок – на поколение 1956—1960 гг. Разница в наличии опыта мастурбации и орального секса между финнами и петербуржцами составляет около 15 лет. По целому ряду параметров сексуальное поведение и установки петербуржцев 1996 г. были больше похожи на финскую сексуальную культуру 1971-го, нежели 1992 г.

Во-вторых, в российской и в европейской (например, финляндской) сексуальной революции наблюдается разное соотношение поведенческих и идеологических, дискурсивных компонентов . В демократической Финляндии, как и вообще на Западе, сдвигам в сексуальном поведении уже в 1960-е годы предшествовали публичные споры и дискуссии, так что «пуб личная идеология сексуальности изменилась раньше, чем сексуальная практика» (Роткирх, 2002. С. 171). В авторитарном Советском Союзе, наоборот, сначала произошли поведенческие сдвиги «под ковром» и только десять лет спустя, с появлением гласности, последовало их публичное признание. В конце 1970-х годов многие россияне жили так, как если бы сексуальная революция уже произошла, но ее артикуляция , прежде всего – публичная (в средствах массовой информации), а отчасти и приватная (между сексуальными партнерами) началась позже. «Сексуальные практики изменились значительно раньше, чем публичная идеология сексуальности, которая изменяется только сейчас» (Там же).

В-третьих, в России гораздо более живуч , чем на Западе, двойной стандарт и связанные с ним идеологические и поведенческие различия. Хотя тенденция к выравниванию гендерных различий в сфере сексуальных ценностей и поведения существует и в России, она выражена здесь значительно слабее, чем на Западе, особенно по сравнению со Скандинавскими странами (Haavio-Mannila, Kontula, 2003). Почти по всем нормативным установкам (возраст сексуального дебюта, добрачные и внебрачные связи, число партнеров, проявление инициативы в сексуальных отношениях и т. п.) россияне исповедуют двойной стандарт, и соответствующие различия проявляются в их сексуальном поведении. По всем этим вопросам молодежь либеральнее старших поколений, тем не менее многие женщины искренне принимают традиционные – мужские! – правила сексуальной игры, считая их «естественными» законами природы или Бога, а другие вынуждены притворяться.

Характерный пример – так называемое притворное сопротивление , когда женщина хочет вступить в сексуальную связь, но не смеет в этом признаться. Такое поведение, в основе которого лежат очень древние нормы, бытует практически везде, но в России, где традиционные гендерные стереотипы сильнее, оно встречается чаще, чем на Западе. На вопрос, случалось им когда-нибудь сказать «нет», «хотя они сами намеревались и хотели вступить в сексуальные отношения», утвердительно ответили 59% опрошенных студенток Владимирского политехнического института – по сравнению с 38% американок и 37% японок; при этом 30% россиянок поступали так дважды или трижды, а 12% – больше четырех раз (Sprecher, Hatfield, Cortese, et al., 1994).

Есть старый советский анекдот:

– Какая разница между девушкой и дипломатом?

– Если дипломат говорит «да», это значит «может быть», если он говорит «может быть» – это значит «нет», если он говорит «нет», это не дипломат. Если девушка говорит «нет», это значит «может быть», если она говорит «может быть», это значит «да», если она говорит «да» – это не девушка.

Этот анекдот справедлив и верен и сегодня. Но если применить к двойному стандарту общую логику развития российской сексуальной культуры – сначала изменяется поведение, и только много времени спустя это начинают признавать, – можно предположить, что «ненормативное» сексуальное поведение уже сейчас распространено среди российских женщин гораздо больше, чем они это признают, и это тайное скоро станет явным.

Почему российская сексуальная культура развивается в том же направлении, что и западная, – вопрос риторический: в основе этих изменений лежат общие глобальные процессы. Но чем объясняется специфика их протекания? Интересную попытку ответить на вопрос, почему сексуальный либерализм и гендерное равенство не идут рука об руку, предприняла Анна Роткирх (Rotkirch, 2004).

По мнению Роткирх, либерализм (в том числе сексуальный) и гендерное равенство – взаимосвязанные, но автономные процессы.

В социально-экономическом плане западная сексуальная революция 1960—1970-х гг. совпала с общим расширением прав женщин (распространение контрацепции, права на аборт, расширение политических и экономических прав, вторая волна феминизма), наличием высокой вертикальной социальной мобильности (новые социальные группы поднимаются наверх) и общим повышением общественного благосостояния. Сексуальная революция в России (1980– 1990 гг.) совпала с отсутствием заметных изменений в правах женщин, отсутствием общей вертикальной мобильности, умеренным ростом или даже полным отсутствием роста общественного благосостояния (точнее было бы назвать это разорением и обнищанием большинства населения страны. – И. К. ) и с драматической социальной поляризацией. Отсюда и крайне болезненное протекание и непоследовательность сексуальной либерализации, особенно в том, что касается женщин (фактическое уменьшение женских прав, рост проституции, коммерциализация секса и т. д.).

С феминистской точки зрения, «сексуальное освобождение» в России происходит фактически по мужской программе (male agenda) – сексуальная свобода сводится к праву сказать «нет», выросшие социальные ожидания остаются неосуществленными, а наиболее популярным из выделенных Анной Темкиной сексуальных сценариев становится рыночный, когда мужчина выступает в роли спонсора, а женщина – в роли получателя и содержанки.

Наконец, с точки зрения эволюции структуры семьи, после 1917 г. Россия, по мнению Роткирх, совершила прыжок из одной крайности в другую – от большой патрилинейной и патриархальной семьи к позднесоветской малой семье с одним ребенком, в которой патриархальное мировоззрение («муж – глава семьи») сочетается с тем, что контроль за семейной экономикой и репродукцией фактически принадлежит женщине. В XXI в., считает Роткирх, российская семья развивается у разных классов в разных направлениях. Для высшего класса характерно возвращение к патрилинейной и патриархальной системе, с мужчиной в роли главного кормильца. Средний класс продолжает советскую структуру с двумя добытчиками, причем женщина имеет большое влияние на все семейные решения. В низших классах происходит маргинализация мужчин, вытеснение их на вспомогательные позиции, тогда как главную ответственность за семью принимает на себя женщина.

Некоторые суждения Роткирх кажутся спорными. Вследствие крайней поляризации постсоветского общества обсуждать динамику общественного благосостояния и вертикальной мобильности вообще, без учета положения конкретных социальных слоев и групп, вряд ли возможно. Поскольку социальная стратификация российского общества находится в процесс становления, четко сформулировать тенденции развития структуры семьи и семейного климата у разных классов тем более трудно. В сфере сексуальных отношений и ценностей многое зависит не столько от социально-структурных, сколько от культурно-символических факторов. Тем не менее, эти идеи представляются весьма интересными. Из них вытекает, что внутренние противоречия российской сексуальной революции, вплоть до разнонаправленности ее векторов, не случайны и не могли не привести к большим социальным издержкам и появлению сильных попятных, консервативных движений.

Глава 14. ПОДРОСТКОВАЯ И ЮНОШЕСКАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

Несмотря на свою неумытость и непричесанность, ваньки препрозорливый народ. К тому же они пустились нынче в какие-то психологические тонкости: разбирают себе на досуге не только действия, но и поводы, но и побудительные причины к ним. При таком настроении, что можно ожидать от них хорошего?

М. Е. Салтыков-Щедрин

Сексуальный мир российского подростка

Для понимания тенденций развития сексуальной культуры особенно важна подростковая субкультура, в установках и поведении подростков прощупывается не только сегодняшний, но и завтрашний день страны. О положении дел в этой сфере жизни можно судить не только по журналистским отчетам, фильмам и художественной литературе, но и по научным исследованиям.

В 1990-х гг. было проведено три крупных опроса российских подростков и юношей.

Первый опрос (в дальнейшем «опрос 1993») охватил 1 615 учащихся 7—11-х классов в возрасте от 12 до 17 лет из 16 средних школ и 8 профессионально-технических училищ Москвы и Санкт-Петербурга (руководители исследования В. Д. Шапиро и В. В. Червяков, научный консультант И. С. Кон). Это был первый в истории России сексологический опрос школьников такого возраста, имевший целью выяснить общую картину их сексуального поведения и установок. Опрос проводился письменно, анонимно, на основе анкеты. Второй опрос (руководитель проекта В. В. Червяков, участник проекта В. Д. Шапиро, научный консультант И. С. Кон) был проведен в 1995 г. (в дальнейшем «опрос 1995») среди 16—19-летних не состоящих в браке юношей и девушек (всего 2 871 человек) в Москве, Новгороде, Борисоглебске и Ельце на основе новой, более подробной анкеты, которая содержала вопросы об обстоятельствах сексуального дебюта, первом и последнем сексуальном партнере, общем числе партнеров, опыте мастурбации и т. д. Третий опрос («опрос 1997») проводился под руководством В. В. Червякова (я консультировал составление анкет) в начале 1997 г. как первая часть социологического мониторинга в рамках проекта по сексуальному просвещению российских школьников. Опрашивались школьники 7—9-х классов, их родители и учителя (16 школ из 8 разных регионов). После отбраковки неправильно или неполно заполненных анкет для компьютерной обработки было отобрано 4 000 опросников, заполненных школьниками, 1 300 – родителями и 400 – учителями (см. Chervyakov, Kon, 1998, 2000). Обобщенные результаты всех трех опросов в сравнении с международными данными представлены в книге «Подростковая сексуальность на пороге XXI века» (Кон, 2001).

В начале нового столетия анкетные исследования продолжились. В 2001 г. группой российских и нидерландских исследователей был проведен анкетный опрос 1 600 школьников 10—11-х классов из 41 школы Дмитрова, Мурманска, Мытищ, Пскова и Таганрога (Ketting, Dmitrieva, Averin, 2002). В 2002 г. сотрудники Центра социологии образования РАО провели анкетный опрос 2 983 учащихся 7, 9 и 11-х классов московских общеобразовательных школ (Собкин и др., 2004; Баранова, 2006). Несколько опросов было проведено в контексте изучения репродуктивного здоровья подростков. В 2001/2002 г. под эгидой Всемирной организации здравоохранения в рамках сравнительного международного исследования сексуального здоровья детей школьного возраста в 35 странах была опрошена и большая группа 15-летних россиян (Ross, Godeau, Dias, 2004). В 2005 г. фонд «Здоровая Россия 2020», провел большой (4 967 респондентов в возрасте от 14 до 35 лет) опрос населения четырех российских областей – Ивановской, Саратовской, Оренбургской и Иркутской – по проблемам ВИЧ/СПИДа, рискованного поведения, сексуального и репродуктивного здоровья. Проводились опросы студентов университета (Денисенко, 2006) и т. д. Ценные сведения о сексуальных сценариях подростков содержат качественные исследования (интервью, сексуальные биографии) молодежных субкультур и процессов гендерной социализации (Гурко, 2008; Омельченко, 2002а; Яргомская, 2002; Пушкарева, 2002; Салагаев, Шашкин, 2004 и др.)

Хотя методология этих исследований различна, а их вопросники не всегда сопоставимы, они рисуют практически одну и ту же картину: сексуальная культура, поведение и ценности российских подростков развиваются в том же направлении, что и у их ровесников на Западе.

Сексуальность молодеет

В предыдущей главе снижение возраста сексуального дебюта рассматривалось исторически, на основе данных социальной статистики и опросов взрослого населения. Непосредственное изучение самих подростков подтверждает и конкретизирует эту картину.

В 1993 г. наличие сексуального опыта (половой акт) в целом по выборке признали около 15% девочек и 22% мальчиков. Почти половина сексуально искушенных подростков (34% девочек и 57% мальчиков) свой первый половой акт пережили до пятнадцати лет, а 5% девочек и 20% мальчиков – в 12 лет и младше. По отдельным возрастным группам среди не достигших 14 лет сексуальный опыт имели 2%, среди 14—15-летних – 13%, среди 16—17-летних – 36%. В 1995 г. среди 16-летних половой акт пережили 50,5% юношей и 33,3% девушек, среди 17-летних – соответственно 57,1 и 52,4%, среди 18-летних – 69,8 и 50,8% и среди 19-летних – 77,5 и 54,8%. Менее ответственные сексуальные контакты (петтинг, взаимная мастурбация и оральный секс) начинаются гораздо раньше и распространены значительно шире (точно так же обстоит дело в других странах).

По мере полового созревания у подростков усиливается интерес к эротике. Педагоги и психологи справедливо жалуются, что на российском ТВ слишком много сцен насилия и эротики. Однако подростки, как и взрослые, относятся к этим явлениям дифференцированно. По данным опроса 1 152 школьников Москвы, сцены насилия нравятся лишь незначительному меньшинству подростков (18,2% мальчиков и 3,1% девочек). Напротив, интерес к эротике с возрастом устойчиво нарастает параллельно росту собственной сексуальной активности подростка и даже предваряя ее. Доля подростков, признавшихся, что им нравится смотреть эротические сцены на телевидении, повышается у мальчиков с 31,5% в 7-м до 50,1% в 11-м классе, а у девочек соответственно с 3,7 до 19,2%. Доля сказавших, что такие сцены им не нравятся, наоборот, уменьшается у мальчиков с 17,4 до 5,1%, а у девочек с 42,9 до 12,6%. Практически 95% мальчиков и 81% девочек не видят в эротических материалах ничего предосудительного. В целом по выборке, 41,4% мальчиков и 11,4% девочек признали, что им «нравится видеть обнаженные тела». Специально выбирают передачи с большим количеством эротики 11,7% мальчиков и 2,6% девочек (Проблемы толерантности…, 2003. Гл. Х). На самом деле такой выбор, вероятно, делается даже чаще. Если отнять у подростков это развлечение, они просто перекочуют в Интернет, который уже сейчас занимает важное место в их сексуальной жизни.

Доказательных лонгитюдных исследований психосексуального развития подростков в России нет, но, по данным социологического опроса группы московских школьников, быстрый «прирост» сексуальной активности происходит с 9-го класса. Доля имеющих сексуальный опыт юношей увеличивается с 6,6% в 7-м классе до 28,2% в 9-м и 55,4% в 11-м классе, а доля девушек – соответственно с 2,5 до 11,9 и 35,4% (Собкин и др., 2004).

Эти цифры вполне сопоставимы с мировыми. В Англии до 18 лет сексуальный опыт приобрели 63% мальчиков и 64% девочек, в США – 75 и 63% (Singh et al., 2000). В Германии половой акт пережили 39% 14—17-летних девочек и 33% мальчиков, к 17 годам этот опыт имеют 73% девочек и 66% мальчиков (Youth Sexuality, 2006) Во Франции в 2005 г. среди 15—19-летних подростков сексуальный опыт имели 53,9% мужчин и 46,0% женщин, из них 16,8% приобрели его уже в 15 лет ( Baromкtre santй… , 2006).

По данным проведенного в 1997/98 г. международного исследования сексуального здоровья детей школьного возраста, коитальный опыт в разных странах имели от 23 до 42% 15-летних мальчиков и от 11 до 38% девочек. Медианный возраст сексуального дебюта колеблется у мальчиков от 13,77 до 14,86, а у девочек – от 14,22 до 15,53 года. В 2000/01 г. медианный возраст первого полового акт (по всем 35 странам) составил 14 лет для мальчиков и 14,3 года для девочек. Среди 15-летних российских мальчиков сексуальный опыт имели 40,9%. Они уступили пальму первенства только своим гренландским и украинским ровесникам, у которых соответствующие цифры составили 70,8 и 47,2% (средняя цифра по всем 35 странам – 28,1%). Девичьи показатели значительно скромнее: половую жизнь начали 16,4% российских 15-летних девочек, при средней статистической «норме» 20,2% (Young people health..., 2004; Ross, Godeau, Dias, 2004).

Снижение возраста сексуального дебюта и рост сексуальной активности подростков отчасти объясняются акселерацией, ускорением полового созревания, которое происходит в России, как и в остальном мире, уже давно (средний возраст менархе у девочек-москвичек снизился с 15,1 года в 1935-м до 13 лет в 1970 г.), но еще больше зависит от целого ряда социально-экономических и культурных факторов, включая уровень образования родителей и место жительства.

Считается, что в мегаполисах подростковые нравы свободнее, чем в провинции. В 1995 г. среди 16—19-летних юношей школьников Москвы и Новгорода сексуальный опыт имел каждый второй, а в Борисоглебске – каждый третий; в Москве сексуальный опыт имела каждая третья школьница, а в Борисоглебске – лишь 14%. Однако представления о «целомуд ренной» провинции часто не подтверждаются. Например, в Ивановской, Саратовской, Оренбургской и Иркутской областях среди 15-летних юношей сексуальные отношения имели 18%, у 16-летних цифры повышаются до 39%, а у 17-летних до 56%. Среди несостоящих в браке 14—17-летних подростков треть мужчин и каждая пятая женщина имели сексуальный контакт в течение последних 12 месяцев. Среди респондентов, чей сексуальный дебют состоялся до 17 лет, у 26% он был с непостоянным партнером или с едва знакомым человеком (проект «Здоровая Россия 2020»).

По данным международного исследования университетских студентов из 9 стран (Денисенко, 2006), по распространенности случайных связей российские юноши уступают только французам. Свою сексуальную жизнь они часто начинают с едва знакомыми людьми, распространены контакты с проститутками, много случаев принуждения.

Мотивы сексуального воздержания

Первый половой акт – не начало, а лишь определенный этап сексуальной жизни подростка. Начинается она, как правило, с мастурбации. Еще в 1943 г. в нашем пионерском лагере ходила подпольная частушка:

Солнце, воздух, онанизм

Укрепляют организм.

Многолетнее культивирование мастурбационной тревожности наложило свой отпечаток на массовое сознание. При национальном опросе ВЦИОМ в июне 1993 г. «поведение людей, которые занимаются мастурбацией (онанизмом)» встретило более жесткое осуждение, чем «половые связи до брака» и «просмотр порнографических фильмов». Его категорически осудили 47% мужчин и 49% женщин. «Ничего предосудительного» не видели в нем только 20% опрошенных. Мастурбационные страхи продолжают нагнетать и поныне. Писатель Борис Камов, возглавляющий Центр нетрадиционной педиатрии «Солнышко», поведал читателям газеты «Совершенно секретно», что онанизм вызывает не только импотенцию, но и все прочие болезни. Именно от него, оказывается, умер Гоголь. Зато древние китайские медики, которые вместо рукоблудия занимались лечебной гимнастикой, жили долго: «Имеются данные, что основоположник одной из китайских сексуально-оздоровительных систем прожил восемь столетий. Это означает: если бы основатель Москвы князь Юрий Долгорукий стал бы заниматься в молодости по этой системе, он мог бы дожить до наших дней» (Камов, 1994. С. 24) и занимать место Юрия Лужкова. В другой статье тот же автор, представленный как президент фонда «Лечение без лекарств», рассказывал, что распространение онанизма – результат страшного всемирного заговора «сексуально-промышленного комплекса» (СПК) (Камов, 1995).

Российские подростки заваливают Интернет тревожными письмами о последствиях своего «порока» и не смеют правдиво отвечать даже на вопросы анонимной анкеты. Например, при опросе 1995 г. только треть 16—19-летних юношей признались в наличии у них мастурбационного опыта, остальные либо отрицали его, либо ничего не ответили. Студенты Северного государственного медицинского университета (Архангельск) оказались откровеннее, наличие мастурбационного опыта признали 82,5% мужчин и 62,3% женщин. В среднем эти мальчики начали мастурбировать в 13,7 лет, а девочки – в 15,4, причем после этого свыше 30% мальчиков мастурбировали ежедневно. Но мастурбационные страхи сильны даже у будущих медиков: почти 26% 17—18-летних юношей и 14,3% девушек сказали, что относятся к мастурбации отрицательно, и только 3,7 и 17,8% – положительно. У старших, 21—28-летних студентов отношение к ней меняется в положительную сторону (Дерягин, Сидоров, Соловьев, 2003).

Нормативные представления, с которыми подростки сверяют свои поступки, противоречивы и непоследовательны. 36,2% опрошенных в 2002 г. московских школьников (29,6% юношей и 41,9% девушек) сказали, что считают сексуальные контакты в их возрасте недопустимыми и не ведут половую жизнь (что это значит – не уточнялось). Почти столько же (37,2%) считают сексуальные контакты в этом возрасте допустимыми, но сами их не имеют. Лишь 12, 2% (16,1% юношей и 8,8% девушек) считают сексуальные контакты в их возрасте совершенно естественными и поступают соответственно. Доля таких ответов у юношей составляет в 7-м классе 1,4%, в 9-м – 15,2 и в 11-м – 39,4%, а у девушек соответственно – 1,4, 4,7 и 22,8% (Собкин и др., 2004). Возможно, что нормативные представления не столько определяют сексуальное поведение подростков, сколько оправдывают его.

Реальные сексуальные сценарии российских подростков весьма разнообразны. В 1995 г. 16—19-летних юношей и девушек спрашивали:

а) какое значение они придают сексу,

б) что человек прежде всего получает от секса,

в) какие из перечисленных ценностей самые главные. Выяснилось, что хотя подростки, особенно мальчики,

придают сексу большое значение, связанные с ним ожидания неодинаковы. На первом месте стоит сексуальное удовольствие, его упомянули 69% юношей и 52% девушек и признали самым важным соответственно 28,8 и 20,3%. На втором – возможность сделать кого-то счастливым, продемонстрировать свою привязанность к другому человеку, этот мотив признали самым важным 23,2% юношей и 24,1% девушек. На третьем – возможность продолжения рода (21,6 и 21,9%). Дальше идут возможности приятно провести время, развлечение (9,1 и 3,3%), почувствовать себя настоящим мужчиной/женщиной (8,7 и 20,3%) и чувство обладания другим человеком (5,7 и 7,1%). Наряду с гедонистическими мотивами в этих ответах представлены и альтруизм, и мотив гендерной самореализации.

В отличие от взрослых, считающих подростковый секс чем-то опасным и девиантным, для многих подростков он «нормален». С мнением «нереально думать, что молодежь удержится от занятий сексом в подростковом возрасте» при опросе 1993 г. полностью согласились 46% мальчиков и 36% девочек. 53% мальчиков и 36% девочек не видят в добрачных отношениях, если молодые люди любят друг друга, ничего плохого. С суждением «к половым сношениям нужно относиться как к вполне нормальной и ожидаемой части свиданий подростков» полностью согласились 36% мальчиков и 21% девочек (среди сексуально искушенных 16-летних – соответственно 56 и 37%). Впрочем, установки и взгляды подростков часто значительно радикальней их собственного поведения.

Снижение возраста сексуального дебюта и его нравственно-психологическая легитимация не означают, что секс стал для подростков легко доступным. В 1995 г. на вопрос: «Сколько раз вы имели сексуальные отношения за последние два месяца?» – 69,6% девушек и 59,1% 16—19-летних юношей ответили «ни разу». 24,8% девушек и 30,8% юношей еще ни разу серьезно не влюблялись, 40,8% юношей и 38% девушек сказали, что не удовлетворены своей сексуальной жизнью. Возможно, с тех пор картина изменилась, но документально это не подтверждено.

Интересно отношение подростков к сексуальному воздержанию. Анализ ответов на вопрос: «Если ты не занимался (не занималась) сексом или сейчас сознательно воздерживаешься от дальнейших сексуальных контактов, то почему?» (см. таблицу ниже) – показывает, что подростковая мотивация довольно прагматична.

Моральные («Почему я не должен?») и психологические («Почему я не хочу?») доводы отступают на второй план перед соображениями практического свойства: «Чего я боюсь?» и «Что мне мешает?», особенно у мальчиков.

В опросе 1995 г. 16—19-летних молодых людей просили ответить, что удерживает их от вступления в сексуальную связь, а затем выбрать из нескольких причин одну. Самый важный мотив для обоих полов (его указали 39% девушек и 30% юношей) – «Я еще не нашел подходящего человека». У юношей на втором месте (23%) стоит собственная застенчивость и нерешительность (среди девушек этот вариант ответа выбрали меньше 5%) и на третьем (18%) – отсутствие возможности (среди девушек так ответили меньше 4%). У девушек вторая по значимости (19%) причина сдержанности – чувство своей неготовности к столь ответственному шагу (среди юношей так ответили вдвое меньше) и третья (12%) – нежелание быть использованной(ым) ради чьего-то удовольствия (только 0,6% мальчиков выбрали этот вариант). Девушки в два с половиной раза чаще мальчиков озабочены проблемой возможной беременности и вдвое чаще – негативной реакцией родителей.

Обращает на себя внимание слабость религиозной мотивации. Вопреки уверениям церковников, российские подростки не особенно религиозны и относятся к догматам веры формально. Среди опрошенных в 2001 г. московских старшеклассников почти 75% назвали себя верующими, но регулярно соблюдают религиозные обряды и ритуалы лишь 4, 7%, и еще 8, 2% делают это эпизодически, причем с возрастом доля таких подростков уменьшается, тогда как доля атеистов и тех, кто относится к религии критически, растет; подавляющее большинство – 87,3% – высказались против преподавания в школе религиозных предметов (Проблемы толерантности…, 2003. С. 10—13, 32).

В сфере сексуальной морали влияние церкви особенно слабо. Среди опрошенных в 1993 г. 12—17-летних школьников 41% девочек и 29% мальчиков сказали, что придают важное значение религии, 46% девочек и 23% мальчиков сказали, что добрачный секс противоречит их религиозным убеждениям. Но среди 16—17-летних, у которых этот вопрос из теоретического становится практическим, так говорят лишь 21%, а 60% этого мнения не разделяют.

Так обстоит дело не только в столицах. Среди населения Ивановской, Саратовской, Оренбургской и Иркутской областей религиозные/моральные мотивы сексуального воздержания упомянули 14% взрослых (3% мужчин и 11% женщин) и лишь 7% 14—17-летних подростков.

Ориентация на сверстников

Как и на Западе, решающую роль в формировании нормативных установок подростков играет общество сверстников, которое часто подталкивает их к более ранней сексуальной инициации. Эта тема подробно исследовалась в нашем опросе 1993 г.

Хотя 44% девочек и 39% мальчиков сказали, что не знают, совпадают ли их взгляды на секс со взглядами соучеников, 35% девочек и 45% мальчиков считают, что они тождественны или похожи. С возрастом эта предполагаемая общность взглядов увеличивается с 35% у тех, кто младше 14 лет, до 60% у 16—17-летних. В отличие от американских подростков, подавляющее большинство юных россиян давление со стороны сверстников в сторону более раннего начала половой жизни отрицали. Тем не менее, такое давление, особенно на мальчиков, довольно сильно. На вопрос: «Твои друзья одобрили бы или осудили молодых людей твоего возраста за половые сношения?» – 11% 16-летних девственников сказали, что осудили бы, 46% – что не стали бы ни осуждать, ни поддерживать, и 42% – что отнеслись бы одобрительно. Среди сексуально искушенных соответствующие цифры составляют 4%, 30 и 67%.

Подростки склонны сильно преувеличивать сексуальную «продвинутость» своих друзей и однокашников. Хотя на момент опроса только 36% 16—17-летних имели сексуальный опыт, на вопрос: «Сколько примерно твоих друзей уже имели половые сношения?» – 15% этой подвыборки ответили «примерно половина», 16% – «больше половины» и еще столько же – «практически все». У сексуально искушенных подростков аберрация еще больше: «никто» – меньше 1%, «меньше половины» – 21%, «примерно половина» – 18%, «больше половины» – 26%, «практически все» – 33%. Завышенная оценка возрастной «нормы» толкает подростка к рискованным сексуальным и прочим экспериментам – «не могу же я отставать от других?!».

Оценка сексуального дебюта

В отличие от скандинавских стран, сексуальное поведение российских подростков более традиционно, мальчики начинают сексуальную жизнь раньше девочек и придают этому больше значения. Различаются и их сексуальные сценарии.

Хотя романтический культ любви и дружбы у подростков не умер, их первые сексуальные связи часто безлюбовны и довольно прозаичны. Почти треть сексуально искушенных подростков в 1993 г. не имели друзей противоположного пола. Это особенно верно для мальчиков.

Среди опрошенных в 1995 г. 16—19-летних только 35% девушек и 15% юношей сказали, что были влюблены в своего первого сексуального партнера, остальные довольствовались симпатией или вообще ничего романтического не чувствовали (так ответил почти каждый четвертый юноша). 21% юношей и 11% девушек начали сексуальную жизнь с человеком, которого до этого вовсе не знали, 19 и 9% были знакомы около недели. Только 22% юношей и 34% девушек были знакомы со своим избранником год или больше. У многих первая связь сразу же прервалась. Более или менее регулярную половую жизнь ведут лишь немногие 16—19-летние.

У мальчиков первый половой акт часто остается экспериментальным и уникальным событием. Это акт не столько любви, сколько мужской инициации, экзамен на половую и гендерную зрелость. Девушки, однажды начавшие половую жизнь, ведут ее более регулярно, но и у них постоянные пары сравнительно редки (опрос 1993). По другим данным, постоянного партнера не имела каждая четвертая (26,7%) сексуально искушенная девушка, а среди 14—15-летних – две трети (66,7%) (Сотникова, Перминова, 1994). У 46% московских подростков первый сексуальный опыт не имел продолжения и остался более или менее одноразовым (Собкин и др., 2004).

Девушки, как правило, дебютируют с партнерами старше себя (на два и более года). Эта тенденция, сильнее всего выраженная в раннем возрасте (40% 13—14-летних девочек дебютировали с совершеннолетними партнерами), сохраняется во всех обследованных группах (опрос 1995).

Сексуальный дебют редко бывает осознанным шагом, подготовленным длительной историей взаимоотношений или пылким чувством. Всего четверть (26%) юношей и менее трети (31%) девушек сказали, что предвидели, что «это» произойдет именно с данным партнером. Для многих выбор первого партнера оказался случайным. У 30% девушек до момента сближения не возникало даже желания интимной близости с кем бы то ни было. У юношей такое желание, как правило, было, но большей частью не персонифицировалось, они просто хотели «заняться сексом». Лишь около половины девушек и четверть юношей сказали, что их первым партнером по сексу стал их постоянный парень (девушка).

В письмах подростков и интервью с ними (Гурко, 2008; Яргомская, 2002; Пушкарева, 2002 и др.) отчетливо выступают гендерные и индивидуальные различия переживания «первого раза».

Мальчики, как правило, больше говорят о сексуальной стороне дела, приобретении нового опыта и о своих психофизиологических страхах.

«Все началось с первого раза. Долго мы с подругой шли к этому, и когда она мне дала понять, что вот сейчас все и произойдет, в моей голове промелькнула вдруг шальная мысль, а вдруг не встанет? И не встал, несмотря на все ее старания. Со второй попытки кое-как все-таки получилось. Дальше – лучше, в конце концов, когда я переставал об этом думать, все шло замечательно. Если задумывался опять – проблема возвращалась. Получалось, что если секс происходил спонтанно, буквально сбросив одежды, придя с улицы, то все получалось, а если же это ожидалось, к этому надо было подготовиться, то я терпел фиаско. Поцелуи, прелюдия – стоит, вылез из штанов – опал».

«Ну, было мне, короче, 16 лет, а парни, короче, знали, что я еще не пробовал, ну и затащили меня к одной: ну, она старше меня была… Я в ванную зашел, и она такая заходит, говорит: “Ты грудь когда-нибудь трогал?” Я ей: “Нет”. Она мне: “А хочешь потрогать?” Я ей: “Нет, не хочу”. Мне стыдно стало офигеть как! Ну, это все быстро произошло, она сама все сделала… Ну, потом стыдно было офигенно, неудобно перед парнями, даже не то что неудобно, а злость была какая-то. И в то же время думал, типа: “Классно, что вот – это произошло!”»

«Насколько ненормальна ситуация в 20 лет оставаться девственником? Раньше мне казалось, что большинство моих друзей уже имели опыт, но, как выяснилось, большинство моих одногруппников тоже ходят “мальчиками”. Является ли это чем-то ненормальным в период крайнего омоложения сексуальной инициации?

Пару месяцев назад я впервые влюбился, мы с Ней провели летние каникулы вместе в лагере на Черном море, там я впервые увидел обнаженную девушку (свою, естественно), мы вместе ходили в душ, мы занимались оральным сексом... До вагинального дело не дошло – ну не могу я! Я очень боюсь потерпеть фиаско – я ее Люблю, мне не нужен секс (хотя очень хочется!), поэтому у меня не наступает нормального возбуждения (или мне это только так кажется?)»

Девичьи рассказы более многообразны и нюансированы.

«Я просто хотела поддержать таким образом отношения, потому что действительно был страх, что, если я откажусь, я могу потерять этого человека» (дебют в 17 лет).

«Я согласилась, потому что хотела, чтобы он во мне не разочаровался, и потом, раньше он общался с моей подругой и мог уйти к ней. Секс мне был не нужен» (дебют в 16 лет).

«В первый раз, наверное, любопытство, т. к. все по други уже были не девочками, и как-то я последняя осталась, мне, может быть, интересно стало, как это» (дебют в 16 лет).

«Я сама решила, что уже пора… А потом, говорят, очень больно бывает. Но все равно оказалось больно и неприятно» (дебют в 15 лет) (Гурко, 2003. С. 115—117).

Очень часто все получается «само собой». В тусовке такие отношения называют «заморочками» (Яргомская, 2002):

«Ну, мы на Новом году с ним сидели рядом на диване, и чего-то так получилось, что ну… Просто сидели и целовались почти что весь вечер, ну потом как бы все дальше, дальше, и мы друг друга как бы захотели… Ну, потом все само собой уже» (Жанна, 15 лет).

Ничего сенсационного в этом нет, Франческа и Паоло из «Божественной комедии» тоже ничего не планировали. Правда, их соблазнила хорошая книга с картинками, а сегодня принято во всем винить плохое телевидение…

Субъективные впечатления и ретроспективная оценка «первого раза» сильно зависят от связанных с ним ожиданий. Хотя четыре пятых опрошенных в 1995 г. юношей и больше половины девушек оценили свой первый опыт положительно, 13% юношей и 24% девушек затруднились сделать это, а у 6% юношей и 24% девушек он оставил в целом неприятные воспоминания. Объясняя свою неудовлетворенность, юноши чаще называют неблагоприятные внешние условия, то, что им не понравился половой акт или что они сами действовали неправильно. У девушек главная причина разочарования – отсутствие удовольствия, чувство, что сближение произошло слишком рано или что это был «не тот» партнер (юноши называют последний мотив в 3,5 раза реже). Кстати, оценка сексуального дебюта сильно зависит от тех чувств, которые подросток испытывал к партнеру до сближения. Это особенно характерно для женщин. Две трети юношей воспринимают акт своей сексуальной инициации, даже если партнерша не вызывала у них никаких чувств, как положительное событие, плохое впечатление осталось лишь у 8,7% опрошенных; у девушек соответствующие цифры составляют 19, 5 и 46%.

Различаются и ретроспективные оценки события. Чем младше девушка в момент своего сексуального дебюта, тем вероятнее, что в дальнейшем она будет сожалеть о своем поступке и считать его ошибкой. У юношей такой закономерности нет.

Девственники и «активисты»

Сравнение сексуально-искушенных и девственных 16-летних школьников (опрос 1993) показывает некоторые социальные и психологические корреляты ранней, по сравнению со среднестатистическими показателями, сексуальной инициации.

Прежде всего бросаются в глаза гендерные различия: среди сексуально активных подростков мальчиков почти вдвое больше, чем девочек (62 против 38%).

Поскольку секс для подростка – нечто запретное и рискованное, раньше всего вовлекаются в него те, кто любит риск и самопроверку и нуждается в самоутверждении. С утверждением «Я получаю настоящее удовольствие, совершая довольно-таки рискованные поступки» согласились 58% сексуально-активных подростков и только 43% девственников. Суждение «Мне нравится постоянно испытывать себя, делая что-нибудь немного рискованное» применили к себе 65% первой и 44% второй группы. Больше половины сексуально-активных и менее трети девственных подростков сказали: «Я часто стараюсь проверить, насколько далеко я могу зайти». 43% сексуально искушенных подростков сказали, что они «иногда делают что-то специально, чтобы шокировать родителей или других взрослых, просто для смеха». У девственников таких ответов на 12% меньше.

Связь уровня сексуальной активности и общей эмоциональной раскованности, проявляющейся в любви к риску, необычным поступкам и переживаниям, особенно характерна для юношей и, по-видимому, связана с индивидуальными различиями в уровне секреции тестостерона (Кон, 2009б).

Сексуально активные подростки более уверены в себе, но психологическая независимость от старших часто оборачивается повышенной конформностью и зависимостью от сверстников. Среди сексуально активных чаще встречаются юноши и девушки, податливые на уговоры и заразительные примеры окружающих. 52% из них сказали: «Иногда я позволяю другим уговорить себя сделать то, чего, как я знаю, делать не следует». Девственников с такой самохарактеристикой на 10% меньше.

У сексуально активных подростков учебная успеваемость и дисциплина несколько ниже, чем у девственников. Среди них в 2, 5 раза больше второгодников и тех, кого учителям приходилось отстранять от занятий. Планирующих продолжить учебу в вузе среди них на 10% меньше.

Раннее начало половой жизни статистически связано с разными формами девиантного, социально неодобряемого поведения . Курящих и пьющих среди сексуально активных шестнадцатилетних втрое больше, чем среди девственников. Наркотиками баловались соответственно 32 и 6% (опрос 1993). В 1995 г. на вопрос: «Пробовал ли ты травку?» – утвердительно ответили 83% сексуально активных и 26% по выборке в целом (ср. Собкин и др., 2004). Так же ведут себя, по их мнению, и их друзья. На вопрос: «Многие ли из твоих друзей употребляют наркотики или алкоголь?» – «большинство» и «практически все» ответили 51% сексуально активных и 25% девственных старшеклассников (опрос 1993).

С точки зрения теории, все эти данные абсолютно тривиальны: то же самое происходит на Западе (Кон, 2009б).

Интересно изменение нормативных представлений о девственности. Для женщин ее сохранение всегда было значительно важнее, чем для мужчин, отчасти это верно и теперь, но существенно изменился смысл этого понятия. Если многие девушки рассматривают свою девственность как «подарок» своему первому партнеру или возлюбленному, то юноши чаще видят в ней стигму, от которой нужно поскорее избавиться. Это хорошо показало международное обследование студенчества (Денисенко, 2006). Мысль, что их друзья одобрили бы сохранение юношей девственности до брака, поддержали лишь 9, 5% опрошенных российских студентов; это самая низкая цифра в международной выборке, в 1,5 раза ниже, чем у французов, и в 4 раза ниже, чем у американцев. Доля девушек, положительно оценивших мужскую девственность, еще ниже – 5,4%! Не удивительно, что парни торопятся с этой стигмой расстаться.

Хотя раннее начало сексуальной жизни часто обусловлено неблагоприятными социально-экономическими условиями и связано с целым рядом рисков (плохая школьная успеваемость, вовлеченность в девиантное поведение, особенно алкоголизм и т. п.), мальчики, раньше других начинающие сексуальную жизнь, отличаются более положительным образом «Я», уверенностью в своей физической привлекательности и популярностью у девочек. Рассматривать подростковую сексуальную активность только в контексте отрицательных процессов и как нечто компенсаторное неправильно.

Тусовки и группировки

Судить о сексуальной культуре российских подростков только по опросам столичных школьников из относительно благополучных семей было бы неправильно. Подростковая субкультура тесно связана с девиантными и открыто криминальными течениями. Репрезентативных количественных исследований этой проблематики у нас нет, но небольшие качественные исследования, по 20—30 интервью, позволяют в какой-то степени представить жизнь и ценности таких сообществ (общий обзор см. Кон, 2009б).

В отличие от откровенно криминальной группировки, подростковая тусовка не имеет жесткой структуры и является гендерно-смешанной, хотя лидерство в ней обычно принадлежит парням. По наблюдениям Екатерины Пушкаревой, тусовка чаще всего формируется путем вовлечения нескольких групп девушек в уже существующую компанию парней, созданную по принципу соседства. Описывается это примерно так: «Ну, вот у нас тут туся немереная и у нее там, предположим, такая не очень большая. Так вот эта ее не очень большая вливается в нашу немереную». Или: «Ну, я понравилась Тарасу, потом привела своих девчонок, и они тоже стали здесь заморачиваться…»

Бесспорными лидерами тусовки являются юноши, девушки могут быть даже сменными, обычно они пассивно принимают мужские правила игры, в том числе относительно сексуальности. В некоторых группах существует институт «общих девочек», которые обязаны безотказно удовлетворять сексуальные потребности всех членов группы.

«Мальчики часто пускали нас на “общак”. Право требовать общих девочек было у каждого пацана… В половую связь с общими девочками пацаны вступали поочередно в присутствии всех остальных. Если кто-либо из девочек отказывался вступить в половую связь, пацаны их избивали или становились вокруг них и на них мочились» (Салагаев, Шашкин, 2004. С. 113).

Это не столько акт группового изнасилования – в большинстве случаев девушки соглашались добровольно, – сколько ритуал выстраивания и поддержания властных отношений в группе, причем не только между парнями и девушками, но и между «пацанами». Здесь существует жесткая иерархия, «настоящий пацан» обязан иметь много женщин и ни в чем не уступать другим мужчинам. Девушка, которая однажды стала «общей», обратного хода уже не имеет.

– Тебе что, все это нравилось?

– Нет, и сейчас не нравится.

– Что, нельзя отказаться от унизительного предложения?

– Нельзя. Откажешься – хуже будет... Изнасилуют несколько человек... (Маша, 15 лет).

Иногда первая связь бывает добровольной, но потом... 15-летняя девочка отдалась 19-летнему парню по любви, а он после этого «отдал» ее всем остальным членам своей компании:

«Меня затаскали. Если я отказывалась, меня тащили силой. Потом наступил следующий этап. Собирались все парни компании, как они это называют, в “театр”. Я раньше не знала, что это такое, теперь знаю – ад. “Театр” был в каком-то погребе за городом. Меня и еще двух девчонок затащили туда силой (не пойдешь – убьем)...»

«Общие девчонки», в свою очередь, заинтересованы в том, чтобы то, что пережили они, испытали другие девочки, и добиваются этого с изощренной жестокостью, превосходя в этом отношении парней. Изнасилование в тусовке может быть и индивидуальным, причем жаловаться на это не принято:

«Меня обкурили, напоили, потом я колес каких-то сожрала, потом еще чего-то, потом я легла спать, потом проснулась и… Нас с ним считали парой, ну типа “парень и девушка”… Было больно, неприятно, я этого не хотела. Но теперь я считала, что я его люблю, что я должна терпеть» (изнасилование в 14 лет).

Хотя девушки жалуются на приставания парней, многие сами их провоцируют:

«Мы раньше с другими тусовались, но те – они, прямо, паиньки, не пристают, дотронуться, прямо, боятся… Маленькие еще…

–То есть не интересно?

– Конечно, не интересно» (Жанна, 16 лет) (Яргомская, 2002. С. 218).

Исследователи называют следующие черты гендерного порядка казанских группировок.

1. Не признается право девушек на создание собственных группировок. «Если на территории мужской группировки собирается женская, то на них устраивают облавы. Если девушку из группировки поймают, то избивают или заставляют взять в рот» (фелляция считается более унизительной, чем обычный половой акт).

2. Девушкам нельзя присутствовать на встречах членов мужских группировок. «Баб на сходняках не бывает, бабы это бабы. Если кто и придет, то она будет ждать где-нибудь, или ее могут послать, чтобы она ушла» (16-летний мальчик).

3. Интересы группировки ставятся выше интересов девушки или отношений с ней, однако общение с женщинами не запрещено.

4. Девушку нельзя защищать публично, но можно попросить других членов группировки не приставать к ней (Салагаев, Шашкин, 2004).

Проще говоря, женщины выступают как групповая или индивидуальная собственность парней, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Многие из этих правил заимствованы из обихода лагерных и иных криминальных сообществ. К сексуальности обычных подростков из нормальных семей тусовочные нравы никакого отношения не имеют, но там, где грани между обычной и криминальной средой размыты – а таких мест в России немало, – дело обстоит иначе. Так что говорить о единой подростковой сексуальной культуре или субкультуре нельзя.

Источники сексуальной информации

С точки зрения сексуального здоровья и личной безопасности подростков, очень важно, какими источниками сексуальной информации они располагают и с кем могут поделиться своими проблемами. В этом отношении российская жизнь радикально отличается от западной.

Прежде всего, налицо катастрофический дефицит какой бы то ни было научной информации.

Российская семья из этих проблем была традиционно выключена. В 1991 г. на вопрос ВЦИОМ: «Говорили ли ваши родители с вами на темы полового воспитания?» – положительно ответили 13%, отрицательно – 87% опрошенных взрослых. Особенно обделены родительским вниманием мальчики: если с девочками говорили 15% родителей, то с мальчиками – лишь 10%. Очень велики когортные различия. Среди людей моложе 25 лет положительно ответили на этот вопрос 27—28%, а среди тех, кому больше 55 лет, – только 5%. Городские родители говорят на эти темы чаще, чем сельские и т. д.

Собственных детей респонденты воспитывали или собирались воспитывать иначе. На вопрос: «Говорили ли вы, собираетесь ли вы говорить со своими детьми на темы полового воспитания?» – утвердительно ответили 51% (женщин на 6% больше, чем мужчин), отрицательно – 48%. Но перевес положительных ответов достигался главным образом за счет молодежи, уменьшаясь с 83% в группе 20—24-летних, которые говорили о своих намерениях, до 23—24% среди тех, кто старше 55 лет.

Для опрошенных в 1988 г. девушек-москвичек главным источником информации по вопросам пола и контрацепции были подруги и знакомые – 56%; доля родителей составила 9,7%, медицинских работников – 3,8%, учителей – 1,2% (Сотникова, Перминова, 1994).

Интересно расхождение в оценке подростками «достоверности» и «доступности» разных источников сексуальной информации (Лунин, 1994). Достоверность информации от родителей питерские подростки в начале 1990-х оценивали высоко (56%), сразу после медицинской литературы, но этот источник казался им наименее доступным. Напротив, друзья – самый доступный (80%), но наименее достоверный (32%) источник информации о сексе. Следующие наиболее доступные источники информации: видеофильмы (72%), художественная литература (65%) и эротические журналы (53%). Их достоверность подростки оценивали невысоко, но у них практически не было выбора.

По данным опроса 1993 г., больше двух третей московских и петербургских подростков сказали, что их родители никогда не говорили с ними о проблемах сексуальности, с остальными это случалось один-два раза. Сами ребята спрашивать родителей стесняются или не хотят. За последний год перед опросом 67% девочек и 77% мальчиков ни разу не задавали таких вопросов. На вопрос: «Насколько совпадают твои взгляды и принципы, касающиеся секса, со взглядами и принципами твоих родителей?» – свыше половины ответили: «Не знаю», а 38% 16—17-летних убеждены, что их взгляды решительно расходятся с родительскими. Так же «невинна» по части сексуального просвещения была и школа.

По данным опроса 1995 г., 16—19-летние юноши и девушки черпают знания о сексе из книг, газет и журналов (70%), разговоров с друзьями (58%), кино и телевидения (45%) и личного опыта (41% юношей и 28% девушек). Родителей и других родственников назвали 14% девушек и меньше 8% юношей, учителей и лекторов – соответственно 8 и 5%.

При опросе в 1997 г. учащихся 7—9-х классов 16 школ (869 мальчиков и 928 девочек) в восьми разных регионах основными источниками знаний о сексуальности оказались печатные издания, фильмы и телепередачи, разговоры с друзь ями. Родителей и других родственников упомянули 11% мальчиков и 26% девочек, учителей и лекторов – 7 и 12%, медицинских работников – 3 и 9%.

Школьники второй половины 1990-х имели более надежные источники информации, чем те, которыми располагали в их возрасте родители, которых опрашивали по сходной анкете. Но ведь и сексуальную жизнь они начинают раньше. Страх сказать «лишнее» или обнаружить собственную некомпетентность блокирует межпоколенную коммуникацию в этих вопросах.

Не занимались этим и школьные учителя. 67% опрошенных в 1997 г. учителей пилотных школ сказали, что их ученицы никогда не задавали им вопросов о взаимоотношениях между полами (применительно к мальчикам доля отрицательных ответов 87%), а большинство из тех, кому такие вопросы задавали, старались дать обтекаемый ответ или перевести разговор на другую тему. На вопрос: «Ощущаете ли вы себя готовой/готовым дать ответы на вопросы, связанные с сексуальным развитием и поведением учащихся, если к вам обратятся школьники или их родители? – определенно утвердительно ответили только 11, 5% учителей, да и те, вероятно, переоценили свои возможности.

В начале нового столетия картина мало изменилась. По данным опроса 1 600 школьников 10—11-х классов из 41 школы Дмитрова, Мурманска, Мытищ, Пскова и Таганрога, только 15% матерей и 4% отцов говорили с детьми на «сексуальные» темы, да и то лишь между делом. Школу как важный источник сексуальной информации назвали 7% опрошенных. Большую часть информации о сексуальной жизни подростки получают из книг и журналов (53%), телевидения и радио (38%), от друзей (33%) и от собственных любовников (35%) (Ketting, Dmitrieva, Averin, 2002).

Главные источники информации о безопасном сексе у московских школьников – телевидение, которое назвали 38,8% опрошенных, и реклама – 31,9%, затем идут друзья – 26,1%, родители – 25,2%, периодические печатные издания – 23,4%. Школьные уроки назвали 21,7% опрошенных (Собкин и др., 2004). На первый взгляд, эти цифры лучше приведенных выше. Но ведь речь идет о столичных школьниках; кроме того, мы не знаем, какая именно – по содержанию, объему и качеству – информация имеется в виду. Мне трудно представить себе российских родителей которые бы подробно рассказывали своим детям о новейших средствах контрацепции или профилактики сифилиса, а ведь здесь важны именно подробности… Телевидение и школа этому тоже не учат.

Отсутствует и встречный поток информации, от детей к родителям. По данным опроса 1995 г., на следующий день после своего сексуального дебюта 38,6% девушек и 29% мальчиков рассказали об этом ближайшему другу (подруге), а 1,2% девушек и 11% мальчиков – сразу нескольким друзьям. С родителями поделились новостью только 3,2% девочек и 0,4% мальчиков; 85,6% девушек и 96,4% мальчиков родителям и позже ничего не сообщили.

80% московских старшеклассников ничего не рассказывают родителям о своей половой жизни, проблемы либо скрываются, либо просто не обсуждаются (Там же). Как сказал своей девушке студент-второкурсник:

«Ты знаешь, мне кажется, им спокойней не знать некоторых вещей, а мне спокойней, что они не знают этого обо мне.

– Думаешь, не поймут и осудят? <…>

– Нет, поймут, наверное, но я не представляю, что могу им об этом всем рассказать. Да и зачем? Будет как-то… неудобно, стыдно, что ли…» (Фурман, 2004. С. 62).

По данным международного студенческого опроса 2003 г., в Москве лишь 11% юношей и 15% девушек в 14—18 лет обсуждали свои сексуальные проблемы с родителями, в Уфе и Великом Новгороде это делают в 2—3 раза реже. С ровесниками ребята более открыты, потому что не ожидают с их стороны осуждения. Но хотя с возрастом сексуальные темы все чаще обсуждаются с друзьями, искренность этих обменов, особенно у мальчиков, весьма проблематична. Доля российских мальчиков, которые часто и откровенно говорили на эти темы с друзьями, в 11—13 лет составляет 10,4% , в 14—15 лет – 21,3%, в 16—18 лет – 36,4%. Наши юноши – самые сексуально некоммуникабельные из всех девяти стран, причем разница очень велика: у 16—18-летних отставание от зарубежных сверстников в этом вопросе колеблется от 9 до 30 и даже 36% (Денисенко, 2006).

Российские подростки сталкиваются с теми же проблемами, что и их западные ровесники. Однако в их среде, как и в обществе взрослых, меньше гендерного равенства и значительно сильнее двойной стандарт. Это плюс значительно более тесная, чем в Западной Европе, связь подростковой субкультуры с криминальными средами благоприятствует распространению сексуального насилия и агрессии.

По словам известного нидерландского специалиста Эверта Кеттинга, cексуальное поведение российских подростков принадлежит к XXI в., а их сексуальное сознание и знания остаются на уровне 1950-х годов (Ketting, Dmitrieva, Averin, 2002). Это создает серьезные проблемы как для самих подростков, так и для общества.

Глава 15. СЕКСУАЛЬНОСТЬ И ЗДОРОВЬЕ

Обеты целомудрия рвутся значительно чаще, чем презервативы.

Айра Рисс

Сексуальное здоровье и права человека

Один из важнейших параметров современной сексуальной культуры – сексуальное здоровье как составная часть здорового образа жизни (Кон, 2004). В XIX в. главным критерием здоровья считалась умеренность, врачи восхваляли пользу полового воздержания и предостерегали от сексуальных излишеств, которые ослабляют человека физически и духовно. В XX в. врачи и ученые заговорили о положительных сторонах сексуальной активности, опасностях полового воздержания и необходимости сексуального удовлетворения. Вместе с тем, особенно под влиянием эпидемии СПИДа, резко обострилась проблема безопасного секса.

Важнейшей теоретической новацией последней четверти XX в. стало разделение понятий сексуального и репродуктивного здоровья. Хотя люди всегда занимались сексом не столько ради деторождения, сколько ради удовольствия, антисексуальные культуры считали нерепродуктивную сексуальность ненормальной и «противоестественной». Лишь сравнительно недавно общественное сознание Запада приняло тот факт, что сексуальность не нуждается в оправдании и является самоценной. В конце XX в. под мотивационное разделение сексуальности и репродукции была подведена и материальная база: эффективная контрацепция позволяет людям заниматься сексом, не опасаясь нежелательного в данный момент зачатия, а вспомогательные репродуктивные технологии сделали возможным «непорочное зачатие» – без какого бы то ни было сексуального общения и даже личного контакта родителей.

Учитывая эти сдвиги, Всемирная организация здравоохранения, начиная с 1975 г., разграничивает понятия репродуктивного и сексуального здоровья. Репродуктивное здоровье охватывает медицинские проблемы, относящиеся к зачатию, беременности, родам и выхаживанию младенцев, а сексуальное здоровье помогает людям эффективно контролировать и наслаждаться своей сексуальностью. Сексуальное здоровье – не просто отсутствие расстройств, дисфункций или болезней, а связанное с сексуальностью состояние физического, эмоционального, душевного и социального благополучия. Это предполагает положительный и уважительный подход к сексуальности, свободу от принуждения, дискриминации и насилия, а также свободный доступ к сексуальной информации, образованию и медицинскому обслуживанию (PAHO/ WHO, 2000).

Все эти явления тесно связаны с общим качеством жизни и правами человека. Всемирная сексологическая ассоциация на конгрессе в Валенсии (1997 г.) приняла специальную «Декларацию сексуальных прав», где говорится, что сексуальность – органическая часть личности любого человеческого существа, а сексуальные права принадлежат к числу фундаментальных и всеобщих прав человека. К ним относятся: право на сексуальную свободу, которая «включает возможность полностью выразить свой сексуальный потенциал, однако исключает все формы сексуального принуждения, эксплуатации и злоупотребления в любое время и в любых жизненных ситуациях»; право на сексуальную автономию, телесную неприкосновенность и безопасность; право на сексуальную интимность, чтобы никто не вторгался в сексуальные решения и действия личности, если только они не нарушают прав других лиц; право на сексуальную справедливость и равенство, предполагающее свободу от дискриминации; право на сексуальное удовольствие; право на эмоциональное самовыражение; право на свободное сексуальное общение, включая вступление в брак, развод и создание других ответственных сексуальных отношений; право на свободный и ответственный репродуктивный выбор (иметь или не иметь детей, пользоваться средствами контроля за рождаемостью и т. д.); право на сексуальную информацию, основанную на научных исследованиях; право на всеобъемлющее сексуальное образование; право на охрану сексуального здоровья.

Для России эти вопросы новы и непривычны. В советское время о них вовсе не говорили, а в 1990-х годах проблемы сексуального здоровья практически сводились к охране женского репродуктивного здоровья. О критическом состоянии мужского здоровья, также имеющего репродуктивные и сексуальные аспекты, российские медики заговорили лишь в конце 2003 г., когда окончательно стало ясно, что мужская сверхсмертность в России прочно держит мировой рекорд – разница продолжительности жизни мужчин и женщин превысила 13 лет.

Российские медики, как и остальное население, не имели даже элементарного сексологического образования. Между тем репродуктивное здоровье, как и безопасный секс, неотделимо от сексуальной культуры. Ошибочная стратегия в одном вопросе неизбежно аукнется в другом. Яснее всего это видно на таких примерах, как регулирование рождаемости и профилактика заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).

Аборт или контрацепция?

Как было показано выше, советская власть пыталась решать проблемы рождаемости административными методами, и эта политика полностью провалилась. Вплоть до 1988 г. ее отличали следующие черты (Popov, David, 1999):

1. Хотя право на регулирование рождаемости формально признавалось, фактически оно было неосуществимо.

2. Соответствующие услуги были недоступны или вовсе не существовали из-за отсутствия информации, специализированных медицинских служб и квалифицированных кадров, а также современных контрацептивов.

3. Государство предписывало населению репродуктивное поведение, начиная с формулирования его мотивов и кончая выбором способов контроля за рождаемостью.

4. Единственным легко доступным методом регулирования рождаемости был искусственный аборт.

5. Способы регулирования рождаемости сильно варьировали по регионам, в зависимости от этнографических, демографических и социально-экономических реалий каждого региона.

Не имея ни необходимой научной информации, ни современных контрацептивов, не умея ими пользоваться, советские люди были обречены на применение традиционных, малоэффективных методов. У опрошенных в 1976 г. москвичек самыми распространенными методами контрацепции были календарный ритм (31,5%) и механические средства (30%). Пилюлями пользовались только 4% женщин с неполным средним образованием и около 11% женщин с высшим. Несмотря на высокий общеобразовательный уровень выборки, очень многие вообще не могли оценить ассортимент и качество доступных им противозачаточных средств. Половина женщин не могли даже ответить на вопрос, имеются ли в аптеке удобные и эффективные контрацептивы. При опросе 1978 г. на первом месте оказались механические средства, на втором – календарный ритм, на третьем – прерванное сношение. По заключению исследователей, это «свидетельствует о низкой контрацептивной культуре населения, что в значительной мере обусловлено малой возможностью пользования современными противозачаточными средствами» (Дзарасова, Медков, 1982). При изучении контрацептивного поведения супружеских пар в Москве, Саратове и Уфе (опрошено около 1 000 совместно проживающих супружеских пар с одним или двумя детьми, возраст жены – до 35 лет) методом, свойства которого лучше всего известны москвичам, оказалось прерванное сношение. О свойствах остальных методах контрацепции от 11 до 60% мужчин и от 20 до 75% женщин ответили: «Не знаю». Особенно слабо люди были информированы о современных средствах. Мужчины и женщины по-разному оценивали одни и те же методы предохранения. Например, презерватив сочли неудобным 65% мужчин и 45% женщин, спринцевание же нашли удобным 77% мужчин и только 44% женщин (Бабин, 1986). При опросе 250 ленинградских супружеских пар на первом месте (42% мужчин и 41% женщин) оказался календарный метод; на втором месте у мужчин (39%) стоял презерватив (его назвали также 18% женщин), а у женщин – искусственный аборт (34%, его назвали также 19% мужчин); на третьем месте (22% мужчин и 21% женщин) – прерванное сношение. Гормональные средства упомянули лишь 3, 6% женщин и 4,6% мужчин (Голод, 1984). В малых городах и, тем более, селах дело обстояло еще хуже.

Отсутствие эффективной контрацепции заставляло советских женщин прибегать к искусственным абортам, которые казались им наименьшим злом. Процедура эта была не только жестокой, но и унизительной. Вот как описывали свой «путь на Голгофу» молодые москвички 1980-х годов (Гайгес, Суворова, 1990. С. 49).

«Я была на третьем месяце, когда решилась на аборт. Лучше бы я родила! Это было ужасно: новокаин, местный наркоз, не помог – я чувствовала и как они инструменты меняли, и как скоблили... Сидишь в этом кресле, как на электрическом стуле, и ничего сделать не можешь. После аборта я потеряла 10 килограммов веса» (биолог, 27 лет).

«Когда я зашла в операционную, медсестра закричала: “Ты куда пришла, на дискотеку? Иди, обстриги свой маникюр”. А я целый час себя морально готовила... Вышла как оплеванная, – ножниц найти не могу, вся в слезах. Кто-то дал мне тупые щипцы, я ими все пальцы в кровь порезала» (студентка, 19 лет).

«Операция прошла без наркоза. В больнице была атмосфера, как в конюшне. С нами, женщинами, обращались, как со шлюхами. Такое впечатление, что сам факт прихода сюда – уже наказание: тебя наказывают за твое поведение, за секс. Невозможно описать мужчине эти переживания – нужно быть женщиной» (манекенщица, 23 года).

Очень часто аборты делались при первой беременности. В Перми в 1981 г. на каждую тысячу беременностей у ранее не рожавших женщин приходилось 272 аборта, 140 внебрачных рождений (матери-одиночки) и 271 рождение в первые месяцы брака (так называемые браки вдогонку, вынужденные или ускоренные беременностью) (Тольц, Оберг, Шишко, 1984).

Новые методы контрацепции, особенно гормональные, не только не внедрялись, но всячески дискредитировались. Приказом Минздрава СССР от 1 августа 1971 г. применение пилюль было разрешено только в лечебных целях, но не как средство предотвращения беременности, потому что долгосрочное применение пилюль якобы дает сильный канцерогенный эффект. Это мнение широко пропагандировалось среди практических врачей и в массовой печати, породив у населения крайне враждебное отношение к гормональной контрацепции, по сравнению с которой даже аборт казался безобидным.

Почему советская медицина заняла в этом вопросе такую реакционную позицию?

Первая очевидная причина – невежество и беспринципность медиков, пользовавшихся устаревшими сведениями и охотно принимавших любые «антизападные» установки, особенно если это соответствовало их корыстным ведомственным и личным интересам. Советская медицина, как и вся советская жизнь, была крайне инерционна, отказываться от налаженной абортной службы и создавать нечто новое чиновникам не хотелось, абортные клиники давали Минздраву немалые деньги, да и сами врачи извлекали из них «левые» доходы.

Были и причины более глубокого порядка. Власти боялись, что распространение пилюль может привести к значительному снижению рождаемости в стране. Кроме того, переход от абортной стратегии к контрацептивной означал существенное расширение прав личности и замену государственного контроля за репродуктивным поведением индивидуальным самоконтролем. Врач в этом случае остается только консультантом, решение принимает сама женщина. Это противоречило главным политическим установкам и всему историческому опыту советской власти. Тоталитарное государство не хотело отказаться от контроля за репродуктивным поведением своих подданных, обязанных поставлять ему дешевую рабочую силу и пушечное мясо.

Против этой реакционной стратегии резко выступали некоторые гинекологи (например, профессор Арчил Хомасуридзе) и многие демографы (А. А. Авдеев, М. С. Бедный, А. А. Попов, Л. И. Ременник, М. С. Тольц и др.). Так, Лариса Ременник, опираясь на мировые данные, показала полную несостоятельность мифа о канцерогенности пилюль и подчеркивала, что «из всего арсенала доступных средств ограничения деторождения оптимальными, как с позиций репродуктивных интересов семьи и общества, так и с точки зрения минимизации онкологического риска, вероятно, являются оральные контрацептивные препараты» (Ременник, 1986). Однако официальная медицина не обращала на эту критику внимания, а до широкой публики она не доходила, так как демографы печатали свои статьи в малотиражных научных изданиях. Да и с какой стати люди стали бы верить социологам и демографам, если специалисты-врачи, гинекологи и эндокринологи, уверяли их в обратном?!

Когда в интервью «Аргументам и фактам» (Кон, 1987а) я сказал, что у нас очень низкая контрацептивная культура и нужно изменить отношение к гормональной контрацепции, пришло много негодующих писем, в частности от врачей. Вот как иронизировал по поводу моего осторожного высказывания, что, «может быть», следует знакомить старшеклассников с основами контрацепции, кандидат медицинских наук А. Сухарев:

«Профессор исходит из “объективной реальности”, т. е. из того, что “многие (интересно, какой, извините, процент?) подростки начинают интимную жизнь, не спрашивая родительского согласия”, и призывает добродетельную общественность помочь бедным детишкам с презервативами. (Гормональные средства все же вредны, уважаемый ученый.) Зачем же, почтенный профессор, возводить аномалии в ранг закономерности?»

Однако за положительными общими тенденциями и средними цифрами стоят громадные социально-групповые различия, которые особенно бросаются в глаза при сравнении России с Западом. Исследователи подчеркивают, что «переход к современному планированию семьи в России еще далек от завершения: пропорция использующих малоэффективные традиционные средства регулирования деторождения остается существенной, уровень провалов (неудач) при использовании разных методов контрацепции, вероятно, высок; в результате пропорция незапланированных беременностей все еще велика, что и сохраняет базу для высоких показателей абортов» (Там же).

По числу абортов Россия остается среди мировых лидеров. В 2007 г., по данным Росстата, было зарегистрировано почти 1,7 млн абортов. Явно недостаточно используется гормональная контрацепция. Очень велики региональные различия. По-прежнему значительно число абортов у первобеременных.

Больной темой остаются подростки. Высокая сексуальная активность и ранний дебют не влекут для юных французов нежелательных беременностей и абортов, потому что они умеют предохраняться. Если в середине 1980-х годов меньше 5% французских подростков использовали презервативы и больше половины первых сношений были незащищенными, то в 1999– 2001 гг. защищенными стали от 85 до 90% первых сношений. В Германии в 2006 г. «всегда осторожны» были 77% 14—17-летних девушек и 62% юношей, не пользовались контрацепцией при «первом разе» лишь 10% (Youth Sexuality, 2006).

У российских подростков дело обстоит иначе. По данным международного опроса студентов (2003 г.), при первом сношении предохранялись лишь около 60% российских юношей и меньше половины девушек. Отсюда – высокий процент незапланированных беременностей. Чтобы никто не узнал об этом, беременные девочки-подростки часто обращаются не в медицинские учреждения, а к «умельцам» или стараются прервать беременность собственными усилиями, с помощью варварских методов, воспользовавшись советами подружек. Помимо материальных факторов, на поведение подростков отрицательно влияют стереотипы старшего поколения о вредном влиянии контрацепции на здоровье. Многие юные девушки думают, что проще сделать аборт, чем в течение длительного времени регулярно использовать контрацепцию (Каткова, 2002).

Признания юных респонденток Татьяны Гурко (Гурко, 2003. С. 117—122) мало чем отличаются от рассказов двадцатилетней давности:

«А о том, что я забеременею, мне просто, честно говоря, в голову не приходило. Нет, у меня были в жизни примеры, и подружки с этим мыкались, с этими абортами, но я как бы считала, что со мной этого произойти не может» (дебют в 16 лет).

В больнице «ужасно обращаются… Со мной девушка лежала, лет 16, как и мне…Они ей так и говорят, ну что, проститутка, пришла сюда. Вот если по знакомству, совсем по-другому» (аборт в 16 лет).

«Я уже не думала о ребенке, я думала об этом как об операции, как аппендицит. Мне же нужно было и в институт поступать, учиться» (аборт в 16 лет).

«В тот момент я боялась родителей больше, чем аборта. А рожать – нет, это такая ответственность» (аборт в 16 лет).

Главный практический вывод проекта РиДМиЖ: «Основной путь снижения числа абортов – развитие службы планирования семьи и системы сексуального образования» (Захаров, Сакевич, 2007. С. 164).

Но его в России, увы, не существует.

Активную кампанию за полный запрет абортов ведет РПЦ, и в этом ее поддерживают, из популистских соображений, многие политики. Разумеется, их мнение противоречит общественному. Люди, которые помнят советские времена, понимают, как это было ужасно. При недавнем национальном опросе Левада-Центра был задан вопрос: «В последнее время и у нас, и за рубежом бурно обсуждается проблема абортов. Должна ли женщина иметь право на аборт?» 70% (в 1999 г. – 69%) опрошенных женщин определенно ответили «да» и лишь 16% (в 1999 г. – 21%) – «нет» (Волков, 2008). Но никаких гарантий, что запрета не будет, у народа нет. К тому же современная контрацепция требует определенных знаний, объем и содержание которых все время меняются. Это значит, что сексуальное образование должно быть обязательным, систематическим и постоянно обновляющимся. Без помощи государства это неосуществимо.

ЗППП И ВИЧ

Один из важнейших показателей сексуальной безопасности общества – статистика заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).

В советском публичном дискурсе, как и в XIX в., эти болезни считались постыдными и замалчивались. Это мешало санитарному просвещению, особенно когда речь шла о новых инфекциях, о которых люди ничего не знали. Однако бесплатная государственная медицина, сочетавшая лечение в специализированных кожно-венерологических диспансерах и клиниках с принуждением – все случаи венерических заболеваний официально регистрировались, больных брали на специальный учет, источники заражения выяснялись, и врачи, с помощью милиции, старались проследить всю цепочку опасных связей, лечение было принудительным, уклонение от него и заведомое заражение кого-либо венерической болезнью подлежало уголовной ответственности (статья 115 Уголовного кодекса РСФСР), – позволяла блокировать опасность, удерживая ее в определенных рамках.

Заболеваемость сифилисом и гонореей даже снижалась. По официальной статистике, в 1987 г. в СССР на 100 тыс. населения было 5,6 больных сифилисом (в 1985 г. – 9,6), в 2,2 раза меньше, чем в США, и 86 больных гонореей (в 1985 г. – 113), в 6 раз меньше, чем в США. В 1988—1989 гг. уровень заболеваемости сифилисом достиг наименьшего показателя – 4,3 на 100 тыс. населения. Даже с учетом ненадежности подобной статистики, это можно было считать достижением.

Тем не менее, уже в начале 1980-х годов врачи отмечали значительный рост среди молодежи и подростков так называемых малых венерических заболеваний, которые часто протекают бессимптомно и при неупорядоченных сексуальных связях образуют запущенный «букет», с которым потом трудно сладить. Никакой сколько-нибудь серьезной профилактической работы среди населения не велось. Например, о генитальном герпесе и хламидиозе люди практически ничего не знали, пока не сталкивались с ними на личном опыте. Особенно много проблем было у молодых людей, которые не знали, что они больны и чем именно. Вместо того чтобы сразу обратиться в вендиспансер, юноши занимались самолечением, наживая в результате новые болезни. У урологов даже появился новый диагноз «хронический юношеский простатит».

Развал советской системы резко ухудшил эпидемиологическую ситуацию. Экстенсивная половая жизнь с меняющимися партнерами, при незнании и несоблюдении элементарных правил безопасности и гигиены, сама по себе опасна. Кроме того, государственная медицина ослабела, а то и вовсе рухнула из-за отсутствия средств, лекарств и оборудования, а частная медицина не всем доступна и к тому же, когда дело касается заболеваний, требующих длительного лечения и последующего контроля, менее эффективна. Ослабел и административный контроль, а официальная статистика стала еще менее надежной.

Это вызвало быстрый рост всех ЗППП, особенно среди молодежи и подростков. С 1990 по 1996 г. заболеваемость сифилисом в России возросла в 48 раз, а у детей – в 68 раз. По числу зараженных сифилисом на 100 тыс. населения Россия в 50 раз опередила США и Западную Европу. В 1997 г. по заболеваемости сифилисом Россия заняла первое место в Европе (277,3 на 100 тыс. населения, по сравнению с 0,7 в западных странах) (Чубенко, Рябцева, 2007; Kontula, 2004).

В связи с более ранним началом и экстенсивностью сексуальной жизни и, особенно, с ростом детской проституции жертвами ЗППП все чаще становились дети и подростки 12—14 лет. Показатели по ЗППП и ВИЧ-инфекции у российских подростков в 1990-х годах были в 100 раз выше, чем в странах Западной Европы. При этом, по данным известного московского эпидемиолога О. К. Лосевой, заболеваемость среди девочек была в 2—2,5 раза выше, чем среди мальчиков.

В результате героических усилий медиков и использования новых, более эффективных препаратов в самом конце 1990-х годов эту тенденцию удалось переломить. Но хотя последние 10 лет показатели заболеваемости сифилисом в России снижаются, уровень его распространенности остается очень высоким. В 2007 г., по данным Всемирной организации здравоохранения, в стране было зарегистрировано 88 178 случаев заболеванием сифилисом или 62, 14 в расчете на 100 тыс. населения. Это почти в 15 раз больше, чем в странах Европейского Союза. По уровню заболеваемости сифилисом среди европейских стран Россия занимает 2-е место (уступая лишь Молдове). ЗППП являются второй по значимости причиной утраты здоровья женщин в возрасте от 15 до 45 лет (после заболеваемости и смертности, связанной с беременностью и родами) (Каткова, 2002).

Самый убедительный пример неэффективности командно-административных методов «управления» сексуальностью – провал профилактики ВИЧ-инфекции.

Благодаря социальной и сексуальной изоляции страны, ВИЧ пришел в СССР значительно позже, чем на Запад и в более мягкой форме. Мы имели несколько лет форы для подготовки к нему, но все это время было потрачено впустую. Сначала советская пресса, при участии чиновных эпидемиологов и руководителей Минздрава, использовала эпидемию для грязной антиамериканской пропагандистской кампании, утверждая, будто ВИЧ изобретен Пентагоном в военных целях. Одновременно уверяли, что нам бояться совершенно нечего, потому что вирус поражает гомосексуалов и наркоманов, против которых у нас есть такое мощное средство, как уголовный кодекс (Бургасов, 1986). Когда инфекция в СССР все-таки пришла и был диагностирован первый больной, начали создавать специализированную службу диагностики, но все цифры держали в секрете. Лишь в 1987 г., не столько в связи с осознанием опасности ВИЧ, сколько в результате гласности, о СПИДе начали говорить публично, однако все внимание было сосредоточено на так называемых «группах риска» – проститутках, наркоманах и, особенно, гомосексуалах, которых малевали самой черной краской. Что касается сексуально благонадежных граждан, то им рекомендовали просто придерживаться норм традиционной моногамии, не нарушать супружеской верности, а при случайных связях, «которых, впрочем, быть не должно», применять, как выразился в своем первом телевизионном интервью заведующий первой лабораторией по диагностике и лечению СПИДа Вадим Покровский, – «извините, презерватив». Так это неприличное слово впервые прозвучало с непорочного советского телеэкрана. Все это скорее развлекало, чем пугало.

Что же касается самых решительных людей, то им все было ясно. В «Комсомольской правде» 1 августа 1987 г. было процитировано письмо 16 студентов-медиков, рассматривавших СПИД как средство нравственного очищения общества и призывавших к физическому уничтожению всех проституток, наркоманов и гомосексуалов. С этим мнением, разумеется, не согласились. Президент Академии медицинских наук В. И. Покровский сказал, что такие люди просто не достойны быть врачами. Однако социальные и психологические аспекты эпидемии замалчивались и недоосознавались.

Первой серьезной тревожной публикацией о СПИДе в массовой печати стала составленная из серии интервью статья Аллы Аловой «Жизнь при СПИДе: готовы ли мы?» в популярнейшем в то время еженедельнике «Огонек» (Алова, 1988).

Отвечая на вопросы этой журналистки, я сказал, что меня крайне беспокоят «настойчивые разговоры о группах риска. Мы как бы отгородились от проблемы СПИДа этими группами: мол, СПИД – это там, у них, за непроницаемой стеной, а тут у нас все спокойно. Но стены нет, группы риска обитают не на Луне, а здесь, среди нас. И, простите, половой жизнью живут не только группы риска. Вполне добропорядочные люди тоже занимаются сексом, и не только со своими супругами, хотя бы потому, что не у всех есть семьи... Опасность заразиться СПИДом уже давно вышла из “резерваций” групп риска... Зоной риска стал вообще секс. И внебрачные, и добрачные, и даже брачные связи». Но секс как таковой устранить нельзя. На опыте борьбы американской армии с венерическими заболеваниями были показаны преимущества «оппортунистической» тактики перед «радикальным» требованием воздерживаться от случайных сексуальных связей, объяснялось, что эффективное использование презервативов зависит не только от их наличия и качества, но и от общей сексуальной культуры населения.

Это были элементарные вещи, но в советской печати они сообщались впервые. Страну предупреждали также об опасности морализации и спидофобии:

«В XIX веке сифилис был не опаснее, чем туберкулез. Однако отношение к больным сифилисом и к больным туберкулезом было разное. В случае туберкулеза инфекция порождала страх, но сами больные вызывали сочувствие. В случае венерического заболевания, поскольку оно было связано с нарушением религиозных и моральных запретов, отвращение и страх перед болезнью переносились на жертву. Конец XX века – вроде бы совсем иное отношение к сексу, совсем другие моральные критерии, но по отношению к больным СПИДом люди снова превращаются в беспощадных моралистов, в средневековых инквизиторов...

СПИД – своего рода экзамен для человечества на гуманность и здравый смысл... Вообще, если мораль данного общества выдает разрешение дискриминировать людей по одному признаку (зараженность СПИДом), это означает разрешение дискриминировать и по всем другим признакам. Как сухая трава от искры, вспыхнут национальные вопросы, расовые... Все общество превратится в систему гетто, которые будут ненавидеть друг друга.

– То, что безнравственно, негуманно, – оно и невыгодно?..

– Вот именно! Но нас-то десятилетиями учили абстрагироваться от понятия гуманности, уметь противопоставлять суровую историческую необходимость нравственным порывам, «слюнявому либерализму», подавлять в себе жалость, элементарное человеческое сочувствие. Хорошо учили, и многие научились. Прибавьте в этому навыку вдолбленное в наши души четвертьвековым поиском «врагов народа», отточенное до автоматизма, до рефлекса умение переносить борьбу с недостатками с самих недостатков на любого имеющегося под рукой козла отпущения. Главное – всегда иметь козла».

Однако для чиновников это были пустые слова, необычность которых только шокировала. Даже технические вопросы – одноразовые шприцы, презервативы – не решались. «Огонек» получил письмо из Риги, что там целый месяц не было презервативов. Алла Алова позвонила начальнику Главного аптечного управления Минздрава СССР:

«– Вас интересует изделие № 2? (Догадываюсь, что это своеобразный министерский эвфемизм).

– Изготовитель изделия № 2 – Миннефтехимпром СССР. Мы заказали ему на 1988 год 600 миллионов штук. Такова потребность населения в изделии № 2 для предупреждения заражения вирусом СПИДа.

– Простите, а каким образом вычислена эта потребность?

– Ученые подсчитали.

– Какие ученые? Из какого института?

– Я затрудняюсь сказать, не знаю... Но Миннефтехимпром отказался от такого плана, снизил план поставок на 1988 год до 220 миллионов, объяснив это отсутствием необходимых мощностей. А 220 миллионов проблему, конечно, не решат. Но все вопросы – к Миннефтехимпрому. Мы и так с ними бьемся, бьемся...

– Может быть, пока наша промышленность не справляется, в связи с ожидаемой эпидемией СПИДа надо закупить импортные... изделия?

– Нет, закупать мы не будем – валюты не хватает.

– А не намечается выпуск презервативов более высокого качества?

– Нет, зачем же – сейчас у нас изделия нормального качества. Их производят на импортной линии, они прочные, не рвутся. Так что в смысле предупреждения заражения СПИДом они высококачественные, не уступают импортным. Ну, а в смысле удовольствия, удовлетворения женщин – это, знаете, нас не волнует.

Вообще мое мнение – презерватив погоды не сделает. Не должно быть случайных связей – вот главное! Тогда и презервативы не нужны будут. Если мужчина спит только с женой, зачем ему презервативы?..

– А как же быть молодежи и вообще всем тем, кто еще не вступил в брак?

– Ну, это случайные связи...»

Все государственные средства по борьбе со СПИДом были сосредоточены в руках президента Академии медицинских наук В. И. Покровского и его сына, директора Центра по борьбе со СПИДом В. В. Покровского. Для массового тестирования населения в бывшем СССР было создано 748 диагностических лабораторий, 6 региональных и 73 территориальных центра, 128 консультаций для анонимного тестирования. В России делалось больше тестов, чем где бы то ни было в мире. Медицинские меры были дополнены карательно-административными. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 августа 1987 г. «О мерах профилактики заражения вирусом СПИД» и затем статьей 115.2 УК РСФСР была предусмотрена уголовная ответственность за «заведомое поставление другого лица в опасность заражения заболеванием СПИД». Позже был принят закон о проверке на ВИЧ всех приезжающих в страну иностранцев, который, впрочем, оказался мертворожденным.

Пропагандой безопасного секса, которой в Европе придавали решающее значение, государственные антиспидовские организации практически не занимались. Непонимание того, что мы имеем дело с социальной проблемой, которой наряду с медиками должны заниматься и обществоведы, и желание сохранить монополию на решение всех вопросов СПИДа привели к тому, что страна не сумела выработать продуманную социальную политику в этом вопросе.

Поняв, что с государственной медициной кашу не сваришь, общественность попыталась взять антиспидовскую пропаганду и помощь ВИЧ-инфицированным в собственные руки, создав для этого ряд добровольных общественных фондов и ассоциаций. Но, как и в остальных сферах постсоветской общественной деятельности, антиспидовские некоммерческие организации были разобщены и не всегда достаточно профессиональны, для некоторых людей борьба со СПИДом стала удобной кормушкой.

В 1995 г. В. В. Покровский косвенно признал ошибочность прежней стратегии и стал доказывать необходимость «срочно, специальным образом, готовить или переподготавливать кадры, перебрасывая их на профилактику... Нужны люди, способные не только читать лекции студентам, но и соответствующим образом беседовать с гомосексуалистами, проститутками, наркоманами, бродягами». Однако тут же делалась оговорка, что обучать россиян безопасному сексу нужно «в формах, соответствующих традиционным представлениям наших народов, а не заимствованным у других культур» (Покровский, 1995). Где искать эти древние, но вечно живые формы? В боярской думе или крестьянской общине? Или имеются в виду холерные бунты?

В новом столетии ситуация не улучшилась. По официальным данным ООН, в 2007 г. оценочное число людей, живущих с ВИЧ в Восточной Европе и Центральной Азии, увеличилось до 1,5 млн чел.; почти 90% из них живут либо в Российской Федерации (69%), либо в Украине (29%). По оценкам, в 2007 г. число людей, заразившихся ВИЧ в этом регионе, составило 110 тыс., в то время как от СПИДа умерли около 58 тыс. человек. Эпидемия ВИЧ в Российской Федерации, самая крупная на данный момент в этом регионе, продолжает нарастать.

Выступая на Третьей конференции по вопросам ВИЧ/ СПИДа в Восточной Европе и Центральной Азии (Москва, 28—30 октября 2009 г.), главный государственный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко сообщил, что на сегодняшний день в России зарегистрировано более полумиллиона случаев ВИЧ-инфекции, только за 2008 г. было зарегистрировано более 54 тыс. больных (на 20,6% больше, чем в 2007 г.). По данным за первое полугодие 2009 г., число новых случаев также превышает показатели аналогичного периода прошлого года на 13%. Пораженность ВИЧ-инфекцией населения России составляет 326,3 зараженных ВИЧ на каждые 100 тыс. населения. Среди граждан в возрасте от 15 до 49 лет вирусом заражены 0,6%. Одной из главных проблем в профилактике и борьбе с ВИЧ/СПИДом, по мнению Онищенко, является неприятие обществом таких больных, поэтому необходимо расширить доступ к адекватной информации, что позволит обществу пересмотреть свое отношение к ВИЧ-инфицированным. «Попытка отгородиться от ВИЧ-инфекции приводит к тому, что инфекция загоняется в подполье», – отметил он, напомнив, что «распространение ВИЧ-инфекции является социальной проблемой».

Международные организации, включая Объединенную программу ООН по ВИЧ/СПИДу (UNAIDS) эту цифру как минимум удваивают (Feshbach, 2008). По подсчетам В. В. Покровского, в России с ВИЧ живут 1,5—2 млн граждан, причем 75% новых случаев заражения приходится на молодежь от 15 до 29 лет. В ряде регионов рост инфекции принял эпидемический характер.

Кто прав в споре эпидемиологов, который часто носит межведомственный и даже идеологический характер, – судить не мне. Хотя некоторые пессимистические прогнозы В. В. Покровского в прошлом не оправдывались, верить более спокойным оценкам государственных чиновников мой жизненный опыт не позволяет. К тому же и они нерадостны.

Сегодня ВИЧ-инфекция распространяется в России, как и на Западе, главным образом половым путем. Если в 1998– 1999 гг. 90% инфицированных составляли наркоманы, то сейчас 30—40% инфицированных – люди, никогда не употреблявшие наркотики, в том числе женщины и дети. А из тех, кто уже заболел СПИДом, необходимое по международным нормам лечение получают далеко не все.

Главная беда – отсутствие эффективной профилактики. По словам заместителя начальника отдела Роспотребнадзора по надзору за ВИЧ/СПИДом Ларисы Дементьевой (пресс-конференция 4 сентября 2009 г.), в настоящее время в России действуют более 400 программ по борьбе с ВИЧ, половина из которых направлена на профилактику инфекции. На профилактику, выявление и диагностику ВИЧ в этом году выделено в общей сложности 7,8 млрд руб. Тем не менее, уровень знаний населения о ВИЧ по-прежнему остается крайне низким. Например, в результате последних социологических опросов, проведенных по заказу Роспотребнадзора, установлено, что 40% россиян по-прежнему уверены в том, что СПИД передается с укусами комаров. В последнее время толерантность в отношении ВИЧ-инфицированных снизилась в России на 7%. «Отмечаются негативные, более дискриминационные настроения. Сегодня сесть за стол с человеком с ВИЧ-инфекцией откажутся больше людей, чем в прошлом году», – подчеркнула Дементьева.

Нетерпимость сложившегося положения вещей начинают понимать даже отдельные политики. Первый зампред комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков сообщил, что в федеральном бюджете на 2010 г. не предусмотрены средства на профилактику ВИЧ среди уязвимых групп.

«Одна из причин этого – искаженные, а подчас и ложные данные по эффективности программ снижения вреда, предоставляемые руководству страны, Минздравсоцразвития РФ и руководству Москвы со стороны ряда лиц», – заявил депутат. В частности, Гришанков назвал опасными действия и информацию главы комиссии Мосгордумы по здравоохранению и охране общественного здоровья Людмилы Стебенковой (см. о ней Кон, 2006).

«Они ввергают государство в стагнацию, теряется время на сдерживание эпидемии, вместо работы происходят по иски внешнего врага, вместо использования эффективного опыта, уже зарекомендовавшего себя в десятках государств, звучат декларативные призывы к поискам особого пути для России». Гришанков заявил, что не видит смысла в агитации за прочность семьи среди проституток и не может понять, как смогут сдерживать ВИЧ программы против ожирения и табакокурения.

По его мнению, происходит подмена понятий и подтасовка данных, расходящихся с выводами эпидемиологов об оценке ситуации по распространению ВИЧ в тех регионах, где действуют программы снижения вреда. По словам парламентария, самое печальное – что региональным центрам по борьбе со СПИДом из Москвы советуют забыть о таких программах, а реальная ситуация медиками даже не обсуждается (Власова, 2009).

Социально-правовые аспекты сексуальной культуры

Сексуальное здоровье и сексуальные права личности требуют соответствующей правовой защиты. Демократическое законодательство, в отличие от авторитарного, основывается на нескольких общих принципах:

1. Поскольку интересы и права человека стоят выше интересов государства и его чиновников, вмешательство государства в личную жизнь граждан должно быть минимальным.

2. Ограничения прав личности допускаются, только если реализация ее желаний и потребностей нарушает законные права и интересы других людей.

3. Чрезмерное расширение сферы правового, особенно уго ловно-правового, регулирования не только нарушает права граждан и свободу их личной жизни, но и подрывает правовую систему в целом. Предписания слишком общего характера невозможно эффективно контролировать, а если применение закона становится избирательным, это неизбежно порождает произвол, злоупотребление властью и коррупцию правоохранительных органов.

4. Предусмотренные законом наказания должны быть адекватны правонарушению, чтобы не увеличивать число преступников и не создавать в обществе атмосферу страха и паники.

С конца 1980-х годов российское законодательство развивалось принципиально в том же направлении, что и мировое. Многие элементы авторитаризма и произвола, вроде уголовного преследования гомосексуальности, были законодательно устранены. Разногласия и споры относительно возможных способов социального контроля за сексуальностью касаются тех же вопросов, что и в остальном мире (охрана сексуальной неприкосновенности личности, защита от сексуальной эксплуатации детей и подростков, обеспечение гендерного равенства, отношение к платным сексуальным услугам, коммерческой эротике и т. д.), и при этом используются те же самые теоретические и моральные аргументы. Тотальное противопоставление современной России «цивилизованному миру» по этим признакам уже неосновательно. Тем не менее, у страны есть своя печальная специфика, которая в новом столетии даже усилилась.

Социально-экономическая отсталость делает многие формально провозглашенные, в том числе и сексуальные права фиктивными, люди не могут их реализовать. Культура бедности неизбежно является культурой насилия, в том числе сексуального. В российских тюрьмах до сих пор содержится около одного миллиона заключенных. Сказываются и особенности традиционной ментальности. Из-за «притерпелости» россиян к насилию, сексизму и гендерному неравенству соответствующие факты не только не вызывают протеста, но воспринимаются как нормальные, естественные и неустранимые. По многим вопросам российское общественное мнение консервативнее законодательства.

При отсутствии демократических традиций это сказывается на стиле поведения политической элиты.

Вместо того чтобы воспринимать сексуальность как положительный элемент общественной и личной жизни (так чувствует каждый здоровый человек), российские политики и чиновники относятся к ней негативно и настороженно (сексофобия), как к постоянной угрозе, требующей жесткого административного регулирования.

Доверенных их попечению людей чиновники воспринимают не как равноправных и разумных сограждан, способных принимать самостоятельные решения, а как безответственных малолетних несмышленышей, которых охраняет и дисциплинирует авторитарная и, по возможности, несменяемая вертикаль власти. Лишенное социологического реализма бюрократическое мышление не способно предвидеть долгосрочные и побочные результаты собственных действий и склонно к радикальным административно-силовым решениям.

Отношение российского чиновничества к мировому опыту избирательно и произвольно. Почтительно цитируя выгодные им международно-правовые документы, чиновники полностью игнорируют или высокомерно отвергают другие, не менее важные требования, особенно если речь идет о защите прав человека. Вопросы сексуального здоровья и культуры часто ставятся не ради решения конкретных проблем, а в качестве разменной монеты в политических играх, причем так поступают не только отдельные политики и ведомства, но и все четыре, включая прессу, ветви власти.

Это хорошо видно на примере таких сюжетов, как платные сексуальные услуги (проституция), коммерческая эротика и порнография, сексуальное насилие и особенно – сексуальная неприкосновенность детей.

Проституция

До середины 1980-х годов существование в СССР проституции, как и бедности, официально отрицали. Немногочисленные исследования, проводившиеся юристами и социологами, были закрытыми и печатались под грифом «Для служебного пользования».

Заговор молчания был прорван в ноябре 1986 г. сенсационным очерком журналиста Евгения Додолева «Белый танец» в газете «Московский комсомолец» о райской жизни валютных проституток. За первой статьей последовали другие, столь же сенсационные (Дьяченко, 1991а). Хотя проституция в них морально осуждалась, у бедных советских женщин, живших на скромную зарплату и не имевших возможности покупать дорогие модные наряды, этот образ жизни невольно вызывал жгучую зависть. Настоящим бестселлером стала повесть Владимира Кунина «Интердевочка» (1988 г.) и снятый по его сценарию одноименный фильм. Кстати, могу засвидетельствовать, что в отличие от большинства литераторов, делавших деньги на «неприличной» теме, Кунин начал серьезно исследовать ее, когда она была еще абсолютно запретной и шансы на создание фильма были ничтожными. В Доме творчества кинематографистов в Репино, где писатель жил и работал, на стене его номера висел «Список консультантов», в одной колонке были телефоны путан, а в другой – офицеров милиции. Это вызывало юмористические ассоциации.

При анонимном анкетировании старших школьников в Риге и Ленинграде в 1989 г. валютная проституция оказалась в десятке наиболее престижных профессий. При опросе московских школьников и учащихся ПТУ относительно наиболее престижных и доходных профессий, проведенном «Литературной газетой», проститутки разделили с «директорами» и «продавцами» 9—11 места, опередив журналистов, дипломатов и таксистов, не говоря уж о профессорах и академиках. Правда, вскоре выяснилось, что журналисты, как всегда, многое упростили. Интердевочки, «путаны», работавшие только за валюту, оказались лишь верхушкой айсберга, немногочисленным аристократическим слоем; чтобы попасть туда, нужны внешние данные, квалификация и, главное, как всегда и везде, связи. Гораздо более многочисленная категория проституток, работавших за советские «деревянные» рубли, рисковала гораздо больше, а зарабатывала неизмеримо меньше.

Первые выступления прессы по этому вопросу были окрашены, с одной стороны, завистью, а с другой – ненавистью («Их, проституток, надо обливать бензином и поджигать». «Я бы всех проституток уничтожал»).

По мере развала советской экономики проституток становилось все больше, а отношение к ним – терпимее. Появились и социологические исследования (Габиани, Мануильский, 1987; Проституция и преступность, 1991; Гилинский, Афанасьев, 1993; Афанасьев, Скоробогатов, 1994; Голосенко, Голод, 1998), правда, не всегда сопоставимые и подчас с сильным ведомственным милицейским душком.

Советская идеология не любила рассматривать «отрицательные» явления как социально обусловленные, предпочитая объяснять их индивидуальными склонностями. Применительно к проституции это означало, что «шлюха», работающая за деньги, обязательно должна быть также «блядью», получающей от своей работы удовольствие. Отсюда – повышенный интерес к сексуальной жизни секс-работниц. Однако предположения о «повышенной сексуальности» проституток, как и в дореволюционной России, не подтвердились, их главные мотивы оказались экономическими. Причем если раньше их деятельность была более или менее индивидуальной, то в 1980—1990х гг. они попали в зависимость от организованной преступности.

Современная городская проституция в основном профессиональна и четко стратифицирована. Самая организованная форма сексуальной коммерции – гостиничная проституция полностью контролируется преступными группировками, которые не пускают в «свою» гостиницу посторонних. На втором месте – многочисленные «агентства» по предоставлению интимных услуг, функционирующие под видом клубов, саун, массажных кабинетов, бюро знакомств и т. п. Существуют и агентства по вербовке или продаже молодых женщин и девушек за границу. Этот криминальный бизнес дает огромный доход. Ступенькой ниже стоит «квартирная» проституция, которой занимаются женщины, имеющие собственную сеть клиентов и старающиеся избежать внимания милиции и рэкетиров.

Особая разновидность проституток – «кидалы», работающие в тесном контакте с водителями такси или владельцами частных автомобилей. Они подбирают клиентов в ресторанах, барах и кафе, расположенных в центре города, получают деньги за будущие услуги, водитель везет их якобы на квартиру, а на самом деле останавливается у проходного двора или подъезда, где женщина скрывается. Бывает и хуже: доверчивого клиента избивают, грабят и даже убивают.

Самая низшая категория – уличная проституция, рассчитанная в основном на приезжих. Ею обычно занимаются опустившиеся, спившиеся женщины. Ни о каких мерах противоэпидемической безопасности тут нет и речи. Кроме профессиональных проституток существуют любительницы, продающие свое тело ради дополнительного дохода, чтобы приодеться, а то и просто для пополнения семейного бюджета.

На фоне общего разорения страны и роста детской безнадзорности в 1990-х годах сильно выросла детская проституция. Дети и подростки идут на панель вследствие бездомности, спасаясь от пьянства и жестокости родителей, а иногда их попросту продают. Сильно выросла мужская проституция, как гетеро-, так и гомосексуальная. Для некоторых иностранцев Россия стала привлекательным местом сексуального туризма, вроде Таиланда (но значительно более опасным). Широко распространилась также практика продажи молодых российских женщин и несовершеннолетних девушек в зарубежные бордели. Одни идут на это сознательно, а другие даже не подозревают, что будет с ними дальше. Разыскать таких нелегальных иммигранток, живущих под фальшивыми паспортами, когда о них начинают беспокоиться родственники, практически невозможно.

Все это сделало в 1990-х годах проституцию серьезной социальной проблемой и одновременно способствовало изменению отношения к ней. Последнее связано как с расширением понятия социально приемлемой экономической активности, так и с ростом сексуальной терпимости.

В 1992 г. каждый десятый молодой, до 25 лет, петербуржец уже считал проституцию законной формой зарабатывания денег (Афанасьев, Скоробогатов, 1994). В нашем опросе 1995 г. с мнением, что «занятие сексом ради денег не должно осуждаться в современном обществе», согласились 37% 16—19-летних девушек и 46% юношей; не согласились соответственно 41 и 34%. При опросе в 1997 г. школьников 7—9-х классов, доля полностью согласившихся с этим суждением юношей почти вчетверо, а доля девушек в 2,5 раза превысила аналогичные ответы их учителей и родителей.

Судя по данным массовых опросов, большинство россиян морально осуждает проституцию. При опросе Левада-Центром 20—45-летних москвичей (март 2002 г.) на вопрос: «Как вы считаете, это нормально, допустимо – заниматься сексом за деньги?» – утвердительно ответили 25%, отрицательно – 55%, затруднились с ответом 20% опрошенных. Впрочем, респонденты осуждают скорее секс-работниц, чем их клиентов.

В эффективность репрессивных мер большинство россиян не верит и их не одобряет. Отвечая на вопрос ВЦИОМ (осень 1997 г.): «Как вы считаете, что следовало бы предпринять в отношении проституции?» – 47,4% опрошенных выбрали вариант «легализовать и взять под контроль».

Это мнение разделяют более молодые (60% 18—24-летних) и более образованные (62% людей с высшим образованием) люди. Напротив, 32% опрошенных (27% мужчин и 36% женщин) считают нужным «ужесточить меры наказания» (это особенно поддерживают пожилые люди, старше 55 лет), 9% считают, что в это дело нужно «не вмешиваться», а 11% затруднились с ответом. Как показывают данные четырех национальных опросов ВЦИОМ/Левада-Центра, общая терпимость к платному сексу с 1989 до 2003 г. заметно выросла (см. таблицу).

Как следовало бы поступить с проститутками (ответы в % от числа опрошенных)

Позиции сторон являются в значительной мере ведомственными. При опросе в 1989 г. 154 сотрудников органов внутренних дел и 42 ученых-экспертов 72% сотрудников МВД высказались за введение уголовной ответственности за проституцию, а 77% хотели бы распространить какую-то административную ответственность также на клиентов проституток. Эксперты-ученые были значительно либеральнее.

83,3% их убеждены, что проституция неизбежна, а 52,3% думают, что она не обязательно ведет к преступной деятельности. На вопрос: «Целесообразно ли установление уголовной ответственности за проституцию?» – 83,3% экспертов ответили отрицательно, причем весьма категорично («Боже упаси!» «Я абсолютно против!»). 64,2% экспертов высказались и против привлечения к ответственности клиентов (Дьяченко, 1991б).

Противоположная стратегия – легализация и превращение проституции в разрешенный вид предпринимательской деятельности, вплоть до создания официальных домов терпимости, как в ряде западных стран, выглядит более рациональной (Дьяченко, Синельникова, Шлык, 1999). Однако это возможно только в условиях сильной экономики и стабильного правопорядка. Если российское государство не в состоянии защитить богатых предпринимателей, то гарантировать безопасность и вырвать из криминальной среды сексуальных работниц оно подавно не сможет. Тогда какой смысл им платить государству дополнительные налоги?

Аргументы обеих сторон зачастую не вполне реалистичны. Сотрудники МВД говорят, что брать налог с проституток безнравственно, потому что тогда школьная учительница, получающая зарплату из бюджета, будет заинтересована в том, чтобы ее ученики ходили к проституткам. Но водочные акцизы, на которых держится часть государственного бюджета, не говоря уж о доходах от продажи оружия, еще более безнравственны, тем не менее никто не предлагает от них отказаться. Столь же абстрактны аргументы либералов. Предлагая легализовать секс-обслуживание как индивидуальное предпринимательство, некоторые при этом подчеркивают, что не должно быть никаких борделей, «это – эксплуатация». Но разве Газпром, который рекламирует себя как национальное достояние, или даже маленькая шляпная мастерская обходятся без эксплуатации? Если узаконить только индивидуальное сексуальное обслуживание, секс-работнице придется приводить клиентов к себе домой.

А если у нее ребенок? Да и вообще таких клиентов домой лучше не водить. Не получится ли, что прилично организованный бордель, имеющий помещение, охрану, врача и т. д., при всей его моральной неприглядности будет выгоднее и для клиента, и для секс-работницы? Боюсь, что к радикальным решениям в этом вопросе Россия ни экономически, ни социально-психологически не готова, придется искать компромиссные варианты, хотя они никому не нравятся.

Коммерческая эротика

Сложная ситуация сложилась вокруг коммерческой эротики и «продукции сексуального характера». В 1990-х – начале 2000-х годов Государственная дума приняла ряд законов, направленных на урегулирование этой сферы жизни. Некоторые из этих актов, категорически запрещающие вовлечение несовершеннолетних в производство и распространение сексуальной продукции, а также распространение, публичную демонстрацию или рекламирование материалов или предметов «с порнографическими изображениями заведомо несовершеннолетних» (статья 242. 1 УК РФ) были абсолютно необходимы.

Но как отличить «законную» эротику, которая давно уже стала частью повседневной жизни россиян, от запрещенной порнографии? Многие западные теоретики признали эту задачу неразрешимой, согласившись с известным французским писателем Аленом Роб-Грийе, что «порнография – это эротика других». В научной литературе «порнографией» чаще всего называют любые медиа, созданные и рассчитанные на то, чтобы развлекать или возбуждать эротическое желание (Diamond, 2009). В одном популярном американском учебнике сексологии «эротика» иронически определяется как сексуально откровенные материалы, приемлемые для зрителя, а порнография – как сексуально откровенные материалы, неприемлемые для зрителя.

Потребление порнографии (или «сексуально откровенных материалов») – явление массовое. По данным разных исследований, это делают от 86 до 98% мужчин и от 56 до 85% женщин (см. обзор Кон, 2006). Из 10 тыс. опрошенных норвежцев от 18 до 49 лет порнографические журналы читали 82%, фильмы смотрели 84%, а Интернетом пользовались 34% . После того как Дания легализовала продажу порнографических текстов (в 1967 г.) и рисунков (в 1969 г.), количество некоторых сексуальных преступлений в стране заметно снизилось. Аналогичный эффект легализация порнографии дала в Швеции, Западной Германии, Японии и еще нескольких странах (Diamond, 2009).

В 2004 г. датские сексологи обследовали репрезентативную выборку из 316 мужчин и 372 женщин от 18 до 30 лет. «Порнография» была определена как любой материал, направленный на создание или усиление сексуальных чувств или мыслей реципиента, причем обязательно содержащий явную демонстрацию и/или изображение а) гениталий и б) ясных и открытых сексуальных действий, таких как вагинальное сношение, анальное сношение, оральный секс, мастурбацию, связывание, садомазохизм, изнасилование, обливание мочой, секс с животными и т. п. Было подчеркнуто, что образы позирующих или действующих обнаженных мужчин и женщин, какие можно видеть в журналах «Плейбой» или «Плейгерл», не содержат ясных и открытых сексуальных действий и поэтому не должны оцениваться как порнографические. Оказалось, что даже при таком строгом понимании порнографии 97,8% мужчин и 79,5% женщин признали, что когда-либо смотрели ее; в последние полгода это делали 92,2% мужчин и 60% женщин, в последнюю неделю – 63,4 и 13,6%, в последние сутки – 26,2 и 3,1%. Средний молодой датчанин тратит на просмотр порнографии 80,8 минут в неделю, а женщина – 21,9 минуты. Мужчины приобщаются к порнографии в 13,2 года, а женщины – в 14,9 года. Существенной разницы в характере сексуального поведения любителей порно и тех, кто им не интересуется, кроме частоты мастурбации, ученые не обнаружили (Hald, 2006).

Вместо того чтобы бесплодно спорить о разграничении эротики и порнографии, законодатели некоторых стран пошли по пути тематических и возрастных ограничений. Тематическим запретам или ограничениям, как правило, подвергаются изображения насильственного секса, сексуальных действий с трупами, с животными и особенно – с детьми.

Особенно опасна так называемая детская порнография, то есть натуралистическое изображение несовершеннолетних в качестве объектов или соучастников действий сексуального характера. Для создания таких визуальных образов детей нередко вовлекают в реальные сексуальные действия, что вредно для ребенка и запрещено законом. Кроме того, свободное распространение таких образов молчаливо допускает, что ребенок может быть «законным» объектом сексуальных посягательств и секс-индустрии. Эта проблема особенно обострилась с появлением Интернета, где детское порно распространяется бесконтрольно и часто связано с международными центрами детской проституции и торговли детьми. Борьба с ним – одна из главных задач Интерпола.

Другой путь защиты детей и подростков от нежелательной и потенциально опасной для них сексуальной информации – возрастные ограничения (как правило, 18 лет) на посещение соответствующих развлекательных заведений, приобретение сексуально-эротических материалов и т. п.

В целом, российское законодательство в этих вопросах развивается в том же направлении, что и мировое. К сожалению, с самого начала обсуждения темы депутаты безнадежно зацик лились на разграничении «эротики» и «порнографии». 73% судей и 88% адвокатов, опрошенных в начале 1990-х годов, не смогли ответить на вопрос, чем порнография отличается от эротики, а определения, которые дали остальные, оказались расплывчатыми и субъективными (Дьяченко, 1995. С. 63). Не справилась с этой задачей и так называемая комиссия Говорухина, готовившая проект закона «Об ограничениях оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера в Российской Федерации» (1997 г.).

Вместо полного запрещения сексуально-эротических материалов, которого добивались религиозные фундаменталисты, законопроект предусматривал жесткие ограничения и контроль за их распространением: локализация в специально отведенных для этого местах, лицензирование соответствующей коммерческой деятельности, обложение ее дополнительным налогом и т. п. Но многие формулировки законопроекта, начиная с определения ключевого понятия «продукция сексуального характера», оказались неудовлетворительными.

Согласно статье 4, «продукция сексуального характера – продукция средств массовой информации, иная печатная и аудиовизуальная продукция, в том числе реклама, сообщения и материалы, передаваемые и получаемые по компьютерным сетям, а также различные изделия и средства, удовлетворяющие потребности, связанные с сексуальным влечением, за исключением лекарственных средств и изделий медицинского назначения».

С научной точки зрения, это бессмысленно (Кон, 1997 г.). Хотя топор может быть орудием убийства, он не является оружием, а тут речь идет о человеческих чувствах. «Потребности, связанные с сексуальным влечением», и способы их удовлетворения неотделимы от общего психического и духовного мира личности и сугубо индивидуальны. В древней Греции был случай, когда юноша, плененный красотой статуи Афродиты, тайно совокупился с ней, оставив на мраморе несмываемые пятна. Для него статуя богини явно была «продукцией сексуального характера». Значит ли это, что фотографии этой скульптуры можно показывать только в специально отведенных для этого местах? В случае принятия этого закона, Эрмитаж, Музей изобразительных искусств им. Пушкина и Третьяковская галерея срочно должны купить предусмотренные законом лицензии, но даже после этого школьников туда водить не следует. Классическое искусство от этих новаций как-нибудь отобьется, но новое искусство обречено уйти в подполье, дополнительные налоги ему не под силу.

Либеральные критики усматривали опасность закона в том, что он практически отдает всю сексуально-эротическую культуру общества во власть коррумпированных и безграмотных чиновников и ими же назначенных экспертов. Напротив, консервативные критики – деятели РПЦ, депутаты от КПРФ и аграрии – утверждали, что закон слишком либерален и практически открывает дорогу порнографии. У стен Государственной думы были организованы пикеты и демонстрации под лозунгами «Говорухин – вождь сексуальной революции» и «Закон составлен врагами народа». Новый вариант закона, принятый в первом чтении в январе 1998 г., стал еще более консервативным и охранительным, чем первый.

Правда, комиссия прислушалась к голосу защитников эротического искусства. По новой версии закона, различаются три типа сексуально-эротических материалов:

1) научные и художественные материалы, которые могут распространяться свободно;

2) порнография, оборот которой на территории Российской Федерации «не допускается»;

3) продукция сексуального характера, оборот которой регулируется данным законом.

С сексологической точки зрения, все принятые в законе определения были безграмотными.

«Сексуальное влечение» определялось как «совокупность переживаний, присущих человеку как носителю генов определенного пола». Оставляя в стороне философский вопрос о соотношении генов и воспитания, согласно этому определению, материнские чувства придется безоговорочно признать сексуальными, а их проявления отнести к числу сексуальных действий, со всеми вытекающими отсюда ограничениями. Зато гомоэротические переживания и действия, явно не типичные для человека «как носителя генов определенного пола», сексуальными не являются, и их изображение под действие закона не подпадает.

Содержание разрешенной эротики практически ограничивалось сферой искусства: «Эротические произведения – отображение в художественной форме и произведениях литературы, искусства и иных областях культурной деятельности сексуального влечения и сексуальных действий». А как быть с коммерческими материалами и рекламой, «художественность» которых проблематична?

Столь же противоречиво и некорректно определение порнографии: «Порнографическая продукция – любая печатная и аудиовизуальная продукция, в том числе реклама, переданные и полученные по коммуникационным линиям сообщения и материалы, целью которых является натуралистическое, циничное изображение и(или) описание сексуальных действий с несовершеннолетними, насильственных действий сексуального характера, а также сексуальных действий, связанных с надругательством над телами умерших или совершаемых в отношении животных».

В этом определении присутствуют три разных критерия: 1) предмет изображения (секс с несовершеннолетними, насильственные действия, некрофилия и зоофилия), 2) способ изображения (натуралистическое, циничное изображение, кстати, это совершенно разные вещи – детский или крестьянский натурализм не бывает циничным) и 3) предполагаемые цели изображения, сформулированные вовсе непонятно. Достаточно ли для запрета продукта любого из этих признаков или только всех их в совокупности?

«Продукция сексуального характера», стоящая между разрешенной эротикой и запрещенной порнографией, определяется как «любая печатная и аудиовизуальная продукция, в том числе реклама, переданные и полученные по компьютерным сетям сообщения и материалы, целью которых является изображение и (или) описание сексуальных действий и которые служат удовлетворению сексуального влечения, а также изделия и средства, предназначенные для удовлетворения сексуального влечения». Но цель рекламы вовсе не «удовлетворение сексуального влечения» потребителя, а привлечение его внимания к рекламируемым товарам, которые сами по себе могут и не быть эротическими (спортивные машины, жевательная резинка).

Демократические СМИ отнеслись к законопроекту и к парламентской дискуссии иронически. Популярная телеведущая Мария Арбатова озаглавила свою статью о думских чтениях: « Дума запретила первичные половые признаки . Как не имеющие “культурной и научной ценности», а закончила цитатой из кинофильма Милоша Формана «Народ против Ларри Флинта»: «Руди, ты верующий? Значит, ты веришь в то, что Бог создал мужчину и женщину? Значит, именно тот же Бог создал их гениталии? И кто ты такой, чтобы пренебрегать Божьим творением?» (Арбатова, 1998). Клерикально-коммунистическая оппозиция, напротив, осудила законопроект как «наглую попытку порнодельцов узаконить свой грязный бизнес». Как бы то ни было, законопроект в Думе застрял.

Свое отношение к этой и аналогичным дискуссиям я выразил в виде юморески:

Закон о защите нравственности и о запрещении секса

Преамбула

Вдохновленный законодательной инициативой депутатов Горячевой, Райкова, Митрофанова и иже с ними, я хочу продолжить их дело, предложив более радикальный и всеобъемлющий законопроект, опирающийся на древние народные традиции.

Текст законопроекта

Статья 1. Запретить гражданам России какую бы то ни было сексуальную активность иначе как в законном браке, ради деторождения и только в предусмотренных настоящим законом формах.

Статья 2. Для осуществления этой цели, а также для защиты детей обязать всех россиян обоего пола до 18-летнего возраста постоянно носить специальные пояса доб родетели (рисунок американского образца прилагается). Ответственность за соблюдение этой нормы возлагается на родителей и воспитателей.

Статья 3. Лица, достигшие 18-летнего возраста, могут обходиться без пояса добродетели, но только после вступления в законный брак. Поскольку женское целомуд рие важнее, чем мужское, муж, уезжая в командировку, имеет право запирать пояс своей супруги на замок и увозить ключ с собой.

Статья 4. Нарушительниц супружеской верности подвергать публичной порке или, вымазав дегтем и вываляв в пуху и перьях, торжественно водить по улицам.

Примечание 1. Чтобы не нарушать правил целомудрия, в соответствии с древними народными обычаями, половые органы наказываемых должны быть при этом обязательно прикрыты.

Статья 5. Все формы сексуальной активности, от которых не рождаются дети (мастурбация, анальный и оральный секс и т. д.), равно как и однополая любовь, безусловно запрещаются. Виновные в нарушении этого запрета наказываются публичной поркой и тюремным заключением от 1 до 5 лет, а в случае повторного преступления – кастрацией.

Статья 6. Чтобы не вызывать у россиян полового возбуждения или его удовлетворения, признать человеческое тело как таковое порнографическим и запретить его обнажение не только публично, но и наедине с самим собой.

Примечание 1. Убрать зеркала в банях и ванных комнатах. Мыться люди обязаны впредь в нижнем белье. Бани, где это правило нарушается, подлежат закрытию.

Статья 7. В средствах массовой информации и в искусстве разрешается изображать и показывать человека только так, как это делалось на старинных иконах. Поскольку перечислять все запретные части тела слишком долго, перечислим то, что разрешено. У женских образов может быть открыто лицо, ступни и кисти рук. У мужчин ноги могут быть открыты до колен, а руки – по локоть. Все лица должны быть строгими, без смеха и улыбок.

Примечание 1. В субъектах Федерации с преобладающим мусульманским населением местные власти имеют право запретить женщинам появляться вне дома с открытыми лицами, а художникам – вообще изображать человеческие лица.

Примечание 2. Безнравственные произведения прош лых эпох (античные статуи, мадонны эпохи Возрождения, «Давид» Микеланджело, картины А. Иванова и Петрова-Водкина, садово-парковая скульптура, Аполлон на фронтоне Большого театра и т. п.) должны быть либо уничтожены, по примеру афганских талибов, либо помещены в отделы специального хранения, посещать которые могут только депутаты Государственной думы по специальному разрешению благочинного, заверенному вице-спикером и домуправом.

Статья 8. Запретить россиянам говорить о проблемах пола и сексуальности на любом языке, кроме исконного – матерного. Нарушение этого запрета приравнять к оскорб лению государственного гимна и иных национальных святынь.

Бюджетные расходы по внедрению

и осуществлению законопроекта

Подобно законопроектам Горячевой, Райкова и Митрофанова, принятие и реализация данного Закона, который подымет нравственный уровень нашего народа на недосягаемый уровень, не потребует ни копейки бюджетных денег. Более того. Благодаря этому Закону в стране полностью и навсегда исчезнет безработица. После принятия наших законов весь народ разделится на две части: молодые и сексуально активные будут сидеть в тюрьме, а остальные будут их сторожить. Кроме того, понадобится огромное количество следователей и дознавателей – вот уж кому будет на Руси жить хорошо! Впрочем, многие зай мутся этим на общественных началах. Если же работать станет вовсе некому и некогда, можно открыть свободный доступ в страну инородцам. Поскольку инородцы, особенно «черные», как и представители сексуальных меньшинств, – «нелюди», закон о защите нравственности на них не распространяется. Были бы сыты законодатели и правоохранители, а смерды всегда найдутся.

В отличие от законодателей, приглашающих на парламентские чтения преимущественно своих друзей и единомышленников, я помещаю свой законопроект для всенародного обсуждения в Интернете и разрешаю размножать его всем желающим. Приложение . Фотография американских антимастурбационных приспособлений XIX в. для мальчиков. Поскольку авторские права на них утратили юридическую силу, их можно запатентовать и внедрить в производство немедленно. Для женщин есть отличные средневековые образцы. Их производство будет мощным стимулом для отечественных товаропроизводителей. Никакой иностранной конкуренции нет и не предвидится. Американцы сдохнут от зависти.

В декабре 2009 г. Дума вернулась к старому спору при обсуждении обновленного законопроекта «Об ограничении оборота продукции эротического и порнографического характера». Главное для депутатов, как всегда, – «защитить общественную нравственность». Многие старые нелепости из текста исчезли. Стал ли он яснее? Порнография теперь определяется как «детализированное, натуралистическое изображение, словесное описание или демонстрация полового акта, половых органов, имеющие целью сексуальное возбуждение», а эротика – как «изображение, словесное описание или демонстрация сексуальных отношений людей, интимных частей человеческого тела (частично или полностью обнаженных), имеющие целью сексуальное возбуждение». Главной угрозой по-прежнему остается сексуальное возбуждение, однако понятно, что в эротике не содержится порнографии, и наоборот, а разница между ними состоит в «детализированности и натуралистичности». Зато появилась новая эстетическая (или анатомическая?) проблема соотношения «половых органов» и « интимных частей человеческого тела». Кто и как все это будет определять – пока неизвестно, но ученые, художники и врачи могут не волноваться: на научно-просветительские, медицинские и образовательные материалы и произведения литературы и искусства, «содержащие эротику в качестве одного из элементов идейно-художественного замысла и не эксплуатирующие в качестве основной идеи интерес к сексу», закон не распространяется.

Если законопроект будет принят, госбюджету придется раскошелиться на увеличение числа чиновников Роскомнадзора, которые будут проводить экспертизу порнографии и эротики, на что потребуется не менее 83 человек: двое в центральном аппарате Роскомнадзора и по одному в каждом регионе. Итого, по расчетам авторов законопроекта, на содержание нового штата чиновников придется потратить в год 20,8 млн рублей налогоплательщиков. Впрочем, вряд ли дело этим ограничится.

Экспертное сообщество восприняло документ скептически. По словам члена Независимого экспертно-правового совета (НЭПС) адвоката Сергея Насонова, «такой закон должен быть предельно корректным. Но предложенный депутатами проект полон неясностей и не пройдет тест на коррупциогенность, он оставляет безграничные возможности для злоупотреблений…»

Если закон примут в том виде, в каком его предложили депутаты, изменения коснутся и существующего законодательства, в частности уголовного. Например, предлагается ввести уголовную ответственность не только за изготовление или распространение порнографии, включающей в себя секс с животными, трупами или сцены изнасилования, но и ее хранение.

«Допустим, лежит у вас дома книга со сценами изнасилования. Вы ее не писали, не продаете, просто лежит, может, для научных или образовательных целей – какая разница… Теперь милиционеры ее смогут у вас изъять, а вас посадить на срок до шести лет. Такого наказания нет даже за хранение холодного оружия, ношение которого запрещено» (Шмараева, 2009).

Что ж, поживем – увидим. Главное, чтобы следователям было легче работать. Подкинуть человеку при обыске порнографическую открытку проще, чем наркотики. Похоже, что у публики этот сюжет ни сексуального, ни какого-либо иного возбуждения уже не вызывает. Сексуальное насилие и защита сексуальной неприкосновенности детей

Одно из главных требований, предъявляемых современным обществом к сексуальным отношениям, – добровольность и уважение личной неприкосновенности. Любое нарушение этой нормы является сексуальным злоупотреблением (sex abuse).

Сексуальное домогательство (sexual harrassment) – навязчивое приставание вопреки ясно выраженному нежеланию лица; чаще всего от него страдают женщины.

Сексуальное принуждение, или, говоря юридическим языком, «понуждение к действиям сексуального характера» (статья 133 УК РФ), имеет место, когда один человек добивается сексуальной близости с другим вопреки его воле. Это преступление наказывается большим штрафом, либо исправительными работами, либо лишением свободы.

Крайняя форма сексуального принуждения – изнасилование, определяется статьей 131 УК как половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшей. Другие насильственные действия сексуального характера (статья 132 УК) под эту категорию не подходят, но наказываются так же, от трех до шести лет лишения свободы, а при отягощающих обстоятельствах – значительно строже.

Главная трудность в применении этих статей – в том, как отличить реальное принуждение от игрового, условного. Мужская сексуальность часто содержит элементы агрессивности, что отражается в соответствующих стереотипах: мужчина должен «завоевать» женщину, быть настойчивым, отказ и сопротивление возбуждают его. Разница мужских и женских сексуальных сценариев усугубляется принятым ритуалом ухаживания. Кроме социального неравенства и отношений власти важную роль при этом играет неодинаковая оценка участниками одних и тех же действий. Нежелательное сексуальное домогательство не всегда можно отличить от настойчивого ухаживания. Настойчивость ухажера, который ей нравится, женщина воспринимает как знак любви и верности, а точно такое же поведение нелюбимого мужчины кажется назойливым домогательством.

Можно ли сделать так, чтобы в любовной игре мужчина и женщина говорили друг другу правду и только правду, когда «нет» всегда означает «нет», а «да» – всегда «да»? Неопределенность и недосказанность – необходимые элементы флирта, любовной игры. Если все ее условия сформулировать заранее, как в брачном контракте, от романа останется скучная рациональная схема. Чтобы уменьшить вероятность недоразумений, определение сексуального домогательства часто дополняют указанием на то, что оно происходит в служебной обстановке (на работе, в армии или в учебном заведении) и при этом используется статус или власть.

Оценивая факты сексуального принуждения, мужчины и женщины зачастую неодинаково интерпретируют одну и ту же ситуацию. В глазах мужчины, который думает, что женщина возражает и сопротивляется лишь для виду, а на самом деле хочет того же, что и он, принуждение выглядит продолжением ухаживания, он считает себя не насильником, а соблазнителем. Так же настроено и общественное мнение: «Сама виновата». «Сама дала повод». «С порядочными девушками такого случиться не может». Такая установка благоприятствует терпимости к насилию.

В России, где традиционные гендерные стереотипы сильнее, чем на Западе, притворное сопротивление встречается особенно часто. На вопрос, случалось им когда-нибудь сказать «нет», «хотя они сами намеревались и хотели вступить в сексуальные отношения», утвердительно ответили 59% опрошенных студенток Владимирского политехнического института, по сравнению с 38% американок и 37% японок; причем 30% россиянок поступали так дважды или трижды, а 12% – больше четырех раз (Sprecher et al., 1994). Поэтому статья 133 УК РФ наказывает за понуждение к действиям сексуального характера только если оно осуществлялось «путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей)».

Реальная распространенность сексуальных посягательств и насилований в России значительно выше, чем можно судить по криминальной статистике (см. Здравомыслова, 2002). Правоохранительные органы, прежде всего милиция, неохотно заводят уголовные дела по этим статьям, предвзято относятся к заявлениям пострадавших женщин, ставя их в заведомо неблагоприятное и неловкое положение. Это улучшает милицейскую статистику, но отнюдь не повышает безопасность граждан. Только правовыми методами, без массовой воспитательной работы, эта проблема не решается.

Еще сложнее выглядит защита сексуальной (в российском правовом дискурсе употребляется слово «половой») неприкосновенности детей и несовершеннолетних. Когда речь идет о взрослых, государство обязано охранять только их свободу. Каким бы необычным ни было их сексуальное поведение, если оно реализуется по обоюдному согласию и не нарушает законных прав третьих лиц, государство не смеет в него вторгаться.

С детьми дело обстоит иначе. Во-первых, они зависят от взрослых. Во-вторых, они зачастую не осознают того, что делают, их «добровольность» может быть фиктивной. В-третьих, обществу не безразличны долгосрочные последствия ранних сексуальных контактов. Поэтому, если взрослых закон охраняет только от сексуального принуждения и насилия, то детей (до 18 лет) он защищает от любых покушений со стороны взрослых.

Любые насильственные действия сексуального характера, жертвой которых становится несовершеннолетний, наказываются значительно строже, чем когда речь идет о взрослом (статьи 131 и 132 УК РФ). Этот принцип распространяется также на понуждение к действиям сексуального характера (статья 134) и совершение развратных действий без применения насилия (статья 135).

Дополнительной правовой гарантией сексуальной неприкосновенности детей является легальный возраст согласия , то есть минимальный возраст, по достижении которого согласие подростка на сексуальные отношения с взрослым, старше 18 лет, человеком становится юридически действительным. Понятие это сравнительно новое, и не все страны им пользуются (Graupner, 2000). Как правило, возраст согласия ниже принятого в данной стране брачного возраста.

Легальный возраст согласия в странах Европы колеблется от 13 до 18 лет и на 2009 г. выглядит следующим образом (см. http://www.avert.org/age-of-consent.htm; http://www. interpol.int/Public/Children/SexualAbuse/NationalLaws):

13 лет – Испания.

14 лет – Австрия, Албания, Болгария, Германия, Венгрия, Италия, Латвия, Литва, Лихтенштейн, Сан-Марино, Сербия, Хорватия, Черногория, Эстония.

15 лет – Греция, Дания, Исландия, Молдова, Монако, Польша, Румыния, Словения, Словакия, Франция, Чехия, Швеция.

16 лет – Андорра, Армения, Беларусь, Бельгия, Босния, Великобритания, Грузия, Люксембург, Финляндия, Македония, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Россия, Украина, Швейцария.

17 лет – Ирландия и Кипр.

18 лет – Мальта.

В Канаде и в Китае возраст согласия 14 лет, в США (по разным штатам) – от 16 до 18 лет.

В некоторых странах закон допускает вариации. Например, в Австрии общий возраст согласия 14 лет, но секс с лицом моложе 16 лет, «с использованием его незрелости», уголовно наказуем. В Португалии карается секс с несовершеннолетними от 14 до 16 лет, если имеет место «злоупотребление их неопытностью». В Германии возраст согласия в большинстве случаев составляет 14 лет, но если старшему партнеру больше 18 лет и он использует принуждение или предлагает плату, его действия уголовно наказуемы; в подобных случаях правом дать согласие наделено лишь лицо старше 16 лет. Кроме того, лицам старше 21 года запрещено заниматься сексом с лицами моложе 16 лет, если старший пользуется неспособностью жертвы к сексуальному самоопределению. В Финляндии возраст согласия 16 лет, но секс с лицом младше этого возраста не считается уголовным преступлением, если между участниками нет большой разницы в возрасте и умственной и физической зрелости. Сходные уточнения содержит норвежское право. В некоторых странах существуют дополнительные ограничения на сексуальные контакты между несовершеннолетними и теми взрослыми, которые ответственны за их воспитание и могут допустить злоупотребление властью (например, школьные учителя). Все это направлено на то, чтобы уменьшить количество возможных злоупотреблений законом со стороны правоохранительных органов.

Непременное требование Евросоюза – чтобы возраст согласия был одинаковым для гетеро– и гомосексуальных отношений (раньше в некоторых странах он был разным).

В первом варианте Уголовного кодекса РФ возраст согласия был установлен в 16 лет, затем его понизили до 14, а в 2003 г. снова повысили до 16 лет (статья 134 УК).

В России охраной сексуальной неприкосновенности детей всерьез практически никогда не занимались. Даже когда в 1990-х годах наша страна стала одним из мировых центров производства и распространения самой циничной детской порнографии, мы узнали об этом лишь после того, как фрагменты этих фильмов показали по итальянскому телевидению, что вызвало громкий международный скандал.

Разумеется, в МВД и медицинских учреждениях работали эксперты по этим вопросам, но их было мало и на широкую публику они не выходили. Считалось, что таких грязных вещей в нашей стране быть не может. Первой тревожной публикацией по этому поводу стала моя статья «Осторожно: дети. Жертва сексуальной агрессии – ребенок» в самой многотиражной советской газете «Труд» (Кон, 1991).

«К сожалению, в этой области бытует очень много ложных представлений.

Миф первый. Принято считать, что сексуальные покушения на детей редки и являются признаком морального распада и деградации общества. На самом же деле они были всегда. Уже древнейшие законодательства пытались положить им конец путем высоких штрафов и иных наказаний. Вместе с тем некоторые действия, которые мы сегодня строго осуждаем, в прошлом вообще не принимались всерьез. Сегодня сексуальные покушения на детей и подростков осуждаются и морально и юридически, тем не менее они очень часты. И не только у нас, как это представляется иным борцам с падением нравов.

Так, по американским данным, каждая четвертая или пятая девочка и каждый седьмой или девятый мальчик моложе 18 лет подвергались каким-либо сексуальным покушениям. Чаще всего это происходит с подростками, но четверть случаев приходится на возраст до семи лет.

Миф второй. Бытует мнение, что большинство сексуальных покушений совершают посторонние. На самом же деле в 4 случаях из 5 это делает кто-то, кого ребенок хорошо знает. Очень часто (29% случаев!) этот “кто-то” один из старших членов его собственной семьи. К сожалению, в нашей стране такая статистика не ведется – этим просто никто не интересовался, но сексуальное насилие в семьях наблюдается нередко. Несколько лет назад в Артеке один 14-летний мальчик “совратил” добрую половину отряда, научив и девочек и мальчиков таким вещам, которые знает далеко не каждый взрослый. Когда же скандальная история получила огласку, выяснилось, что его самого научили отец, мать и старшая сестра. Сначала они проделывали это с ним насильно, а потом он сам “пристрастился” и начал пробовать на других...

Миф третий – полагать, что все взрослые, развращающие детей, – люди с психическими отклонениями или сексуально больные. На самом деле педофилы, т. е. люди, которых сексуально влечет исключительно к детям, составляют в этой группе меньшинство. Большинство же, как ни странно это покажется непосвященному и как это ни режет слух, – мужчины, имеющие нормальную психику, часто женатые и имеющие собственных детей.

Четвертый миф исходит из предположения, что сексуальные покушения на детей бытуют главным образом в бедной среде и в неполных семьях. На деле же они случаются во всех слоях общества, с разными уровнями дохода, во всех этнических и религиозных группах.

И последнее весьма распространенное заблуждение – считать, что, рассказывая о сексуальных покушениях, дети, как правило, лгут, выдавая воображаемое за действительное. Увы, большей частью дети говорят правду. Но нередко они молчат – из страха, что им не поверят, из боязни наказания или из чувства любви к совратившему их человеку, особенно если это близкий родственник. Из этого следует, что нам известна лишь очень малая часть подобных фактов.

Субъективные реакции детей на сексуальные совращения также неоднозначны. Если грубое насилие и причинение боли вызывают страх и стойкое – на долгие годы – отвращение, то эротические игры воспринимаются совсем иначе. Ведь для ребенка куда важнее психологическая атмосфера контакта, нежели его сексуальное содержание, которого ребенок не осознает.

Следует также иметь в виду, что некоторые, рано созревшие в этом отношении дети иногда сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, начиная приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений, ласк и т. д. Чаще всего это делается бессознательно, но иногда, особенно подростками, и сознательно. Так что слово “совращение” не всегда правильно отражает характер таких взаимоотношений.

Тем не менее, подобный “опыт” влияет на всю последующую жизнь ребенка. Не говоря уже о нравственных аспектах проблемы, многие сексуальные и общепсихологические трудности взрослого человека нередко коренятся именно в сексуальных переживаниях его детства. И хотя детские травматические переживания часто полностью вытесняются из памяти, сохранившись лишь в подсознании, они проявляются в различных неврозах. Многие женщины, которые в детстве были жертвами сексуального насилия или совращения, испытывают трудности в установлении интимных отношений с мужчинами. Их сексуальные контакты лишены эмоциональной полноты и не приносят чувственного удовлетворения. Некоторые сексуально травмированные дети, став взрослыми, отличаются пониженным самоуважением, гипертрофированными чувствами вины и стыда, чувством отчуждения от других, отвращением к прикосновениям, склонностью к пьянству и наркомании. Наконец, среди них очень высок процент самоубийств, предрасположенности к наркомании, они нередко становятся жертвами всякого рода злоупотреблений.

Какова профилактика сексуальной эксплуатации детей и несовершеннолетних? Меры правовой защиты известны. Однако и здесь много трудностей.

Прежде всего, проблематичны юридические рамки, так сказать, сексуального совершеннолетия – то есть определение того, с какого возраста можно легально вступать в половые отношения. Если эта норма формулируется в понятиях абсолютного возраста, скажем 15 или 17 лет, то не учитываются индивидуальные различия в сроках полового созревания. Если же закон говорит о половой зрелости, понятие это кажется недостаточно определенным. Для судебной же практики любые нюансы в этом деликатном деле очень важны.

И все-таки даже самая идеальная система права не в состояния охватить полностью столь тонкую сферу человеческих отношений, особенно в семье. Здесь важен не столько контроль, сколько просвещение. Взрослые, в первую очередь родители и учителя, должны обладать хотя бы самыми элементарными знаниями в этой области. Раздевая, купая, наказывая или лаская детей, родители невольно могут вызвать у ребенка эротические чувства. В этом нет ничего противоестественного, однако нужно быть внимательным к физиологическим и психологическим реакциям ребенка, избегать стимулирования его эрогенных зон, уважать право ребенка контролировать собственное тело. Особенно опасны в этом смысле телесные наказания, которые вызывают у некоторых детей острые и болезненные эротические переживания. И девочек, и мальчиков необходимо предупреждать в доступной им форме, что определенных контактов со взрослыми им следует избегать. Однако делать это нужно в высшей степени осторожно не запугивая ребенка и не пробуждая в нем болезненной подозрительности к окружающим людям и страха перед собственной сексуальностью.

Здесь как нигде требуются сдержанность и такт, ибо это палка о двух концах: плохо, когда родители, учителя, общество не знают, что такое сексуальная эксплуатация детей, но не менее опасно, если об этом говорят слишком много и чересчур публично. В 1988 году, когда я был в США, меня поразило обилие телепередач на тему о совращении детей и инцесте (кровосмешении). Женщины и мужчины, ставшие в детстве жертвами сексуальной эксплуатации, в том числе и в собственной семье, детально рассказывают о своем опыте, об интимных подробностях, выворачивая наизнанку свою прошлую и настоящую жизнь. Смотреть и слушать это было с точки зрения научной познавательности поучительно, но вместе с тем неприятно – слишком уж велики “дозы”.

Я подумал: не получится ли так, что некоторые родители, напуганные этой информацией, станут – от греха подальше – вообще избегать телесных контактов с детьми? Это было бы настоящей катастрофой. Ибо прикосновение – важнейший способ передачи эмоционального тепла, в котором человек вообще, а ребенок в особенности остро нуждается. Можно ли представить себе, чтобы любящая мать, заботливый отец не обняли своего ребенка, не прижали к груди, не приласкали? Разве это не обед нило, не обесцветило бы жизнь? С другой стороны, поток информации о том, что детей совращают буквально все – родители, родственники, учителя, священники, даже сексотерапевты, – способен вызвать волну подозрительности и даже паники, которая отравит жизнь и взрослых, и детей. Массовая истерия по этому поводу может только породить “охоту на ведьм”. Кстати, в 1990 году, вторично посетив США, я обнаружил, что американская пресса почувствовала эту опасность, и мои коллеги-сексологи уже не обвиняли меня, как тогда, в перестраховке...

Убежден, что и у нас эту проблему надо обсуждать спокойно и взвешенно, не делая вид, что “этого” у нас нет, но и не запугивая себя и других.

Но что же все-таки делать, если ваш ребенок подвергся сексуальному нападению? Вот несколько простых правил.

Прежде всего, сохраняйте самообладание. От вашей реакции во многом будет зависеть, как ребенок переживет вызванное инцидентом потрясение.

Поговорите с ребенком доверительно. Постарайтесь узнать точные факты, но не давите, не вымогайте исповедь насильно, а лишь помогайте быть откровенным, внимательно вслушиваясь в то, что он расскажет вам сам, добровольно. Не оскорбляйте ребенка недоверием, но учитывайте и то, что он может фантазировать, придумать то, чего не было, или по-своему интерпретировать события.

Успокойте ребенка, избавьте его от чувства вины. Дайте ему понять, что вы не перестали его любить и ни в чем не обвиняете. Не заставляйте делать то, к чему он не готов, зато помогите ему как можно скорее вернуться к привычному ритму жизни.

И наконец, последнее. Обратитесь за профессиональной помощью – не только правовой, но и психологической, и медицинской.

В зарубежных учебниках (да, есть многочисленные учебники на эту тему) и в массовых брошюрах обычно указываются адреса и телефоны, по которым следует обращаться в таких случаях. Увы, я не могу последовать этому доброму примеру по той простой причине, что у нас, насколько мне известно, таких телефонов доверия и специализированных центров попросту нет и никто не готовит кадры для них. Впрочем, телефон доверия для взрослых жертв изнасилования, о необходимости которого я писал в “Труде” (1.7.90 г.) тоже, конечно, нужен. К сожалению, никто не обратил на этот призыв внимания. Что ж, обличать падение нравов и “охранять нравственность” средствами цензуры куда как проще, чем сделать что-то конкретное для пользы дела. Только нужна ли такая “бумажная нравственность?”»

В моей первой (и единственной в то время) массовой книге по сексологии «совращению детей и подростков» посвящен специальный параграф (Кон, 1992. С. 260—263), во втором издании книги он был расширен, а затем, как и вся книга, помещен в Интернет. Официальный, издаваемый Общественной палатой и другими уважаемыми организациями при поддержке Совета Федерации, Госдумы и МВД, «Национальный узел Интернет-безопасности в России» называет его в числе двух первых отечественных Интернет-ресурсов по данному вопросу http://www.detivrunete.ru/nedopusti/ expluatacia/index.php?ELEMENT_ID=536.

В 1997 г., по просьбе Ассоциации детских психиатров и психологов, я выступал на Всероссийской конференции «Дети России: насилие и защита» с докладом «Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе», который был затем опубликован параллельно в двух научных журналах, «Социальная и клиническая психиатрия» и «Педагогика» (Кон, 1998а, 1998б).

В своих статьях и учебных пособиях по сексологии, опираясь на мировые научные данные, я подчеркивал социальные факторы сексуальных посягательств на детей и одновременно – крайнюю мифологизированность массового сознания в этих вопросах, которую используют в своекорыстных целях недобросовестные политики.

«В США, Англии и других странах было немало случаев, когда родителей и воспитателей осуждали на основании детских показаний, а потом обвинение оказывалось ложным. Иногда под флагом защиты детей выступают малограмотные и сексуально озабоченные лица, вызывающие в обществе массовую истерию, когда люди начинают подозревать в педофилии всех и каждого.

Во время одной такой кампании в Англии в 1990-х годах трехлетнюю Эми застали в детском саду за изготовлением пластилиновых игрушек, напоминавших по форме сосиску или змею (воспитательница усмотрела в них пенисы). В придачу девочка рассказывала о каких-то предметах, из которых “вытекает белая жидкость”. Объяснения родителей, что таинственным предметом с белой жидкостью был пузырек со спреем от носового кровотечения, а предметы в форме сосисок – копии любимых желейных конфет Эми, во внимание не приняли. Девочку внесли в список “детей группы риска”, а ее родителям пришлось долго бороться, чтобы снять с себя страшные подозрения. В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии процессу, в ходе которого 24 мужчин обвиняли в совращении 16 детей. “Несомненно, все эти дети – жертвы, – заключил председатель суда. – Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял”.

В связи с этим психологи призывают к осторожности. 3—5-летние дети очень внушаемы. Если взрослый несколько раз задает им один и тот же вопрос, они начинают отвечать по его подсказке. В одном эксперименте в Корнельском университете трехлетние дети подвергались медицинскому осмотру, врач их раздевал, но не трогал их половые органы. Все это было снято на видео. Но когда потом детей спрашивали, показывая половые органы на кукле: “А тут доктор тебя трогал?” – 38% детей ответили “да”. Без куклы, при вопросе на “детском” языке, количество ложных ответов достигло 70%. Расследовать подобные дела нужно очень осторожно, спрашивать должен не простой следователь, а квалифицированный детский психолог. Следователи, судьи и эксперты могут находиться за стеклом, невидимо для ребенка, и контролировать ход допроса, который записывается на видеопленку, чтобы не опрашивать ребенка вторично» (Кон, 1999. С. 222—223; 2004. С. 278—280) [6] .

«Никакой закон сам по себе не может защитить детей от сексуальных посягательств и злоупотреблений. Очень многое зависит от таких социально-экономических факторов, как бедность и детская беспризорность. Дети, о которых ни семья, ни государство не заботится, неизбежно становятся предметами купли-продажи и объектами сексуальной эксплуатации. Кстати, официальная ведомственная статистика по этим вопросам совершенно недостоверна. Когда правоохранительные органы должны рапортовать об успехах, преступность занижается, а когда хотят увеличить штаты или провести выгодный ведомству закон, “изнасилованные”, “совращенные” и “соблазненные” дети любого возраста сваливаются в одну кучу и число их сразу же возрастает до небес» (Кон, 2004. С. 275).

В 2002 г. вопрос о защите «половой безопасности» детей и подростков стал наконец предметом обсуждения Государственной думы. В рамках предложенной президентом В. В. Путиным «гуманизации уголовного права» была введена уголовная ответственность взрослых за коммерческую сексуальную эксплуатацию несовершеннолетних, вовлечение их в порнобизнес, а также в оборот продукции, оказание услуг и зрелищные мероприятия сексуального характера, за оборот детской порнографии и использование детей в качестве моделей для изготовления продукции порнографического характера. Была повышена уголовная ответственность за совершение преступлений против несовершеннолетних родителями, педагогами и иными взрослыми, на которых законом возложены обязанности по воспитанию детей и надзору над ними, за вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией и т. д. Все эти меры были необходимы.

Спор вызвало повышение возраста согласия до 16 лет. Главным доводом в пользу этой меры является то, что раннее, до 16 лет, начало сексуальной жизни нежелательно, а пробуждающейся подростковой сексуальностью нередко злоупотребляют взрослые. Закон не криминализирует сексуальных отношений между подростками, но взрослым предлагает держаться от них подальше. Однако важно учитывать, что половое созревание протекает неодинаково у юношей и девушек и к тому же крайне неравномерно. 18-летний юноша в сексуальном отношении может быть ровесником 15-летней девушки, криминализация их любовных отношений может обернуться неоправданной жестокостью, не говоря уж о возможности шантажа. Кроме того, сексуальная активность сегодняшних 14—16-летних настолько высока, что контролировать ее общество физически не может. Если правоохранительные органы не справляются с охраной безопасности детей до 14 лет, смогут ли они выполнить гораздо более объемную задачу, и не обернется ли это ростом коррупции и злоупотреблений? Как выглядит конкретная статистика по разным составам преступлений, половозрастным группам, типам учебных заведений, семей и т. п.?

Думцев конкретика не интересовала. Обсуждение законопроекта было крайне политизировано. Депутатов просто ошарашили цифрами чудовищного роста числа сексуальных покушений на детей и несовершеннолетних, уверили, будто европейские страны дружно повысили легальный возраст согласия, а всех критиков и несогласных заранее обвинили в пособничестве педофилам. Пресса даже требовала поименного голосования.

Между тем приведенная статистика выглядела несколько странно. Депутатов уверяли, что жертвами сексуальной эксплуатации детей и подростков в России являются многие тысячи и даже десятки тысяч несовершеннолетних, что в одном только 2001 г. было возбуждено 20 тыс. уголовных дел. Между тем, по официальным данным МВД, максимальное за год число «половых сношений и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста» с 1992 по 1997 г. составило 542 случая. После снижения в 1998 г. возраста согласия до 14 лет число возбужденных уголовных дел уменьшилось с 349 в 1998 г. до 160 в 2000 г. Максимальное число зарегистрированных «развратных действий в отношении несовершеннолетних» – 2 588 случаев – зафиксировано в 1994 г., в 2000 г. цифра снизилась до 697 случаев (Мир детства. 2001. № 1. С. 3). А всего лишь год спустя, хотя закон остался неизменным, количество возбужденных по этой статье дел якобы выросло до 20 тыс. Как такое возможно?

«Интересную динамику» отмечает и Национальный узел Интернет-безопасности: «Число регистрируемых сексуальных преступлений против несовершеннолетних, к примеру, будучи достаточно большим в 1997 г., резко снижается на рубеже веков и далее демонстрирует устойчивый рост с 2003 г. по настоящее время. К примеру, если в 1997 г. было зарегистрировано 542 случая полового сношения с несовершеннолетним лицом, то в следующем году – 349, последующие четыре года колебания происходят в диапазоне 145—194, и с 2003 г. идет резкий рост: 751 в 2004-м, 1 632 в 2005-м, и так далее. Развратные действия описали подобную же “синусоиду” – 1 169 в 97-м, 1 653 в кризисном 98-м, затем резкое снижение до 583 случаев в 2001-м и взлет до 1 562 в 2005-м и т. д. (http://www.saferunet.ru/rumec/stories/detail.php?SECTION_ ID=123&ID=509).

Может быть, эта «интересная динамика» отражает не столько абсолютный рост числа преступлений, сколько изменения в законодательстве? Чем строже закон, тем больше его нарушений фиксируют правоохранительные органы. После того как возраст согласия понизили до 14лет, количество зарегистрированных ненасильственных половых сношений взрослых с несовершеннолетними не могло не снизиться (они перестали быть противоправными), а когда в 2003 г. его снова повысили до 16 лет, их число не могло не вырасти в разы. Но зарегистрированный казус и доведенное до суда уголовное дело совсем не одно и то же. Чтобы разобраться в реальных тенденциях развития, нужно анализировать каждый состав преступления отдельно, с учетом соотношения пола и возраста жертв и обвиняемых, характера имевших место сексуальных действий, их последствий и т. д. и т. п. К сожалению, российская криминальная статистика непрозрачна и часто служит политическим целям [7] .

Созданный в сентябре 2007 г. Следственный комитет при Прокуратуре поначалу выглядел не особенно успешным: ни одно громкое политическое убийство не раскрыто, возбужденные дела одно за другим рассыпаются в суде, плюс внутренние коррупционные скандалы, напряженные отношения с Генпрокураторой и т. д. и т. п. Казалось, еще немного – и начнутся кадровые чистки. Но все провалы и неудачи полностью компенсировала забота о детях. Следственный комитет озвучивает и кладет на стол президенту Д. А. Медведеву страшные цифры:

«Уголовная статистика свидетельствует о крайне неблагоприятных тенденциях криминальной ситуации в этой сфере. В 2007 г. 26 055 несовершеннолетних находились в розыске, в отношении детей и подростков было совершено 8 805 преступлений, сопряженных с насильственными действиями сексуального характера. Каждая четвертая жертва изнасилований и почти каждая вторая жертва (42%) насильственных действий сексуального характера – несовершеннолетняя. С 2003 г. более чем в семь раз (до 5 405 чел. в 2007г.) возросло число детей, потерпевших от ненасильственных половых преступлений (статьи 134, 135 Уголовного кодекса Российской Федерации), в частности от полового сношения, мужеложства или лесбиянства их число увеличилось в 28,8 раз, достигнув в 2007 г. 3 692 детей. В стране распространяется гомосексуальная педофилия. В период с 2003 по 2007 г. число мальчиков, пострадавших от ненасильственного мужеложства (статья 134 Уголовного кодекса Российской Федерации), возросло в 23 раза (со 129 до 3 692 чел.). 820 мальчиков пострадали в 2007 г. от развратных действий со стороны взрослых лиц (статья 135 Уголовного кодекса Российской Федерации). Действующие нормы главы 18 Уголовного кодекса Российской Федерации “Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности” не отвечают в полной мере требованиям международного права о приоритетной охране прав и законных интересов детей, прежде всего статье 34 Конвенции ООН о правах ребенка, обязывающей государства принимать все необходимые меры “для предотвращения склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности”» (Пояснительная записка…, 2008).

+Встревоженный Президент, естественно, тут же вносит в Думу законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях усиления уголовной ответственности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних», а Дума его сразу же одобряет.

Казалось бы, замечательно? Что сексуальная, как и всякая прочая, безопасность детей охраняется в РФ из рук вон плохо, и этим нужно заниматься всерьез, я твержу уже много лет. Но что делали правоохранительные органы после того, как в 2003 г. им дали дополнительные полномочия и задания? Какова судьба 20 тыс. дел, возбужденных в 2001 г.? Допустим, что наказания за эти преступления слишком мягки, высок уровень рецидивизма и т. п. Но все-таки – сколько уголовных дел было открыто и доведено до суда, по каким именно статьям, чем эти дела завершились и чем, в частности, обусловлен всплеск преступности в 2007-м?

Я не сомневаюсь в том, что российская криминальная статистика не менее достоверна, чем результаты московских выборов 2009 г., и не пытаюсь ее проверять. Я лишь внимательно прочитал официальные цифры.

По официальным данным МВД, в 2007 г. число зарегистрированных преступлений по статье 134 увеличилось, зато по статье 135 заметно снизилось, с 3 070 в 2006 г. до 1 783 (Преступность…, 2008. С. 338; Экстремизм…, 2008. С. 218). Не странно ли это? А данные Следственного комитета – вообще мировая сенсация: число мальчиков, пострадавших от «ненасильственного мужеложства», равняется общему числу всех детей, потерпевших «от полового сношения, мужеложства или лесбиянства», – 3 692. Что, девочками в России уже никто не интересуется?! До чего довели народ! По мировым данным, соотношение сексуальных посягательств на девочек и мальчиков составляет в среднем, как и раньше 3:1 (Pereda, Guilera, Forns, G у mez-Benito, 2009), а Россия за несколько лет совсем поголубела…

У депутатов и населения ни эти цифры, ни предложение резко ужесточить наказания за соответствующие преступления сомнений не вызвали. Дети – это наше все! Кто же не знает, что покушения на детей неизмеримо опаснее заказных убийств и коррупции в высших эшелонах власти, да и раскрывать эти преступления гораздо труднее; по сравнению с педофильской мафией, оборотни в погонах просто божьи коровки…

Дума резко ужесточила уголовные наказания по статьям 131, 132, 134 и 135. Кроме увеличения тюремных сроков (по некоторым пунктам – до 20 лет), за эти преступления в ряде случаев предусмотрен запрет занимать определенные должности или заниматься определенными видами деятельности, уменьшена возможность условно-досрочного освобождения и т. д., причем строгость наказания непосредственно зависит от возраста потерпевшего(ей). Теперь обсуждают вопрос о введении химической кастрации.

Но всегда ли эффективны радикальные решения? Серьезные российские криминологи (Гилинский, 2007, 2009), как и зарубежные, утверждают, что нет, к подобным правонарушениям требуется дифференцированный подход.

По статье 135, «совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, в отношении лица, заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста, – наказывается штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового». По букве этого закона, 18-летний парень, который по взаимному согласию займется петтингом со своей 15-летней подружкой, рискует получить до трех лет тюрьмы.

Вы скажете, что правоохранительная практика не допустит такого абсурда? Ошибаетесь. Закон есть закон, в США такие случаи не раз бывали, а российская «правоохранительная» практика зависит не столько от обстоятельств дела, сколько от суммы взятки судье или следователю, чтобы дела не открывал. С учетом приведенных в предыдущей главе данных о снижении возраста сексуального дебюта российских подростков таких казусов будет много, так что закон придется применять избирательно. Кто от этого выиграет? Правильно – взяточник!

По статье 134, «половое сношение, мужеложство или лесбиянство, совершенные лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим шестнадцатилетнего возраста, – наказываются лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового». Однако «лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное частью первой настоящей статьи, освобождается судом от наказания, если будет установлено, что это лицо и совершенное им преступление перестали быть общественно опасными в связи со вступлением в брак с потерпевшим».

Не кажется ли вам, что это не столько укрепляет институт брака, сколько открывает широчайшие возможности для коррупции и шантажа? И заодно дискриминирует те социальные группы, для которых в России законного брака не существует.

Обсуждение поправок в Думе и за ее пределами проходило по классическим канонам моральной паники. Некоторые депутаты открыто сожалели, что в России нет смертной казни, утешаясь лишь тем, что на зоне уголовники сами разберутся с педофилами, так что в конечном итоге справедливость восторжествует. Кстати, на парламентских слушаниях 2002 г. известный православный священник прямо призывал всех «настоящих родителей» «вершить самосуд над растлителями», заверяя, что «Церковь благословит этот самосуд» (позиция столь же гражданственная, сколь и христианская!). В 2008 г. подобный случай реально произошел в Санкт-Петербурге (Мовсесян, 2008):

Неспортивный режим

Суд вынес приговор жителю Санкт-Петербурга, который забил насмерть человека, напавшего на его пасынка. Бывший боксер Александр Кузнецов был признан винов ным в нанесении тяжких телесных повреждений и приговорен к двум с половиной годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Это странное убийство произошло в подъезде одного из петербургских домов в новогоднюю ночь, 1 января 2008 г. Как рассказал следствию сам Александр Кузнецов, он вместе с восьмилетним пасынком Мишей – сыном его жены – собирался пойти гулять во двор. Однако ребенок выбежал из квартиры один, а отчим замешкался. Затем, как рассказывал Кузнецов, он вышел на улицу. Там он долго и безуспешно искал мальчика, а потом решил зайти домой, чтобы посмотреть, не вернулся ли ребенок.

Зайдя в подъезд и почти дойдя до квартиры, Кузнецов, по его словам, увидел своего пасынка, избитого и раздетого, а рядом с ним – незнакомого мужчину. Боксер решил, что незнакомец пытается изнасиловать его сына. Напав на незнакомца, Кузнецов нанес ему несколько сильных ударов. Когда тот потерял сознание, боксер позвонил в милицию. К приезду милиционеров избитый мужчина был уже мертв. Им оказался 20-летний Бахтишод Хайриллаев, уроженец Узбекистана. Как выяснили потом журналисты, у юноши было российское гражданство, а в Петербурге он жил с сестрой, работал и учился.

Дело в результате получилось довольно громким и было замечено не только журналистами, но и петербургскими депутатами, и Русской православной церковью. В частности, представители Законодательного собрания Санкт-Петербурга обратились к прокурору города, попросив провести Кузнецову психиатрическую экспертизу. Депутаты, как оказалось, посмотрели по телевизору интервью подозреваемого и пришли к выводу, что он совершил убийство в состоянии аффекта… К слову, экспертиза установила, что никакого аффекта у Кузнецова не было...

Впрочем, неясным осталось многое. Журналисты, расследовавшие это дело, сообщали самые разные детали: якобы погибшего Хайриллаева все знакомые характеризовали как положительного человека, который практически не пил (из показаний Кузнецова следовало, что насильник был сильно пьян), соседи Кузнецова давали противоречивые показания (то подтверждали его слова, то говорили, что ничего не видели). Наконец, друзья Хайриллаева, с которыми он отмечал Новый год, утверждали, что он ушел от них с незнакомой женщиной, а когда его нашли мертвым, оказалось, что у него пропали деньги и ценности…

В любом случае, сделать из Кузнецова героя как-то не получилось: в ходе расследования выяснилось, что уроженец Омска к своим 30 годам уже был судим несколько раз: за разбойное нападение и хранение наркотиков. Более того, буквально за два месяца до убийства боксера приговорили к году условного лишения свободы за хранение героина.

Учитывая все это – отсутствие аффекта, непогашенную судимость и недоказанность попытки сексуального насилия над ребенком (единственным свидетельством этой попытки являются показания самого осужденного), – Кузнецов отделался достаточно легко. Его признали виновным по части 4 статьи 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего) и приговорили к двум с половиной годам лишения свободы. Таким образом, суд назначил Кузнецову наказание ниже нижнего предела: минимальный срок, предусмотренный указанной статьей, составляет пять лет.

Этот случай не единственный, есть и другие подобные факты.

Спрашивается, что это – защита детей, политические игры или разжигание ненависти?

Как и в 2002 г., в нагнетании моральной паники активно участвуют электронные СМИ, демонстрирующие жуткие сцены сексуального насилия и издевательств над детьми. В популярной телепрограмме было показано, как два учителя физкультуры грубо нарушают половую неприкосновенность маленьких детей. В том, что материал подлинный и основания для возбуждения уголовного дела налицо, у меня сомнений не возникло. Но в фильме несколько раз крупным планом показывали лицо маленького мальчика, который рассказывал, что с ним делали. Теперь этот ребенок, даже если его фамилия и все прочие координаты изменены, обречен. Ни перевод в другую школу, что обычно делают в таких случаях, ни даже переезд семьи в другой город не спасут его от травли, мальчика всюду узнают. Между тем есть закон, по которому лица несовершеннолетних правонарушителей на ТВ обязаны закрывать, и тележурналисты это делают. Или кто-то думает, что жертвам сексуальных посягательств легче, чем преступникам?

А где же профессиональные эксперты? В большинстве своем они идут на поводу у массовых настроений. Если добросовестный психиатр делает какие-то оговорки, его зашикают или пропустят его слова мимо ушей. Я читал и видел добрый десяток подобных интервью. Протестов против распространения заведомо тенденциозной, непрофессиональной и взрывоопасной сексуальной информации не слышно. Кому охота прослыть «защитником педофилов»?

Некоторые люди, позиционирующие себя в качестве экспертов, даже не понимают разницы между юридической категорией «сексуальных посягательств на детей» и медицинским термином «педофилия», который обозначает постоянное или преобладающее сексуальное влечение к детям моложе 13 лет, причем возрастной интервал между субъектом и объектом влечения должен быть не меньше 5 лет. «Нейтрализация педофилов», что бы под этим ни подразумевалось, – лишь небольшая часть задачи обеспечения сексуальной безопасности детей и подростков. По российским, как и по мировым, данным, львиная доля сексуального насилия и посягательств на детей происходит в их собственных семьях. Недавний (2009 г.) социологический опрос, проведенный по заказу Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, еще раз это подтвердил.

Слепое подражание американским законам тоже идет не от большого ума. Общеизвестно, что многие из этих законов принимаются из популистских соображений и абсолютно неэффективны. В высшей степени солидный британский журнал «Экономист», который никто не заподозрит в симпатии к педофилам, 8 августа 2009 г. посвятил этой теме передовую статью (America’s unjust sex laws, 2009).

Помимо вопиющей сексологической безграмотности российских законодателей, на их позицию в этом, как и в других вопросах сильно влияет их привычный авторитаризм. Они думают, что «охранять» ребенка нужно так же, как чемодан с валютой. Чемодан, чтобы его не «увели» лихие люди, можно пристегнуть к собственной руке или поместить в сейф. С ребенком это не получится, от нежелательных и опасных поступков его удерживают главным образом родительское понимание и забота, предполагающие уважение к его личности.

Российские законодатели и правоохранители охотно цитируют статью 34 Конвенции ООН о правах ребенка:

«Государства-участники обязуются защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения. В этих целях государства-участники, в частности, принимают на национальном, двустороннем и многостороннем уровнях все необходимые меры для предотвращения:

a) склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности;

b) использования в целях эксплуатации детей в проституции или в другой незаконной сексуальной практике;

c) использования в целях эксплуатации детей в порнографии и порнографических материалах».

Но Конвенция ООН содержит также статьи, защищающие права ребенка как личности.

Статья 12: «1. Государства-участники обеспечивают ребенку, способному сформулировать свои собственные взгляды, право свободно выражать эти взгляды по всем вопросам, затрагивающим ребенка, причем взглядам ребенка уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка».

Статья 16: «1. Ни один ребенок не может быть объектом произвольного или незаконного вмешательства в осуществление его права на личную жизнь, семейную жизнь, неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции, или незаконного посягательства на его честь и репутацию.

2. Ребенок имеет право на защиту закона от такого вмешательства или посягательства».

В понятие «личная жизнь», безусловно, включаются эмоциональные, любовные и сексуально-эротические переживания подростка, а также его право на получение информации, без которой он не сможет распоряжаться этой сферой собственной жизни.

При обсуждении Третьего периодического доклада правительства Российской Федерации о мерах по выполнению Конвенции о правах ребенка Комитет по правам ребенка ООН особо подчеркнул, что «статья 12 Конвенции недостаточно соблюдается в семьях, школах и других учреждениях и не полностью учитывается на практике в судебных и административных решениях, а также в процессе разработки и осуществления законов, стратегий и программ», и рекомендовал стране «приложить дополнительные усилия с целью обеспечения соблюдения принципа уважения взглядов ребенка» ((Заключительные замечания Комитета по правам ребенка, 2006).

Российские чиновники, для которых «свобода» равнозначна «послушанию», эти статьи игнорируют, а православные фундаменталисты прямо называют их подрывными и «антисемейными».

В выступлениях президента Д. А. Медведева преступления против половой безопасности детей рассматриваются не изолированно, а в контексте общей борьбы с насилием над детьми, предполагающей не только и не столько устрожение карательной политики, сколько радикальное качественное улучшение всей социально-воспитательной работы в семье и обществе. Все правильные слова там вроде бы сказаны. Но боюсь, что, как уже не раз бывало в истории, позитивная часть этой программы сорвется – на одно не хватит денег, другое превратят в фарс нерадивые чиновники, и вся эта громкая кампания останется очередной «двухминуткой ненависти».

В антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» так назывались обязательные ежедневные собрания, на которых трудящиеся ритуально доводили себя и друг друга до исступления, выражая ненависть к очередным внешним и внутренним врагам любимого государства. Многие заседания Госдумы, и не только по «сексуальным» поводам, сильно смахивают на подобные мероприятия. Смотреть их неприятно и вредно для здоровья: страх и ненависть чрезвычайно заразны и легко переносятся с одних объектов на другие.

Но если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно.

Общеизвестно, что среди российских законодателей, не говоря уж об исполнительной власти, абсолютно преобладают «силовики», с характерным для них командно-административным стилем мышления. Если обозреть российскую сексуальную политику в целом, нельзя не заметить, что она носит преимущественно карательно-запретительный характер. Рассматриваемые по отдельности, многие принимаемые меры разумны и необходимы. Однако взятые в целом они систематически суживают сферу прав и свобод граждан в пользу управляющих ими чиновников. Естественный результат этого – рост социальной безответственности на одном полюсе, произвола и коррупции – на другом.

Глава 16. ИНАКОЛЮБЯЩИЕ

А надо вам заметить, что гомосексуализм изжит в нашей стране хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм.

Венедикт Ерофеев

Важное место в российском сексуальном дискурсе занимает, как и раньше, однополая любовь.

Уголовная статья и психиатрический диагноз

В СССР однополая любовь была одновременно уголовным преступлением (ст. 121 УК РСФСР), психическим заболеванием и порождением буржуазного образа жизни. Ни с логикой, ни с европейскими нормами это не сочеталось.

В юридических кругах проблема декриминализации гомосексуальности обсуждалась давно. Уже в учебнике уголовного права М. Д. Шаргородского и П. П. Осипова говорилось:

«В советской юридической литературе ни разу не предпринималось попытки подвести прочную научную базу под уголовную ответственность за добровольное мужеложество, а единственный довод, который обычно приводится (моральная развращенность субъекта и нарушение им правил социалистической нравственности), нельзя признать состоятельным, так как отрицательные свойства личности не могут служить основанием для уголовной ответственности, а аморальность деяния недостаточна для объявления его преступным.... Существуют серьезные сомнения в целесообразности сохранения уголовной ответственности за неквалифицированное мужеложество» (Шаргородский, Осипов, 1973. С. 656).

На мнение авторитетных ученых никто внимания не обратил. Такая же судьба постигла записку, которую специалист в области половых преступлений профессор А. Н. Игнатов направил руководству МВД СССР в 1979 г.

Сам я безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале «Советское государство и право» в 1982 г. Вообще-то, я не собирался об этом писать, понимая, что ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет. Но на совещании ученых-сек сологов социалистических стран в Лейпциге (1981 г.) известный сексолог из ГДР Зигфрид Шнабль неожиданно спросил, в каких странах существует антигомосексуальное законодательство и чем оно мотивируется, и оказалось, что оно есть только в СССР (румынских представителей на совещании не было). Мне было стыдно и неприятно, и по возвращении я решил, вопреки здравому смыслу, проинформировать начальство и спросить, что оно думает. Медики в лице Г. С. Васильченко сказали, что пытались поднимать этот вопрос, но руководство Минздрава всегда было против. Юристы же сказали, что у них нет для постановки этого вопроса достаточных аргументов. Главный редактор журнала «Советское государство и право» профессор М. И. Пискотин предложил мне вместо заведомо риторических вопросов написать об этом статью.

– Но вы же ее не напечатаете!

– Не знаю, попробуем. Во всяком случае, будет материал для обсуждения.

Я срочно изучил законодательство других стран и написал аргументированную статью. В пользу декриминализации приводился ряд аргументов:

– несоответствие советского законодательства нормам и принципам международного права;

– его противоречие общим представлениям современной науки;

– соображения гуманитарного порядка – поскольку люди не свободны в выборе сексуальной ориентации, карать за нее жестоко;

– отсутствие внутренней логики в самой правовой системе, карающей только мужской гомосексуализм;

– социальный ущерб вследствие отчуждения гомосексуалов от общества и заталкивания их в грязное подполье;

– санитарно-гигиенические соображения, в частности трудности борьбы с венерическими заболеваниями;

– неизбежность злоупотреблений при применении подобного законодательства со стороны правоохранительных органов.

Статью горячо поддержали профессора-медики Г. С. Васильченко и Д. Н. Исаев, но юристы испугались и передали статью в административный отдел ЦК КПСС, где сказали, что поднимать этот вопрос «несвоевременно». Тем все и закончилось…

Хотя на страницы печати вопрос не выносился, из проекта нового Уголовного кодекса РСФСР, подготовленного комиссией юристов в середине 1980-х годов, статья 121 была исключена. Однако обсуждение и принятие нового кодекса затянулось.

Существовали три точки зрения:

1. Полностью отменить статью 121 и вообще не упоминать сексуальную ориентацию в уголовном кодексе, поскольку дети и подростки, независимо от пола, защищены другими законами; эту позицию активно поддерживали юристы А. Н. Игнатов и А. М. Яковлев, психоэндокринолог А. И. Белкин и некоторые другие ученые.

2. Отменить уголовную ответственность за гомосексуальные контакты по обоюдному согласию между взрослыми, но сохранить вторую часть статьи 121, касающуюся детей и несовершеннолетних; такова была позиция многих работников МВД.

3. Оставить все, как было; этого требовали правонационалистические и религиозные организации.

С 1987 г. вопрос о том, что такое гомосексуализм и как относиться к «голубым», – считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, – стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати («Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Собеседник», «Молодой коммунист», «Литературная газета», «Огонек», «Аргументы и факты», «СПИД-инфо», «Юность», подростковый журнал «Парус», некоторые местные газеты), по радио и на телевидении. Каждая такая публикация вызывала поток противоречивых откликов. Особенно большой резонанс имело мое интервью с Олегом Морозом в «Литературной газете» 29 марта 1989 г. (из-за деликатности темы оно готовилось к печати целых девять месяцев). Поводом к нему послужило следующее письмо:

«На страницах вашей газеты поднимаются различные проблемы, касающиеся разных сторон жизни как страны в целом, так и отдельных людей. Но об одной проблеме, о которой я хочу рассказать, наша пресса стыдливо умалчивает.

Я женщина, мать троих детей, и мне очень трудно писать об этом, но и молчать тоже нелегко. В таких вопросах советчиков не найдешь, не с кем и поделиться, спросить, как жить дальше.

Хочу рассказать о своем сыне Игоре. В детстве он мне не доставлял никаких хлопот. Рос послушным и способным мальчиком. Может, даже слишком послушным и доб рым. Чуткость, отзывчивость, мягкость души стали его основными чертами характера и в последующей жизни. Он очень болезненно переносил обиды (незаслуженные), всякую несправедливость, терпеть не мог жестокости, насилия. Такие черты характера и определяли круг людей его общения.

Закончил школу с отличными оценками, отслужил в армии. Затем поступил в институт, закончил его с отличием. Постоянно выполнял различные общественные поручения. Всегда был активен. Легко находил контакт с людьми. Они всегда к нему тянулись. Но, сказать по правде, близких друзей у него не было. Уже на старших курсах и тогда, когда он работал в НИИ, его часто охватывала хандра, чувство одиночества. Я начала ему говорить что пора обзавестись семьей, привести в дом жену. Но он уклончиво отвечал, что еще рано, что он не готов к семейной жизни, что хочет посвятить себя науке.

Поступил в аспирантуру, закончил. Работа над диссертацией приближалась к защите. Целыми днями пропадал в институте. Кроме основной работы читал еще лекции, постоянно был загружен общественной работой. Приняли в члены КПСС. Так незаметно ему перевалило за тридцать.

И тут – как гром среди ясного неба! Меня вызывают в РОВД (районный отдел внутренних дел) не то как на допрос, не то, чтобы я узнала, кто есть на самом деле мой сын. Оказывается, один из его знакомых попал в кожвендиспансер с венерической болезнью. При выяснении контактов он назвал моего сына и рассказал, что был с ним в гомосексуальной связи.

Начались допросы, очные ставки. Он не выдержал и хотел покончить жизнь самоубийством. Его спасли. Я плакала, просила, чтобы он остался жить хотя бы ради меня. И он пообещал мне это. Исключили из партии. Уволили с работы по статье. Закончилось следствие. Присудили ему год заключения.

Когда я подошла к прокурору и сказала, что будем жаловаться и подавать апелляцию, он ответил: «Что ж, пожалуйтесь, если вам не стыдно». А потом добавил, что он такую мразь вообще расстреливал бы.

Не скажу, что я испытываю симпатии к такому явлению. Но я мать, и мне, может, еще больше жаль такого ребенка. Ведь потом он мне рассказал, что это влечение идет помимо его воли. Что по-другому он не может не оттого, что он испорчен, извращен, а оттого, что это его потребность. И если он даже будет жить на безлюдном острове, все равно другим он не станет.

Через год он пришел из заключения. В настоящее время работает рабочим. Он остался таким же добрым и чутким, не злым к людям. Но это все равно уже не тот человек. Мы, родные, близкие, соседи, к нему относимся по-прежнему. Пытаемся делать вид, что ничего не произошло, все забыто, все осталось в прошлом. Но он-то знает, что на самом деле это не так.

Должностные лица нет-нет да и упомянут где-то на собраниях – вот, дескать, недосмотрели, проник в наши ряды. А кто проник?

Я хотела узнать, что же это – болезнь или действительно преступление? Литературы по этому вопросу так и не нашла. Что к ним отношение особое. Но почему так? Разве нельзя иначе? Почему молчит наука?»

Процесс декриминализации гомосексуальности затянулся до 27 мая 1993 г., когда был опубликован подписанный президентом Ельциным 29 апреля 1993 г. Закон о внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, который отменил статью 121.1 и снизил максимальное наказание по статье 121.2 с восьми до семи лет. Сделано это было не столько потому, что власть стала просвещенной или испытывала сильное давление снизу (геевские организации реального влияния не имели, а всем остальным это было безразлично), сколько по политическим соображениям, чтобы войти в Совет Европы. Мотивы этого решения обществу не объяснили, просто отменили уголовную статью, чем многие работники карательных органов, которые теперь стали безосновательно называть правоохранительными, были недовольны, – статья 121 давала широкие возможности для злоупотребления властью.

Затем развернулась долгая борьба вокруг нового Уголовного кодекса РФ (подробнее см. Kon, 1995, 1997). Я также посылал в Думу свои предложения, очень долго никакой реакции не было, но когда меня пригласили в Комитет по законодательству, оказалось, что большая часть моих предложений учтена. В новом УК, вступившем в силу 1 января 1997 г., особой статьи о мужеложстве нет, но статья 132 «Насильственные действия сексуального характера» предусматривает, что «мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угрозы его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшего (потерпевшей) наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет». Сексологически безграмотное «удовлетворение половой потребности в извращенных формах» исчезло, его заменило «понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера». Упоминание лесбиянства, которого не было ни в одном русском уголовном законодательстве, формально было шагом назад, но фактически это своеобразная, хотя довольно комичная, дань принципу гендерного равенства. Статьей 134 установлен единый, одинаковый для гомо– и гетеросексуальных отношений, легальный возраст согласия.

В 1999 г., через шесть лет после декриминализации гомосексуальности, произошло второе знаковое событие – ее депатологизация. Страна перешла на классификацию болезней Всемирной организации здравоохранения, где такой диагноз отсутствует. В Международной классификации болезней (так называемая МКБ-10), принятой во всех цивилизованных странах, включая Россию, Японию и Китай, написано, что существуют три сексуальные ориентации: гетеросексуальная, гомосексуальная и бисексуальная, ни одна из них сама по себе не является болезнью и не подлежит лечению. На Западе этим сдвигам предшествовали многолетние исследования и споры. Российских же медиков, как ранее юристов, просто поставили перед фактом. Почему страшное «половое извращение» вдруг стало вариантом нормы, никому, даже врачам, толком не объяснили. Некоторые необразованные и раздосадованные потерей власти и денег психиатры и сексопатологи приняли демедикализацию гомосексуальности, выведение ее из исключительной компетенции врачей, в штыки и, вместо того чтобы разъяснять широкой публике суть дела, продолжали выступать с гомофобными заявлениями, которые в медицинской среде надлежащего отпора не встречают.

В том, что так произошло, не было злого умысла. В России всё и всегда делают силовым способом, надеясь, что остальное «образуется» само собой. Но сами собой образуются только неприятности.

Выход из гетто

Ослабление правовых и медицинских репрессий способствовало формированию у инаколюбящих чувства и сознания собственной идентичности.

Уже в конце 1989 г. в Москве была создана первая Ассоциация сексуальных меньшинств (Союз лесбиянок и гомосексуалистов). Программа АСМ подчеркивала, что это «прежде всего правозащитная организация, ее основная цель – полное равноправие людей различной сексуальной ориентации». В опубликованном газетой «СПИД-инфо» (1990. № 5) обращении к Президенту СССР и Верховным Советам СССР и союзных республик, подписанном В. Ортановым, К. Евгеньевым и А. Зубовым, содержалась просьба отменить дискриминационные статьи уголовного кодекса и амнистировать осужденных по этим статьям. Одновременно они заявили «о своем безусловном осуждении любых попыток растления малолетних и насилия, в какой бы форме и по отношению к лицам какого бы пола и кем бы эти попытки ни предпринимались». «Мы никого не стремимся обратить в свою веру, но мы таковы, какими нас сделала природа. Помогите нам перестать бояться. Мы – часть вашей жизни и вашей духовности. Это не наш и не ваш выбор».

Свидетельством изменения самосознания стало то, что вместо медицинского и вследствие этого дискриминационного термина «гомосексуалисты» они стали, по западному образцу, называть себя геями. Это слово обозначает не просто сексуальную ориентацию, но и определенный тип социального самосознания, принадлежность к общности, которой можно гордиться.

В постсоветском обществе все социальные движения сразу же начинают дробиться на группы и фракции, которые не хотят работать совместно. Геи не были исключением. В результате раскола АСМ в 1990 г. на ее месте возник Московский союз лесбиянок и гомосексуалистов (МСЛГ), который возглавили Евгения Дебрянская и 24-летний студент Роман Калинин, ставший единоличным издателем и редактором официально зарегистрированной Моссоветом газеты «Тема». Заручившись политической и финансовой поддержкой американских гей-организаций, лидеры МСЛГ начали действовать путем уличных митингов и демонстраций под хлесткими политическими лозунгами, рассчитанными не столько на соотечественников, сколько на западных корреспондентов. Американским гей-активистам эта тактика импонировала, на собранные в США средства летом 1991 г. в Ленинграде и Москве был проведен первый международный симпозиум по правам гомосексуалистов и лесбиянок и борьбе со СПИДом.

Это было важное социальное и культурное событие. Но Москва – не Сан-Франциско. Требования Либертарианской партии, в которую входил МСЛГ, о легализации сексуальных меньшинств, проституции и наркотиков, каждое в отдельности – были достаточно серьезными, но взятые все вместе и без аргументов, а в прессу попадали только голые лозунги, они подкрепляли стереотип, что гомосексуализм, проституция и наркомания – явления одного порядка и что никакого снисхождения «этим людям» оказывать нельзя. Провокационные интервью и политические хэппенинги, вроде объявленного – заведомо невозможного – выдвижения Романа Калинина кандидатом в Президенты России, не вызывали у людей ничего, кроме раздражения или смеха. Другие геевские организации были более умеренными, но политически столь же беспомощными.

Важнейшим результатом социальной активности геев и лесбиянок в начале 1990-х годов явилось создание собственной прессы. Газеты «Тема», «РИСК» («Равноправие – Искренность – Свобода – Компромисс», редактор Влад Ортанов), «1/10» (редактор Дмитрий Лычев) и др. были средствами пуб личного общения геев и лесбиянок, на их страницах люди могли обсуждать свои проблемы, делиться опытом и т. д. Важной правозащитной акцией была подготовка и публикация группой правозащитников во главе с журналисткой Машей Гессен первого основательного отчета о положении геев и лесбиянок в России (Права гомосексуалов…, 1993).

Реального политического влияния геевские организации, лидеры которых постоянно конфликтовали друг с другом, не имели, а попытка создания в августе 1993 г. общенациональной Ассоциации лесбиянок, геев и бисексуалов «Треугольник», успехом не увенчалась: ссылаясь на то, что ее создание якобы «противоречит общественным нормам нравственности», московские власти незаконно отказали ей в официальной регистрации, а пока дело лежало в суде, у «Треугольника» кончились спонсорские деньги и организация прекратила свое существование. Миф о существовании в России растущего лесби-геевского движения создали в основном западные журналисты.

Неудача политической деятельности российских геев и лесбиянок объясняется прежде всего общей слабостью российского демократического движения. Отрицательную роль сыграло также некритическое копирование американского опыта и расчет главным образом на зарубежную помощь, которой оказалось недостаточно, да и использовали ее не лучшим образом, плюс неумеренные личные политические амбиции некоторых лидеров. Когда выяснилось, что ни политической карьеры, ни больших денег на такой деятельности не сделаешь, эти люди автоматически отсеялись. Впрочем, такова была судьба и некоторых знаменитых, всеми уважаемых демократов первой волны.

Российский менталитет также отличается от американского. Многие российские «голубые» интеллектуалы и художники не выходят со своими сексуальными исповедями на публику не только потому, что боятся последствий, но и потому, что предпочитают не выставлять свою личную жизнь напоказ. Не импонирует им и идея особой «гей-идентичности». Как сказал московский поэт и издатель Дмитрий Кузьмин, «гей-движение и gay community – явления для России нехарактерные и неактуальные, но это не специфика российских геев, а специфика российского общества вообще, в котором советская эпоха выработала стойкое недоверие к любой общественной активности, к любым объединительным порывам и т. п. И даже тем, чей круг общения почти исключительно гомосексуален, мысль о какой-то институционализации этого положения вещей представляется вполне нелепой». Образ Gay community как некоей тотальной общности, вплоть до голубого баскетбольного клуба и общества геев-филателистов, выглядит «забавно, но не очень понятно для русского человека (может быть, вообще для европейца: по-видимому, американской культуре свойственна большая публичность личной жизни, отождествление понятий “не скрывать, не стесняться” – с одной стороны, и “всем показывать” – с другой)».

1990-е годы и начало нового века стали важным этапом эмансипации однополой любви. Она стала модной темой искусства и средств массовой информации, соответствующие аллюзии перестали шокировать. На русский язык переведены классические произведения Ж. Кокто, Ж. Жене, Д. Болдуина, К. Ишервуда, Т. Капоте, Ю. Мисимы, У. Берроуза, C. Спендера, Г. Стайн, Э. М. Форстера, К. Кавафиса и сочинения многих современных «тематических» авторов. Издаются и переиздаются сочинения Михаила Кузмина, Евгения Харитонова и современных российских голубых поэтов и писателей, причем это делают не только специализированные издательства вроде «Глагола» и тверской «Kolonna», но и большие коммерческие издательства. Классические фильмы Джармена, Висконти и других многократно показывались на российском ТВ. Новые фильмы международных кинофестивалей свободно демонстрируются в ведущих столичных кинотеатрах, их можно купить на видеокассетах. О гомоэротических мотивах и аллюзиях в творчестве известных кинорежиссеров критика научилась писать без осуждения и придыхания. Режиссуру Романа Виктюка стали оценивать не по «сексуальным», а, как и положено в театре, по эстетическим критериям. Обнаженное мужское тело стало достоянием художественной фотографии; персональных выставок в Москве удостоился не только знаменитый немецкий фотограф Дитер Блюм, но и россияне Серж Головач и Сева Галкин.

Оживились и гуманитарные науки. Широкой публике стали доступны научные биографии Михаила Кузмина, Марины Цветаевой, Софьи Парнок, Сергея Дягилева, Вацлава Нижинского, Петра Чайковского и других выдающихся деятелей русской культуры. Появились интересные книги по истории однополой любви в дореволюционной России (Ротиков, 1998; Клейн, 2002). Начались психолого-социологические исследования однополых семей (Воронцов, 2004; Нартова, 2004а, 2004б), отношения к геям в молодежных субкультурах (Омельченко, 2002а, 2002б) и т. д. Все центры и организации ЛГБТ (лесбиянок, геев, бисексуалов и гетеросексуалов) активно участвуют в пропаганде безопасного секса и профилактике ВИЧ-инфекции, в тесном контакте с медиками и местными властями.

Существенным аспектом российской массовой культуры 1990-х годов стало рождение особого геевского сектора индустрии развлечений, сексиндустрии и службы знакомств. Несмотря на трудности финансового и административного порядка, включая «наезды» со стороны властей, в Москве, Петербурге и некоторых крупных городах легально существуют голубые дискотеки, кафе и клубы, на самые разные цены и вкусы. По данным журнала «Квир», в июне 2009 г. в Москве функционировали 14 гей– и лесби-клубов и баров и 3 сауны, в Санкт-Петербурге – 6 клубов и 2 сауны. В Москве и Питере работает гей-магазин «Индиго». Специализированные места встреч и развлечений легально существуют в 21 областном центре РФ, включая Екатеринбург, Пермь, Архангельск, Иркутск, Владивосток и Ростов-на-Дону.

Эффективным средством общения, развлечения и получения информации о себе подобных стал Интернет. Основанный в 1997 г. Эдом Мишиным портал http://gay.ru, называющий себя Российским национальным сайтом ЛГБТ, посещают до 70 тыс. посетителей в день, 82% из них мужчины и 18% женщины. Основу (60%) аудитории составляют мужчины от 18 до 35 лет. Наиболее популярные рубрики сайта (по убыванию) – кино, литература, эротика, наука/ психология. В мае 2007 г. его месячная аудитория перевалила за 1 млн уникальных посетителей и с тех пор не опускалась ниже этого порога. Gay.Ru занимает 25-е место в рейтинге цитирования в блогах по версии Яндекса. Часть его аудитории является международной. С 2003 г. Эд Мишин издает также ежемесячный глянцевый «журнал для необычных людей» «КВИР» (объявленный тираж 33 тыс. экз.), позиционируемый как «журнал для тех, кому важна эстетика, драйв, культура, стоящая над сексом. И абсолютно неважно, какие у вас сексуальные предпочтения».

Политическая гомофобия и новые угрозы

Легализация однополой любви сделала ее более видимой и слышимой. Это вызывает раздражение консервативных пожилых людей и всех тех, кто чувствует себя ущемленным переходом на рыночные отношения и демократизацией, предполагающей толерантность к разным стилям жизни. При отсутствии в стране какого бы то ни было сексуального образования отношение к инаколюбящим остается противоречивым и достаточно враждебным (см. подробнее Кон, 2007). По данным репрезентативных национальных опросов Левада-Центра в 1998, 2001 и 2005 гг., 31% россиян стабильно считают гомосексуальность болезнью или результатом психической травмы, 36% – следствием распущенности, вредной привычкой и только 20% – сексуальной ориентацией, имеющей равное с обычной право на существование (в 2005 г. среди 18—24-летних доля таких ответов выросла до 39,5%).

Привычные бытовые и религиозные предубеждения создают благоприятную почву для развития политической гомофобии. Нападки на гомосексуальность со стороны клерикально-националистических организаций усиливались на протяжении всех 1990-х годов. В 2001—2002 гг. на фоне общего усиления национализма и ксенофобии и начавшейся клерикализации российского государства они вступили в новую фазу. Весной 2002 г. пропрезидентская фракция «Народный депутат» даже внесла в Думу законопроект о восстановлении уголовного наказания за мужеложство, по образцу статьи 121. В последующие месяцы в прессе и по телевизионным каналам на сексуальные меньшинства было вылито больше ненависти и грязи, чем за несколько прошлых десятилетий. Мы «узнали», что гомосексуальность – легко излечимая болезнь, а тех, кто не хочет лечиться, нужно держать в тюрьме; что геи психически неполноценны, безответственны и агрессивны; что они развращают и насилуют детей; что они преобладают среди наркоманов (или, наоборот, среди них преобладают наркоманы); что они – главные разносчики СПИДа; что брезгливый российский депутат никогда не пожмет руку гомосексуальному мэру Парижа или Берлина, и т. д. и т. п. Хотя очередные выборы в Думу «народники» проиграли, а их законопроект был в конце мая 2004 г. отклонен, в последующие годы демонизация сексуальных меньшинств продолжилась. Их назначили козлами отпущения за все беды и противоречия современной жизни, от деморализации армии до снижения рождаемости (с тем же основанием его можно приписать многократному увеличению числа монастырей).

«И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню. И понесет козел все беззакония их в землю непроходимую…» (Левит 16, 21-22).

Главной движущей силой этой кампании стала РПЦ. Под видом защиты нравственности и семейных ценностей представители церкви пытаются вернуть однополой любви средневековый статус «неназываемого порока», а носителей ее сделать невидимыми и неслышимыми.

В беседе с Генеральным секретарем Совета Европы 23 декабря 2009 г. патриарх Кирилл сказал, что «религиозные традиции всех народов свидетельствуют, что гомосексуализм является грехом, как и потеря нравственной ориентации личности». «Признавая гомосексуализм грехом, мы категорически выступаем против того, чтобы гомосексуальные отношения уравнивались с естественными». В то же время «мы принимаем любой выбор человека, в том числе в сфере сексуальной ориентации. Это личное дело человека». Человек с гомосексуальными наклонностями «не должен наказываться, поэтому мы всегда выступали категорически против любых репрессий и дискриминации людей иной сексуальной ориентации».

К сожалению, на практически-политическом и бытовом уровне это тонкое разграничение – осуждение греха и одновременно признание права человека на выбор – не проводится. В геевских погромах участвовали духовные лица в церковном облачении, но церковные власти их ни разу не осудили. Ни одного случая защиты церковью «людей иной сексуальной ориентации» я не знаю; даже когда в советское время жертвами преследований становились духовные лица, коллеги от них отмежевывались или называли обвинения клеветой. Идею «прав человека», как и принятое во всех гуманитарных и общественных науках понятие «гомофобия», РПЦ отрицает.

По Конституции Россия – светское государство. Но если люди не могут ни публично выступать в свою защиту, ни регистрировать свои семейные ячейки, разве это не дискриминация? Гражданские права, включая юридическое оформление однополых партнерств, в отличие от церковного брака, находятся вне церковной юрисдикции. Каких-нибудь 150—200 лет назад «греховными» и «противоестественными» считались межрасовые, межнациональные и межконфессиональные браки. Женщины не могли быть не только священниками, но и врачами. В Библии есть и более экзотические запреты. «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье; ибо мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий сие» (Второзаконие 22:5). «Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе» (Второзаконие 22:11). Относится ли это к современным смесовым тканям я не знаю. Зато разрешается продажа в рабство собственных дочерей (Исход 21:7) и покупка рабов из окружающих народов (Левит 25:44). Кто-нибудь хочет вернуться в те счастливые времена?

Хотя позиция РПЦ расходится с правовыми нормами демократического светского государства и с представлениями современной науки (большинство современных ученых считают предрасположенность к гомосексуальности врожденной), это ее законное право, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Но политики таким языком говорить не должны.

Специфическая черта российской политической гомофобии – ее резко выраженная антизападная направленность. На Западе после завершения декриминализации и депатологизации ЛГБТ стали бороться за признание своих гражданских и человеческих прав и при поддержке демократических сил добились в этом значительных успехов. В России они перестали быть преступниками и больными, но никаких прав и гарантий безопасности не получили. Социально они как бы не существуют. В российском законодательстве нет законов, которые позволяли бы дискриминировать сексуальные меньшинства, но нет и ни одного закона, который охранял бы их гражданские и человеческие права. Между тем дискриминируют их часто и по-разному, начиная с невозможности юридически оформить свои партнерские отношения и кончая отказами в регистрации правозащитных организаций «по моральным основаниям». Большинство российских геев и лесбиянок, даже в максимально терпимой столице, предпочитают, чтобы на работе об их ориентации не знали. Существование их развлекательных и культурных учреждений целиком и полностью зависит от доброй воли местных властей. Самый законопослушный гей-клуб или дискотека могут быть в любой момент закрыты, если кто-то сочтет, что их деятельность «оскорбляет чувства верующих», или, как это принято в России, в результате «конфликта хозяйствующих субъектов».

Заявления оскорбительного характера и призывы к насилию у российской политической элиты вообще считаются хорошим тоном. Опубликованное «Комсомольской правдой» (май 2008 г) публичное заявление тамбовского губернатора Олега Бетина: «Толерантность?! К черту! Гомиков надо рвать. И по ветру бросать их куски!» – в любой западной стране было бы квалифицировано как преступление ненависти, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В России оно не вызвало никакой официальной реакции. Когда правозащитная организация Проект GayRussia. Ru попыталась возбудить против г-на Бетина судебное дело по статье 282 УК РФ, карающей «действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации», ей было отказано, потому что, по мнению прокуратуры, «гомосексуалы не являются социальной группой». По другому аналогичному делу в 2007 г. приглашенный в качестве эксперта профессор социологического факультета МГУ А. И. Антонов написал, что «сексуальные меньшинства не являются социальной группой и тем более не являются социальной группой по признаку пола, а входят в девиантную социальную группу, куда также входят преступники, наркоманы и иные лица с отклонениями от принятого в обществе поведения». То, что это мнение полностью противоречит как нормативному социологическому словарю, так и российскому законодательству, которое не считает гомосексуальность ни преступлением, ни болезнью, никого не смутило. Когда никому не известный 20-летний парень в своем блоге призвал «сжигать» милиционеров, его осудили. С точки зрения российских «правоохранителей», милиционеров защищать надо, а гомосексуалов – нет.

В ЗЕРКАЛЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Динамике сексуальной терпимости россиян посвящено немало опросов общественного мнения. Суммируя их выводы (Кон, 2007), можно констатировать следующее:

1. Общий уровень неприязни к инаколюбящим в России высокий, он варьирует в зависимости от пола, возраста, уровня образования, места жительства и политических взглядов.

2. Как и в других странах, женщины значительно толерантнее мужчин.

3. Враждебность к мужчинам-геям в 5 раз сильнее неприязни к лесбиянкам.

4. У подавляющего большинства людей эта неприязнь не основана на личном опыте общения, а является следствием традиционного воспитания и воздействия СМИ.

5. Подавляющее большинство населения России, включая интеллигенцию, не обладает даже самыми элементарными научными знаниями о природе гомосексуальности, и получить эту информацию практически негде.

6. Отношение россиян к сексуальным меньшинствам не является полярным – гомофобия или гомофилия. Значительной, порядка 40—45%, части населения эти вопросы безразличны и кажутся искусственно раздутыми.

7. Умышленным разжиганием гомофобии занимаются те же самые люди и организации, которые проповедуют традиционализм, национально-религиозную исключительность и ненависть к демократическим ценностям.

Левада-Центр несколько раз проводил репрезентативный национальный опрос об отношении россиян к уголовному наказанию гомосексуальных отношений. С 1994 по 2002 г. численность сторонников репрессивных мер заметно уменьшилась (с 53 до 31%), тогда как число их противников выросло в 2,5 раза. Это было частью демократического процесса. Затем началось попятное движение. В 2005 г. доля репрессивных ответов выросла до 44%, в 2006 г. снова уменьшилась до 37%, а в 2007 г. опять выросла до 41%.

Ответы на вопросы: «Как вы лично относитесь к гомосексуалистам и лесбиянкам? Как бы вы отнеслись к тому, что рядом с вами поселилась пара гомосексуалистов/лесбиянок? Как бы вы отнеслись к тому, что вам пришлось бы работать вместе с гомосексуалистами/лесбиянками? Как бы вы отнеслись к тому, что кто-то из ваших близких друзей оказался гомосексуалистом/лесбиянкой?» – показывают, что свыше половины россиян относятся к геям и лесбиянкам враждебно или настороженно. Согласно данным опроса Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) (июнь 2006 г.), почти половина (47%) опрошенных признали, что относятся к гомосексуалистам и лесбиянкам с осуждением (такое мнение чаще других разделяют мужчины и представители наименее ресурсных социальных групп: люди старшего возраста, малообразованные граждане и жители сел); немногим меньше (40%) заявляют, что относятся к представителям сексменьшинств без осуждения (такую позицию чаще разделяют женщины, молодежь, высокообразованные респонденты, а также жители Москвы и остальных мегаполисов). 13% опрошенных затруднились выразить свое отношение к людям нетрадиционной сексуальной ориентации.

Враждебно-настороженное отношение к инаколюбящим не вытекает из личного опыта респондентов. На вопрос Лева да-Центра (июнь 2003 г.): «Есть ли среди ваших знакомых гомосексуалисты?» – утвердительно ответили лишь 7,6%, почти 90% сказали «нет». Среди респондентов ФОМ (июнь 2006 г.) факт личного знакомства с представителями сексуальных меньшинств признали 11%, но у 9% из них таких знакомых мало, а у 87% опрошенных вообще нет. При этом лица, лично знакомые с такими людьми, относятся к ним значительно лучше, чем прочие граждане: в этой группе гомосексуальность осуждают лишь 28%, а две трети (63%) относятся без осуждения. Среди жителей столицы и мегаполисов знакомые гомосексуалы есть у каждого шестого, и именно здесь к ним относятся наиболее терпимо. Может быть, инаколюбящие не так страшны, как их малюют, и пора задуматься о том, кто и зачем натравливает россиян друг на друга?

Как и в западных странах, степень сексуальной толерантности россиян зависит от ряда социально-демографических факторов. Как правило, более молодые люди, за исключением мальчиков-подростков и юношей, терпимее пожилых и старых, женщины значительно терпимее мужчин, более образованные люди терпимее необразованных, а жители Москвы, Санкт-Петербурга и мегаполисов терпимее сельчан и жителей маленьких городов. Толерантность тесно связана с политическими взглядами респондентов; неприязнь к инаколюбящим тесно переплетается с другими формами ксенофобии, расизмом, антисемитизмом и т. д.

Противоречивую картину дает и последний по времени профессиональный телефонный опрос «Восприятие населением Санкт-Петербурга сексуальных меньшинств», проведенный Агентством социальной информации в марте 2008 г. (опрошено 500 чел.). Выяснилось, что у 23% респондентов есть знакомые геи и/или лесбиянки. Остальные 77% получают информацию о сексуальных меньшинствах из вторых рук. На вопрос о том, как изменилось бы его отношение к собственному ребенку, если бы респондент узнал, что его ребенок гей/лесбиянка, 70% опрошенных ответили, что их отношение осталось бы прежним, и только 11% – что оно ухудшилось бы.

Подавляющее большинство (80%) респондентов согласно с утверждением, что геи и лесбиянки имеют такое же право на уважение их личности, как и все остальные граждане, лишь 15% не согласны с этим. 82% респондентов считают, что государство должно преследовать тех, кто призывает к насилию против геев и лесбиянок и их изоляции.

Однако ответы на более конкретные вопросы зачастую остаются дискриминационными. Например, с тем, что геи и лесбиянки имеют право открыто проводить свои культурные мероприятия, согласились 38,6% респондентов, против – 53,2%. Примерно таково же соотношение мнений о том, могут или не могут СМИ публиковать материалы о сексуальных меньшинствах: 51,6% респондентов высказались за запрет подобных публикаций, 42, 4% – за их допущение. Право геев и лесбиянок работать в детских образовательных и воспитательных учреждениях признают чуть больше половины опрошенных (51,2%), против – 41,8%. В вопросе о возможности усыновления гомосексуалами детей мнения распределились следующим образом: 38% – за, 49,4% – против. Мнения о желательном характере государственного регулирования сексуальных отношений между людьми одного пола разделились: из двух крайних вариантов «позитивный» (разрешение однополых браков) выбрало вдвое больше респондентов (34%), чем «негативный» (уголовное преследование, 17%), но большинство (41%) не поддерживает ни того, ни другого (Восприятие…, 2008).

Гомосексуальные подростки

Особенно трудно приходится подросткам (см. Кон, 2009б). При опросе учащихся 7—9-х классов в 1997 г. с суждением «гомосексуальные отношения не должны осуждаться, это личное дело каждого» полностью согласились 37,7% мальчиков и 53% девочек; скорее согласны, чем не согласны 17 и 19%; не согласны 24,4% мальчиков и 10,4% девочек; затруднились ответить 20,7 и 17,2%. Подростки в этом вопросе значительно, в 2—3 раза, терпимее своих родителей и учителей.

Терпимость к однополой любви не означает ни симпатии к ее адептам, ни готовности подростка самому экспериментировать в этом направлении. В опросе 1995 г. с мнением, что «в наше время однополые отношения не должны осуждаться», согласились 57,7% 16—19-летних девушек и 43,5% юношей (не согласились 21,2 и 32,3%). В то же время 48,8% юношей и 21,2% девушек сказали, что испытывают к гомосексуалам своего пола отвращение. На вопрос: «Считаете ли вы допустимым для себя секс с человеком своего пола?» – 79,7% девушек и 88,7% юношей ответили категорическим «нет». Социальная терпимость к Другим, симпатия к ним и готовность следовать их примеру – вещи совершенно разные.

Для многих юношей отношение к гомосексуальности – больной вопрос. При анкетном опросе в 2001 г. 1 429 московских школьников 7, 9 и 11-х классов на вопрос: «Как вы относитесь к людям нетрадиционной сексуальной ориентации?» – 37,5% опрошенных сказали, что «эти люди ничем не отличаются от остальных», и 28,8% – что «безразличны к ним». В то же время 24,9% юношей сказали, что «ненавидят людей нетрадиционной ориентации и считают, что с ними нужно бороться любыми способами» (среди девушек так ответили только 2,7%), а 12,8% юношей и 5,1% девушек сказали, что эти люди их «раздражают» и «их нужно принудительно помещать в специализированные учреждения». То есть 37, 7% юношей относятся к геям абсолютно нетерпимо. При этом возрастная динамика гомофобии у юношей и девушек противоположна: доля мальчиков, испытывающих ненависть к гомосексуалам, увеличивается с 18,1% в 7-м до 30,7% в 11-м классе, а доля девочек, которые «спокойно» относятся к ним, напротив, вырастает с 33,9 до 69,4% (Проблемы толерантности…, 2003. С. 230—231).

Особенно тяжело приходится провинциалам. При анкетировании в 1998—1999 гг. 1 330 старшеклассников Ульяновска гомосексуалы оказались самой ненавидимой группой среди юношей: 16,4% считают, что их надо убивать, 33,3% – изолировать, 28,2% – принудительно лечить (девушки, как и везде, значительно терпимее). В молодежных тусовках геев ненавидят и презирают. «Сначала ты определись, какого ты пола, а потом я с тобой разговаривать буду». «Он, может, и имеет право на существование, но не имеет права на общение с остальными». «Это самая настоящая зараза» (Омельченко, 2002а). Некоторые российские школьные учебники и книги для подростков эти страхи и ненависть даже разжигают. В одном из лучших московских медицинских вузов студентов, вопреки фактам, учат, что гомосексуализм – главный источник распространения СПИД. С введением в школы курса «Основ религиозной культуры» эта пропаганда, несомненно, усилится.

Разумеется, не у всех подростков враждебность проявляется открыто, в насильственных действиях. Но каково всетаки жить в таких условиях? Страх разоблачения, забота о мнении группы, неуверенность в собственном «Я» – типичные проблемы таких детей.

«Я хочу, чтобы у меня была красивая, здоровая, умная жена, обязательно дети и долгая счастливая жизнь, а не беспорядочные гомосексуальные связи, редкие сожители и полное отсутствие перспектив… Я хочу избавиться от возбуждения, которое во мне вызывают лица мужского пола, и добиться стабильной или, вообще, любой эрекции в интимных контактах с девушками, в общем, поменять ориентацию на правильную…

Я на данный момент возбуждаюсь исключительно от мужских фотографий, гей-рассказов и т. д. В моих фантазиях также присутствуют лишь мужчины. Поэтому и во время мастурбации я представляю только их. Женщины мне просто нравятся, особенно умные, интересные и, как говорится, с творческой жилкой... Они… нравятся мне исключительно эстетически, но очень бы хотелось, чтобы присутствовало и нормальное эротическое возбуждение…

Я очень хочу нормальных человеческих радостей (семью, детей), мне не хочется, чтобы в меня тыкали пальцем и говорили эти обидные слова Пидор+пидовка! и т. д.

Недавно в нашем городе зверски убили одного гея... Меня это очень напугало, а не ждет ли меня та же участь. Я, конечно, понимаю, что и гетеросексуалы от этого не застрахованы, но все же очень страшно» (18-летний студент, личное письмо).

Страх перед гомосексуальностью психологически травмирует и гетеросексуальных подростков. 23-летний Валера из Ульяновска, которого в подростковом возрасте из-за привлекательной внешности часто дразнили «голубым», рассказывает:

«…Сначала был страх перед гомосексуализмом, детский такой… Если я гомик, как я об этом узнаю? …и я начал себя заморачивать: я начал смотреть на мужиков вот так… я стал на какую-нибудь порнуху свои ощущения исследовать… я спрашивал себя, что я чувствую? ...у меня страх прошел перед гомосексуализмом, когда я понял, что вряд ли имею к этому отношение. …страх оказаться, грубо говоря, уродом, страх чего-то такое выяснить о себе, нехорошее» (Омельченко, 2002а. С. 480—481).

Гомофобия – естественная предпосылка и неизбежный спутник дедовщины. Она освящает и укрепляет иерархический характер мужских сообществ и право «настоящих» мужчин господствовать над «ненастоящими». Унизить другого – значит «опустить» его, лишить мужского достоинства. Воинствующая гомофобия идейно и психологически способствует терроризму. Осужденный по делу о взрыве на Черкизовском рынке в августе 2006 г. студент Илья Тихомиров перед этим терактом участвовал в антигеевских погромах. Интимный дневник юного террориста наглядно показывает, что его ненависть к чужакам тесно связана с гомофобией и неуверенностью в собственной маскулинности: «...Нет духу сказать “нет” – это мерзкая особенность мягкого сопливого характера, характера немужского... Я понял, что у меня нет воли и характера. Я не могу ударить первым, я боюсь драться. Странно, что я не гей. Хотя характер пидорский!» Это клиническая картина авторитарного сознания. Конфронтация или диалог?

Возникшие в 1990-х годах немноголюдные и разобщенные местные организации ЛГБТ, не смея ссориться с всесильными властями, занимались преимущественно локальными проектами, созданием инфраструктуры общения, психологическим консультированием и, совместно с государственными и общественными медицинскими центрами, профилактикой ВИЧ-инфекции. В политику они не лезли и даже правозащитной деятельностью занимались мало. Социально успешных и аполитичных геев такое положение в целом удовлетворяло. Однако контраст между тем, что они видели на Западе и в собственной стране, не мог не вызывать напряжения и чувства обиды. Когда небольшая группа активистов во главе с Николаем Алексеевым (Проект GayRussia. Ru) объявила о проведении в Москве 27 мая 2006 г. международного гей-прайда (московский мэр сразу же заявил о его категорическом запрете), это произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

По западным стандартам, гей-прайд – действие неконфронтационное. Европейцы могут яростно спорить о легализации однополых браков или предоставлении им права на усыновление чужих детей, но права ЛГБТ на общегражданское равенство, самоорганизацию, представительство в парламентах, проведение массовых политических акций и т. п. там не оспаривает никто. В России дело обстоит иначе. Идея гей-прайда была использована фашистами, националистами и религиозными экстремистами в качестве желанного предлога для массовых акций устрашения. Призывы к насилию были совершенно открытыми, а его жертвами стали ни в чем не повинные люди, точное число которых неизвестно. Позиция властей и милиции была в лучшем случае двусмысленной, нередко они действовали заодно с погромщиками.

Как и предсказывали эксперты, попытка проведения гей-прайда расколола российское ЛГБТ-сообщество (большинство ЛГБТ-организаций, не желая вызывать огонь на себя, от участия в несанкционированных уличных действиях отказались), способствовала консолидации черносотенно-гомофобных сил, дала импульс агрессивной гомофобной пропаганде, отвечать на которую было некому и негде и усилила антизападные настроения, позволив представить гомосексуальность как нечто навязываемое русской культуре извне. Хотя акция привлекла к себе широкое внимание, ни один сколько-нибудь известный российский политик или правозащитник ее не поддержал, а общественному мнению ее смысл остался непонятным. На вопрос Левада-Центра в 2006 г, должны ли представители сексменьшинств иметь право устраивать уличные манифестации, 76% россиян сказали «нет», только 9% сочли это допустимым. По данным июньского (2006 г.) опроса ФОМ, решение московских властей о запрете гей-прайда одобрили 77% россиян, только 9% сочли это решение неправильным и 14% затруднились выразить свое отношение к запрету.

Однако силовое решение вопроса не могло не вызвать эффект бумеранга. Я сравнил бы разгон московского гей-прайда с эффектом знаменитого «бульдозерного» разгрома выставки неофициального искусства в советские времена. Само по себе абстрактное искусство мало кого волновало, но когда картины уничтожают с помощью бульдозеров – это нечто! Московские погромы высветили органическую связь гомофобии, ксенофобии, религиозного экстремизма и фашизма и стали для многих иностранных наблюдателей моментом истины, позволившим увидеть политическое лицо России без «демократического» макияжа. Пьяные погромщики, злобные старухи-богомолки, карикатурно-воинственные хоругвеносцы и грозный ОМОН производят неизгладимое впечатление на любого зрителя. Это шоу было похлеще любого европейского гей-прайда, даже если бы все его участники разделись догола! Особенно важно это в долговременной перспективе. Разбитые головы, сломанные руки и безответственные речи забываются, а кучка людей, осмелившихся выйти с открытыми лицами и цветами в руках против разъяренной толпы фанатиков, вызывает симпатию и остается в исторической памяти, тем более что все это запечатлено на бесчисленных видео– и кинопленках, растиражированных западными СМИ.

Свое отношение к этому я выразил в юмореске.

Берегитесь рыжих левшей

Каждый рыжий мальчик знает, как трудно быть «рыжим-бесстыжим». Один отстаивает свое достоинство в драке, другой тихонько плачет в уголке, третий находит какие-то способы защиты и самоутверждения. Но с возрастом травля заканчивается, и даже шрамы остаются не у всех.

В последние годы, в связи с бурным ростом в нашей стране дружелюбия и гражданского согласия, травля рыжих усилилась. Их публично обвиняют то в безнравственности, то в ухудшении генофонда. По словам некоторых политиков и СМИ, против России существует всемирный заговор рыжих во главе с Анатолием Чубайсом. Звезды нашего шоу-бизнеса, поддерживающие друг друга, как пауки в банке, все поголовно рыжие или крашеные. А о депутатах и говорить нечего.

Особо чувствительным рыжим эта брань надоела, и они организовали для борьбы с дискриминацией и диффамацией правозащитный «Союз рыжих». Однако власти в регистрации им отказали, заявив, что цели такого союза противоречат нравственности и национальным традициям: на Руси рыжих не любили испокон веку, а на европейские стандарты нам плевать!

Тем временем к рыжим присоединились левши. Во многих священных книгах написано, что левшество – от дьявола. В древности левшей убивали или изгоняли, а позже долго и мучительно переучивали. Современная наука говорит, что все это вздор, но почему мы должны ей верить? Этак можно поверить и тому, что земля круглая, а человек произошел от обезьяны! Толерантность вообще опасна. Рыжесть и левшество – непреодолимый соблазн. Если сегодня мы разрешим кому-то писать левой рукой, то завтра все захотят креститься левой. Нельзя отступать от священных традиций! В свое время в православной церкви произошел раскол из-за того, креститься ли двумя или тремя перстами, а признать нормальным леворучие – это полный конец света. Кроме того, левши, как всем известно, не умеют стрелять и ходить строем, поэтому нормализация левшества подорвет нашу обороноспособность.

Журналисты обнаружили, что в молодежной среде уже появилась опасная мода на рыжесть и левшество. Юноши и девушки стали носить безобразные рыжие парики и шагать кто с правой ноги, кто с левой, а кто и вовсе не в ногу. Встревоженные родители заваливают газеты вопросами, как профилактировать это страшное зло. В Госдуму внесли законопроект о полном запрещении рыжести и левшества, а буде сие не получится – хотя бы их пропаганды. Рыжих и левшей решили отстранить от преподавания, работы в СМИ и – самое главное, это наша святая святых! – от рыночной торговли.

Чтобы показать, что они не так страшны, как их малюют, рыжие и левши попытались провести уличное шествие «Рыжий – это красиво!» Благоразумные люди призывали их этого не делать: ну что вам стоит перекраситься или надеть парик, а когда вы поседеете или облысеете, вопрос сам собой потеряет значение. Не слушают…

Подсчитали великих рыжих и левшей в истории, оказалось – немало. Отдельные экстремисты пошли еще дальше, утверждая, что рыжие – высшая порода людей. Поскольку рыжий цвет – это цвет солнца, под рыжей шевелюрой зарождаются непременно яркие, блестящие идеи, зато под темными волосами мысли исключительно черные. Вот к кому надо бы присмотреться… Тем более что неприязнь к черным (не буду уточнять, каким именно, чтобы не попасть под статью о разжигании национальной розни) – у нас всегда была сильнее, чем к рыжим. А народ, как и церковь, никогда не ошибается.

Короче, собрались мы всем миром, вооружились дрекольем и поехали лупить окаянных рыжих левшей. Городские власти идею «рыжей гордости» тоже осудили, вызвали ОМОН, танки и тяжелую артиллерию, а заодно объяснили, что они вообще не могут обеспечить безопасность никому, кроме своих собственных сторонников, да и тех не должно быть больше двух на квадратный километр. Кто кого и от чего в этой великой битве защищал, со стороны понять трудно, но что такое суверенная демократия, мы миру показали.

А самое главное достижение – у нас наконец-то появилась Национальная Идея: рыжим левшам в России не место!

Впрочем, это не единственные наши враги. На мой взгляд, особую опасность представляют дальтоники, не способные отличить оранжевую революцию от коричневой чумы. Одним дрекольем тут не обойтись.

После того как стало ясно, что «опущенными» в России являются не одни только сексуальные меньшинства, но и любые «несогласные», неконституционность этих мер признали ведущие правозащитники, геевский активизм начала сочувственно освещать оппозиционная пресса. Уличные акции GayRussia. Ru становятся все более разнообразными. В 2008 г., когда власти сосредоточили свою тяжелую артиллерию у Моссовета, геевская легкая кавалерия развернула флаг у Консерватории, после чего разбежалась, превратив тем самым пугало в посмешище. Это вызывает растущий интерес СМИ. Возбужденные Проектом судебные дела уже приняты к рассмотрению в Страсбургском суде, мировое общественное мнение видит в них важный индикатор общего состояния демократических свобод в России.

В ответ на усиление гомофобии активизировались и ЛГБТ-ор ганизации, которые считают политическую конфронтацию с властями, при отсутствии в стране демократических свобод и враждебно-равнодушном общественном мнении, нецелесообразной. Созданная в 2006 г. Российская ЛГБТ-сеть (движение за права сексуальных и гендерных меньшинств, председатель Игорь Петров) за три года из небольшой группы активистов превратилась в межрегиональное общественное движение с тринадцатью отделениями. Установив контакты с ведущими правозащитными организациями, включая Московскую Хельсинскую группу, они подготовили и опуб ликовали (впервые с 1993 г.) солидный доклад «Положение лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров в Российской Федерации» (2009 г.), содержащий множество убедительных примеров грубого нарушения гражданских и человеческих прав. Из опрошенных в декабре 2007 г. 3 800 мужчин-геев и бисексуалов физическому насилию в связи со своей сексуальной ориентацией подвергались 27,17%, а угрозам, шантажу и иным формам психического давления – 37,12%. Помощи со стороны властей жертвы как правило, не получают, работники правоохранительных органов часто вмешиваются в их личную жизнь, врываются в клубы и т. д. ЛГБТ-сеть провела несколько успешных публичных акций и инициировала ряд проектов, направленных на обеспечение безопасности и охрану здоровья уязвимых групп населения.

Ни идейного, ни организационного единства у российских ЛГБТ, как и раньше, нет. При просмотре «голубых» сайтов создается впечатление, что их модераторы живут на разных планетах, причем одни руководствуются принципом «кто не с нами, тот против нас», а другие предпочитают формулу «кто не против нас, тот с нами». Тем не менее, групповое социальное самосознание ЛГБТ крепнет. На федеральном уровне диалога между ними и властями нет, но в некоторых регионах он налаживается. Московские власти с 1995 г. отказывают в регистрации ЛГБТ-организациям, утверждая, что их существование «противоречит принципам нравственности», а в Санкт-Петербурге ЛГБТ-организацию «Выход» зарегистрировали с первой попытки. Фестиваль ЛГБТ-фильмов «Бок о бок» в северной столице в 2009 г. были вынуждены проводить в помещениях европейских консульств и культурных центров (в 1994 г. подобный фестиваль состоялся в открытом кинотеатре, а в 2008 г. гомофобы его вообще сорвали), тем не менее это было важное культурное событие.

Примером идейных расхождений ЛГБТ-активистов может служить следующая полемика в сети (имена участников не называю).

Автор А:

«Гей-прайд не имеет цели улучшения отношения населения к геям. Это политическая акция привлечения внимания к существованию политически невидимых и дискриминированных. Поэтому было бы даже удивительно, если эта акция способствовала росту толерантности. Акция как раз и предполагает, что для ее проведения власть должна обеспечивать толерантность. И если она этого не делает, тем самым демонстрируется ее истинное лицо, которое легко может быть спрятано под маской в процессе диалога, который ведет ЛГБТ сеть. Изменить систему авторитарных властных отношений изнутри нельзя.

Именно поэтому деятельность Алексеева делает больше для изменения ситуации... Любое критическое событие срывает маски и показывает истинное лицо власти. Показывает, что с этой властью нельзя на самом деле договориться… В условиях авторитарной власти переход оппозиции в маргинальный статус – это единственный способ сохранить свои интересы и себя в целом… показать, что в этом обществе для определенных людей и взглядов однозначно нет места. И при изменении политической ситуации эти группы выступают еще и как оправдание: были те, кто с этой властью не имел общего. И теперь в студенческом городке Мюнхенского университета улицы названы именами участников движения, одна из площадей города названа именем профессора-лидера этого движения. А вот М. Хайдеггера, который согласился возглавить философский факультет при режиме Гитлера, объясняя, что нужно же было кому-то из приличных людей сохранить философское образование в нацистской Германии, до сих пор в социальном смысле воспринимают очень неоднозначно, хотя признают, что философ великий...»

Автор Б:

«Вы правы: цель гей-прайда – привлечение внимания к проблеме. Но в контексте Вашей логики я не понимаю: чье внимание должно быть привлечено? Самой власти? Да она и так знает. Населения? И они знают и считают, что так и надо. И репрезентация ЛГБТ на прайде подтверждает их мнение. Получается, что цель этой акции в подобном формате нивелируется. Второй вопрос: кому демонстрируется “истинное лицо” (репрессивное, как я полагаю) власти? ЛГБТ – сообществу? Оно и так это знает. Населению? И оно знает. Самой власти? – Зачем? Мировому сообществу? – И оно знает. Получается, и вторая цель (показать, какая власть плохая) тоже становится бессмысленной. Вы пишете, что изменить систему авторитарных властных отношений, находясь внутри этой системы нельзя. Но разве, живя в этой стране, работая здесь, платя здесь налоги – это не находиться внутри этой системы? Только глубоко маргинальные индивиды, живущие на территории РФ в глубоких лесах, оказываются вне этой властной системы. А так любой человек с гражданством РФ оказывается внутри системы. И даже бомж, если он находится в городе, а тоже не ушел в леса, оказывается внутри этой системы. Тем более, внутри этой системы оказывается преподаватель государственного вуза, выполняющий госзаказ. Таким образом, получается, что любая деятельность, любых активистов, находящихся внутри авторитарной системы, – бессмысленна, и это относится и к упоминаемым Вами антифашистским группам в фашистской Германии. Следуя Вашей логике, своей борьбой они поддерживали существующую репрессивную властную систему. Поэтому и деятельность московского гей-прайда и прочих “маршей несогласных” вовсе ничего не нарушает, а поддерживает уже существующий репрессивный механизм, позволяя ему функционировать по собственной репрессивной логике... Ведь репрессивной власти необходимо демонстрировать свою репрессивность, и делать это на привлекающей к себе ее внимание оппозиции очень удобно. Если же говорить об индивидуальном чувстве после изменения политической ситуации, мол “мы были несогласными”, то да, оно имеет право быть, себя пестовать и гордиться им, но какое это имеет отношение к гражданскому активизму и политической борьбе?»

Точно такая же полемика идет в российском демократическом движении.

В отличие от политической гомофобии, которую можно преодолеть только политическими и правовыми средствами, для преодоления бытовых предубеждений нужна многолетняя кропотливая воспитательная работа, нацеленная прежде всего на детей, учителей и родителей. Различие в уровне гомофобии в странах Европы коренится не в имманентных особенностях национальных культур и религий, а в исторических условиях их развития. Если во Франции гомосексуальность перестала быть уголовно наказуемой в 1810-м, а в России в 1993 г., это не может не сказываться на состоянии общественного сознания. Кроме того, гомофо-бия не просто одна из форм ксенофобии. Каждый русский (английский, немецкий и т. д.) мальчик с раннего детства усваивает, что он не должен быть а) «девчонкой» и б) »гомиком». Освобождение нормативной маскулинности от гомо-фобии – сложная социально-педагогическая проблема. Это должно быть частью общеевропейской стратегии искоренения культуры насилия и ненависти.

Так как российские власти практически отказались от сексуального образования молодежи, на плечи ЛГБТ-сообществ ложится также главная ответственность за обеспечение сексуальной безопасности своих членов. Российские врачи-эпидемиологи, в отличие от политиков, уже много лет конструктивно сотрудничают с ЛГБТ-организациями; благодаря этому, а также помощи западных неправительственных организаций (к сожалению, некоторые из них в последнее время были вынуждены свою работу свернуть), статистика распространения ВИЧ среди ЛГБТ значительно лучше, чем могла бы быть. Однако в конкретных вопросах однополого секса и его мотивации большинство врачей и психологов некомпетентны. Без помощи соответствующих европейских профессиональных организаций, включая подготовку кадров, российские ЛГБТ не смогут обеспечить свою безопасность, а потом массовое сознание их же объявит разносчиками заразы, как это происходит с ВИЧ-инфицированными. Речь идет не просто о благотворительности. Сексуальная безопасность европейцев так же неделима, как права человека.

Нездоровая и угрожающая атмосфера побуждает многих представителей сексменьшинств, как некогда – советских евреев, серьезно задумываться об эмиграции, видя в ней одновременно способ выражения протеста и личного освобождения.

« Если в этой стране ты третий сорт – зачем она тебе? Надо понимать, что большинство населения крайне гомофобно. Зачем тратить жизнь на постоянную и безуспешную борьбу или подвергаться унижениям в этой стране? Жизнь одна, жить надо в свободной и любящей тебя стране, с возможностью быть собой, не врать окружающим, с возможностью реально выбирать руководителей… и влиять на власть. Хочет 90 процентов в этой стране жить как овцы со своим любимым правительством – пусть существуют и спиваются дальше!... Несколько моих друзей уехали в Америку, другие собираются… Так что – продолжать быть унижаемыми, таиться и бояться или эмигрировать? Уверен, многие выберут последнее!» «А мне ваще пофик, я уезжаю жить в Европу… А Россия? А пусть она горит синим пламенем – жить в стране, где тебя на каждом углу поджидают припоны, нестабильность и неуверенность в завтрашнем дне – уж увольте. Я лучше буду чернорабочим в Европейской стране с нормальной зарплатой, на которую можно прожить нормально до следующей. И никто и никогда меня не заставит спать и жить по приказу, даже под страхом 121 статьи… Господа – валите в Европу, если есть возможность» (письма с сервера gay.ru, август 2009 г., орфография сохранена).

Конечно, сделать это труднее, чем сказать, западные страны открывают двери далеко не всем желающим. Тем не менее, эмиграция реально увеличивается. Для молодых, образованных и энергичных людей, независимо от их сексуальной ориентации, формула Чацкого «Мой друг, отчизна только там, где любят нас, где верят нам!» звучит привлекательнее, чем «любовь к родному пепелищу», и это находит понимание на Западе. Раньше, когда прибывший в США по туристической визе россиянин просил политического убежища по мотивам сексуальной ориентации, от него требовали документального подтверждения того, что жизнь на родине для него небезопасна. Теперь опытному адвокату, если его клиент не имеет криминального прошлого и производит благоприятное впечатление, чтобы убедить судью, иногда достаточно процитировать высказывания московского мэра или тамбовского губернатора и предъявить кадры разгона гей-прайда. А дальше уж, как ты сам сумеешь устроиться… Угрожает ли это безопасности России? Свято место пусто не бывает. Так как гомосексуальные дети рождаются у гетеросексуальных родителей, Россия геями ни при каком раскладе не оскудеет, – это самое многочисленное, подчас невидимое, социальное меньшинство. Наиболее талантливые и востребованные, с развитым чувством собственного достоинства, предпочтут жить за рубежом, политически ангажированные займутся правозащитной деятельностью, а остальные будут ждать и надеяться, что рано или поздно их страна «цивилизируется».

Игры на массовых предрассудках способствуют идеологической изоляции России от Запада, о чем одинаково неустанно заботились как царская, так и советская власть (если любое конкретное сравнение не в вашу пользу, остается уповать на пропаганду и цензуру), и позволяют поддерживать в стране внутреннюю напряженность (надо же с кем-то бороться). Однако наличие козла отпущения не всегда идет государству на пользу. И не столько потому, что козел брыкается, сколько потому, что публика начинает понимать, что на беднягу возложили непосильную ношу. Объявить страны, легализующие однополые союзы или допускающие гей-прайды, воплощением «сатанизма» (термин московского мэра) и врагами России нетрудно, но чем больше становится «плохих» стран с завидно хорошим качеством жизни, тем больше сомнений зарождается в головах молодых людей, живущих по нормам XXI, а не XVI века.

Как мудро заметил президент Д. А. Медведев, свобода лучше, чем несвобода. А другой умный человек еще раньше сказал: свободу не ждут, ее завоевывают!

Глава 17. ПОЛНЫЙ НАЗАД!

У синего моря урядник стоит,

А синее море шумит и шумит.

И злоба урядника гложет,

Что шума унять он не может.

Максим Горький

Глобальная задача XXI века

Как любая существенная сфера общественной и личной жизни, сексуальность всегда подвергалась социальному контролю и была важным аспектом социализации детей и подростков. В архаических традиционных обществах соответствующие нормы, знания и навыки передавались младшим поколениям в рамках институционализированных гендерно-возрастных сообществ, в том числе в форме обрядов перехода, подростковых инициаций и т. п. Христианская культура Средневековья ограничила сексуальную социализацию религи оз но-нравственными запретами и предписаниями, однако они дополнялись старыми народными обрядами, на которые церковь смотрела сквозь пальцы; натуралистическая крестьянская культура свободно обсуждала «факты жизни», а половая жизнь взрослых протекала открыто, на глазах у детей. Раннебуржуазное городское общество ослабило связь детей из привилегированных сословий с повседневным бытом и табуировало сексуально-информационные контакты между детьми и взрослыми. Это породило у детей и подростков своеобразный информационный вакуум и многообразные поведенческие и психологические трудности, что побудило уже гуманистов и просветителей, начиная с Монтеня и Эразма Роттердамского, ставить вопрос о необходимости какого-то сексуального просвещения. Однако в большинстве случаев эти призывы оставались благопожеланиями. Независимо от степени открытости сексуально-эротической культуры общества, взрослые не считали нужным посвящать в свои тайны детей и подростков, даже если эти тайны были секретом Полишинеля.

Сексуальная революция второй половины XX в., за которой последовали гендерная и семейная революции, радикально изменила положение вещей. Этому способствовали такие глобальные и необратимые процессы, как отделение сексуальности от репродукции; ослабление внешнего контроля за поведением подростков со стороны семьи, церкви, общины и государства; снижение возраста сексуального дебюта; отделение сексуальной активности от матримониального поведения; включение сексуальности в высокую культуру, легализация сексуального дискурса; индивидуализация и плюрализация сексуальных сценариев; ослабление гендерной поляризации установок и поведения; нормализация нерепродуктивной сексуальности (мастурбация, однополая любовь); реабилитация чувственности и сексуального желания и т. д. и т. п.

Диверсификация сексуальных практик дала мощный импульс развитию научной сексологии, стимулировала теоретическое разграничение понятий сексуального и репродуктивного здоровья, создание эффективной контрацепции и вспомогательных репродуктивных технологий. Освоение и практическое применение всего этого требует специальных знаний.

Либерализация сексуальной морали в сочетании с сексуальной безграмотностью влечет за собой такие серьезные опасности, как нежелательные беременности и аборты, заболевания, передающиеся половым путем (ЗППП) и ВИЧ. Современное общество часто называют обществом риска, поэтому оно проявляет повышенную заботу об общественной и личной безопасности. В сфере сексуальности это означает, во-первых, безопасный (для самого субъекта, его партнера и третьих лиц) и, во-вторых, ответственный (социально и нравственно) секс. То и другое предполагает знание. Чтобы не заставлять подростков усваивать эти знания на собственном горьком опыте, общество вынуждено создавать для их обучения специальные социальнопедагогические институты. Сколько бы ни иронизировали радикальные философы, вроде Мишеля Фуко, по поводу «педагогизации» и «медикализации» заведомо спонтанной и неуправляемой сексуальности, информационное общество обойтись без сексуального образования и консультирования не может.

Разработкой соответствующих социально-педагоги че ских стратегий и программ занимаются такие авторитетные международные организации, как Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Международная федерация планирования семьи (МФПС) и Всемирная сексологическая ассоциация, переименованная в 2005 г. во Всемирную ассоциацию сексуального здоровья (ВАС). Принятая на XVII конгрессе ВАС Монреальская декларация сексуального здоровья (2005 г.) провозглашает:

Поддержание сексуального здоровья является центральным звеном достижения счастья и благополучия, обеспечения стабильного развития и, более конкретно, реализации задач развития в текущем тысячелетии. Благополучные индивиды и сообщества лучше приспособлены к тому, чтобы способствовать искоренению индивидуальной и общественной бедности. Питая индивидуальную и социальную ответственность и равное социальное взаимодействие, сексуальное здоровье улучшает качество жизни и способствует достижению мира. Поэтому мы призываем все правительства, международные организации, частный сектор, научные учреждения и общество в целом, и в особенности всех членов организаций Всемирной ассоциации сексуального здоровья:

1. Признавать, поддерживать, обеспечивать и охранять сексуальные права для всех.

Сексуальные права – интегральный компонент фундаментальных прав человека, поэтому они являются неотчуждаемыми и всеобщими. Сексуальное здоровье не может быть достигнуто и обеспечено без сексуальных прав для всех.

2. Развивать гендерное равенство.

Сексуальное здоровье требует гендерного равенства и уважения. Связанные с гендером неравенства и дисбалансы власти препятствуют конструктивным и гармоничным человеческим взаимодействиям и тем самым – достижению сексуального здоровья.

3. Устранять все формы сексуального насилия и злоупотребления.

Сексуальное здоровье не может быть достигнуто, пока люди не свободны от стигмы, дискриминации, сексуальных злоупотреблений, принуждения и насилия.

4. Обеспечивать всеобщий доступ к всеобъемлющей сексуальной информации и образованию.

Для достижения сексуального здоровья все люди, включая молодых, должны иметь доступ к систематическому сексуальному образованию, информации о сексуальном здоровье и к соответствующим службам на протяжении всего жизненного цикла.

5. Добиваться того, чтобы программы репродуктивного здоровья признавали центральное место сексуального здоровья.

Репродукция – один из главных параметров человеческой сексуальности, когда она желательна и запланирована, она может способствовать упрочению взаимоотношений и самореализации личности. Сексуальное здоровье – более широкое понятие, чем репродуктивное здоровье. Действующие программы репродуктивного здоровья должны быть расширены за счет системного включения разных аспектов сексуальности и сексуального здоровья.

6. Остановить и повернуть вспять распространение ВИЧ/ СПИДа и других заболеваний, передаваемых половым путем (ЗППП).

Всеобщий доступ к предотвращению, добровольному консультированию и тестированию, всеобъемлющая забота и лечение ВИЧ/СПИДа и других ЗППП одинаково важны для сексуального здоровья. Программы, обеспечивающие всеобщий доступ к ним, должны быть задействованы немедленно.

7. Идентифицировать, определять и лечить сексуальные заботы, дисфункции и заболевания.

Поскольку сексуальная самореализация обладает способностью улучшать качество жизни, необходимо распознавать, предотвращать и лечить сексуальные заботы, дисфункции и нарушения.

8. Добиваться признания сексуального удовольствия как компонента благополучия.

Сексуальное здоровье – больше, чем отсутствие болезни. Сексуальное удовольствие и удовлетворенность являются интегральными компонентами благополучия и требуют всеобщего признания и уважения.

Существенно, чтобы международные, региональные, национальные и местные планы действий, направленные на обеспечение стабильного развития, рассматривали проблемы сексуального здоровья как приоритетные, выделяли необходимые ресурсы, определяли системные, структурные и общинные препятствия и осуществляли мониторинг прогресса».

Согласно концепции ВОЗ сексуальное образование включает в себя: а) предоставление подросткам достоверной и научно обоснованной информации, б) обучение основным жизненным навыкам, включая общение, критическое мышление, способность к самосовершенствованию, принятию решений и связанной с ними личной ответственности, в) воспитание позитивных установок и ценностей самоуважения, открытости и др.

Сексуальное образование – не черная и не белая магия, глупо ждать от него чудес, тем не менее оно полезно и эффективно. Опыт стран, в которых оно давно существует, рассеивает как иррациональные страхи, так и завышенные ожидания. Экспертные анализы влияния школьных курсов на сексуальное поведение школьников доказывает, что ни одна из существующих программ не способствует ускорению начала их половой жизни, но прошедшие этот курс сексуально активные школьники поступают менее рискованно, чем их менее образованные сверстники, а программы, которые не просто призывали подростков не спешить с сексуальным дебютом, но и обучали правилам безопасного секса, эффективнее тех, которые пропагандировали только половое воздержание до брака (см. Кон, 2004).

Научно доказанные преимущества сексуального образования:

1. Дети и подростки, прошедшие систематический курс сексуального образования, больше знают о сексуальности, и их знания достовернее.

2. Это не снимает проблем и трудностей психосексуального развития, но облегчает разрешение возникающих при этом конфликтов.

3. Знание облегчает понимание и терпимость к чужим взглядам и поведению, что весьма ценно как в личном, так и общественном плане.

4. Если курс сексуального образования включает сведения о контрацепции и преподается достаточно рано, он резко уменьшает количество подростковых беременностей и абортов.

5. Почти все современные школьные программы сексуального образования, наряду с сексологической информацией, обсуждают широкий круг нравственно-психологических проблем, которые для подростков очень важны.

Кроме непосредственных результатов, состоящих в том, что оно делает подростковый секс более цивилизованным и безопасным, как для самого подростка, так и для других людей, сексуальное образование имеет долгосрочный, исторический эффект: люди, получившие в детстве хорошее сексуальное образование, не только сами живут лучше, но и передают свои знания и навыки детям, что уменьшает напряженность в отношениях между родителями и детьми и способствует общему росту социальной терпимости. Во многих странах школьный курс сексуального воспитания обязателен для всех учащихся.

В августе 2009 г. Конституционный суд ФРГ в Карлсруэ признал, что школьные уроки, посвященные сексуальному образованию, являются обязательными для всех учащихся вне зависимости от их вероисповедания и точки зрения их родителей. Как отмечается в решении суда, в случае, если школа придерживается религиозного нейтралитета и терпимости, обязательное школьное образование, в том числе сексуальное воспитание, имеют приоритет над правом родителей на воспитание своих детей. Решение суда было вынесено после рассмотрения дела супругов-баптистов. В 2007 г. они отказались отпустить своих двоих детей в школу, где намечались карнавал и театральная постановка, сюжет которой затрагивал тему сексуального насилия. Родители-баптисты заявили, что карнавал является католическим праздником с чрезмерными угощениями и питьем, участники которого, переодетые шутами, беснуются, позабыв элементарные моральные устои. Что касается театральной пьесы, то она, по мнению баптистов, пробуждала слишком раннюю сексуальность в их детях. Родители заявили, что только они, и никто больше, имеют право заниматься сексуальным воспитанием своих чад. В те два дня, когда в школе проходил карнавал и показ театральной постановки, они просто не пустили своих детей в школу. В итоге родители были оштрафованы на 80 евро за нарушение закона об обязательном школьном образовании. Они обратились в суд, но он отклонил их жалобу. Тогда они подали апелляцию и в конце концов дошли до Конституционного суда, который также встал на сторону школьной администрации. Судьи отметили, что карнавал, в прошлом являвшийся религиозным действом, в современном обществе превратился в обычай и не носит никакой религиозной направленности, в том числе католической. Что касается театральной постановки, то она учила детей тому, как распознать сексуальное насилие и избежать его, и не оскорбляла религиозных чувств баптистов (http://lenta.ru/ news/2009/08/07/sexualkunde/).

В России события разворачивались иначе.

Хотели как лучше…

Во всех опросах общественного мнения, начиная с 1989 г., подавляющее большинство взрослого населения высказывалось в пользу систематического сексуального просвещения.

Во время всесоюзного опроса в конце 1989 г. ответы на вопрос: «Какие каналы получения информации по вопросам сексуальной жизни вы считаете наиболее приемлемыми и эффективными?» – распределились так: специальный учебный курс в школах, учебных заведениях – 45,6%, специальная научно-популярная литература – 42,5%, специальные научно-популярные фильмы, специальная научно-популярная программа телевидения – 28,7%, консультации у врачей-специалистов – 22,2%, беседы с родителями – 21,4%, обсуждение проблем сексуальной жизни со сверстниками – 5,3%, другие способы – 0,7%, просвещение молодежи в вопросах сексуальной жизни вообще не нужно – 3,0%; затруднились с ответом – 6,2%.

При всероссийском опросе 1991 г. за введение уроков полового просвещения в школе, начиная с 5—6-го класса, высказались 60%, против – 21%; среди людей моложе 25 лет положительно ответили свыше 80%, а среди тех, кто старше 60, – 38%. В анкете 1992 г. (всесоюзный опрос) респондентов спрашивали, преподаванию каких школьных предметов следовало бы, по их мнению, уделить наибольшее внимание. В длинном списке предметов фигурировала «гигиена сексуальных отношений» (название, прямо скажем, не слишком увлекательное). В славянском регионе младшая возрастная группа (от 16 до 20 лет) поставила этот предмет на первое, а 20—24-летние – на второе место.

При опросе в 1994 г. 81% взрослых высказались за введение полового просвещения в образовательных учреждениях для 14—16-летних подростков, против голосовали лишь 10% («категорически против» были 2,7% мужчин и 4,4% женщин). Среди респондентов моложе 25 лет безусловно поддержали введение такого курса 70%, а среди тех, кто старше 55 лет, – 32%. Соотношение ответов людей с высшим образованием и с начальным образованием было 61% к 38%. 42% мужчин и 37% женщин согласились даже с тем, чтобы этот курс получали 10—13-летние школьники (Бодрова, 1997).

Выборочные опросы школьников, учителей и родителей показывали то же самое. В нашем опросе 16—19-летних юношей и девушек в 1995 г. с мнением, что «сексуальным отношениям нужно уделять не меньше внимания, чем учебе или работе», согласились 59% девушек и 60% юношей (не согласились соответственно 21 и 23%). С идеей ввести в школах специальный курс сексуального просвещения были согласны 88% девушек и 78,5% юношей (против – 5 и 9%). В 1997 г. за введение специального школьного предмета, посвященного сексуальным отношениям, высказались более 80% педагогов и около 90% учащихся 7—9-х классов и их родителей.

Конечно, это была только верхушка айсберга. Как только заходил вопрос о том, чем именно должно заниматься сексуальное просвещение, кто и как должен его проводить, мнения расходились. При анкетировании группы школьников в Москве в 1993 г. 50% подростков сказали, что хотели бы получать информацию от врачей, 22% – из специальной литературы, 18% – от родителей и никто – от школьных учителей. На вопрос о необходимости специальных школьных уроков полового просвещения положительно ответили 71% учителей, 69% родителей и только 21% подростков. Между прочим, 83% учителей тоже считали, что вести этот предмет должен «человек со стороны» (Буторина, 1994). 95% проинтервьюированных в 2001—2002 гг. управленцев в Брянске и в Москве сказали, что считают сексуальное просвещение подростков необходимым, но многие сомневались в позиции своих начальников: «Они же не понимают эту проблему. У них дети выросли, у них жены на аборты ходили всю жизнь, и всегда это были чисто женские проблемы. Это же надо еще донести до них, что это вот проблема, что поезд уже идет без нас» (Гурко, 2003. С. 149).

Мнения подростков и взрослых о содержании соответствующего курса также не во всем совпадали. Это ясно показал опрос 1997 г., проведенный для выработки оптимальной стратегии будущего курса. Хотя на первом месте у подростков, как и у взрослых, стояли проблемы безопасного секса, у них присутствовали также многие другие вопросы, причем интересы мальчиков и девочек в ряде случаев не совпадали. Девочек значительно больше волнует профилактика сексуального насилия (разница с ответами мальчиков составляет 25%), методы контрацепции (разница 12%), брак и семейная жизнь (разница почти 12%), зачатие, беременность и роды (разница 10%) и психология взаимоотношений между полами (разница 6%). Мальчиков больше интересует сексуальная техника – как получить от секса больше удовольствия (гендерная разница 15%) и улучшение сексуального здоровья (разница 7%), под которым подразумевается прежде всего высокая потенция.

Координировать эти ожидания в свете коренных интересов общества как целого должны были специалисты, которых в России никто никогда не готовил. Понимая это, но не имея в своем распоряжении ни средств, ни подготовленных кадров, Министерство образования РФ создало в 1994 г. общественный экспертный совет, в состав которого вошли руководящие работники просвещения, в том числе местные, представители Минздрава и отдельные ученые (никого из них я раньше не встречал), включая меня, и стало искать материальную и методическую помощь за рубежом. К сожалению, вопреки моим рекомендациям, к этой работе ни на одном этапе не был привлечен доктор медицинских наук профессор В. Е. Каган, единственный человек в стране, сочетавший солидные теоретические знания с практическим опытом сексуального просвещения и одинаково авторитетный для врачей и педагогов (его книги и учебные пособия печатали и «Медицина», и «Педагогика»). Не привлекались и учителя-практики, хотя некоторый положительный опыт в стране был (например, в Ярославле). Не было и реального взаимодействия с РАПС, имевшей собственную стратегию сексуального образования (Гребешева, Камсюк, Алесина, 1997). Видимо, обе организации побаивались взаимной конкуренции, тем более что у них были разные акценты: в РАПС доминировали врачи, особенно гинекологи, а в учреждениях Минобразования – педагоги.

Первым потенциальным западным партнером Минобразования стала известная нидерландская фармацевтическая фирма «Органон», сотрудники которой предложили России бесплатно использовать, после соответствующей адаптации свою 12-часовую школьную программу, с которой в свое время начиналось школьное просвещение в Нидерландах – оно считалось в Европе образцовым. Однако сотрудники «Органона» могли оказать России только учебно-методическую помочь, денег на экспериментальную проверку и адаптацию программы к российским условиям фирма не дала и не обещала. Европейское Сообщество в финансовой помощи тоже отказало. После этого Министерство образования обратилось за содействием в ООН и после принятых в подобных делах сложных и длительных согласований летом 1996 г. получило от Фонда народонаселения ООН финансовую помощь для проведения экспериментальной работы в течение трех лет для подготовки 30-часового курса полового воспитания в 7—9-х классах 16 пилотных школ, чтобы на этой основе в дальнейшем создать необходимые стране альтернативные программы, учебные пособия и т. д. Иностранных (нидерландских) специалистов предполагалось использовать только как консультантов – разрабатывать программу для другой страны, с другой культурой, никто не хотел и не брался. Кстати, сотрудники «Органона» не могли выступать в этой роли, потому что ООН, во избежание злоупотреблений, никогда не финансирует проектов, в которых участвуют работники коммерческих фирм.

Важной частью проекта был социологический мониторинг. С помощью специально разработанных анкет предполагалось еще до начала работы в школах выяснить структуру сексуального поведения и установок тех подростков, с которыми предстояло работать, а также уровень их сексологических знаний. Одновременно опрашивались их учителя и родители (это делалось в стране впервые). Второй мониторинг должен был быть проведен в середине работы, а третий – после ее завершения, чтобы объективно оценить эффективность проделанного и сравнить сексуальное поведение и уровень знаний учащихся пилотных школ с тем, что происходит с их сверстниками в обычных школах. Только после этого предстояло решить, что и в какой форме следует внедрять в практику образования. То есть планировалась серьезная научная работа. Руководителем мониторинга был назначен социолог В. В. Червяков, специалист по проведению массовых опросов, в том числе сексологических, а научным консультантом я.

Сами педагогические программы должны были создавать, проверять и дорабатывать российские авторы, круг которых не был определен заранее, в рабочей группе этим занимался доцент МГПУ Б. И. Шапиро, но, насколько я знаю, сам он в школе этот предмет не преподавал. Организационно-финансовое руководство проектом, чтобы российские чиновники не пустили деньги по другому назначению, было поручено ЮНЕСКО, почему и сам проект в просторечии стал называться «проектом ЮНЕСКО» [8] .

Единственное, что я читал и одобрил, были составленные В. В. Червяковым социологические анкеты для школьников, их учителей и родителей, подготовленные с учетом соответствующего международного опыта и наших собственных исследований 1993 и 1995 гг. в. Вопросник «Что ты знаешь о сексе?», с помощью которого должны были измеряться сексуальные знания учащихся, в этот пакет не входил, и, на мой взгляд, он был недоработан (некоторые вопросы не соответствовали возрасту учащихся и могли шокировать посторонних людей). Тем не менее, динамику уровня сексологических знаний и интересов у учащихся от 7-го к 9-му классу даже этот несовершенный инструмент в какой-то степени уловил (это была его единственная цель – понять, когда и как изменяются знания подростков об основных параметрах сексуальности).

...А ПОЛУЧИЛОСЬ КАК ВСЕГДА

Дальше события развивались по обычному российскому сценарию.

Министерские чиновники не позаботились о политическом и морально-психологическом обеспечении проекта. Средствам массовой информации и общественности не разъяснили заранее ни его целей и задач, ни того, что это пробная, экспериментальная работа. Более того, одновременно с информацией о начале работы над проектом министерство разослало по школам пять «альтернативных программ» полового воспитания, написанных не имеющими опыта работы в школе отечественными авторами, без учета возрастных особенностей детей, местной специфики и школьных учебных планов (одна программа была рассчитана на 374 часа, с 1-го по 10-й класс).

Сама по себе идея альтернативных программ была разумной. На первом же заседании экспертного совета в 1994 г., когда обсуждался проект совместной работы с «Органоном», я говорил, что независимо от успеха данного проекта стране необходимо несколько разных вариантов программ, чтобы регионы и школы имели возможность свободного выбора, единая программа для такой гигантской страны – нелепость. Все с этим согласились. Как только министерству удалось получить из бюджета ничтожную по тем временам сумму в 5 млн рублей, оно разделило эти деньги между пятью маленькими временными коллективами, но не на конкурсной основе, а по собственному усмотрению, не согласовав даже с собственным экспертным советом. Когда я случайно узнал об этом, то письменно, факсом, выразил по этому поводу резкий протест. Замминистра М. Н. Лазутова со мной согласилась и обещала, что подготовленные проекты программ будут надлежащим образом обсуждены, но это также не было сделано, никому из «посторонних» программы не показали.

Вопреки тому, что писала пресса, ничего особо крамольного в содержании этих документов не было. Их главный и неустранимый недостаток состоял в том, что это были не школьные программы, за которыми всегда стоит какой-то практический опыт, методические разработки и т. д., а просто более или менее случайные наборы назывных предложений, показывающих, что тот или иной автор считает нужным изучать или преподавать. Ничего лучшего в отведенный срок авторы – достаточно компетентные, хотя и не в данной узкой области, люди – сделать физически не могли. Обсуждать эти проекты всерьез было невозможно. Если бы их разослали специалистам, никто столь сырых документов не одобрил бы. Но сотрудники министерства, не посоветовавшись с собственными экспертами, распечатали сборник тиражом в 38 тыс. экз. и разослали директорам школ как уже одобренные и рекомендованные министерством. Это не могло не внести смятения в умы: люди не могли понять, кто, чем и как собирается заниматься. Сырые самодеятельные предложения были приняты прессой за «проект ЮНЕСКО», который якобы вот-вот будет внедрен по всей стране.

Этим сразу воспользовались противники как сексуального просвещения, так и всей политики демократических реформ. Вместо конструктивной критики проекта, которая была бы только полезна, его действительные и воображаемые недостатки, а точнее – сама идея сексуального просвещения, были использованы для раздувания политического скандала и антизападных настроений. Логика этой пропагандистской кампании по разжиганию моральной паники была стандартной: а) констатируются некие тревожные явления, б) эти явления интерпретируются в терминах «падения нравов», после чего в) задаются два сакраментальных российских вопроса: «кто виноват?» и «что делать?».

Ответ на первый вопрос был очевиден: на всем протяжении русской истории во всех ее бедах всегда был виноват Запад; теперь западные, особенно американские, спецслужбы пытаются уже не просто развратить, но окончательно физически истребить русский народ с помощью женского равноправия, контрацепции и сексуального просвещения. Таким образом, социально-педагогический вопрос – можно ли и как именно говорить с подростками о сексе? – переводится в политическую плоскость национальной безопасности России.

Ответ на второй вопрос столь же очевиден: закрыть Америку, а буде сие невозможно, административно преградить пути ее тлетворному влиянию.

Новый крестовый поход

В отличие от моральной паники 1991 г., которую направляла КПСС, крестовый поход против сексуального образования инициировали организации, действовавшие по рецептам и под эгидой (вероятно, и при финансовой помощи) американских ультраправых организаций, протестантских и католических фундаменталистов. Речь идет о так называемом международном движении ProLife, представляющем собой широкую коалицию ультраправых политических и религиозных групп и организаций, с центром в США. Под предлогом борьбы «за жизнь» и против абортов оно ведет широкую атаку против всех демократических институтов и гражданских прав. Американские антиабортники, как их часто называют, требуют запретить не только аборты, но и контрацепцию, сексуальное просвещение, продленный день и завтраки в школе, которые, по их мнению, ослабляют влияние родителей. В годы холодной войны они выступали в защиту ядерного оружия и против отмены смертной казни. Для ProLife характерен воинствующий антикоммунизм и желание любой ценой сохранить традиционную классовую, расовую и гендерную иерархию в семье и обществе. Этот нечестивый союз ханжей и террористов располагает огромными средствами и ведет продуманную антидемократическую пропаганду по всему миру, не гнушаясь и насильственными методами. Используя политическую нестабильность России, они перенесли свою пропагандистскую деятельность и на ее почву.

Примитивная идеология американских «антиабортников» не имеет в России широкой поддержки: опыт тотального контроля над личностью, включая запрет абортов, еще свеж в памяти россиян. Осуждать одновременно и аборты, и контрацепцию – значит практически призывать к отказу от сексуальной жизни в браке. Каждая здоровая супружеская пара, не контролирующая свою рождаемость, будет, при нормальном ритме половой жизни, иметь по 10—15 детей. Кто и как их будет содержать? Гораздо более удобной мишенью оказался проект полового воспитания школьников, о котором, за отсутствием объективной реальности, можно было рассказывать все что угодно.

Атака началась из единого центра и по единому плану докладом сопредседательниц некоего Фонда социально-психического здоровья семьи и ребенка И. Я. Медведевой и Т. Л. Шишовой в Комитете по безопасности Государственной думы (Медведева, Шишова, 1996), хотя, по свидетельству прессы, «в указанном комитете этих дам не знают, и никаких докладов они там не делали» (Гадасина, 1997).

Документ этот – редкая смесь невежества, фальсификации и переворачивания причинно-следственных связей. Если верить этому докладу, абсолютно все беды Запада – последствия сексуального просвещения. Вопреки общеизвестному факту, что гормональная контрацепция снижает вероятность раковых заболеваний у женщин, Медведева и Шишова утверждают, что пилюли канцерогенны. По их словам, англичане «озабочены проблемой подростковой импотенции: начав жить половой жизнью в 9 лет, подростки к 12-ти нередко “теряют интерес” и становятся импотентами» (Медведева, Шишова, 1996. С. 7). Мои английские коллеги долго смеялись над этим и спрашивали, как можно потерять потенцию, не достигнув ее. Глобальное противопоставление «телесно-ориентированной» западной культуры и православной аскезы не учитывает противоречивости обоих архетипов, а ссылка на «анархическое начало» русского этоса – аргумент в пользу невозможности в России либерализма и демократии. Предсказывая, что сексуальное просвещение неминуемо приведет Россию к депопуляции, краху государственности и прочему Апокалипсису, доклад величественно заканчивается словами: «Итак, мы предупредили».

«Предупреждение» Медведевой и Шишовой упало на благодатную почву и стало, как по команде, с одними и теми же цитатами и ошибками, тиражироваться бесчисленными, самыми разными газетами, дополняясь все более фантастическими подробностями о подрывной сексуально-просветительской деятельности западных спецслужб, сомнительной нравственности основательницы Международной федера ции планирования семьи Маргарет Зангер и т. п. Газеты запестрели заголовками типа «Занятия сексом в школьном расписании», «РАПСодия по чужой партитуре», «Куклы или презерватив?», «К нам пришел секс, нас ему научат» и т. д. «Правда пять» превратила лозунг РАПС «Рождение здоровых и желанных детей, ответственное родительство» в лозунг «Один ребенок в семье». Бдительная Ирина Иващенко обнаружила идеологический подвох даже в переводе названия Международной федерации планирования семьи: «Понимающие английский язык с легкостью заметят, что Planned Parenthood – это ОГРАНИЧЕННОЕ РОДИТЕЛЬСТВО, а вовсе не “планирование семьи”» (Иващенко, 1997). Выступавших против этой кампании журналистов и ученых начали травить. Журналистка «Известий», написавшая статью в защиту полового воспитания, стала получать анонимные письма с обещаниями: «Мы будем вешать вас на фонарных столбах!» В некоторых выступлениях зазвучали антисемитские нотки.

К этой идеологической кампании присоединилась РПЦ. По мнению Архиерейского собора (февраль 1997 г.) введение в ряде школ предмета полового воспитания «может радикально изменить к худшему нравственную атмосферу в обществе, нанести ущерб целостности человеческой личности, особенно в детском и юношеском возрасте».

Взгляды российских священнослужителей на многие вопросы, связанные с сексуальным поведением, в 1990-х годах были неодинаковы. По признанию сотрудника отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата отца Всеволода Чаплина, «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от Церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».

Вряд ли современный священник сочтет результатом греховных помыслов ночную поллюцию.

«Но вы накажете прихожанку, сделавшую аборт, отлучив на какое-то время от причастия?» – спросил журналист. – «Я должен это сделать, но часто можно с уверенностью предсказать, что в храм она больше не придет. Вот и решайте, что более угодно Богу», – ответил отец Всеволод (Шушарин, 1992).

Московский священник Петр Коломейцев (родился в 1959 г., имеет высшее архитектурное образование, рукоположен в 1991 г.) считает, что «если сравнивать контрацепцию и аборт, то контрацепция не просто меньшее зло, а не зло вообще» (Бредун, 1995). Представления некоторых священников, что супругам следует по возможности воздерживаться от интимных отношений, отец Петр называет «извращенной точкой зрения», ее проповедуют люди, для которых «уйти в Церковь – это значит закрыть шорами глаза, оставить узенькую щелочку и сделать вид, что ничего, кроме этой щелочки, и нет» (Коломейцев, 1994). Однако большинство священников настроены ультраконсервативно. По мнению отца Максима Обухова, «использование противозачаточных средств является смертным грехом, равнозначным убийству», а РАПС – «антихристианское образование, поставившее своей целью разрушение семьи в нашем Отечестве» (Обухов, 1994). Протоиерей Дмитрий Смирнов на заданный самому себе вопрос: «Если с медицинской точки зрения точно известно, что мать умрет родами, что делать?» – ответил:

«Естественно, умирать родами. Если птица, рискуя жизнью, уводит лису от гнезда, спасая яйца, которые неизвестно, высидит ли кто, то почему человеку, существу высшему, не пожертвовать собой ради спасения ребенка?» (Протоиерей Дмитрий Смирнов, 1995).

Московский священник Артемий Владимиров подкрепляет свои уроки целомудрия «научными» данными:

«Относительно медицинских, физиологических последствий нецеломудрия много свидетельств дает современная наука. Есть такой закон: “телегония”. <…> Породистая сука, которую не уберегли хозяева для законной случки, возымев знакомство с одноухим деревенским Бобиком и принеся приплод, считается уже испорченной. Ее потомство уже не будет носить признаков породы – ни первое, ни последующее… Еще в большей степени этот закон действует в человеческом обществе. Выражается он в том, что человек, лишивший девицу девства (как правило, это люди циничные, развратные, нечистые, больные), отравит всю последующую жизнь не только ей, но и ее детям. Ибо клетки прелюбодея, проникшие в лоно незадачливой романтической девушки, остаются там десятилетия и затем вступают в сражение с плодом, который заблагорассудится когда-то зачать этой потрепанной жизнью душе. Это одна из основных причин врожденных болезней детей, начиная от расстройства всех сигнальных систем, внутричерепного давления, недоразвитости, болезни Дауна, идиотизма и пр.» (На страже…, 1997).

Журналистка «Известий» метко назвала это разговором «на собачьем уровне» (Батенева, 1997).

По убеждению авторов книги «Православный брак и страсть блуда» О. Соловьева и Е. Шишимарова, подростков нужно оберегать не только от «дьявольской» науки сексологии, но и от классической русской литературы и любого искусства: «Толстой – классический писатель маразматического типа»; Пушкин – «развратник», «“Евгений Онегин” – классический пример искаженного понятия о браке» и «написан довольно пошлым языком», «“Капитанская дочка” и “Дубровский” с точки зрения морали весьма сомнительны», а безобразник Микеланджело на фреске «Страшный суд» «изобразил всех людей голыми» (а надо было в мундирах и при орденах?) (Соловьев, Шишимаров, 1996).

К церковникам и прессе сразу же присоединилось коммунистическое большинство Государственной думы. Депутаты квалифицировали план введения в России сексуального просвещения как угрозу «национальной безопасности» и следствие подрывной деятельности западных спецслужб. Генеральную прокуратуру вынудили начать формальное расследование, в ходе которого вопросник, направленный на выяснение того, что школьники знают об анатомии, физиологии и психологии сексуальности, пытались квалифицировать как «развратные действия» и «совращение несовершеннолетних»; самый «страшный» вопрос, который широко цитировался в прессе, был: где находится и какие функции выполняет клитор? Несмотря на сильное желание тогдашнего Генпрокурора Ю. И. Скуратова, чью личную сексуальную нравственность вся страна вскоре увидела на телеэкранах, угодить законодателям, возбудить против В. В. Червякова уголовное дело Генпрокуратура не смогла и ограничилась частным определением в адрес Минобразования, обязывающим его тщательнее контролировать проводимые в школах исследования и опросы (что совершенно правильно).

Однако руководители Минобразования и тем более – его работники на местах и директора школ были напуганы. Кому охота подвергаться публичной травле за участие в новом деле, в необходимости и успешности которого ты сам не уверен?

Консервативную позицию заняла и официальная педагогическая наука в лице РАО, которая, как преемница бывшей Академии педагогических наук, несет прямую ответственность за многолетнее отставание страны в деле сексуального просвещения. При обсуждении этих вопросов на «круглом столе» и в Президиуме РАО весной 1997 г. выступления большинства академиков были не более конструктивными, чем речи священников. Академики сменили ссылки на моральный кодекс строителя коммунизма на апелляцию к православной морали и «национальным нравственно-этическим представлениям и традициям народов России», но их нежелание и неспособность смотреть фактам в глаза остались прежними. Указав на недостатки так называемого проекта ЮНЕСКО и предложив министерству приостановить его реализацию, Президиум РАО поставил задачу «выявления оптимальных форм и методов нравственного воспитания школьников, включающего элементы полового воспитания» (оппортунистическая формулировка начала 1960-х годов, в 80-е уже вводили курс этики и психологии семейной жизни). Правда, тогдашний президент РАО психолог А. В. Петровский недвусмысленно отмежевался от попыток клерикализации российской школы и возвращения к бесполой педагогике недавнего прошлого, но общий тон обсуждения был, безусловно, охранительным. Люди говорили, чего не надо делать, не предлагая ничего конструктивного.

Просидев и выступив на трех посвященных этой теме заседаниях РАО, я понял, что реального дела там не будет, его заменят пустые споры о соотношении «полового воспитания» и «сексуального просвещения». Попусту тратить время или идти на беспринципные компромиссы, вроде предложенной академиком Д. В. Колесовым замены права подростков на получение сексуальной информации «правом на незнание», я счел нелепым. В письме, переданном покойному В. В. Давыдову 12 апреля 1997 г., я поставил точки над i и откровенно сказал коллегам, что думаю (на заседаниях я выражался более резко):

Вице-президенту Российской Академии Образования В. В. Давыдову

Уважаемый Василий Васильевич, ознакомившись с постановлением Президиума РАО от 28 марта 1997 г., в котором задача сексуального просвещения школьников подменяется их нравственным воспитанием с «элементами полового воспитания», сообщаю Вам, что я не согласен с этим решением и не могу участвовать в созданных на его основе Проблемном совете и рабочей группе. Я не являюсь специалистом «по выявлению оптимальных форм и методов нравственного воспитания школьников», а формулировка об «элементах полового воспитания» отбрасывает нас к началу 1960-х годов.

Свою принципиальную позицию по этим вопросам я неоднократно высказывал как в РАО, так и в средствах массовой информации.

Почти все мои многолетние исследования в области сексологии, гендерных проблем, психологии, социологии, антропологии и истории сексуального поведения и сексуальной культуры осуществлялись вопреки официальной советской идеологии и вне государственных структур. Похоже, что в этой области мало что изменилось.

Если какие-либо государственные или общественные структуры наконец поймут, что этим нужно заниматься всерьез, на уровне XXI, а не XIX века, и востребуют мои профессиональные знания, я готов помогать им в качестве независимого эксперта.

Академик РАО, действительный член Международной Академии сексологических исследований

И. С. Кон

Москва, 11 апреля 1997 года.

С тех пор ни РАО, ни Минобразования по этим вопросам ко мне не обращались, хотя научно-теоретический журнал РАО опубликовал мою острокритическую статью о состоянии нашей сексуальной культуры (Кон, 2003а). Свою позицию я подробно изложил в ряде газетных статей, включая статью в «Известиях» «Не говорите потом, что вы этого не знали. Подростки и сексуальная контрреволюция» (Кон, 1997б).

Прошедшее время подтвердило мою правоту. В программных документах РАО за последнее десятилетие, даже специально посвященных здоровью подростков, сексуальное просвещение вообще не упоминается. В условиях эпидемии ВИЧ и ЗППП это молчание выглядит, мягко говоря, странно, но клерикализация российской науки и образования делает его вполне понятным.

Официальный обзор Американской академии педиатрии гласит:

«При отсутствии сексуального образования дома и в школе главным источником информации для многих подростков стали различные формы медиа. Эта информация часто неточна, не соответствует возрасту и вводит в заблуждение. Кроме того, ранняя открытость подростков сексуальному контенту медиа коррелирует с более ранним вступлением в сексуальные связи» (American Academy of Pediatrics, 2009).

В России положение гораздо хуже, чем в США, но РАО только принимает пафосные декларации, осуждающие секс и эротику на ТВ.

Отношение к сексуальному просвещению важно не только само по себе, но и как проверка общества на терпимость и демократизм. Российская демократия этой проверки не выдержала. Серьезной политической «битвы» вокруг сексуального образования, в сущности, не было. То, что сексуальность – важная часть культуры и что от нее во многом зависит состояние здоровья населения, российским либералам и демократам конца XX в. было так же непонятно и безразлично, как их предшественникам начала 1900-х годов. Ни демократическое «Яблоко», ни либеральный Союз правых сил не заняли четкой политической позиции в этих вопросах. «Больно тема какая-то склизкая, не марксистская, ох, не марксистская…»

В 1991 г. «Московские новости» не напечатали специально для них написанную статью с анализом свежих данных опроса общественного мнения, предоставленных мне директором ВЦИОМа Юрием Левадой, которые свидетельствовали о провале начатой КПСС антисексуальной истерии и показывали расстановку классовых сил в этом вопросе. Я смог напечатать этот материал только шесть лет спустя в книге «Сексуальная культура в России». В 1994 г. «Известия» не опуб ликовали заказанную и принятую редакцией статью «Секс как зеркало русской революции»; редакция почему-то считала, что статья с таким названием предназначена для раздела «Частная жизнь» (!), который был перегружен. После долгих проволочек статью напечатала «Неделя» (Кон, 1994), но там ее никто не заметил. Между тем тогда обсуждение этих политических вопросов было своевременно, а в декабре 1997 г., когда те же «Известия», но уже с другим редактором, напечатали мою статью «Не говорите потом, что вы этого не знали. Подростки и сексуальная контрреволюция» (Кон, 1997б), это было уже размахивание кулаками после драки.

За редкими исключениями, демократические журналисты и политики не поняли или не захотели понять, что крестовый поход против сексуального просвещения, начатый совместно КПРФ и РПЦ, с подачи американских фундаменталистов, только верхушка айсберга, попытка задним ходом восстановить тоталитарный контроль над личностью. Они своими руками отдали эту, как вскоре оказалось – козырную, карту националистам, коммунистам и церковникам, успешно использовавшим ее в борьбе против демократии и либерализма как таковых.

В походе против сексуального просвещения активное участие приняли не только коммунистические и клерикальные, но и некоторые демократические издания. Если бы газеты написали, что начинается важное дело, но, как всегда плохо и безответственно, это было бы полезно и конструктивно. Вместо этого народу доказывали, что сексуальное образование – злодейский заговор западных спецслужб или, в лучшем случае, фармацевтических фирм. Многие громкие «антисексуальные» статьи были откровенно заказными (очень уж они похожи), хотя главные редакторы этого подчас не знали.

Так было, например, в «Труде». Сначала, подобно большинству газет, в нем напечатали две дикие статьи против секс просвета, включая популярную байку, будто где-то в Подмосковье школьников в классе обучали технике полового акта (так безграмотные журналисты, в меру собственной испорченности, истолковали термин «полоролевые игры»), после чего один маленький мальчик, придя домой, заявил родителям: «У вас неправильная сексуальная позиция». Разумеется, ни этой школы, ни этого мальчика, ни его родителей никто никогда не видел, и проходили эти материалы не по тому отделу, который обычно занимался «семейной» проблематикой и где работали грамотные журналисты, а окольными путями. Но потом лично главный редактор усомнился в правильности занятой газетой позиции и попросил меня высказать свое мнение, что я и сделал в самой резкой форме в статье «Секс просвет в Вороньей слободке» (Кон, 1997в), с которой редакция солидаризировалась. Однако этот пример своевременного «раскаяния» в моем опыте единственный.

В конце 1990-х годов кампания против сексуального просвещения в прессе и электронных СМИ захлестнула уже не только педагогов, но и врачей. В 1997 г. Министерство здравоохранения и ведущие ученые в области гинекологии, педиатрии и смежных дисциплин единодушно выступили в защиту программы планирования семьи и сексуального просвещения. А в январе 1999 г. «Медицинская газета» опубликовала открытое письмо министру образования большой группы врачей, педагогов и священников, направленное против валеологии и сексуального просвещения. Характерно название программного интервью ее главного редактора:

«Почитай врача… Ибо Господь создал его» (еще лучше было бы: «Не убивай микробов… Ибо Господь создал их») (Полторак, 2000).

В Интернете развернулась оголтелая кампания против сексуального просвещения под лозунгом «ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! Будьте готовы к самым энергичным методам самозащиты...» Людям настойчиво внушали, что главную опасность для российских детей и их родителей представляют не аборты, СПИД и сифилис, а Международная федерация «Планирование семьи», «выражающая интересы производителей противозачаточных средств и сторонников абортов», и Фонд народонаселения ООН, «ставящий своей целью снизить численность населения во всем мире, в том числе в России. Это необходимо индустриально развитым странам Запада и США для установления контроля за природными ресурсами планеты» (http://www. pms. orthodoxy. ru/semia/se/0071. htm).

Под предлогом защиты нравственности началась форменная «охота на ведьм». Возрождаются и культивируются мастурбационные страхи. В Санкт-Петербурге (!!!) состоялся даже судебный процесс по этому поводу, где представителем истца выступал священник, а информационную поддержку ему оказывали журналисты «Медицинской газеты», которая опубликовала отчет об этом, поистине историческом, событии под элегантным названием «На этот раз онанистам дали в глаз» (Семенов, 2000).

Карельские законодатели пошли еще дальше, предложив запретить преподавание в школе анатомии и физиологии: «Представьте, приходит девочка из школы и говорит, что сегодня на уроке биологии им учительница рассказывала о физиологических особенностях мальчиков… Это произошло в знакомой мне семье. Они люди верующие, ни о чем таком у них говорить не принято. Девочка не знала, куда деваться от стыда». По словам инициатора депутатского запроса, идея сексуального образования «целенаправленно внедряется с Запада, чтобы повлиять на демографическую ситуацию в России, которая и так ужасает» (Гетманский, Демченко, Укконе, 2003). Между прочим, американские фундаменталисты в 1969 г. утверждали, что сексуальное просвещение – «грязный коммунистический заговор, направленный на подрыв духовного здоровья американской молодежи».

Политизировано и понятие порнографии. Пропрезидентская молодежная организация «Идущие вместе» обвинила в пор нографии писателя Владимира Сорокина и провела в центре Москвы уличную акцию с торжественным разрыванием на куски и бросанием в унитаз его книг.

Некоторые идеологи идут еще дальше. Плодовитый философ, лидер так называемого евразийского движения Александр Дугин считает современные открытые отношения полов «животными», противопоставляя принципу равенства мужчин и женщин культ фаллократии и мужского господства.

«Патриотическая эротика патриархальна. Мужчина в ней является основным и главным сексуальным полюсом. <…> Внутренняя принадлежность к патриархальному, “фаллоцентрическому” мужскому типу эротики и заставляет всех “правых”, независимо от специфики их позиций, сходиться в одном в борьбе с порнографизацией, сексуальной либерализацией и сексуальной революцией в обществе» (Дугин, 1994. С. 215—217).

Важно не удовольствие, а осуществление «глубинных эротических позывов имперской нации» (Там же. С. 213). Приравнивание женщин к мужчинам – свидетельство «откровенного полового извращения». «Внутренная концентрация эротического импульса», по Дугину, «означает тотальную переориентацию секса в духовную сферу» (Там же. С. 214). «Высшей формой планетарной эротики, макрокосмической сексуальности является имперостроительный комплекс, который ведет к объединению гигантских географических, этнических и культурных пространств под эгидой единого правителя» (Там же. С. 217).

Главный принцип Дугина: «нация – всё, индивидуум – ничто» (Дугин, 1997. С. 257). Для его реализации необходимо «тотальное воцерковление русских и превращение всех культурных институтов в продолжение Единой Церкви» (Там же. С. 256). По словам Дугина, «следует внушить всем русским основную идею, что личная самоидентификация каждого отдельного человека есть второстепенная, производная величина от самоидентификации национальной. Русские должны осознать, что в первую очередь они являются православными, во вторую русскими и лишь в третью людьми» (Дугин, 2004). А с теми, кто этого не захочет, поступят по законам военного времени, причем судить их будут «не по законам абстрактного права, но по законам Русской Исторической Правды, по законам нашего Большого Пространства» (Дугин, 1994. С. 219).

Как справедливо заметил А. Г. Вишневский (Вишневский, 1998. С. 156), первоисточником всех этих геополитических и культурологических теорий является Гитлер, который писал, что «нужно освободить всю нашу общественную жизнь от затхлого удушья современной эротики, нужно очистить атмосферу от всех противоестественных и бесчестных пороков…. Право индивидуальной свободы должно отступить на задний план перед обязанностью сохранения расы» (Гитлер, 1992. С. 213). Правда, Гитлер был честнее, не притворялся христианином и не называл фашистскую диктатуру «воцерковлением».

Как я стал врагом народа. Интерлюдия

Лично я тоже стал объектом яростных нападок. 30 января 2001 г. в лектории МГУ во время публичной лекции «Мужчины в меняющемся мире», не имевшей никакого отношения к сексуальности, заранее подготовленная организованная группа из двадцати или тридцати бандитского вида молодчиков, вооруженных гомофобными плакатами и дымовыми шашками, устроила настоящую фашистскую акцию, с шумовыми эффектами, швырянием торта, распылением дыма и т. п. Весь этот шабаш снимали приглашенные его участниками фотографы. Сорвать лекцию хулиганам не удалось, одного из них даже задержала милиция, но никакого следствия проведено не было.

Через несколько дней, когда я спокойно работал дома, мне позвонил снизу, от вахтерши, начальник районного угрозыска и сказал, что им сообщили о предстоящем взрыве и что под моей дверью действительно лежит подозрительный сверток, поэтому до приезда розыскной собаки я не должен подходить к дверям. Кинологи установили, что это был лишь муляж взрывного устройства. Кроме того, на моей двери была намалевана звезда Давида, а на стене – «дьявольское» число 666. Потом позвонил анонимный «доброжелатель», который был полностью в курсе, чем и как сделаны надписи на стене, и сказал, что я не должен заниматься сексуальным просвещением детей, иначе меня ждет жестокое убийство. Информация об этом появилась в Интернете, «Московском комсомольце» (Сергеев, 2001) и петербургском «Часе пик». Заметка в МК называлась «Тортом по сексу. Фашистствующие отморозки решили “лечить” нашу мораль», а питерский еженедельник вынес на первую полосу лозунг: «Бей академиков, спасай Россию!». Снимки моей разукрашенной стены появились на экране ТВ, а затем и на страницах нескольких крупных европейских газет. Стали звонить встревоженные друзья и коллеги (преимущественно социологи), причем строго по стереотипу: соотечественники старались поддержать мое гражданское мужество, а западные коллеги, с присущим им индивидуализмом, который у нас ассоциируется с равнодушием, просто советовали беречься. Что касается милиции, то она реагировала по формуле «вот убьют, тогда будем разбираться». Поскольку человеческая жизнь в Москве ничего не стоит (в тот год беспричинно убили нескольких видных ученых, но ни одного убийцу так и не нашли), ни тревожиться, ни беречься я не стал, а спокойно продолжал работать.

Тогда меня стали травить иначе. В мае 2002 г. на одном из православных сайтов в Интернете, а затем и в печати появилось объемистое (74 страницы, тираж 5 тыс. экз.) «Заключение по содержанию, направленности и фактическому содержанию публикаций академика И. С. Кона», подписанное неизвестными мне профессорами М. Н. Кузнецовым, В. Ю. Троицким и А. А. Прозоровым. В нем утверждалось, что все работы означенного академика никакого отношения к науке не имеют, а сам он просто коммунистический пропагандист, «этнокультурный содомит» и враг всего, а не только прогрессивного, как сказали бы в советские времена, человечества, который занимается пропагандой половых извращений, распущенности и вседозволенности, что должно привлечь «внимание правоохранительных органов». «В целом публичную деятельность И. С. Кона, по существу, можно считать активно ведущейся информационно-психологической войной, преступной деятельностью, направленной против детей и молодежи, против традиционных духовных ценностей России, против общественной морали и важнейших социальных институтов в российском обществе» (Заключение по содержанию…, 2002. С. 74). Эту брошюру мне купили из-под полы за 30 руб. в моем собственном институте. На общем собрании РАО распространялись листовки «Их разыскивает милиция» с моим портретом как человека, который был руководителем подрывного проекта сексуального просвещения (читай – развращения) российских школьников и т. п.

В русской Википедии, с просмотра которой каждый молодой человек начинает знакомство с заинтересовавшим его предметом или автором, в качестве статьи «Кон И. С.» несколько лет висел откровенный пасквиль, обсуждавший не мою научную работу, а якобы полученные мною в США 50 тыс. долларов за пропаганду гомосексуализма и другие подрывные действия. Так же тенденциозно была подобрана и библиография. Когда в 2009 г. возмущенный этим врач взялся править данный текст, ему пришлось преодолеть яростное сопротивление анонимного и тщательно законспирированного esp (людей, целенаправленно за деньги распространяющих в сети выгодную властям дезинформацию, в российском Интернете называют «засланцами»).

В общем, всё по рассказу Марка Твена «Как я баллотировался в губернаторы». Впрочем, я оказался в очень хорошем обществе. В опусе И. Медведевой и Т. Шишовой «Оргия гуманизма» (Медведева, Шишова, 2004) к числу врагов народа причислен Нобелевский лауреат по физике академик В. Л. Гинзбург – за то, что он выступает против клерикализации российского образования и вдобавок подписал «Гуманистический манифест 2000», созданный инициативной группой выдающихся людей мира, «полагающих, что подлинный гуманизм может быть развит только на научной основе, исключающей мистику и религию». Анафеме предается и бессменный ведущий телепередачи «Очевидное невероятное» профессор, С. П. Капица, осмелившийся пригласить меня для обсуждения проблем сексуальной революции XX в. и поддержавший необходимость сексуального образования школьников, а заодно и другие российские «подписанты», включая нескольких академиков и нобелевских лауреатов.

Маразм крепчает Под влиянием массированной государственной и церковной пропаганды понятия «сексуальное образование» и «сексуальное просвещение» стали для многих россиян заведомо отрицательными клише, обозначающими нечто чуждое, опасное и подрывное. На первый план выходят не столько мораль но-этические, сколько облеченные в демографическую форму (угроза «вымирания» всем понятна) политические аргументы. Вот несколько взятых буквально наугад цитат:

«России объявлена демографическая война».

«Российской демографией уже 11 лет занимаются иностранные граждане и иностранные общественные организации. Их несколько сотен по всей стране, и больше всего эти “центры планирования семьи” полюбили вымирающие регионы: Сибирь, Дальний Восток, Нечерноземье».

«Есть такой механизм, с помощью которого иностранные общественные организации контролируют демографическую ситуацию в стране. В своих интересах, не в наших».

«Не нужно тратить деньги на оружие, если можно купить врачей и чиновников. У противника просто не будет демографических ресурсов».

«Они украли у нас “любовь” и подсунули “партнерство”».

«Планирование российских семей по басурманским шпаргалкам за басурманскую же валюту проистекает открыто, добровольно. И все потому, что мы вопиюще нерелигиозны, а государство наше вдобавок еще и безыдейно! Во всех странах, опирающихся на веру, в мусульманской ли Аравии, христианской Бразилии или буддистской Индии, население не устает плодиться. В странах с четкой идеологией – США и Китае – то же самое».

Известный политтехнолог, руководитель Фонда эффективной политики Глеб Павловский, выступая в программе «Культурная революция» на телеканале «Культура» (10 марта 2005 г.), заявил о необходимости для сохранения семьи в России и предотвращения демографической катастрофы «второго издания» «Домостроя». Мало того, политтехнолог полагает, что в России немусульманское население должно строить семьи по образцу исламских. Иной тип семейного и демографического поведения означает, по словам Павловского, отношение к себе «как к временному населению собственной родины».

О том, что так называемые «подрывные» международные организации пропагандируют в России методы, одобренные ВОЗ и успешно применяющиеся в их собственных странах, хотя «мочить» собственное население «диверсанты» вроде бы не заинтересованы, умалчивается. Читателю внушается одна простая идея: Россия со всех сторон окружена врагами, а внутри страны действует коварная пятая колонна.

Эта идеологическая кампания имеет вполне определенные практические последствия, в том числе для здоровья населения. Чтобы не дразнить гусей и не оскорблять чувства верующих (чувства неверующих в России никого не волнуют), расскажу о них цитатами без комментариев. В отличие от трагедии, фарс понятен и без них.

«Для успешной борьбы со СПИДом расходы на его профилактику нужно увеличить в 10 раз». Такое мнение высказал на пресс-конференции руководитель Федерального центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский. Сегодня из 7 млрд. рублей, выделенных государством на борьбу со СПИДом, лишь 200 млн. идут на работу по предупреждению новых заражений. По словам Покровского, это в 10—20 раз меньше, чем в Европе и США. “Даже эти средства используются недостаточно эффективно, особенно в регионах, где проблема СПИДа часто вообще не признается властями”, – отметил ученый. Особое внимание, по его мнению, нужно уделить качеству профилактических мероприятий» (ИТАР-ТАСС, 21 ноября 2008 г.).

«Вчера РПЦ представила программу профилактики СПИДа у подростков. Программа предназначена для факультативного преподавания в школе… Одноразовые шприцы и презервативы в документе не упоминаются».

«Программу под названием “ЛадьЯ” что должно означать “В ладу с собой”, разработали в Национальном научном центре наркологии Росздрава по заказу Русской православной церкви (РПЦ) на грант ООН. Цикл состоит из 23 занятий и предназначен для факультативного преподавания подросткам 13—17 лет. Взаимоотношениям мужчин и женщин посвящено три занятия, наркомании – одно и еще одно – собственно СПИДу. В остальных рассматриваются фундаментальные ценности, такие как счастье, свобода, дружба, добро и зло.

Практические рекомендации о том, как минимизировать риск заражения при сексуальном контакте или употреблении наркотиков, в тексте отсутствуют. Зато женщин призывают бросать работу и заниматься только семьей, потому что “уход матери из семьи на сторону, как бы ни был он ценен сам по себе, лишает семью ее основной силы, подрывает самые ее основы”. А при описании ролей в семье мужчина назван “главой жены, не только семьи, но и в семье жены” <…> “Выход – это верность единственному супругу или супруге в течение всей жизни и воздержание до брака”, – заключают авторы.

Сейчас программа находится на рассмотрении в Минобразовании. Комментировать ее возможное внедрение в школах чиновники отказываются до получения официального отзыва» (Колесниченко, 2008).

«Мэр Москвы Юрий Лужков активно включился в борьбу с распространением СПИДа на вверенной ему территории. Свое видение этой серьезной проблемы градоначальник обнародовал на второй Международной научно-практической конференции ВИЧ/СПИД в развитых странах, которая прошла вчера в здании мэрии на Новом Арбате в присутствии иностранных гостей.

Начал Юрий Лужков со своей любимой темы – сексуальных меньшинств и гей-парадов, с которыми он борется уже несколько лет и не раз называл их “оружием массового поражения”. Градоначальник пообещал, что столичные власти и впредь будут запрещать пропаганду взглядов этой группы москвичей. И не только по причине личной неприязни, но и во имя сохранения здоровья гетеросексуальных жителей Москвы. “Пропаганда взглядов сексуальных меньшинств может стать одним из факторов распространения ВИЧ-инфекции в городе”, – заявил Юрий Лужков.

Обосновать свою позицию градоначальник пытался не только ссылками на общественные устои столицы, но и некими научными данными. В частности, мэр Лужков в своем выступлении поставил под сомнение эффективность презервативов как средства, предохраняющего от заражения страшной инфекцией. “Некоторые компании утверждают, что презервативы являются надежной гарантией от СПИДа, но современная наука доказала, что это не так. Лозунг о том, что презервативы на 100% защищают от СПИДа, используются компаниями-производителями для того, чтобы расширить свой рынок сбыта”, – заявил он. <…>

У специалистов, занимающихся профилактикой ВИЧ-инфекции в России, заявление г-на Лужкова вызвало противоречивые чувства. “Стопроцентной защиты не бывает даже при любом способе защиты от инфекций, его даже вакцинация не дает”, – согласен руководитель Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом академик Вадим Покровский. Но, по его словам, говорить о том, что презервативы чуть ли не бесполезны, – это значит дискредитировать единственный надежный способ предохранения. Услышав столь пренебрежительные слова от авторитетного человека, некоторые недалекие граждане могут просто отказаться от “бесполезных” презервативов, что немедленно даст скачок заболеваемости, уверен ученый.

Также ученого очень удивило отношение мэра к московским геям, как к каким-то разносчикам заразы. “Благодаря просветительской работе, которая с 80-х годов активно ведется в этой среде, менее 5% московских гомосексуалистов являются носителями ВИЧ…”, – утверждает г-н Покровский» (Паперная, 2008).

Сексуальностью крестовый поход не ограничивается. РПЦ добивается запрещения не только таких иноземных праздников, как День святого Валентина и «дьявольский» Хэллоуин, но и исконно русской Бабы-яги.

Физическому разгрому и судебным преследованиям подверглись несколько выставок авангардного искусства, а после смены руководства Государственной Третьяковской галереи ее новая директриса заверила, что на выставках музея «не будет произведений, которые могут оскорбить чувства верующих». Мусульмане, которые ничем не хуже православных, могут на этом основании потребовать убрать из музея не только наготу, но любое изображение человеческого лица и тела – а заодно и свиней!

«Известные психологи» И. Я. Медведева и Т. Л. Шишова проникновенно рассказывают о пагубном влиянии на детскую психику книг о Гарри Поттере, разоблачая их скрытый смысл и дьявольские подрывные цели. В другой статье они обрушиваются на Конвенцию ООН о правах ребенка, которая якобы ущемляет права родителей и учителей, восстанавливает детей против взрослых, создает почву для анонимного доносительства среди педагогов и будет «способствовать разрыву традиционных социальных уз», причем за всем этим, разумеется, стоят иностранные спецслужбы.

Стоило только российским политикам и социальным работникам признать, что наши дети часто подвергаются жестокому насилию в семье и школе, и поддержать идею со здания, по европейскому образцу, ювенальной юстиции, как в православном Интернете появились статьи «Ювенальная юстиция беспощадно уничтожает традиционную семью», «Лоббисты порноиндустрии и разврата хотят придать детям с как можно более раннего возраста “взрослый” статус», «По сравнению с ювенальной юстицией гитлеризм отдыхает».

«…Ювенальная юстиция представляет собой такой подрыв детско-родительских, общественных отношений и всего российского жизненного уклада, что по сравнению с ней предыдущие реформы – это выстрелы новогодних шутих…

Как известно, важнейшей составной частью процесса глобализации (построения единого всемирного государства с оккультно-сатанинской идеологией) является разрушение семьи. Наверное, никого уже не надо убеждать в том, что массовое развращение детей через СМИ и даже через школьные “инновации”, целенаправленное разрушение авторитета родителей, прямая и скрытая пропаганда наркотиков, игорный бизнес, покалечивший уже несчетное количество юных душ, демонизация детского сознания через книги, фильмы, те же СМИ – все это не случайные разрозненные эпизоды, а последовательная политика глобалистов-реформаторов…

Используя защиту детей от насилия в качестве демагогического прикрытия, “агенты изменения” (формулировка западных спецслужб, обозначающая тех, кто приходит на смену “агентам влияния”; “агенты влияния” готовят почву, а “агенты изменения” на этой подготовленной почве уже созидают новую реальность по планам “заказчика”) пробивают две главные инновации:

1) предоставление детям юридически и административно обеспеченного права подавать в суд на своих родителей, воспитателей, педагогов и прочих взрослых;

2) создание отдельного ведомства, которое возьмет на себя всю работу с детьми и подростками группы риска» (Медведева, Шишова, 2006).

«На ювенальной юстиции поставили крест.

Православная церковь решила “завернуть” правосудие для детей.

Православная церковь в последнее время старалась не вмешиваться в политику, позволяя политике вмешиваться в свои дела.

Но с одной темой священнослужители все-таки не удержались. В Европейской социальной хартии 1961 г., которую недавно ратифицировала Россия, говорится не только о защите прав на коллективные переговоры и прав рабочих-мигрантов, но и о правах ребенка. Представители ортодоксальной общественности возмутились: из норм хартии они вычитали, что скоро в стране введут систему ювенального правосудия.

Сначала противники отдельных судов для детей собирали подписи, потом в ход была пущена тяжелая артиллерия. Патриарх Кирилл провел встречу с депутатами Госдумы от “Единой России”, и те в ответ пообещали не принимать важные законы, не посовещавшись с церковью. Критику в адрес ювенального правосудия Кирилл высказал и министру юстиции Александру Коновалову. Глава Минюста последовательно отстаивает православные традиции, он прослыл самым благочестивым из российских чиновников. Когда Коновалов служил еще в Приволжском округе, полпреда-великана, часто выступавшего на синодах с лекциями о православии, даже прозвали монахом-отшельником. Единомышленников патриарх ищет в верном месте: без поддержки главы Минюста ювенальная юстиция в России точно не состоится. Если уже созданные институты правосудия для детей и не свернут, то их распространение, видимо, затормозят» (http://slon. ru/ articles/86815).

Вероятно, так оно и будет. Есть ли свет в конце туннеля?

Замалчиваемые социальные проблемы сами собой не исчезают. В начале октября 2009 г. ВЦИОМ провел инициативный национальный опрос об отношении россиян к половому воспитанию на основе анкеты 20-летней давности и сравнил полученные данные (Половое воспитание молодежи, 2009). Что изменилось? Хотя доля людей, считающих половое воспитание вообще ненужным, под влиянием антисексуальной пропаганды выросла с 2 до 6%, она остается крайне незначительной. Оптимальным каналом получения информации по вопросам сексуальной жизни россияне сегодня считают беседы с родителями – 47%, в 1989 г. его назвали лишь 21%. На втором месте – 41% (в 1989 г. было 43%) стоит специальный курс в учебных заведениях. Но таких курсов в российских школах, как правило, нет.

Что ж, порадуемся укреплению семейных ценностей? Увы, большинство (74%) наших сограждан не помнят, чтобы их родители беседовали с ними на темы полового воспитания (в 1989 г. так ответили 87%). Хотя за прошедшие двадцать лет доля тех, с кем родители разговаривали о вопросах сексуальной жизни, удвоилась (с 13 до 26%), это все-таки меньшинство. К тому же мы не знаем, о чем именно и насколько подробно они разговаривали. Выросшая моральная готовность родителей говорить на эти темы с детьми сплошь и рядом разбивается о недостаток знаний у первых и недоверие вторых.

Как и двадцать лет назад, центральной проблемой полового воспитания молодежи взрослые россияне считают «нравственную сторону ранних сексуальных отношений» – 57% (в 1989 г. было 59%). Но, как мы видели, за эти годы средний возраст сексуального дебюта россиян значительно снизился. Это побуждает взрослых все чаще выдвигать на первый план вопросы практического порядка: средства и методы предупреждения венерических заболеваний (рост с 19 до 49%), предотвращения беременности (рост с 17 до 47%), влияние добрачных сексуальных отношений на собственное здоровье и здоровье будущих детей (с 15 до 28%), на дальнейшую семейную жизнь (с 16 до 25%) и на получение образования, приобретение профессии (с 4 до 19%). То есть люди настороженно относятся к добрачному сексуальному опыту, но считают его неизбежным. Для юношей и девушек, воздерживающихся от сексуального опыта до брака, средства и методы предупреждения венерических заболеваний и предотвращения беременности неактуальны. Между тем почти половина респондентов считают эти сведения первостепенными!

Одновременно встает и другой вопрос. Для серьезного обсуждения этих тем личного опыта недостаточно, нужны специальные знания. Есть ли они у родителей, даже если допустить, что никакие психологические факторы беседы с детьми их не смущают? Что уж говорить о более деликатных сюжетах, которые современные подростки обсуждают друг с другом совершенно открыто и даже публично…

При всей примитивности старой вциомовской анкеты, опрос показывает, что сексуальное просвещение в понимании современных россиян отнюдь не сводится к нравственному воспитанию. Ханжество и лицемерие обанкротились! Заблокировав начатую в 80-е годы профессиональную, пусть даже с ошибками, проработку этих вопросов, Россия сама загнала себя в угол и оказалась у разбитого корыта. Взрослые не могут ни административно контролировать сексуальное поведение подростков, ни предложить им элементарных правил безопасного секса, кроме одного: «вырастешь – сам узнаешь, а пока – ни-ни!»

Что «школьников нужно готовить к детородному возрасту», признала и Министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова. По ее мнению, разъяснительная работа в молодежной среде нужна для уменьшения числа абортов, благодаря чему рождаемость в России может вырасти на 20—30% (http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/ 01/19/n_1446232. shtml). Специалисты это утверждение оспаривают, но проблема формирования сексуальной культуры подростков становится все более актуальной.

Если бы меня спросили, что нужно делать сегодня, я сказал бы: «Забудьте о школе! Переучивать учителей – гораздо труднее, чем учить подростков, у страны нет столько времени, тем более если каждый урок или слайд будет вызывать политический скандал. Единственный выход – сделать главную ставку, по примеру Франции, на специальные телевизионные программы и ориентированный на подростков интерактивный Интернет».

Но для этого нужно иметь: а) открытую светскую культуру, б) обладающую политической волей ответственную демократическую власть и в) хотя бы полсотни профессионально грамотных специалистов, способных реально создать, запустить и поддерживать такие программы. Без этих предпосылок старая сказка про белого бычка о нравственном воспитании без сексуального образования будет продолжаться…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Реформы, про которые ты слышала, вовсе не что-то новое. Они идут здесь постоянно, сколько я себя помню. Их суть сводится к тому, чтобы из всех возможных вариантов будущего с большим опозданием выбрать самый пошлый. Каждый раз реформы начинаются с заявления, что рыба гниет с головы, затем реформаторы съедают здоровое тело, а гнилая голова плывет дальше. Поэтому все, что было гнилого при Иване Грозном, до сих пор живо, а все, что было здорового пять лет назад, уже сожрано.

Виктор Пелевин

История российской сексуальной культуры показывает, что, хотя в ней присутствует некие константы, «русский эрос» не является чем-то раз и навсегда данным, он вполне поддается рациональному социологическому и историческому анализу, без апелляции к особым свойствам национального духа, характера или ментальности. Традиционные противоречия русской сексуальной культуры – драматический разрыв «верха» и «низа», «духовности» и «телесности», слова и дела, тяготение, с одной стороны, к анархии, а с другой – к жесткому нормативизму, трудности процессов индивидуализации и формирования эротического дискурса тесно связаны с общими особенностями российской истории.

Сексуальное поведение и ценности россиян не могут быть поняты без учета социальной дифференциации общества и этнокультурных, региональных и иных особенностей населения. Религиозный канон («образа») и литературно-художественный дискурс («образы») – важные, но не единственные компоненты этой многоцветной мозаики. Тем более что они сами и их интерпретации неоднозначны.

Развитие сексуальной культуры в России всегда происходило в борьбе разных общественных сил. Общее направление этого развития то же, что и в Западной Европе, но с существенными различиями по срокам, формам и способам осуществления. Европеизация – не столько серия заимствований, сколько диалог, характер и интенсивность которого обусловлены внутренними потребностями российского общества.

Тесно связанная с урбанизацией и индустриализацией России культурная революция Серебряного века нанесла сильный удар по традиционным формам социального контроля и изменила способы символизации сексуальности и эротики интеллектуальной элиты. Но эти сдвиги были относительно верхушечными, далекими от повседневной жизни и образа мыслей трудящихся, и вызывали острую критику как справа, так и слева.

Октябрь 1917 г. в сексуальной, как и в других сферах об щественной жизни был попыткой насильственного уничтожения всей прежней нормативной культуры, гендерного порядка и системы брачно-семейных отношений. Эта революция выглядела чрезвычайно радикальной, вызывая ликование одних и ужас других. Но ее результаты оказались скорее консервативными: подавив и уничтожив слабые ростки сексуальной, как и всякой иной, свободы, большевики тем самым восстановили и усилили другую сторону традиционной русской жизни – внешний контроль и государственную регламентацию.

Сталинская сексофобия была порождением «культурной революции» или, точнее, контрреволюции начала 1930-х годов, направленной на уничтожение всех и всяческих социально-культурных различий и установление тотального контроля над личностью. Ликвидация сексуально-эротической культуры и низведение элиты до уровня масс повлекли за собой не столько «десексуализацию» общественной и личной жизни, сколько их обеднение и примитивизацию. Если вначале режим мог использовать подавление сексуальности против своих противников (культ Вождя и ненависть к врагам народа), то в дальнейшем загнанная в подполье и низведенная до уровня «полового инстинкта» сексуальность обращается против него самого. Как и предсказывали антиутопии Евгения Замятина и Джорджа Оруэлла, сексуальность – любая! – стала знаком социального протеста и убежищем от тоталитарного господства. Запретная эротика превратилась в мощный антисоветский и антикоммунистический символ, ставя людей перед необходимостью выбора, и что бы они ни думали и ни говорили публично, их тела голосовали против режима.

Превращение советского режима после смерти Сталина из тоталитарного в авторитарный отразилось и на его сексуальной политике. Грубое отрицание, замалчивание и насильственное подавление сексуальности сменились неуклюжими попытками ее приручения, медикализации и педагогизации. Советский сексуальный либерализм добивался не раскрепощения личности, а лишь смягчения государственного контроля над ней. Он апеллировал к тем самым пар тий но-государственным властям, которым этот контроль принадлежал и которые не желали его ослабления, и потому провалился точно так же, как все советские и постсоветские экономические реформы.

Однако совершенно независимо от государственной политики в недрах индивидуального сознания постепенно формировались и легитимировались все более сложные и разнообразные сексуальные сценарии. Сформировавшееся между 1935 и 1960 гг. поколение людей, принужденных к молчанию, сменяется в 1960—1980 гг. поколением персонализации, а его дети, родившиеся после 1965 г., уже начинают открыто выражать свои сексуальные желания. Перестройка и гласность не породили эти сдвиги, а лишь дали им возможность выражения. Но публичная сфера снова отстала от частной. «Сексуальная свобода», подобно политической и экономической, обернулась беспределом и анархией, что способствовало возрождению прежних страхов и фобий. А как только в стране наступила относительная стабилизация, в официальной идеологии возобладали привычные консервативно-охранительные силы.

Хотя российскую «сексуальную контрреволюцию» можно представить совокупным результатом заговора консервативных политических сил, подрывной деятельности американских фундаменталистов, сексологического невежества населения и безответственности властей, она имеет более глубокие причины.

В 1994 г., отвечая на вопрос: «Что будет с нами дальше?» – я выделил «три возможных варианта развития.

1. Если мы сумеем сравнительно быстро внедрить в школьные программы элементарное сексуальное просвещение, используем для этой цели также средства массовой информации, не будем мешать развитию высокой эротики и локализуем наиболее одиозную порнографию (в первую очередь детскую и пропагандирующую насилие), развитие пойдет по европейскому варианту. Хотя ни государство, ни семья, ни церковь не смогут контролировать сексуальное поведение индивидов, общество сможет резко уменьшить связанные с ним нежелательные опасности, особенно подростковые беременности, искусственные аборты, изнасилования, венерические заболевания.

2. Если все будет продолжаться, как сейчас, когда место сексуального просвещения и культуры все прочнее занимают сексиндустрия и порнография, развитие пойдет по сильно ухудшенному американскому варианту: рост сексуального отчуждения и насилия, нежелательных беременностей, абортов и т. п.

3. В случае политической победы консервативных, красно-коричневых сил, одной из первых жертв возрожденной большевистской (пусть даже под религиозным флагом) сексофобии станет именно эротическая культура. На практическом поведении людей, особенно молодежи, это не отразится, городская среда по самой сути своей предполагает плюрализм, сексофобия ей несозвучна. Однако сексологические издержки при этом углубятся политическим конфликтом поколений, травлей сексуальных меньшинств, усилением сексизма и мужского шовинизма» (Кон, 1997е. С. 134).

Если снять упоминание о провалившихся в 1991 и 1993 гг. «красно-коричневых», история пошла по третьему пути. Что это значит для сексуальной культуры?

1. Отказавшись, вопреки мировому опыту и настоятельным советам всех международных профессиональных организаций, от внедрения в стране сексуального образования, Россия бесповоротно проиграла войну с эпидемией ВИЧ. Можно ли считать это ошибкой, или российское государство сознательно принесло безопасность и здоровье населения, прежде всего молодежи, в жертву своим идеологическим пристрастиям? Уровень распространения и темпы роста ВИЧ в России значительно выше, чем во всех развитых странах. Даже если человеческие и финансовые издержки эпидемии окажутся не столь катастрофическими, как предсказывают серьезные вашингтонские аналитики, урон огромен и будет расти. Когда в ближайшие годы госбюджет не сможет обеспечить необходимую материальную помощь больным СПИДом (уже сейчас в некоторых регионах затраты на них сокращены вдвое), вместо дорогих импортных лекарств государство закупит чудодейственный отечественный фуфломицин, а на вырученные деньги очередные чиновники приобретут очередные дворцы за рубежом.

Учитывая плачевное состояние российской фармацевтической промышленности и тот факт, что власть и собственность в России не разделены, боюсь, что переориентация на отечественного товаропроизводителя приведет к очередному Петрикгейту [9] .

2. Одно из важнейших социальных достижений России за последние 20 лет – снижение числа абортов – осуществлено прежде всего за счет повышения контрацептивной культуры. Но этот успех, на который российские медики положили много труда, остается хрупким. По качеству применяемых контрацептивов Россия все еще сильно отстает от развитых стран, а по количеству абортов – многократно опережает их. Если страна не закрепит достигнутых успехов в виде адекватного сексуального образования, а вернется, как того настойчиво требует РПЦ, к командно-административным методам (законодательное запрещение абортов, затруднение доступа к контрацептивам и т. п.), женское репродуктивное здоровье снова окажется под угрозой, как в бывшем СССР.

3. Россия занимает одно из последних мест в мире по состоянию мужского здоровья. Не прислушавшись 40 лет назад к предостережениям Б. Ц. Урланиса, страна стала чемпионкой мира по избыточной мужской сверхсмертности. Одна из необходимых предпосылок улучшения положения – последовательное проведение принципа гендерного равенства и профилактика социальных и психологических издержек гегемонной маскулинности. Вместо этого традиционализм предлагает придерживаться жесткой поляризации мужского и женского (мужчина – воин, женщина – хранительница семейного очага), что заведомо противоречит глобальным тенденциям общественного разделения труда и усугубляет мужские психологические трудности. Сведение «мужской» проблематики к лечению локализованных ниже пояса мужских болезней, как это делают урологиандрологи (такова их специальность), ничего не спасет и не улучшит. Исходя из общих закономерностей полового диморфизма и особенностей российской маскулинности, я склонен думать, что мужские потери снова окажутся при этом максимальными.

4. В условиях ускоренного полового созревания и снижения возраста сексуального дебюта самой многочисленной группой всех и всяческих рисков становятся подростки, а одна из глобальных задач XXI в. – своевременное и адекватное сексуальное образование. В России оно полностью заблокировано церковниками. Предлагаемая РПЦ и официально принятая московскими властями идея полного полового воздержания до брака, как показывает опыт США, где на подобные программы потратили миллиарды долларов, является откровенно утопической, сексуальное невежество многократно увеличивает всевозможные риски и неприятности как до, так и после вступления в брак. Так как эта политика идет вразрез с интересами молодежи, она способствует также росту лицемерия, расхождению слова и дела и углублению конфликта между поколениями [10] .

5. Возведенная в ранг национально-религиозной идеи гомофобия ухудшает социальное положение и психическое состояние не только ее жертв, счет которых идет на миллионы, но и всего населения. Подобно всякой иной ксенофобии, с которой она неразрывно переплетается, гомофобия усиливает атмосферу ненависти, подозрительности и неприязни к любой Инаковости, что отравляет психологический климат страны, делая ее опасной для жизни и непривлекательной для иностранцев.

6. Подмена реальной заботы о сексуальной неприкосновенности и благополучии детей театрализованными «двухминутками ненависти» способствует дальнейшему росту сексуального, как и всякого прочего, произвола и насилия, независимо от соотношения пола и возраста его агентов и жертв.

Все эти цветочки видны невооруженным глазом. История сексуальной культуры интересна не только сама по себе, она, как ничто другое, позволяет понять общие особенности публичного дискурса.

Фундаментальные вопросы, которые на Западе давно уже обсуждаются в контексте прав человека , в России рассматриваются под углом зрения и в терминах обеспечения национальной (читай – государственной) безопасности . Этот командно-административный, бюрократический подход делает любой официальный российский дискурс охранительнорепрессивным и одновременно утопическим, потому что в своей повседневной жизни россияне, как и все нормальные люди, любят, сношаются и рожают (или не рожают) детей не по политическим, а по личным мотивам, на которые ни административные меры, ни патриотическая риторика не влияют.

Хотя российские власти, когда им это выгодно, говорят, что следуют европейским образцам, именно в отношении к сексуальной культуре конфронтация «России» и «Запада» проявляется наиболее рельефно.

«Запад» считает сексуальность самоценной стороной человеческой жизни. «Россия» видит в ней побочный и опасный продукт репродукции.

«Запад» признает сексуальные права человека, включая право на сексуальную информацию и научное образование, неотчуждаемыми. «Россия» уважает лишь такую сексуальность, которая ведет к деторождению и происходит в рамках законного брака.

«Запад» считает сексуальное здоровье необходимой предпосылкой репродуктивного здоровья и субъективного благополучия. В «России» о сексуальном здоровье предпочитают не говорить, подменяя его понятием репродуктивного здоровья, преимущественно женского.

«Запад» признает сексуальное поведение разнообразным и изменчивым и борется с гомофобией. «Россия» хочет всех подчинить единому стандарту и озабочена «пропагандой гомосексуализма» (что это такое, никто объяснить не может).

«Запад» считает эротику необходимым элементом человеческой культуры. В «России» ищут путей административного запрета порнографии (что это такое, никто объяснить не может).

«Запад» считает омоложение сексуальности и либерализацию сексуальной морали закономерными процессами и старается уменьшить связанные с ними риски. «Россия» убеждена, что все это – злонамеренные происки ее внешних и внутренних врагов, которых нужно подавить или изолировать.

«Запад» борется с издержками сексуальной революции путем научного просвещения молодежи, пропаганды безопасного и ответственного секса и т. п. В «России» уверяют, что безопасного секса не бывает, и стараются опорочить презервативы и иную контрацепцию.

«Запад» считает современную сексуальную культуру светской. В «России» ее пытаются подчинить церковному контролю.

«Запад» пытается осмыслить сексуальные ценности и модели поведения современных молодых людей, выводя из этого прогнозы на будущее. «Россия» мечтает о возрождении воображаемого прошлого, считая современность сплошным регрессом.

На самом деле «Запад» и «Россия» – очень условные, зачастую неправомерные абстракции. Запад открыто плюралистичен, там по всем вопросам идет полемика, один и тот же стиль жизни хорош для одних и совершенно неприемлем для других. Современная Россия также социально и культурно неоднородна. Несмотря на воинствующий антиамериканизм, в вопросах сексуальной культуры путинская Россия представляет собой заповедник дремучего бушизма, на положительный (а фактически провальный) опыт которого депутаты Госдумы ссылаются чаще, чем на Библию.

Хотя авторитарная власть и ее институты присвоили себе право говорить от имени всего общества, каким бы громким и властным ни был их голос, именно в сфере личной жизни традиционализм и авторитаризм, как некогда – коммунистическая диктатура, терпят самое сокрушительное банкротство. Людей можно заставить голосовать, как угодно, одобрять, что угодно, но жить они будут так, как им нравится. В этих вопросах люди голосуют не только руками и ногами, но и более чувствительными частями тела.

За сексологическими издержками стоят макросоциальные процессы. С точки зрения теоретической социологии, антисексуальный крестовый поход всего лишь один из аспектов неотрадиционализма, который включает в себя:

«1) идею “возрождения” России (тоска по империи, старческие сожаления и сетования, мечтания о прежней роли супердержавы в мире), 2) антизападничество и изоляционизм, а соответственно – ревитализацию образа врага как функциональную составляющую собственных позитивных значений “русского”, 3) упрощение и консервацию сниженных представлений о человеке и социальной действительности» (Гудков, 2004. С. 662).

Подобно привычке к авторитарным методам управления и двоемыслию, эти черты коренятся в глубинах русской истории. В 2010 г. слова Даниэля Ранкур-Лаферьера о «рабской душе России» звучат гораздо убедительнее, чем в середине 1990-х. Тем не менее, я по-прежнему не склонен выводить этот дух ни из тугого пеленания младенцев, ни из каких-то специфически русских сексуальных комплексов, ни из особых генов. Думаю, что за ним стоят в первую очередь традиции крепостного права и связанного с ним недостаточного развития индивидуальности. Недаром некоторые характерные для россиян сексуальные страхи и фобии разделяют другие народы Восточной Европы, связанные с Россией общностью исторической судьбы.

Если бы тут действовали «гены», они были бы более или менее равномерно распределены среди большинства членов популяции. Между тем, оказавшись в эмиграции, в другой социокультурной среде, россияне, будь то русские или евреи, поначалу демонстрируют а) крайнюю сексуальную неграмотность, что сказывается на их контрацептивной практике, и б) чрезвычайно консервативные установки по многим ключевым вопросам сексуальной культуры. Они привозят с собой полный набор «совковых» представлений и агрессивно пытаются навязать их окружающим. Позиционирование себя как носителей «высшей нравственности» служит иммигрантам первой волны психологической компенсацией собственной социальной и языковой неустроенности и «второсортности».

Однако в этом есть важные возрастные, когортные и гендерные вариации. Те, кто эмигрировал из России подростком или молодым взрослым, обычно быстро усваивают местные сексуально-контрацептивно-репродуктивные нормы, в отличие от своих родителей, которые совершенно не меняются, причем мужчины в этом отношении значительно агрессивнее и нетерпимее женщин, которые более прагматичны, терпимы и быстрее обучаются (Remennick, Amir, Elimelech, Novikov, 1995; Remennick, Segal, 2001).

Во втором поколении большинство бывших россиян освобождаются от привезенного с исторической родины консерватизма и усваивают социокультурные нормы, более адаптивные для их новой среды, что уменьшает, хотя и не устраняет число межпоколенных конфликтов в их собственных семьях. Темп и характер этой адаптации зависят прежде всего от степени социальной интегрированности, экономической успешности и социальной мобильности соответствующих групп. Самой стабильной чертой у обоих поколений как русских, так и еврейских иммигрантов остается гомофобия. Но, в среднем, евреи более образованны и либеральны; они получили лучшее сексуальное образование, имели контрацептивные практики и делали меньше абортов, живя еще в России и на Украине, поэтому они быстрее неевреев осуществляют соответствующий культурный и прагматический переход (Remennick, 2007).

«Русские сексуальные комплексы» – не природные, а социокультурные, обусловленные привычкой соответствовать и выказывать верность некоему групповому стандарту. Изменить их, оставаясь в прежней этнокультурной среде, довольно трудно, но интенсификация международных связей, начиная с простого отдыха за рубежом и кончая работой в международных компаниях и заключением смешанных браков, способствует изменению привычных стереотипов, заставляя задумываться о том, насколько привычные нормы поведения соответствуют изменившимся условиям жизни.

Характерная черта современной российской сексуальной культуры – огромный и все увеличивающийся разрыв между официально прокламируемой системой религиознонравственных ценностей и реальным повседневным поведением молодых людей. Ни «отменить» сформировавшиеся в последние десятилетия сексуальные сценарии, ни подчинить их традиционным ценностям власть не может. Что бы ни говорили традиционалисты, День святого Валентина молодежи ближе, чем культ Петра и Февронии, и никто в наши дни не собирается откладывать приобретение сексуального опыта до вступления в брак. Как я и предсказывал в 1994 г., сексуальная контрреволюция развертывается не в реальной повседневности, а только в сфере официального, зачастую откровенно демонстративного, предназначенного для внешнего употребления, дискурса.

Комичный пример – летний сбор прокремлевских «Наших» на Селигере (2009 г.). По сообщениям СМИ, когда на озере установилась дождливая погода, комиссары объявили, что теперь самое время заняться решением демографической проблемы, и стали раздавать молодым людям бесплатные презервативы, продемонстрировав тем самым одинаково ироническое (циничное?) отношение и к церковным канонам, и к репродуктивным ценностям.

Так как для России двоемыслие традиционно, подобные вещи не привлекают к себе особого внимания и не анализируются. В русской истории, как в российском ЖКХ, все течет и ничего не меняется. Помимо всем известных «дураков» и «дорог», в ней доминируют четыре константы: «славное прошлое», «плохие соседи», «мудрый вождь» и «светлое будущее». Постоянная оглядка на «традиционные ценности» практически исключает движение вперед, заменяя его хождением «по цепи кругом».

Потерпев неудачу в поисках новой «национальной идеи», власть вернулась к «уваровской троице» – Православие, Самодержавие и Народность. Но присвоение властных функций и вовлечение церкви в политику в долгосрочной перспективе подрывают религию значительно успешнее, чем советский государственный атеизм, который делала непопулярным его официальность. Государственная религия и политруки в рясах – не лучшая стратегия для XXI в.

Это прекрасно схватывает старый советский анекдот:

– Как сделать, чтобы искусство расцвело, а религия захирела?

– Нет ничего проще. Отделите искусство от государства и сделайте церковь государственной!

Симбиоз технологических инноваций, коррумпированной авторитарной власти и устремленной в воображаемое прошлое клерикальной идеологии – это лебедь, рак и щука. Определить, с какой скоростью и в каком направлении полетит, поползет и поплывет эта упряжка, наука не в состоянии.

Тем более что два из трех его компонентов – виртуальные, существующие лишь в сознании сисадмина.

Традиционализм не может ни отменить социальных последствий сексуальной, гендерной и семейной революции XX в., ни изменить вектор развития сексуального поведения молодых россиян. Однако он мешает стране сделать вытекающие отсюда социально-нравственные выводы и тем самым многократно усиливает связанные с этими процессами эпидемиологические и социально-психологические издержки.

Как и все прочие ценности, сексуальная культура требует заботы и внимания. При плохой экологии и длительном неправильном уходе березка засыхает, а клубничка становится ядовитой.

ЛИТЕРАТУРА

«А се грехи злые, смертные…»: Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (Х – первая половина XIX в.): Тексты. Исследования / Подгот Н. Л. Пушкарева. М.: Ладомир, 1999.

«А се грехи злые, смертные...»: Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX – начала XX века / Подгот. Н. Л. Пушкарева, Л. В. Бессмертных. В 3 кн. М.: Ладомир, 2004.

Абрашкевич М. М. Прелюбодеяние по русскому праву // «А се грехи злые, смертные...». М.: Ладомир, 2004. Кн. 3. С. 383—506.

Аверинцев С. С. Мария // Мифы народов мира. В 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1982. Т. 2. С. 111—116.

Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура // М. М. Бахтин как философ. М.: Наука, 1992. С. 7—19.

Аверинцев С. С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе. М.: Наука, 1993. С. 341—345.

Агапкина Т. А. Славянские обряды и верования, касающиеся менструации // Секс и эротика в русской традиционной культуре / Сост. А. Л. Топорков. М.: Ладомир, 1996. С. 103—150.

Агапкина Т. А., Топорков А. Л. Ритуальное обнажение в народной культуре славян // Мифология и повседневность: Гендерный подход в антропологических дисциплинах. Матер. науч. конф. 19—21 февр. 2001 г. СПб: Алетейя, 2001. С. 11—25.

Азадовский К. Жизнь Николая Клюева. СПб.: Звезда, 1993.

Аксенов В. Россия и секс совместимы // Огонек. 2006. № 44.

Алова А. Жизнь при СПИДе: готовы ли мы? // Огонек. 1988. № 28. С. 12—15.

Aндреев Л. В тумане. М.: Молодая гвардия, 1928.

Арбатова М. Дума запретила первичные половые признаки. Как не имеющие «культурной и научной ценности» // Общая газета. 1998. № 4. С. 13.

Армалинский М. Добровольные признания – вынужденная переписка. Minneapolis: M. I. P., 1991.

Арцыбашев М. Санин. Lethworth, Hertfordshire: Bradda books, 1969.

Арямов И. А. Значение сохранения половой энергии для молодежи // Комсомольская правда. 1926. 7 февраля. С. 5.

А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 т. М.: Правда, 1985.

Афанасьев В., Скоробогатов С. Проституция в современном СанктПетербурге // Петербург начала 90-х: безумный, холодный, жестокий. СПб: Благотворительный фонд «Ночлежка», 1994. С. 105—110.

Афиногенов А. О. Жизнь женского населения Рязанского уезда в период детородной деятельности женщины и положение дела акушерской помощи этому населению. СПб., 1903.

Бабин Е. Б. Контрацептивное поведение супругов в городских семьях // Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. М.: Мысль. 1986. С. 146—156.

Багрунов В. П. Половые различия в видовой и индивидуальной изменчивости психики человека. Автореферат дис.... канд. психолог. наук. Ленинград: ЛГУ, 1981.

Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре: Структурносемантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993.

Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточно-славянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд: Исследования и материалы / Под ред. К. В. Чистова, Т. А. Бернштам. Ленинград: Наука, 1978.

Балла О. О любви человека и трактора // Знание – сила. 2009. № 8.

Бальмонт К. О Любви // Русский эрос, или Философия любви в России / Сост. и авт. вступит. ст. В. П. Шестаков. М.: «Прогресс», 1991. С. 97—99.

Балязин В. Н. Московские градоначальники. М.: Терра, 1997.

Баранова Е. В. Социальное конструирование сексуальных сценариев в подростковом возрасте // Социокультурные трансформации подростковой субкультуры: Тр. по социологии образования / Под ред. В. С. Собкина. М.: ЦСО РАО, 2006. Т. 11, вып. 20. С. 139—157.

Батенева Т. На собачьем уровне: Кому выгодно превратить половое воспитание школьников в шумный скандал? // Известия. 1997. 1 апреля.

Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990.

Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М.: АН СССР, 1953—1956.

Белов В. За тремя волоками: Повесть и рассказы. М.: Советский писатель, 1968.

Белова И. А., Дарский Л. Е. Статистика мнений в изучении рождаемости. М.: Статистика, 1972.

Белый А. Вейнингер о поле и характере // Русский Эрос, или философия любви в России. М.: Прогресс, 1991. С. 100—106.

Бентовин Б. И. Торгующие телом: Очерки современной проституции. 2-е изд. СПб., 1909.

Бенуа А. Н. Мои воспоминания. В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1980.

Бенуа А. Н. Мои воспоминания. 2-е изд., доп. Кн. 4, 5. М.: Наука, 1990.

Бенуа А. Н. Дневник 1906 года / Публикация и комментарии Г. А. Марушиной, И. И. Выдрина // Наше наследие. 2008. № 86.

Бердяев Н. А. Эрос и личность: Философия пола и любви. М.: Прометей, 1989.

Бердяев Н. А. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990а.

Бердяев Н. А. Гибель русских иллюзий // Бердяев Н. А. Собр. соч. Т. 4. Париж: IMCA-Press, 1990б.

Бернштам Т. А. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине XIX – начале XX в. // Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Л.: Наука, 1977. С. 88—115.

Бернштам Т. А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX – начале XX вв // Русский народный свадебный обряд. Л.: Наука, 1978. С. 49—71.

Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX – начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры. Л.: Наука, 1988.

Берсеньев В. В., Марков А. Р. Полиция и геи: эпизод из эпохи Александра III // РИСК. 1998. № 3. С. 105—110.

Берштейн Е. «Psychopathia sexualis» в России начала века: политика и жанр // Эрос и порнография в русской культуре / Под ред. М. Левитта, А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999. С. 431—435.

Берштейн Е. Трагедия пола: Две заметки о русском вейнингерианстве // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 208—228.

Блаженный Августин. О граде Божием. Т. 3. Кн. 14—17. М.: изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994.

Блок А. Собр. соч. В 8 т. М.-Л.: Художественная литература, 1962.

Блок А. Записные книжки. 1901—1920. М.: Художественная литература, 1965.

Богаевский П. М. Заметки о юридическом быте крестьян Сарапульского уезда Вятской губернии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России: Обычное право, обряды, верования и пр. Вып. 1 / Под ред. Н. Харузина. М., 1889.

Богданов И. А. Три века Петербургской бани. СПб.: Искусство, 2000.

Богданович А. В. Три последних самодержца. М.: Новости, 1990.

Богомолов Н. А. «Мы – два грозой зажженные ствола»: Эротика в русской поэзии – от символистов до обэриутов // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 56—65.

Богомолов Н. А. Михаил Кузмин: Статьи и материалы. М.: Новое литературное обозрение, 1995.

Богомолов Н. А., Малмстад Д. Э. Михаил Кузмин: искусство, жизнь, эпоха. М.: Новое литературное обозрение, 1996.

Бодрова В. Представления населения о половом поведении и половом воспитании молодежи в России // Выбор. 1997. С. 12—20.

Борев Ю. Сталиниада. М.: Советский писатель, 1990.

Борисов С. Б. Мир русского девичества. 70—90 годы ХХ века. М.: Ладомир, 2002.

Боряковский А. Г. О вреде средств, препятствующих зачатию // Врач. 1893. № 32. С. 886—887.

Бочарова О. А. Сексуальная свобода: слова и дела // Человек. 1994. № 5. С. 98—107.

Бредун Ю. Православная церковь никогда не выступала против контрацепции: Интервью священника Петра Коломейцева // Сегодня. 1995. 18 марта.

Бродский И. «Меньше чем единица»: Формы времени: Стихотворения, эссе, пьесы. В 2 т. Минск: Эридан, 1992.

Броннер В. М., Елистратов А. И. Проституция в России. М.: Наркомздрав РСФСР, 1927.

Брюсов В. Из моей жизни / Предисл. и прим. Н. С. Ашукина. М., 1927а.

Брюсов В. Дневники 1891—1910: Записи прошлого. М.: изд. Сабашниковых, 1927б.

Будагова Л. Н. Целомудренный эрос: К проблеме воплощения любовно-эротических мотивов в литературе с остановкой на страницах жизни и творчества К. Г. Махи // Национальный Эрос в культуре: Тезисы докладов / Отв. ред. Г. Д. Гачев. М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1995. С. 9—11.

Буле О. «Из достаточно компетентного источника…»: Миф о лигах свободной любви в годы безвременья (1907—1917) // Новое литературное обозрение. 2002. № 57. С. 144—162.

Бургасов Н . П. Выступление на круглом столе «СПИД: больше вопросов, чем ответов» // Литературная газета. 1986. 7 мая.

Бургин Д. Л. Марина Цветаева и трансгрессивный эрос. СПб.: Инапресс, 2000.

Буслаев Ф. И. О литературе: Исследования. Статьи. М., 1990.

Буторина О. Г. Опыт работы медико-педагогического центра Российской ассоциации «Планирование семьи» // Проблемы планирования семьи в России. М.: НИО «Квартет», 1994. С. 106—108.

Бухарин Н. И. Пролетариат и вопросы художественной политики (1925) // Революция и культура: Статьи и выступления 1923– 1936 гг. М.: Фонд имени Н. И. Бухарина, 1993. С. 67—77.

Быт великорусских крестьян-землепашцев: Описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) / Авт.-сост. Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева. СПб.: Изд-во Европейского Дома, 1993.

В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002.

Вайль П., Генис А. 60-е и мир советского человека. М.: Новое литературное обозрение, 1996.

Вейн М. А. Основные факторы, влияющие на рост и распространение венерических болезней // Венерология и дерматология. 1925. № 6. С. 133—136.

Вербицкая А. Моему читателю: Детство (годы учения). М., 1911.

Вишневский А. Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости в России // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР: Сб. статей / Под ред. А. Г. Вишневского. Москва: Статистика, 1977. С. 83—104.

Вишневский А. Г. Страсть и супружество // Социологические исследования. 1986. № 2. С. 108—121.

Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.

Власова И. Эпидемию надо остановить // Газета. 2009. 22 окт.

ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! // http://www.pms.orthodoxy.ru/ semia/se/0071.htm.

Волков Д. Аборты в российском общественном мнении // http:// www.levada.ru/press/2008032503. html.

Волошин М. Автобиографическая проза. Дневники. М.: Книга, 1991.

Волынский Н. Цена клубнички // Правда. 1989. 11 октября.

Вольфсон С. Я. Социология брака и семьи. Минск, 1919.

Вольфсон С. Я. Семья и брак в их историческом развитии. М.: Соцэкгиз, 1937.

Воронский В. В. Литературно-критические статьи. М.: Советский писатель, 1956.

Воронцов Д. «Семейная жизнь – это не для нас»: Мифы и ценности мужских гомосексуальных пар // Семейные узы: Модели для сборки: Сб. статей / Сост. и ред. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2004. С. 576—607. Кн. 1.

Восприятие населением Санкт-Петербурга сексуальных меньшинств // http://www.gaynews.ru/news/article.php?ID=3513 &r1=rss&r2=yandex, 2008.

Выготский Л. С., Лурия Ал. Предисловие к русскому переводу «По ту сторону принципа удовольствия» // Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1989. С. 29—36.

Габиани А. А., Мануильский М. А. Цена «любви» (обследование проституток в Грузии) // Социологические исследования. 1987. № 6. С. 61—68.

Гадасина А. Спасет ли идеология от нежелательной беременности // Российские вести. 1997. 7 июня.

Гайгес А., Суворова Т. Любовь – вне плана. М.: Собеседник, 1990.

Галковский Д. Бесконечный тупик (фрагменты из книги) // Волшебная гора. 1993. № 1.

Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Харьков, 1916.

Гаспаров М. Л. Классическая филология и цензура нравов // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 4—7.

Гачев Г. Д. Национальные образы мира. М.: Советский писатель, 1988.

Гачев Г. Русский Эрос: «Роман» Мысли с Жизнью. М.: Интерпринт, 1994.

Гачев Г. Национальные образы мира: Космо-Психо-Логос. М.: Прогресс-Культура, 1995.

Гельман И. Половая жизнь современной молодежи: Опыт социально-биологического обследования. М.: Госиздат, 1923.

Герберштейн С. Записки о Московии. М.: Изд-во МГУ, 1988.

Герцен А. И. Сочинения. В 9 т. М.: Художественная литература, 1956.

Г[ерценштейн] Г. М. Проституция // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1898. Т. 25А. С. 479—486.

Герштейн Э. Мемуары. СПб.: Инапресс, 1998.

Гетманский К., Демченко В., Укконе А. Империя страсти // Известия. 2003. 30 мая.

Гилинский Я. Девиантология: социология преступности, проституции, наркотизма, самоубийств и других «отклонений». 2-е изд. СПб: Юридический центр Пресс, 2007.

Гилинский Я. Криминология: Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль. 2 изд. СПб: Юридический центр Пресс, 2009.

Гилинский Я., Афанасьев В. Социология девиантного (отклоняющегося) поведения: Учеб. пособие. СПб.: С-Петербургский филиал Ин-та социологии РАН, 1993.

Гинзбург Л. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1971.

Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. М.: Советский писатель, 1987.

Гитлер А. Моя борьба. М.: Русич, 1992.

Гишар Б. Цензоры и порнография в России сто лет назад // Неприкосновенный запас. 2003. № 29.

Гладкова О. В. «Возлюбих бо разум еа и благочестие»: Образ идеальной любви в древнерусской литературе //«А се грехи злые, смертные…». М.: Ладомир, 1999. С. 492—500.

Голод С. И. Стабильность семьи: Социологический и демографический аспекты. Л.: Наука, 1984.

Голод С. И. Изучение половой морали в 20-е годы // Социологические исследования. 1986. № 2. С. 152—155.

Голод С. И. Будущая семья: какова она? М.: Знание, 1990а.

Голод С. И. Личная жизнь: любовь, отношения полов. Л.: Знание, 1990б.

Голод С. И. ХХ век и тенденции сексуальных отношений в России. СПб: Алетейя, 1996.

Голод С. И. Сексуальная эмансипация женщин и проблема Другого // Журнал социологии и социальной антропологии. 1999. № 2. С. 105—114.

Голод С. И. Сексуальность, гендер и семья: социологическая интерпретация // Человек. 2004. № 4. С. 113—123; № 5. С. 152– 159.

Голосенко И. А., Голод С. И. Социологические исследования проституции в России: История и современное состояние вопроса. СПб.: Петрополис, 1998.

Голосовкер С. Я. Итоги половой анкеты // Молодая гвардия. 1923. № 4—5.

Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. Т. 1. М.: Кооперативное издательство, 1922.

Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом: Опыты поминальной риторики // М.: Новое литературное обозрение, 1997.

Гомосексуализм // БСЭ. 2-е изд. М., 1952. Т. 12. С. 35.

Горький А. М. Пролетарский гуманизм // Горький А. М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1953. Т. 27.

Госкомстат СССР: Использование контрацепции в СССР // Вестник статистики. 1991. № 3.

Гребешева И., Камсюк Л., Алесина И. Концепция полового воспитания подростков, разработанная Российской ассоциацией «Планирование семьи» // Выбор. 1997. С. 10—13.

Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986.

Груздева Е. В., Чертихина Э. С. Положение женщины в обществе: конфликт ролей // Общество в разных измерениях: Социологи отвечают на вопросы. М.: Московский рабочий, 1990.

Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения: Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина. В 4 кн. Жизнь 1-я: Эпоха Хрущева. М.: Прогресс-Традиция, 2001.

Гудзий Н. К. Хрестоматия по древней русской литературе XI—XVII веков. М.: Учпедгиз, 1962.

Гудков Л. Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии. М.: Русина, 1994.

Гудков Л. Д. Негативная идентичность: Статьи 1997—2002 годов. М.: Новое литературное обозрение – ВЦИОМ-А, 2004.

Гура А. В. Коитус // Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Под ред. Н. И. Толстого. Т. 2. М., 1999. С. 525.

Гурко Т. А. Родительство: социологические аспекты. М.: Ин-т социологии РАН, 2003.

Гурко Т. А. Брак и родительство в России. М.: Ин-т социологии РАН, 2008.

Гурова О. Советское нижнее белье: между идеологией и повседневностью. М.: Новое литературное обозрение, 2008 (Библиотека журнала «Теория моды).

Давыдов Ю. Н. Ценности семьи и романтический культ «страсти» // Этическая мысль. М.: Политиздат, 1988. С. 156—176.

Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX—XII вв.). М.: Аспект пресс, 1998.

Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII—XIV вв.): Курс лекций. М.: Аспект пресс, 2000.

Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова / Подгот. А. Зорин, Н. Сапов. М.: Ладомир, 1992.

Демографический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1985.

Денисенко М. Российский студент в интимной жизни // http:// www.demoscope.ru/weekly/2006/0259/tema05.php.

Державин Г. Р. Записки, 1743—1812: Полный текст. М.: Мысль, 2000.

Дерюжинский В. О. Полицейское право. 3-е изд. СПб., 1911.

Дерягин Г. Б., Сидоров П. И, Соловьев А. Г. Мастурбация как проявление реалистично-виртуального секса // Сексология и сексопатология. 2003. № 1. С. 38—42.

Дзарасова И. В., Медков В. И. Репродуктивное поведение семьи // Семья и дети / Под ред. А. И. Антонова. М.: Изд-во МГУ, 1982.

Добролюбов Н. А. Собр. соч. В 9 т. М.: Художественная литература, 1964.

Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации 2008: Россия перед лицом демографических вызовов / Рук. авт. кол. А. Г. Вишневский, С. Н. Бобылев. М.: ПРООН, 2009.

Достоевский Ф. М. Дневник писателя, 1873 // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1980. Т. 21. С. 5—136.

Дугин А. Консервативная революция. М.: Арктогея, 1994.

Дугин А. Основы геополитики: Геополитическое будущее России. М.: Арктогея, 1997.

Дугин А. Проект Евразия. М.: Исток; Яуза, 2004.

Дьяченко А. П. Интердевочки в зеркале прессы // Проституция и преступность. М.: Юридическая литература, 1991а. С. 71—98.

Дьяченко А. П. Вопросы, которые ждут решения // Проституция и преступность. М.: Юридическая литература, 1991б. С. 162– 179.

Дьяченко А. П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений: Учеб. пособие. М.: Академия МВД России, 1995.

Дьяченко А. П., Синельникова И. А., Шлык С. В. Эксплуатация проституции в России. М.: Вердикт-1М, 1999.

Евреинов Н. Н. Сценическая ценность наготы // Нагота на сцене: Илл. сб. ст. / Ред. Н. Н. Евреинов. СПб.: Н. И. Бутковская, 1911.

Елистратов А. И. О прикреплении женщины к проституции: врачебно-полицейский надзор. Казань: типография имп. Университета, 1903.

Ельчанинов А. В. Дневник // Взыскующие града: Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках / Сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. В. И. Кайдана. М.: Языки русской культуры, 1997.

Ерофеев В. Выступление на беседе «Эротика и литература» // Иностранная литература. 1991. № 9.

Ерофеев В. Почему дешевеют русские красавицы? // Русский апокалипсис. М.: Зебра Е, 2006; http://www.mn.ru/issue. php?2004-18-37.

Есенин С. Собр. соч. В 5 т. М.: Художественная литература, 1961.

Ефименко А. Исследования народной жизни. М: Издание В. И. Касперова, 1894.

Жбанков Д. Н. Бабья сторона: Материалы для статистики Костромской губернии. Вып. 8. Кострома, 1891.

Жбанков Д. Н. О половой жизни учащихся женщин // Врачебное дело. 1922. № 10—12.

Жельвис В. И. Поле брани: Сквернословие как социальная проблема. М.: Ладомир, 1997.

Жеребкина И. Страсть: Женская сексуальность в России. СПб.: Алетейя, 2001.

Жеребкина И. Между желанием и наслаждением: Женская сексуальность в России на рубеже XIX—XX вв. // В поисках сексуальности. СПб., 2002. С. 469—510.

Живов В. М. Кощунственная поэзия в системе русской культуры конца XVIII – начала XIX в. // Из истории русской культуры. Т. 4: XVIII – начало XIX в. М.: Языки русской культуры, 1996. С. 701—753.

Живов В. Русский грех и русское спасение: Лекция Виктора Живова // http://www.polit.ru/lectures/2009/08/13/pokojanije. html.2009.

Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. 1738—1793. В 2 т. М.-Л.: Academia, 1931.

Заблоцкий-Десятовский А. П. О крепостном состоянии в России: Записка 1841 года //«А се грехи злые, смертные...». М.: Ладомир, 2004. Кн. 1. С. 285—295.

Зайцева М. Длинный список грехов. Церковь в сегда с тремилась направить половую жизнь в узаконенное русло «НГ-РЕЛИГИИ»:

http://portal-credo.ru/site/?act=monitor&id=5960. 2005.

Заключение по содержанию, направленности и фактическому содержанию публикаций академика И. С. Кона. М.: РОО «Центр демографических исследований», 2002.

Заключительные замечания Комитета по правам ребенка. Минздравсоцразвития РФ. Управление Верховного Комиссара ООН по правам человека. Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) 2006 г. // www.unicef.org/russia/ru/prava_rebenka(1).pdf.

Залкинд А. Революция и молодежь. Л.: изд-во Коммунистического ун-та им. Свердлова, 1924.

Захаров С. В. Трансформация брачно-партнерских отношений в России: «золотой век» традиционного брака близится к закату? // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе: По материалам одного исследования: Сб. аналитических статей. Вып. 1 / Под ред. Т. М. Молевой, О. В. Синявской. М.: НИСП, 2007. С. 75—126.

Захаров С. В., Сакевич В. И. Особенности планирования семьи и рождаемость в России: контрацептивная революция – свершившийся факт? // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе: По материалам одного исследования: Сборник аналитических статей. Вып. 1 / Под ред. Т. М. Молевой, О. В. Синявской. М.: НИСП, 2007. С. 127—170.

Здравомыслова Е. Сексуальное насилие: реконструкция женского опыта // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 316—337.

Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.

Зеленина Г. С. Свидетельства иностранцев XVI—XVII веков о моско витах-содомитах // Адам и Ева: Альманах гендерной истории. Вып. 3. М., 2002. С. 196—213.

Золотоносов М. Мастурбанизация: «Эрогенные зоны» советской культуры 1920—1930-х годов // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 93—99.

Золотоносов М. Н. Слово и Тело: Сексуальные аспекты, универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX—XX вв. М.: Ладомир, 1999.

Зорин А. Прогулка верхом в Москве в августе 1799 года: Из истории эмоциональной культуры // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 171—184.

Иващенко И. Откуда «ноги растут?» // Вечерняя Москва. 1997. 30 апреля. С. 3.

Из дневника Валерия Брюсова 1892—1893 гг. / Подгот. текста, вступ. ст. и прим. Н. А. Богомолова // Новое литературное обозрение. 2004. № 65. С. 185—207.

Ильина И. П. Влияние войн на брачность советских женщин // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР / Под ред. А. Г. Вишневского. М.: Статистика, 1977. С. 50—61.

Ильф И., Петров Е. Собр. соч.: В 5 т. М.: Художественная литература, 1961.

Илюшин А. Иван Барков и другие // Три века поэзии русского Эроса: Публикации и исследования / Сост. А. Щуплов, А. Илюшин. М.: Изд. центр театра «Пять вечеров», 1992. С. 4—22.

Исаев Д. Н., Каган В. Е. Половое воспитание детей. М.: Просвещение, 1988.

Исаев Д. Н., Каган В. Е. Психогигиена пола у детей: Руководство для врачей. М.: Медицина, 1986.

Кабакова Г. И. Антропология женского тела в славянской традиции. М.: Ладомир, 2001.

Казанова . История моей жизни. М.: Московский рабочий, 1990.

Калачев Б. Ф. Взгляд на проблему через... столетие // Проституция и преступность. М.: Юридическая литература, 1991. С. 36—54.

Камов Б. Сексуальная катастрофа // Совершенно секретно. 1994. № 2. С. 24.

Камов Б. Покушение на жизнь // Совершенно секретно. 1995. № 5. С. 22—23.

Кантор В. Ewig-Weibliche в русской культуре // Эрос и логос: Феномен сексуальности в современной культуре / Сост. В. П. Шестаков. М.: Российский институт культурологии, 2003. С. 98—140.

Карамзин Н. М. Моя исповедь // Карамзин Н. М. Избранные произведения: В 2 т. М.—Л.: Художественная литература, 1964. Т. 1.

Карлинский С. «Ввезен из-за границы...»? Гомосексуализм в русской культуре и литературе: Краткий обзор // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 104—107.

Каткова И. П. Репродуктивное здоровье россиянок // Народонаселение. 2002. № 4. С. 27—42.

Католическая энциклопедия. М.: Изд-во францисканцев, 2002.

Кащенко Е. А. Сексуальная культура военнослужащих. М.: УРСС, 2003.

Кваша А. Я. Демографическое эхо войны // Проблемы исторической демографии СССР / Отв. ред. Ю. А. Поляков. Киев: Наукова думка, 1988. С. 18—26.

Кетлинская В., Слепков Вл. Жизнь без контроля. М., 1929.

Киреевский И. В. Критика и эстетика. М.: Искусство, 1979.

Кистяковский А. Ф. К вопросу о цензуре нравов у народа // «А се грехи злые, смертные...». Кн. 2. М., 2004. С. 38—73.

Клейн Л. С. Другая любовь: природа человека и гомосексуальность. СПб.: Фолио пресс, 2000.

Клейн Л. С. Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей: Российское созвездие. СПб.: Фолио пресс, 2002.

Ключевский В. О. Курс русской истории. Соч. В 8 т. М.: Мысль, 1987.

Кожемяко В. Не стесняйтесь – обнажайтесь! // Правда. 1990. 13 ноября.

Козинцев А. Г. Смех и антиповедение в России: национальная специфика и общечеловеческие закономерности // Смех: истоки и функции / Под ред. А. Г. Козинцева. СПб.: Наука, 2002. С. 147—173.

Козловский В. Арго русской гомосексуальной субкультуры. Benson, Vt.: Chalidze Publications, 1986.

Колбановский В. Н. Вступительная статья: Половая любовь как общественная проблема // Нойберт Р. Новая книга о супружестве: Проблема брака в настоящем и будущем / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1969.

Колесов Д. В., Сельверова Н. Б. Физиолого-педагогические аспекты полового созревания. М.: Педагогика, 1978.

Коллонтай А. М. Дорогу крылатому Эросу!: Письмо к трудящейся молодежи // Молодая гвардия. 1923. № 3 (10).

Коллонтай А. М. Любовь пчел трудовых: Из серии рассказов «Революция чувств и революция нравов». М.—Пг., 1923б.

Коломейцев П. Церковь не препятствует интимным отношениям // Смена. 1994. 6 апреля.

Кон И. С. Половая мораль в свете социологии // Советская педагогика. 1966. № 12. С. 64—77.

Кон И. С. Тема для серьезного разговора. // Аргументы и факты. 1987а. № 5, 7.

Кон И. С. Запрещать или объяснять? // Аргументы и факты. 1987б. № 31.

Кон И. С. Введение в сексологию. М.: Медицина, 1988.

Кон И. С. Осторожно: дети. Жертва сексуальной агрессии – ребенок // Труд. 1991. 24 января.

Кон И. С. Секс как зеркало русской революции // Неделя. 1994. 15 апреля.

Кон И. С. Вкус запретного плода. М.: Семья и школа, 1997.

Кон И. С. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке. М.: ОГИ, 1997а.

Кон И. С. Не говорите потом, что вы этого не знали: Подростки и сексуальная контрреволюция // Известия. 1997б. 30 декабря. С. 5.

Кон И. С. Секспросвет в Вороньей слободке // Труд. 1997в. 29 августа.

Кон И. С. Статую Афродиты привлекут за «аморалку»: Комментарий профессора Кона к новому закону о порнографии // Комсомольская правда. 1997г. 12 марта.

Кон И. С. Сексуальная революция в России // Семья, гендер, культура: Материалы международных конференций 1994 и 1995 гг. М.: ИЭиА РАН, 1997д. С. 129—134.

Кон И. С. Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе // Социальная и клиническая психиатрия. 1998а. Т. 8. Вып. 3. С. 5—13.

Кон И. С. Совращение детей и сексуальное насилие в междисциплинарной перспективе // Педагогика. 1998б. № 5. С. 58—66.

Кон И. С. Введение в сексологию: Учебное пособие для вузов. М.: Олимп, ИНФРА-М, 1999.

Кон И. С. Подростковая сексуальность на пороге XXI века. Дубна: Феникс+, 2001.

Кон И. С. Лики и маски однополой любви: Лунный свет на заре. 2-е изд. М.: Олимп-АСТ, 2003а.

Кон И. С. Мужское тело в истории культуры. М.: Слово, 2003б.

Кон И. С. Сексология: Учеб. пособие. М.: Академия, 2004.

Кон И. С. Сексуальная культура в России: Клубничка на березке. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Айрис-пресс, 2005а.

Кон И. С. Дорогой борьбы: cексуальная культура и профилактика ВИЧ во Франции и России // http:/www.polit.ru/author/ 2006/12/04/sex.html.

Кон И. С. Гомофобия как лакмусовая бумажка российской демократии // Вестник общественного мнения. 2007. № 4 (90). С. 59—69.

Кон И. С. 80 лет одиночества. М.: Время, 2008.

Кон И. С. Мужчина в меняющемся мире. М.: Время, 2009а.

Кон И. С. Мальчик – отец мужчины М.: Время, 2009б.

Кон И. С. Сексуальное образование – глобальная задача XXI века // Социология: теория, методы, маркетинг. 2009в. № 1. С. 94– 114.

Кони А. Ф. Собр. соч. В 8 т. М.: Юридическая литература, 1976.

Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях (1887) // Н. И. Костомаров, И. Е. Забелин. О жизни, быте и нравах русского народа / Сост. А. И. Уткин. М.: Просвещение, 1996. С. 4—171.

Красовская В. Русский балетный театр начала ХХ в. Т. 1: Хореографы. Л.: Искусство, 1971.

Крижанич Ю. Русское государство в половине XVII века: Рукопись времен царя Алексея Михайловича. М.: Изд. П. А. Безсонова, 1860. Т. 2.

Кропоткин П. А. Записки революционера. М.: Мысль, 1966.

Круглова Т. А. Повесть о первой любви, или превращение дикой собаки динго в собаку Павлова // Мальчики и девочки: Сб. статей. Екатеринбург: издательство Уральского ун-та. 2004. С. 173—180.

Кузмин М. А. Собрание стихов / Hrsg, eingeleitet und kommentiert von John E. Malmstad, V. Markov. M ь nchen: Wilhelm Funk Verlsg, 1977.

Кузмин М. Избранные произведения. Л.: Художественная литература, 1990.

Кузмин М. Histoire edifiante de mes commencements // Подземные ручьи: Избранная проза. СПб.: Северо-Запад, 1994а.

Кузмин М. Крылья // Подземные ручьи: Избранная проза. СПб.: Северо-Запад, 1994б.

Кузмин М. А. Дневник 1905—1907. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000.

Кулагина А. В. Эротика в русской частушке // Русский эротический фольклор / Сост. и науч. ред. А. Топорков. М.: Ладомир, 1995. С. 432—440.

Кулагина А. В. Русская эротическая частушка // «А се грехи злые, смертные…». М.: Ладомир, 1999. С. 94—162.

Куприн А. И. Собр. соч.: В 6 т. М.: Художественная литература, 1958.

Лакшин В. Я. Выступление на круглом столе «Проблемы передачи разговорной речи в переводах современной зарубежной литературы» // Иностранная литература. 1984. № 1.

Лебина Н. Б., Шкаровский М. В. Проституция в Петербурге. 40-е годы XIX в. – 40-е годы XX в. М.: Прогресс-Академия, 1994.

Левада Ю. А. От мнений к пониманию: Социологические очерки 1993—2000. М.: Московская школа политических исследований, 2000.

Левада Ю. А. «Обобщенный чужой» // Вестник общественного мнения. 2004. №3(71).

Левин И. Двоеверие и народная религия в истории России. М.: Индрик, 2004.

Левин М. И., Покатович Е. В. Экономика нелегального коммерческого секса: красный свет на синем фоне. М.: ИНДЕМ, 2006.

Левина Е. Секс и общество в мире православных славян, 900—1700 // «А се грехи злые, смертные…» М.: Ладомир, 1999. С. 239– 490.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1960.

Леонов М. М. Салон В. П. Мещерского: Патронат и посредничество в России рубежа XIX – начала ХХ вв. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2009.

Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. М.: Наука, 1984.

Логинов К. К. Элементы «порно» в народной культуре русских Карелии // Эрос и порнография в русской культуре / Под ред. М. Левитта, А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999. С. 42—53.

Ломоносов М. В. Избранные философские произведения. Москва: Госполитиздат, 1950.

Лосева О. К., Бобкова И. Н. Добрачное, брачное и внебрачное сексуальное поведение и ориентации мужчин и женщин: Сравнительное панельное исследование больных сифилисом и здоровых // Инфекции передаваемые половым путем. 1999. № 6; 2000. № 1.

Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX в.). СПб.: Искусство-СПб., 1994.

Лотман Ю., Успенский Б. Новые аспекты изучения культуры древней Руси // Вопросы литературы. 1977. № 3. С. 148—166.

Лунин И. И. Сексуальное просвещение как фактор профилактики сексуальных посягательств // Российская ассоциация «Планирование семьи»: Первая Национальная конференция «Проблемы планирования семьи в России», 7—9 декабря 1993 г. Москва. М.: НИО «Квартет», 1994.

Лунина Л. Железный циркуль учится делать шпагат // Сегодня. 1993. 11 января.

Лустич Ф. Секс сквозь слезы // Сегодня. 1994. 10 июня.

Люблинский П. И. Преступления в области половых отношений. М., Л.: Изд-во Л. Д. Френкеля, 1923.

Макаренко А. Книга для родителей. М.: Учпедгиз, 1954.

Маковский С. Портреты современников. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955.

Максим Горький и Леонид Андреев: Неизданная переписка // Литературное наследство. Т. 72. М.: Наука, 1965.

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М.: Политиздат, 1955.

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Политиздат, 1956.

Материалы М. М. Зимина из архива Д. К. Зеленина / Публ. Т. Г. Ивановой // Русский эротический фольклор / Сост. и науч. ред. А. Топоркова. М.: Ладомир, 1995. С. 527—538.

Материалы межведомственной комиссии по борьбе с проституцией. М., 1921. Вып. 1.

Медведева И. Я., Шишова Т. Л. Международный проект «Половое воспитание российских школьников» и национальная безопасность: Доклад, прочитанный на научно-практическом семинаре при Комитете по безопасности Государственной думы РФ. 1996. 25 декабря.

Медведева И., Шишова Т. Оргия гуманизма // Православие.Ru http://www.religare.ru/monitoring13301.htm.2006.

Мережковский Д. Тайна трех: Египет и Вавилон. Прага, 1925.

Мильчина В. А., Осповат А. Л. Маркиз де Кюстин и его первые русские читатели: Из неизданных материалов 1830—1840-х годов // Новое литературное обозрение. 1995. № 11. С. 107—138.

Мильчина В. А., Осповат А. Л. Петербургский кабинет против маркиза де Кюстина: нереализованный проект С. С. Уварова // Новое литературное обозрение. 1995. № 13. С. 272—285.

Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М.: Прогресс-Культура, 1994.

Милютин В. Избранные произведения. М.: Госполитиздат, 1946.

Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII – первая половина XIX в.). Новосибирск: Наука, 1979.

Миронов Б. Н. История в цифрах: Математика в исторических исследованиях. Л.: Наука, 1991.

Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): В 2 т. 2-е изд. СПб.: Дмитрий Буланин, 2000.

Михайлин В. Ю. Русский мат как мужской обсценный код: Проблема происхождения и эволюция статуса // Новое литературное обозрение. 2000. № 43. С. 347—393.

Михайлова М. Отцы пустынники и жены… непорочны? // Гендерные исследования. 2004. № 11. С. 101—113.

Мовсесян Л. Неспортивный режим // http://www.lenta.ru/articles/ 2008/11/07/kuznetzov/.

Могутин Я., Франетта С. Гомосексуализм в советских тюрьмах и лагерях // Новое время. 1993. № 35. С. 44—47; № 36. С. 50—53.

Моруа А. Литературные портреты / Пер. с франц. М.: Прогресс, 1970.

Мочульский К. Валерий Брюсов. Париж: YMCA-Press, 1962.

На страже детской души: Урок полового воспитания проводит о. Артемий Владимиров // Тверская 13. 1997. № 11.

Набоков В. Д. Плотские преступления по проекту уголовного уложения // Вестник права. 1902. № 9—10.

Назаров В. Д. «Срамословие» в топонимике России XV—XVI веков // «А се грехи злые, смертные…». М.: Ладомир, 1999. С. 551—566.

Народное хозяйство СССР в 1987 г.: Статистический ежегодник. М.: Статистика, 1988.

Народные русские сказки не для печати, заветные пословицы и поговорки, собранные и обработанные А. Н. Афанасьевым. 1857—1862 / Подг. О. Б. Алексеева, В. И. Еремина, Е. А. Костюхин, Л. В. Бессмертных. М.: Ладомир, 1997.

Нартова Н. Лесбийские семьи: реальность за стеной молчания // Семейные узы: Модели для сборки / Сост. и ред. С. Ушакин. М.: Новое литературное обозрение, 2004а. С. 292—315. Кн. 1.

Нартова Н. «Про уродов и людей»: гетеросексуальность и лесбийство // Гендерные исследования. 2004б. № 10. С. 197—206.

Население России 2007: Пятнадцатый ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А. Г. Вишневский. М.: ИД ГУ ВШЭ, 2009.

На страже детской души: Урок полового воспитания проводит о. Артемий Владимиров // Тверская 13. 1997. 13—19 марта.

Незарегистрированные браки: семья и дети. 24.07.2008 [отчет] [Опрос населения] // http://bd.fom.ru/report/cat/home_fam/ famil/civ_marr/d082924/.

Неллас П. Кожаные ризы // Человек. 2000. № 5, 6.

Новополин Г. С. Порнографический элемент в русской литературе. СПб.: Книжный склад М. М. Стасюлевича, 1909.

Носик Б. Мир и дар Набокова. М.: Пенаты, 1995.

Носова Г. А. Язычество в православии. М.: Наука, 1975.

Обозненко П. Е. Поднадзорная проституция С.-Петербурга по данным врачебно-полицейского комитета и Калинкинской больницы. СПб.: Т-во Евграфова, 1896.

Обухов М. Изменен лишь способ убийства // Православная Москва. 1994. № 11.

Общество русских врачей в память Н. И. Пирогова. Двенадцатый Пироговский съезд. Вып. II. СПб., 1913.

Огарев Н. П. Избр. произведения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1956.

Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906.

Омельченко Е. Изучая гомофобию: механизмы исключения «другой» сексуальности в провинциальной молодежной среде // В поисках сексуальности. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002а. С. 469—510.

Омельченко Е. «Не любим мы геев…»: Гомофобия провинциальной молодежи // О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушанин. М.: НЛО, 2002б. С. 602—608.

Оруэлл Д. 1984 // Новый мир. 1989. № 3.

Панин С. Е. Борьба с проституцией в России в 1920-х годах // Вопросы истории. 2004. № 9. С. 113—119.

Панченко А. А. Христовщина и скопчество: Фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М.: ОГИ, 2002.

Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII в. Л.: Наука, 1973.

Парамонов Б. Чевенгур и окрестности // Континент. 1987. № 54. С. 332—372.

Парамонов Б. Голая королева: Русский нигилизм как культурный проект // Звезда. 1995. № 6. С. 208—216.

Парамонов Б. Педагог Макаренко // Новое русское слово. 1996. 17—18 августа.

Парамонов Б. Маркиз де Кюстин: Интродукция к сексуальной истории коммунизма // Парамонов Б. Конец стиля. СПб.: Аграф, 1997а. С. 366—401.

Парамонов Б. «Кто виноват?» и «Что делать?»: Психологический подтекст русских вопросов // Звезда. 1997б. № 10. С. 214—221.

Парамонов Б. Поэзия и правда секса // http://svoboda.org/programs/RQ/1998/RQ.14.asp.

Парамонов Б. Сумерки мужчины // http://svoboda.org/programs/ RQ/1999/RQ.25.asp.

Парамонов Б. Вокруг русского тела // http://svoboda.org/programs/rq/2002/rq.050202.asp.

Парнок С. Собрание стихотворений / Вступ. cтатья, подгот. текста и примеч. С. Поляковой. Анн Арбор: Ардис, 1978.

Пародийная поэзия школьников / Предисл. и публ. М. Л. Лурье // Русский школьный фольклор: От «вызываний» Пиковой дамы до семейных рассказов / Сост. А. Ф. Белоусов. М.: Ладомир, 1998. С. 430—517.

Пещерская Т. И. Русский демократ на rendez-vous // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 40—43.

Платонов А. Антисексус // Новый мир. 1989. № 9.

Плуцер-Сарно А. Ю. Матерный словарь // Новая русская книга. 2000. № 2. С. 74—80.

Плуцер-Сарно А. Ю. Большой словарь мата. Т. 1. Лексические и фра зеологические значения слова «хуй». СПб.: Лимбус-пресс, 2001.

Под именем Баркова: Эротическая поэзия XVIII – начала XX в. / Подгот. Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994.

Познанский А. Петр Чайковский: Биография. В 2 т. СПб.: Вита Нова, 2009.

Покровская М. И. О жертвах общественного темперамента. Спб., 1902.

Покровский В. В. Ложка меда в бочке дегтя, или О необходимости новой государственной программы по профилактике СПИДа // Медицинская газета. 1995. № 16. С. 4.

Половое воспитание молодежи: нужно ли говорить «про это»? // ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 1345. 20.10.2009 // http://wciom/ ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/single/12641.html?_ cache=1&cHash +fd0dc2f4fb.

Положение лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров в Российской Федерации. М.: Московская Хельсинкская группа, 2009.

Полторак А. «Почитай врача… ибо Господь создал его» // Мир за неделю. 2000. 15 апреля.

Полякова С. В. Незакатные оны дни: Цветаева и Парнок // Полякова С. В. «Олейников и об Олейникове» и др. работы по русской литературе. М.: Инапресс, 1997.

Поповский М. Третий лишний: Он, она и советский режим. London: Overseas Publications, 1984.

Пояснительнкая записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях усиления уголовной ответственности за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних». 2008 // http://asozd.duma.gov.ru/work/dz.nsf/ByID/86 59C99F0243310EC325751B003CEDBF/$File/136215%D1%8F. doc?OpenElement

Права гомосексуалов и лесбиянок в Российской Федерации: Отчет Международной комиссии по правам человека для гомосексуалов и лесбиянок / Подг. М. Гессен; введ. Л. И. Богораз. San Francisco: IGLHRC, 1993.

Преступность, криминология, криминологическая защита / Ред.

A. Долгова. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2008.

Проблемы толерантности в подростковой субкультуре / Под ред.

B. С. Собкина. М.: Центр социологии образования РАО, 2003. Прокуратура Союза ССР: Прокурорам республик, краев, областей:

Информационное письмо: О практике применения уголовного законодательства об ответственности за распространение порнографических предметов и произведений, пропагандирующих культ насилия и жестокости. 1989. 17апреля. № 12-4д-89.

Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л.: Наука, 1963.

Проституция и преступность: Проблемы, дискуссии, предложения / Ред. и сост. Ю. М. Хотченков М.: Юридическая литература, 1991.

Протоиерей Дмитрий Смирнов. Все равно это убийство: Ответы на трудные вопросы // Радонеж. 1995. № 2.

Пушкарев А. А. М. Коллонтай и проблема «новой половой морали»: Обзор российских и зарубежных исследований // Александра Коллонтай: теория женской эмансипации в контексте российской гендерной политики: Материалы междунар. научной конференции. Тверь, 11 марта 2002 г. Тверь: ТГУ, 2003. С. 45—81.

Пушкарева Е. Подростковая компания городской окраины: сексуальные отношения в тусовке // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 197—222.

Пушкарева Н. Л. Сексуальная этика в частной жизни древних русов и московитов ((Х—ХVII вв) // Секс и эротика в русской традиционной культуре / Сост. А. Л. Топорков. М.: Ладомир, 1996. С. 44—91.

Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X – начало XIX в.). М.: Ладомир, 1997.

Пушкарева Н. Л. «Не мать велела, сама захотела…»: Интимные переживания и интимная жизнь россиянок в XVIII в. // «А се грехи злые, смертные…» М.: Ладомир, 1999а. С. 612—626.

Пушкарева Н. Л. Русские лубочные картинки XVIII—XX вв.: Начало порнографии или отражение народных эротических воззрений // Эрос и порнография в русской культуре / Под ред. М. Левитта и А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999б. С. 42—53.

Пушкарева Н. Л. «Устне твои сот искаплют…»: Опыт феминистского прочтения нарративов XII—XIX вв., описывающих женский рот // Гендерные исследования. Вып. 9. Харьков, 2003. С. 253—276.

Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т. М.: Художественная литература, 1959.

Пятницкий Б. И. Половые извращения и уголовное право. Могилев, 1910.

Равич С. Р. Борьба с проституцией в Петрограде // Коммунистка. 1920. № 1.

Ранкур-Лаферьер Д. Рабская душа России: Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания. М.: Арт-Бизнес-Центр, 1996.

Ранкур-Лаферьер Д. Русская литература и психоанализ. М.: Ладомир, 2005.

Ранчин А. Чертовские срамословцы // Стихи не для дам: Русская нецензурная поэзия второй половины XIX в. / Подгот. А. Ранчин, Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994. С. 7—26.

Ременник Л. Репродуктивное поведение и онкологические заболевания у женщин // Детность семьи: вчера, сегодня, завтра / Рук. авт. кол. А. И. Антонов. М.: Мысль, 1986. С. 168—169.

Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе: По материалам одного исследования: Сборник аналитических статей / Под ред. Т. М. Молевой, О. В. Синявской. Вып. 1. М.: НИСП, 2007.

Розанов В. В мире неясного и нерешенного. 2-е изд. СПб.: Типография Меркушева, 1904.

Розанов В. В. Соч.: В 2 т. М.: Правда, 1990.

Розанов В. В. Мимолетное. М.: Республика, 1994.

Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси: Историко-бытовые очерки. 2-е изд. Л.: Наука, 1966.

Ротиков К. К. Другой Петербург. СПб.: Лига-плюс, 1998.

Роткирх А. Советские культуры сексуальности // В поисках сексуальности. СПб., 2002. С. 128—171.

Русские. Этносоциологические очерки / Отв. ред. Ю. В. Арутюнян. М.: Наука, 1992.

Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева. В 10 т. СПб.: Российский этнографический музей, 2004—2008.

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1988.

Рыбаков Б. А. Стригольники: Русские гуманисты XIV столетия. М.: Наука, 1993.

Рябов О. В. «Матушка-Русь»: Опыт гендерного анализа поисков национальной идентичности России в отечественной и западной историософии. М.: Ладомир, 2001.

Садвокасова Е. А. Социально-гигиенические аспекты регулирования размеров семьи. М.: Медицина, 1969.

Садистские стишки / Предисл. и публ. А. Ф. Белоусова // Русский школьный фольклор: От «вызываний» Пиковой дамы до семейных рассказов / Сост. А. Ф. Белоусов. М.: Ладомир, 1998. С. 545—577.

Сажин В. Рука победителя: Выбранные места из переписки В. Белинского и М. Бакунина // Литературное обозрение. 1991. № 11.

Салагаев А. Л., Шашкин А. В. «Развод» по-казански: гендерные особенности виктимизации девушек членами молодежных уличных группировок // Мальчики и девочки: Сб. статей. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2004. С. 104—118.

Самойлов Л. Перевернутый мир. СПб.: ФАРН, 1993.

Санникова О. В. Брань // Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Под ред. Н. И. Толстого. Т. 1. М.: Международные отношения, 1995. С. 251—252.

Сапов Н. Н. «Барков доволен будет мной!»: О массовой барковиане XIX в. // Под именем Баркова: Эротическая поэзия XVIII – начала XX в. / Подгот. Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994. С. 5—20.

Сафонов М. Княгиня Сафо? Античные страсти на берегах Невы // Родина. 1997. № 1. С. 80—84.

Святая Русь: Энциклопедический словарь русской цивилизации / Сост. О. А. Платонов. М.: Православное изд-во «Энциклопедия русской цивилизации», 2000.

Семенов А. На этот раз онанистам дали в глаз // Медицинская газета. 2000. 6 октября.

Семенова-Тян-Шанская О. П. Жизнь «Ивана» // Записки Императорского Российского Географического общества по отделению этнографии. Т. 39. СПб., 1914.

Семья в России 2008: Статистический сборник. M.: Росстат, 2008.

Сергеев И. Тортом по сексу: Фашиствующие отморозки решили «лечить» нашу мораль // Московский комсомолец. 2001. 12 февраля. С. 3.

Серейский М. А. Гомосексуализм // Большая Советская Энциклопедия. Москва, 1930. Т. 17.

Симоненко Н. Л. Детская сексуальная травма // Семейная психология и семейная терапия. 2002. № 2. С. 86—92.

Скородумов А., Борисов Ю. Господа юнкера, где мы были вчера! // СПИД-инфо. 2007. № 3. С. 14.

Смирнов А. Г. Очерки семейных отношений по обычному праву русского народа // «А се грехи злые, смертные…» Кн. 1. М.: Ладомир, 2004. С. 256—557.

Смирнов И. П. Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М.: Новое литературное обозрение, 1994.

Собкин В. С, Абросимова З. Б., Адамчук Д. В., Баранова Е. В. Сексуальное поведение в подростковом возрасте // Социология образования: Тр. по социологии образования / Под ред. В. С. Собкина. М.: Центр социологии образования РАО, 2004. Т. 9, вып. 15. С. 163—186.

Соколов В. С. До и после трагедии: Смерть П. И. Чайковского в документах // Знамя. 1993. № 11. С. 144—169.

Соловьев Вл. Смысл любви // Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М.: Мысль, 1988. Т. 2.

Соловьев О., Шишимаров Е. Православный брак и страсть блуда. М.: ИПА «ТриЛ», 1996.

Солнцева Н. М. Странный эрос: Интимные мотивы поэзии Николая Клюева. М.: Эллис Лак, 2000.

Сонин М. Демографические аспекты службы брака // Молодая семья. М.: Статистика, 1977. С. 73—87.

Сотникова Е. И., Перминова С. Г. Репродуктивное поведение и контрацепция у подростков // Проблемы планирования семьи в России. М.: НИО «Квартет», 1994.

Стайтс Р. Женское освободительное движение в России: Феминизм, нигилизм и большевизм, 1860—1930. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004.

Стасов В. В. Училище правоведения сорок лет назад // Стасов В. В. Избр. соч.: В 3 т. Т. 2. М.: Искусство, 1952.

Статистика Российской империи: Проституция в Российской империи по обследованию на 1 августа 1889 года. СПб., 1890. Т. XIII.

Стихи не для дам: Русская нецензурная поэзия второй половины XIX в. / Подгот. А. Ранчин, Н. Сапов. М.: Ладомир, 1994.

Стоглав. СПб.: издание Д. Е. Кожанчикова, 1863.

Танеев В. И. Детство. Юность. Мысли о будущем. М.: Изд-во АН СССР, 1959.

Тарадин И. «Досвитки» и их влияние на половую жизнь крестьянской молодежи // Профилактическая медицина. 1926. № 7—8. С. 96—104.

Тарновский В. М. Извращение полового чувства: Судебно-психиатрический очерк для врачей и юристов. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1885.

Тарновский И. М. Извращение полового чувства у женщин. СПб.: Типография С. Н. Худекова, 1895.

Татищев В. Н. История Российская // Татищев В. Н. Собр. соч.: В 8 т. М.: Ладомир, 1996.

Темкина А. Сценарии сексуальности и сексуальное удовольствие в автобиографиях современных российских женщин // Гендерные исследования. 1999. № 3. С. 125—150.

Темкина А. Сценарии сексуальности и гендерные различия // В поисках сексуальности. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 247– 286.

Темкина А. Сексуальная жизнь женщины: между подчинением и свободой. СПб.: Европейский университет, 2008.

Терещенко А. Быт русского народа. В 7 ч. Ч. П. СПб.: Типография военно-учебных заведений, 1848.

Тимофеева О. Для внутреннего употребления: Интервью с Юзом Алешковским // Общая газета. 1990. 24 ноября. С. 16.

Тихонов В. П. Материалы для изучения обычного права среди крестьян Сарапульского уезда Вятской губернии //Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России: Обычное право, обряды, верования и пр. Вып. III / Под ред. Н. Харузина. М., 1891.

Толстая С. А. Дневники. М.: Худож. лит., 1978.

Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 20 т. М.: Худож. лит., 1965.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. Репринтное издание. М.: Терра, 1992.

Тольц В. «Красным» по «голубому» – Советская власть против гомосексуалистов // http://www.svoboda.org/programs/TD/ 2002/TD. 031002.asp.

Тольц М. С. Брачность населения России в конце XIX – начала XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР. М: Статистика, 1977. С. 138—153.

Тольц М. С., Оберг Л. Я., Шишко О. А. Начальные этапы реализации репродуктивной функции женщин // Здравоохранение Российской Федерации. 1984. № 7. С. 13—15.

Тольц М. С., Антонова О. И., Андреев Е. М. Рождаемость и трансформация института семьи в современной России // Вопросы статистики. 2005. № 7. С. 51—60.

Топорков А. Л. Материалы по славянскому язычеству (культ матери сырой земли в дер. Присно) // Древнерусская литература: Источниковедение. Сб. науч. тр. / Отв. редактор Д. С. Лихачев. Л.: Наука, 1984. С. 222—233.

Топорков А. Л. Малоизвестные источники по славянской этносексологии (конец XIX – начало XX века) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения / Отв. ред. А. К. Байбурин, И. С. Кон. СПб.: Наука, 1991. С. 307—318.

Труайя А. Марина Цветаева. М.: Исток, 2003.

Труд, здоровье и быт ленинградской рабочей молодежи. Л., 1925. Вып. 1.

Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами и его причинами, происходившего в С-Петербурге с 21 по 25 апреля 1910 г. Т. 2. СПб., 1912.

Труды Первого Всероссийского женского съезда при Русском женском обществе в Санкт-Петербурге, 10—16 декабря 1908 г. СПб., 1909.

Труды Первого съезда офицеров-воспитателей кадетских корпусов (22—23 декабря 1908 г.) / Под ред. П. В. Петрова. СПб., 1909.

Успенский Б. А. Избранные труды.: В 2 т. М.: Гнозис, 1994.

Успенский Г. И. Собр. соч.: В 9 т. М.. Художественная литература, 1956.

Утехин И. Очерки коммунального быта. М.: ОГИ, 2001.

Файнбург З. И. К вопросу об этической мотивации брака // Социальные исследования. М.: Наука, 1970. Вып. 4.

Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Пер. с нем. / Под ред. и с дополнениями О. Н. Трубачева. В 4 т. М.: Прогресс, 1964—1973.

Флетчер Д. О государстве русском. М.: Захаров, 2002.

Фрейд З. Избранное // Под ред. Е. Жиглевич. London: Overseas Piblications, 1969. Т. 1.

Фрейд З. Из истории одного детского невроза // Фрейд А., Фрейд З. Детская сексуальность и психоанализ детских неврозов. СПб: Восточно-Европейский Институт психоанализа, 1997. С. 92– 166.

Фурман И. Рассвет в чужом доме // Психология: Новый век. 2004. № 1. С. 60—63.

Хархордин О. В. Обличать и лицемерить: Генеалогия российской личности. СПб.; М.: ЕУ СПб., Летний Сад, 2002.

Харчев А. Г., Голод С. И. Молодежь и брак // Человек и общество. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1969. Вып. VI. С. 125—142.

Хили Д. Гомосексуальное влечение в революционной России: Регулирование сексуально-гендерного диссидентства / Подг. изд. Л. В. Бессмертных. М.: Ладомир, 2008.

Хрипкова А. Г., Колесов Д. В. Девочка – подросток – девушка. М.: Просвещение, 1981.

Хрипкова А. Г., Колесов Д. В. Мальчик – подросток – юноша. М.: Просвещение, 1982.

Христианство: Словарь / Под общ. ред. Л. Н. Митрохина и др. М.: Республика, 1994.

Цветаева М. Мой Пушкин. М.: Современник, 1967.

Цветаева М. Повесть о Сонечке // Марина Цветаева. Проза. М.: Современник, 1989.

Цветков В. Л. Проблемы антиобщественного поведения малолетних // Мир детства. 2004. Апрель. С. 32—39.

Цеткин К. Из записной книжки // Воспоминания о Ленине. М.: Политиздат, 1979. Т. 5.

Черникова Е. Золотая ослица: Роман-аллюзия о любви и посмертной жизни, написан женщиной, в России, на отечественном мужском материале. М.: Присцельс, 1997.

Чернышевский Н. Г. Дневники // Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. М.: ГИХЛ, 1939. Т. 1.

Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем.: В 30 т. М.: Наука, 1976– 1982.

Членов М. А. Половая перепись московского студенчества и ее общественное значение. М.: Студ. Мед. Изд. Комиссия, 1909.

Чубенко А., Рябцева Е. Чем болеют и от чего умирают в России? // Компьютерра. № 12. 2007. 30 марта.

Чуйкина С. «Быт неотделим от политики»: Официальные и неофициальные нормы «половой морали» в советском обществе 1930—1980-х годов // В поисках сексуальности. СПб., 2002. С. 99—127.

Чуковский К. Собр. соч.: В 6 т. М.: Художественная литература, 1969.

Шакиров М. Т. Заболевания, передаваемые половым путем, у муж чин-гомосексуалистов: Автореферат дисс. … д-ра мед. наук. М., 1991.

Шаргородский М., Осипов П. Курс советского уголовного права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. Ч. 3.

Шашков С. С. История русской женщины // «А се грехи злые, смертные...». Кн. 2. М.: Ладомир, 2004. С. 468—706.

Шердаков В. Н. Размышления о любви и нравственном долге // Этическая мысль 1988: Научно-публицистические чтения. М.: Политиздат, 1988. С. 177—190.

Шестаков В. Эрос и культура: Философия любви и европейское искусство. М.: Терра – Книжный клуб, 1999.

Шипилова Е., Бирюкова Л. и др. Эрос в Думе // http://www.gzt. ru/Gazeta/first-page/276249.html.

Шкловский В. Гамбургский счет: Статьи – воспоминания – эссе (1914—1933). М.: Советский писатель, 1990.

Шмараева Е. «Журнал найдут – посадят» // http://www.gazeta. ru/social/2009/12/08/3296067. shtml.

Шруба М. К специфике барковианы на фоне французской порнографии //«А се грехи злые, смертные…» М.: Ладомир, 1999. С. 200—217.

Штарке К., Лисовский В. Любовь. Эротика. Секс: Опыт сравнительного исследования (Россия – Германия) // Молодежь. Цифры. Факты. Мнения. СПб., 1993. Вып. 1. С. 147—152.

Шушарин Д. Совокупление без зачатия – грех // Независимая газета. 1992. 27 мая.

Щербатов М. М. О повреждении нравов в России // «А се грехи злые, смертные…» М.: Ладомир, 1999. С. 168—238.

Щербинин П. «Соломенная вдова»: права и жизнь российской солдатки // Семейные узы: Модели для сборки. Сб. статей. Кн. 1. М., 2004. С. 335—359.

Экстремизм и другие криминальные явления / Ред. А. Долгова [и др.]. М.: Российская криминологическая ассоциация, НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, 2008.

Элиас Н. О процессе цивилизации: Социогенетические и психогенетические исследования. В 2 т. М., СПб.: Университетская книга, 2001.

Эме М. Зеленая кобыла: Путь школьников. М.: Художественная литература, 1992.

Энгельштейн Л. Ключи счастья: Секс и поиски путей обновления России на рубеже XIX– XX веков. М.: Терра, 1996.

Энгельштейн Л. Скопцы и царство небесное: Скопческий путь к искуплению / Пер. с англ. М.: Новое литературное обозрение, 2002.

Эриа Ф. Семья Буссардель / Пер. с франц. М.: Иностранная литература, 1961.

Эрос и порнография в русской культуре / Под ред. М. Левитта, А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999.

Эткинд А. М. Эрос невозможного: История психоанализа в России. СПб.: Медуза, 1993.

Эткинд А. Русские скопцы: опыт истории // Звезда. 1995. № 4. С. 131—162.

Эткинд А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М.: ИЦ-Гарант, 1996.

Эткинд А. Хлыст: Секты, литература и революция. М.: Новое литературное обозрение, 1998а.

Эткинд А. Два послания Борису Парамонову // Звезда. 1998б. № 10.

Эткинд А. Толкование путешествий: Россия и Америка в травелогах и интертекстах. М.: Новое литературное обозрение, 2001.

Эткинд А. Тайный код для заблудившегося пола: Литературный дискурс о гомосексуальности от Розанова до Набокова // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 79—98.

Юнда И. Ф., Юнда Л. И. Социально-психологические и медикобиоло гические основы семейной жизни. Киев: Выща школа, 1990.

Янин В. Л. Комплекс берестяных грамот № 519—521 из Новгорода // Общество и государство феодальной России. М.: Наука, 1975. С. 36—37.

Яргомская Н. Сценарии сексуального дебюта женщин: переход от традиционной к альтернативной модели // В поисках сексуальности / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб.: Дмитрий Буланин, 2002. С. 287—315.

Яркевич И. Как я занимался онанизмом. М.: ИМА-пресс, 1994.

Ярская-Смирнова Е. Р. Одежда для Адама и Евы: Очерки гендерных исследований. М.: ИНИОН РАН, 2001.

American Academy of Pediatrics: Clinical Reports – The evaluations

of sexual behaviors in children // Pediatrics. 2009. Vol. 124. № 3.

P. 992—998. America’s unjust sex laws // The Economist. 2009. August 8 // http://

www.economist.com/printedition/displayStory.cfm?Story_ID=

14165460. Attwood L. The New Soviet Man and Woman: Sex – Role Socialization

in the USSR. Bloomington: Indiana University Press 1988 Attwood L. Sex and the Cinema // Sex and the Soviet Society / Ed. by I.

Kon, J. Riordan. Bloomington: Indiana Univ. Press. 1993. P. 64—88. Baromкtre santи 2005: Premiers resultats / Sous la direction de P.

Gilbert, A. Gautier P.: Editions INPES, 2006. Between Paris and St. Petersburg: Selected Diaries of Zinaida Hippius /

Transl. and edit. by T. Pachmuss. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1975. Bernstein F. L. Doctors and the problem of «sexy science» in the 1920s

// Эрос и порнография в русской культуре / Под ред. М. Левитта, А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999. С. 442—458. Bernstein L. Sonia’s Daughters: Prostitutes and Their Regualtion in Imperial

Russia. Berkeley, Los Angeles: Univ. of California Press, 1995. Billington J. H. The Icon and the Axe: An Interpretative History of

Russian Culture. N. Y.: Vintage Books, 1970. Bodrova V. Russian attitudes on sex and youth // Choices. 1996. Vol.

25. № 1.

Boele O. The pornographic roman a thйse: Mikhail Artsybashev’s Sanin

// Эротика и порнография в русской культуре / Под ред.

М. Левитта, А. Топоркова. М.: Ладомир, 1999. С. 300—337.

Bologne J. C. Histoire de la pudeur. Paris: Olivier Orban, 1986. Bowlt J. E. «Through the glass darkly»: images of decadence in early

twentieth-century Russian art // Journal of Contemporary History.

1982. Vol. 17. P. 93—110. Chervyakov V., Kon I. Sex education and HIV prevention in the context

of Russian politics // Politics behind AIDS Policies: Case Studies

from India, Russia and South Africa / Ed. by R. Rosenbrock.

Wissenshaftszentrum Berlin fuer Sozialforschung. 1998. P-98206. S. 39—47. Chervyakov V., Kon I. Sexual revolution in Russia and the tasks of sex

education // AIDS in Europe: New challenges for social sciences /

Ed. by J.-P. Moatti, Y. Souteyrand, A. Prieur, T. Sandfort, P. Aggleton.

London, New York: Routledge, 2000. P. 119—134. Cohen S. Folk Devils and Moral Panics. L.: MacGibbon and Kee, 1972. Coser, L. A. Greedy Institutions. N. Y.: Free Press, 1974. Diamond M. Pornography, public acceptance and sex related crime:

A review // International Journal of Law and Psychiatry. 2009.

Vol. 32. P. 304—314. Dreizin F., Priestley T. A systematic approach to Russian obscene

language // Russian Linguistics. 1982. Vol. 6. Du Plessix Gray F. Soviet Women: Walking the Tightrope. N. Y.:

Doubleday. 1989. Engel B. A. Peasant morality and premarital relations in late 19th century

Russia // Journal of Social History. 1990. Vol. 23. № 4. P. 694—714. Engel B. A. Between the Fields and the City: Women, Work, and Family in

Russia, 1861—1914. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. Engelstein L. The Keys to Happiness: Sex and the Search for Modernity

in Fin-de-Siecle Russia. Ithaca: Cornell Univ. Press, 1992. Engelstein L. Soviet policy toward male homosexuality: Its origins

and historical roots // Journal of Homosexuality. 1995. Vol. 29.

№ 2/3. P. 155—178. Engelstein L. Paradigms, pathologies, and other clues to Russian

spiritual culture: Some Post-Soviet thoughts // Slavic Review.

1998. Vol. 57. № 4. P. 864—877. Eros russe: Русский эрот не для дам. Oakland: Scythian Books, 1988. Etkind A. Russion sects still seem obscure // Kritika: Explorations in

Russian and Eurasian History. 2001. Vol. 2. № 1. P. 165—182.

Feshbach M. Potential Social Disarray in Russia Due to Health Fac tors // http://www.wilsoncenter.org/docs/staff/Feshbach_socialdisarray. pdf.

Finkelhor D., Ormrod R., Chaffin M. Juveniles Who Сommit Sex Offenses Against Minors: Office of Juvenile Justice and Delinquency Prevention (OJJDP), Dec. 2009 // http://www.ncjrs.gov/pdffiles1/ ojjdp/227763.pdf.

Fitzpatrick S. Sex and revolution: An examination of literary and statistical data on the mores of Soviet students in the 1920s // Journal of Modern History. June 1978. Vol. 50. P. 252—278.

Fitzpatrick S. The Cultural Front. Ithaca: Cornell Univ. press, 1990.

Flaker A. Авангард и эротика // Russian Literature. 1992. XXXII. P. 41—52.

Flegon A. Eroticism in Russian Art. London: Flegon Press, 1976.

Frank S. P. «Simple folk, savage customs?»: Youth, sociability, and the dynamic of culture in rural Russia, 1856—1914 // Journal of Social History. Vol. 25. 1992. № 4. P. 711—736.

Freud S. A letter to Theodor Reik April 14, 1929 // The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud. London : Hogarth Press, 1959. Vol. XXI. P. 195—196.

Freud – Jung Letters / Ed. by W. McGuire. London: Hogarth, 1974.

Garcia-Marquez V. Massine: A Biography. N. Y.: Knopf, 1995.

Goldman W. Z. Women, the State and Revolution: Soviet Family Policy and Social Life, 1917—1936. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1993.

Graupner H. Sexual consent: the criminal law in Europe and overseas // Archives of Sexual Behavior. 2000. Vol. 29. N 5. P. 415—462.

Green J. The Private World of Ballet. N. Y.: Viking, 1975.

Grиve C. de. Le voyage en Russie: Anthologie des voyageurs francais aux XVIIIe et XIXe si и cles. Paris: Robert Laffont, 1990.

Gross A. G. The Russian banya in the descriptions of foreign travellers and in the depictions of foreign and Russian artists // Oxford Slavonic papers. New series. Vol. XXIV. 1991. P. 34—60.

Gudjonsson G., Sigurdsson J. F., Sigfusdottir I. D. Interrogation and false confessions among adolescents in seven European countries: What background and psychological variables best discriminates between false confessors and non-false confessors? // Psychology, Crime & Law. 2009. Vol. 15. October. P. 711—728.

Haavio-Mannila E., Rotkirch A. Generational and gender differences in sexual life in St. Petersburg and urban Finland // Yearbook of Population Research in Finland 1997. Vol. 34. P. 133—160.

Haavio-Mannila E., Kontula O. Single and double sexual standards in Finland, Estonia, and St. Petersburg // Journal of Sex Research. 2003. Vol. 40. № 1. P. 36—49.

Hald G. M. Gender differences in pornography consumption among young heterosexual Danish adults // Archives of Sexual Behavior. 2006. Vol. 35. № 5. P. 577—585.

Heller L. Amour, erotisme, litterature russe: Reflexions en guise de preface // Amour et erotisme dans la litterature russe du XXe siecle: Actes du Colloque de juin 1989 organise par l’Universite de Lauzanne, avec de concours de la Fondation du 450eme anniversaire / Edite par L. Heller, P. Lang. 1992. P. 5—21.

Hofstede G. and аss. Masculinity and Femininity: The Taboo Dimension of National Cultures. Sage Publications, 1998.

Hubbs J. Mother Russia: The Feminine Myth in Russian Culture. Bloomington: Indiana University Press, 1988.

Introduction // Sexual cultures in Europe: National Histories / Ed. by F. X. Eder, L. A. Hall, G. Hekma. Manchester: Manchester Univ. Press, 1999. P. 1—28.

Isachenko A. V. Un juron russe du XVIe siecle // Lingua viget: Commen tationes slavicae in honorem V. Kiparsky. Helsinki, 1964. P. 68—70.

Karlinsky S. The Sexual Labyrinth of Nikolai Gogol. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1976.

Karlinsky S. Marina Tsvetaeva: The Woman, Her World and Her Poetry. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1987.

Karlinsky S. Russia’s gay literature and culture: The impact of the October Revolution // Hidden from History: Reclaiming the Gay and Lesbian Past / Ed. by M. L. Duberman, M. Vicinus, G. Chauncey, Jr. N. Y.: NAL Books, 1991. P. 347—363.

Karlinsky S. Russian literature // The Gay and Lesbian Literary Heritage / Ed. By C. J. Summers. N. Y.: Henry Holt, 1995. P. 611—618.

Ketting E., Dmitrieva E., Averin Y. Being young and in love in Russia // Entre Nous: The European Magazine for Sexual and Reproductive Health. № 52. 2002. P. 12—13.

Kon I. The Sexual Revolution in Russia: From the Age of the Czars to Today. N. Y.: Free Press, 1995.

Kon I. Russia // Sociolegal Control of Homosexuality: A Multi-Nation Comparison / Ed. by R. Green, D. West. N. Y.: Plenum, 1997. P. 221– 242.

Kontula O. Trends in teenage sexual behavior and birth in Europe // Year book of Population Research in Finland 2004. Vol. 40. P. 157—175.

Lewin M. Society, State, and Ideology during the First Five-Year Plan // Cultural Revolution in Russia, 1928—1931 / Ed. by S. Fitzpatrick. Bloomington: Indiana Univ. press, 1978.

Mansikka V. F. Die Religion der Ostslawen. Helsinki // Folklore Fellows Communications. 1922. № 43.

McVay G. Nikolai Klyuev: Some biographical materials // Николай Клюев. Сочинения / Под общей ред. Г. П. Струве, Б. А. Филиппова. Т. 1. A. Neimanis, 1969.

Mцller P. U. Postlude to the Kreutzer Sonata: Tolstoj and the Debate on Sexual Morality in Russian Literature in the 1890s. Leiden; N. Y.: E. J. Brill, 1988.

Naiman E. The сase of Chubarov alley: Collective rape, utopian desire, and the mentality of NEP// Russian History. 1990. Vol. 17. № 1. P. 1—30.

Naiman E. Sex in Public: The Incarnation of Early Soviet Ideology. Princeton: Princeton Univ. Press. 1997.

Ostwald P. Vaclav Nijinsky: A Leap into Madness. N. Y.: A Lyle Stuart Book, 1991.

PAHO/WHO. Promotion of sexual health: recommendations for action: Proceedings of a regional consultation convened by the PAHO/WHO in collaboration with the World Association for Sexology (WAS) in Antigua Guatemala, May 19—22, 2000.

Pereda N., Guilera G., Forns M, Gуmez-Benito J. The prevalence of child sexual abuse in community and student samples: A metaanalysis // Clinical Psychology Review. 2009. Vol. 29. P. 328– 338.

Popov A. A., David H. P. Russian Federation and USSR Successor States // From Abortion to Contraception: A Resource to Public Politics and Reproductive Behavior in Central and Eastern Europe from 1917 to the Present / Ed. by H. P. David with the ass. of

J. Skilogianis. Westport: Greenwood press, 1999. P. 223—277. Post-Communist Eastern Europe and Russia / Ed. By A. Stulhofer,

T. Sandfort. N. Y.: Haworth Press, 2004. Powell M. B., Hughes-Scholes C. H. Evaluatiоn of the questions used to

elicit evidence about abuse from child witnesses: Australian study

// Psychiatry, Psychology and Law. 2009. Vol. 16. № 3. P. 369—

378. Rancour-Laferriere D. Signs of Flash: An Essay on the Evolution of

Hominid Sexuality. B.: Mouton de Gruyter, 1985a. Rancour-Laferriere D. The Boys of Ibansk: A Freudian look at some

recent Russian satire // Psychoanlytic Review. 1985. Vol. 72. № 4.

P. 639—656. Rancour-Laferriere D. Review of Кон. Введение в сексологию //

Journal of Sex Research. 1989. Vol. 26. № 4. P. 554—556. Reich W. The Sexual Revolution (1935). N. Y.: Oregon Inst. Press, 1969. Remennick L. Russian Jews on Three Continents: Identity, Integration

and Conflict // Transaction – International Social Science Publisher. New Jersey: Rutgers University, 2007. Remennick L, Amir D., Elimelech Y., Novikov I. Family planning practices

and attitudes among former Soviet new immigrant women in Israel

// Social Science and Medicine. 1995. Vol. 41. № 4. P. 569—577. Remennick L., Segal R. Socio-cultural context and women’s experiences

of abortion: Israeli women and Russian immigrants compared /

Culture, Health and Sexuality. 2001. Vol. 3. № 1. P. 49—66. Ross J., Godeau E., Dias S. Sexual health in young people – findings

from the HBSC study // Entre Nous. 2004. № 58. P. 20—23. Rotkirch A. Sex in the postsocialist city: Why do sexual liberalism and

gender equality not go hand in hand? // International Academy of

Sex Research: Thirtieth Annual Meeting. Helsinki, Finland. 2004.

June 16—19. Sex and Russian Society / Ed. by I. Kon, J. Riordan. London: Pluto

press; Bloomington: Indiana Univ. Press, 1993. Sexual cultures in Europe / Ed. by F. X. Eder, L. A. Hall, G. Hekma.

Manchester Univ. Press, 1999. Sharp J. A. Redrawing the margins of Russian vanguard art. Natalia

Goncharova’s trial for pornography in 1910 // Sexuality and the Body in Russian Culture / Ed. by J. T. Costlow, S. Sandler,

J. Vowels. Stanford: Stanford Univ. Press, 1993. P. 97—123. Shatz M. S. Michel Bakunin and his biographers: The question of

Bakunin’s sexual impotence // Imperial Russia. 1700—1917 /

Ed. by E. Mendelsohn, M. S. Shatz. DeKalb: Northern Illinois

University Press, 1988. P. 219—240. Shlapentokh V. Private and Public Life of the Soviet People: Changing

Values in Post-Stalin Russia. N. Y. – L.: Oxford Univ. Press,

1989. Singh S., Wulf D., Samara R., Cuca Y. P. Gender differences in the

timing of first intercourse: Data from 14 countries // International

Family Planning Perspectives. 2000. Vol. 26. № 1. P. 21—28. Solomon S. G. Social hygiene in Soviet medical education, 1922—30

// Journal of the History of Medicine and Allied Sciences. 1990.

Vol. 45. № 4. P. 607—643. Solomon S. G. The Demographic argument in Soviet debates over the

legalization of abortion in the 1920s // Cahiers du Monde Russe

et Sovietique. 1992. Vol. 33. № 1. P. 59—82. Solomon S. G. Innocence and sexuality in Soviet medical discourse

// Women in Russia and Ukraine / Ed. and transl. by R. Marsh.

Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1996. P. 121—130. Sprecher S., Aron A., Hatfield E., et al. Love: American style, Russian

style, and Japanese style // Personal Relationships. 1994. Vol. 1.

P. 349—369. Sprecher S., Hatfield E. Premarital sexual standards among U. S.

college students: comparison with Russian and Japanese

students // Archives of Sexual Behavior. 1996. Vol. 25. № 3.

P. 261—288. Sprecher S., Hatfield E., Cortese A., et al. Token resistance to sexual

intercourse and consent to unwanted sexual intercourse: College

students’ experiences in three countries // Journal of Sex

Research. 1994. Vol. 31. № 2. P. 125—132. Stern M. Sex in the USSR. N. Y: Times Books, 1979. Stites R. Prostitute and Society in Pre-Revolutionary Russia // Jahrbьcher fьr Geschichte Osteuropas. 1983. Vol. 31. P. 348—364. Stites R. Revolutionary Dreams: Utopian Vision and Experimental Life

in the Russian Revolution. Oxford: Oxford Univ. press, 1985.

Visser A. Ph., Remennick L., Bruyniks N. Контрацепция в России: отношение, знания и практика врачей // Планирование семьи в Европе. 1994 . № 1. С. 8—12.

Wagner W. G. Marriage, Property, and Law in Late Imperial Russia. Oxford: Clarendon Press, 1994.

Waters E. The female form in Soviet political iconography, 1917—32 // Russia’s Women: Accomodation, Resistance, Transformation / Ed. by B. E. Clemens, B. A. Engel, C. D. Worobec. Univ. of California Press, 1991.

Weeks J. Sex, Politics and Society: The Regulation of Sexuality since 1980. London: Longman, 1981.

Weintraub J. The theory and politics of the private/public distinction // Public and Private in Thought and Practice: Perspectives on a Grand Controversy / Ed. by J. Weintraub and K. Kumar. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1997. P. 1—43.

Widmer E. D., Treas J., Newcomb R. Attitudes toward non-marital sex in twenty-four countries // Journal of Sex Research. 1998. Vol. 35. № 4. P. 349—358.

Young people’s health in context: Health behaviour in school-aged children: International report from the 2000/2001 study / C. Currie et al., eds. Copenhagen: WHO Regional office for Europe, 2004 (Health Policy for Children and Adolescence, N 4).

Youth Sexuality: Repeat survey of 14 to 17-years-olds and their parents / Commissioned by Bundeszentrale fuer gesundheitliche Aufklaerung. Bielefeld, 2006.

Примечания

Приводя подобные факты, Г. С. Зеленина упрекает меня в некритическом отношении к источникам (Зеленина, 2002). Обычно я оговариваю их субъективность, идет ли речь о «Московии» или о средневековой Европе (см. Кон, 2003. С. 170—199), но если этого недостаточно, готов усилить.

Во французской деревне начала XX в., описанной Марселем Эме, мальчики-подростки много говорят о сексе и экспериментируют с ним. «По окончании занятий в школе они собирались вместе, мерили травинками свои пенисы или же, захватив врасплох между двумя изгородями какую-нибудь девчонку, заставляли ее заголяться. Все это предрасполагало к комментариям, которые и лились, как из фонтана, один похабнее другого» (Эме, 1992. С. 164). Взрослым крестьянам не до эротических изысков: «Когда ты вынужден работать в поте лица, чтобы прокормиться от клочка земли, то не существует ни четырнадцати способов, ни двенадцати, ни шести; существует только один способ, да и о нем-то вспоминаешь нечасто. Клакбюкские мужчины забывали не только об уловках их юных лет, они забывали также и про то, что любовные наслаждения занимают большое место в играх их детей; или, скорее, притворялись, что забывали» (Там же. С. 163).

Так было не только в России XVIII в., но и во Франции XIX в. Перед свадьбой мать или кто-то из старших родственниц рассказывал девушке, что ожидает ее на брачном ложе, но часто этот рассказ был непонятным и сбивчивым. Вот как описывает это Филипп Эриа в романе «Семья Буссардель»: «Мать говорила ей что-то туманное, отвлеченное, ненужное, упоминала о каких-то тайнах жизни, не объясняя, в чем они состоят, советовала ей быть покорной, ничем не возмущаться, не думать, что ее муж внезапно сошел с ума. “То, что доставляет мужу удовольствие, – сказала госпожа Клавье в заключение, – для жены только обязанность. Ну, теперь ты все знаешь”» (Эриа, 1961. С. 333).

В этом разделе частично использованы материалы книги «Лики и маски однополой любви» (Кон, 2003а).

Как человек того же поколения, что и Аксенов, я разделяю его ощущение. Но как историк и социолог не могу не спросить себя, не это ли глубокомысленное иносказание осмеивал в свое время Ильф (см. с. 240)?

Между прочим, на Западе заботятся о том, чтобы следствие не наносило вреда подросткам. Например, чтобы следователи не задавали наводящих вопросов, которые могут подтолкнуть подростка к лжесвидетельству (Powell, Hughes-Scholes, 2009). Недавнее обследование 24 627 старшеклассников из 7 европейских стран показало, что под давлением полиции они нередко (13,8% всех, кто оказался в таком положении) делают ложные признания, причем для мальчиков самой опасной является ситуация, когда им приходится рассказывать о том, что они подверглись сексуальным посягательствам со стороны взрослых вне семьи (Gudjonsson et al., 2009). Мальчику легче согласиться со следователем, что его принудили, чем признаться, что он сам этого хотел.

Столкнувшись с разнобоем в цифрах, я неофициально проконсультировался у нескольких видных юристов-криминологов. Общий ответ был типа: не надо зря тратить время, всем известно, что наша статистика среднепотолочная, за ее достоверность никто не отвечает и составляется она по принципу «а сколько вам надо?».

Вопреки дезинформации И. Медведевой и Т. Шишовой, я не только не был руководителем «проекта ЮНЕСКО», но даже не входил в его рабочую группу и не участвовал в разработке его рабочих документов. Все это время, с 10 января по 23 ноября 1996 г., я находился в научной командировке в США, занимаясь совершенно другими вопросами, Министерство образования за это время со мной ни разу не связывалось. Полный комплект относящихся к проекту документов я, как и другие члены экспертного совета, получил только на его заседании в январе 1997 г., когда в прессе уже бушевал скандал, а ксерокопию так называемых «альтернативных программ» я получил от Президента РАО А. В. Петровского, которому их принес какой-то священник. С официальным руководителем проекта замминистра образования Е. Е. Чепурных я виделся только на двух или трех публичных заседаниях, никаких деловых контактов, даже телефонных, у нас не было.

Петрикгейт – самая скандальная околонаучная афера XXI в. См. http://www.polit.ru/science/2009/12/22/zakharov_vasilyev.html; http://www.sbras.ru/HBC/hbc.phtml?15+523+1.

Яркий пример – шумный скандал, спровоцированный телесериалом «Школа». Я отреагировал на него в виде юморески: «В запасниках Венского музея обнаружена неизвестная картина Брейгеля “Слепцы разбивают оскорбившее их кривое зеркало”». Если родители и учителя будут смотреть благонамеренное государственное телевидение, а подростки – оттягиваться и общаться в сети, публичных конфликтов между ними будет меньше. Но станет ли их мир безопаснее?

Русское нелитературное творчество - все о сексе

Internet Not Found

Любовь - это не спорт

Любовь - это не спорт

test

Жизнь - разгадка пола или пол - разгадка жизни?

ЕСТЬ ЛИ ФОРМА БРАЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ, ЕСТЕСТВЕННАЯ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА?

ПОЛОВОЕ ПОВЕДЕНИЕ И ВОСПРОИЗВОДСТВО - ВСЕ ЛИ ТУТ ЯСНО?

РЕПРОДУКТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЖИВОТНЫХ

МУЖЧИНА ПРОСТ, А ЖЕНЩИНА ПОЛНА ЗАГАДОК

ВЫБОР ПАРТНЕРА; КТО КОГО ВЫБИРАЕТ?

ГДЕ ВЫБОР, ТАМ И ПОЛОВОЙ ОТБОР

МОНОГАМИЯ - НЕ ИДЕАЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА

"ДА ЗДРАВСТВУЮТ ЮНЫЕ ЖЕНЫ..." - ПОЧЕМУ?

У КАЖДОГО ПОЛА - СВОЯ ЦЕЛЬ

ПОЧЕМУ ЛЮБОВЬ ОСЛЕПЛЯЕТ

РАВЕНСТВА МЕЖДУ ПОЛАМИ НЕ БЫВАЕТ

ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ИНВЕРСИЕЙ ДОМИНИРОВАНИЯ

СБЛИЖЕНИЕ ПАРТНЕРОВ

СПАРИВАНИЕ... В ТОМ ЧИСЛЕ БЫСТРОЕ

ПООЩРИТЕЛЬНОЕ СПАРИВАНИЕ

ЗАГАДКА ГИПЕРСЕКСУАЛЬНОСТИ

НЕДОСТАВАВШИЕ ВЕРВЕТКИ

БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У ПАВИАНОВ

БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫХ

КОГДА-ТО НАШИ ЭВОЛЮЦИОННЫЕ ПУТИ РАЗОШЛИСЬ

НАША ЭВОЛЮЦИЯ ШЛА ЗИГЗАГАМИ

ДЕТИ - АХИЛЛЕСОВА ПЯТА ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ

СДЕЛАТЬ ИЗ САМЦА ОТЦА - ДЕЛО ХИТРОЕ

ГРУППОВОЙ БРАК - НЕ ЛУЧШИЙ ВЫХОД, НО ВСЕ ЖЕ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА

ЧТО МОЖЕТ ГРУППОВОЙ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

ДЕТИ И УСИЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОСТИ

ЧЕГО СТЫДИМСЯ?

ЧЕМ ВЫШЕ ЛЕЗЕТ ОБЕЗЬЯНА, ТЕМ ЛУЧШЕ ВИДЕН ГОЛЫЙ ЗАД

ВИНОВАТА ПОЗА ПОДЧИНЕНИЯ

ФЕНОМЕН МАТА

БЕДА В ТОМ, ЧТО ЛЮДИ РАНО СТАЛИ ЛЮДЬМИ

Андрей Лапин - О сексе

Stand-up Comedy. Любовь и секс

Андрей Лапин: “Разговор о любви и близости”

1. Некрофилия.

2. Это и есть второй признак любви обычных людей: обычная любовь – это изнасилование, изнасилование того, кого вы любите.

3. Если быть внимательным, то можно заметить, что обычная любовь – это третье её качество – является просто бизнесом.

4. Четвёртое свойство обычной любви – это потеря свободы.

5. А вот ещё один – кажется, пятый – признак обычной любви: обычная любовь лишает сил.

Любовь «пушка» живёт в голове, а любовь «водоросль» — в сердце.

И еще несколько цитат из второй части статьи, где речь идет о сексе.

Протяженный сексуальный оргазм

Madonna Sex Book

Мадонна Sex (перевод)

Джентльменский секс-набор: что стоит понимать, знать и уметь

Таблица сжигания калорий при занятии сексом.

Сексуальное переедание

Эротические стихи

Как снимают порно - Глеб Сабакин

100 книг про секс

Mandy Dee в порно - интерьвю

Что в сексе хорошо уметь каждой женщине

paya pd Insomnia - безумный клип дабстеп

Худший секс-круиз в истории: как сифилис попал в Европу

Как первый же в истории отпуск на Карибах обернулся эпидемией сифилиса

Карл VIII пытается оттяпать Неаполь, а сифилис готовится оттяпать нос Карлу VIII

Причиной сифилиса посчитали каннибализм и секс с конями

Карл VIII терпит поражение и умирает как подобает королю-неудачнику

Сифилис изменил ход истории

Эвфемизмы для сифилиса (которыми можно блеснуть в компании)

Клубничка на берёзке: Сексуальная культура в России

Глава 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ РУССКОГО ЭРОСА

Экстенсивность развития

Процесс цивилизации

Публичная и частная жизнь

Мужское и женское начало

Глава 2. ОТ ЯЗЫЧЕСТВА К ПРАВОСЛАВИЮ

Древнеславянское язычество

Семантика русского мата

«Противоестественный» секс

Глава 3. НАРОДНЫЕ ОБЫЧАИ И НРАВЫ

Норма, обычай и поведение

Семейные ценности

Отношение к девственности

Эвфемизмы для сифилиса
(которыми можно блеснуть в компании)